Текст книги "Всё равно будешь моей (СИ)"
Автор книги: Татьяна Катаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 24
Мирослава
Глупо так говорить, но я сейчас счастлива. Каждую свободную минуты мы проводим с Матвеем.
На носу сессия, а я прогуливаю пары. Потому, что после пар нам почти не удается увидеться. Подготовка к свадьбе идёт полным ходом. Я в ней не принимаю участие. Мне плевать, как будет выглядеть ресторан, место росписи, сам жених, и даже невеста. То есть я. Единственное, что меня заботит, сможем ли мы в эти дни увидеться с Матвеем.
Ава всё знает, и как ни странно, не осуждает меня. Часто прикрывает. Она говорит, что каждый человек, должен попробовать на вкус и счастье, и боль. Сейчас я ем своё счастье. Потом будет боль.
В пятницу мы с моей любимой горой, вытянули очередные бумажки с желаниями. Я вытащила бумажку Матвея (фотосессия), а он вытащил мою (курс рисования).
– Ну, что ты смеёшься? – шипит в губы Горский. – Я, правда, никогда не участвовал в фотосессии, тем более с девушкой.
– Зай, – смеюсь ему в губы, – просто я и модель, вообще не совместимо. Правда.
– Так же, как я и курс рисования. Но, я уже знаю, как мы это совместим. Только придется, это сделать в понедельник. На выходные, уезжаю по делам отца.
– Я буду скучать, – снова шепчу в губы.
– Я тоже, – говорит он, и целует.
После той ночи в моей комнате, между нами больше ничего столь интимного не было. Только поцелуи и стоны. У меня начались месячные. Та и всю неделю идут дожди. Возможности залезть в комнату, нет. Это очень опасно. Я запретила Матвею рисковать. В любую секунду он может поскользнуться. О том, что нас могут застать мои родители, вообще не думаю. Я теперь каждую ночь закрываю дверь на замок.
В какой-то с дней, мама с самого утра, пыталась ворваться в мою комнату. Видите ли, что-то искала. Но наткнулась на закрытую дверь. Она пыталась отчитать меня за это, на что я ей ответила, что это моё личное пространство. И я имею право быть тут одна. Когда захочу и как захочу. Мама, конечно же, бурчала. Но спорить не стала.
Вот такой я стала с Матвеем. Немного дерзкой. Немного наглой. Сто процентов лживой. И намного увереннее в себе. Он открыл меня и подарил свободу.
Выходные без него прошли ужасно. Хотя с другой стороны, хорошо, что его не было в стране. Сама мысль, что он мог за мной проследить, и увидеть как примеряю, свадебное платье для другого, заставляла меня плакать. Слёзы целый день не просыхали.
– Мира, дочка. Почему ты плачешь? – спрашивает Алина, мать Рустама. Она попросила назвать её по имени, так как, говорит отчество её, старит. Она хорошая женщина. Наверное, единственная, со всех кого знаю с окружения Балкановых. Жаль, Рустам не в неё характером, а в отца.
– Не знаю, – вру я. Не могу же сказать, что не хочу замуж за её сына. Что не хочу сейчас быть тут, и применять это свадебное платье. Оно белого цвета, на поясе красная лента, пышное, воздушное. Очень красивое. Но для меня оно как груз, который тянет на дно.
– Это нервы, доченька. Ты просто переживаешь. Это нормально. Не бойся. Рустам тебя безумно любит. Вы будете счастливы.
Лучше б он любил какую-нибудь девчонку. Не меня. И тогда, он точно был бы счастлив. А со мной, ни ему, ни мне не будет счастья.
В понедельник на первой паре, прилетает смс от Матвея. Смотрю в телефон и улыбаюсь на все тридцать два. Соскучилась ужасно. Мы почти не переписывались эти дни. Только по вечерам. Он был занят какими-то делами, а я подготовкой к свадьбе.
°М²° "Одуван, я уже возле универа стою. Жду только тебя. Едем исполнять желания."
Пишу записку на листочке Аве.
"Я уезжаю, после этой пары."
"С ним?"
Под ним она, конечно же, имеет виду Горского.
"Да."
"Та трахнитесь вы уже."
"Ты же знаешь, я не могу."
