Текст книги "Тьма миров (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябова

Соавторы: Игорь Рябов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц)

– Зачем он вам понадобился?

– Огород поручим ему охранять, – отшутилась Лекс и, ткнув указательным пальцем во влажный пятачок носа цепохвоста, тихо спросила у него: – Хэзл, ты ведь не возражаешь этим заниматься, если у нас не получится отправить тебя домой, в твое родное измерение?

Монстр не возражал, поблескивая тусклой желтизной в глазищах. Ему понравилась эта странная девчонка, подружка Гоши. Надо ж быть настолько бесшабашно храброй, чтобы запросто сунуть руку к нему в клетку?! Откуда она могла знать, что он её не цапнет? Не знала… Но он теперь никогда не то что сам не захочет её хоть как-то обидеть, а и другим не позволит причинить ей вред. Особенно, если она еще ему немножко почешет чуть выше уха. Ага, да-да, именно здесь!

Глава 10. Мадемуазель Метаморф

Рядом с домом троллей, приютивших «изгнанницу» из другого измерения, раскинулось большое продолговатое озеро. С одной стороны его берега окаймлял лес, в лучах едва забрезжившего рассвета казавшийся непроницаемо черным, сугубо мрачным и однозначно зловещим. Впрочем, даже самые добрые из людей порой так же неприветливо выглядят спозаранку, что уж тут о дикой природе говорить-то. Однако впечатление было ложным, и Мерида об этом знала точно: днем лес радовал взгляд своей яркой и сочной зеленью, простиравшейся на юго-запад так далеко, что конца-краю не видно.

С противоположной стороны озера местность резко отличалась, словно по водной глади кто-то неведомый еще на заре веков проложил незримую границу, через которую ничто из растений, выше полуметрового кустика, не смело перебраться. Да и их-то не так уж много виднелось на предгорье, круто и причудливо взмывающему к небесам. А те, что всё же прижились среди каменистых круч, не поражали ни красотой, ни здоровьем. К растениям на гористых склонах больше подходило определение «чахлые полудохлики», а то и «корявые страшила».

Зато сами горы, густо громоздившиеся на линии горизонта, выглядели очаровательно в своих белоснежных снеговых шапках-ушанках. Вот как раз одно такое ухо-ледник, слишком далеко уползшее от хозяйки-горы и основательно подтаявшее внизу, постоянно и подпитывало озеро свеженькой водичкой, обрушиваясь с уступа небольшим водопадиком. А рядом с тем местом, где сейчас расположилась колдунья, из водоема через несколько узких, но глубоких промоин в нерукотворной запруде излишки влаги устремлялись куда-то дальше в неведомые края, радостно журча и даря по пути жизнь всему сущему. Но когда-нибудь все эти капельки и ручейки вновь вернутся на горы пушистыми снежинками, чтобы потом опять сползти слежавшимся льдом вниз, а затем и убежать извилистыми струйками навстречу приключениям. И повторится этот круговорот не раз, и не два. Философия, скрябс ползучий почеши тебя за пятку!

Девушка, сидевшая у самой кромки воды по-турецки подогнув под себя ноги, прерывисто и грустно вздохнула. Её пальцы сами собой нащупали очередной плоский камушек, который тут же не замедлил отправиться скачками по едва заметным глазу волнам на озере. Мэри сосредоточенно проводила его взглядом, не забывая шепотом подсчитывать количество прыжков каменюки: один, два, три…, семь, восемь, девять… Ну, давай еще немного!.. Тринадцать, четырнадцать… Черт возьми, голыш исчез в утреннем тумане, накрывшем легким саванном озеро, и, кажись, утоп! Хотя, зачем ругаться? Наоборот стоит порадоваться: для сегодняшней бессонницы – этот камешек оказался рекордсменом по прыжкам. Но радости в душе не возникло. И причин для ее отсутствия у волшебницы столько, что запросто можно ведро чернил извести, пока всё на пергамент по порядку запишешь.

