Текст книги "Ведьма для охотника (СИ)"
Автор книги: Татьяна Чащина
Соавторы: Мария Зайцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Переношу я всё, и холод, и жару. Сразу вспоминается Египет, где даже верблюды курили в сторонке, наблюдая с благоговейным ужасом на унылых мордах, как я бегала под палящим солнцем пустыни.
Это я на всякий случай предупреждаю, потому что Юра… Маньяк в общем. На мою радость сексуальный, но нужно хоть как-то контролировать процесс. Нельзя же все время вот так… безвольной биомассой…
Он хмурится, осматривает меня опять с ног до головы, явно что-то взвешивая в голове, прикидывая…
– Немного, – наконец, тихо и коротко обещает он.
– Я доверяю тебе, – делаю на всякий случай невинные глазки, отмечая про себя заметное разочарование на породистом лице моего охотника…
Я так и думала! Уже там спланировал какое-то маньячное коварство! Засранец.
Захожу в раскалённую парилку и вижу… Розги! Утрирую конечно, но я как-то баню всегда ассоциировала с берёзовыми вениками, а не с хвойными. До этого момента.
И сейчас стою, обмирая от предчувствия. И предвкушения.
Потому что знаю, что он будет делать.
А вот насколько я согласна?
Перевожу взгляд на его массивную фигуру, голую грудь, уже покрывшуюся влагой…
Ох…
Попробовать… Только попробовать.
Если не понравится, сразу скажу ему…
Юра, хоть и маньяк, но сто процентов тут же исключит эту хрень из нашего секс-рациона. Как в тот раз, когда я сказала, что покусывать клитор – значит, лишать меня удовольствия… Он ведь тут же прекратил это делать.
Естественно, полностью по моему сценарию у нас ничего не идет, и я за это недолгое время много с чем смирилась… Просто не успела сказать “нет”, или Юре показалось, что мое “нет” прозвучало крайне неубедительно, практически, как “да”...
Не скажу, что я очень этим всем довольна, хотя ни разу без оргазма не осталась.
Просто, как и любой женщине, ужасно все хочется контролировать.
Мне это привычно, мне это просто…
А Юра – ярко выраженный доминант. И приходится это учитывать, если хочу удовольствие получить, конечно же…
К тому же, если всю жесть из его любовных ухаживаний убрать, так и без секса остаться можно.
Юра расстилает полотенце. Всё подготовлено для того, чтобы я лежала на верхней полке почти под потолком, но он учитывает моё предупреждение и ведёт меня на полку ниже. Сажусь, поднимаю на него взгляд… и чувствую себя нижней перед глазами хозяина.
Ох… Как горячо! Во всех смыслах!
С доверием и покорностью смотрю ему в лицо и понимаю,у него от одного такого взгляда член вверх подпрыгивает.
БДСМ-лайт решил мне устроить, а может и не лайт…
Пусть…
Закрываю глаза ложусь на спину, потому что так велено. Чувствую колючий веник, который от шеи медленно проезжает по моему телу до промежности, потом по ногам.
Юра подкидывает воду на камни, становится жарко. Он ударяет по моим ступням, «поймав» горячий пар. И это восхитительно! Чуть колет ноги, потом живот, и добирается веник обратно к груди. Иголки мягкие, но будоражат соски. Юра ударяет раз. Я замираю.
Это… Это невероятно!
Возбуждаюсь почти сразу.
Мои груди мягко и волнующе избиты колючим веником. Горошины сосков уже стоят, твердеют. Мужская рука сгибает одну ногу в колене, чуть приоткрывая моё лоно. По складочкам меня парят, я жмурюсь. Ловлю ощущения, они вначале спорные. Это если напрягаться.
– Расслабься, – приказывает мужчина, слышу как шипят угли.
Я расслабляюсь. Теперь каждый удар веника приносит удовольствие. Это как грубый массаж и стимуляция одновременно.
Но вот меня переворачивают на живот…
И я сразу понимаю, что это была лишь прелюдия, и все только начинается.
Он скидывает мои волосы, подгибает ноги и опять проводит по ступням. Потом их опускает, гладит по мне рукой, опять шепчет что-то восхищенно. И я жмурюсь от кайфа.
Становится невыносимо жарко.