Ава всеми фибрами болеет за Горского. Она ненавидит и презирает Балканова.
Как только звучит звонок, целую подругу в щеку и мчусь к любимому. На выходе с универа, меня останавливает препод по философии.
– Горькая, подождите секундочку. Вы на той неделе пропустили две мои пары. В чем причина?
Я теряюсь. На ходу тяжело придумать ложь, но выбора другого нет.
– У меня бабушка на родине умерла. Мы летали на похороны.
– Примите соболезнования. Значит, на следующей паре будете?
– Конечно.
– С вас реферат, за предыдущую тему. Будете завтра докладывать.
– Хорошо, – отвечаю и бегу дальше.
Вот же зануда. Пара послезавтра. Придётся готовиться. Осматриваюсь по сторонам, и когда не вижу никого знакомого, заскакиваю в машину к Матвею. И вместо приветствия сразу тянусь поцеловать. Горский тоже не теряется, и перетягивает меня к себе на колени.
– Привет, – шепчу в губы.
– Привет, – отвечает он. – Я скучал.
– Я тоже.
Только после того, как губы уже начали гореть, мы выезжаем с парковки.
– Какие планы? Куда едем?
– Исполнять желания.
– А конкретней. У нас не так много времени. Меня сегодня забирает водитель Балкановых. Ужин они какой-то там устраивают.
– Успеем, – только и отвечает он. Рука его по-хозяйски трогает моё колено. – Месячные закончились? – вдруг спрашивает он, и смотрит не на дорогу, а на меня. Я краснею, но положительно киваю.
– Почему напряглась сразу? – смеётся он. – Боишься?
– А вот и не боюсь, – огрызаюсь и показываю ему язык.
– Зря, одуван, меня не боишься. Я так изголодался по тебе, что целиком бы съел.
Я краснею от ушей и до самой шеи. Одно дело во время страсти делать какие-то несвойственные ранее поступки. Другое дело, говорить о них.
– Мне так нравится твоё смущение. Это ещё больше возбуждает.
– Матвей, прекрати. Я сейчас сгорю.
– Хочешь, помогу потушить пожар?
Он останавливает машину, возле какой-то многоэтажки. Место мне не знакомо.
– Смотри, мы сейчас кое-что сделаем с тобой. Я такого тоже раньше не делал.
– Ты меня пугаешь.
– Да не бойся ты. Пошли.
Мы выходим с машины, и направляемся в здание. Лифт. Семнадцатый этаж. Выходим. Я боюсь, и меня потряхивает. Лучше б он сразу сказал, что нас ждёт.
***
Мирослава
Оказывается, мы пришли в фотостудию. Всего-то. А я боялась.
– Мира, познакомься, это Давид. Он будет нас снимать. А это, Джейн, она сделает тебе макияж.
– Приятно познакомится.
Потом были сборы для фотосессии. Мне сделали лёгкий макияж и подкрутили локоны. А ещё, одели очень красиво.
Первый образ, был очень скромный. Платье в пол, туфли. Единственное, на груди был большой вырез.
Поначалу я дико волновалась и стеснялась. Я не умею позировать, и мне кажется, ужасно получаюсь на фото. Но, с Горским, всё всегда просто. Он работал за двоих. Прижимал меня к себе. Обнимал. Целовал. И это всё было при посторонних людях. Мы впервые целовались при ком-то. Это так будоражило и возбуждало.
Следующий образ, был полностью мне противоположен. Колготки сеточкой, сверху их кожаные шорты, и такой же топ. На руки браслеты, а на шею, кожаный ремешок. На ноги высокие сапоги.
В студии каким-то образом появился мотоцикл. И все фото мы делали на неё. Матвей и на руки меня посадил, и на руль. И сзади становился, и спереди.
Несколько кадров, которые мне показал фотограф, повергли меня в шок. Я не могла поверить, что на фото я. Эта дерзкая, раскрепощённая девчонка, не могла быть я. На фото я целую Матвея в шею. Когда? Я не помню, чтобы могла позволить себе такое. Мне, казалось, я всё время была сдержанна и скована. А получается, мне всё это казалось. Матвей опять раскрывает во мне всё самое лучшее.
