Текст книги "Тьма миров (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябова

Соавторы: Игорь Рябов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)

– А то! – тряхнув русыми вихрами, вскинулся еще один собеседник, до того захмелевший, что в причиненных им пакостях усмотрел повод для гордого выпячивания груди. – Но мы ж её… ик, спыймали опосля.

– Да брешете, поди! Откуда в вашем засранном захолустье ведьме появиться? – с хрустом дожевав огурец, басовито прогудел бородач и вновь потянулся к початой литровой бутыли. – У нас тут в Уходвинске и то, кажись, ни одной нет.

– Так то у вас! А вот у нас, мля пеньковая, своя выросла!

– Дык, выходит, она ваша деревенская что ли? – с пьяненьким смешком поинтересовался менее заросший охотник.

– Сам ты деревня неумытая! У нас посёлок… Нет, её залётным ветром жене корчмаря надуло годков 15 назад, – обиженно огрызнулся крепыш-селянин, с досады тут же залпом осушив кружку крепкого пива и с громким стуком поставив её обратно на столешницу. – А я тебе, Горок, о чём уже целую сгоревшую свечу толкую? Может помнишь рыжую Айку, корчмареву дочку?

Горок, ничуть не расстроившись от своей точно подмеченной неумытости, кивнул головой, запустив еще более грязную лапу в большую плошку с квашеной капустой.

– Пока она мелкая была, росла, кажись, как все. Никаких особливых причуд мы за ней не замечали. А выросла – и понеслось!

– Куда понеслось? Без меня? – оторвав голову от столешницы тонким осипшим голоском пропищал самый молодой из кампании. Его мутный взгляд мазнул по собеседникам и уткнулся в недопитую бутыль, приобретя некоторую осмысленность. – Вот теперь понеслась. Наливай!

– Тебе уже хватит, – пробасил косматый Каян, но на донышко кружки бедолаге всё же наплескал, после чего переместил бутыль из пределов досягаемости хлюпика, от греха подальше – к себе поближе. – Ну… так это… на костер ведьму – и вся недолга! Коли житья вам от неё нет.

– У-у, какое там житьё, – сменив гордость на нытьё, промычал белобрысый. – Эта стервячка только пуд… полд… подлянки, – с трудом выговорил мужик, – нам творила. Зимой вот аккурат в канун Лютника-пересмешника я в корчме вечером зависал… Ик. Ой!.. Так эта Айка ставит передо мной заказанный жбан, закусь всяку разну и тихо так, чтоб никто не слышал, говорит: ты, мол, дядька Куся завтра отсидись дома, на Солёную Глушицу рыбачить, как собирался, не ходи. Дескать, поскользнешься и руку сломаешь. А лёд на озере еще тонкий, удара твоим телом не выдержит. Утонешь, короче. А у самой, чертовки, глаза блестят, будто лихорадкой мается, и веснушки на роже такие честные-честные…

– А ты чо?

Мужики дружно подняли кружки, чокнулись и, наскоро закусив, вопросительно уставились на рассказчика.

– Чо, чо?! – передразнил собутыльников светловолосый селянин, скорчив горестную гримасу, словно его изжога с утра замучила. – Дурень я, что ей поверил! На следующий день, коль на Солёную Глушицу не пошел, так решил белок в Белоборском урочище настрелять. Закинул лук за спину, прихватил колчан, обул лыжи и отправился в прямо противоположную сторону от озера. Так возле Елковской протоки в овраге и ногу сломал, и лыжи потерял. Да и сам насилу оттуда выбрался. Хорошо, хоть шею не свернул. А как уж домой приполз под вечер даже и не помню. Вишь, чо стерва вытворяет?! Не мытьем, так катаньем возьмет, лишь бы всё по её словам вышло, как по писанному, без задёва. Это, значит, чтоб мы её боялись…

