Текст книги "Рейтинг (СИ)"
Автор книги: Татьяна Гищак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Владимир Линник тяжело дышал, и его кожа на лице и шее наливалась красной краской, – как фасад дома, за дверьми которого они укрылись.
– Они все с ножами, или с другим оружием. Мелкие, но когда их много, никто не может справиться. Только автоматной очередью, издалека.
Отец хмуро посмотрел на него, молча отвернулся, но возвращаться за камерой не стал.
– Я никогда не думала, что здесь живет так много людей, – выходя из шокового состояния, поделилась своими мыслями Майя.
Тина обняла ее, прижимая к себе. Она была напугана не меньше подруги.
– Сейчас же все изменилось, – растерянно продолжала Майя. – Можно получить рейтинг, учиться, найти работу…
– Может, они просто не знают? – Тина посмотрела на Сашу.
– Не знают? Они попрошайничают наверху, где на каждом шагу на баннерах «рейтинг доступен каждому». С такими связываться нельзя. – Последняя его реплика была обращена к отцу.
– Я понял, – ответил Владимир.
Осмотревшись по сторонам, они обнаружили, что спасаясь от шпаны, попали в заброшенный дом. Свидетельством тому был не только мусор, покрывавший все под ногами, но и древняя пыль толщиной чуть ли не с пол палец на перилах лестничного пролета.
Саша планировал поселиться в ночлежке, где кормили и за деньги могли выделить приличную комнату, но потеря камеры изменила его решение. Его спутники слишком много привлекали внимания.
Одним лестничным пролетом выше нашлось несколько пустых комнат, где и решили провести время, за которое Саша надеялся получить письмо и выполнить «следующий пункт профилактических работ». Спальные мешки и небольшой запас полуфабрикатов, взятые с собой, должны были стать хорошим подспорьем на ближайшее время.
– Здесь есть почтовое отделение, – ответил на вопрос Тины о письме. – Местные нелегалы получают там чеки, которые можно обменять на еду и одежду.
– За что получают? – спросила Тина.
– Ни за что. В качестве помощи по безработице.
– Так и жить можно не работая, – добавил Владимир Линник.
– Так и живут, – заключил Саша.
Оставив девушек и отца наводить порядок во временном жилье, Саша первым делом отправился на почту.
Ближайшее почтовое отделение оказалось в квартале от их нового места жительства.
В окошке приема-получения корреспонденции его встретила хмурая женская физиономия, которая попросила указать личные данные – имя, фамилию, дату рождения, и через четверть часа, шурша и закрываясь бумажными документами, объявила вердикт:
– У вас голосовое сообщение.
Саша надел предложенные ему наушники, и, поморщившись от оглушительного треска, вслед за ним услышал голос Аси.
– Здравствуйте, Александр. Это – голосовое сообщение. Далее вам следует обратиться в Пристанище, найти там Григория Лазарева, познакомить его с Валентиной Гольдштейн, сказать, что я надеюсь на продолжение сотрудничества, и получить ответы на интересующие вас вопросы.
В наушниках снова затрещало, что заставило их быстро снять.
Этого сообщения Саша ждал с опаской. За все то время, пока он невольно оттягивал переход на второй этаж, чувство напряжения только возрастало, подпитывалось беспокойством за всех тех, кого он вынужден был взять с собой, и теперь разбухло до предела. В душе он был рад, что Ася не поручила ему спасти мир, или совершить какой-нибудь противоречащей собственным желаниям поступок. Но в итоге ком из неопределенности своего положения, перспектив и опасений еще больше увеличился.
В голову назойливо лезла мысль о том, что все эти два года кроме него и команды Ломова к Асе имели доступ и другие люди. Вероятно, до сих пор все, что они делали, тех, кто стоял над системой, устраивало. Но в какой-то момент их действия оказались неугодными настоящим модераторам, и они решили лишить Сашу Линника доступа к Асе. А вместе с этим и уменьшить роль Гольдштейна и Ломова в управлении Рейтполисом. Чтобы знали свое место. Можно было только сожалеть о том, что ему место отвели на втором нижнем этаже Рейтполиса, – еще ниже, чем то, где он родился и вырос.