Последний образ был странным. После сексуальной байкерши, меня почему-то одевают в обычную белую футболку и шорты. Волосы собирают в высокий хвост.
Когда прихожу в фото зону, Матвей стоит сам возле фотоаппарата. В студии больше нет никого.
– А где все?
– Ушли.
– А как же фотосессия? Кто фотографировать нас будет?
– Мы сами.
Матвей тоже одет в белую футболку и шорты. Только сейчас замечаю, что за моей спиной огромный белый лист, а ещё ведра с краской.
– Что мы делать будем?
– Если помнишь, я вытащил твоё желание, "курс по рисованию". Сейчас мы будем художниками.
Дальше творилось какое-то сумасшествие. Сначала мы с Матвеем рисовали красками на белом холсте. А потом Матвей оставил отпечаток своей руки на моих белых шортах. А я оставила свой отпечаток в области его сердца. Всё это время камера нас фотографировала. У Матвея в руке была специальная кнопка, которую он нажимал.
От холста мы плавно перешли на наши тела. Матвей стащил свою футболку, и попросил, чтобы я что-то нарисовала на его теле. Потом он стащил мою. Я протестовала, боялась, что в любой момент, кто-то может войти. Но, Матвей, успокоил, сказав, что закрылся изнутри.
Когда я осталась в самом лифчике, Горский включил свою фантазию, и начал рисовать на моей груди. Его движения были плавные и мягкие. Потихоньку я возбуждалась. В какой-то момент, я не удержала стон. Тогда Матвей стащил с меня и с себя шорты. Благо, хоть бельё на нас.
Мы были полностью в красках. Мы дурачились и фотографировались. Смеялись, кидались красками. Но всё это время между нами кипела ещё страсть. Когда всё перешло на более высокий амплитудный уровень, я не заметила. Просто Матвей подхватил меня на руки, как обычно, это делает, и опер спиной об наш холст. Его губы жадно рвали мои. Мы хрипели от собственных стонов. Хотелось больше ласки, но руки и всё тело наше в краске.
Тогда Матвей на руках несёт меня в душ. Где мы сначала смываем с себя краску, а дальше сходим с ума. Когда вода выключается, Матвей прижимает меня к запотевшему зеркалу. Оно в душе в полный рост. Не фотостудия, а царство нашего извращения.
Я чувствую член Матвея, который сейчас упирается мне в ягодицы. Матвей сдвигает мои ноги уже, а сам водит членом между складом. Имитация секса, приводит меня к сумасшедшей похоти. В этот раз Матвей не трогает меня между ног и не целует. А у меня там всё так сильно горит, что, кажется я умираю.
– Матвей, – стону.
– Что? – шепчет он задыхаясь.
– Матвей, – снова стону я умоляя. Его член между моих складок, такой горячий, такой сладкий, такой большой и желанный.
– Скажи это. Давай. Хочу, чтобы ты сказала.
– Умоляю, возьми меня.
Ну, вот. Две недели только прошло, после первого моего оргазма. А я уже готова и девственность отдать. И не думаю даже о последствиях. Мне кажется, Горскому, я даже душу готова отдать. Вот не думала я, что отношусь к таким озабоченным девушкам, которые всё время хотят мужской член. Один раз, попробовав Матвея, я не могу отказаться от него. Хочу больше. Хочу всего. Всё с ним, что только можно попробовать хочу.
Всё хочу.
– Ммм... Какие слова... Я только от них готов сейчас кончить. Мира, ты сводишь меня с ума.
– Матвей, пожалуйста. Я уже не могу.
Он отодвигает моё тело от зеркала, протирает его ладошкой. Теперь я вижу себя и Матвея в отражении. Горский прижимает меня спиной к себе. Член продолжает быть между моих складок. Руку он запускает с другой стороны, и трогает между ног. Второй рукой, сжимает грудь. То, что я вижу в зеркале, кажется мне пределом разврата. Но, в то же время, это самое красивое, что я когда-либо видела. Матвей гладит между ног рукой, а его член проходит между моих складок. В какой-то момент, картинка плывёт перед глазами, движения Матвея становятся быстрее и активнее. Мой рот открывается, чтобы набрать воздуха, но вместо этого, во время оргазма, я кричу его имя. Кричу, пока оргазм не отпускает. Матвей разворачивает меня к себе, и трогает член. Он ещё не кончил. Я стаю на колени, и беру его в рот. Но не успеваю сделать и пары движений, как член начинает дёргаться, и сперма выливается мне в рот. После этого я немного теряюсь. Не знаю, что делать. Глотать её или выплевывать. Второе, мне кажется, может обидеть моего мужчину, поэтому я глотаю.