– А м-м-м-мы с-с-со свояк-к-к-ком…

– Да сиди уж, не мыкай! Знаю я твою историю, только пока ты её расскажешь – петухи яйца нести начнут, – криво усмехнулся крепыш-селянин, подвинув жбан с пивом под нос заики. – Пей лучше!.. Они со свояком отмечали в корчме его удачную покупку. Он тут у вас в Уходвинске лошадь у какого-то бродяги эльфа за полцены сторговал. Хорошая коняга, крепкая, молодая, справная. Как не посидеть? Ну и засиделись они допоздна, чуток лишка перебрав «Жадинки». Свояк возьми, да и ущипни с пьяных глаз легонько ведьму ради шутки за мягкое место, когда она им очередной полуштоф подавала. А эта стерва так их обоих взглядом опалила, что-то едва слышно сквозь зубы процедив, что родственнички, струхнув не на шутку, быстренько допили остатки и решили поскорее ноги из корчмы уносить. Ан не тут-то было! Тыкались, мыкались и пыкались по селу вплоть до самого утра, словно слепые кутята. Мой дом с ихними хатами на одной улице. Так сам слышал, не брешу, как они трижды то с песнями, то с матюгами мимо проходили. И только когда рассвело, эти двое горемык смогли отыскать дорогу до своих хибар. А там их уже другие радости поджидали: из Шоба жена колотушкой до полудня пыль выбивала, как только не устала! А у его свояка купленная лошадь бесследно из амбара исчезла, точно и не было её там и в помине.

– Так я ж и говорю, что костер для ведьмы надо б спроворить, пока она вас там всех не извела на корню, – опять принялся за своё лохматый бородач. – У вас в селе все безрукие что ли? Или не знаете с какого конца за топор браться, чтоб дровишек для пакостницы нарубить?

– Спроворили, а чо толку-то? – с пьяной печалью вздохнул рассказчик. – Только мы девку туда наладили, как невесть откуда заявился чародей. Грозный такой, мать его не мыть! Охраняют они что ли начинающих чертовок? Или она его как позвала? Да только нас он разогнал, хотя мы твердо на своем стояли. Но маг пересилил честных людей: ведьму отбил и с собой увел. А вместо её кострища у нас половина поселка выгорела дотла от его молний. Эх, попадись он мне в другой обстановке под взведенный арбалет!..

Не прошло и пяти секунд, как крепыш, витиевато выругавшись, удивленно округлил глаза:

– Да вон же он, этот гад волшебный! Легок на помине, чтоб ему и в Сумеречных пределах икалось не переставая!

– Что-то он не похож на крутого мага, каким вы его тут расписывали. Ухайдакаем в два счета, чтоб знал, как в наших дружков молниями швыряться, – косматый с пьяной решительностью и бесшабашностью потихоньку начал засучивать рукава рубахи.

Мерида, давно уже закончившая трапезу и искоса поглядывавшая на заинтересовавшую её группку подвыпивших селян, перевела взгляд на противоположную сторону зала, куда указывал палец крепыша. Там по лестнице со второго этажа спускалась странная парочка. Мужчина в возрасте, но не старый, по всей видимости, тот маг, о котором шла речь, каждый свой шаг делал с осторожной неуверенностью, придерживаясь за стену. С другой стороны его поддерживала под руку молоденькая девчушка, что-то беспрестанно шептавшая чародею на ушко. Видок у обоих был, мягко скажем, потрепанный. Лицо буйно конопатой девушки показалось Мэри заплаканным, грустным, но в то же время исполненным решительности. Хотя взгляд говорил скорее о загнанной на задворки сознания сильнейшей растерянности. А вот взглянув в глаза волшебнику, наша колдунья ничего там не прочла. Кроме одного: он – слепой. И как думается, потерял зрение совсем недавно. Этим как раз всё и объясняется: и его неуверенные движения наощупь, и зареванная растерянность спутницы, которая толком не знает, что ей делать, но ни в коем случае не хочет бросать на произвол судьбы своего спасителя, избавившего её от костра поселковых придурков-забулдыг.

Колдунья в один глоток прикончила эль из глиняной кружки, собираясь выйти на улицу следом за слепым магом и его спутницей. А там она найдет способ с ними познакомиться поближе. Нужно будет, так предложит им свою помощь, но и от ихней впоследствии не откажется. Это её шанс вернуться в родное измерение! Но кое-что Мерида на радостях упустила из виду, одну досадную мелочь. Пьяные селяне с дружками твердо решили поквитаться с ненавистным магом за нанесенные им обиды, благо от них тоже не укрылось его почти беспомощное состояние. А выпитое вино придавало мстителям храбрости, заглушив на время страх перед возможными последствиями.

