Текст книги "Всё равно будешь моей (СИ)"

Автор книги: Татьяна Катаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 30

Мирослава

Все дни, с момента аварии, я сама на себя не похожа. Я в каком-то сплошном вакууме. Это всё страх. Бесперебойный, сокрушительный, убийственный страх потерять его.

Кровь на глазах, он железом придавленный, на лице гримаса боли, хотя Матвей и пытался делать вид, что всё в порядке. Всё далеко не в порядке и я нужна ему. Но, что делаю я?! Я теряю сознание. И когда меня приводят в чувства, вижу Горского над собой. Кровь до сих пор капает. А он не подпускает к себе врачей, возле меня сидит.

Его оставили в больнице, значит всё серьёзней, чем он мне говорит...

На следующий день, когда он снимает футболку, чтобы переодеться, я чуть не закричала. Весь живот, ребра, грудь, и часть спины в красных пятнах. На моём теле, ни одного пятнышка. А он, так сильно пострадал.

Вот почему места себе не нахожу. Не просто скучаю, с ума без него схожу. Терзаю себя. Извожу. Мыслями убиваю.

Мне всё без него противно. Ни с кем разговаривать не могу. Боль в груди и рана кровоточат.

Обратный отчёт идёт в днях уже. Не в месяцах, а в днях. Чуть больше двух недель. А мне сдохнуть хочется, стереть себя в порошок, исчезнуть. Но не выйти замуж за нелюбимого.

Мой любимый...

Он теперь живёт в моем сердце. Там глубоко под кожей, откуда достать нереально. Я осознала это и даже вроде как приняла. Вот только, что делать теперь?! Как остановить свадьбу?!

На Рустама смотреть даже не могу. Чувствую себя мерзкой рядом с ним. Предательницей. Изменницей. Ведь это я веду двойную игру. Это я позволяю другому целовать себя, ласкать, удовлетворять. Жениху не позволяю, а любимому – да.

С этими мыслями засыпаю, с ними и просыпаюсь. Психую. Блог забросила. Сил не на что нет. И поделиться не с кем.

Поэтому в пятницу срываюсь и делюсь своей болью с подругой. Она должна понять, или хотя бы выслушать.

Разговор был долгим. Я ей рассказал всё, и даже за блог. И немного поразмыслив вместе, блог передала ей. Пусть пока что она им занимается. Он слишком популярный, чтобы уничтожать. Я буду помогать, но сейчас, когда в душе полный бедлам, доверяю его Аве.

– Мира, почему с ним остаться не хочешь раз, любишь?

– Ава, пойми, нам не дадут. Балканов в порошок сотрёт. Уничтожит.

– А что говорит Горский?

– Он несколько раз поднимал эту тему. Блин, Ава, я не знаю. Одно поминаю, что если всё-таки мы не сможем быть вместе, я хочу чтобы он был моим первым.

Ава, а ж чаем поперхнулась. А я моментально краской залилась. Впервые говорю это в голос. И это страшнее, чем просто думать об этом. Это всё подсчёт этих дней. Счастливых дней, которые подходят к концу. Груз будущего настолько тяжёлый, что я практически не могу тащить его. Слишком тяжело.

– Ты уверена? Знаешь же, чем это обернётся на свадьбе. Позор и расторжение брака.

– Вот именно. Возможно, это и есть выход с моей ситуации. Только девственность и держит Балканова. А если её не будет, я не нужна его семье.

– А если и Горскому не нужна будешь после этого?

– Я чувствую, он тоже любит. Он не предаст. Сердце не врёт.

– Тогда сделай то, что считаешь нужным. Я помогу.

– Мне страшно, – шепчу.

– Все боятся в первый раз. Потом не остановиться, поверь мне.

Вот так и появился план с запиской. Нашла такой же листок, написала новую записку, и когда рука входила в мешочек, записка была в руке. Новая записка. Новое желание. Новая жизнь после этого.

Единственная необъяснимая вещь, где взялась эта новая Мира?! И самое интересное, где делась старая?! Скромная, стеснительная, трусливая, воспитанная, правильная... До Горского этот список был таким длинным. Теперь же все слова вычеркнуты и сожжены, от них остался только пепел.