Удары, один за другим. Жёстко и достаточно сильно. Я вскрикиваю, пытаюсь свалиться с полки, меня удерживают.
И понимаю, что уже все чересчур, что умираю практически!
– Юра! – ору от очередного удара по попе.
– Кричи! Лёгкие прочистятся!
– Ты охуел! – визжу, потому что, видимо,уже хвоя от ударов об мою попу опала и меня реально стегают! Голыми ветками!
По голой заднице! Больно!
Это называется спанкинг, по-русски – просто порка.
И от этого можно получить удовольствие, говорят.
Я не верила. Раньше.
Потому что сейчас я , сука, мать его, получаю! Получаю удовольствие!
Кричу, уже не пытаюсь сбежать. Реву медведицей, барабаню ладонью по полке и… И встаю раком, прогибаюсь в пояснице. Маньяк Юра этого зрелища не выдерживает, откидывает в сторону веник и пристраивается сзади.
Входит резко, выбивая из меня длинный , мучительный стон счастья.
Наконец-то, бляха…
Пальцами хватается за места, где сёк меня, как сидорову козу…
Где же он держит козу?
Амплитуда ударов нарастает, сердце выскакивает из груди, напряжение такое во всем теле, что, кажется, лопну сейчас, как надувной шарик!
– А-а-а! – ору в потолок, который от пара почти не видно.
Накрученные на кулак волосы не дают выгнуться, маньяк Юра долбит меня все сильнее и сильнее, как отбойный молоток, моментально всё внутри деревенеет, наливается,и с тяжестью появляется боль ,сдобренная охренительным удовольствием и предчувствием жёсткого, но яркого оргазма. И он наступает. Я замираю… И этот момент, перед тем, как меня дёрнет в невероятных судорогах, кажется длится вечно. В моё трепещущее сочащееся лоно продолжает входить крепкий солидный член, а я чувствую его как никогда.
И рывок в неведомую даль феерического удовольствия! Ещё не могу дышать, а потом кричу, понимаю, что все мои неприятности – просто выдуманная хрень, и только эти минуты имеют настоящую важность… Никогда такого не было, и если я что-нибудь не предприму, то и не будет.
Меня бьёт, как током, меня заламывает. Я не падаю на пол только благодаря своему ответственному любовнику. Члена внутри уже нет, а оргазм продолжается. Я опять лечу, подхваченная на руки…
Успокоительная прохлада.
Затуманенным взглядом смотрю на тот самый чан. Я в нём лежу по горло погружная в чистую тёплую воду.
Губы, распухшие от жара и покусываний, влажные и чувствительные, целуют, но я не отвечаю. Сил нет вообще.
Кажется, до сих пор все внутри сжимается и сжимается…
– У меня для тебя подарок, – шепчет Юра, делая что-то с мои запястьем.
Смотрю на его пальцы. Пульс прощупывает! Охренеть, маньячья морда. Доктор... Сам довел, сам теперь лечит…
Усмехаюсь и плачу одновременно, закрывая предплечьем глаза, чтобы не видеть его.
Это было невероятно круто, мне так хорошо. А он подумал, что я рыдаю от жести. Ну, да от неё тоже.
– Чщ-щ-щ, ты что? – утешает меня Юра. – Перестарался?
– Давай подарок, – всхлипывая, отвечаю я.
– А-а-а, – всё понимает он и опускает руку мне между ног прямо под водой. – Мойся тогда, приводи себя в порядок, на лодочке тебя прокачу.
И неожиданно суёт мне два пальца прямо в попку. Я дёргаюсь и взвизгиваю, волнуя воду в чане, ловлю его пронзительный взгляд. Маньяк!
Юра подмигивает и уходит.
Не будь я такой сексуально озабоченной, уже бы бегала от этого похотливого коня по всему лесу. Но ему повезло.
Глава 13
Я иду босиком по берегу следом за моим охотником.
Юра несёт сумку, в ней резиновая лодка и насос. Вёсла на его плече. Закусывая баранками, смотрю под ноги и по сторонам. В рубашонке мятой,волосы нечёсаные. Красота, наверно, нереальная.
Но мне так хорошо. После бани, порки и секса я повалялась на удобной кроватке, подремала даже, уткнувшись носом в крепкое плечо своего дикого любовника и до одури надышавшись его сладким, будоражащим запахом, и вот теперь иду следом за Юрой, в предчувствии новых впечатлений.
