Текст книги "Всё равно будешь моей (СИ)"

Автор книги: Татьяна Катаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 28

Мирослава

Вся неделя проходит в таком же режиме. Видимся с Матвеем только в универе, а ещё он несколько раз приходил ко мне ночью, и я засыпала в его объятиях. Дома Матвея как будто подменяли. Он не целовал так страстно как днём. Он не трогал меня и не доводил до оргазма. Он просто прижимал к себе, обнимал, и я засыпала самой счастливой.

У нас с ним, как-то никогда не было времени разговаривать о прошлом. Он не спрашивал обо мне, я не спрашивала о нём. Не потому что мне было неинтересно. Наоборот, слишком любопытно. Но, мне было неловко. Если бы он хотел, сам бы что-то рассказал о своём детстве. Как я, например, рассказала ему о своём. Мне казалось, что он тоже что-то расскажет после меня. Но, Матвей, наоборот, замолкал, и погружался в свои мысли.

Он сильно изменился за эту неделю. Я не знаю с чем это связано. И связано ли со мной и скорой свадьбой. На вопросы мои, отвечал уклончиво.

Каждый учебный день Рустам забирал меня. Мы либо ехали к нам домой, либо же в кафе сидели. Мы много говорили. Ничего серьёзного. То о том, то о сем. Раньше так и было. Мы часто и много общались. Мне было с ним легко. Как с другом. Он старше, опытнее, умнее. Девчонки восхищались им. Мне же было приятно его общение. Пока нас не обручили. До этого я считала его другом. А когда поняла, что он навсегда со мной, стало плохо. Другом он нравился мне больше.

Иногда в процессе разговора, я ловила себя на том, что потеряла нить самого разговора. Что мыслями вернулась к Горскому. И это происходило очень часто.

– Мирусь, ты, где летаешь?

– Прости, задумалась, – обычный вечер пятницы и мы сидим в дальнем углу ресторана Мурада.

– Я завтра уезжаю, приеду в воскресенье утром, – смотрю на него и глупо улыбаюсь. Он уезжает завтра на день. Мы с Матвеем сможем побыть вместе. Сегодня записки так и не получилось достать. Рустам забрал меня раньше обещанного времени. А теперь, получается, мы останемся с ним вдвоём. Настроение поднялось до небес, и даже следующая фраза Рустама, не опустила меня к земле. – Во вторник репетиции церемонии. Ты помнишь?

Забудешь такое. Каждый день все мне об этом напоминают. Мама, папа, Рустам, Мурад, Алина. Все и по несколько раз. Такое чувство, что все думают, что у меня проблемы с памятью. Рустам кладёт свою руку на мою, и немного сжимает её.

– Меньше чем через три недели свадьба. Ты, – замолкает на секунду он, выдыхает с груди воздух и замирает, – Будешь моей.

Улыбается.

– Вечность этого ждал, – заключает.

Я тускнею. Чувствую, как к глазам подступает влага.

Зачем Рустам?

Почему именно я?

– Ты плачешь? – вдруг спрашивает он. А я и, правда, плачу, но нет, ни всхлипываний, ни криков, ни истерик. Просто одинокие слезинки покатились с глаз. – Ты боишься? – понимает он по-своему мои слезы.

Я лишь утвердительно киваю. Что я могу ему сказать? Что?! Кто я такая, чтобы идти против его семьи? Даже Горский, если бы хотел, не смог с ними потягаться. А кто такая я?

– Не бойся, малыш, я буду хорошим мужем.

Малыш... Муж... Оба слова режут ножом. Малыш я для Горского. А Рустам для меня муж. Вот такие вот реалии. Горькие. Колючие. Жестокие.

Суббота. Наконец-то. Долгожданная.

Целое утро кручусь возле зеркала. Раньше я не заморачивалась своим внешним видом, что на мне одето. Как я в этом выгляжу. Есть или нет макияж. Волосы в пучок или распущены и уложены. Не заботило чужое мнение. Не заботили взгляды парней или же их отсутствие.