"Хочу... чтобы ты... был... моим первым!"

Каждое слово комом стоит в горле. Не потому, что не хочу. Потому что страшно. Трясёт всю с первых секунд, как приехала.

– Это, правда? – взволнованно спрашивает. Его самого трясет. Губы дрожат, а глаза такое пламя излучают, что сама чувствую, сгорим.

Конечно, правда. Иначе б меня не было тут. Иначе б не решилась на этот шаг.

– Извини, малыш, но я не смогу остановиться, если начну.

– А ты не останавливайся. Сделай меня своей.

Не останавливайся Матвей, подари мне свою любовь. Насыть ею. Дай силы выжить, не упасть и не утонуть в бездне. Вытащи наружу и подари жизнь.

***

Мирослава

Губы Матвея поглощают мои. Он врывается в рот и ласкает языком. Руки гладят спину нежно. Пока его рука не поднимается к моему затылку и не прижимает ещё сильнее.

Казалось бы, куда сильнее, куда ближе. Оказывается и такое возможно. Он терзает мой рот до тех пор, пока воздух не заканчивается в лёгких. Пока кислородное голодание не становится невыносимым.

Отрывается и сразу в глаза смотрит. Ищет в них какие-то вопросы или же ответы. Может сомнения. Не знаю. Мой мозг утонул в омуте, он остался на дне реки и выбраться оттуда не сможет, пока тело не получит желаемое.

– Уверена? – снова его тихий вопрос и последняя надежда на моё спасение.

Глаза мои широко распахнуты, дыхание неровное. Затрудненное. Воздуха категорически мало. Хотя, казалось бы, вокруг его полно, дыши спокойно. Но нет возможности спокойно. Чего больше боюсь, того что случится или же не...

Случится. Других вариантов нет. Могли бы быть, если бы, хоть кто-то мог здраво мыслить и придумать план побега для нас. Но таких не нашлось. Мы по тонкому лезвию ходим, и если хоть один из нас станет неаккуратно, спасения не будет.

– Уверена, – шепчу и сразу же к его губам. Слишком много дышали, слишком долго ждали. Слишком много времени потеряли.

Матвей хватает за край сарафана и одним резким движением снимает. За ним лифчик, остаются только трусы. Смотрит так, словно видит впервые. Подхватывает и уносит в комнату. В спальню, в которой так много нас. Сфокусироваться на кадрах не успеваю, слишком много внимания к Матвею.

Он тоже снимает с себя вещи. Взгляд заостряю на рельефном торсе. Каждый раз вижу, и каждый раз как в первый раз. Соблазняет, манит, гипнотизирует. Дальше шорты и трусы. С его стороны преград больше нет. С моей же и не было. Одежда это такая малость. Жизнь ему отдаю. Дарю.

Движения его резкие. Добрался до тела. Губы жадные, ненасытные, наглые. Целует, ласкает, кусает, зализывает. Я тоже хочу поглощать его, потреблять и впитывать. Но сил не хватает брать что-то от него. Только получать.

Размеры разрядов настолько сильные, что от каждого его касания меня прошибает током. Дрожу, вздрагиваю, и в то же время кайфую. Рваные вздохи, глухие стоны, сильная пульсация и табун взбунтовавшихся мурашек, всё в один момент шквалом.

Ему бы остановиться хоть немного. Дать возможность собраться мне и понять, что делать. Но Матвея реально не остановить. В его глазах такие демоны плещут, бесконтрольные, бешеные, сумасшедшие.

Пальцы между ног настойчивые, влажные и длинные. Они глубоко входят в меня. До этого так он не делал. Всегда слегка поглаживал и немного входил. Сейчас же полная вседозволенность для него. И он пользуется этим. Поглощает меня.

Губы на соске, лёгкий укус и мой рваный стон. Ногти впиваются в его нежную кожу. Тело мягкое, послушное, от его касаний вздрагивает, позвоночник отрывается от простыни, выгибается. Казалось бы, куда сильнее может быть полёт? Куда?

Но я всё равно дрожу и уже приближаюсь к взрыву.