– А зимой ты живёшь здесь? – с набитым ртом спрашиваю я. Ловлю момент, так сказать, и продолжаю гнуть свою линию. Надо же выведать побольше информации.
– Иногда, приезжаю, – он пригибается, проходит под большой лапой елки, чтобы ветки не ударили мне в лицо, придерживает их и пропускает меня вперёд.
– А в каком городе или посёлке?
– Я из Питера, – спокойно отвечает он, и у меня дрожь по коже идет, сразу замолкаю. А он видит это… Он это замечает! Сверлит меня нечитаемым взглядом, но ничего не говорит… А мне становится жутковато, потому что он теперь в курсе, что я тоже оттуда.
Да и плевать! Или нет?
– Знаешь, ты меня угнетаешь, – тихо говорю я. – Иногда.
– Расслабься. – Лениво отвечает он, – со мной, ведьма, нужно расслабляться.
Почему-то в его устах слово «ведьма» звучит на редкость нежно. И я не обижаюсь, что он так меня называет.
Послушно пытаюсь расслабиться.
Никакого дискомфорта.
Бережок усыпан плоскими, приятными для ступней камнями, кочки мягкие попадаются. Нет насекомых. Вообще! Куда делись все комары? Или готовятся атаковать вечером? Пролетает одна невероятно красивая стрекоза с морского цвета крыльями, и всё. Очень тепло. Солнышко светит ярко, мы – то в его лучах, то в тени деревьев. Пахнет хвоей, свежестью и цветами. Река, окружённая лесом, живописно красива, и я понимаю, что не умела раньше расслабляться. Откинуть все мысли, встать на камне у воды и насладиться просто природой. Получить визуальное удовольствие от эстетики, словить в голову гормоны удовольствия и услышать ласковое: «Юленька, не отставай».
Ему вот за эту заботу, внимание и частую ласку простить можно многое. Даже болящую выпоротую задницу.
Юра раскладывает на камушках лодку, включает насос.
Я только наблюдаю, несмотря на богатый туристический опыт, такого раньше не видела. Очень быстро мы получаем транспортное средство.
Юра вставляет вёсла, галантно подаёт мне руку. Вот всегда знала, что в глубине души он – джентльмен.
И даже не в глубине.
До этого еще обратила внимание, что он этикет соблюдает, когда ест в своей лесной избушке. Никаких простонародных привычек за столом. Нож, вилка, тарелки под хлеб, салфетки даже!
Юра, не подозревая о моих мыслях насчет своего джентльменства, спокойно гребёт вёслами, периодически посматривая на меня и подмигивая.
Вообще, он выглядит на редкость довольным собой, мной и окружающим миром.
Вот кто в настоящей гармонии с природой, вот кто расслабляется по полной программе.
Мы плывём куда-то по реке, потом заворачиваем в лагуну и двигаемся уже по узкому ручью. Я сижу спиной к носу лодки, хотя у неё непонятно где нос, где корма. Юра так посадил, я и не возражала.
– Смотри на меня, это же сюрприз, – опять подмигивает. И любуется мной. Так приятно это, так греет… Словно кошка, готова ласкаться к нему за доброе слово и поглаживание… Ужас, Юлька, ужас… Влюбчивая дура… Раньше-то и не замечалось за мной подобной фигни…
А тут… Роскошный мужик, шикарный секс, да еще и ухаживает грубовато-искренне… Есть, от чего сойти с ума…
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Расскажи о себе.
– Окончил школу, поступил на медицинский.
И всё, молчит.
– Где работал? – я смотрю невинно, но лицом пытаюсь показать, что имею право знать после того, что между нами было. И не отступлю.
– Служил, – опять коротко, но ёмко.
– Я так и поняла, – улыбаюсь. – А женщины?
Они были, это точно! И, возможно, была любимая.
Но он один! Это значит, что-то случилось, к моей бабке не ходи.Просто так такие мужики в современном мире одни не остаются. Главное, чтобы он не оказался двустволкой, которая стесняется второго своего направления. Вот только этого мне не хватало, я же менеджера Лёшу уволила тогда, когда мой бывший ему предложил любовь и дружбу. Леша, кстати, был не рад. Ни предложению бывшего, ни увольнению, естественно. – Ты почему один, Юра?
