сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
— Петрификус Тоталус! — кричит Гермиона где-то в джунглях.
— Что это за набор слов? — спрашиваю я.
— Заклинание, — откликается Сьюзен.
— Нам пора идти, — говорит Трис, — на нас начнётся охота.
— Хорошо, идём, — соглашается Питер.
Мы идём дальше. Становится очень жарко. Комбинезон не успевает высохнуть и прилипает к телу вместе с грязью. Капельки пота скатываются с лица, волосы липнут на лбу. Ветер очень тёплый, отчего становится трудно дышать, будто ветер прерывает поступление воздуха в лёгкие. От деревьев толку нет. От них жара не спадает, а наоборот усиливается. Увеличивается жажда. За полчаса, пока бродили по джунглям, мы выпили две бутылки воды. Даже если и будем экономить воду, нам хватит её на пару суток. Ещё неизвестно, есть ли тут пресная вода. По этой жаре мы идём уже достаточно долго. От усталости подкашиваются ноги, а по телу проходит дрожь. Я прерывисто дышу, а во рту всё пересохло. Мысли в голове превращаются в огромную кашу. Я думаю о союзниках, о других трибутах, о профи. Солнце немилосердно печет, воздух почти дымится, глаза принимаются нас подводить. Начинает кружиться голова. Ещё немного — и я упаду. Мне душно, тревожно и тошно после сегодняшних событий. И хочется пить. Ужас, как хочется. Вокруг только деревья и кусты. Никакого озера или ручейка. Нельзя тратить воду из рюкзака. Нельзя. Но жажда берёт своё, и уже к трём часам дня мы выпиваем всю воду, забыв о том, что больше ничего нет. Становится тяжело глотать, и, кажется, обморок не за горами. Ослабев, я прислоняюсь к дереву, пытаясь ровно дышать. От такой погоды мне становится не просто тяжело, а больно дышать, будто на грудную клетку давит камень. Смотрю на своих союзников: Пит уже чуть ли не ползёт, Сьюзен потирает горло, пытаясь восстановить дыхание, Трис глубоко дышит, а ее глаза слезятся, Тобиас тоже слабеет. Питер подсаживается ко мне.
— Надо разбить лагерь. В твоём-то положении необходимо отдыхать, — и он хлопает меня по животу.
Ах да! Я же мнимобеременна. Когда солнце заходит за горизонт, мы создаём из мягкой травы и веток небольшую хижину. На ужин мне удаётся подстрелить несколько белок. Поджарив их на костре, мы утолили голод. Жара спала, и я снова стала нормально дышать. Но жажда не утихла. Надо найти источник воды. Ведь не может быть на Арене ни одной капли воды. Ведь все мы быстро тогда умрём, и зрителям будет неинтересно смотреть. Уж это я знаю. Может, Сноу этого и добивается? Хочет убить всех? По идее, Арену выбирают распорядители, а не президент. Я уже запуталась.
Близится ночь, и это меня пугает. Хорошо, что есть плотные травяные циновки — хоть какая-то защита от незнакомых ползучих тварей, ведущих сумеречный образ жизни. Незадолго до того, как солнце ныряет за горизонт, на небосвод восходит луна. В ее тусклом свете еле видны окрестности. Наш разговор сам собой обрывается: все знают, что будет дальше. Мы усаживаемся в ряд у входа в хижину, и Пит берет меня за руку. На небе вспыхивает капитолийский герб, и звучит гимн. Появляются портреты трибутов из самых слабых дистриктов. Самые сильные до сих пор сражаются. Это будет длиться долго.
Внезапно меня охватывает судорога. Веет холодом. Я обхватываю себя руками, а потом чувствуя прикосновения горячих рук Пита.
— Спасибо, — шепчу я.
Опять мы видим вспышку магии — на этот раз жёлтого цвета. Или Гарри, или Гермиона до сих пор отбиваются от атаки. Интересно, у них есть союзники?
Питер вызывается первым караулить лагерь. Попросив его разбудить меня, как только устанет, я ложусь рядом с Питом и Сьюзен. Та тоже ослабела. Прерывисто дыша, она пытается уснуть. Но через несколько часов я просыпаюсь от звуков, напоминающих бой колокола.
— Я насчитал двенадцать, — тихо говорит Питер.
Сверкающая молния бьет в огромное дерево, положив начало грозе. Наверное, ливень и есть источник воды для трибутов.
— Поспи, Питер, — предлагаю я, — всё равно моя очередь караулить.
