Текст книги "Его слабость (СИ)"
Автор книги: Татьяна Анина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Annotation
Жила я спокойно: воевала с бывшим мужем, боролась с лишним весом, уставала на работе, ипотеку выплачивала. Потом решила съездить на вечер встречи выпускников. А закончилось это тем, что я в лесу, с дулом пистолета у виска, подписываю свидетельство о браке со своим бывшим одноклассником. И понеслась...
В тексте будут: адекватная героиня, властный, жёсткий герой, откровенные сцены, нецензурная лексика, тайны прошлого, взаимная любовь и ХЭ.
Его слабость
Татьяна Анина
1
Как? Как улыбаться, когда у одной в тридцать лет вес пятьдесят пять килограмм, а у другой – шестьдесят?
Мои восемьдесят девять ни в какие ворота не лезут. И меня не успокаивает, что мужики пялятся и прохода не дают. Меня не волнует четвёртый размер моей груди и смазливое личико. Я хочу свои шестьдесят пять килограмм!!!
Зациклилась.
– Погоди, Варя, у тебя же нет образования психолога, – хмурилась моя бывшая однокурсница Марта, которой обидно, что получает со своим высшим образованием в пятьдесят раз меньше, чем Варвара, вылетевшая со второго курса медицинского факультета.
Марта стройная плоскодонка. Как бледная моль. И думает, что все ей должны, потому что она шесть лет отпахала в студентках. Работает педиатром, как и я, но в другой поликлинике. Её вытащить в кафе очень сложно. Либо работа, либо уборка. Мечтает о миллионере, который её подберёт и сделает счастливой. Но нарывается на садистов, раз за разом, и опять под глазом замазала синяк. Неудачно.
– Детка, – Варя наглая и дерзкая, ей палец в рот не суй. С кем она живёт, как, где – прячется в тумане. Только вот приехала она к нам на встречу в простое кафе на Мазерати. И что я понимала, вполне новенькой. – Не надо говорить: психолог или психотерапевт. Говоришь только – психология. Всё! Никаких претензий. Люди пахают на своих предприятиях, в своих магазинах, я сижу дома у компа и зарубаю бабло. У меня десятки тысяч подписчиков и сотни тысяч покупают мои уроки.
– Боже, это мошенничество, – раздосадовалась слишком правильная Марта. – И кто к тебе обращается?
– Всем нужен личностный рост, саморазвитие, чтобы мужик клеились, чтобы мужья не уходили, девок уметь соблазнять. И готовы за это деньги платить, – пояснила Варвара. – Это золотой источник, пятьдесят восемь процентов населения планеты, мечтают, чтобы им впарили. И, кто нашёл способ впарить, тот на коне. Остальные сорок процентов тоже в момент могут ослабеть, им нужны тренинги другого плана: куда удачно всунуть бабло. Но с такими я не работаю.
Я престала щёлкать по клавиатуре своего маленького ноутбука и посмотрела на Варвару. Та сверкала чёрными глазами и довольно усмехалась.
А ведь я почти попала в те пятьдесят восемь процентов. В отчаянии, после последних разборок с бывшим мужем чуть не повелась на очередной тренинг. Всё время хочется… Чтобы впарили? Чтобы помогли, чтобы за ручку взяли и повели в нужном направлении. А вот оно как! Никому верить нельзя.
Я нервно ткнула на клавишу, отослав последнее приглашение на вечер встречи выпускников. Меня классная руководительница, Маргарита Петровна попросила собрать одноклассников. Я нашла почти весь класс, всем написала, даже тем, кто не окончил школу.
Не сложно найти людей. Пишешь одному, он общается с другим, так по цепочке, передаются новости.
– Что? – Варвара заметила мой недовольный, надменный взгляд, которым я со школьной скамьи славилась.
– Ты потеряла два процента из населения планеты, – усмехнулась я.
– Два процента – те, кто знает систему изнутри. И я знаю, – повела красивыми, откорректированными бровями.
На лицо она неприятная, но… шестьдесят килограмм.
Как же избавиться от этого?! Как не думать, что я толстозадая? На онлайн-курсы что ли записаться… К Варьке.
– Марта, клюв закрой, это не для тебя, – я аккуратно приподняла Марте отвисшую нижнюю челюсть.
Марта в негодовании пожимала плечами и от возмущения трясла головой.
– Я даже Презенты ни разу не брала, – гордо заявила она.