«Получить ответы на интересующие вас вопросы? Этот Григорий должен быть как минимум модератором», – думал Саша, выходя из почтового отделения.
Такой безобидный на первый взгляд пункт профилактических работ – найти, познакомить, спросить, – никак не стыковался с происшедшими до этого катастрофическими событиями.
Выйдя из почтового отделения, направился к знакомой с прошлого пребывания здесь приемке с окончательно окрепшей уверенностью обменять купленный им наркотик на оружие. Он никому не рассказал о двух дозах порошка и не собирался рассказывать о планируемой покупке. Стараниями Ломова, хотя Гольдштейн и был против, находясь в шкуре модератора, Гуляке пришлось выучить особенности использования нескольких видов оружия и продырявить не одну мишень в тире. «Пригодится», – уверял Ломов.
Приемщика звали Андрюхой. Его бритую голову с асимметричными буграми и одутловатое лоснящееся лицо заметил издалека и был рад, что тот его узнал.
– Санёк? – на опухшем лице расплылась улыбка, обнажая гнилые зубы.
Саша подошел ближе, всматриваясь ему в глаза и изображая улыбку в ответ. «Плохо, если глаза подернуты снулой пленкой, – рассуждал про себя. – Тогда разговора не выйдет». Но нет, глаза были живые, даже с лукавинкой, что могло означать, что Андрюха недавно «вмазался». Еще два года назад он уже сидел на дешевых наркотиках, и тому, что он был до сих пор жив, можно было бы удивиться. Андрюхины «апартаменты», как сам приемщик называл свою конуру, были когда-то убежищем Саши Линника.
Саша поприветствовал его не вынимая рук из карманов куртки и предложил зайти внутрь «апартаментов». Внутри показал Андрюхе два пакетика с порошком.
– Взамен на это хочу короткий ствол. – Сообщил информацию, от которой Андрюху сначала передернуло, но потом воздвигло на несколько вопросов:
– Ты чё? Матерым стал?
– Кем стал – тем стал. Мне нужен чистый ствол, исправный. Цена, по-моему, приемлемая.
Цена действительно была заманчивая, и Андрюха, не долго думая, направился к захудалой тумбочке, из глубины которой выудил жестяную коробку.
– Только для тебя. Свой отдаю.
Саша рассмеялся.
– А то я не знаю, что у тебя таких своих дюжина, или больше?
– Не веришь. – Андрюха деланно надул губы, но спорить не стал. Получив порошок, он вообще быстро потерял интерес к своему старому знакомому. Саше это было на руку. Проверив оружие, сторговал у Андрюхи за деньги дюжину патронов к нему, и поспешил обратно в заброшенный дом.
О Пристанище он знал мало. Слухи о нем были самые разные. Одни рассказывали, что это лечебница для доходяг, другие – что место, откуда никто не возвращался живым. Будто там из людей производят полуфабрикаты, и скармливают в пунктах раздачи пищи другим еще живым доходягам.
У Саши не было фактов, которые могли бы опровергнуть или подтвердить ту или иную версию. Но то, что умирающих и умерших пропащих регулярно собирали на улицах и грузили в черные однотипные грузовики с логотипом Пристанища, он видел и сам.
«Нечему радоваться, – подначивала внутренняя осторожность. – Арестовывать весь первый отдел для того, чтобы продолжить сотрудничество с неким Гришей? Даже если он модератор. Может, она хочет закрыть меня здесь, как и этого Гришу? Или еще: обменять меня на него. Ведь продолжить сотрудничество она собирается с ним».
Своими сомнениями он поделился только с Тиной на следующий день, проведя практически всю ночь в раздумьях. Еще и отец прибавил вопросов для размышления.
– Нельзя всю жизнь убегать от проблем и прятаться. – Заявил он как только Саша переступил порог комнаты в заброшенном доме, вернувшись из Приемки.
– Я не убегаю от проблем. Это задание, я уже говорил.
– Даже если противник сильнее, есть смысл остановиться и встретить врага лицом к лицу, – продолжал отец.
– Я не боюсь встретить врага лицом к лицу. Если он покажет это лицо. Или ты о шпане, забравшей камеру?
– И о них тоже.
