Текст книги "Серая мышка для черного волка (СИ)"
Автор книги: Татьяна Чащина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Я люблю тебя, – призналась Мышка и тут же от стыда отключила звонок.
Ей вот тяжело это сказать. Признаться трудно. А мне почти невыносимо. Я лучше делами докажу свою любовь. До последней капли крови за неё биться буду.
Кинул взгляд на хромую волчицу рядом. Мы уже вышли на освещённую улицу. Людей немного, но и то умудрились сказать:
– Мужчина, собаку надо на поводке выгуливать.
– «Коза, бл*дь», – рыкнул в моей голове Карачун. – «Где она собаку увидела?».
– «Суку», – мысленно ответил я.
– «Не оскорбляй Алию. Вечным простые девочки в пару не выпадают».
Я опять глянул на рыжую оборотницу, она уже не хромала, и кровь высохла, опала с пушистой шкуры. Регенерация и скорость, а ещё выносливость. Карачуну она нравилась. Мышь тоже нравилась, потому что своя, а эта… восхищение вызывала. Мышка, после того случая, когда я с Алией голый валялся в детской, ходила, молча ревновала. Мне не нравилось, а Карачун кайфовал от её реакции. Питался мой зверь эмоциями Наташеньки. Тварь плотоядная. Я его гоняю за свою девочку, а он мне припоминает все мои похождения. Он терпел тогда чужих баб подо мной, ни разу никого не укусил, ни задушил, хотя волку не пара противна до лютой агрессии.
Вообще, с волком мне повезло, и даже очень. Мне было с кем сравнивать. Мой брат близнец по имени Марко был редкостный задрот по жизни, и я считал своим долгом пи*дить его каждый день. За это меня родители турнули из дома в тринадцать лет, отправили на обучение к одному бойцу, который и сделал из меня Тень. А Марко тренировал отец. Пока Марко в университетах кончал, я за клан бился. А потом нам стукнуло по сто лет, и появились наши волки. Мой адекватный Карачун, чутка извращенец и садист, и Дрёма у моего брата. Так вот Дрёма на то и был так назван, чтобы спать все время, потому что когда он бодрствовал, умирали все, кто попадался под лапы. Так погиб соседний клан, Марко тупо не справился со своим волком. И поговаривают, мало бы кто с таким справился. На счастье моего брата, появилась в нашем посёлке Алёна и стала ему женой. Это она умудрилась усмирить волка Дрёму и примерить с ним человека Марко. Одним словом, Дрёма зависел от Алёны на столько, что правила кланом, по сути, она. Это, естественно, не понравилась законникам, и один из Вечных Дрёму пришил.
А ведь я брата любил. По-своему, конечно. И сильно переживал, как он там с Дрёмой уживался. Даже пытался помочь.
Убили моего брата, отца моего, и мать погибла без пары. Алёнку… а вот эту красу не убили, её вместе с детьми утащили в лес. Но эта история мрачная и тёмная, лучше всем знать, что Алёна тоже умерла, и детей её убили, остались только близнецы.
Вспомнив о мальчишках, я тут же позвонил Егору. Он у нас лидер, будущий вожак.
– Как дела? – спросил я у мальчишки.
Тот шептал в ответ:
– Девять, семеро пришли, вас ищут. Марта их так уболтала, что они чай остались пить.
– Кто такие? – насторожился я.
– Питерские, – ответил Егор. – Они все навороченные, так что смени телефон, а то найдут.
– Герыч, слушай команду. Берёшь дедов Парабеллум и ещё минут на пятнадцать их задерживаешь. Понял?
– Понял, – с готовностью ответил мой племянник. Мой парень! Весь в меня!
– Мы сказали, что вы с Натальей Викторовной в Москву на похороны отца уехали.
– Молодцы, так держать.
Я свернул в подворотню. Впереди местные мелькнули. Меня не заметили, но не стоило показываться на глаза. Это моя стая меня покрывает, чужаки сдадут за милую душу.
По дворам мы добрались до вокзала. У дороги в компании таксистов плевался шелухой Стёпа. Высокий в спортивном костюме втёрся в доверие к людям и караулил. Я же не мог оставить Мышку совсем одну. А Стёпа свой. Ему я доверяю. Хотя он и деревенский рубаха-парень, и волк его Аука-дебила кусок. Обернулся Высшим и первым делом своими когтями научился семечки лузгать. Пи*дец, а не зверь.