Я немного заигрываюсь, изображая наивную няшку, и потому не сразу понимаю, что грань перейдена.
Как-то сразу и резко замолкаю, увидев реакцию на мой простой-наивный вопрос.
Его глаза! Только они, потому что улыбочка остается, ни один мускул не дрожит, но… Радужка глаз от приятно сине-голубой выцветает в одно мгновение. Если кто-то думает, что ничего здесь особенного, ошибается! Это жутко и страшно! Глаза, звериные, не человеческие, становятся светло-голубыми, почти белёсыми, настолько ледяными, что по телу моему мурашки бегут, волоски дыбом встают.
Во что я вляпалась?!
Улыбка сползает с моего лица.
Инстинктивно отшатываюсь, неловко хватаюсь за резиновый гладкий борт лодки, и, наверно, выгляжу на редкость испуганной, потому что Юра тут же берет себя в руки.
Хмурится, щурит глаза, уже потерявшие свою пугающую белизну, ставшие более спокойными.
Но ничего не говорит, никак не комментирует произошедшее…
Оставляя на мое усмотрение решать, привиделась ли такая его реакция, или нет…
Я резко отворачиваюсь от него, в горле ком, сердце бешено стучит.
Случилось у него что-то, что его конкретно в зверя превращает. Пугающего, еле сдерживающегося, чтоб не наброситься…
Что?
Может, поэтому он тут отшельником сидит?
Может, какая-то жуткая история в его прошлом?
И как мне к этому относиться?
После такого, пожалуй, и поверю, что у него нет связи с внешним миром…
Ни к чему ему.
Прячется он от мира, не хочет в нем быть…
Юру становится невероятно жалко, хочется его обнять…
Такой сильный… Такой несчастный…
И такая ты , Юлька, дура…
Но мысли по этому поводу исчезают в миг, когда я слышу шум воды и вижу тот самый сюрприз. Изогнувшись всем телом, восхищённо замираю, глядя на водопад, к которому мы подплываем.
Глава 14
Ощущение дежавю не покидает ни на секунду. Этот сон, который я увидела неделю назад, не просто в руку, а по лбу буквально.
Так реально поверишь, что ведьма…
Водопад небольшой, метра три, никаких Ниагар и рядом не стояло, но в моём сне он был именно таким. Лодка затащена на берег, я снимаю рубашку и вступаю на совершенно песчаное дно, хотя у этой реки дно каменное и бережки тоже все в валунах. И да, кстати, разноцветные камни удивительной красоты здесь с капельками слюды, которые на солнце играют и светятся.
Я медленно иду в воду, словно погружаюсь в сон, тот самый, где впервые встретила своего охотника. Правда, эмоции сейчас совершенно иные.
Там я от него убегала, опасалась, что догонит, и подспудно… ждала этого? Наверно, да.
А сейчас я удивляюсь тем своим ощущениям. Как можно убегать от него? От моего охотника?
Он же… Он же, несмотря на некоторые заморочки и множество недомолвок и даже тайн, идеален. Нет, убегать от такого – надо редкой дурой быть.
Неправильный все же сон был.
Недостоверный.
Вода – парное молоко, я теряю связь с реальностью от тепла и неги. Погружаюсь сразу по горло… Боже…
Чувство полёта дарит речка, когда я плыву, не напрягаясь. Плещется вода, шумит и брызжет водной пылью. От неё появляется радуга прямо над голубой гладью.
Водопад уже близко.
И мой охотник – тоже.
Его взгляд, горячий и жадный, преследует меня, будоражит, заставляет напоказ красиво изгибаться в прозрачной воде…
Слышу сквозь шум водопада всплеск сзади.
Нетерпеливый какой… Ненасытный…
Предвкушение чего-то чудесного сжимает грудь, но не подаю вида, добираюсь до летящей сверху воды.
Встаю под прохладные струи, по грудь скрываясь в реке.
И о-о-о-о… это круче секса! Вру… Теперь-то я знаю, что секс круче. Не всякий. И не со всеми. Только с моим охотником.
Но сейчас я погружаюсь в детскую мечту, помноженную на недавний странный и волнующий сон.
По телу пружинит тяжёлая вода, я раскрываю рот и пью, пью. И грудь подставляю под поток, он бьёт по соскам, и я наслаждаюсь этими болезненно-сладкими ощущениями. И ожиданием…
Чуть-чуть, лишь мгновение… И сил будет больше.