– Я тебя умоляю, не начинай снова.
Разговоры с отцом Саше всегда давались с трудом. Особенно сейчас. Чтобы совсем не перейти на эмоции, перевел разговор в друге русло:
– Я узнал следующий пункт плана. Обещано, что там мы сможем получить ответы на все интересующие вопросы. Кто враг, кто друг, какого лешего мы сюда полезли, бегу я или иду навстречу, и самое главное – кому. Кто такой Григорий Лазарев, никто, случайно, не знает?
Часть 3. Профилактика. Глава 9
Пристанище располагалось вдалеке от центральных тоннелей, поэтому пришлось идти на ближайшую железнодорожную станцию за билетами. Отправились вдвоем – Саша и Тина. Саша – узнать расписание движения поездов и купить билеты, Тина – вместе с ним, развеяться и побыть вдвоем. Саша сам попросил ее пойти вместе.
Добирались пешком, что было для Тины, привыкшей ездить на автотакси, необычным и, вместе с тем, интересным. Можно было спокойно поговорить.
– Ты хотел знать про психологию искусственного интеллекта? – спросила Тина вскоре после выхода из их временного убежища. – Я подумала…
– Кто бы это ни был, я не дам им выполнить угрозы. – Перебил Саша. – Модераторы или Ася, один черт.
– Да, конечно. Мы сделаем то, что они хотят, и все станет на свои места.
– Главное – ты будешь в безопасности.
– Я переживаю за папу. Если нас переселят, маме тоже придется искать другую работу. Она же со своими эмбрионами возится, как с детьми родными. Ты же понимаешь, как это все… Но это так, образуется. Я пытаюсь представить, что я на американских горках. Помнишь? Вверх, так, что захватывает дыхание, и сразу вниз. И не знаешь, когда резкий поворот. Главное – не вылететь из кабинки.
– Я помню. Ваше подсознание тогда будет более защищенным…
– И тебе тоже шлем такое говорил?
– Говорил. Но меня тогда безопасность мало волновала. – Саша нахмурился: – Прости, я никогда не думал, что тебе может что-то угрожать. Как-то все было само собой. У тебя была нормальная размеренная жизнь, перспективы. Я думал, что самое плохое, что с тобой может случиться из-за меня, это остановка в рейтинговом росте. Это было так глупо и по-детски. И эта небора… Вот так получается: стоит сделать глупость один раз и все. Обратной дороги можно не найти.
– Найдем. Ты же смог отказаться от неборы.
– Не знаю.
– Смог. И сможешь многое другое. А вместе можно горы свернуть. И Ася на твоей стороне. Она только предупредила. Профилактика – это предупреждение, что может что-то случиться. Но случится не обязательно, если принять меры. Предупрежден, значит вооружен. А вообще, я про Асю хотела сказать. Она – не обычная машина. Ася сама выбирает цель и пути ее достижения. Большинство современных машин на это неспособны. Такси отвезет четко по указанному адресу. Уборщик обойдет вверенный ему участок, но не более. Ася уклончиво отвечает на вопросы, ты сам говорил. Правдивость высказывания кроме «да» и «нет» у нее имеет и промежуточные значения – как в нечеткой логике. Если «да» и «нет» можно оценить как ноль и единицу, то у Аси бывает и по-другому. Например, пациент скорее жив, чем мертв можно оценить как ноль семьдесят пять. А наоборот – пациент скорее мертв, чем жив, – как ноль двадцать пять. Такой подход больше похож на мышление человека, ведь человек на вопросы редко отвечает только «да» или «нет».
– У Аси человеческое мышление? Я тоже об этом думал. И еще знаешь о чем? О том, что ей тогда не позавидуешь. Лучше, чтобы она была машиной. Но тогда с таким же успехом можно сказать, что весь Рейтполис – это Ася, а мы – внутри нее, как элементы организма.
– Может быть и так. Мне кажется, что модераторы и вирусы здесь ни при чем. Это что-то такое, что нам всем, кто находится внутри, сложно понять. Например, зачем ей надо было превращать это в игру – твое похищение, наш побег, арест папы и других. Это действительно похоже на какой-то квест с пошаговой инструкцией.