Уже неделю колдунье не спится толком. А это нервирует. Болезнь, правда не понятно какая, откуда взявшаяся, и куда исчезнувшая, больше Мериде не докучала. Она чувствовала себя абсолютно здоровой, полной сил, готовой к действиям… Но вот именно эта готовность и угнетала. Что нужно сделать, чтобы вернуться назад, домой к бабе Ники, – пусть не в свой родной волшебный мир, а всего лишь в магловский, но отсюда казавшийся таким знакомым и привычным, почти что родным, – девушка не знала. Нет, конечно мысли в голове бродили всякие и разные, и вполне возможно, что некоторые из них не принадлежали к бреду сумасшедшей. Но вот конкретный план действий так пока и не родился. Печально до жути, но факт!

А еще колдунья столкнулась с другой неожиданной проблемой, поначалу испугавшей её до глубины души так, что она едва в истерике не забилась, круша всё вокруг себя. Хотя, если говорить откровенно, то мысленно Мэри еще как оторвалась! В своем воображении она домик по бревнышку раскатала, по камушку разобрала, с землей сравняла и на его могилке буйно отплясала. И самих троллей, ни в чём не повинных, в пруду утопила. А красивый лесочек с двух сторон подпалила, после чего горы промеж ладоней в пыль растёрла. Да и сам этот Лоскутный мир, в который волшебницу зашвырнуло переплетением разновекторных заклинаний, не поинтересовавшись её желанием прошвырнуться туристом по иным Вселенным, на настоящие лоскутки-клочочки порвала. В мыслях, конечно. Но зато методично, с чувством и расстановочкой.

Но вот чтобы не проделать подобное наяву, девушке пришлось приложить максимум усилий, сдерживая свои эмоции, бурлящие крутым кипятком. С чего весь сыр-бор, спрашивается? Да так, пустяки. Колдовать она разучилась.

Первый тревожный звоночек от своих способностей к магии, ведьмочка получила тотчас же после выздоровления. Решила она поздним вечером выйти на лоно природы, чтобы свежим воздухом подышать, на ближайшие окрестности полюбоваться, а попутно подивиться сразу на две луны, неспешно ползущие среди незнакомой звездной россыпи небосвода. Спускаясь по тропинке к запримеченному еще днем озеру, Мерида услышала позади себя какой-то неясный тревожащий шорох, словно некто очень осторожно крался обок от неё. В провожатых девушка не нуждалась. Тайными воздыхателями в новом для себя мире тоже вряд ли успела обзавестись. А потому ей стало крайне интересно, кто это такой наглый самовольно назначился в телохранители?

Резко развернувшись, колдунья привычным движением взмахнула волшебной палочкой, произнеся: «Люмос». А в ответ – тишина. В смысле того, что с кончика палочки лишь соскользнула бледная искорка размером с заморенного голодом светлячка и, отлетев на пару сантиметров, она с громким шипением погасла, будто в жаровню с углями ведро холодной воды выплеснули.

Если преследователь и вправду крался за девушкой, то он ничем себя не обнаружил, не высовывая нос из потемок. А вот элемент внезапности, с помощью которого Мэри рассчитывала застать врасплох непрошенного сопровожатого, накрылся медным тазом. И не простым тазом, а вскорости загромыхавшем так, словно его специально швырнули скользить по лестнице с гранитными ступеньками под гулкими каменными сводами просторной пещеры.

Дело в том, что неадекватное поведение волшебной палочки совсем не понравилось колдунье. Ой как не понравилось! Но она решила, что возможно еще не до конца оправилась после неведомой болезни, а потому плохо сконцентрировалась на желании временно превратить свой волшебный инструмент в фонарик на магических батарейках. Ведь им, ученикам школы колдовства, учителя в Хилкровсе, начиная с самого первого курса, настойчиво, по любому поводу, а иногда и без него, вдалбливали в головы непреложную истину, на которой, по их мнению, базируется любое волшебство. Магия – это прежде всего желание что-либо сделать, пусть даже настолько немыслимое, что разум поначалу отказывается верить в возможность исполнения пожелания. Но одного только желания всё же мало: иначе любой магл мог бы такого натворить, что потом министерство магии в полном составе за год не разгребло бы, вернув мироздание в первоначальное состояние. Слишком уж много у этих самых маглов потаенных, и зачастую неуместных желаний.