На глазах слёзы. Матвей неправильно меня понимает.
– Прости, малыш, я обидел тебя. Прости, я не хотел.
– Не обидел. Мне всё понравилось. Это я из-за переизбытка эмоций. С тобой, мне кажется, я каждый раз умираю.
– Я тоже. Помни, что без тебя моё сердце вдребезги.
Он всегда так говорит. И это важно. Для меня очень.
После мы приводим себя в порядок. Матвей звонит фотографу, и он приходит минут через двадцать. Тот скидывает все видео и фотоматериалы на флешку Матвею, и покидаем студию.
– Может, перекусим? – предлагаем Матвей. – Я ужасно голодный.
– Я тоже, но, к сожалению, водитель через полчаса уже подъедет. Нам надо возвращаться.
– Хорошо.
На стоянке, мы ещё минут пятнадцать не может распрощаться. Целуемся, целуемся и ещё целуемся. С машины, я не выхожу, а выползаю. Иногда мне кажется, что там, в салоне машине, остаюсь я полностью, кроме оболочки.
Оболочка же возвращается к роли невесты.
Каждый раз после близости с Матвеем, я терзаю себя вопросами. Я, несвободная девушка, которая, через месяц и одну неделю, выйдет замуж. Я изменяю своему жениху, всеми возможными способами. Это не только физический контакт. Так как для меня измена, это не только секс. Это также духовная связь с другим человеком. Это тайные переписки. Ну, и конечно, все виды телесных ласк. Получается, я изменяю, своему жениху, а меня даже совесть не мучает. Иногда мне кажется, что я ничтожество. Ведь, я настолько слабая, чтобы отказаться от замужества. И в тоже время настолько сильная, чтобы изменять.
Глава 25
Мирослава
И опять почти неделя вдали от него. Мы видимся в коридорах университета, без возможности дотронуться. Из-за количества прогулянных пар на меня сваливается целая куча долгов. Такое чувство, что преподаватели специально сговорились, и планируют разлучить нас с Горским.
До самой пятницы, хожу на каждую пару. Сдаю рефераты, контрольные, семинары. Вечерами сижу за книгами, и учусь. Матвей несколько раз просился ко мне, писал, что приедет. Но, я понимала, что с ним учебы не будет. Пришлось, страдать вдали от него.
В пятницу, нас ждали новые записки. И для того, чтобы провести с ним время, я соврала Балканову, который именно сегодня решил потащить меня на ужин. Пришлось сказать, что у меня дополнительный кружок по журналистике.
В этот раз, когда бегу к машине Матвея, резко останавливаюсь.
Горский подпирает спиной дверь машины, а возле него стоит Агнесса. Они о чём-то говорят, мне, конечно же, неслышно о чём. Агнесса протягивает свою руку и кладёт на грудь Горскому. Я резко останавливаюсь. Опять ревность распирает меня. Опять я вижу её у него на коленях. Как она целует его шею. Как лезет к губам. Пелена перед глазами. На секунду встречаюсь взглядом с Горским. А ещё через секунду, бегу назад в здание. Забегаю в туалет, и начинаю плакать.
Блин, как же глупо я себя веду. Сама за шаг до замужества, и имею наглость, ревновать Горского. Просто я считаю, что он мой. Только мой. Пусть временно, но мой же. На телефон прилетает смс.
°М²° «Малыш, ну ты чего? Возвращайся. Мы просто говорили. Она уже ушла.»
Ничего не отвечаю. А лишь сильнее начинаю плакать. Не понимаю себя. Откуда эта сверхчувствительность и ревность. Целый год наблюдала за Горским, и видела, как он менял девушек, почти ежедневно. Я даже видела, как трахал одну из них. И тогда понимала это, принимала. А теперь, что изменилось?
Теперь я не хочу его ни с кем делить.