– Хорошо. Допустим, что это игра, идея, созревшая в воспаленном мозгу Аси, которая хватанула от меня «вирус игромании». Какая ее цель?
– Но она же сказала, провести профилактику. Но вирус навряд ли. Скорее мы как клетки крови, направленные в очаг воспаления. Предупредить возможные нарушения в Рейтполисе. Сделать что-то такое, для чего нужны ты или я, или тот же Егор Тришкин. Такое, что другим способом она сделать не может. И она кое-что уже сделала.
– Перемещение на верхушке рейтинга? – задумался Саша.
– И это, и перевоз наркотиков.
– Она рассчитывает, что я выведу ее на производителей?
– Здесь нет сети. Ей нужны дополнительные глаза и уши, чтобы владеть ситуацией.
– Но тогда почему просто не сообщить об этом Тришкину, твоему отцу или Ломову? Они приняли бы меры. И она достаточно рациональна, чтобы предположить, что для профилактики гипотетического воспаления, как ты говоришь, нужно выбирать более подходящую команду, чем мы. Есть же военное ведомство, в конце концов. Сообщается информация, они заходят, и от воспаления камня на камне…
– Она по сути заблокировала работу первого отдела службы безопасности и развязала руки Тришкину. А он умеет принимать жесткие меры, – продолжала Тина, а Саша только и смог ответить:
– Ну да.
Он не стал озвучивать свои дальнейшие мысли: «Тришкин станет искать меня, доберется сюда и примет жесткие меры. Только что при этом станет с нами, её не волнует. Она мыслит глобально. Парочка жизней – не в счет. Все лишь несколько клеток. К тому же, избавившись от меня, она избавится от внешнего вмешательства. Очень выгодно и рационально».
Тине он сказал другое:
– В таком случае этот Григорий Лазарев – ее местные глаза и уши. Он отказался быть ее информатором, и она хочет выяснить причину.
Железнодорожная станция оказалась местом небывалого скопления народа. Ситуацию осложняло ограниченное пространство туннеля, которое физически могло вместить только определенное количество людей, поэтому пришлось пройти через множество ограничительных турникетов. Кто-то уезжал, кто-то прибывал. Вокзальная суета в целом ничем не отличалась от происходящего на любом другом вокзале Рейтполиса. Единственное – электронное табло с расписанием поездов заменял громкоговоритель и справочная служба.
Узнали расписание в справочном бюро и направились к кассе.
– Ты заметил, что люди здесь очень разные? – спросила Тина. Разношерстное наполнение вокзала, его шум, внутреннее напряжение пассажиров, невольно передаваемое каждому, кто попадает на железнодорожную станцию, переключило мысли с размышлений об искусственном интеллекте в другое русло.
– Конечно разные, как и везде, – не сразу понял Саша.
– Я в том смысле, что есть и такие, что прилично выглядят. И совсем нет крыс.
Саша улыбнулся.
– Крысы прячутся. Они предпочитают оставаться незаметными. Вон, такое страшило даже крысы боятся. – Саша кивнул в сторону бомжа в лохмотьях, мимо которого они проходили. Бомж спал сидя на полу и прислонившись к одной из колонн вокзального помещения. Тина поморщилась от ударившего в нос едкого букета запахов из протухших селедочных голов, немытого тела и лежалой долгое время одежды. Отвернулась.
– Почему они доводят себя до такого состояния? Они же получают пособие.
– Они обменивают чеки на выпивку и наркоту.
– Зачем?
– Для того, чтобы убежать от проблем, – вздохнул Саша. – Или это Ася специально их травит, как клетки, непригодные для организма?
Тина догадалась, о чем он подумал.
– Я всегда буду рядом и не дам тебе убежать. Мне нельзя было оставлять тебя наедине с самим собой. Это больше не повторится.
– С тобой далеко не убежишь, – попытался отшутиться Саша, но перевести разговор на что-то легкое не получилось. Впереди, шагах в двадцати, он увидел знакомые лица.
«А вдруг этот толстяк и есть Григорий Лазарев?» – только и успел подумать, прежде чем они оказались в окружении десятка решительно настроенных людей, которых по определению Тины можно было бы отнести к «прилично-выглядевшим».