Губы Матвея возвращаются к моим, рвут их, терзают. Он сам не свой. На несколько секунд замирает. Молчит, но смотрит таким взглядом, что чтобы он не думал, эти мысли слишком громкие. Сильнее любых слов. Безмолвно тоже повторяю "люблю". Пусть он и не говорит их, я вижу всё в его глазах.

А потом я чувствую лёгкое касание его головки возле входа в мою промежность. Десяти секундная остановка, замирание сердца и резкое вторжение в меня. Это как порез ножом. Резко больно становиться, а потом постепенно отпускает. Он замирает. Наверное, наслаждается. Может меня, щадит. Думать нет сил.

Боже, он во мне. Я чувствую его там. Это невероятно.

А потом он ныряет к губам, и снова терзает их. Только теперь губы рвут губы сверху, а член растягивает между ног. Одно движение, другое и я уже не чувствую боли. Наоборот, слишком остро чувствую его в себе. Он двигается медленно, но хватает ненадолго. Дышит тяжело, задыхается, поэтому и двигается быстрее, быстрее. Я стону, кричу, извиваюсь. Тело моё скрипка, и сегодня он играет им. Нажимает на струны, и играет мелодия. Правильная, красивая, совершенная.

На моих глазах слёзы. Не знаю, от боли это, или счастья. Матвей слизывает и их. Снова поглощает. А как только моё тело взрывается от самого мощного оргазма, Матвей почти сразу же взрывается за мной. Его сперма выливается на мои гениталии и заканчивает на животе. Но я этого всего не вижу. Слышу только его тяжёлое дыхание и чувствую тело, которое почти сразу падает на меня.

Горский переплетает наши пальцы, поднимается вверх и снова целует губы. Его поцелуй нежный, не такой, как пять минут назад. Хрустальный бы я сказала.

– Прости, сорвался. Слишком грубый был. Прости, – шепчет. Голос его дрожит, как в принципе и тело. Вместе с ним дрожу и я.

Одна волна. Один полет. Один парашют на двоих. Мы летим.

– Слишком больно? – снова спрашивает.

Возможность восстановить дыхание, наконец-то вернулась, а вот говорить – не уверена. Я ещё не полностью осознала, то, что произошло. Неполноценно. Вроде и физически чувствую, и душой, а вот с мозгами сложнее.

Разве ещё несколько месяцев назад я могла себе представить такое?! Та где там. Как такое можно было представить, когда Горский меня даже не замечал. А сейчас придавил меня своим голым телом и спрашивает, больно ли мне.

– Совсем немного, – способность говорить также вернулась. Вот только чувств и эмоций так много, и они не поддаются контролю. Внутри чувствую те самые бабочки в животе. Их там безграничное количество, и если их выпустить заполнили бы всю комнату.

Через полчаса мы уже лежали в ванной. Снова эта близость тел. Снова чувствую эрегированный член Горского в спину. Так словно не только что занимались сексом, так словно не только что удовлетворялись.

– Я хочу тебя ещё... Мне мало... – шепчет в уши и гладит чувствительную грудь. Я если честно сама ещё не понимаю, чего хочу. Вроде и дрожу вся снова, а вроде и не готова к новым ласкам. – Болит? – он гладит меня между ног. Чувственно и нежно.

Не чувствую боли. А вот новую волну возбуждения ещё как. Возбуждаюсь с каждой секундой сильнее. Губы Матвея кусают плечи, а руки сводят с ума ласками.

В какой-то момент даже не понимаю, каким образом мы оказываемся снова в постели. Мокрые, но горячие тела, требующие продолжения ласки.

Матвей опускается между моих ног и теперь терзает там. Снова мой секрет растирает ртом, облизывает языком и входит им же. Пальцы нащупывают клитор, и надавливает. Но фейерверк, который обычно происходит после этого, не наступает. Потому что тело хочет чувствовать его внутри. Ему понравилось соединяться в одно целое.

Руками хватаю его подбородок и тащу вверх, губами сразу к губам. Снова немая дуэль наших тел. Его грудь соприкасается с моей. А вес тела, ещё сильнее возбуждает и будоражит. Я под ним. Он на мне. А теперь ещё будет и во мне.