Но вода оказывается коварной, потому что слишком шумит. Заглушает все посторонние звуки…
Я опять в своём сне. Знаю, что он подходит сзади. И, склоняя голову под потоком, закрываю глаза, чувствую его руки на своём теле.
Мой преследователь, охотник, держит крепко, ведет шершавыми ладонями по голым мокрым плечам, прижимается сзади.
Мы одни, на много-много километров рядом – ни одной живой души…
И мне никто не поможет… И не надо! Не надо помогать!!! Даже смотреть не надо…
Хотя, глупости такие, никто не увидит, как нам с ним будет сейчас хорошо.
– Поймал тебя, ведьма, да? – спрашивает Юра, сладким шепотом будоража нервные окончания по всему телу, кажется, одновременно.
– Да, – шепчу я в ответ.
– Не отпущу, – продолжает прижимать к себе.
– Даже на автобус? – трусь я о его грудь мокрым затылком.
– Даже на автобус.
– Прекрати! – он меня пугает иногда. И сейчас конкретно.
Поворачиваюсь, повинуясь тяжелым рукам, Юра меня отводит от водопада и подхватывает с лёгкостью под водой, усаживает на себя. Смотрит, так странно смотрит. И я плыву, не по воде, а от него. От его взгляда.
Убираю спешно волосы с его лица. И в этот момент вижу очередное невероятное преображение своего дикого охотника. Его улыбка из хищной и немного ехидной становится… Доброй? А вот и нет, ему словно больно. Появляются морщины на лице. Брови разъезжаются, он неожиданно печально усмехается и тоже убирает мои волосы, гладя по голове широкой ладонью.
– А можно, – нерешительно начинаю я. – Можно не только до автобуса… Можно продолжить наше общение… В городе…
– Оставайся со мной, – перебивает Юра, продолжая внимательно смотреть на меня. И словно ждет чего-то… Не верит, но ждет, как уже подросший ребенок, которому сообщили в детском саду, что Деда Мороза нет, все равно надеется на встречу с ним.
– Меня наверняка уже МЧС ищет, – неловко улыбаюсь я. – Немного подождать… И найдут, до дома подвезут… Даже автобуса не нужно ждать. – Делаю паузу, решаясь, и продолжаю, твердо глядя в его светлые глаза, – Я хочу забрать тебя с собой. Юр! Поехали со мной, – хватаюсь за его плечи, не отпуская взгляда. – поехали! У меня своя квартира, заработок. Будем сюда приезжать, как захочешь…
Его лицо опять расплывается в усмешке. Уже недоброй. Совсем.
– То есть, ты меня к себе забираешь, – говорит он. – Выгуливать будешь. В лес. Периодически, как у тебя времечко появится. – Он не злится, он смеётся над этим. – И что, часто тебе приходилось вот так… Выгуливать? Командовать?
– Бывало, – отвечаю с досадой, но скрывать не считаю нужным.
– А вот для тебя сюрприз, – он мягко крутится на месте и меня крутит, легко, убаюкивающе. И в то же время… Страшновато мне почему-то… Юра улыбается, щурит шельмовски один глаз, когда попадает лицом на солнце. И продолжает, – я в своём лесу хозяин, и если мне нужна женщина, то мне решать, когда приходит автобус и когда заглядывает МЧС.
– Что?! Что ты хочешь сказать?! – оторопев, смотрю на него, неловко пытаюсь высвободиться. Он опять смеётся. Весело ему! – Пусти! Пусти, гад такой!
– Как ты просишь сладко… – щурится от моих ударов Юра, и не думая спускать с рук, – мне нравится…
– Не-е-ет…
– Еще раз скажи, ведьма! Еще! – лапы резко сжимаются, заставляя повиноваться, а затем меня буквально насаживают на член.
Вырваться невозможно… Да и не нужно.
Все равно ничего не смогу сделать. Ничего. Только закрыть глаза. И понять, что это не сон. Бьётся вода, мужчина двигается жестко и болезненно даже, но так сладко… А потом чуть притормаживает, несёт ближе к берегу, где среди камешков есть местечко с горячим песком.
Он целует, падает вместе со мной. Я вскрикиваю, но удара от падения нет, он всё контролирует. Обжигает спину мягкий песок.