Знакомыми лицами были «барыга» с военной выправкой и прототип голограммы.
Тину и Сашу оттеснили к стене вокзального помещения и окружили полукольцом.
– Не дергаться! – рявкнул «барыга» в адрес Саши. Своим поведением он напоминал Захара Ломова, выдавая армейские замашки.
Толку было «дергаться», когда оружие осталось в рюкзаке на втором уровне красного дома.
– Не бойся, это свои, – сказал Тине, невольно прижав ее к стене, закрывая собой.
– Какие мы тебе свои! – возмутился кто-то справа и толкнул Сашу в плечо.
Толстяк с залысинами резким жестом остановил его:
– Успеется. – Затем обратился к Саше: – Вы поедете с нами.
Их наскоро обыскали и, придерживая за плечи, вывели из здания вокзала. В одном из боковых ответвлений тоннеля усадили в большой серо-землистого цвета автомобиль и одели темные повязки на глаза.
В таких обстоятельствах или в других, но Саша сам искал этой встречи. Армейская выправка «барыги» навела на мысль, что все это могло быть организовано антитеррористическим отделом. Небора, вывоз на десятый этаж, дом без адреса, запугивание, невозможность найти похитителей, все остальные события. Все для того, чтобы воспользоваться Гулякой в своих целях.
Он шепнул Тине на ухо слово «голограмма», надеясь, что этим успокоит, но в ответ почувствовал, как ее ладони еще больше похолодели.
То, что было дальше можно было бы назвать дежавю. Разве что повторение событий обошлось без сидения в темном коробе, и Тина была рядом.
Стол, припаянный к полу, кресло рядом с ним и небольшой диванчик напротив, вместивший Сашу и Тину. Двое охранников внушительной внешности по обе стороны и в кресле «лысый мордоворот».
– Александр Линник и Валентина Гольдштейн?
– А вы кто? – задал встречный вопрос Саша. – Мы арестованы?
Толстяк встал и подошел ближе, недовольно сощурив глаза.
– Вопросы здесь задаю я, мальчик. И советую тебе отвечать на них, если хочешь остаться цел и невредим и не лишиться своей спутницы.
Саша тоже хотел встать с дивана. Приподнялся, но находившийся ближе к нему охранник, придавив за плечо, усадил обратно.
Толстяк в это время прошелся по комнате и взял с полки пластиковую папку. Открыл ее.
– Александр Линник. Нелегал. – Стал делать вид, что читает. – Был арестован по обвинению в рейтинговых махинациях, но вышел сухим из воды. Более того, получил разрешение первого отдела службы безопасности шастать по этажам Рейтполиса, куда заблагорассудится. Не за просто так, судя по всему. – Он перевел взгляд на Тину: – Валентина Гольдштейн. Мод[7]7
Мод – сокращенно от «модифицированный». Таким словом пропащие называли жителей верхних этажей, рожденных с использованием генных технологий Центра репродуктивного здоровья.
[Закрыть]. Дочь службиста. Прекрасно знает, что здесь к таким, как она, не один человек имеет претензии. И вот эти ищейки являются публике, строя из себя невинных голубков? Какое у вас задание?
– Мы скрываемся от службы безопасности, – ответил Саша. Он посчитал, что не рационально отнекиваться в их положении. Надеялся, что таким образом быстрее выяснит, что эти люди хотят, и имеют ли они отношение к антитеррористическому отделу. Поэтому добавил: – И думаем, что это какая-то ошибка, потому что не совершали противоправных действий.
Тина уверенно закивала:
– Моего отца арестовали, но он ни в чем не виноват.
– Правильно сделали, что арестовали. Но запудрить мне мозги россказнями про несчастных детишек не получится. Человек, способный повлиять на систему рейтинга и прошедший спецподготовку по индивидуальной программе в военном ведомстве, на обездоленного не катит. Ты искал встречи со мной?
Сказанное незнакомцем ударило как обухом по голове. Этого больше всего опасался Гольдштейн. Утечки информации. Что кто-то узнает о роли Гуляки и захочет этим воспользоваться. Как воспользоваться? И откуда утечка информации?
После небольшой паузы Саша ответил:
– Искал.