Стук в кабинку туалета, заставляет меня подпрыгнуть на месте.
– Я знаю, что ты тут. Выходи, – его спокойный и такой нежный голос. Глупо сидеть и дальше тут, когда он знает, что я за дверью.
Выхожу и иду к крану. Умываюсь.
– Ревнуешь? – спрашивает и улыбается. А меня ещё больше это бесит. Не вижу в этом ничего смешного.
– Откуда знал, что я тут? – раздражённо спрашиваю.
– В телефоне, что я тебе подарил, есть программа. Пока телефон включен, я вижу твоё местоположение. Мне так спокойней. Ты не против?
– Нет.
– Почему расстроилась?
– Да так. Что-то в глаз попало.
– Ладно. Допустим. Теперь можем возвращаться к нашим планам?
– Можем. Ты иди, я сейчас приду. Ты, как ни как, в женском туалете.
Матвей уходит. Я привожу глаза в порядок, и иду к нему. Настроение однозначно подпорчено, но с Матвеем это ненадолго. У него есть специальная кнопка, которая поднимает его на максимум.
Мы уезжаем с парковки, и приезжаем в какой-то парк. Сегодня мы ещё не целовались. Я злюсь на него, и он это видит. Шутит о моей ревности, чем ещё сильнее бесит.
Вытягиваем записки.
"Романтический ужин" – зачитываю я. Это записка Матвея. "Научиться ездить на машине" – моя записка.
Давно мечтала научиться ездить за рулём. Лет с семнадцати просила об этом Балканова. Но он категорически запретил.
– У тебя всегда будет личный водитель. Зачем тебе ездить за рулём?
Но, я всё равно просила. Мне очень нравилось видеть женщин за рулём. Это своеобразная свобода.
– Мира, как ты не понимаешь, баба за рулём, одни проблемы. Знаешь, сколько по статистике аварий из-за женщин.
После этого я перестала просить. Но мечтать не прекращала. Я даже, ради интереса, статистику почитала. И она далеко была не такая, как рассказывал мне Рустам. По той же статистике, аварии чаще всего происходят из-за нетрезвых водителей. И в большинстве случаев, это мужчины, а не женщины.
– Так, ладно. У меня идея. Совместить одно с другим. Хотя, может, ты сможешь выбраться на выходных в ресторан? Я бы хотел тебя сводить.
– К сожалению нет. Отец Рустама открывает отельный комплекс, или что-то такое. Я тоже с родителями приглашена.
По этому поводу, мне даже платье купили. Кстати, очень красивое. Как для меня – слишком откровенное. Впервые в жизни такое одену. Выбирала мать Рустама, и я не могла отказаться.
– Мира, для нашей семьи это очень важно. А ты уже совсем скоро станешь её частью. Привыкай, не раз будешь посещать подобные мероприятия.
Матвею решила не рассказывать всех подробностей. Не хочу, чтобы он нервничал или ревновал.
– Ладно, тогда экспромт. Поехали.
***
Мирослава
Мы заезжаем в супермаркет. Там покупаем необходимые продукты. Точнее, покупает Матвей, я лишь рядом хожу. Потом он садит меня на тележку, и вместе с продуктами катает по магазину. Мы дурачимся, и много смеёмся. Настроение, которое до этого было на нуле, уже под самой верхней отметкой. С Матвеем всегда так.
Потом мы приезжаем на какую-то гоночную трассу. Горский тут не в первый раз походу. Он быстро находит шашки, для обучения. Расставляет их по дорожке, и возвращается назад в машину.
Первые полчаса идёт теория. Он рассказывает о сцеплении, ручном тормозе, где смотреть скорость, количество бензина, повороты. Информации так много, что голова идёт кругом. Я думала, водить машину – это села, завела и поехала. Но не в случае, где Матвей учитель. Он не делает ничего наполовину. Только до конца.
Дальше я завожу машину и еду. Медленно, рывками. Почти сразу же глохну. Матвей не смеётся, наоборот полностью сосредоточен. Он и правда хочет, чтобы я научилась.