– Какая у тебя шикарная задница! – водит ладонями по моим ягодицам, вдалбливаясь в меня.
– Была же попка, – стоном возмущаюсь я, вывожу по его широкой спине руками.
Я не обижена. Просто когда почти каждые отношения заканчиваются воплями: «Ты – корова», начинаешь к этому привыкать. А вот Юра останавливается. Не выходит, но и двигаться перестаёт. Рассматривает внимательно и тревожно мое лицо, явно считая, что совершил ошибку, был несдержан в словах.
– Попка, моя попка,– наконец, шепчет он, склоняясь к губам. – Даже не думай, что я отпущу. Ты нарвалась, ведьма, на настоящего охотника.
– О, да! Я в курсе… Хочу сверху! – осеняет меня.
Он пару секунд думает и позволяет мне сесть сверху.
Глава 15
Коза, похоже, живет своей личной жизнью, таинственной и непонятной, иногда сдавая хозяину молоко. Я ее видела. Коза, белая-белая, с комолыми смешными рожками, появляется периодически возле дома, доится, на удивление спокойно перенося жесткие , но опытные руки Юры, а потом уходит в лес. Каким образом она там выживает и как спасается от волков, медведей и кто там еще в такой жуткой чаще живет, непонятно. На ум как-то сразу приходит старый мультик про козу, самостоятельно путешествующую по всяким странным местам, а потом хозяйка ее ловила и доила… Похоже, тут тот же принцип. Дикая коза. Бывают такие вообще?
Не знаю, как этих животных содержат, но всё это подозрительно.
Я полностью теряю счёт времени. Идут дни, а может недели… Или наоборот…
Часы исчезают в пустоту безвременья, утро-вечер, день-ночь…
Здесь белые ночи, а потому совершенно непонятно, какое время суток сейчас.
На часы смотришь и думаешь: дождь идёт утром или вечером?
Секса много. Очень много секса. По пять раз на дню для нас с Юриком – обычное дело. Это называется медовый месяц, когда очень много и слишком сладко.
Словно в красное марево проваливаешься, не думаешь ни о чем…
Бабка когда-то рассказывала историю про лешего, который заманивал доверчивых девушек в свою лесную избушку и любил их до того сладко и долго, что они забывали постепенно не только дорогу домой, но и вообще, кто они такие…
И вот сейчас есть у меня ощущение, что не сказку страшную я в детстве слушала, а вполне себе быль…
Сама себя плохо помню, какая раньше была? О чем думала?
Сейчас все, словно в тумане. Вся прошлая жизнь.
А в этой – лес, лес, лес… Солнечные лучи утром на лице – легко и мягко.
Горячие руки и губы моего неутомимого охотника, его тяжелый, давящий взгляд…
И ставшее уже привычным, сладкое томление внизу живота при одной только мысли о нем…
Мы не говорим про прошлое. Его. Про свое я рассказывала, болтала так, между очередными раундами секса, лежа на крепкой, мерно вздымающейся груди Юры и лениво водя пальцем по его шее.
Я рассказывала, а он слушал. Внимательно. Иногда что-то спрашивал… Но редко. И не настаивал, чтоб отвечала.
Создавалось впечатление, что ему не особо интересна моя прошлая жизнь.
Что не нужна ему эта информация, и важнее то, что сейчас происходит.
После того бешеного секса у водопада, моего сбывшегося наяву сна, мы как-то… Прочувствовали друг друга, что ли…
Или впали в состояние, похожее на стазис. Я – так точно впала. И приятно мне было в этом положении.
Юре – тоже.
Я так думала, по крайней мере.
Иногда я лениво размышляю, чем так сильно привлекла его?
Почему не отходит практически, рядом все время? Не хочет отпускать? Не может быть, чтоб у такого мужчины были серьезные проблемы с женщинами…
Про свое прошлое он не говорил , заставляя меня гадать о причинах.
Как и о том, насколько я ему вообще подхожу. Подхожу для такой жизни…
Ведь за время нашего совместного… существования, скажем так, я показала себя не особенно приспособленной к деревенскому быту.
А Юра, что удивительно, и не настаивал.
Как привык один всё делать, так и делал, даже не намекая, что я должна по хозяйству помогать.