– Зачем?
– Узнать, зачем вы интересуетесь мною, и откуда знаете про спецподготовку.
– Я знаю больше, чем ты можешь себе представить, и имею на тебя определенные планы.
Это было последним, что запомнил Саша Линник с той встречи.
Часть 3. Профилактика. Глава 10
Тина до того была перепугана, что даже не заметила, каким образом «отключили» Сашу. Только почувствовала, как обмякло его тело и расслабилась ладонь, до этого крепко державшая ее за руку. Стоило ей повернуться к нему, как с правой стороны шею пронзила судорога, заставившая вздрогнуть и… Дальше была темнота.
Даже когда она открыла глаза, была темнота. Кромешная, со всех сторон, тихая и напряженная с запахом застоявшейся сырости.
Тина очнулась в тоннеле. Слишком узком и низком, чтобы назвать его тоннелем второго этажа. Если бы не толстые трубы вдоль стены, которые ей получилось обнаружить на ощупь, можно было бы подумать, что она в норе диаметром около двух метров. Стены тоннеля были влажные и покрыты чем-то липким. Тина вытерла руку о куртку, пожалев, что нет салфеток.
«Какие салфетки?! Я под землей. Без навигатора, фонаря, вообще без ничего… И без Саши».
Какое-то время она еще держалась, обнаружив, что тоннель продолжается как в одну, так и в другую сторону. «Хуже, если бы это было ограниченное пространство». Но когда услышала громкий шорох в непроглядной темноте позади себя, вмиг потеряла всё свое героическое самообладание. Завизжала что есть мочи и бросилась бежать в противоположную сторону от звука.
Падала и ударялась о трубы по обе стороны тоннеля несчетное количество раз.
Вставала, бежала, падала, снова вставала, пока не выбилась из сил.
Долго плакала навзрыд, присев на корточки и опираясь спиной о холодную липкую трубу.
В конце концов слезы частично забрали с собой панику, и она решила, что сидеть и рыдать в такой ситуации – последнее дело, ведь выход можно найти только в том случае, если идти к нему.
В результате медленно, опасаясь, что натолкнется на источник напугавших ее звуков, Тина встала и двинулась в темную неизвестность.
* * *
Не дождавшись Саши и Тины к намеченному времени и не получив ответ на звонки по минипорту, Майя достала навигатор. По своему виду он был довольно примитивным, но как уверял брат, его покрытия должно было хватить на расстояние до десяти километров. Маячки Тины и Саши на нем светились в разных местах, причем в противоположных от того, где находились сечас Майя и ее отец.
Майя пожалела, что не проследила за показателями навигатора с самого начала, как только Тина и брат отправились за билетами.
– Они не могли разойтись без предупреждения. Что-то случилось. – Подняла взгляд на отца, который с не меньшим беспокойством смотрел на показатели прибора, стоя у Майи за спиной.
– Твоего брата даже за билетами нельзя отправить так, чтобы с ним ничего не случилось, – сказал Владимир Линник.
Пока решали, кого следует искать раньше, маячок Тины начал удаляться. Учитывая это, выбор стал очевидным – если она исчезнет с поля зрения радара навигатора, встретиться им будет гораздо сложнее. Первой надо найти Тину.
На сборы и раздумья не было времени.
Владимир Линник оставил дочь с вещами, дав указания из дома ни на шаг, быстро проверил, есть ли с собой деньги, и поспешил вниз по лестнице вслед движущемуся значку на экране навигатора.
Оставшись одна, Майя какое-то время провела у окна, выглядывая, не появится ли кто-нибудь из родных. Время тянулось медленно, и для того чтобы хоть как-то скоротать его и побороть тревогу, достала планшет. Она всегда рисовала, когда рядом никого не было, особенно когда накапливались переживания. Вспомнила, что хотела выразить в рисунке свое впечатление о встреченных в лифте «аборигенах». Сделала несколько набросков, но дальше работа не пошла. В то же время на противоположной стороне улицы, как раз напротив окна, заметила еще одну, колоритную с точки зрения художника, фигуру. Настолько интересные черты лица на верхних этажах встретить было практически невозможно, и она стала рассматривать это лицо и рисовать очертания нового образа.