А вот только стояло Горскому появиться в моей жизни, и я начала меняться. Мой мир менялся вокруг, и я внутренне – только с ним. Хотела ли я этого или это происходило, автоматически, не знаю. Просто процесс саморазрушения и трансформации запущен, и остановить его невозможно.

Сегодня на мне легкий сарафан, на ноги надела ботинки, а на плечи косуху, которую мне подарила Ава. Ей подарила сестра, но не угадала с размером. А мне подошла идеально. Правда это было еще осенью, а я её ни разу так и не одела. Сегодня же, мне впервые захотелось изменить свою одежду.

– Мира? – мама встречает меня в коридоре, когда я уже обуваюсь. – Ты куда так оделась?

План был сбежать до её появления, но, к сожалению, он провалился. Я теряюсь всего на пару секунд.

– К Аве еду. Сестра её прилетела на пару дней в гости, по этому поводу Ава устроила девичьи посиделки. Как тебе мой наряд?

Чтобы избежать ненужных высказываний мамы в адрес моей одежды, сходу сама спрашиваю. Вряд ли услышу комплимент. Но это, же мама, на неё нельзя злиться.

– Не плохо, – заключает мама, когда осматривает мой внешний вид.

Ого. "Не плохо" с маминых уст, это подобие "бомба", "вау", "чудесно", "красиво" и тому подобное. Я даже улыбаюсь, искренне.

– Ты изменилась, дочка.

– Это хорошо или плохо? – мама не знает причины моих изменений, и уверена, если б знала, дело б закончилось плохо. Та и ответ её не столь важен, ведь он ничего не изменит. Горский уже изменил меня, и стать прежней у меня не получиться. Разве, что стереть память под ноль.

– Не знаю хорошо это или плохо. Просто ты другая.

Ответ ничем мне не помог. Что и следовало ожидать. Мама погрузилась дальше в свои мысли. Она тоже изменилась. Больше я не слышу от неё похвалы в сторону будущего мужа. Не слышу радости в голосе о предстоящей свадьбе. И улыбка с лица исчезает, когда появляется Рустам.

– Мам, я побежала. Опаздываю.

Я и правда опаздывала. Матвей должен был забрать меня в одиннадцать. А уже половина двенадцатого. Несколько раз телефон сообщает о входящем смс.

По ступенькам не бегу, а лечу. Дыхание затрудняется, а ноги, кажется, и вовсе сейчас откажут. Мышцы напоминают о своём существовании, и более того, даже болеть начинают. Но я темп не уменьшаю. Хочу к нему в объятья. Соскучилась ужасно.

Горский опирается об машину, а как только видит меня, отлипает от неё, и идёт навстречу. Медленно, ровно. Но в каждом его шаге такая сила, что я ещё быстрее бегу. Только в его объятьях я в безопасности.

Когда добегаю, он подхватывает меня, обнимает и кружит. А я как дурочка кричу и смеюсь от счастья, и ещё сильнее прижимаюсь к нему. Не хочу, чтоб отпускал. Никогда. Так бы и умерла в этих объятьях.

***

Мирослава

Как только попадаем в машину, Матвей срывается и увозит подальше от дома. Едем как всегда в район, где меньше всего можем встретить знакомых. О такой возможности вообще стараюсь не думать. Просто нельзя.

– Ты сегодня не похожа на себя.

– Сегодня все замечают мои изменения. Я просто накрасилась. Волосы накрутила. Вот и всё.

– А ещё платье одела. Но, малыш, я не об этих изменениях. Ты мне нравишься любая. И даже худи твоё, я люблю. И макияж тебе можно не носить, потому что ты и без него красивая. Что-то в твоих глазах, улыбке, даже походке.

Не знаю, что ответить ему на это. Он прав. Даже мама это заметила. Горский изменил меня на уровне ДНК. А говорят такое невозможно. Ха, ещё как возможно. Сама бы не поверила, если бы это не произошло со мной.

