Текст книги "Его слабость (СИ)"
Автор книги: Татьяна Анина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
В столовой было пусто. Играла музыка, на полу лежал француз. Даже кухарок не было. Все запомнят этот выпускной надолго. Я забрала поднос и накинула куртку.
Взявшись за руки, мы с Лёшей побежали из школы. Улыбались, ловили сверкающие взгляды. Эта влюблённость как в первый раз, в юности. Такая волнительная, немного боязливая.
А на крыльце валялось несколько человек. Одних рвало, другие стонали. Я хотела задержаться, чтобы спросить, как дела. Выживут? Но Лёша потащил меня на школьную дорожку. Дрожали кусты недалеко от парковки для велосипедов, и разносились по округе стоны и оханья. Криков о помощи слышно не было. Мы по-ребячески с Лёшкой хихикали.
Спешили по дорожке, завернув за школу. Вечером там работал один фонарь, в остальном – темень непроглядная. И у домов за оградой тоже светили фонари, но их жалкий свет не дотягивался до нас.
За спиной раздался свист.
Я обернулась. А вот Лёша нет, потому что впереди, из кустов тоже появились мужчины. Трое за спиной во главе с Костей приближались быстро. Те, что перекрыли дорогу к открытым воротом ограды, вообще были вооружены. Забыла совсем об угрозе. Костя же предупредил, что ждать будут.
Я стала метаться, вцепилась в руку Лёшки, а он так и не двигался. Шесть здоровых мужиков. У Кости в руках была настоящая бита, а впереди мужик крутил в руках нож-бабочку. Я знала только двоих, но остальные выглядели намного старше.
– Лядь, ты только не беги, а то хуже будет, – оскалился Костя.
– Лёш, – заныла я и уже приготовилась позвать на помощь, но Лёшка резко закрыл мне рот своей ладонью.
– Не паникуй, зайка. Не зови на помощь, обойдутся, – попросил он и стал пятиться к кустам.
Несколько шагов – и шесть мужиков стояли впереди нас, а за нашей спиной были непролазные колючие кусты. Я крепко сжала поддон – единственное оружие в моих руках. Лёша очень бережно отстранил меня от себя, поставив за спиной.
– Почему в прошлый раз так быстро сбежал? – спросил бритоголовый мужик с ножом в руках.
– Должен был смотреть, как тебя в скорую погрузят? – спокойно спросил Лёша и стал расстёгивать пуговицы на манжетах рубахи. – Значит так, мужики, предупреждаю сразу, кто мою женщину хоть пальцем тронет, переломаю все пальцы. Так что к Соне не приближайтесь.
Уроды только посмеивались своими противными ртами. И смотрели то на Лёшу, то на меня.
Страх был настолько леденящим, что мне становилось дурно. Я нервно вздрагивала, и моя нижняя губа затряслась. Я не была трусихой, но и обезбашенной тоже.
Это нереальный перевес!
Один против шестерых!
Сердце неровно стучало, я колебалась от желания заорать во всё горло до попытки сбежать. Прерывисто дыша, я смотрела, как шевелятся руки Лёшки. Он расстёгивал пуговицы.
– Рубаху запачкаете своей вонючей кровью, – сказал Лёша, и я не узнала его голос. Обычно он тихо басил. А здесь хриплый высокий рык с дерзкой и самоуверенной интонацией.
Лёша всегда был не из робкого десятка, когда дело касалось драк. Безбоязненно шёл в бой, если приходилось. Но я бы не сказала, что он любил риск. А теперь сомневалась, что вообще знаю этого мужчину. Двенадцать лет – это срок. Мало ли что было в школьные годы чудесные.
Лёша снял рубаху и кинул мне. А я, открыв рот, смотрела на его спину.
Обалдеть!
Мы в свет фонаря попадали, и мне открылось взгляду нечто невероятное.
Это же чистейший секс для женщины-медика. Такое я видела только на анатомическом муляже в медицинском институте. Иссушенное тело с ярко-выраженными мышцами. Это не просто спорт, такую скульптуру тела могли вывести только изнурительные занятия со скупой пищей. Поэтому он стройный и настолько крепкий, что от лёгкого прикосновения ощущаешь силу. А руки – шедевр мироздания. Что-то первобытное заныло во мне, когда я глядела на мускулатуру, исчерченную венами.
– Не кричи, зайка, и лучше не смотри, – посоветовал Лёша развязным голосом. И стал двигаться.