Шушукались они недолго. А когда парочка поравнялась с ними, то маг споткнулся о «случайно» вытянутую ногу нагло ухмыляющегося крепыша, развернувшегося на скамейке якобы с намереньем встать. Чародей, естественно, рухнул вниз, едва успев выставить перед собой руки и приземлившись на четвереньки. Рыженькая пыталась удержать его от падения, но с её комплекцией такая задача была точно не выполнима.

– Помогите, пожалуйста, его поднять, – жалобно прошептала девушка, растерянно вглядываясь в знакомое лицо односельчанина. Растерянность на её симпатичной мордашке стремительно сменялась на откровенный испуг.

– Ага! Щас поможем. Поднимем и даже проводим, – крепыш, слегка пошатываясь, встал и, схватив за горлышко недопитую бутыль с горлодером, размахнулся, намериваясь приласкать ею мага по поникшей макушке.

Мерида, еще чуточку ослабив внутренние путы, сковывающие её метаморфскую сущность, оказалась напротив драчуна вовремя, успев подставить согнутую в локте руку под удар. Скользкая бутыль вырвалась из пальцев крепыша и усвистала вглубь зала. А колдунья, зло ощерившись, выдохнула, слегка поморщившись от легкой боли в запястье:

– Ай-яй-яй. Нехорошо на более слабых нападать исподтишка, – и тут же врезала лбом в нос ошарашенно выпучившему глаза пьянице. Кровь частой капелью застучала по дубовым доскам пола. Самого молодого из кампании Мэри отправила в нокаут ударом кулака в висок, еще до завершения его попытки оторвать голову от столешницы. Но остальные собутыльники уже повскакали с лавок, и ей пришлось бы туго, если конечно не дать еще больше свободы монстру, притаившемуся в глубине души. А вот как раз прибегать к его помощи девушка хотела меньше всего. Кто знает, получится ли быстро и без проблем загнать его обратно? Ведь не всегда же ей будет везти? Да и других причин держать свою метаморфскую сущность на строгом поводке – навалом!

Тем временем бутылка, просвистев перед носом одного из городских стражей, возвращавшегося к столу из облегчающего похода за угол корчмы, звонко припечаталась к затылку плечистого бандюка, разлетевшись вдребезги. Такого бугая свалить подобной мелочью нереально, а вот разозлить получилось запросто. Вскочив, он ухватил за грудки ничего не успевшего понять стражника и прошипел, яростно вращая налившимися кровью глазами, точно хотел каждую клеточку морды обидчика запомнить на всю жизнь:

– Ты на кого грабли поднял, животное?! Ты чё, в натуре, оборзел в корнягу, вертухай соломенный? Да я ж твое чувырло, хоть ты уже и так обиженный судьбой, ща наглушняк уделаю о ближайший хавальник…