Матвей предлагает посидеть в кафе. Но я не хочу. Там много лишних людей. А мне хочется только его и с ним.

Поэтому мы не нарушая наши правила, берём еду, заказанную в ресторане, и едем на набережную. Это моё любимое место во всём Лондоне. Мы так много раз были тут с Горским, что я сбилась их считать. Но если бы кто-то попросил рассказать о какой-нибудь из встреч, я бы всё в подробностях рассказала. Потому что оно живёт у меня в сердце. Каждая секунда, проведенная с ним, навсегда останется со мной.

Мы дурачимся, и играемся едой. Матвей нагло вымазывает мои голые плечи кетчупом, а потом жадно его слизывает. Что творится в эти секунды в его глазах, нельзя описать. В них сам дьявол искуситель, который, не соблазняя, соблазняет меня. Каждое его касание. Каждый выдох на мою кожу. Каждая капля его слюны. Это нечто безграничное и соблазнительное. Это чертов рычаг давления, на мои интимные органы. Потому что я не просто горю между ног. Я каждый раз всё сильнее и сильнее пылаю, а потушить не выходит. Мне так мало его.

И к черту все мои мысли. Всю мою жизнь в будущем. Я хочу Горского полностью. Я хочу попробовать его внутри себя. И эти пагубные мысли не покидают мою голову уже давно. Как не пытаюсь отогнать, как не пытаюсь напомнить себе всего одно правило, которое нельзя нарушать. "Девственность – должна остаться для первой брачной ночи".

Ничего не работает.

Ни-че-го!

– Малыш, ты, где летаешь? – голос Матвея возвращает в реальность. Его губы так близко к моим, как же хочется почувствовать их везде.

– Тут я. Тут, – улыбаюсь ему и своим мыслям. Оказывается похоть это страшная сила. Она сильнее рассудка.

– Не забыла, у нас сегодня по плану записки. Кто первый ты или я?

– Давай ты.

Матвей ныряет рукой в наш чудо сундучок, и достаёт оттуда бумажку его цвета. Я ныряю и достаю свою.

– Читай, – говорю я.

– Тату, – читает он, а я улыбаюсь.

– У меня тоже такая была. Поэтому я свою бумажку бросаю обратно, – что и делаю, даже не открыв. – Пусть эта записка будет одна на двоих.

– Малыш, но так нечестно. А вдруг там, что-то другое.

– Теперь мы об этом не узнаем. Я хочу тоже тату. Давай сделаем это вместе.

– С твоих уст, это звучит слишком сексуально.

Я краснею от двусмысленности его слов, но не отворачиваюсь. Смотрю в бездну его голубых глаз. Там волны поднимаются, и тайфун уже направлен на меня. Сам же Матвей наклоняется и целует. Эйфория – это единственное, что я сейчас ощущаю. Остро, горячо и...

Боже, каждый раз во мне столько эмоций рядом с ним, что я уже теряю возможность их описывать. Секунда за секундой углубляюсь в своего Горского.

Матвей ласкает мой рот своим языком, руками раздвигает колени, отодвигает трусики в сторону и трогает между ног. Если бы была возможность открыть глаза, они обязательно бы у меня закатывались от удовольствия. Но возможности нет. Я кайфую, улетаю, превозношусь.

После оргазма, который накрыл меня с головой, мы ещё долго сидим в машине. Матвей гладит мои руки, волосы, лицо. А я глажу его. Мне так спокойно и хорошо с ним.

Потом мы едем в салон. Мне всегда нравились тату. У Авы есть, у Крис есть, у Агнессы есть. У многих есть. У меня нет. Я когда-то говорила Рустаму, что хочу сделать. Он был не против, но разрешил только после свадьбы, дабы мать не нервировать. Сделаем вид, что я забыла об этом, и сделала тату до свадьбы. Вот только что это будет, не знаю. Точнее знаю, что хочу. Но, Боже, как, же страшно. А если Рустам поймет, что означает моё тату. Не дай, Боже догадается.