Он боец.
Не знаю, каких войск, может, он представитель какого-то подпольного клуба, но он был настолько подготовленным, что волосы дыбом встали и мурашки ледяные побежали по телу от его движений.
Сердце останавливалось, когда до ушей доносился хруст костей.
Я не поспевала взглядом за массовой дракой. Пока я ошарашенно прижимала к себе поддон и поджимала одну ногу, чтобы зажаться как можно сильнее, Лёша вырубил двух мужиков, они валялись на дорожке, и я надеялась, что просто без сознания. У одного был разбит нос, свёрнут на бок, и струйка крови вытекала на асфальт. Другой лежал лицом в клумбу, и его рука правая была неестественно вывернута.
Бл*дь! Ну, не везёт мне на мужиков!!!
Лёша лысому расписал ножом лицо, и тот, закрыв его руками, упал на колени. И, пока он это делал, приблизиться к нему не могли. У Лёши не только руки длинные, но и ноги. Пугал он до леденящего ужаса. Я бы закричала, но не от вида крови и сломанных костей, я поняла, что Лёша молотит людей с садистским удовольствием.
Орал мужик, отползая в сторону.
Костя подпрыгнул ко мне. Я на автомате зарядила ему подносом по лицу. Неудачно получилось, я была в кошмарном состоянии безудержного страха.
– Сука, – рыкнул Костя и занёс надо мной руку. Я сразу скрестила запястья над лицом. Такой удар болезненный, я знаю. Но рука носорога до меня не долетела.
– Я предупреждал, – сказал Лёша.
Кровожадно и пугающе отражался свет фонаря в его глазах. Бессмысленный взгляд убийцы. А хищная улыбка напоминала звериный оскал. Приблизительно так я представляла психически больных. Ничего человеческого в лице, неестественная мимика и неописуемое удовольствие от мяса и кровищи.
Ломал он пальцы Кости очень быстро, просто ухватил и вывернул рывком в другую сторону. Это нереальная сила. Я продолжала холодеть от страха. Дышать перестала и только щурилась от ужаса.
Костя не устоял на ногах, и Васин поймал его за волосы. Резкий мощный удар окровавленным кулаком в челюсть.
Зубы вставлять дорого, а челюсть по кусочкам собирать очень тяжело.
Костик упал на дорожку, изо рта выпали зубы и стекала кровь. Он потерял сознание от боли.
Я такого не чувствовала, даже когда в морге трупы резала. Мне не просто дурно стало, у меня едва не случился обморок. Резко отвернулась, покачнувшись.
– Бл*дь, ушлёпки подворотные. Всего измазали, – негодовал мой бывший одноклассник, который… Мамочки! У меня ночевать собрался.
– Лёш, – пискнула я, зажмуриваясь.
– Не бойся, я никого не убил. И зови меня Лешим, зайка, – ответил он и взял меня за руку.
4
Меня много раз пытались поиметь, но никому не удавалось. Даже Антону, в порыве гнева, не получал своего, потому что насилие – противоестественно и нужно не только силу применять, но и совести не иметь окончательно. У бывшего мужа был страх перед наказанием, он предпочитал насиловать психологически.
Что касается Лешего, то я сама его впустила в свою жизнь и можно сказать, пообещала кучу ништяков в эту ночь.
Так что, фраза «Расслабься и получи удовольствие» мне как раз подходила.
Удовольствие было сомнительным, страх держал в напряжении.
До дома добежали слишком быстро, я даже не успела сообразить, что и как делать с таким «весёлым» мужиком. Как только дверь захлопнулась, и мы оказались в тёмной квартире, мужчина меня припёр к стене.
Свет уличных фонарей лился из окна кухни и немного освещал наши фигуры. Поддон вместе с рубахой от Армани упали на пол, и я чуть не падала на своих каблуках. Меня припёрли к стене у вешалки.
Воняло мужским потом кровью и моими духами. Запах совсем не возбуждал, хотя не был мне противен.
Настырный рот жёстко целовал меня. Язык его стал твёрдым, пронырливым и пытался запихаться мне в горло. Грудь сдавил стальной мужской торс, и твёрдые пальцы крепко держали подбородок, чтобы я не двигала головой.
Леший вначале расстегнул свои брюки. И я как-то, само собой, полезла ему помогать. Наткнулась на твёрдый мужской орган и поняла, что хочу.