Я только по собственной инициативе пошла с ним бельё стирать. Готовила вместе с ним, и выловленную козу попыталась подоить. Молоко стрельнуло прицельно в лицо, на этом прелести сельской жизни для меня перестали представлять интерес.
Первые признаки паники я ощущаю, когда появляются волоски на ногах. Стёрся лак, и мне приходится подстричь ногти. Это выглядит ужасно. Я понимаю, что времени прошло уже много, и надо бы что-то делать… В деревне я не могу, несмотря на сладкий секс.
Так как говорить Юре бесполезно что либо, я начинаю совершать на него психологическое давление. Вот вижу, что идёт в дом, сяду унылая, и только когда по имени меня назовет, улыбаюсь. Жалобно так…
Лечит мою тоску Юра сексом, от которого уже болит всё, и попа в том числе, потому что он любит грубо, и я вдруг начинаю многое ему позволять. Сама удивляясь происходящему и получая определенное удовольствие от этого.
И неизвестно, сколько бы это все еще продолжалось, может, заросла бы я в том лесу, словно самка йети, и забыла, что такое маникюр и массаж лица, но вмешивается бабка.
В один дождливый день, а может это была ночь…Не важно!
Сплю я крепким сном, сладко оттраханная и уставшая, и снится мне бабка. Та самая Прасковья Давыдовна, что в сибирской таёжной деревне прославилась, как ведьма. Бабка моя не совсем бабка, а прабабка, но такая активная до конца дней была, и я «пра» опускала и даже не думала о том, что моя бабуля и царя видела, и революцию пережила, и больше века протянула на своих травах. И помню я ее всегда в белом платке, по-сибирски повязанном на голове, с серьгами-калачами из золота в вытянутых мочках, в юбке тёмной и кофте по моде тридцатых годов двадцатого века. Словно уже в те времена она была бабкой… А вдруг у нас в семье была вечная бабка? От этой мистики я даже во сне содрогаюсь.
Так вот, стою я на коленях на старинном бревенчатом полу. Стою перед Прасковьей, перебираю сухие листья какого-то растения, а она сидит за столом и в каменной ступке пестиком очередные травки в порошок перемалывает.
И говорит наставительно так, ворчливо:
– Обманывает тебя мужик, – бабка не окает, а акает, как московская женщина, но при этом странно растягивает слова по местному говору. – Говорила матери твоей, назови девочку Апполинария, счастливое имя по святцам, а она, непутевая, взяла Жулькой назвала…
– Юля, ба, – поправляю я. Никогда она мое имя не любила, злилась, говорила, что собак так кличут, а у людей имена правильные должны быть, Богу угодные. – А как обманывает?
– А это сама выясни. – Строго смотрит на меня бабка, – не давай себя обманывать. Вот пусть делает, что хочет, а обманывать не смеет. И клятву с него возьми, а то сгубит тебя и себя, уйдёшь ты от него, если врать станет.
После этого она отворачивается, яростнее начиная орудовать пестиком в ступке.
Понятно, разговор завершен, значит, больше ничего не скажет…
Я встаю на ноги и иду из её старой избушки. Скрипит дверь…
Скрипит дверь, приоткрываю глаза и вижу, что Юра уходит.
Дожидаюсь, чтоб сбежал с крыльца, начинаю действовать. Бабка права. Нельзя обманывать.
И обманываться тоже.
Может, он за козой пошел, надо просто выяснить. И поговорить с ним все же, а то один секс у нас, а секс – это не отношения.
Полна решимости, я быстро одеваю свои вещи. Нижнее бельё, в последнее время забытое, джинсы, рубаху в уродскую клеточку. Кроссы, волосы в косу на ходу завязываю и выхожу.
Вижу, как пропадает в глухом лесу мой охотник. Я в северном сумраке – за ним. Комары не мешают, бегу со всех ног. Ныряю тихо в те кусты, за которыми исчез Юра. Иду, довольно долго, гадая, куда это он так целеустремленно движется?
И выхожу в парк.
В парк, бля! Я попадаю на выложенную дорожку, вокруг красиво высаженные туи, альпийские горки, клумбы и цветы.
Эй, а как же лес дикий?
Как же бездорожье и ни одной живой души на километры вокруг?
Неровно подстриженными ногтями шиплю свою руку о куст шиповника до крови. Слизываю маленькую капельку, чувствую привкус железа во рту.