Пока едем, смотрю картинки и как только вижу один эскиз, понимаю, что это именно то, что хочу.

Когда заходим в салон, получается Матвей идёт в одну кабинку, я в другую. Не было времени даже обсудить, кто, что делать будет. Всё потому, что Горский выбирает самый популярный салон Лондона. И попасть сюда без записи нереально. Ну, как нереально?! Для меня нереально, а для него очень даже реально.

У меня мастер девушка. Джейзи. На её теле кажется сотня тату, и все необычные и красивые.

– Что ты хочешь и где набивать будем? – спрашивает она, пока меняет какую-то штуку на тату-машинке.

– Вот, – протягиваю телефон с эскизом, – Только вместо буквы "А" хочу "М" и обязательно в квадрате. А делать вот тут.

Рукой поднимаю платье, и дотрагиваюсь до внутренней части бедра, которая сбоку от зоны бикини.

– Сделаем малышка. Будет немного больно.

Я ложусь на кушетку и жду. Когда мастер начинает бить, я содрогаюсь и пугаюсь. Но, боль быстро проходит. И на том месте, где мастер дотрагивается машинкой, я чувствую лишь лёгкое покалывание.

Матвею заканчивают раньше меня. Он заходит в кабинку, а я краснею. Хорошо, что мастер – девушка, а то совсем сгорела бы со стыда.

– И что это у нас тут? – она садится рядом, и берёт меня за руку. – Когда уже скажешь, что означает это М²?

– Обещаешь, не смеяться?

– Малыш, конечно обещаю. Ты на тело наносишь, значит это важно.

– Очень важно.

– И?

– "М"ирослава и "М"атвей, получается М². Всё просто.

– Ничего себе просто. Я бы и не догадался.

– А ты что сделал?

– Я сейчас вернусь, – говорит он и снова скрывается с виду. Я продолжаю дальше лежать и ждать окончания работы.

– Готово, – совсем неожиданно заключает Джейзи. Я даже вздрагиваю от её голоса. Поднимаюсь на ноги и сразу к зеркалу. Не знаю от чего, но вдруг на глазах выступают слёзы.

– Не нравится? – спрашивает Джейзи. А я резко разворачиваюсь и прижимаю её к себе. Обнимаю крепко-крепко.

– Спасибо, – шепчу. – Это ещё красивее, чем я представляла. Спасибо.

Матвей снова возвращается в комнату, а Джейзи, наоборот, уходит.

– Ты плачешь? – спрашивает он, и наклоняется к шее. – Я говорил, что ты вкусно пахнешь?

– Говорил, – улыбаюсь. – Плакала, – всё так же улыбаюсь. – Видишь, – платье подняла и показываю на тату, – Оно шикарное. Своё покажешь?

Матвей гладит рукой кожу ноги вокруг моего тату. Сейчас на нём наклеена плёнка и его плохо видно. Мы стоим с Матвеем и смотрим в большое зеркало. Движения его нежные, но такие возбуждающие. Снова тону в его руках. Поворачиваюсь к нему лицом и смотрю на грудь. Вижу под рубашкой тоже пленку. Отодвигаю в сторону ткань, и пытаюсь разглядеть рисунок.

– Созвездие льва, – шепчет Матвей. – А ещё, – выдыхает прямо в ухо, – М² – теперь и у меня есть.

Поднимаю глаза и смотрю в его. Боже, сколько во мне сейчас эмоций. Та и у него не меньше. Тону, захлёбываюсь собственными чувствами.

– Правда? – тоже шепчу. Мне кажется, что мы кричим, но на самом деле шепчем. Наши чувства настолько запретны, о них нельзя вслух. Даже шепотом нельзя. Но во мне переизбыток, не могу молчать. Больше не могу.