Заметив нас, Стёпа распрощался со своими новыми знакомыми и, закидывая чёлку на бок, подбежал.
– Как обстановка? – спросил я.
– Тихо. Двоих уложил. Один из местных, другой обычный волк, пришлый какой-то, – отчитался Аука.
– До поезда десять минут.
Нависла пауза. Куда я еду, как сложатся дела, не известно. А у Стёпки никого не осталось, кроме меня. Есть пара, но среди бойцов все новенькие. Мы же с ним с детства знакомы, вместе Марко в колодце мочили.
– Вы возвращайтесь, – выдавил Стёпа.
Я хлопнул его по плечу и направился к вокзалу. Теперь Стёпка альфа клана. Но я вернусь. Вытащу своё сокровище, чтобы никакой Злыдень не смел подходить, и вернусь.
В зале ожидания, поджав к себе ножки, сидела моя маленькая Мышка. Волосики в хвост собраны, личико, перепуганное, с большими невинными глазами серо-зелёного цвета. Моего любимого цвета. И волосы у неё чистый шёлк, ароматные и густые. А под одеждой она само совершенство. Даже Алька меня так не привлекала, как истинная пара. Хотя у рыжей было на что посмотреть.
Волчица прошла по залу, приковав к себе внимание работников вокзала. Взяла в зубы чёрную сумку и побежала в сторону женского туалета.
– С животными нельзя, – сказал мне охранник.
– Это не моя собака, – ответил я и раскинул руки в стороны, чтобы поймать свою девочку.
Меня самого к ней на встречу с такой силой толкало, что с трудом удержался. Но не мужское это дело, сентиментальные сопли разводить. Хватит того, что у меня лапушка такая. Вся на эмоциях! Прижалась крепко ко мне, а у меня на душе покой, елеем по сердцу радость растекалась. Бедняжка так переволновалась, что разрыдалась. Я гладил её по волосам, дав время прийти в себя. Заплаканная, Мышка всхлипывала. Встала на носочки и потянулась за поцелуем. А ротик её нежный, просто с ума меня сводил. Вот всё устаканится и попрошу минет.
– Крис, – обиженно протянула она, когда я упёрся в неё своим стояком. Щёчки алым цветом вспыхнули, и Наташенька стала чистым соблазном. Моя. Моя чистая девочка. Моя скромница невинная, а в постели такое уже вытворять начала, что сил моих больше не было ждать.
Я схватил наши сумки и потащил Мышку за собой.
– Алия, – беспокоилась моя пара.
– Догонит, – усмехнулся я её заботе о той, что стала причиной ревности.
Мышка ответственная. Как я ей сказал, так она и сделала. Нам взяла купе отдельное с двуспальной кроватью, а Альке что попало. Мы зашли в вагон и заперлись в купе. Поезд тронулся, и я успокоился. Пока малышка расстилала наше ложе, я аккуратно снял одежду. Болело всё жестоко, словно в мясорубке побывал. Хотя так оно и было, Высшие просто так не бьют, калечат серьёзно.
Мышка ахнула, увидев моё сине-бардовое тело.
– Крис, – заплакала.
– Мне надо лечь, – я расстегнул штаны и разделся полностью.
У моей крошки вспыхнули щёки. Я, конечно, убит, но член стоял. На неё, мою хорошую. От её запаха ум за разум заходил.
– Тоже догола, и ко мне под бок, – тихо приказал я и со стоном рухнул на кровать.
Рядом с истинной парой регенерация усиливалась. Чем больше площадь прикосновения кожными покровами, тем скорее затягивались раны. Распластавшись на спальном месте, я подтащил к себе девушку. Аккуратно уложил на себя.
– Крис не надо, тебе же больно.
– Не шевелись.
Её мягкие груди на моём торсе создавали впечатление прекрасного. Рука легла на мягкую попку, другая закопалась в волосы. Я замер. Кости с хрустом вставали на место. Боль невыносимая, я застонал, но Мышку от порывов милосердия остановил.
– Лежим, не шевелимся, – рыкнул Карачун.
Детка замерла, плечо целовала, а я продолжал чувствовать, как все встаёт на свои места внутри.