– Какие презенты? – нахмурилась Варвара и стала похожа на парня.
– От фармацевтических компаний, – усмехнулась я. – Приглашают педиатров на похожие тренинги, оплачивают отпуска, а ты взамен впариваешь мамашам их дорогие лекарства, аналоги которых эффективнее и стоят в десять раз дешевле.
Девчонки замолчали.
Не мы такие – мир такой.
На экране моего маленького компа одно за другим появлялись сообщения. Все рады были получить от меня приглашение. И все, как сговорились.
«Ты придёшь с биологом?» «Ты придёшь с Тохой?» «Свин с тобой?»
Свин.
Как же был прав Трэш, мой дурной одноклассник, когда обозвал его так. А я, полная безоговорочная дура, влюбилась в учителя биологии и вышла за него замуж после школы. У меня никогда не было отца. Мужчина на семь лет старше казался меня идеальным. Я влюбилась. Так влюбилась, что слушалась его беспрекословно и отравила себе всю молодость. Десять лет страшных, токсичных отношений. Он постоянно ревновал, поэтому я не пошла учиться на хирурга, как мечтала. Я педиатр, потому что Антону спокойнее, что я работаю с женщинами и детьми. За двенадцать лет я не была в ночном клубе, ни на каких вечеринках и даже в гости не ходила. Не красилась, не носила обтягивающие, короткие платья. При этом Тоша у меня был с иголочки. Красивый, накаченный и всегда модный. Ему можно было встречаться с друзьями, потому что он мужчина, потому что он старше и знает, как строить семейные отношения.
Однажды я не выдержала и решила посмотреть, как он отдыхает. Это был первый раз, когда я застукала его за изменой.
И простила…
«А ты придёшь?» – появилось сообщение на мониторе.
Я нахмурилась. Единственное сообщение, где не был упомянут Тоша Свин.
«Обязательно», – отправила я ответ, а потом посмотрела, кто такой любопытный.
«Леший».
Вспоминала, вспоминала. Так и не вспомнила такое погоняло в нашей школе.
«Тогда я тоже приду», – пришло сообщение, и было к нему приставлено много улыбок.
И я почему-то сама улыбнулась
– Сонька, а это не твой притащился с новой шмарой? – хохотнула Варвара, и у меня опять сердце стало колотиться в груди, как бешеное.
Варя заметила моё выражение лица и нахмурилась, агрессивно уставилась на Свина.
***
Антон высок, красив и статен. Он очень приветлив в общение, у него тонкое чувство юмора. Он вежлив и деликатен. Поэтому только соседки знают, как я кричу, когда дерусь с ним. Никто, никогда не заподозрит в этом, прекрасном во всех отношениях мужчине, домашнего тирана и насильника.
И такое не редкость.
Женщины часто попадаются в сети настоящих чертей.
Первой запаниковала моя мама, от которой я скрывала много лет, что брак мой – кошмар. На момент развода я весила сто пять килограмм и пока сидела в загсе, Свин нашёптывал мне такие гадости, что я хотела покончить с собой.
А потом я совершила ещё одну ошибку. Я рассказала маме всю правду своей горестной жизни в браке. И она не выдержала. Так переживала… Умерла.
Сегодня первый день, когда я не надела чёрное, а вырядилась в прекрасное бежевое платье, подчёркивающее мою полную, но рельефную фигуру. Теперь это называется – бодипозитив. Я должна наслаждаться своим телом. От живота я избавилась, талию вернула, осталась жопа и хорошо бы, чтобы грудь с четвёртого к пятому размеру не тянулась.
Спрятав свой ноутбук в сумку, я встала и гордо пошла на выход. Мой толстый зад, как кусок мяса для хищников. Кто-то из мужчин присвистнул, кто-то окликнул, с желанием познакомиться.
У Свина глаза кровью налились. Он быстро оторвался от иссушенной дистрофички, с которой пришёл в кафе. Как будто других кафе в городе не было! И рванул за мной.
Девочки тоже выбежали на улицу.
Весна подходила к концу. Тепло и солнечно. Гудели на улице машины, и поток прохожих мог бы меня спрятать.
Но он догнал.
Схватил за руку, сделав больно. Антон очень сильный мужчина, я с ним дралась, сопротивлялась насилию, исключительно, потому что была толстой. Будь во мне шестьдесят пять, как я мечтаю, он бы сделал меня инвалидкой.
Рывком повернул к себе.