Член был внушительного размера, не удивительно, что после Лёши у меня было столько крови. Немного изогнутый и невероятно твёрдый, что в последние время с Антоном не случалось.
Нужно было перестать вспоминать Свина и тем более сравнивать его с другими. Он по всем статьям проигрывал.
Рука залезла мне под юбку. Там такой наряд, который надо одевать и снимать втихаря. Утягивающий комбидресс с панталонами. Корректирующее бельё мало подходит для соблазнения мужчин.
Лёша пытался нащупать хоть одну застёжку и ничего не нашёл. Это его возмутило, он отпрянул от меня. Вытащил из заднего кармана нож, что отобрал у бандита на улице. Резво покрутил бабочкой и оголил лезвие.
– Не бойся, – с плотоядной улыбкой протянул Леший. – Я умею обращаться с холодным оружием.
– Лёша! Я сама сниму, – возмутилась я, с ужасом глядя на сверкающее лезвие.
– Я не разрезал выродку лицо, только поцарапал, – поделился со мной Леший прекрасной новостью и опустил лезвие, запихав его мне под юбку.
В кровь ударил адреналин, перед глазами появились круги, что таяли во тьме и появлялись вновь. Я просто зажмурилась, и прикусила нижнюю губу.
Не сопротивлялась. И поняла, что верю ему.
Никакой боли. Одна ляжка выпала из панталон, затем вторая. Лезвие холодом чуть прикоснулось к моим бёдрам, подцепив резинку трусиков, и порезало их с двух сторон.
– Дальше режим? – усмехнулся Леший.
Я отрицательно мотала головой.
– Ну и ладно. Голод утолим, потом всё снимем, – запланировал он и спрятал нож.
Я ахнула, когда сильные руки подкинули меня над полом. Если что, восемьдесят девять килограмм. Когда во мне было шестьдесят девять, Антон даже не пытался меня на руки взять, хотя в своём спортзале штанги тягал.
Надо забыть его!
Я обхватила ногами стройное жёсткое тело любовника и сама потянулась за поцелуем.
Твёрдая головка проникла в моё влажное лоно. Меня переполнили приятные чувства. Я почти сразу ощутила в себе мужчину, хотя он даже на половину не вошёл. Тёрся об складочки чуть-чуть входил, маня и дурманя. И я застонала. Напрягалась и сама насела, ошалев от глубины проникновения, болезненно-сладкого чувства и невероятного восторга, потому что Леший простонал.
Он припёр меня к стене и стал входить резко глубоко на полную длину. Я держалась за него бёдрами и руками обвила сильную шею. Остро почувствовала, как истекаю от такого феерического секса.
Все события мигом вылетели из головы, осталось только проникновение, запах мужчины и жёсткое чувство тяжести внутри.
Похоже, я точно не знала, но всё же читала… Это был маточный оргазм, который привёл конечности в слабость, а туловище к резким судорогам, сопровождающимися диким кайфом. Сжатые до боли ягодицы, боль внутри, способствовали такой сладости, что я в голос закричала, насмерть вцепившись в рычащего мужчину.
Помрачение было долгим, я забывала дышать, дёргалась, стараясь глубже насесть на член. Тело деревенело, замерло. Пропал слух и зрение, я погрузилась в ощущение своего тела.
– Можно выходить? – горячие дыхание над ухом, с усмешкой. – Страстная зайка.
Задыхаясь, я чуть улыбнулась. Кажется, я сегодня перестаралась.
Меня не кинули, а аккуратно поставили на ноги. Я, задыхаясь, упала спиной на стену. Снимала ненужные для такой ситуации туфли. Не нагибалась, а смотрела на влажные губы любовника.
Лёшка навис надо мной, растянув свою мощную жилистую руку над головой.
Скупой свет делал нас моложе, таинственнее и привлекательнее.
Смахнув с мокрого лица волосы, выбившиеся из причёски, заглянула в непроглядную темень его бездонных глаз.
Какой же он!
Красивый.
– В девятом классе Трэш просверлил дырку между мужской и женской раздевалкой в спортивном зале, – в темноте полные губы расплылись в улыбке, и зубы чуть ли не светились белизной. – Я никого не пускал смотреть на твои белые, сочные груди. Ты после урока всегда их заботливо ополаскивала у раковины, прямо у дыры в стене. Лица твоего не было видно, а вот титьки твои с розовыми, нежными сосками, отлично.