И от этого почему-то становится тошно.
И сердце болит…
Бегу со всех ног, но при этом прячась за декоративными кустами. Юру вижу вдалеке. Нормально так идти приходится, долго. Начинаются березки, негустые, явно привозные, слышу детские голоса, женский смех.
Мне хреново.
Слёзы сами катятся.
Но иду.
Надо до конца.
Все выяснить, а потом…
******
Дом одноэтажный, тёмный, вписывается в лес невероятно гармонично. Очень большой, вокруг него бегают дети. Стоят пять квадроциклов, пахнет шашлыками. Пожилая женщина, а-ля европейская бабушка в светлых брюках и белом кардигане, гладит козочку. Ту самую, белоснежную, которую одна идиотка считала дикой.
– Юрочка, спасибо, великолепная база, а молочко у твоих коз просто замечательное. Останься, ватрушки уже готовы.
– С творогом? – улыбается Юра.
Подбегает к нему молодая женщина и виснет на шее.
– Юра! Давай к нам.
– Ну, даже не знаю, – смеётся охотник.
– Юрасик, – радостно кричит молоденькая девица, которую Юрасик на целую жизнь старше. И тоже плотоядно смотрит на него.
Потом появляются мужики. Явно с рыбалки. Семейное счастье, Юру уводят на шашлыки и ватрушки.
Что сказать про предательство и измены?
Я вот смотрю на это с философской точки зрения. Вначале сделай красиво, выведи ситуацию на нужный уровень, потом нажрись успокоительных и только после этого закатывай истерики, если сможешь. И если в них еще будет смысл.
Жалко, бабуля умерла. Но я чётко для себя решаю в этот момент, что сменю имя Юля на Апполинарию, и тогда станет мне лучше жить. Вот уверена! Бабка-то не соврёт. Единственная в моей жизни, кто оберегал и любил меня. Родители… да, что родители! Старший брат такой успешный, любовь и гордость. Три младших сестры после меня – просто счастье родительское. Вначале, когда я в Питере училась, мама звонила каждый день, я ездила к ним. Потом раз в неделю, теперь раз в месяц, если никто не забудет. А бабка… Она ведь меня на всё лето забирала, на все каникулы. И говорила со мной, говорила, показывала, что умеет. И я всё помню. Только не пользовалась ни разу. А стоило, стоило! Надо проклинать каждого из кобелей, которые на полные груди и на широкие бёдра ведутся, пользуются, а потом вот так… Вот так…
Я возвращаюсь обратно к той избушке лесничего, которая была нашим с Юрой раем на двоих, а в итоге стала местом моего позора и разочарования, иду размашистым шагом мимо дома, прихватываю у крыльца лом и спешу к амбару.
Только такая идиотка непроходимая, как я, могла поверить, что там продукты.
Ну конечно! Продукты! Вот и посмотрим, что за продукты тут у нас!
Прямо с разбега вбиваю между воротами и замком тяжёлый кол и с натугой отрываю замок. Он падает на землю, я его с психу пинаю в сторону и открываю створки «амбара».
Внимательно изучаю два внедорожника, две лодки с мотором на прицепах, они не прикреплены к машинам, по углам стоят. Маленький трактор.
Какая предусмотрительность…
Уверена, тут и подстанция есть, и сотовая связь работает!
Идиотка я все же…
Ну ничего, будем умнеть.
Залезаю в одну из машин. Очень предусмотрительно спрятаны ключи в козырьке.
Завожу машину. Полный бак, сука!
Сука!
Выбегаю из машины,на капоте второго внедорожника крупными буквами попавшейся под руку отвёрткой вырезаю слова: «Юра, ты – сука!»
И вбиваю со всей дури отвёртку в железо. Удается только чуть-чуть проткнуть, но всё равно повреждение.
Сажусь обратно за руль, злобно сдуваю волосы с лица, выдыхаю…
Ну что, погнали?
Пора обратно в цивилизацию, Юлька?
Выезжаю из амбара и несусь по лесной дороге, где якобы пятнадцать километров до остановки. Но проезжаю я около тридцати километров по бездорожью, потом выскакиваю на какую-то сельскую дорогу и только после нее получается выбраться на федеральную трассу.
Сколько он собирался меня держать у себя?