На том содержательный монолог и закончился, а страж отправился в полет с легкой руки бугаистого бандюка. Как ни взбрыкивал летящий ногами, но изменить траекторию ему не удалось: угодил лбом точнехонько в ложбинку между двух внушительных выпуклостей одной из девиц не очень строгого поведения, повалив её вместе с табуретом на пол. Жрица любви дико завизжала, испугавшись неожиданной прыти незваного клиента, и нечаянно лягнула по столешнице. Жбан с хмельным напитком подскочил и опрокинулся набок. Две другие девушки тоже подскочили, не захотев быть облитыми: это ж не шампанское, в котором, как говорят, неплохо изредка искупаться. Отпрянули девчонки от стола столь резво, что одна угодила в месиво тел повскакавших со своих мест стражников, решивших показать бандюкам, кто всё-таки хозяин в городе, а вторая сшибла своим упругим задом с пути истинного проходившую мимо дочку корчмаря. Та на ногах устояла, но вот поднос удержать не смогла. Миска с дымящимся борщом опрокинулась на богато разодетого купчину, угодив ему точно на проплешину. Супец оказался не столько горячим, сколько наваристым и жирным. Дородный мужик без долгих раздумий выпрыгнул из-за стола и с размаху заехал кулаком неуклюжей официантке под глаз. Корчмарь такого хамского обращения со своей кровинушкой, естественно, стерпеть не мог. Взревев, как раненый на корриде бык, он с удивительной легкость перепорхнул прямиком через стойку и на всех парах ринулся к обидчику, по пути наподдав коленом по копчику замешкавшемуся на его пути рыцарю, собиравшемуся с достоинством покинуть поле битвы незамеченным. Пришлось вояке немного задержаться с отбытием. Стремительно пролетев вперед, он широко раскинул руки, желая сохранить равновесие. Его сохранил, но вот стражника и бандюка, увлеченно мутузивших друг друга, и к несчастью попавшихся на траектории полёта, опрокинул на пол таранным ударом. Потому-то, немедленно вздернутый за шкирку и поставленный на ноги соратниками уложенных на пол драчунов, и получил под оба глаза от каждой из противостоящих группировок.

Потеха началась! Через минуту корчма стояла на ушах. Кажется, никто не отлынивал от излюбленной кабацкой забавы. Все мутузили всех без разбору.

Глава 22. Капризы принцессы

Катя Дождик, как поступила бы и любая другая молоденькая фрейлина на её месте, не удержалась от искушения подслушать разговор своей обожаемой принцессы с командиром Лютооких, прижавшись ухом к узенькой щелочке специально неплотно прикрытой двери обеденного зала. И, по всей видимости, сильно увлеклась, едва успев отскочить в сторону, когда Желдак стремительно покидал помещение, что не укрылось от опытного взгляда начальника гвардии. Что он там наговорил девушке, Яна не знала, но выглядела фрейлина немного испуганной, сильно озадаченной и крайне смущенной. А уж покраснела так, словно ей пообещали в обязательном порядке устроить индивидуальный нудистский марш через всю столицу от самых развалюх на окраине прямиком до королевского дворца. А что? Как наказание за чрезмерное любопытство такая прогулка вполне справедлива и в то же время не слишком жестока. Не удивительно, если Желдак чем-либо подобным пригрозил девушке, с него станется, насколько Янка поняла характер своего главного гвардейца. А как минимум он просто в выражениях не стеснялся, распекая фрейлину за слишком длинно отросшие уши.

– Ваше Высочество, нам желательно поторопиться, – Катя порывисто присела в легком реверансе и тут же направилась к лестнице, постаравшись скрыть свою растерянность за торопливой суетливостью движений. – Если вы не забыли, то сейчас уже должен идти урок магии. А кого наставнику учить, если мы с вами еще до сих пор на втором этаже топчемся? Он, я уверена, уже весь испереживался, думая, что вы в очередной раз решили прогулять занятие. Лично мне наставника даже жалко: учить он вас обязан, но требовать чего-либо от Вашего Высочества не может, лишь только просить имеет право…

Фрейлина еще о чем-то негромко рассуждала, но колдунья слушала вполуха, просто следуя за провожатой и не сильно вдаваясь в смысл её болтовни. Желдак отправился отдыхать после утомительной поездки. Талион, вскользь сославшись на некие важные дела, тоже исчез сразу по окончании завтрака, приказав одному из двух Лютооких мечников, дежуривших возле входа в обеденный зал, сопровождать принцессу. Яна отрицательно покачала головой, отказываясь от почетной свиты, в которой не видела необходимости, находясь в безопасности посреди собственного замка. Но, как оказалось, монаршее нежелание на данном этапе жизни мало что значит по сравнению с распоряжением её личного телохранителя. Вон он, страж, плетется хвостом, замыкая их малочисленную процессию. И тихое позвякивание колечек на его кольчуге почему-то очень сильно раздражает Янку, отвлекая от дум и не давая толком сосредоточиться.