Так вот, кроме желания, необходима вера в свои волшебные силы и физическая связь с источником, как минимум, одной из пяти стихий. А уж затем и знания, как всем этим правильно воспользоваться. Ими-то в школе обучения колдовству в замке Хилкровс наставники и старались поделиться с учениками.

Волшебная палочка в руках мага сродни смычку виртуоза-скрипача. Только она играет на энергетически-силовых струнах Стихий. Но в отличие от музыканта еще одновременно и заклинание «петь» требуется. Чуть сфальшивишь в игре или словах, и вся «песня» насмарку. А значит, нужна полная концентрация всех чувств, желаний и умений в одно единое целое. Потому-то Мерида, оконфузившись в первый раз, теперь с полной самоотдачей и сконцентрировалась повторно на таком простейшем заклинании, которое даже у первокурсников Хилкровса в конце учебного года отрабатывается до автоматизма, не вызывая излишних раздумий и замешательств.

Салют грянул неожиданно. Девушке даже показалось, будто от грохота почва под ногами сперва вздрогнула, а потом ходуном заходила. Оглушающее громыхание не отличалось продолжительностью, но зато оно вскорости отозвалось многократным ворчливым эхом в горах. Световой сгусток, стремительно умчавшийся вверх, на несколько мгновений завис высоко-высоко над головой волшебницы, став похожим на третью дополнительную луну. Потом он распластался по небу красивым полярным сиянием, узорчато переливаясь всеми цветами радуги. Но спустя минуту красочность фантастически великолепных всполохов поблёкла, свет потускнел, и сияние, распавшись на мельчайшие осколки, в конце концов бесшумно осыпалось на землю отдельными искорками.

На крыльцо дома выскочили крайне испуганные Сайна и Заясан, успев всё же полюбоваться с разинутыми от ошеломления ртами на невиданное доселе представление. Но Мэри, знавшая, что простейшее повседневное заклинание не должно было так себя вести, изумилась и перепугалась намного сильнее троллей. По сути, этим праздничным салютом колдунья и отметила прощание со своими магическими способностями.

Но не так уж легко отказаться от использования волшебной палочки на каждом шагу, когда ты к ней настолько привыкла с самого раннего детства, что порой махаешь ею не задумываясь, словно она просто продолжение твоей руки.

На следующий день, проходя мимо огромного зеркала, в котором даже отражение рослой Сайны чувствовало себя вольготно, а Меридино и вовсе выглядело заблудившимся в бескрайних просторах «потусторонней» комнаты, колдунья обратила внимание на свое платье. Девушке вдруг почудилось, будто за время недельного беспамятства она сильно исхудала, и одежда на ней висит мешковато, словно на вешалке. Да и явно бросающаяся в глаза помятость давно не глаженой ткани не вызвала бурного восторга. Красоваться, конечно, ей здесь особо не перед кем, но какая же девушка не хочет выглядеть идеально? Просто так, на всякий пожарный случай, а вдруг кто-нибудь в гости неожиданно заявится. Или хотя бы для себя самой, шибко любимой…

Пока взгляд ведьмочки деловито оценивал презентабельность зеркального двойника, а мысли прикидывали так и этак пути и очередность устранения недостатков, (стоит заметить, по большей части надуманных, а не реально существующих), рука уже автоматически потянулась за волшебной палочкой. Решив начать с подгонки наряда по фигуре, чтоб поясок на талии, например, не крутился словно гимнастический обруч – фантастическое преувеличение! – Мэри непринужденно взмахнула палочкой, произнося заклинание. Но лучше бы она оставила свой наряд в покое, не заморачиваясь внешним видом, ведь главное в жизни – внутренняя красота и доброта человека.

Колдовство сработало. Но как!