Я сижу с заряженным луком и наблюдаю за джунглями, призрачно-зеленоватыми в лунном свете. Примерно через час гроза кончается. Слышно, как дождь приближается, барабаня по листьям в нескольких сотнях ярдов от нас, но так и не добирается до лагеря. Где-то грохочет пушка. Я вздрагиваю, а спящие даже ухом не ведут. Пожалуй, не стоит их будить ради этого. Еще один победитель умер. Я даже не задаюсь вопросом, кто это был. Невидимый ливень резко обрывается, как и в прошлом году на арене. А через пару мгновений с той стороны появляется плавно скользящая мгла.
Туман продолжает резко надвигаться. Стоп, это не простой туман. Он… жёлтый. Что-то не так с этой мглой. Я протягиваю руку к туману и тут же пронзительно кричу.
Считанные секунды — и все на ногах. А моя кожа покрывается болячками.
========== Глава VII ==========
— Бежим! Туман ядовитый! — кричу я.
Жёлтая мгла окутывает деревья. Мы хватаем оружие и как можно быстрее бежим от тумана. Из-за темноты почти ничего не видно. Ветки деревьев царапают руки и лицо.
— Сьюзен, где ты? — раздаётся голос Питера.
Я оглядываюсь, и жёлтый туман задевает моё лицо. Меня будто прожигает огнём. С моих губ срывается пронзительный крик. Тьма полностью меня окутывает. Я ничего не вижу. Туман, видимо, не только обжигает кожу, но и ослепляет.
— Я ничего не вижу, — выкрикиваю я в пустоту.
Меня охватывают чьи-то руки.
— Идти сможешь? — спрашивает Пит хриплым голосом.
— Нет, я не вижу, — отвечаю я.
Пит поднимает меня и помогает идти. Где-то бегут Сьюзен, Питер, Трис и Тобиас, но медленно я погружаюсь во тьму. Слышу крики, и меня снова обжигает огонь. Туман надвигается, протягивая ко мне свои ядовитые жёлтые щупальца. Ужас пронзает меня, словно ток.
Пронзенная страхом, я дергаю Пита за собой, и он спотыкается. К тому времени, как удается поднять его на ноги, мои руки начинают безудержно корчиться. Передние щупальца мглы уже обхватили нас, основная масса белеет на расстоянии протянутой руки. Мы бежим дальше, но от дикой боли силы покидают меня, и, зацепившись об узел из ползучих растений, я падаю и скатываюсь по склону. Ядовитые капли все глубже проникают под кожу. Туман всё надвигается и надвигается. Я теряю сознание.
Когда я прихожу в себя, замечаю, что остальные трибуты лежат на сырой земле без чувств, покрытые ожогами, ссадинами и царапинами. Льёт сильный дождь, и огромные холодные капли бьют в лицо. Одна капля падает мне в рот, и я ощущаю вкус кислоты. Пытаюсь подняться и перевести дыхание. Лицо, руки и шея горят от ожогов. Я подползаю к Питу и хриплю:
— Пит! Очнись!
Понемногу зрение возвращается. Глаза слезятся и болят. Пит тихо стонет от боли. Я слегка толкаю его в бок.
— Пит!
Я оглядываюсь. Возле нас озеро. Я опускаю руку в воду. Из болячек на коже вытекает жижа молочного цвета. Вместе с ней растворяется боль. Понемногу, с осторожностью опуская в воду конечности, вымываю отраву из ран.
— Вода! Вода лечит! — кричу я остальным и вижу, как приподнимается Пит и следует моему примеру.
Полностью умывшись, я решаю помочь остальным. Смотрю на Сьюзен. Её лицо полностью покрыто язвами, а руки окровавлены. Я пытаюсь приподнять её. Питу стало немного легче, и он спешит мне на помощь. Он нашёл возле озера несколько небольших ракушек и, набирая в них воду, подаёт мне. Я размазываю воду по рукам девушки. Язвы тотчас исчезают, оставив только кровь.
— Надо её окунуть, — шепчу я.
Мы разворачиваем Сьюзен и окунаем в солёную воду. Сьюзен оживает и открывает глаза.
— Спасибо, — низким голосом произносит она, — дальше я сама.
Я кивнула и пошла с Питом спасать остальных. Такую же процедуру мы повторили с Питером. Ему почему-то досталось больше всех. Тобиас смог сам добраться до воды и помог Трис.
— Что это за туман был? — спрашивает Сьюзен спустя десять минут.
— Отравлен каким-то газом. От него появляются такие ожоги и зрение снижается на некоторое время, — поясняет Трис.
— Ты тоже ничего не видела? — интересуюсь я.
— У меня было такое ощущение, будто мне выкололи глаза. Передо мной была одна тьма. Я совсем ничего не видела.
— Надо идти дальше, солнце встаёт, — говорит Пит.