Неряшливо одетый мужчина с неправильной формой выбритой наголо головы, несколько раз бросил взгляд на окно Майи, и продолжал стоять на том же самом месте, иногда переминаясь с ноги на ногу. Майя отошла от окна, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но через короткое время не удержалась и снова выглянула. На этот раз мужчина смотрел конкретно на ее окно. Майя ни на шутку испугалась и отпрянула от окна как ошпаренная.
Последовавшие вслед за этим шаги на лестничной клетке ввели ее в настоящий ужас.
Как и следовало ожидать, скоро странная фигура появилась в проеме дверей.
– Убирай, что ты там калякала, а то я за себя не ручаюсь, – заявил незнакомец, приближаясь. Майя подумала, что он собирается забрать у нее планшет с рисунком. После досадной потери камеры она не могла допустить лишиться еще и планшета, поэтому обеими руками крепко прижала его к себе, приготовившись на самые отчаянные поступки – кусаться, брыкаться и орать во все горло.
– Сейчас же уйдите! Или я позову полицию! – сказала очень громко.
Но незнакомец только рассмеялся, оголив нездоровые черные зубы.
– Ша, детка. Полиции у нас днем с огнем не найдешь, а картинку мою убери, не к чему мне позы всякие выставлять. – Он стал рассматриваться по сторонам, остановив взгляд на разложенных в ряд спальных мешках в углу комнаты.
– Я уберу, только уйдите! И ничего вам не отдам, – Майя в очередной раз подумала, что абориген хочет что-то украсть. Хотя навряд ли ее отваги хватило бы на то, что бы помешать ему это сделать.
– Я Санькин спальник возьму. Ему он уже без надобности, да и вам лишний зачем? А мне пригодится. Хороший спальник, дорогой.
Упоминание имени брата вызвало недоумение:
– А откуда вы…
– Слежу за вами. Вот как. – Незнакомец подошел ближе к спальнику. – И отказаться нельзя, и вас бестолковых жалко. Ты кто, сестра ему небось?
– Да, – опешила Майя.
– Так отдашь спальник? А я тебе про Саньку скажу. Обмен, стало быть, на информацию.
– Он будет против того, чтобы я вам что-то отдала, когда вернется, – растерянно сказала Майя. А когда услышала в ответ от непрошеного гостья «не вернется Санёк», то совсем сникла, ошарашенно уставившись на него.
Хорошо, что отец подоспел вовремя.
Он и без того был расстроен, вернувшись ни с чем, а когда увидел подозрительную фигуру рядом с дочерью, совсем пришел в ярость. Набросился на него, схватил за шею и чуть не удушил.
– Только не убивайте… Я хочу помочь, – еле вырвались сиплые слова из сдавленного железной хваткой горла.
Владимир ослабил хватку, но не отпустил совсем.
– Меня поставили следить за вами. Парня вашего забрали, а меня поставили следить…
– Ты кто такой? – Владимир снова сжал шею незнакомцу.
– Андрюха я… Пусти…
Андрюха знал немного, но и того, что он сказал, было предостаточно, чтобы почувствовать серьезность происходящего.
– Я ведь к Саньке вашему хорошо относился, да и сейчас отношусь. Помогал он мне, и я тоже. Что я, совсем не человек, что ли? Не надо было ему мне порошок приносить. Я рассказал боссу, а он как вскочит! Притворяется, гад, говорит. Следи, говорит, за ним, а то тоннельным червям скормлю. А я же не скажу «нет». Я вот про вас ничего не сказал, так вы мне спальник за это отдайте.
– Где он сейчас? – прервал его рассказ Владимир, добавив для острастки: – а то я тебя сам этим червям скормлю.
– Не знаю, – искренне сознался Андрюха.
Майя достала навигатор:
– Где это? – показала на маячок.
Андрюха потер подбородок, размышляя о том, что он еще может выторговать в обмен на помощь, но Владимир пригрозил в очередной раз удавить его и даже сделал несколько решительных шагов к этому, отчего Андрюхин коммерческий интерес утих, и снова проснулась совесть.
– Нельзя вам туда влом. Погубите себя и ему не поможете, – предупредил он. Посмотрел на экран навигатора.