Поясок так усердно принялся сжиматься в размерах и вовсе не желал останавливаться, что его красивая пряжка в результате не выдержала, разлетевшись пополам. Опояска тряпичной змейкой свалилась к ногам колдуньи, чему Мэри несказанно обрадовалась, ведь девушка совсем не желала стать похожей на осу с её микроскопически-хлипкой талией. Это в лучшем случае. А в худшем, окажись пряжка более крепкой и надежной, так Мериду просто-напросто могло располовинить.

Но беда, приключившаяся с поясом, показалась сущей ерундой по сравнению с тем, как теперь выглядело платье девушки. Хотя те изжеванные лохмотья, с махрящимися и торчащими во все стороны нитками, словно иголки у перепуганного насмерть ежа, и тонюсенькие ленточки-огрызки, непонятно каким образом до сих пор еще удерживающиеся на теле ведьмочки, платьем назвать можно только обладая недюжинной фантазией. Половая тряпка, которой в течение года без устали шаркали по каменному полу, а потом в миксере отжимали трое суток подряд, и то наверняка более целой и привлекательной выглядела бы сейчас.

Сайна, словно на пожар незамедлительно примчавшаяся на возмущенный вопль Мэри с огорода позади дома, где троллиха пропалывала грядки с овощами, только руками всплеснула от увиденного непотребства. А потом она, не удержавшись, весело расхохоталась до слез, осознав наконец всю комичность ситуации и поняв, что зря перепугалась, никакой непоправимой трагедии не случилось.

Но это как сказать! Для колдуньи невозможность применять свои умения на практике – трагедия еще та! Окончательная и бесповоротная. Да и платье жалко. Оно Мериде очень нравилось… раньше.

От предложенной замены, незамедлительно вытащенной объемистым разноцветным ворохом из пары вместительных сундуков хозяйки, волшебница, не задумываясь, отказалась наотрез. В любое платье троллихи, даже самое маленькое, оставшееся еще с девичества на память о бесшабашной юности, с легкостью поместились бы полторы Мэри. Да возможно, что еще и для брата Гоши местечко нашлось бы, будь он тут, в этом неправильном Лоскутном мире. А желания экспериментировать и дальше в том же духе с магией больше не возникало. Как бы жилище добряков-троллей не спалить ненароком. Или еще чего похлеще не натворить.

До самого позднего вечера колдунья выглядела жительницей древнего Рима, замотавшись в простыню, словно в паллу. Благо, жаркая погодка соответствовала подобному одеянию. Вот только помогать Сайне управляться с хозяйственными заботами оказалось затруднительно. Или девушка не совсем правильно накрутила на себя постельную принадлежность, или просто опыт ношения старинных одеяний отсутствовал совершенно, только простыня постоянно норовила соскользнуть вниз. И выбирала она для своих пакостей самые неподходящие моменты, когда руки каким-нибудь полезным делом заняты, и оторваться от него в этот миг никак невозможно. Раза три Мерида так и не успела вовремя остановить ниспадающую одежду, оставшись под яркими лучами солнца в неглиже. И хотя стесняться ей было нечего и некого – фигура у девушки смотрелась весьма очаровательно, а зрители противоположного пола не смущали настырными маслянистыми взглядами, отсутствуя в пределах прямой видимости, – но сам процесс невольного стриптиза быстро надоел своей непредсказуемостью.

Несерьезная проблемка с одеждой довольно-таки просто разрешилась на закате, когда ранее прятавшееся от жары комарьё несметными тучами вылетело из потайных убежищ отужинать, успев за очень короткий промежуток времени достать Мериду до печенок наглым напористым писком, неумолчно звучавшим над головой. Заясан, еще позавчера спозаранку отправившийся в ближайший городок, чтобы отвезти в тамошнее издательство очередную рукопись своей новой сказки, которые пользовались успехом у читателей и позволяли семье троллей вполне безбедно жить в собственное удовольствие, наконец-то вернулся домой. И прибыл он не один.