Оживившись, мы собираем наше оставшееся оружие и идём дальше. Вскоре встаёт солнце, начинается невыносимая жара. Я не знаю, сколько сейчас времени, но, похоже, на Арене мы уже один день. Убито семь человек. Семнадцать человек живы. Одиннадцать из них скрываются в джунглях. А вампиры-профи охотятся на всех. Как мы до сих пор живы? У вампиров чуткий слух, они за километр могут услышать наши крики. Видимо, их тоже застал врасплох ядовитый туман.
Мы бредём по джунглям уже два часа, и только сейчас я замечаю, что уже сутки я не пила пресной воды. Так же можно запросто умереть. Где-то грохочет пушка, и виднеется зелёная вспышка магии, от которой деревья на другой стороне падают. Восьмой трибут. Мёртвый трибут.
Вскоре мы подходим к небольшой хижине. Это не наша хижина, но она тоже пустует. Питер первый проходит внутрь. Я рассматриваю хижину: травяные циновки, ветки, сетка. Возможно, здесь мог жить Дин из Седьмого дистрикта. Через минуту возвращается Питер с счастливым лицом. В его руках несколько бутылок воды. Мы жадно набрасываемся на воду. Приятно ощутить пресную воду на губах и языке. Благодаря воде чувствую прилив энергии. Как хорошо, что мы случайно забрели сюда. Решаем на время остановиться здесь. Хижину хорошо скрывают высокие деревья, так что теперь никто нас здесь не найдёт. На минуту я задумываюсь: где же хозяин хижины? Может на охоте, может… Я встаю и собираюсь подойти к Питу, но вдруг наступаю на что-то мягкое. Сердце бешено стучит, а дрожь пробирает до костей. Я наступила на сердце! На сердце! Вот оно, красное, капилляры, немного засыпано травой и песком, но это сердце. Вырванное сердце! Я вскрикиваю.
— Что такое? — подбегает ко мне Пит.
Подступают слёзы.
-Это сердце! Сердце, Пит! Оно вырвано! — я нахожусь на грани и истерики.
К нам подоспевают остальные. Питер садится и просматривает сердце.
— Вампиры, — отвечает он, — они были здесь.
— Как можно вырвать сердце? — спрашиваю я.
— Это вампиры. Они могут и шею свернуть, и руки сломать, и сердце вырвать, — говорит Трис.
-Лучше сейчас уйти, пока и нам не вырвали сердце, — произносит Тобиас.
Мы решаем взять всё, что было в хижине: вода, оружие и пара буханок хлеба. Видимо, у погибшего трибута были спонсоры. Я не перестаю сомневаться в том, что это хижина Дина. И он погиб. Вампиры вырвали ему сердце, а планолёт забрал труп. Как у вампиров всё просто: лишил человека жизни, просто вырвав сердце, и всё. Откуда столько жестокости? Я ещё ни разу такого не видела.
Пройдя ещё час, мы останавливаемся на пляже. Пора подкрепиться. Питер подходит к воде с копьём ловить рыбу, Трис, Тобиас и Пит решают поискать каких-нибудь съедобных орехов или ягод.
— Не хочешь поохотиться? — предлагает Сьюзен и улыбается.
Я соглашаюсь. Мы вместе заходим в лес. Повсюду полно животных: вот белки, вот зайцы. Лови, кого угодно. Нам удаётся подстрелить пару белок и три кролика. Мы возвращаемся на пляж. Питер приносит нам моллюск и чистит их. Трис, Тобиас и Пит приносят много орехов. Впервые у нас вкусный обед. Поджарив добычу, мы поудобнее устраиваемся на песке и принимаемся за еду.
И тут в отдалении раздается пронзительный крик. Заросли напротив нас начинают странно качаться. Над гребнем холма поднимается гигантская волна. Захлестнув вершины деревьев, она с ревом несется вниз по склону и с такой силой обрушивается в море вокруг Рога изобилия, что вода пузырится у наших колен и смывает пожитки. Мы ухитряемся спасти почти все, кроме комбинезонов от костюма, впрочем, они нам не нужны. Поглотив чудовищный вал, круг воды постепенно успокаивается. Пушка не грохочет. Видимо, трибуту удалось спастись. Мимо нас проносится оранжевая вспышка, громкий хлопок, и на минуту я вижу лицо Гарри Поттера, а потом опять раздаётся хлопок, и всё становится как раньше.
— Что это было? — спрашиваю я.
— По-моему, это волшебники так трансгрессировали, что раздалось два хлопка, — говорит Трис.
— Трансгрессировали? — удивляюсь я.
— Перемещение с одного места на другое при помощи магии, — поясняет Сьюзен, — видимо, им удалось трасгрессировать перед тем, как волна захватила тот берег. И, приземлившись сюда, они испугались нас и опять куда-то переместились.