– Трэш-придурок, – устало рассмеялась я, глядя в улыбчивое лицо своего давнего поклонника.
Вообще новость о дыре в стене меня смутила. Поздно горевать.
Похотливо, с движениями альфа-самца, Леший проехался двумя ладонями по моему лицу, по шее и описал окружность моей груди. Пальцами сильными уцепился за ворот платья. Сам топтался на месте, и джинсы с трусами упали на пол. И стоял Лёша передо мной совершенно голым. Как пособие по анатомии.
Рывок.
Я взвизгнула. Платье разорвалось от мощного движения, распоролось от ворота до подола.
К такому надо привыкнуть. И не забыть напомнить бешеному любовнику, сколько это платье стоило.
– Никогда такую дрянь не надевай больше, – недовольно шипел Леший, стягивая бретельки корректирующего белья с плеч, проезжаясь пальцами по крючкам на корсете, расстёгивал их.
Он стащил остатки утягивающего комбидресс, снял с меня лифчик и замер.
Грудь моя в ладонь не вмещается, даже в такую широкую, как у Лешего.
– Только не кусайся, – тихо попросила я, когда мужчина накренился, чтобы припасть ртом к соскам.
Я на всякий случай предупредила, хотя ощущалось, что Леший с особой нежностью к моим «девочкам» отнёсся. Но так засосал, что я побоялась, как бы грудь не налилась. Надо было разрешить прикусить, раз так хочет. Но сказать ничего не смогла, от удовольствия заныла, погладила его волосы.
Обычно одного раза мне вполне хватало. И сейчас я чувствовала себя уставшей, но что-то нашло. Я опять возбуждалась. От его запаха, от того, как нежно он меня ласкает.
Ласкает то нежно, трахает зато грубо.
Рывком развернул меня к стене лицом, и рукой на животе приподнял. Всё делал с такой лёгкостью, будто я пушинка, а не здоровая баба. Почувствуешь тут любовь и возбуждение, когда с тобой, как с зайкой маленькой. Крутят и вертят, словно нет во мне веса и возраста.
– Ох, – изогнулась я, покрутив попой, когда в моё замученное лоно опять вошли.
Жёсткие руки ухватили бёдра, и началась долбёжка.
Я куда-то сползала и меня за волосы опять закидывали на стену. Я беспомощно скользила мокрыми ладонями по старым обоям. А потом начала беспомощно кричать, ощущая, что во мне уже всё рвётся от такого напора и железного стержня.
На ногах с трудом стояла, и меня просто пришпилили к стене. Щекой прилипла к обоям, другую щёку лизали. За мочку уха укусили. И потянули вверх.
Я так не выгибаюсь уже двенадцать лет. Поясницу засаднило. Я попыталась сопротивляться настоящему насилию, но любая попытка вырваться, грубо пресекалась.
– Лё-лё-ша – кричала я. – Стой!!!
Он остановился по первому требованию, но не вышел. Рычал и кусал плечо. Пальцами крутил сосок на груди.
Досыта! Не то слово. Я бы уже заканчивала, но судя по пульсации внутри моего лона – мы только начали.
Стимулятор будет действовать часа четыре.
Хотела секса? Получи!
Устало подняла голову. За окном была ночь. Я лежала на своём диване, затраханная почти до бессознательного состояния.
Голова тяжело упала обратно на подушку.
Маленькая Сонька Лядина и не догадывалась о таком сюжете своей будущей жизни, когда спала на этом диване.
Открутить бы время назад, да поздно.
Рядом грузно свалился холодный мужчина. Только что из душа, я до туда не дошла. Ледяные руки подтянули меня и уложили рядом. Двигаться я почти не могла, поэтому заботливо мою голову положили на твёрдый торс. Через минуту, я закинула на Лёшку одну ногу. Мужские пальцы обхватили бедро.
Лежали, молчали.
Тянуло в сон, под монотонный стук его сердца и глубокого дыхания.
Что ж я раньше на вечера встреч выпускников не ездила?
Усмехнулась, а Лёшка это почувствовал. Погладил меня по волосам. И попу не зажимал до боли, а нежно проезжались рукой, утюжили мои сочные булки, и чувствовалось, что четыре часа после Виагры не предел для Лёшки.
И это было необычно для меня. Ласки после секса. Оказывается, такое бывает. Может, ещё и цветы в любое время возможны?