– Можно? Ты не против? Не слишком быстро? Мира...

Слов слишком много. Волнения ещё больше. Но желание... Оно преобладает сильнее всего.

– Ещё, – шепчу.

Он снова входит в меня. В этот раз медленнее и нежнее. Движения плавные и лёгкие. Я не чувствую абсолютно никакого дискомфорта. Наоборот. Мне кажется, наши тела созданы друг для друга. Потому что сейчас они стали одним целым.

– Люблю тебя, – в порыве страсти говорит Горский, – Люблю.

Движения набирают темп, силу, власть. Я уже не принадлежу себе, я полностью в его власти. Я стону и кончаю, пока он ещё яростнее вбивается в меня и на выдохе снова шепчет "Люблю".

Я горю в агонии. Только впервые это агония счастья, если такое вообще возможно.

– Без тебя моё сердце вдребезги, – повторяет.

– И моё без тебя, – выдыхаю.

Глава 31

Матвей

Ущипните меня кто-нибудь, приведите в чувства. Хотя нет. Не трогайте. Если это сон, не хочу просыпаться. Хочу быть в нашем с Мирой раю. Вот только ад ближе к нам. Он сразу за этими стенами. Он такой огромный, что мне, взрослому парню страшно. Лучший вариант держать её в этих стенах и не выпускать.

Но найдут же. Балканов не остановиться. И всё станет только хуже. Надо бежать, единственный вариант. Тем более после того, как она подарила мне самое ценное, что имела.

Разве я мог об этом мечтать?

Мог и мечтал. Сгорал от желания обладать ею.

Разве этого хотел?

Этого и ещё больше, ярче, сильнее. Хотя где там сильнее? Люблю ведь её до безумия. Как раньше этого не осознавал, не признавался ни ей, ни себе? Как?!

Теперь чувств так много и я не могу их контролировать. Размазывает по этих же стенах.

Обнимаю одувана, прижимаю к себе. Даю время отдохнуть. Член с катушек сорвался, близости ещё желает. Даже не собирается падать. Ему эти два раза ни о чём. Слишком голодал всё это время. Слишком хотел быть загнан в те тонкие стеночки. Ему было тесно там, тепло, кайфово. И он хочет ещё. Как в принципе и я.

Моя смелая девочка приняла такое важное для нас решение. Она отдала мне свою девственность. А я взамен отдал своё сердце. Навсегда.

Однолюб ведь. Знал, что если когда-то и полюблю, то это навсегда. Поэтому и не любил. Не подпускал к себе. Не пытался завести отношения без чувств. Не давал девушкам надежды.

Я всегда был честен с ними. Не обманывал и не создавал мнимых отношений. Всегда...

И впервые в жизни, я начал отношения с обмана. Самые важные отношения, и получается единственные.

Тот гребаный спор, был лишь поводом быть возле неё. Быть частью её жизни. Как мне теперь ей рассказать о нём? Как? Не поверит же сейчас. Тем более будущее сейчас так туманно. Неизвестно. Потом! Я расскажу ей, когда история с Балкановым будет в прошлом. Когда мы сможем спокойно выдохнуть и быть вместе, не скрываясь.

Делить её с целым миром, а тем более с барыгой, я не собираюсь. Моя! Теперь она только моя. Осталось этот вопрос с ней решить.

Мира трётся об меня своей попкой, прижимается ещё теснее и ближе, и всё-таки засыпает. Я же, как какой-то маньяк не сплю. Вдыхаю её аромат, трогаю волосы, плечи, тату. Смотрю на потолок, и пытаюсь не задохнуться от переизбытка собственных чувств. Одувана слишком много во мне. Больше чем меня самого. Она заполнила каждый угол моей пустоты, и переполнила чашу чувствами.

Моё маниакальное желание обладать её телом и душой, лишь сильнее заострилось. Руки горят на её коже. Дрожат, но продолжают трогать и гладить. Ей, наверное, нельзя больше. Первый раз ведь. Надо дать телу отдохнуть, зажить. Кровь ведь была, а значит, внутри может что-то повредиться. Наверное. Или же нет. Это обычная девственная плева. Я не был готов к её первому разу. Мечтал о нём. Но не готовился. Наверное, не верил, что это произойдёт, пока не отменится свадьба.