Рукой водил по ягодицам, медленно поглаживая между ними. Мышка приободрилась, оторвала голову, чтобы посмотреть на моё тело. Синяки тоже скоро пройдут, оставалось немного. Я уже не о том думал. Раздвинул коленом её стройные ножки, и Мышка сама потёрлась промежностью об моё волосатое бедро. Я облизнул пересохшие губы и стал целовать её висок, щёчку, дотягиваясь до губ. Всё её личико горело от стыда. Интересно, как долго она останется такой скромницей? Мне нравилось, что она так вяло сопротивлялась, но только дело доходило до возбуждения… Мышка сама поцеловала меня. Сладкий язычок обвил мой, а потом она засосала мой язык. Хорошо так сосала, повиливала бёдрами. Похоже, девочка уже была готова.
– Я сегодня не сильно активный, твоя очередь, – хрипло и так жалостливо сказал я.
– «Хитрожопый», – заржал в моей голове Карачун. – «Когда мне волчицу отдашь?»
– «Мелкая ещё, подождёшь. И не мешай, сейчас будет самый кайф», – подумал я и расслабился.
Мышка-малышка целовала мою шею, опускаясь горячими, мягкими губками к ключице. Я знал, чем эти ласки кончатся, и если честно, то можно было не тратить столько время на телячьи нежности, могла бы сразу мой член в ротик свой мягкий и горяченький взять. Но нет, доводила до дикого желания, своими ласковыми поцелуями и нежными поглаживаниями. Ручки её трепетные обхватили мой ствол, и реальность ускользала от меня. Это было так желанно с такой любовью сделано, что я опять вспомнил свою тёмную жизнь полную дряни и разврата. А тут свет клином сошёлся на ней. От переизбытка чувств меня просто разрывало. Я не знал, куда себя деть. Зверь внутри противился такому отношению к женщине. Карачун считал, что самка должна быть боевой и терпеливой, а я, как человек, понимал, насколько хрупкое существо мне досталось в пару. Такую, как дитя, беречь и холить. И разрешать ей делать с собой, что захочет. Жалко, что она почти ничего не хотела. И радостно, что хотела в это мгновение именно минет.
Долго эта тягучая фигня продолжалась. Я уже готов был кончить ей в руки, а она всё целовала мои раны на теле. Тварь я, конечно, последняя, но не выдерживал я таких лилейных ласк и, уложив руку малышке на голову, с нажимом опустил голову девочки ниже.
Язычком прошлась по члену, и я застонал от удовольствия. И вот наконец-то этот ротик, такой неумелый, но такой пленительный. Руку из волос её я не вынул, захватил в кулак и стал направлять.
– Глубже, я знаю, ты сможешь, – выдохнул мой бл*дский рот.
Было в это что-то особенное. Девственницу осквернить, плохому научить. Хотя как сказать, плохому… Мышка захлёбывалась, а я подавался вверх бёдрами, глубже пробиваясь в её горло. Посмотрел на это развратное зрелище. Девочка старательно работала, но ей становилось невмоготу. Слёзы из глаз полились, начала кашлять. Я подрочил и с криком кончил в мягкий ротик. Чувствуя, как любовница плюётся чуть не до рвоты.
Мышка с трудом это всё вынесла, дёрнулась от меня, но я держал за волосы крепко. Подтащил её к себе. Нет, солнышко, у нас любовь, а не насилие. Здесь не место обидкам, слезам и отвращению.
Впился в её рот поцелуем. А потом, глядя на её растерянное полное недоумения личико, облизнул два своих пальца. Проехался ими по вспухшим натёртым губам. Мягче шёлка.
– Облизни, – рыком приказал я
Она зарделась ещё сильнее, и со слезами на глазах, выполнила, что просили. Медленно повалил её под себя и, пройдясь пальцами от губ по подбородку, по шее и груди, прошипел:
– Раздвинь ноги. Шире.
Мышка закрыла глаза и раскинула колени. Я вставил в её лоно палец. Для такой узкой и маленькой щёлки вполне одного хватало.
– Расслабься, – коварно улыбнулся и стал трахать её пальцем с неистовой скоростью.
Как она красиво страдала от своего удовольствия. На личике вырисовывались десятки эмоций. Она стонала, охая и ахая, а потом перешла на крик, пыталась бёдра свести, но я не дал. Выкрикнула моё имя, хотела соскочить. Но я жёстко настаивал на своём. Извиваясь, она кончила, залив мой палец соком страсти. И пока дёргалась я из неё не выходил.