– Ты почему так вырядилась? – он говорил с улыбкой.
Всегда, едкие гадости, унизительные оскорбления полушёпотом и с противной, мерзкой улыбкой.
Два года в разводе. Можно было сказать, что он не имеет права так делать.
Но!
Во-первых: у меня нет мужчины, который мог бы меня защитить. Во-вторых: я не в состоянии выйти из замкнутого круга наших адских отношений. Он часто заглядывает ко мне на квартиру, и я когда открываю… В общем, мы до сих пор любовники. Ему так удобно, мне больно, но вырваться из трясины, я не могу.
Выть охота, устроиться на курсы к Варваре. От своей слабости не знаю куда деться.
Я б уехала, но за свою однокомнатную квартирку пока не выплатила ипотеку. Антон бы мог мне помочь, работает в частной клинике и хорошо зарабатывает. Но даже когда мне было всего восемнадцать, он жался на чулки. Теперь от него вообще нечего ждать.
– Отпусти её, – налетела на Свина Варвара, и Марта огрела моего бывшего мужа своей сумкой.
Девочки полезли драться, а Антон сильнее сжал мою руку.
Из глаз моих брызнули слёзы, но я молчала. Никогда не выставляла наши отношения на показ.
Надо. Надо избавляться от этого.
– Помогите!!! – закричала я, и тут же несколько мужчин из толпы обратили на нас внимание.
Антон с загадочной улыбкой, как у Моны Лизы, на красивом лице поднял руки вверх и стал отходить назад, прожигая меня садистским взглядом.
– Я приду сегодня, – пообещал он.
– Я тебе приду!!! – заорала на него Варвара, заслоняя меня.
– Подонок! – верещала истерично Марта. У неё у самой синяк под глазом, она знает, что это такое.
Я пальцем провела под глазами, боясь, что потечёт тушь. Подняла взгляд к синему ясному небу.
– Господи, – прошептала я. – Дай же мне любящего мужика! Выведи меня из этих отношений!!!
– Сонечка, не плачь, не плачь, милая, – повисла на мне Марта и разрыдалась в голос, заливая платье на моей груди горючими слезами.
– Сонька! Ты же боевая, здоровая женщина! – возмутилась Варя. – Нади ты себе мужика, чтобы уделал этого ублюдка!
За десять лет брака Антон меня так выдрессировал, что я боюсь смотреть мужчинам в глаза. Во мне столько комплексов развито, что порой, кажется, я совершенно недоделанная, пустая, да ещё и толстая.
Корова безмозглая, которая прожигала свою юность. Я же Антону девственницей не досталась, поэтому шлюха. То, что у меня золотая медаль, не мешало мужу называть меня безмозглой. Попрекать в нечистоплотности, хотя всегда наше жильё было вылизано. Это можно продолжать вечно…
– Почему так больно? – вздохнула я и опустила глаза.
– Бесплатный тренинг, – предложила Варвара.
– Брось ты, – горько усмехнулась я и оторвала от себя ревущую Марту. – Я просто в родной посёлок уеду. Завтра вечер встречи выпускников, мамина квартира не продана ещё. Там и работа найдётся.
– Нельзя же так! – возмутилась Варя. – Он не имеет права запрещать тебе жить в городе. В конце концов у нас несколько миллионов населения, что за херня?! Почему вы одной дорогой ходите?
– Она права, мы должны бороться, – воинственно выступила слабенькая, тощенькая Марта.
– Удачи, девочки, – попрощалась я и быстрым шагом пошагала ближе к дому.
А вообще Тоха Иванович прав, я полная дура. Самокритично, но трезво. Ведь на прошлой неделе, когда он ко мне пришёл и подарил хороший оргазм, я дала ему запасные ключи от квартиры. Буквально на следующий день он пришёл подвыпившим и пытался меня избить. Я тогда выскочила на лестничную площадку, и на глазах у соседей кричала, чтобы он ключи отдал.
Он не отдал.
Сейчас я чувствовала его злость на расстоянии. Он обязательно придёт.
От этой мысли стало плохо, и я поспешила убраться из города.
***
Мне нравится моя работа. На ней я забываю кто я и что. Педиатру положено тысяча детей по нормативам. Обычно когда цифра приближается к этой тысячи, дают напарницу. Но у меня восемьсот пятьдесят три ребёнка, а разделения обязанностей не видать. Участок большой, и я иногда отказываюсь от машины, чтобы ходить пешком. Поэтому смогла скинуть вес и привести себя в толстую, объёмную, но всё-таки форму.