Собеседники-то хоть и исчезли, но дело свое они сделали. К уже имеющимся у девушки личным проблемам добавили такое количество других, более глобальных и насущных, что у неё с непривычки голова кругом пошла. Нет, она не струсила, не боится, и постарается с ними по возможности разобраться тоже, но ей в первую очередь нужно успокоиться. А успокоиться Янка сможет, только отыскав Гошу. Вот когда она убедится, что с любимым… другом всё в порядке, что он жив и здоров, тогда и дышать сразу станет легче. И вдвоем они решат все остальные проблемки. Легко! И возможно даже не сильно напрягаясь.

«Хорошо, что хотя бы Катькина болтовня ничуточки не раздражает. Я, видать, к этой болтушке еще в Хилкровсе успела привыкнуть. Там она миленькая. Да и эта местная Дождик, похоже, мало чем от двойника отличается», – подумала колдунья, сворачивая из коридора к лестнице.

Из стены неожиданно вылетел резвый призрак женщины с крайне взлохмаченной прической, одетой в элегантное полупрозрачное платье и с длинной развевающейся накидкой позади. Промчавшись прямиком сквозь Янку, привидение направилось по коридору в сторону, противоположную обеденному залу. Девушку на миг пронзило потусторонне-замогильной стужей, аж сердце захолонуло, и она замерла на месте, точно снеговик под новогодней елкой. В крайнем случае, на какое-то время Лекс именно им себя почувствовала. Но уже через секунду колдунья «оттаяла», громко крикнув призраку вдогонку:

– Эй, поаккуратнее летай! Удостоверение летчика на барахолке что ли по дешевке покупала? Тут, между прочим, еще кроме тебя и живые люди ходят, если ты не заметила.

Стражник, вцепившись в рукоять меча, закрутил головой, словно флюгер в ненастье, напряженно оглядывая пустынную лестничную площадку и с тревожным вниманием всматриваясь в коридор, где хоть и намечалось некоторое оживление среди обитателей замка, но так далеко, что никакой угрозы принцессе оно точно не представляло. Катя, услышав недовольное восклицание Яны, тоже резко остановилась, успев спуститься по лестнице на три ступеньки вниз. Развернувшись, фрейлина недоуменно таращилась на свою монаршую спутницу целых два долгих вздоха, пока та не закончила свой монолог, а потом девушка с вкрадчивой опаской поинтересовалась:

– С кем вы разговариваете, Ваше Высочество?

– Как это с кем?! – праведно возмутилась Лекс, для верности ткнув указательным пальцем в направлении призрачной женщины, которая тоже посчитала своим долгом проявить любопытство, круто развернувшись в полете и неспешно приближаясь к колдунье. – С ней, естественно! Разве ты её не видишь?

– Нет, не вижу, – реснички фрейлины тревожно затрепетали, а лицо стремительно побледнело. – Здесь кроме нас никого нет, Ваше Высочество.

– Катя, если ты кого-то не видишь, это еще не доказывает, что рядом с тобой никого нет. Уж поверь мне! В мире существует множество хитрых способов скрыть свое присутствие. Да и с привидениями я не в первый раз за свою жизнь встречаюсь.

Услышав слова принцессы, девушка испуганно вздрогнула и цепко схватилась рукой за перила лестницы. Янке даже показалось, что её спутница прямо сейчас банально рухнет в обморок. Но нет, устояла, только глазищи вытаращила, в которых застыл морозным инеем панический ужас. Да и саму фрейлину точно коркой льда сковало, ни шелохнется, ни моргнет.

– Так, значит, ты меня видишь? – задумчиво произнесла призрачная женщина, черты лица которой вблизи показались колдунье неуловимо знакомыми, как будто они уже где-то мимолетно встречались, но так давно, что и не вспомнить сразу.