– Правда. Малыш, моё сердце без тебя вдребезги.

– Моё тоже, – шепчу ещё тише.

Хотя мне кричать хочется.

Люблю! Люблю! Люблю!

Но вместо этого, молчу. Не могу признаться.

Спустя какое-то время мы уже едем в машине. Играет тихая, расслабляющая музыка.

– Почему созвездие льва выбрал? Знак зодиака?

– Ага. А ещё у брата на груди тоже тату льва. Правда, у него там голова. Я решил скромнее.

– У тебя брат есть? – удивлённо спрашиваю я, поворачиваю голову в сторону Матвея, и снова любуюсь им. Красивый. Никогда, наверное, не насмотрюсь на него. Он тоже переводит взгляд на меня, и улыбается.

Но на мой вопрос ответить не успевает. Потому что происходит какая-то чертовщина. Горский резко даёт по тормозам, но столкновения избежать не удается. С его стороны в нас влетает машина. Основная сила удара приходится на его сторону. Стёкла вылетают, подушка безопасности срабатывает, и нас вместе с машиной несёт в сторону.

Реальность плывёт, но у меня ничего не болит. Я вроде целая. Когда вижу перекошенный взгляд Матвея, и на его лице кровь, сердце сжимается с такой силой, что вытесняет воздух с лёгких. Я начинаю задыхаться, а потом и вовсе отключаюсь.

Глава 29

Матвей

Не сразу реагирую на машину, которая летит на красный. Благо, я ещё не успел набрать скорость. Но удар всё равно, сильный, и приходится он на мою сторону. Машина влетает в заднюю часть. Нас разворачивает и несет в сторону, но не переворачивает.

В эти секунды не думаю о себе. Не чувствую боли. Вижу только перепуганный взгляд Миры, а потом она и вовсе отключается. Внутри меня такая паника разгорается, словами не передать.

В глазах плывёт, пока пытаюсь отстегнуть ремень безопасности. Мою дверь пытается открыть какой-то мужчина.

– Вы как? Живы? – кричит он.

– Там девушка... помогите ей сначала, – говорю ему, а сам поворачиваюсь к одувану. – Мира, ты меня слышишь? Одуван, приди в себя, – уже кричу я. Но она всё равно не реагирует.

Следующие полчаса такой кошмар переживаю. Самому вылезти не получается. Придавило. Миру достают с машины и приводят в чувства. Она, слава Богу, целая. У меня же кровь с брови хлещет, а ещё, болят рёбра.

Увозит нас скорая помощь. Мира едет со мной, и всё время держит за руку. Она так много плачет, что мне самому больно. Если бы не это головокружение и рана, с которой не перестаёт бежать кровь, я бы плюнул на всё и просто увез бы её отсюда.

– Малыш, успокойся, всё же хорошо, – говорю ей, когда остаёмся в палате одни. – Ты целая...

– А вот ты нет. Бровь зашили. Медсестра сказала, шрам останется.

– Малыш, ну это всё мелочи. Врач сказал, до свадьбы заживёт.

Мира меняется в лице. Её рука, которая сейчас зажата в моей ладони, напрягается. Шутка не зашла. Придурок.

– Матвей, – запинается одуван, – Мне нужно ехать, – отворачивается, замолкает. – Рустам...

– Я понимаю. Вызову такси тебе.

Мира долго не поворачивается ко мне лицом. Я не выдерживаю, и поворачиваю её лицо к себе. В её глазах слёзы. Она жалобно закусывает нижнюю губу, скорее всего, пытаясь, держать в себе истерику. А потом всё-таки не выдерживает и, падая головой мне на грудь, плачет.

Мне не понятна истинная причина её истерики. Из-за аварии, или за моей шутки. А может, и вообще совсем другая причина.

– Эй, малыш. Ты чего?