На работе забываешься. И детей я очень люблю.
Своих нет.
Не смогла забеременеть, и теперь понимаю, как это хорошо. С ребёнком на руках так просто не уедешь, не скроешься. И долбал бы меня муж круглые сутки.
В обществе коллег я гордая независимая женщина. Пыль в глаза я всегда умела бросать.
Ещё в юности, когда у меня была слава плохой девочки. На самом деле, у меня было только два парня за всю юность, но вид я делала, что гулящая и опытная.
Первая моя любовь окончилась трагично. Я влюбилась в одноклассника. Звали его Макс и после первого раза он меня кинул. Сразу же. Я тогда была слаба… хотя и сейчас такая же, хотела покончить с собой. Мама ввязалась в моё половое воспитание и вытащила из угнетённого состояния. Ну, не знала моя мамочка, что я буду такой ранней. После этого случая, я начала гулять, ездить по клубам, красиво одеваться и сильно краситься. Но связей с мужчинами не имела. И второй мой любовник оказался совсем случайным. Нажралась я на выпускной, а проснулась в объятиях ещё одного одноклассника.
Бывает.
Парень был хороший, тихий и скромный. Из какой-то деревни. А с деревенскими я не связывалась, и ждал меня Тоша в городе, так что я сбежала быстро, чтобы поступить в университет и выйти замуж. И долго винила себя в том, что отдалась перед замужеством малознакомому парню. В тот злополучный день, после выпускного, я обнаружила у себя между ног кровь. И поняла, что мой первый раз был совершенно неполноценным, а вот второй был с дефлорацией. Такое встречается и нередко. Размер имеет значение, как бы мужики не запихивали в женские головы обратное.
Тоша мог бы получить то, о чём мечтал. Но не получил. И я чувствовала свою вину, скрывая ото всех своё преступление.
За раздумьями не заметила, как добралась до своей многоэтажки. Вошла в подъезд и поднялась по лестнице на второй этаж. На площадке три квартиры. Во всех живут одинокие женщины, поэтому у нас чисто и у мусоропровода на окне занавески повешены.
Не любила никогда соседей. Но в свете последних событий, соседки – моя защита и надёжная поддержка. Тоша к старухам не прикасается. И если что, я кричу именно у той стены, за которой живёт женщина в возрасте, тоже в разводе. Она меня понимает и защищает, как мать свою дочь.
В моей квартире немного пусто. На мебель денег нет, поэтому я купила всё с рук. В гостиной стоит диван, который я раскладываю перед сном. Всегда мечтала иметь такой, на железных ножка, и обивка на газету похожа: белое полотно, исписанное красивыми надписями на английском и, как фото, разные картинки. Есть ещё шкаф-купе и небольшой столик. До телевизора я не доросла. На кухне тоже пусто. И хорошо, что в холодильнике такая же обстановка. Когда в доме нет мужика, худеть и стройнеть гораздо легче.
На телефон прилетали сообщения от одноклассников, я просматривала их. Кому нужно подсказать, где и во сколько будет проходить встреча выпускников. И только один Леший докопался с душевными разговорами.
«В посёлке теплее, чем в городе», – написал он.
«Я в курсе, я там жила», – поставила улыбочку.
Переоделась. Чёрное платье до колен, но чтобы не выглядеть полной старухой, надела белые кроссовки и завязала хвост на макушке. Волосы мои густые, светло-русые. Не стала после развода стричь и красить, оставила своё цвет. Пусть Тоша подавится, я только похудею.
«Нужно что-то приносить? Ну, там к чаю или выпивку?» – не отставал Леший.
«Будет чаепитие. Испеку пирог с брусникой».
«А я печь не умею. Куплю тебе шоколадных эклеров, ты их любила».
Я встала, как вкопанная. На автомате складывала в рюкзак свои вещи на праздник: туфли на высоком каблуке, красивую одежду и косметичку.
Леший. Леший? Кто такой Леший?
Огляделась по сторонам. Вроде всё взяла. У меня сейчас отпуск, могу месяц не появляться в своей квартире. А Свин пусть роется рылом в моих вещах.
«Я не ем сладкое», – решилась написать я и направилась в ванную комнату.
«Худеешь?» – и куча улыбок. – «У меня фитнес-клуб, скинешь вес».