– Не только вижу, но и прекрасно слышу. И как через меня привидение пролетает тоже, между прочим, чувствую, – Яна зябко поежилась, передернув плечиками. – И ощущения, я тебе скажу, очень и очень неприятные. Ты в следующий раз глаза-то пошире раскрывай, чтобы вновь не налететь на кого ненароком. А если уж шибко куда торопишься, так мигалку включай, чтоб тебе дорогу уступали. А еще лучше и сирену на полную катушку вруби, вот тогда…

– Извини, пожалуйста, – неожиданно смутилась женщина, и, кажется, даже стала еще более прозрачной и расплывчатой, чем была, окутавшись белёсым призрачно-туманным мерцанием, словно бледно-голубую с серебристыми искорками шаль на себя накинула. – Я и на самом деле тороплюсь. Дело у меня важное есть, кое с кем встретиться срочно нужно. Давай-ка я к тебе, принцесса, вечером в гости загляну? Поболтаем немножко. Давно я с живыми людьми не общалась. Договорились?

– Да запросто! – с легкостью согласилась отходчивая Янка, добродушно усмехнувшись. – Заглядывай на огонек. Как говорится, милости прошу к моему шалашу. Но только не вовремя сна. Я хоть гостей и люблю, но разбуженная посреди ночи, спросонок могу и огреть чем-нибудь тяжелым, подвернувшимся под руку. Сон – это святое!

– Я тебя прекрасно понимаю. Сама так же поступала, когда живой была. До скорой встречи! – привидение стремительно упорхнуло вдаль по коридору.

– И тебе не кашлять! Пусть все встречные стены будут для тебя легко проницаемыми, – Янка даже шутливо ручкой помахала призраку на прощание и перевела взгляд на только-только отошедшую от столбняка фрейлину. – Катя, ну перестань смотреть на меня таким слезливым взглядом, будто я уже третий месяц на смертном одре возлежу и через пару вздохов вот-вот начну прощаться с близкими родственниками. А если даже и так, то не печалься. Наверняка я не забыла и тебя упомянуть в своем завещании, что-нибудь да получишь на память.

– Не шутите так, Ваше Высочество, – голос девушки дрожал, дополнительно украсившись хрипотцой, как после длительной изматывающей ангины.

– Почему? – искренне удивилась Янка. – Вполне нормальна шутка с легким налетом черного юмора. Учитывая ситуацию, как раз в моем стиле, – и тут она испуганно прикусила язычок, взглянув на свое недавнее поведение со стороны, для проказницы-колдуньи из Хилкровса, конечно, естественное, но вряд ли присущее её царственному двойнику. – Или нет?

– Да уж, Ваше Высочество, стиль остался неизменным, – фрейлина огорченно вздохнула, продолжив спуск по лестнице, а у Янки отлегло от сердца. Ненадолго потеряв контроль от неожиданного столкновения с призраком и став сама собой, она едва не прокололась. – Но лучше бы вам сменить черный юмор на какой-нибудь другой по цвету, более жизнеутверждающий, чтобы беду не накликать. А вы и вправду сейчас Лохматую Даму видели?

– Наверное, – Лекс легкомысленно пожала плечами, любуясь статуей красавца-оленя, мимо которой они сейчас проходили. Выполненный в натуральную величину, вблизи он поражал воображение изящной грациозностью. Неизвестный гениальный скульптор ухитрился изваять из мертвого мрамора почти живого оленя. В крайнем случае, Янке почудилось, что он в любой момент может сорваться с пьедестала и ускакать в лес, вот только дождется, когда кто-нибудь створки парадной двери замка распахнет настежь, чтобы ему не пришлось таранным ударом каменной груди их в щепки разносить. – Прическа у привидения выглядела кошмарно, если ты об этом спрашивала. Хотя я не уверена, что Лохматая Дама вообще знает, что такое расческа и как ею пользоваться. Но с другой стороны, зачем призракам красоту наводить? Тем более, если их никто не видит. Пустая трата времени.