Губы ложатся на плечо Миры, и язык гладит кожу. Она спит сладко, а я не могу остановить себя. Резко разворачиваю её тело к себе. Глаза одувана открываться. Она ещё не проснулась, а я не могу всё равно остановиться. Губами хватаю сосок. Терзаю его, сосу, облизываю. С её груди вырывается стон. Томительный, долгий, сладкий. Мира запускает ладошку в мои волосы и сильнее придавливает к себе. Тело напрягается, и она падает на спину, при этом раздвигая ноги шире. Мне дважды повторять не надо.

Пальцы опускаются к её промежности и уже растирают её влагу. А губы целуют живот, грудь, и поднимаюсь к губам. Сколько б ни целовал их, всё равно мало. Сколько б ни ласкал – мало.

– Проснулась? – говорю мягким, но дрожащим голосом. Я на грани. Мысли путаются. Весь мозг сконцентрирован ниже пояса. Хочу не спешить, насладиться. Но сам же, спешу и тороплюсь.

– Угу, – шепчет мой сладкий одуван. – А ты?

– Не спал. Ждал...

Больше не могу ждать. Впиваюсь в её губы, целую. Отодвигаюсь при этом, и берут в плен нижнюю губу Миру. Оттягиваю – кусая. Наслаждаюсь. Одуван дрожит, как и прежде. Глаза блестят, руки трогают мою спину, гладят и царапают.

Моё тело покрыто множеством синяков. Ещё вчера и сегодня утром я не мог без обезболивающего. А сейчас не чувствую никакой боли. Только нежные, ласковые прикосновения.

Мира между ног настолько мокрая, что я врываюсь в неё легко. Но только на входе, дальше нажимаю. Она узкая, хоть и скользкая на максимум. Головка члена напрягается, шкурка оттягивается, глаза мои закрываются. Медленно вхожу, и выхожу. Хватает меня ненадолго. Выдержка отсутствует. Долблю одувана. Трахаю как ненормальный. Сам стону сильнее неё. Она дрожит под моим телом, содрогается, стонет и с криком откидывает голову назад, кончает. А я ещё больше с ума схожу. Ещё больше врываюсь и с силой вхожу в неё. Пока сам обессилено на ходу не достаю с неё член, и кончаю на живот. Падаю сверху. Сил шевелиться, нет. Райское блаженство.

Этот день навсегда останется в моей памяти, как нечто невероятное. Такого тесного контакта у меня не было ни с кем. Тем более без презерватива. Ни с одной девушкой. А их же было так много. Наверное, слишком много, чтобы понять, что она моя единственная.

И как после такого, скажите, не верить в близость душ и судьбу.

Мирослава посланная мне вселенной. Жаль, только я поздно её заметил. Мог бы раньше. Целый год потерял. Если бы времени было больше, то и решения были бы другими.

После секса мы ещё лежим какое-то время в постели. Дальше по очереди принимаем душ. Пойти вместе не решаюсь. Снова сорвусь и овладею её телом. Потому что даже трёх раз, мне оказалось катастрофически мало.

Пока одуван в душе, достаю хлеб, колбасу, сыр. Холодильник почти пустой. Делаю бутерброды, и заказываю еду с ближайшего кафе. А пока та будет доставляться, накормлю Мирославу, чем есть.

Она появляется в проёме кухни в моей футболке. Та настолько ей велика, что можно принять за платье. И она в ней чертовски соблазнительна.

– Кушать хочешь?

– Очень, – говорит Мира и идёт ко мне сразу в объятья. Обнимаю так сильно, что кости хрустят. Слабее просто не могу, так распирает от чувств к ней.

– Садись, – закидываю её на столешницу, на которой уже несколько часов назад мы тянули записки. – Держи, – протягиваю бутерброд и чашку с кофе. – Приятного аппетита.

– Спасибо.

Сажусь за стол и сам поглощаю пару бутиков почти зараз. Сам голодный чертовски. Не пойму от чего больше. Хотя нет. Знаю. От неё голодный. Поэтому и пытаюсь отвлечься обычной едой.