Вау! Леший с фитнес-клубом? И явно подкатывает ко мне. Надо хватать, потому что лучший способ забыть мужика – другой мужик.
Только осталось вспомнить, кто такой Леший.
Я налила воду в пластиковое ведёрко, купленное специально для сюрприза. И, встав на табуретку, аккуратно прикрепила над входной дверью. Высмотрела в интернете, как это делается. Протиснулась в дверь и вышла в коридор. Тоха зайдёт в квартиру, останется мокрым. Так ему, поганому Свину!
Закрыла дверь на замок и в припрыжку поскакала вниз по лестнице. Нужно купить лифчик для спорта, чтобы грудь так не подпрыгивала.
У Антона есть машина. Но он никогда не возил меня на ней. А если приходилось, то сильно ругался, что я своей толстой жопой ему сидение промну, а ему машину менять каждый год. Водить я не умею, поэтому привыкла к общественному транспорту, где главное попой встать к стеночке, а грудью к липнущим взглядам.
«Ты когда поедешь?» – пришло сообщение, когда я заходила в троллейбус, который довезёт до автовокзала.
«Уже еду».
«Досадно. Я только завтра смогу прямо перед вечером. А где ты там останешься ночевать?»
«От мамы квартира осталась. Не успела продать», – быстро печатала я, даже не пытаясь поднять глаза в салон троллейбуса. Знаю, все пялятся.
Только вот теперь я думаю, не потому что я жирная, а потому что я красивая. Ведь может же быть такое?
«У меня тоже родители умерли. А зачем продавать? Удобно же».
«У меня в городе квартира в ипотеке».
Вот нафига я незнакомому человеку рассказываю такие подробности?
А потому что об Антоне думаю каждую минуту своего существования, а уходя в такую странную переписку, начинаю чувствовать себя нормальной и здоровой.
«В каком банке ипотеку брала?»
Не ответила. Я в таком банке ипотеку взяла, да под такие бешеные проценты, что теперь худею вынужденно, чтобы оплатить долги. Живу впроголодь. А всё потому, что одинокой женщине с зарплатой педиатра не везде кредит дадут. Была бы замужем…
Когда же этот Свин вылетит из моей головы?
Он бы мог мне помочь. Он зарабатывает много, у него богатая семья. Но в силу своего поганого характера с родителями Антон не общается. Я вначале пыталась контактировать с его матерью, но она меня возненавидела. Сама жила с таким же уродом и считала, что кто-то тоже должен страдать.
За это я люблю Марту. Она, попадая к мужикам-садистам, никому не желает такого. Искренне сочувствует и очень переживает. А моя бывшая свекровь женщина жестокая. Предпочитает наслаждаться мучениями других, хотя сама жертва.
Тоскливо стало. И я отправила название банка Лешему.
2
Мой родной посёлок находится далеко от города, в тайге. В нём несколько крупных предприятий. Основное – лесопильный комбинат. И несмотря на это, огромная часть леса являлась заповедником.
Именно ради работы в лесу Антон Иванович и приехал в посёлок на год. Он подменял знакомого биолога, который по совместительству был егерем.
В тот момент Антон создавал впечатление затворника, уставшего от цивилизации человека. Преподавал в одиннадцатом и девятом классах. Ни с кем не общался, большую часть времени проводил в лесу.
Ещё он крепкий, симпатичный и очень уравновешенный.
Тогда так казалось.
На поверке – Тоша действительно устал от разгульной жизни и решил свалить от приставучей любовницы, чей папа был богатеньким воротилой и велел жениться. А Свин терпеть не мог, когда ему указывают, и девушка была слишком напористой и приставучей.
Толи дело малолетка без приданного. Золушка из посёлка, с которой можно было делать всё, что захочешь. Добрые улыбки, мирные разговоры, и уже ничто не могло меня спасти.
К маме моей хорошо отнёсся, но в гости её никогда не приглашал.
В посёлке Антон чужой. А я своя. И это значит, что пусть только морду свою свиную сунет сюда. Здесь соседки не только посмотрят и пальцем пожурят, здесь отметелить могут, даже такого здорового мужика, как мой бывший муж.
Возможно поэтому, когда автобус съехал с трассы в посёлок, я почувствовала себя защищённой.
Не уеду отсюда.
Вернусь. И пусть все вспоминают, что я была замужем за городским мажором. Пусть плюют мне в след, вспоминая мою алую помаду на губах, когда мне только шестнадцать исполнилось. И пусть знают, что я отличница и у меня высшее медицинское образование. А то, что я с трудом универ закончила, так это на нервной почве.