– Не к добру Ваше Высочество именно сегодня с ней столкнулись. Говорят, что те, кто увидел Лохматую Даму, обручились со скорой смертью. И тому уже есть несколько примеров, – фрейлина, шедшая чуть впереди, сбавила шаг и, подождав, когда принцесса с ней поравняется, искоса оглянулась на сопровождавшего их стража, понизив голос до шепота заговорщиков: – Желдак оказался прав. Вам нужно бежать! И причём срочно. Если не хотите последовать его совету укрыться у северных князей, развязав тем самым гражданскую войну в стране, то можно поступить иначе. Да, да, я вас, конечно, слишком хорошо знаю, чтобы и без слов понять ответ: долг превыше всего; королевская честь не может быть замарана кровью безвинных подданных; братоубийственная смута неприемлема; нельзя безнаказанно порвать паутину Судьбы, не тобой сплетённую… Но разве ваша жизнь ничего не стоит по сравнению с этими принципами? И я, хоть убей, не понимаю, откуда только у всех такая уверенность, что третьего не дано? Или вы станете королевой после Дня Выбора, или ваша сестра Анна, но если отменить Дань Единорогу, то нас ждет неминуемая междоусобная бойня. Разве какой-то умник напророчил подобную глупость? Ведь не обязательно же сбегать под защиту северян. Достаточно просто тихо и незаметно исчезнуть. Только вы и я, например. Мир большой, в нем можно бесследно затеряться в какой-нибудь глухомани. У вас есть драгоценности, у меня тоже вместительный кошелечек с золотыми монетками найдется, – на первое время их хватит, проживем. И главное, нас никто не найдет, если удрать подальше, даже не в соседние государства, а куда-нибудь на край света, и жить там скромно, не выделяясь, не светясь понапрасну. Подумайте над моими словами, пока еще не поздно и есть шанс умчаться из Оленьего Копыта на лошадях или насках под покровом ночи. Если согласны, то только дайте знать, я всё организую в лучшем виде. Но тогда, кроме нас двоих о побеге вообще никому нельзя говорить, даже самым преданным вам людям. А потом пусть ловят ветер в поле. И главное, что преданных вам людей даже ни в чём не смогут обвинить, разве что в незнании о вашем плане побега. Но за неведенье не наказывают, они не пострадают. А вот из столицы так запросто сбежать уже не получится.

Под тихий, но наполненный внутренним жаром монолог фрейлины, они миновали один небольшой коридорчик, свернули в другой еще более короткий и застучали каблучками по каменному полу совсем уж крохотного зала в форме октагона. Изредка попадавшиеся на пути обитатели замка поспешно уступали дорогу своей принцессе. Женщины и девушки приседали в реверансе вне зависимости от сословной принадлежности. Мужчины и юноши с достоинством кланялись, не сказать, что сгибаясь в три погибели, но зато с откровенным почтением. По всей видимости, подданные любили и уважали принцессу Яну. В крайнем случае, в этой конкретной крепости. И лишь лютоокие гвардейцы, дежурившие на своих постах, казалось, не обращали на маленькую процессию внимания, стоя на посту возле некоторых дверей или неспешно курсируя по вверенным им под охрану участкам замка. Но коротким внимательным взглядом монаршую особу и они одаривали сполна.

«Да что вы все заладили в один голос: беги, беги!» – с некоторым ожесточением подумалось колдунье. Но жесткость мыслей вскоре сменилась на мягкую признательность за заботу и самопожертвование. Кто знает, чем может в будущем грозить им такая трогательная участливость к судьбе принцессы? Яна уже поняла, что её двойник в этом мире не самый резвый скакун в забеге, где главный приз – королевская корона и жизнь. – «Спасибушки, конечно, но бежать мне некуда. Да и незачем. В крайней случае об этом не может быть и речи, пока я Гошу не найду, а там будет видно, как дальше поступить. И еще кое-что ты умного сказала, Катя, хотя говорила со мной, а не со своей принцессой. Но и для меня, так же как для неё, перечисленные тобой принципы не пустые высокопарные слова, хотя кому-то это может показаться странным. Да, почти всё в Хилкровсе считали меня легкомысленной, озорной и безбашенной девчонкой. И они правы, я люблю повеселиться. Но когда потребуется сделать в жизни нечто большее, чем просто развлекаться в свое удовольствие, то не переживайте, за мной не заржавеет. И я прекрасно понимаю, что значит быть лидером. И не важно, где ты на первых ролях: в маленькой компании друзей или во главе государства. Хочешь быть нормальным человеком? Тогда думай не только о себе любимом, хотя и о собственной участи конечно не забывай… Кстати, о ней самой, горемычной: ведь не просто так Судьба закинула меня именно в это измерение? Вот ни за что не поверю, что произошла случайность. Пусть засохнут всё варенья в мире, а сгущенка станет жидкой и соленой, если я не права!»