Как выяснилось впоследствии, на обратной дороге его на полпути к дому нагнал разношерстный табор бродячих артистов, направлявшийся как раз мимо жилища Заясана в одно из отдаленных поселений горных альвов на свадьбу сына кузнеца. Их туда загодя пригласили продемонстрировать свое мастерство, чтобы гостям на шестидневной пирушке скучать не пришлось. Табор уже не впервой катался к темным эльфам этой дорогой, и знакомых лиц тролль увидел достаточно, чтобы рука устала приветственно махать проезжающим мимо повозкам. Артисты в одной из кибиток без лишних разговоров потеснились, освобождая Заясану местечко. Хорошо, что они его подвезли, а то пришлось бы троллю добираться до семейного очага уже в потемках. Такая перспектива заранее пугала его до частой нервной икоты.

Солнечный диск еще только царапнул горные кряжи своим краем, собираясь на отдых, а табор уже шумно устраивался вблизи озера на ночлег. С разноголосым веселым гомоном артисты высыпали из кибиток, споро занявшись обустройством временного стойбища.

Запылал разведенный костер. Двое низкорослых гоблинов волокли к огню внушительную бадью, до краев наполненную озерной водой. Пожилая женщина с растрепанной копной густых, но безнадежно седых волос немедленно принялась колдовать над объёмистым котлом, готовя ужин. Молодой кряжистый гном запросто, без помощи топора, голыми руками ломал свеженатасканный сушняк, хотя некоторые «веточки» не каждый мужчина с одного удара перерубил бы. Пара моложавых эльфиек со смешками и шуточками выметали накопившийся сор из кибиток, вытряхивали коврики и наводили внутри относительный порядок. Толстая девушка, отличавшаяся грустной задумчивостью на округлом щекастом лице, величественно водрузила на плечо корзину с бельем и направилась к озеру, чтобы устроить мелкую постирушку. Заметно прихрамывающий гоблин пристраивал вблизи кострища импровизированные лежаки. Кошкоголовый хаджит, предварительно вволю напоив, задавал корм устало фыркающим лошадям, довольным, что их наконец-то распрягли и обихаживают. Подростки постарше крутились рядом со взрослыми, иногда помогая, изредка мешаясь. А малышня, сбившись в дружную шумливую ватагу даже без тени расовых предрассудков, затеяла какие-то совместные игрища, носясь вокруг стойбища и радостно повизгивая от возможности размяться. Скучно не было никому, все оказались при деле…

– Екфа, смотри не пересоли своё варево, как в прошлый раз, – Сайна приветливо помахала рукой седовласой кашеварке, прекратив копошиться возле грядок. Ополоснув руки в кадушке, примостившейся возле угла дома под водостоком, троллиха степенно направилась к знакомой. – Иначе я могу подумать, будто ты в моего муженька влюбилась.

– А хоть бы и так, – Екфа остро заточенным тесаком сгребла с разделочной доски в котел какие-то мелко порубленные вершки-корешки и выпрямилась, подслеповато прищурившись в направлении прозвучавшего голоса. – Тролль он у тебя видный, добрый, хозяйственный, да еще и образованный. Завидная партия! Только вот я не вижу почти ничего дальше вытянутой руки, так что расслабься Сайна и упрячь свою ревность поглубже в подпол.

Они обе весело хохотнули, обменявшись, по всей видимости, привычным для них приветствием…

Троллиха вернулась домой быстро, не прошло и получаса, протянув успевшей заскучать в одиночестве Мериде платье.

– Примерь-ка его, вроде должно подойти по размеру. У них там в кибитках всякого добра навалом. И больше половины уже никому не понадобится.

Наряд колдунье пришелся впору, словно специально для неё сшили. Простенькое белое платье с коротким рукавом, в самый раз подходящее для летней погоды, смотрелось вполне миленько. И главное, что в нем ходить намного привычнее и удобнее, чем замотавшись в простыню.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Сайна, заставив волшебницу немного покрутиться перед собой, дабы оценить обновку со всех сторон. – Теперь можно смело в гости отправляться. Нас всех на ужин пригласили.