Наклоняюсь и начинаю целовать сначала её волосы, а потом по солёным щекам, дохожу до губ. Её сладко – солоноватый привкус сводит с ума. А ещё платье, которые сейчас задирается и оголяет, безумно красивые, стройные ноги.

Моя серая мышка сводит меня с ума. И чем дальше, тем сильнее. Мой член, который уже не помнит когда входил в женскую щель, в полном ахуе. С ним такого в жизни не было. Даже в подростковом возрасте. А тут на сух пайке сидит. Те малые ласки, которые ему достаются от одувана, это, конечно же, кайфово. Но, сука, мало. Очень мало. Мне бы её на пару дней в постель. Чтоб только трахались, спали, трахались, спали. И иногда кушали.

В том, что не могу отдать её Рустаму, давно понял. Вот только, до сих пор, нет ни плана, ни понятия куда двигаться и как. Просто думаю о Мире сутки напролёт, а придумать ничего не могу.

А тут ещё эта авария. Вообще не к месту. У нас оставалось ещё пару часов до окончания её пар. Хотел отвести к себе. Хотел снова ласкать её. Хочу быть между её ног и видеть тату.

М².

Блядь, я бы никогда не додумался до такого. А вот моя сладкая девочка придумала. Вернулся к своему мастеру и попросил добить и себе "М²". Мы с ней в одном значении соединились. Умножились. Ха-ха, осталось только размножаться.

Прерываю поцелуй и снова смотрю Мире в глаза.

– Успокоилась? – она положительно машет, и даже улыбается. – Завтра придёшь?

– Приду, – шепчет.

Когда одуван уезжает, занимаюсь теперь другими делами. С Мирой как-то тяжело быть тем человеком, которым был до знакомства с ней.

Звоню тому чувырлу, который в нас врезался. Помимо того, что он мне теперь должен ремонт машины, я ему ещё и угрожаю иском. Я, блядь, и в тюрьму готов его посадить. Из-за него мы чуть не разбились. Сука, из-за него чуть не пострадала Мирослава.

Ко всему я ещё теперь и без машины.

В больнице меня держат чуть больше суток. Ребра к счастью я не сломал. Но ушиб сильный. Синяки долго сходить будут. Бровь зашили, и скорее всего правда останется шрам.

Мира приезжала, как и обещала. Привезла мне фруктов. А мне самое главное, что она приехала сама. Она хотела целый день провести со мной, но я отправил её на пары. И так из-за меня учебу прогуливает, а у неё сессия на носу. И да, свадьба, к ней осталось 19 дней. Я уже счёт дням веду. С ума сойти! Просто полный пиздец.

Ещё три дня проходят в каком-то другом измерении. Я, блядь, без машины несколько дней. Одувана и вовсе не вижу, а ж до пятницы, и это пиздец как напрягает. Я скучаю так сильно, что выть от тоски хочется. А всё потому, что решаю дела с ментами и тем чуваком, который врезался в нас. Переписываюсь с Мирой, даже поговорить нет времени.

А в пятницу не выдерживаю, беру машину напрокат на неделю, (именно в такой срок мне обещают сделать мою малышку) и еду в универ к ней. Времени мало у нас, где-то час. Блин, пусть меня назовут влюбленным придурком, но я, правда, пиздец как соскучился.

Снова не дожидаясь пока сядем в машину, обнимаю её и целую. Этот аромат, который с первых минут сводил с ума. Это вкус, который один раз попробовав, я не смог остановиться. Это тело, которое прижимаясь ко мне, дарит такие кульбиты, что мне даже не снилось такое раньше.

Страстный, наглый, запретный поцелуй сводит с ума. Мне хочется закинуть её ноги себе на бедра, опереть об машину и насадить на свой член. Войти глубоко, до края. И трахать, трахать, трахать.

За эти дни, я даже подрочить не могу. Реально не было сил и времени. Как только попадал домой, сразу вырубался. Скорее всего, это обезболивающее, которое я пью. Оно помогает не чувствовать боль в рёбрах. Но даже эта боль не могла б меня остановить, если бы у меня был доступ к её телу.