Раньше казалось, что такое внимание и ухаживания бывают только в кино. Завидовала тем, у кого настоящая взаимная нежность.
В момент, когда я уставшая лежу на своём обалденном любовнике, я забываю, что он опасен.
– О чём ты мечтаешь, Сонюшка? – тихо спросил Лёша, и в груди его под моим ухом раздался рокот.
– Чтобы мама была жива, – тут же ответила я, прикрывая глаза от удовольствия.
– Это не мечта, – шёпотом отозвался он. – Это фантазия. А я про то, что возможно получить в реальности.
Я молчала, неспособная говорить.
– Зайка, – он дотянулся до моей головы и поцеловал в макушку. – Расскажи мне. Давай. Мне нужно знать.
Если б я в тот момент знала, что ему нельзя рассказывать о своих мечтах, я бы сделала вид, что сплю. Но он так нежно спрашивал.
Что такого?
Мечты же.
– Хочу похудеть, – усмехнулась я, но он отреагировал вполне серьёзно. Ни смешка. – Шестьдесят пять килограмм.
– Нет, слишком мало, – рассуждал Лёша. – Семьдесят пять или семьдесят, потом красота твоя особенная уходить начнёт. Что ещё?
– Хочу научиться водить машину, – я входила во вкус. – И чтобы у меня был белый Мерседес.
Я приподнялась, заглянула в его лицо.
Волосы мокрые были откинуты назад и Лёша от этого сильно изменился. Но стал мне больше нравиться.
– Что ещё. Более сложное, – требовал Лёшка.
– Хочу быть любимой, – откровенно призналась я. – И любить. Хочу замуж и ребёнка.
– Одного? – нахмурился он.
– Пока одного, – я хитро прищурилась. – Это ты мою ипотеку закрыл?
– Да, – он провёл пальцем по моим губам. На костяшках была содрана кожа после драки. – У меня ни семьи, ни родных. Куда мне ещё деньги тратить, если не на тебя.
Мечта… Мечта. Хватай, Сонька! Но почему холодок бежит по телу?
– Лёш, мы почти незнакомы, – очень тихо сказала я, приоткрыла рот, потому что его палец слишком откровенно водил по моим губам. Он вставил палец в мой рот, и я засосала его.
– Мы знакомы с шести лет, – сказал Лёша. – Почти в то же время я в тебя влюбился.
– Почему молчал? – разозлилась я, пытаясь выплюнуть его палец.
– Ещё мечты есть? – спросил он, и в голосе произошла ломка. С баса на… что там ниже? Тенор? С истеричными, визгливыми нотками.
Я хотела отпрянуть, но его рука ухватилась за мои волосы, наматывала их на кулак.
И в лице произошли изменения. Он вдруг ухмыльнулся дико. Глаза сверкнули и появились морщины.
Раз! И на меня смотрел совершенно другой мужик.
– Деньги это не мечта, зайка, – усмехался он. – Это примитивное средство к осуществлению мечты. Но есть вещи, которые за деньги не купишь.
Он насильно, за волосы подтянул меня к себе и вцепился поцелуем в губы. Трахал меня своим языком, не давая головой покрутить. Возбудился так, что уже тыкал мне в бёдра своим железным стояком.
Грубо стал опускать меня вниз. Я дёрнулась, но не тут то было. Вцепилась в его запястья руками.
– Ты мои мечты, я твои, – паскудно, рассмеялся Леший.
Взял свой член и пихнул мне в рот.
Что до моих чувств, в этот момент, то мне стало не просто обидно. Злость взяла такая, что я решила ему отсосать с силой, если получится, мозг высосу.
Сука!
Ненавижу такие дела!
Я стала заглатывать, дрочила рукой. Почувствовала, как на волосах ослабла хватка, и любовник стал рычать. Он бёдрами вверх подавался, чтобы трахнуть меня в горло.
Большой, минет оказался болезненный, но возбуждал.
– Не спеши!
Размечтался! Я так надрочила, что он стрельнул мне в рот терпким горьковатым семенем. Ни капли не сглотнула, всё ему выплюнула на лобок.
Психовано ударила по его рукам и отстранилась.
– Это не любовь, Васин!!! Это торгово-рыночные отношения! Я тебе ипотеку закрыл – соси! Я верну тебе деньги! Вали на х*й из моей квартиры…
Я взвизгнула, когда он повалил меня на спину, задавив своим весом. Я хотела крикнуть, но мой рот закрыли его мягкие губы. Целовал. После минета.