– О-о, это было…, – не найдя слов, она тяжело дышала и смотрела в потолок купе.
Я поднялся к ней, и чтобы она видела, облизал свой палец. Вкус самки на языке затуманил разум, я смотрел в серо-зелёные глаза своей женщины и терялся в них, как маленький человек в бездонной глубине тайги.
Её груди облазал ласково, а потом вошёл в разгорячённое лоно. Согнув колени, подтащил её бёдра к себе. Такая поза ещё долго останется моей любимой, я хотел видеть её лицо.
Входил медленно, лоно сосало меня, обволакивало своим пылающим пленом. Я тронул клитор, и девочка подо мной опять застонала, стала извиваться. А потом потянула к себе, и я почувствовал острые коготки на своей спине. Внутри шипел Карачун, его наколку она драла.
Мы кончили одновременно, и это было настоящее слияние плоти, а что до наших сердец, то они бились в унисон. Тяжёлое дыхание, вспотевшие тела.
– Я опять тебя поцарапала, – улыбнулась Мышка, и её улыбка, как панацея от всех болезней и невзгод. Я за эту улыбку умру.
– «Моя волчица», – с гордостью сказал Карачун в моей голове.
– Моя волчица, – эхом повторил я и поцеловал её, и готов был целовать вечность.
Легли, расслабились. Мышка быстро уснула, и я тоже решил позволить себе слабину, уснул разнеженный своей девочкой. Кто знал, может это был мой последний сон. В соседнем купе ехала Алия, которую Злыдень не отпустит.
Я б не отпустил.
Называется, немного вздремнул.
Сквозь плотные занавески пробивался яркий солнечный свет. Мы стояли на какой-то станции. Я глянул на свой телефон, уже был полдень. Мышка сладко спала. Я аккуратно сгрузил её на подушку, и подоткнул одеяло. Для меня подоткнуть одело под подушку – верх нежности. Так делала мама в детстве, а ещё целовала в лоб, что я и сделал, чмокнул ангела в подушках. Одевался и смотрел на неё. Красивая, нежная, кроткая. О чём ещё мечтать? Выжить бы и детишек нарожать.
Вышел из купе, тихо закрыв дверь, чтобы мышонка не разбудить. Внимательно рассмотрел номера на купе и, без церемоний, открыл дверь к Алии. И замер. Охренел. Онемел.
Алия в сером шёлковом сарафане на тонких лямках, волосы огненные распустив и подогнув к себе колено так, что чулки были видны (надо такие же Мышке купить), держала в руках карты и надувала губы. На столике стояли три закрытые бутылки вина. Окружили девушку трое голых мужиков. Не совсем голых, в семейных трусах, но каждый был с эрекцией. Волосатые человеческие самцы гаркали на кавказском наречии, и замерли, когда я вошёл, уставившись на меня внимательными карими глазами.
Почему-то в этот момент мне стало стыдно перед Злыднем. Складывалось так, что я увозил с собой самку волка, который в иерархии занимал высокую ступень, выше меня намного, а я допустил, что бы эта распрекрасная особа попала в купе к трём мужикам с вином.
Распрекрасная Аля. Я в этом плане был фашистом, не сильно любил азиаток, пока её не увидел. Она мне сразу понравилась. Я даже подумывал, взять её, но тут Мышку встретил и понял, что не моё. Не моя эта женщина, через чур на Карачуна похожа, я б на своём волке в жизни не женился. Но Алька очень красивая, и красота её кукольная. Как статуэтка фарфоровая, вся продуманная и фантастически-привлекательная. Вечным волкам такие в жёны попадаются. Что Алия, что Алёна… А ещё они безусловно талантливы. Что мой Мышонок раскроет в себе лет через пятьдесят, в этих самках почти сразу после оборота видно.
Раз, и куколка оглянулась. Игрушка двинулась и наваливался бешеный восторг, захотелось потрогать. И я волк, что говорить о людях. В купе, походу, у всех крыша съехала на её почве.
– Ти хто? – грозно спросил старший из потных мужиков.
– Это мой брат, – ответила Алия, опустив колено под стол. – Он боец опасный, не связывайтесь с ним.
– Это что за хрень, Алия? – выдавил я, разводя руками и щурясь на мужиков со всей своей волчьей лютостью, чтобы у них сработал инстинкт самосохранения и даже не думали рыпаться.