Во мне воспряла Сонька Лядина. Фамилию я вернула себе. Я матерюсь, спуска не даю. Я такая важная и деловая мадам, что смотрю на всех свысока.
Сделала вид, что мне все должны, потому что я вместе с ними на автобусе прокатилась.
Вышла на остановке в центре посёлка.
От чистого воздуха всколыхнулись внутри жизненные силы. Встряхнулась обиженная женщина и приободрилась. Да, не город. Зато здесь всё родное и жить можно. Преодолев чувство подавленности, я глянула на яркое солнце в синем небе и улыбнулась.
Шла до своей квартиры вся довольная. Бренчал мой телефон. Я остановилась, чтобы посмотреть сообщения.
«А у тебя можно будет переночевать?» – спрашивал Леший.
«Ни как не могу вспомнить, кто ты» – поставила море улыбок в сообщение.
Вышла на торговую площадь.
Здесь много магазинов, неожиданно вернулся развал, хотя, когда я заканчивала школу, продавать вещи и продукты под открытым небом запретили. А теперь организован небольшой рынок. Но я без денег, поэтому решила не заглядывать туда. Вроде на квартире была ещё греча и растительное масло, этого хватит. А на пирог я всё куплю завтра.
– Лядь! Здорово! – крикнули мне два каких-то алкаша.
Я обернулась. Присмотрелась. Параллельный класс. Фыркнула и отвернулась. Как только лицо своё спрятала от них, расплылась в улыбке.
«Лёша Васин», – пришло сообщение.
Ого… Это он меня девственности лишал, а я его. Дело было в лесочке. Подробностей я не помню.
Лёша Васин – тихий псих. Все знали, что он у психиатра наблюдается. Но никогда, ни в чём не проявлял свои отклонения. Его нельзя было назвать ботаном или забитым. Скорее это была скала нашего класса, за которую все дружно забегали, если случалась драка с параллельным классом.
Я даже лица его толком не помню. Кареглазый, губастый, вечно волосы на лицо падали. Здоровый спортсмен. И учился неплохо…
И нахрена я за Тоху запихалась?! Да, небогат Вася, да, деревенщина. Вот теперь у человека в деревне свой фитнесс-клуб.
Трезво смотришь на мир в тридцать лет, когда такой багаж за плечами. Начинаешь ценить мужчин попроще.
«Только если не женат» – отправила я ему сообщение и улыбку.
«Нет, ни жены, ни любовницы», – пришёл ответ.
Не хочется в деревню. Но пообщаться то можно! Мне жизненно необходимо из отношений со Свином вылезать. Очень надо. Вот с Васей на вечер встречи выпускников пойду.
«Хорошо! После вечера, можешь переночевать».
«Тогда подарок тебе купить надо, а то неудобно с пустыми руками. Эклеры не считаются. Что тебе подарить?»
Закрой кредит в банке. Подари мне, Вася, права, машину, размажь морду Свину и купи квартиру в центре города на сто квадратных метров, и чтобы я коммуналку не платила.
«Ничего не надо».
***
Я вошла в старую четырёхэтажку. Располагалась она недалеко от школы и торговой площади, двор зарос кустами. Была здесь зимой, когда маму хоронила.
Двери в подъезд были очень древние, ещё со стёклами. Никаких кодовых замков, а внутри чисто. Поднялась на второй этаж к двери в мягкой пошарпанной обшивке. Открыла её.
Запах.
Запах маминой квартиры, моего детства и беззаботной юности. Не было в этом мире ничего приятней. Жалко, что я буду здесь одна. Мне бы так хотелось, чтобы вышла на встречу моя добрая мамочка с распростёртыми объятиями.
Что же я наделала?
Закрыв дверь, сползла по стенке в прихожей.
Мамочка моя, прости.
Променяла тебя, родную на какую-то свинью. Не приезжала, не звонила. А ты, добрая моя, боялась в чужую семью лезть. Боялась моё счастье спугнуть, которого не было. А у меня вся жизнь закончилась, я уже тридцатилетняя без детей. Старость на горизонте…
Хотя многие поговаривают, что в тридцать лет, жизнь только начинается.
Но это не оправдывает меня.
Слёзы полились ручьями. Я так расстроилась, так прочувствовала свою вину, что опять захотелось пожрать и побольше.