И такое бывает?
– Клянусь, научусь делать куни, – пообещал он мне, и его лицо опять укрывали густые пряди волос. – Ты просто у меня единственная за всю жизнь. Ты сейчас остынешь, и научишь меня всему.
Ох, ты ж!
Врёт ведь!
А если нет? То это ещё сильнее пугает. Только одержимости не хватало. С другой стороны, вон Трэш одержим был своей Катькой, и как она сейчас счастлива.
Но Трэш ведь не психически больной. А Васин, однозначно, не в себе.
– Васин, ты меня пугаешь, – призналась я. – О чём мечтаешь ты?
– Выполнить все твои мечты. И спасти тебя.
– А спасение в чём состоит? – подозрительно посмотрела на него.
– Не дать тебя в обиду, – он стал сползать с меня. – Я покурю на балконе?
– Кури, – кивнула я, с полным непониманием глядя на него.
И рвалось из меня наружу два желания: свалить побыстрее и вникнуть в суть дела. Васин пугал до нервного тика. Я не хотела это признавать, но у него раздвоение личности. Возможно, неполное, потому что он в курсе, что делает, когда «преображается». Здесь нужно консультироваться со специалистами. Возможно, сам Лёшка мне расскажет, что с ним происходит.
Сбежать от него хочется, и понять.
Нравится очень. Физическая форма у него потрясающая. И на лицо приятный. Заботой веет и… я единственная. Помня Лёшку в школе, не удивлюсь, если это правда.
Твёрдо решила забить на садистские замашки своего любовника. Пошла в душ.
Он стоял в коридоре, натягивая свои джинсы. Кинул на меня взгляд и улыбнулся. В задних карманах взял помятую пачку сигарет и старый, простенький телефон.
– Люблю тебя, – сказал он и ушёл в гостиную, где с треском открыл старую балконную дверь.
– А я ещё подумаю, – сказала сама себе и пошла в ванную «отмывать» свой вечер встречи выпускников.
***
***
Когда из душа вышла в мамином халате, Лёшки в комнате не было. Вытирая влажные волосы полотенцем, глянула в гостиную. За окном стоял Васин. Закидывал голову, выпуская дым от очередной сигареты, и с кем-то говорил по телефону.
Я прислушалась. Дверь была приоткрыта.
«Оставим личное пространство, у каждого должна быть личная жизнь» – это бредятина, придуманная паскудниками! Если паре нечего скрывать друг от друга, у них всё общее, и никаких секретов и паролей на телефонах.
Мне можно верить, я не просто обожглась, я обгорела на отношениях, где у мужчины было личное пространство. Это не относится к рабочему времени и времени отдыха. Любой человек достоин побыть в одиночестве, но если у мужчины есть любимая женщина, в гости и на все кутежи он берёт её с собой. Иначе – трещина в отношениях обеспечена. И никто меня не переубедит в обратном. Я знаю слишком много примеров, где муж, для безопасности брака, всегда ходит с женой, а куда её взять нельзя, он туда не ходит. Это самые крепкие и надёжные браки.
Не верите? Спросите Трэша с Тугарой.
Я приблизилась к балконной двери, ощущая прохладу летней ночи. Сегодня первый день лета.
– Да, Макс, исчезаю на три недели точно. Позвони Милане, пусть возьмёт руководство на себя. Я без связи буду, – Лёша заметил меня и, выбросив сигарету с балкона, зашёл в комнату, продолжая разговор. – Нет, Макс, никому. Если только очень важное. – Лёшка обнял меня и потёр плечо. Шепнул на ухо. – Заболеешь на сквозняке после душа.
Легонько шлёпнул меня по попе, отогнав от балконной двери.
Он закончил разговор и прошёл в прихожую, чтобы подобрать свою рубаху.
– Поехали, Сонюшка, прокатимся, – тихо сказал он.
– Куда? – насторожилась я.
Внутри что-то ойкнуло и напряглось.
– Ребята мои подъедут, а потом в деревню ко мне, – он прошёл на кухню, я за ним.
Лёшка перекрыл вентили газа и воды.
– Одевайся, возьми что-нибудь с собой, – спокойно говорил Васин.
– Я спать хочу, – соврала я.
Сон, как рукой сняло.