– В карты на раздевание играем, – повела она плечиком. – Если выиграю, обещали накормить.
– А если не выиграешь? – огрызнулся я.
– Напоить, – она сделала кукольное личико невинным с оттенком наивности.
«Ну, что, альфа. Всего две самки и то не справился», – злился Карачун. – «Голодом заморил… Злыдень убьёт нас».
– Оделась и вещи свои забрала. Сейчас в ресторан пойдём.
От моего строгого голоса мужики стали тоже одеваться, недовольно поглядывая на меня. Алька-бестия быстро накинула тёплое тёмно-зелёное платье. И её стальные глаза стали нежно-салатового цвета. Губа не дура у Злыдня. Я смотрел, как она застёгивала высокие кожаные сапожки, собирала копну волос в пучок и вставляла в него большую спицу.
Опустив глазки бесстыжие, она даже покраснела. Взяла свою сумку и вышла ко мне.
– Всего хорошего, – зло пробасил я, и, дёрнув дверцу, закрыл купе.
Я посмотрел на довольную похотливую улыбочку девицы и сунул ей карточку. – Ржавая крыша, мокрый подвал. Как собиралась отвязываться?
– У них двенадцать бутылок вина, а я не пьянею, – он двумя тонкими пальчиками взяла каточку.
– Если девственность не Злыдню отдашь, он и людей убивать начнёт. Нам только этого не хватало.
– Какую девственность? Мне к сороковнику время? – с усмешкой уставилась на меня, но по глазёнкам было видно, что в шоке от услышанного.
– Нормально он тебя загрузил, что даже посмотреть времени не было, – усмехнулся я.
– Я ему не принадлежу, – неуверенно сказала Алия. – Что в ресторане заказать?
– Что угодно, мы сейчас подойдём.
Она повела плечами и пошагала по узкому коридору вагона. Навстречу ей вышли два парня в военной форме. Галантно пропустили, а потом проводили взглядами виляющие бёдра рыжей волчицы.
– «Может, бросим её нафиг? Злыдень сейчас на говно изойдёт без неё», – заныл Карачун в моей голове.
– «Если она знает, как дойти до Альфы. Бросать нельзя».
У меня вибрировал телефон. На связи был Стёпа. Голос его дрожал, он сильно запыхался.
– Девять слышишь? – торопился он.
– Да.
– Злыдень в город приехал. Это пи*дец что творит! Я смылся. Прихватил близнецов и Катю с Мартой. Мы пока живы, валим на север ближе к дому. Остальных вырезали. Девять! Он Флора на кол посадил прямо у нас в гостиной! Говорят, до сих пор умирает. Стаю Василисину вырезал, кто успел, те смылись. А саму Василису по кругу пустил. Бл*дь! Её же самцам отдал! Она в лес волчицей после этого убежала. Научил уму-разуму старушку, теперь она не только альфой не захочет быть, она теперь оборачиваться перестанет.
– Обо мне, что знает? – у меня мороз по коже. Я в поезде, а казалось в клетке.
– Если вы по своим паспортам билеты брали, тогда всё знает. Бро, они твари навороченные! Они по номеру телефона каким-то образом могут место положения определить. Нахер, гаджеты все выбрасывайте. И в лес не суйтесь, он каких-то Гончих пустил, что за тусня не знаю, но похоже ищейки ещё те.
– Ты его видел? На что хоть похож? – у меня руки затряслись. Бежать, хотелось бежать.
– На Морока. Помнишь такого? Это его предок. Один в один, тварина безжалостная.
Морока прихлопнул мой брат. Был такой Высший, очень хитрый и скользкий тип, а ещё отличался жестокостью и не только к своим врагам, но и к… Бедная Алька. Жалко девку стало. Не принадлежит она Злыдню. Как-будто он её мнения спросит.
– Бывай, Стёпа. Выживу, позвоню.
Я отключил звонок и вошёл в наше купе. Открыл окно и выкинул свой телефон, а заодно и Мышкин. Думаю, Аля в курсе от кого бежит, современной техники у неё я не видел. Но её могли чипировать. Да, взбесила Алия Злыдня, теперь попробуй выжить.
Мышка сладко потянулась, и я вынужден был сделать доброе лицо. Присел рядом с ней и поцеловал.