Мы ездим около часа. С каждым разом у меня получается всё лучше и лучше. Я прямо горжусь собой. Матвей походу тоже. По крайней мере, говорит мне об этом. Потом он предлагает поездить на скорости. Мы пересаживаемся в другую машину, гоночную. Матвей садится за руль, отодвигает кресло, а я сажусь ему на руки. За рулём мы вместе.
Мы ездим на стадионе. С каждым кругом Матвей давит на газ сильнее. Одной рукой он держит руль, другой гладит меня по ноге. Потом его рука ложится мне между ног. Скорость он немного сбавляет, а вот рукой наоборот надавливает между ног. Скорость и адреналин добавляет желания. А ещё под попой, чувствую член Горского. Он проснулся.
Матвей сначала притормаживает, потом полностью останавливает машину, всего на пару секунду. Приподнимает меня вверх, стаскивает спортивные штаны вниз, до колен. И снова давит на газ. Его рука между ног гладит, входит, ласкает. За дорогой следить очень тяжело, когда между ног такой пожар горит.
– Матвей, – стону, – я плохо вижу дорогу.
– Я всё контролирую, малыш. Расслабься.
– Ааа... – стону, когда его палец входит в меня. Мне мало. Хочу больше. Матвей, как чувствует, давит лишь сильнее на газ. Я завожусь до предела, но разрядка так и не настает. Мне каждый раз хочется больше и больше.
– Матвей, – скулю. – Ещё.
Он останавливает машину, посреди стадиона. Разворачивает меня лицом к себе. Стаскивает футболку и штаны полностью. Спускает свои штаны. Опускаюсь на стоящий член промежностью. Снова плоть об плоть.
Горский целует грудь, пальцы в моём рту.
– Просто сделай вид, что ты садишься на него. Хочу чувствовать твою горячую плоть. Если бы ты знала, как я хочу войти в тебя. Хочу почувствовать, как там внутри тебя. Это уже моя навязчивая идея. Я с ума схожу, малыш. Если бы ты только знала...
Матвей тоже стонет мне в губы. Я поднимаюсь и насаживаюсь на его пальцы. Сама на грани. Сама стою на обрыве.
– Опусти руку, поводи по нему... Да, сильнее. Ааа...
Теперь очередь Матвея стонать. Я тоже стону. Пошлые звуки наших касаний друг к другу, расходятся по машине. Окна запотели. А мы целуемся и стонем. Пока Матвей первым не начинает вздрагивать и кончать. После этого он хватает мой сосок губами, сжимает, а между ног надавливает, и я тоже взрываюсь. Откидываюсь на руль, и отлетаю, пока Горский продолжает целовать мою грудь.
Так мы сидим минут десять. Это уже наша фишка. После близости просто сидеть и молча обниматься.
Горский возвращает меня на пассажирское сиденье, достаёт салфетки, и мы приводим себя в порядок.
– С каждым разом, мне всё тяжёлые остановиться. Крышу сносит от тебя малыш. Ты же помнишь, моё сердце без тебя вдребезги?
– Помню. Моё без тебя тоже.
Я не знаю, но мне кажется, эти слова больше чем просто банальное "я тебя люблю". А возможно, я просто себя утешаю этим. Ведь мне хочется, как и любой девушке, услышать эти три слова.
Потом едем в неизвестном направлении. Как оказалось, мы приехали домой к Матвею. Не думала, что когда-то попаду сюда.
– Проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома.
– Почему у тебя нет ни одной семейной фотографии? – спрашиваю первое, на что обращаю внимание.
– Не хотелось перевозить фото из дому. Самые важные фото я храню вот тут, – он кладёт свою руку в область сердца. Матвей и романтика, серьёзно?! Мой ледяной король, иногда тает. Класс. – Тем более, самое любимое фото, теперь весит в моей спальне.
Матвей обнимает меня за плечи, и ведёт в спальню. Даже закрывает глаза руками. А когда открывает, у меня челюсть отвисает. У него на всю стену, висит фото коллаж с нашей фотосессии. Смотрю сначала на фото, потом на Матвея, потом снова на фото. Подхожу ближе, и не верю своим глазам. Там мы. Такие разные. Нежные в первом образе, дерзкие во втором и сексуальные в третьем. На одном с фото, я только в белье, а Матвей в трусах. Тела наши полностью обмазаны красками и мы целуемся.