– В машине поспишь, у меня одеяло есть, – в голосе была тишь, присущая Васину.
– Лёш, надо поговорить.
Если бы всё не происходило в темноте, было бы не так страшно. А я свет не включила, и двигаться боялась.
– Можно ещё часа три потратить на разговоры, но нам надо спешить, – тихий голос, но я чувствовала напряжение.
– Я никуда не поеду, – отрезала я, постаралась твёрдо и строго.
– Почему? – искренне удивился он. – У тебя отпуск. В городе нет домашних животных и даже цветов.
У меня волосы на голове шевельнулись.
Откуда он знал?
Он следил за мной?!
Заметив моё лицо в полутьме, он рассмеялся. И смех его пугал ещё больше.
– Сонюшка, зайка. Лерке я звонил. А Ложка такое трепло, что всё выложила. И про отпуск, и про то, как у тебя квартира обустроена, про ипотеку, и работу, на которой ты устаёшь…
Он замер, откинул волосы с лица, коварно улыбнувшись, добавил нервным, противным голоском:
– И про Свина…
Бля-я-я!!!
Я ломанулась к входной двери. А он за мной.
Поймал со спины и повалил на пол. Сел сверху, но не делал больно, просто не дал двинуться. Я вырывалась, брыкалась. Хотела крикнуть. Но только рот открыла, как его кожаный ремень из брюк залетел мне в рот, ударив по щекам. Как кляп, не дал мне крикнуть, осталось только мычать. Ремень был застёгнут на затылке.
– Почему сопротивляешься своему счастью?! – рычал над ухом Леший, заламывал мне руки за спину. – А может я ошибся?! Может, тебе нравилось, что тебя калечил Свин? Ты обожаешь унижения, и чтобы об тебя ноги вытирали?! Тебе нравиться жрать на нервной почве и ненавидеть себя, винить себя в смерти матери? Бегать по кругу и не находить выхода?
Ложка – падла!!! Нашла с кем меня обсуждать, идиотка безмозглая!
У меня слёзы из глаз от обиды и горя. Лучше б мама аборт сделала, чем мне вот так, всю жизнь мучиться!
Леший вытащил хлястик из халата и стал связывать за спиной мои запястья. Хорошо хоть халат на пуговицах.
Он рывком поднял меня на ноги, а потом взял… и повалил себе на плечо. Широкое плечо, но попа моя влезала с трудом.
Леший прихватил с собой мою сумку и вышел из квартиры, захлопнув дверь.
Вряд ли в три часа ночи кто-то увидит моё похищение.
5
Мы уезжали очень далеко. И не в сторону города, а куда-то в тайгу. Фонари мелькали, темнел лес вдоль трассы. Небо ещё не начало светлеть. Глубокая ночь, а мне не до сна.
У Лешего комфортабельный внедорожник. Удобное пассажирское кресло, но мне сидеть неудобно со связанными руками.
В ноги мне дул горячий поток воздуха из печки. В темноте светилось красивая панель. Играла приглушённо весёлая мелодия.
Водитель гнал на огромной скорости. Его профиль с горбинкой был похож на клюв хищной птицы. Пальцы обхватывали руль в массажном чехле, с пупырышками, и постукивали в такт музыке.
Лёша был расслаблен, сидел немного откинувшись на спинку кресла.
Я замычала, сказав, чтобы снял ремень. Уже слюной захлёбывалась. Слов не получилось, но Васин понял, что я хочу. Одной рукой спокойно расстегнул ремень и дёрнул к себе, освободив мой рот.
Покосился на меня и чуть улыбнулся.
В машине со зверем не очень приятно находиться. Вся его молчаливая умиротворённость только пугала. И мужик он здоровый, и голова его больная.
Я бы хотела его успокоить, но я, бл*дь, не психиатр.
Тварь!
Пришлось продышаться, чтобы не взбеситься.
– У тебя раздвоение личности, – рыкнула я. – Ты лечишься?
– Лечусь, – спокойно ответил он. – Раздвоение неполное. Я прекрасно знаю, что делаю и даже могу контролировать. Тебя не обижу.
– Лёша, бл*дь!!! Ты меня связал и куда-то везёшь! Это, по-твоему, «не обижу»?
– Не обижу, – холодно отозвался он.
– И давно появился Леший?
Ох, зря я так лезу. Он закинул волосы назад, и Леший появился почти сразу.