— Ого! А они могут, например, переместиться с Арены в свой дистрикт? — интересуюсь я.
— К сожалению, нет. Иначе они бы давно так сделали. Арена построена так, что можно перемещаться только внутри неё, — откликается Питер.
С каждой минутой я всё больше и больше узнаю о трибутах. Они живут в своём мире: мире сверхъестественного. А мы, простые люди, пытаемся его отобрать. Именно люди создали Голодные игры, на которых почти всегда участвовали необычные трибуты. Теперь не удивительно, откуда взялась такая жестокость. Всем просто надоедает быть пешкой в чьей-то игре. Вампиры, возможно, ведут свою игру. И насколько она опасна, никто не знает. Сейчас в живых остались вампиры, дампиры, сумеречные охотники, волшебники и мы. Возможно, сверхъестественных существ уже меньше, но сильные по-прежнему живут. И они ведут охоту на нас.
— Как вы стали дивергентами? — внезапно спрашиваю я у Трис.
— Наверное, ты знаешь о том, что Четвёртый дистрикт самый большой, — начинает Трис.
Конечно, знаю. Нас как-то возили на экскурсию в этот дистрикт. Я удивилась тому, какой он огромный. Наверное, такой же по размерам, как Капитолий.
— В нашем дистрикте все живут в специальных районах. Мы их называем фракциями. Всего пять фракций: Дружелюбие, Искренность, Отречение, Эрудиция и Бесстрашие. В двенадцать лет, когда тебя первый раз записывают, мы проходим специальный тест, чтобы узнать, к какой фракции мы принадлежим. Но есть те, кто может относиться сразу к нескольким фракциям. Таких называют дивергентами. Нами невозможно управлять, мы угроза обществу. А поэтому нас и отправляют на Арену, дабы избавиться. Мы живём в небольшом районе вдали от всех. Нас учат те же дивергенты боевому искусству и наукам. Но обычно мы все живём недолго. Погибаем на Играх, — закончив свой мрачный рассказ, Трис вздыхает.
Я и раньше знала о том, что Капитолий беспощаден ко всем, но отправлять детей на Арену без определения жребия только потому, что они немного отличаются от других, это уже бесчеловечно.
— А к каким ты фракциям принадлежишь? — спрашиваю я.
— Отречение, Эрудиция и Бесстрашие.
Мне жаль Трис. Её дважды отправляли на Арену. Только в первый раз она выиграла. Я представляю гнев распорядителей и президента, когда они узнали, что она победила. Теперь же неизвестно, победит ли она.
Близится вечер. Мы покидаем пляж и уходим в чащу леса. Построив новую хижину, я вызываюсь первой покараулить. Трибуты ложатся спать.
Я сижу у хижины с заряженным луком. Один раз я видела красную вспышку и слышала звук клыков. Вампиры были поблизости, но не увидели нас.
За этот день пушка прогремела только один раз. Погиб только один трибут, а значит, остальные всё ещё держатся. Только сейчас я понимаю, что в этой бойне силы и шансы равны. Остаётся только одно: выжить. Но я теперь не знаю, как это сделать. Ведь я подружилась с трибутами. Теперь мы не просто союзники, а друзья, особенно Сьюзен. А я не хочу стрелять в друзей. Так же говорила и Елена в последнюю ночь перед бойней. Однако же она схватила оружие. Она стала убийцей. Я видела вырванное сердце. Не важно, кто его вырвал. Все стали убийцами. Снова. И надо как можно быстрее избавиться от профи. От своих раздумий я погружаюсь в глубокий сон.
И начинаются кошмары. Опять.
========== Глава VIII ==========
«Я услышала хруст веток и резко вскочила. У деревьев стояли четыре тени. Я присмотрелась и увидела две пары красных глаз. Схватив лук, я собиралась пустить стрелу, но они оказались быстрее. Вампиры окружили меня с двух сторон, обнажив свои клыки.
— Не надо бояться, Огненная девушка, — промурлыкал Деймон.
Я натянула стрелу, внимательно следя за движением вампиров.
— Мы тебе не враги, Китнисс, — произнесла Елена.
— Но и не друзья, — грубо ответила я.
— Присоединяйся к нам! Мы поможем тебе победить всех, — вступила Белла.
— А потом убьёте меня!
На лице Деймона проступили вены. Вмиг он приблизился ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание.
— Ты присоединишься к нам, — сказал он требовательным голосом.
— Нет, — твёрдо ответила я.
— Она пьёт вербену, — догадался Эдвард.
— Тогда она не нужна нам, — бросил Деймон.