– Почему так долго не приезжал? – скулит в губы одуван. – Я же с ума сходила. Переживала.

– Всё хорошо, родная. Просто дела. Вот и сегодня, обещаю, что всё решу, и завтра я твой.

– Матвей, а как же наши записки? Сегодня же их день.

– Малыш, давай завтра. Сегодня у меня всего час. И он уже подходит к концу. А я ещё даже не поцеловал тебя, так как хотел.

– У меня уже губы горят, – смеётся она и всё равно тянется навстречу.

Через полчаса срываюсь с места и еду на СТО. Там с мастером обсуждаем технические вопросы по моей машине. Потом еду на бизнес встречу с партнёром отца. И выпив с ним по бокалу виски, и вовсе еле добираюсь домой.

Утром даже будильника не слышал. Состояние ужасное. Выпив две таблетки, пошёл в душ. Дальше было кофе и смс для одувана. Точнее, сначала было смс, потом всё остальное.

Малышка обещала освободиться около двенадцати. Предлагаю приехать за ней на такси, так как машина напрокат оказалась полной хернёй и я вернул её, другую взять не успел. Мира отказывается, и говорит, что сама ко мне приедет. От одной этой мысли, я схожу с ума.

Как только вспомню, что мы творили в этой квартире, земля уходит из-под ног, я расправляю крылья, и летаю по квартире.

***

Матвей

Мира приезжает быстрее, чем я ожидал. Вот вроде она пятнадцать минут назад писала, что скоро освободится, а уже звонит в домофон.

Меня почему-то начинает потряхивать. Соскучился, пиздец, как. Хочется захватить сразу в объятья и больше не отпускать, свою малышку. Я уже дня без неё не могу. А о том, что в будущем и вовсе остаться без неё, не может быть и речи. Вот только как к ней достучаться? Сегодня обязательно надо поговорить о побеге. Это единственный вариант, получается.

Открываю дверь, и одуван сходу запрыгивает на меня. Обнимает и прижимается губами к губам. Поцелуй выходит быстрым и рваным, но таким долгожданным и волнительным, что сходу кровь по венам разгоняется. А все мысли отходят на второй план.

– Привет. Ждал?

– Очень. Правда, не успел порядок навести.

– Это ничего страшного.

– А ещё холодильник почти пустой. Давай может, сходим в магазин?

– Я же не кушать к тебе приехала, – шепчет, краснея Мира.

– А зачем? – выдыхаю в губы. От неё так вкусно пахнет. Хочется прямо сейчас начать поглощать её вкус.

– Записки доставать. Забыл?

Мира, как-то по-особенному смотрит сегодня. Как-то по особенному дрожит. Её дрожь передается и мне. Я так много вижу в её глазах. Что-то новое, чего раньше не видел, или же не замечал. И это новое, меня ещё больше покоряет. Кажется, я навеки в её плену.

– Не забыл, малыш.

На руках несу её на кухню, сажу на столешницу и лишь после этого она отлипает от меня. Сегодня Мира снова в том же сарафане, что и тогда. Правда без прически и макияжа, но от этого она не менее красивая.

– Сделаю кофе, и вытянем записки.

– А давай сразу записки, – сразу же говорит она.

– Ты спешишь сегодня? – разочарованно спрашиваю. Не хотел показывать ей этого, но голос выдал меня с головой.

– Нет, – радостно сообщает. – Я до вечера твоя.

– Правда? – спрашиваю.

– Да, в 21-00 я должна быть дома. Если, что для мамы я у Авы в гостях. Она прикроет, сказала.

– Она знает, где ты?

– Знает, – смущённо сообщает. – Надеюсь, ты не против?

– Нет. С чего? Это же хорошо, – уже больше для себя заключаю. Если Мира решилась сообщить подруге о нас, это больше чем просто привязанность.