– Я заказал еду с кафе. Через полчаса подвезут.

– Так я наелась, – говорит Мира после одного бутерброда.

– Не смеши. Ты мне сильной нужна. Хочу ещё...

– Ещё? – поперхнувшись кофе, говорит Мира.

– Ещё. Мне всегда будет тебя мало.

Кофе Мирослава допивает у меня на коленях. Мы целуемся, смеёмся, не более. Реально даю ей возможность отойти, хотя даётся мне это очень сложно.

Её запах, и вкус сводят с ума. А ещё попа и голая промежность, которая под футболкой и активно трётся об мой член. Мира даже не комментирует то, что мой член снова в боевой готовности. Пару раз до этого спросила, и вся покрылась краской.

– Он всегда у тебя такой ненасытный?

– Только с тобой, – шепчу в шею и уже начинаю целовать. Миру спасает звонок в дверь. Еду привезли.

Ещё за полчаса мы накрываем стол и садимся нормально покушать. Я поглощаю всё. И мясо, и картошку, и пиццу. Мира только осталась. Её хочу поглотить. Но чтобы не казаться тем, же маньяком, даю ей время нормально поесть.

Одуван не спешит. Жуёт медленно, запивает спрайтом, и снова жуёт. С виду полностью спокойная и удовлетворенная. И только её взгляды говорят об обратном. Она в предвкушении. Ждёт того же, что и я. Научился уже понимать её эмоции.

– Что будем делать? – доедая, спрашивает. – У нас ещё три часа осталось.

– Три часа... – голос сел. – А чтобы ты хотела? – спрашиваю.

– Ммм... – тянет. – Хотела бы... Ммм... Не знаю...

Встаёт со своего места и снова идёт навстречу ко мне. Перекидывает свою ногу через мои колени и садится сверху.

– Может тебя?! – улыбается.

У неё самая красивая и искренняя улыбка. Волшебная.

– Без каких-либо может. По-любому.

Стягиваю шорты, немного приставая вместе с ней на руках, и снова возвращаюсь на стул. Руками спускаюсь между ног, трогаю там, ласкаю. Она почти сразу же покрывается влагой. Целует мои скулы, шею, губы. Стягивает футболку и целует плечо. Кусает. Я стягиваю её футболку, и оголяю полностью. Груди её тяжело поднимаются и так же опускаются. Втягиваю сосок. Тело Мирославы покрывается мурашками, ловлю каждую. А когда терпеть уже не было сил, приподнимаю её, беру член в руку, направляю в нужное направление, и опускаю её на себя.

– Ааа... – стонет одуван.

– Пиздец, – стону вместе с ней. – Блядь, это... Мира... Ты как? Нормально?

– Отлично. Не останавливайся, – шепчет.

И почему мы всегда с ней говорим шепотом? Это привычка и страх, быть услышанными. Это тайна, наших отношений. Вот откуда этот шепот.

Мира сама приподнимается и насаживается на мой член. Руки её на моих плечах. Грудь мелькает перед глазами, я и о них не забываю, так же ласкаю. Талия у Миры тонкая, хрупкая. Руками сжимаю, и продолжаю вгонять в неё член. Инициатива была в её руках, пока я мог себя контролировать. Но власть её утеряна. Меня снова несёт без тормозов. Если бы мне можно было оставлять следы на её теле, я бы каждый сантиметр с отметкой оставил. Везде и всюду. Не для кого-то. Для себя.

Моя девочка на мне, я в ней. Какой кайф. Меня так прёт, несёт на бешеной скорости, нет сил остановиться. Разбиваюсь, и в ту же секунду Мира кусает меня за плечо, кончает, а я следом за ней. Содрогаюсь всем телом и душой, это сильнее какой-либо скорости. Это просто любовь. Моя к ней. И её ко мне. Я не дам Балканову разрушить это. Не за что.

Вот только если бы я мог знать в тот момент, что сам всё уничтожу. Я бы всё сделал по-другому. Перевернул весь мир, и не дал ей так сильно упасть. Если бы я только мог...