Голос сменился, мимика тоже.
– Я же сказал, сука, мы не навредим тебе! Мы любим тебя и сможем защитить!
Я прямо растаяла от счастья!!! Гад такой! Двумя личностями пообещал меня не обижать!
– Мы не обидим, – рассмеялся, диким хохотом, специально меня пугая.
«Мы». Соня, лучше помолчи. Сбежишь при возможности. Просто нужно делать, что он просит. И подыгрывать. А потом делать ноги. Нахрен из города, из страны, с этой планеты!
– Сонюшка, да шучу я, – ласково сказал Лёшка.
Я аккуратно попробовала освободить руки за спиной. Крепко связал, на какой-то хитрый узел.
– Чем ты занимаешься, Васин? – тихо спросила я.
Ещё раз окинула его взглядом. Хорош чертяга! По телу пробежала приятная дрожь.
Он мотнул головой, и чёлка опять упала на лицо. Пропала едкая ухмылка.
– У меня фитнесс-клуб в городе. Но я не целиком им владею. У меня есть партнёр, который…
– Сдохнет скоро, – добавил Леший.
– Мешает мне немного. Знаешь, не вкладывается в развитие, тормозит всю работу, но сливки приходит слизывать. Я пока деньги коплю, чтобы выкупить его часть.
В его голосе тихом и умиротворённом я слышала переживания. Когда Лёшка в школе старался, а у него не получалось, вот так говорил. И я его жалела. Так жалела, что давала списывать или объясняла, что ему непонятно.
– Тренируешься, я смотрю. Ты в хорошей форме.
Ещё раз окинула его взглядом. Хорош чертяга! По телу пробежала приятная дрожь.
– И тебя такое ждёт, – злобно хихикнул Леший.
– Так ты согласна на семьдесят пять килограмм? – с беспокойством спросил Васин. – Не надо сильно худеть, мне так очень нравится.
– А Лешему? – похоже, у меня случится истерика.
– За такие булки подержаться приятно, – как-то понуро отозвался призываемый Леший.
У меня у самой крыша не поедет?
– Васин, колись, когда это с тобой случилось? Ну, такое явное раздвоение?
– В десять лет.
– Когда голоса стал слышать?
– Откуда ты знаешь? – насторожился Лёша и снизил скорость.
Показал поворот и свернул с основной трассы на неплохую дорогу, что вела вглубь леса.
И мне казалось, что меня порубленную топором не сразу здесь найдут.
– Ты сам рассказывал. Помнишь, мы на медицинский осмотр ходили, а потом с уроков сбежали и на речку пошли, с нами ещё ребята были.
– А-а-а, – он улыбнулся. – Помню. И ты помнишь…
– Лёшь, а давай в город вернёмся, – натужно улыбаясь, предложила я. – Мне очень надо к врачу. Желательно к твоему. Мы поговорим, и я пойму, как с тобой общаться.
– Хитрая, да? – рыкнул Леший и отстегнул ремень безопасности.
Он нагнулся, перекинулся через ящики между нашими сидениями. Неожиданно поцеловал мою коленку. В ящике взял пистолет. Самое настоящее огнестрельное оружие. И заложил его за пояс, сверху прикрыв рубахой.
– Лёша, я боюсь тебя, – простонала я, чувствуя, что опять слёзы накатывают.
Он не ответил, стал смотреть на свой телефон.
***
– Связи уже нет, – он кинул бесполезный телефон к лобовому стеклу. – Сонюшка, зайка. Послушай меня. Я в тебя влюблён с первого класса. Это двадцать четыре года. Неужели ты думаешь, что, получив тебя, я буду зверствовать? Ты обозначила мою цель. Сейчас мы будем осуществлять твои мечты.
– Мечты изменились. Теперь я мечтаю, чтобы ты меня освободил и отпустил.
– Куда? – рыкнул Леший. – Соня, куда ты пойдёшь?
– Для начала, выпью успокоительное, – вздохнула я.
Посмотрела на заднее сидение. Там лежал торт килограмм на пять. Обалденно пахла Краковская колбаска. И в коробке спрятались эклеры.
– Можно мне покушать?
– Конечно, – кивнул Васин. – Как домой приедем, сразу покормлю тебя.
– Домой, это куда? – насторожилась я.
Дорога сменилась. Пропали фонари, стало подкидывать на колдобинах. А ещё она петляла.