Заметив легкую нерешительность на лице девушки, троллиха уверенно скомандовала:

– Нечего тут одной киснуть, пошли. Я тебе, Мэри, обещаю, будет весело, и ты не пожалеешь о потраченном времени.

– Да, наверное, – всё еще неуверенно произнесла колдунья, направляясь вслед за Сайной к выходу. – Только у меня нечем за платье заплатить и…

– Вот еще придумала! – возмущенно фыркнула троллиха, даже не обернувшись и не замедляя шаг. – Ничего и не нужно платить, милочка. Из-за таких мелочей жизни не стоит беспокоиться. Понятно?

– Понятно, – мягко улыбнулась в спину Сайне девушка.

– А раз понятно, тогда веселись, пока молодая, – троллиха грузно опустилась на одну из не занятых подстилок вокруг костра, приглашающе похлопав лапой по её свободной половинке. Мерида присела рядышком, успев уловить чудесно-аппетитный аромат, исходивший от слабо бурлящего котла. Ей всегда нравилась пища, приготовленная в таких вот походных условиях, на свежем воздухе, с легким запахом дыма в каждой съеденной ложке, с ненавязчивым привкусом «перчинки от пламени костра» на кончике языка. Это так романтично!

Вечер и впрямь прошёл замечательно. Артисты – они на то и артисты, чтобы даже в быту с ними не заскучать. Ведьмочке понравилось с ними общаться. Гастролёры вели себя раскованно, легко, ненавязчиво, доброжелательно. Они с заинтересованностью слушали реплики хозяев и вполне умно отвечали даже на глуповато-наивные вопросы Мэри, не знакомой с их образом жизни, да и с Лоскутным миром тоже.

А уж несколько грустных мелодичных песенок, негромко спетых пожилым гномом под аккомпанемент какого-то мудрёного инструмента, похожего на смесь гитары с роялем, потому как имелись у него и струны, и клавиши, и вовсе заставили душу колдуньи сперва свернуться, а потом развернуться, расправив крылья, и улететь в небеса, под звездную россыпь на черном покрывале ночи. Вернулась душа оттуда нескоро. Даже шутливое, но вполне настойчивое ухлёстывание за Меридой одного молодого эльфа, с повадками прожженного цыгана, не смогло испортить очарование романтически проведенного вечера. Зато вот себе жизнь тот эльф чуток смог омрачить, получив, когда гости ушли, за проявленную бестактную настырность звонкую затрещину от ревнивой подружки.

Утром, на самой заре, табор бродячих артистов свернулся так же молниеносно, как и располагался на ночевку, и отбыл в направлении гор…

Очередной плоский голыш, запущенный рукой колдуньи, бойко запрыгал по волнам. А Мерида сосредоточенно отсчитывала его прыжки. Один… три…семь… Она загадала, что если именно этот камешек переплюнет всех остальных своих собратьев, то ей тоже пора отправляться в путь-дорожку… Девять…десять… Заясан, в меру своих познаний Лоскутного мира просветивший девушку о его реалиях, упомянул в том числе и о Метафе, городе магов. Может быть они помогут Мэри вернуться домой?… Двенадцать…тринадцать… Шанс получить от волшебников помощь у неё есть, хотя, сказать по правде, так совсем крошечный. Но с другой стороны, и выбора особого нет… Четырнадцать… Или попытаться добраться до них и при определенной доле удачи получить необходимую помощь, ведь одна голова – хорошо, но много голов, умудренных познанием тайн магии, – как минимум больше, а возможно, что и лучше. Или застрять в этом чужом для неё Лоскутном мире навечно. Возможно здесь и неплохо живется, она пока не знает этого наверняка. Но как бы ни было хорошо в гостях, а дома завсегда уютнее… Пятнадцать…шестнадцать… двадцать один!