– Вставай, соня. Обедать пойдём, – я убрал волосы с её ясного личика.
– Как твои раны? – заботливая и внимательная. Потрогала меня.
– Быстро, – рыкнул Карачун, и Мышка испугалась.
Я поднялся и отвернулся от неё. Непорядок, зверь на почве моего мандража стал набирать силу. Нужно было взять себя в руки.
– Наталья, надо побыстрее просыпаться, – прошептал я, стараясь сдержанно собирать наши вещи. – Алия ждёт, нам пора.
– Можно, я зубы почищу? – она уже одевалась.
– Да, конечно, – я посмотрел на неё, и, подтянув к себе, принялся её одевать. Мышка приняла это как должное. Я изо всех сил сдерживался, делала всё быстро, но не резко. Моя понятливая девочка молчала и ничего не спрашивала. Спасибо ей за это. Сейчас я бы не смог ей мягко объяснить, что мы без пяти минут покойники. Застегнул юбку на её талии и хлопнул по попке. – Я жду тебя.
Она схватила свои вещи и убежала. А я схватил сумки и двинулся за ней, боясь на миг оставить одну. Стоял у туалета, ждал, когда она приведёт себя в порядок. Вышла с причёской и в очках на носу. Купила себе декоративные. Такой милахой стала, что я немного успокоился. Не жалко умереть, когда такую попробовал. Сражаться буду, но я жизнь прожил яркую. А она? Её до боли в сердце жалко. Ничего в жизни не видела, а я ещё рычать смею. Обделяю, может, в последние минуты жизни.
– Я люблю тебя, Мышка, – и не сложно было это сказать. – Больше жизни люблю. И жизнь за тебя готов отдать.
– Может это не понадобиться? – с надеждой посмотрела на меня.
– Может, – горько усмехнулся и, взяв за руку, повёл через три вагона в вагон-ресторан.
В вагоне-ресторане с одной стороны столики на двоих с другой на четверых. Белые скатерти, на столах ночники. На полу ковролин под цвет обивки стульев: светло-серый с розовыми разводами с цветочными узорами. И шторы подобраны со вкусом. Столы застелены белыми скатертями. Заняты только три столика за одним из них сидела Алия. Уже принесли нам порции, и официант разливал вино по бокалам.
Я кинул наши сумки и одежду рядом с рыжей, сам плюхнулся за стол, подтащив к себе девочку. Взял Мышку за руку, чтобы не сильно боялась нашего разговора.
– Злыдень в наш город приехал. Всех вырезал, – вздохнул я и принялся за еду. Тут же подставил тарелку к малышке, и подтолкнул её, чтобы сильно не вникала в разговоры, лучше кушала.
– Ожидаемо, – как ни в чём не бывало ответила Алия, отпив вино из бокала.
– Ты хоть представляешь, как мы попали? – поднял на неё волчий взгляд. Но та, кто выдерживала взгляд Злыдня, меня тупо игнорировала.
– Я продумывала этот побег давно. Через пару часов надо будет сойти с поезда. Поезд не остановится, но мы сойдём. Пять часов по лесу, выйдем к частному аэропорту малой авиации. Там человечек, которому я заплатила очень давно, когда только задумала сбежать. Он доставит нас в Пермь. Там уже можно пересесть на нормальный самолёт
– А куда нам надо? – я не знал, где искать Альфу.
– Можно в Новосибирск. Есть вариант раньше добраться, но я мало что знаю о других дорогах.
– Почему не говорила о других дорогах? – разозлился я, и почувствовал, как Мышка гладит мою руку, успокаивая. Только ради неё, я сдерживался, от матов, в том числе.
– Ты не спрашивал, – она была спокойна. Конечно, ей то что беспокоиться, максимум на цепь посадят… хотя я бы сдох лучше, чем на цепи у Злыдня сидеть.
– Ваша карта заблокирована, – сказал человек и вернул мою карточку Алии. Она насторожилась и посмотрела на меня. А вот это была большая задница. Нас ещё и без финансов оставили.
– Я заплачу наличными, – торопился мой сладкий мышонок, ковыряясь в своей смешной сумке, похоже на кошёлку. Моя предусмотрительная девочка. Взяла и оплатила наш обед, а я как последний лох только хлопал клювом. Похоже, на фоне влюблённости, я совсем перестал соображать.
Мышка расплатилась, и официант откланялся.