В электронных картах Андрюха не разбирался, но окрестности знал хорошо, что дало возможность выудить из него приблизительное местонахождение Саши.
Собираясь оставить отца и дочь переваривать информацию без него, Андрюха забрал желанный спальник, пообещал «никому ничего», во что мало верилось, и направился было к выходу из комнаты, но Майя остановила его еще одним вопросом:
– А кто такой Григорий Лазарев, вы не знаете? Говорят, его можно найти в Пристанище.
Остановившись в дверном проеме, Андрюха перевел настороженный взгляд с пустого лестничного пролета на Майю и обратно.
– Если деньжат подкинете, то скажу. Отчего не сказать?
* * *
Монотонный звук возник неоткуда и нарастал все больше и больше. Он был то сильнее, будто ввинчиваясь в уши, то ослабевал, превращаясь в шум выдыхаемого воздуха. Когда гул затихал, сквозь него слышались чьи-то голоса. Некоторые – узнаваемы.
«Что они хотели?» – пульсировал голос Ломова.
«Он снова не сказал, – гудел собственный ответ. – Только слова, ничего конкретного».
«Мало тебя били. Я бы добавил». – Голос Ломова все больше фонит.
«Меня не били, как будто… Только суставы болят, тошнота, сухость, горло огнем печет, и дрожь по телу».
«Это ломка», – от слов Ломова раскалывается голова.
Ломка – Ломов, Ломов – ломка.
Это бред, просто страшный сон.
Это не может быть реальностью. Тина была жива, она не утонула.
Почему темно? Коридоры с красными огнями расходятся в четыре стороны. Или их пять? Нет, восемь. Или… Их больше десяти. Куда идти? Кажется справа мелькнула тень. Надо бежать, но бежать некуда. Все коридоры заканчиваются тупиком.
– Сколько уже? – пробивается незнакомый голос сквозь гул.
– Еще раза три, и будет как огурчик.
* * *
Гул превращается в боль. И тело как не свое. Это чей-то другой желудок печет огнем, будто в него налили расплавленную лаву. Лава вокруг. Надо прыгать с кочки на кочку, иначе не успеть. Лава заполняет все, выливается со всех сторон – из брандспойтов. Кипящий металл начинает бурлить, и Тина падает в этот поток. Последнее, что он видит, это ее глаза. Большие, полные ужаса.
Нет!
Это бред, это сон. Это не может быть реальностью. Это виртуалка-ужастик.
– Ну что?
– Проверим.
Тело тяжелое. Руки и ноги не двигаются. И веки. Глаза открыть невозможно. Только яркий свет.
– Он слышит меня?
– Думаю да.
– Слушай дружок. Ты ускорил процесс. Сам виноват. Ты сейчас придешь в себя и будешь чувствовать себя хреново. На столе лежит инжектор. Одна доза, и боль уйдет. Сделаешь сам. После этого продолжим разговор.
Чувствительность возвращается постепенно.
Сначала пальцы, еле сгибаются, как онемевшие. Немалых усилий стоило поднести их к лицу. С трудом открыл глаза и обнаружил себя в помещении, похожем на больничную палату. Себя – на функциональной кровати. Рядом – медицинский стол.
Что я наделал?
Ощущение совершенной ошибки и катастрофы, к которой она привела, сжимало голову клещами.
Саша понял, что за инжектор лежит на столике.
Вслед за возобновленной чувствительностью, как и было обещано, гул и боль нахлынули снова. От пальцев и выше, к груди, шее. Тело скорчилось в спазмах, сжимаясь до состояния черной дыры. Мысли сконцентрировались до единственной: «добраться до инжектора». Он протянул руку к столу, но сразу не достал. Корявые пальцы не слушались и невольно оттолкнули столик. Ползти до отъехавшего столика пришлось целую вечность. Еле дотянулся рукой до его края, пытаясь на ощупь найти спасительное приспособление. Нашел. Уронил. Снова полз по полу, борясь с удушьем от сжимающих шею спазмов. Метр расстояния растянулся в десять. Еще чуть-чуть… Холод инжектора на шее и укол почувствовал на грани с беспамятством.