Вот и решилась проблема с выбором: уходить сегодня или еще пару-тройку деньков понаслаждаться приятным обществом троллей? Сегодня! Хотя…

Позади колдуньи послышались осторожные шаги, а затем и смущенное покашливание в кулак. Через минуту сбоку от девушки на прибрежную гальку грузно опустился Заясан. Он неспешно раскурил свою трубку, размотал леску, обвивавшую по спирали добротную удочку, насадил на крючок жирного червяка и уверенным движением заядлого рыбака забросил наживку в озеро. Волшебница молча наблюдала за его неторопливыми сосредоточенными движениями, отметив для себя непривычную хмурость лица тролля. Хотя могло и показаться. Старательно пристроив удилище на торчащей из гальки рогатке, Заясан пару раз жадно затянулся, выпустив затем из ноздрей такие струи дыма, что многие драконы подавились бы слюнями от зависти. И лишь потом он с грустью посмотрел на колдунью, коротко поинтересовавшись:

– Опять не спится, Мэри?

– Да, опять, – со вздохом подтвердила девушка, усердно пряча взгляд.

Тролль засопел недовольно, завозился обок от неё, видимо устраиваясь на жесткой гальке поудобнее, а потом продолжил, не то спрашивая, не то утверждая:

– Значит, ты уже решила, что уходишь… Жаль, конечно! Ты нам с Сайной понравилась, и твоё присутствие под нашей крышей скрасило жизнь одиноких троллей. Нет, мы прекрасно понимаем, что тебе очень хочется попасть к себе, – Заясан ударной интонацией выделил слово, – домой, но знай, если что… Так, на всякий случай… Здесь тебе тоже всегда будут рады. И если вдруг по каким-то причинам не получиться добиться желаемого, то… возвращайся сюда, ладно?

– Ладно, – покорно согласилась ведьмочка, расчувствовавшись до слез, которые тщательно попыталась скрыть. И её удивила наблюдательность тролля. Как легко верзила заметил произошедшую с ней перемену после принятого решения, если она и сама еще толком не поняла: а всё-таки сегодня уйдет или позже? Мало ли что камушек-рекордсмен Мериде посоветовал!

– Вот и хорошо, договорились, – удовлетворенно буркнул Заясан, даже не заметив, что поплавок уже не в первый раз полностью скрылся под водой. – Сайна затеяла с утра пораньше блины испечь на завтрак. А меня вот за рыбой для выгнала. На обед уху хочет сварить. Мэри, ты не против такого меню?

– Конечно не против, – девушка усилием воли скинула с себя утренне-вялое оцепенение, прилипчивое, будто промокшая одежда, и поднялась на ноги. – Пойду в дом, может Сайне помочь чего-нибудь нужно.

– Ага, иди, а то рыба не любит шумные компании, не клюет совсем, – разочарованно согласился тролль, по-прежнему не обращая внимания на отчаянно дергающийся поплавок. – И не выходи по ночам из дома, пожалуйста. Я же говорил тебе, что это может быть опасным. Похоже, что какая-то неведомая тварь завелась у нас в округе. Люди пропадают бесследно.

И как она забыла о предупреждении? Совсем из головы вылетело. Бояться неведомого чудища Мерида и не собирается, а вот повод отблагодарить троллей за гостеприимство и обезопасить их дальнейшую жизнь она не упустит. Колдовать не может? Ну и ладно! Зато у Мэри всегда при себе есть такое оружие, которое не отнимешь, что большинству монстров лучше не попадаться ей на узкой тропинке. Еще неизвестно, кто из них окажется страшнее.

– Так когда ты решила отправляться в Метаф? – вопрос, заданный крайне грустным тоном, нагнал девушку на полпути к жилищу троллей.

– Я еще точно не знаю, – колдунья остановилась и, обернувшись, глянула на уныло сгорбленную спину Заясана. Подумав секунду-другую, Мерида добавила, вложив как можно больше тепла в голос: – Домой, конечно, хочется, но два лишних денька, проведенных в вашей кампании, погоду не делают. Погощу немножко. Мне взбрело в голову на охоту сходить на прощание.

На лице девушки высветилась легкая улыбочка. А в глазах вспыхнули яркие желтоватые всполохи вокруг черных провалов зрачков, на мгновение превратившихся в узкие вертикальные черточки.