– Отлично мы ещё и без денег, – вздохнул я.
– Есть ещё немного, – пыталась подбодрить меня Мышка.
– А будет ещё, – Алия вывалила на столик огромное количество украшений. Камни драгоценные так свет заламывали, что я не сомневался в их дороговизне.
– Ух! – выдохнула Наташенька, глядя на целую гору сокровищ.
– Попробуй от Злыдня подарки не прими, – ухмыльнулась Алия, и разделила кучу на две равные половинки. Одну настойчиво толкнула Мышке. – На случай, если придётся разбежаться. Продадите.
И моя Мышка в свою кошёлку всю эту кучу сгребла, как ни в чём не бывало, и поблагодарила. Нет, она не хотела этим владеть, она вникла в ситуацию и, в отличие от меня, уже думала о будущем.
«Мало того, что ты альфа-говно, у тебя ещё и совет бабский, и ты от баб своих полностью зависишь», – ругал меня Карачун, а потом восхитился нашими спутницами.
Через полтора часа мы стояли в тамбуре. Алька курила. Где-то стрельнула сигарету, и теперь кайфово затягивалась, думая о чём-то своём.
– Скоро станция? – сквозь простые стёкла очков на меня смотрела Мышка и улыбалась.
– Сходим сейчас, – кивнул я, застёгивая на ней дублёнку. – Сумки только держи крепко. Поняла?
– Поняла, – кивнула малышка.
Я снял джинсы и боксёрки сунул в сумку футболку. Ношу накинул на плечи Мышки. Алия, щурясь от дыма быстро открыла дверь. Ледяной поток ветра ударил в лицо, и моё тело стало покрываться мехом. Шум колёс.
Алия накинула свою коричневую дублёнку, натянула перчатки и спрыгнула с поезда. Пока Мышка, раскрывши ротик, смотрела на то место, где только что стояла рыжая волчица, Карачун аккуратно взял её в свои лапы и, приказав не кричать, тоже спрыгнул вниз на полном ходу.
Четыре часа таранил сугробы и нёсся по тайге. Если Мышка устала на моей спине, ничего удивительного, что рыжая волчица чуть не сдохла в конце пути от усталости. Я тоже еле ноги волочил. Переоделись с Алией, сумки на плечи закинули и вышли из леса к маленькому аэродрому, где нас посадили в такой замухрыщатый самолёт, что моя лапушка даже молиться начала, чтобы мы не рухнули. Вместе с людьми в салоне самолёта летели животные. Коров не было, были куры в клетках и кролики. Какой-то странный народ собрался на добычу золота и в дальние поселения. Воняло оленеводами и скотоводством.
На кресле я пытался отдохнуть, получалось с трудом. Самолёт на воздушных потоках мотало, и Мышка цеплялась в меня от страха. Оказалось, она ни разу в жизни не летала, и теперь обещала, что больше никогда по собственной воле не сядет в самолёт.
Если выживу, обязательно ей покажу, каким должен быть настоящий самолёт.
Прилетели не в саму Пермь, а куда-то на задворки. Самолёт заправился и унесся на север без нас.
Алия ориентировалась очень хорошо, вызвала такси. Это был её родной город, поэтому ближе к утру, мы в каких-то мрачных закоулках толкнули половину её золота. Надеялся, Злыдень не станет с неё спрашивать за свои подарки. Хотя, мы в любом случаи покойники, если не доберёмся до Альфы.
Где жил Альфа? Вопрос скорее философский. Я хрень с параллельными мирами пытался вывести во что-то более или менее подходящее моему современному разуму, но не мог. Алька настаивала, что оборотни живут не просто в тайге, а в параллельном пространстве, куда люди попадают крайне редко. И пространство это можно найти по туманной реке. Находится она в тайге, где именно на картах, конечно, не указано.
«Приблизительно, где-то так, возможно, неточно, ориентировочно» – это наш маршрут. А то, что за нами реальная слежка и угроза жизни, Алию сильно не волновало. Она была спокойна и уверена в правильности действий, и нам всем стоило этому поучиться. Возможно, до такого уровня пох*изма её довёл Злыдень своей «любовью», и девка уже нихрена не боялась.
Привела нас в огромный торговый центр в очень уютное кафе. Мы сидели, наслаждаясь временной свободой. От походов, моя Мышка нервничала и стала с Алией шушукаться, попивая свой капучино от которого разило корицей и ненатуральной синтетикой.