Включаю кофемашину, заодно беру и свёрток с записками. Глаза у Миры блестят, и я не пойму, от счастья, или плакать хочет. Что-то странное сегодня происходит.

– Кто первый? – спрашиваю.

– Ты, – волнительно отвечает.

Вытягиваю бумажку. "Тату" – записка Мирославы.

– Малыш, твоё тату нашлось. Ещё одно сделаешь?

– Не-а. У меня уже есть. Что ж перетягивать не надо, – останавливается, набирает в лёгкие воздуха. Её грудь тяжело подымается и опускается. Та, что происходит сегодня?! – Если не против, будем делать то, что вытяну тогда я.

– Малыш, как скажешь, так и сделаем.

Мира засовывает руку в мешочек, при этом смотрит мне в глаза. Взгляд не отводит. Её трясёт ещё сильнее. Кажется, как будто ей безумно холодно. А ещё, я вижу в её глазах страх. Рука выныривает с мешка, и останавливается возле моего лица.

– Прочитаешь? – говорит вроде спокойным голосом, но это маска. Она действительно боится. Отрываю от её глаз взгляд, смотрю на записку. По цвету бумаги, вижу, что это её записка. Значит, будем исполнять её желание.

Убираю руки от талии, и беру в обе руки листочек. Он такой крохотный. Раскручиваю его, и пробегаю глазами. Не сразу понимаю, что там написано. Поэтому приходится ещё раз прочитать его про себя. Как только понимаю, что там написано, поднимаю глаза и сталкиваюсь с её. Боже, она, кажется, не дышит. Ждёт. Но она, же не знает, что там написано. Почему же так боится???

"Хочу, чтобы ты был моим первым"

Бах. Бах. Остановка. Бах. Бах. Остановка.

Сейчас не могу понять, реальность это или сон. Может, я до сих пор сплю, и это вчерашний алкоголь подкидывает мне такие сны. Протягиваю руку к лицу Мирославы, прядь волос упала наперед, заправляю её за ухо. Дотрагиваюсь до щеки. Та нет же. Теплая кожа, божественный аромат. Облизываю свои губы. Та и сладкий вкус её на губах.

– Мира?.. – блядь, что-то я теряюсь, не знаю, что спросить то хочу. – Тут написано...

– Прочти, – шепчет уверенно. Разве она не понимает, что если я это скажу в голос, то не смогу остановиться. Слишком сильно хочу этого. Безумно.

– Есть ли в твоих записках что-то такое, – прочищаю горло, – Что написала, не подумав… и хотела бы, отказаться от этого?

– Нет такого, – уверенно отвечает. А, потом, не выдержав, хватает записку, опускает глаза, и зачитывает.

"Хочу... чтобы ты... был... моим первым!"

Читает так, словно до этого читать не умела. Читает так, словно не она писала. Читает так, словно...

Поднимает глаза, и я просто взрываюсь. Просто это кажется неправдой. Настолько мне страшно, что это сон, что я боюсь его прогнать. Настолько сильно…

– Это правда? – хватаю её лицо в свои руки. Смотрю в глаза, прожигаю и жду. Мне кажется, умираю, пока жду её ответа. Вот трусом никогда не был. А сейчас кажется, что смелым никогда не был. Потому что мне страшно. А вот моя девочка смелее меня. Выдержав мой взгляд, она спокойно отвечает.

– Правда.

И всё, меня унесло. Мне плакать хочется, смеяться, танцевать и петь. Я так ждал этого. Так мечтал. С ума сходил, боясь, что это не произойдёт. А она сама приняла решение. Согласилась.

– Извини, малыш, но я не смогу остановиться, если начну.

– А ты не останавливайся. Сделай меня своей.

Ядерка запущена.

Взрыв.

Это конец.

Не сказав больше ни слова, наклоняюсь и впиваюсь в губы. Вот моя чудо вода, которая возвращает к жизни.

Мой Мир.

Моя М².