Но вслух колдунья сказала совершенно другое, мягко улыбнувшись:

– Благодарю, Катя, за поддержку и самопожертвование. Я нисколько не сомневалась в твоей преданности, за что и ценю твоё общество… Но подслушивать чужие разговоры, особенно секретные, всё же не очень красиво.

– Простите, Ваше Высочество, грешна, слаба, не устояла перед искушением, – быстро отчеканила фрейлина и потупилась, пряча лукаво-озорные искорки в глазах. Остановившись, она взялась за бронзовую ручку двери. – Вот и пришли. Надеюсь, наставник еще не успел сойти с ума от горя, решив, что вы больше никогда не посетите его уроки, показавшиеся неимоверно скучными и занудными.

– Да, не хотелось бы стать причиной чьего-то помешательства, – медленно произнесла Лекс, с любопытством разглядывая попавшийся на глаза портрет, висевший сбоку от двери.

Картина несколько потемнела от времени и утратила яркость красок. Да и скудость освещения внутреннего коридора, где факелы на стенах безуспешно пытались компенсировать отсутствие солнечного света из не имевшихся здесь окон, накладывала свой мрачный отпечаток на полотно. Но всё равно Янка почти сразу догадалась, что Лохматая Дама и статная симпатичная женщина на портрете – один и тот же человек. Различия, конечно, имелись, но не такие уж кардинальные, чтобы не заметить поразительное сходство. На портрете женщина выглядела более молодой, чем когда появилась в облике призрака. А еще нашлись различия в одежде и прическе. Но вот само лицо, особенно его спокойно-серьезное выражение, умный и внимательный взгляд, чуть печально опущенные уголки губ в сочетании с упрямо вздернутым подбородком мало изменились.

Девушка приблизилась к картине, которая в этом измерении к её сожалению не была подвижной и почти живой, как в Хилкровсе, и осторожно смахнула тонкий слой пыли с медной пластинки на раме с поблекшей позолотой. На изрядно позеленевшем от старости металле с трудом удалось разобрать выгравированные витиеватые буквы: «Королева Маграда Ксения».

Фрейлина, на время оставив дверную ручку в покое, подошла к принцессе и, встав позади нее, тоже бегло окинула взглядом портрет. А потом негромко произнесла:

– Ваша прабабушка была умной женщиной. И, насколько я понимаю, весьма решительной. Не каждый сможет в одночасье бросить – простите Ваше Высочество, но это правда, – опостылевшего мужа-тирана, вашего прадеда, не с утра он будь помянут. А вот королева Ксения, как поговаривали в те времена при дворе, не побоялась перечеркнуть всю предыдущую жизнь, чтобы тайно сбежать со своим возлюбленным. Ирония судьбы, им оказался придворный чародей вашего венценосного прадеда, его любимчик и фаворит. Вот так король, не отличавшийся добросердечным нравом, зато чрезвычайно любвеобильный на стороне, особенно в столичных борделях, лишился сразу двух самых, казалось бы, близких ему людей. А они, надо думать, заранее всё спланировали и хорошо подготовились к побегу, – с очевидным намеком напевно-мечтательно выдохнула Катя Дождик, – раз их так и не смогли найти, хотя многие очень старались, помня о щедром вознаграждении за поимку беглецов, обещанном разъяренным королем. Или надеялись получить немножко меньше за их головы в мешке. Но тщетно, парочка как сквозь землю провалилась. Хотя абсолютно все королевские кантили, персонально озадаченные монархом, не искали разве что по ту сторону Дымчатых гор.

– А я вот совсем не уверена, что побег прошел так уж безупречно, как ты мне тут расписываешь, Катя, – грустно вздохнула колдунья, отворачиваясь от картины и направляясь к двери, решив не рассказывать фрейлине о том, чей призрак бродит по замку. – И сомневаюсь, что беглецы жили потом долго и счастливо. Откуда ты, кстати, знаешь об этой истории, скорее печальной, чем внушающей надежду на лучшее будущее?