– А как рожают? – доносился до меня её шёпот.
– Только людьми, – ответила Алия.
– Мышь, – грозно позвал я. – Все вопросы ко мне.
Я сидел, закрыв глаза, мне моя бабская половина стаи велела думать, но я не мог не вставить своё хозяйское слово.
– Это для девочек разговор, – ответила Машка, – ты думай, думай, миленький, не отвлекайся.
Миленький. Никогда, никто меня так не называл.
– А носят девять месяцев?
Меня эта фигня с толку сбивала. Я положил руку на её впалый животик. Пусто. Немного обидно стало. Заделать бы волчонка или парочку пацанов, как у Дрёмы.
– Задержка на нервной почве, успокойся, – строго сказал я.
Даже не открывая глаз, понял, что Мышка залилась краской. Замолчала. Мне столько лет, что я шарю в женской физиологии получше некоторых баб. Но со мной об этом она говорить отказывалась. Глупенькая.
– Мы вообще-то ждём твоих идей, – фыркнула Алия, и я открыл глаза, чтобы прожечь, испепелить эту занозу взглядом. А она своими глазёнками мелкими спокойно смотрела на меня, ни капли не расстроившись. Альфа-самка, она знала своё место и пользовалась этим. Можно было бы её пришить, но знания её, подаренные Злыднем, бесценны. К тому же, если сам Злыдень появится, в чём я не сомневался, буду прикрываться ею, как щитом.
– «На чём остановились?» – спросил я у своего волка.
– «На том, как выбираться из города будем. Самолётом или поездом», – тут же напомнил Карачун.
– «Засветимся опять. Давай машину возьмём»
– «Деньги надо экономить. Ещё в поход тушёнки надо купить для Мышки. Волчицей она не выдержит столько идти», – заявил Карачун.
– «Какой заботливый. Идти не сможет, а трахаться тянешь. Машину украдём».
– «Согласен».
Я открыл глаза, и собрался уже объявить своё решение, но передумал. У нашего столика возник пузатый мужик. Он своей заплывшей рожей уставился на Алию, и в глазах его мутных такая любовь появилась, что мне плеваться захотелось.
– Привет, Аля, – осоловело ухнул он. – Хорошо выглядишь. Просто офигительно. А Мариночка где?
– Дома, – ответила Алия и с презрением посмотрела на своего бывшего мужа.
– Я бы хотел с ней увидеться, – что он мог ещё придумать, только давить на общего ребёнка.
И тут, наша непробиваемая «мисс-спокойствие» сильно побледнела. Глаза её потемнели, наполняясь слезами. Она молча сидела, не двигалась, с трудом сглотнула. Алия бы тоже хотела увидеть свою дочь. Но получилось так, что Марины больше не было у неё. Несчастная в данной ситуации только мать. Как Алёнка, которую всегда хотели лишить волчат недруги Дрёмы, как она лишилась близнецов. Я же всем телом чувствовал, как это больно. Недаром я о женщинах знаю больше, чем следовало.
– Знаете, мужчина, отойдите от нашего столика, – неожиданно потребовал мышонок, да таким строгим учительским голосом, что я на секунду вернулся в нашу сельскую школу, где меня перед всем классом отчитывала классная руководительница.
– Вообще-то, это моя жена, мы не развелись. Алия, я тебя искал. Готов платить алименты, только с ребёнком разреши видеться… Может, наедине поговорим.
– Да, пошли поговорим, – я встал и толкнул мужика к выходу.
– Ты кто такой?! – возмутился Паша, пытаясь наехать на меня.
– Брат Алии.
– У неё нет братьев!
– Родных нет, – рыкнул я. – На выход!
Мужик сопротивлялся. Но я старался, не привлекая внимания вытолкать его к мужскому туалету.
– По поводу развода, – начал я, таща его за собой. – Как ваша матушка? О разделе имущества уже думала?
– Мама умерла месяц назад, – пихался мужик.
Я втолкнул его в туалет, там, на счастье, было тихо.
– Женщин бить нельзя.
Прости, Алия. Злыдня я не накажу, но очень хотелось бы. Но эта человеческая тварь, никогда на женщину руку больше не поднимет. И ведь, с*ка, зверя внутри нет, а сам, как скотина.