– Как красиво. Боже, я не верю, что это мы.
– Мы, малыш. Мы.
– Я тоже хочу посмотреть все фото.
– Хорошо, я дам тебе флешку. Я себе все равно уже всё скинул.
Идём на кухню, и готовим кушать вместе. Матвей всё время рядом. Трётся об меня. Целует. Обнимает.
Я чувствую его возбуждение. Сама от этого возбуждаюсь.
Мы приготовили макароны с соусом, и Матвей пожарил мясо. Накрыли стол, он выключил свет и зажёг свечи. А ещё открыл бутылку шампанского.
Мы ужинали, пили шампанское и бросали друг на друга взгляды. Я знала, что не уйду с этой квартиры сегодня без оргазма. Знала, что Матвей на пределе. Мне кажется, что он ждет, когда я доем, чтоб наброситься на меня.
– Малыш, давай выпьем за нас?
– За нас?
– Да. Я уверен в будущем "мы" существуем. Я чувствую. Ещё немного и ты это поймёшь. Веришь мне?
– Верю. За нас, – шепчу.
Очень хочу верить в это.
Мы выпиваем бутылку шампанского и после этого Матвей несёт меня в ванну. Там мы страстно целуемся, трогаем друг друга. А потом мой ледяной король резко поднимает меня, вытирает и закидывает к себе на плечи.
– Эй, Горский, ты чего?
– Извини малыш, я соскучился по твоему вкусу. Хочу тебя, сильно.
Он кладёт меня на кровать, сам идёт к тумбочке и что-то берёт там. Я не вижу, что это, а он и не рассказывает.
Он целует губы, грудь, опускается ниже и ниже, пока не припадает к моим половым губам. Там он трогает мою влагу, растирает её даже по моему заднему входу. А потом целует, входит языком, и трогает пальцами.
– Малыш, – поднимая своё лицо, смотрит на меня. – Ты мне веришь?
Каждый раз от этой фразы сердце замирает, и мне страшно. Но я ведь и, правда, полноценно верю ему. Он ни разу не обманул меня. Всегда говорит правду, какая бы она не была.
– Верю, – шепчу.
– Чтобы сейчас не происходило это нормально. Поняла?
– Угу.
Матвей снова целует меня, и я откидываюсь назад. Его губы приносят сладкие пытки, и за каждым следующим поцелуем, я приближаюсь к оргазму.
Пальцы Матвея продолжают растирать мою влагу, и в какую-то секунду, я чувствую его палец возле входа в попу. Сердце замирает. Но поцелуи Матвея становятся лишь сильнее и агрессивнее. Я не могу думать ни о чём, кроме его губ. И даже когда он входит пальцем, я не сразу понимаю это. Снова растирает влагу, и я чувствую, что там во мне что-то остаётся. Матвей поднимается вверх по моему животу, груди и доходит к губам. Целует и целует, как вдруг между ног, что-то начинает происходить. Лёгкая вибрация в моей пятой точке.
– Ах, – стону я ему в губы. – Ах, что это?
– Тебе нравится? – рычит мой зверь.
– Да. Боже, Матвей. Да.
Пульсация не набирает обороты, но я чувствую её во всём организме. В это время мой Горский ставит меня на колени.
– Возьми его.
Беру, почти сразу полностью. Потому что между ног там такое пожарище происходит. Меня разрывает на части от этого. Пытаюсь отключиться, и делать минет, но получается лишь стонать на член.
Горский стонет сам, материться. Его рука ложится мне на голову, и он сильнее вдавливает в меня член. Я обхватываю его губами, и сосу. Стону и сосу. Пока между ног не происходит самый настоящий взрыв. Я кончаю так сильно, как ни разу до этого. Матвей ещё несколько раз дёргается в моём рту, и тоже кончает. Он достаёт член, и его сперма разливается по моей груди и животу.
Наблюдаю за этим заторможено. Потому что внутри меня ещё спазмы проходят. Мой зайка наклоняется и достаёт с меня эту штуку и снова относит в ванную.
Мы обнимаемся и лежим в его большой ванной. Я сверху него. Переворачиваюсь и ложусь лицом на грудь. Вот бы так и уснуть. Но время идёт, и пора возвращаться в реальность.