«Эклеров много привози», – отправила я сообщение Лешему.
Горько усмехнулась.
Ничего приличного в жизни не было. Как замуж вышла, так и накрылось всё медным тазом. Только пожрать – одна радость.
«Давай сразу торт».
«Давай со взбитыми сливками и фруктами. И колбаски Краковской».
«Ок».
Ладно. Вот у меня деревенский ухажёр. Всё лучше, чем одна.
Я поднялась с пола и решила для начала привести в порядок квартиру.
Комнаты две, маленькая кухонька. Здесь всё старое. Из маминой комнаты я обязательно сделаю гостиную, свой шикарный диван поставлю. Телевизор, хоть и старый, но работал. Я включила его и громче сделала, чтобы слышать и не чувствовать одиночества.
А в моей комнате, как было, так и осталось. Девичья светлица. Диван раскладной, стол письменный и шкаф, в котором были мои юношеские вещички. Ни в одни джинсы я не влезу, платья просто порву.
Корова.
Но выкидывать ничего не буду. Это станет для меня примером. Надо же похудеть, похорошеть и жизнь заново начать.
Свои вещи из рюкзака развесила. Комп на стол положила. Посмотрела на плакат, что украшал стену. Там красовался белый Мерседес. Я на полном серьёзе думала, что когда выйду замуж за Тоху, то он мне обязательно такой подарит.
Хотела сорвать… Передумала. Пусть остаётся всё, как было.
В мамином шкафу, я нашла её старый фланелевый халат. Тёмно-синий с рисунком. Он пах мамой и был мне как раз, только коротковат. Мамочка была меньше меня ростом.
Раскрыла балконную дверь. В комнату ворвался свежий воздух, пропитанный запахом молодой листвы. Открылся вид на густую тайгу, зелёный лиственный парк, и было немного видно реку.
Балкон незастеклённый. В больших ящиках сложены вещи и продукты.
Брусника и клюква годами может храниться в стеклянных бутылках. Как только что собранная.
Рядом с ягодами лежал засахаренный мёд в маленьком бочонке. Можно сахар не покупать.
Раздался свист, и я, выпрямившись, посмотрел вниз.
На дорожке возле дома, прямо под моим балконом стоял молодой мужик. В светлых джинсах и тёмной куртке, держал руки в карманах. Щурил одни глаза, глядя вверх на балкон.
– Сонька, ты что ли? – улыбался он.
– Я, – кинула ему и состряпала надменную улыбочку.
Узнала я его. Всех, кто учился на год младше, называли носорогами. Класс был один и состоял из одних парней. По именам можно было не запоминать. Кричишь: «Носорог!» и оборачивается любой, кто учится в том классе.
Но этого я знала. Звали его Костя, и был он ходок. Всегда любил девок мять в школьных коридорах.
Выглядел так себе, видно попивал.
– Одна или со Свином? – не пряча интерес, поинтересовался Костя.
– Одна, – раздражённо крикнула я и ушла с балкона, прихватив бруснику.
Телевизор продолжал громко вещать о погоде на завтра. А я прошла на маленькую уютную кухню, где вначале пропустила воду, а потом налила в чайник.
Буду чай с брусникой пить. И может, мёда ложечку положу.
Раздался звонок в дверь.
Повеселило. Неугомонный этот Костя. Неспешно, пошла открывать. Даже в зеркало глянула на себя.
Открыла дверь не полностью. Вопросительно посмотрела на Костика. Он улыбался гнилыми зубами и внимательно рассматривал мои руки.
– Развелась, – догадался он. – А я со своей развёлся.
– Поздравляю, – хотела закрыть дверь, а он ногу подставил.
Оп! Забыла совсем, как может быть опасно, открывать малознакомым мужикам дверь. Расслабилась, а ведь посёлок у нас тот ещё! Криминальный.
– Костя, иди лесом, – сохранив спокойствие, прошипела я. – У меня одноклассник ночевать будет.
– И кто? – не поверил Костя и усмехнулся, криво и опасно.
– Лёша Васин. Помнишь такого? – заявила я и опешила.
Костя, услышав имя и фамилию, резко подался назад, выпучив глаза. Он молча спускался вниз по лестнице, пару раз оглянулся. Так и не сказав ни слова.
Время прошло, а Васиным можно пугать носорогов.
Прекрасно же!
***
Всё вымыла, всё проветрила. Постельное бельё поставила стирать. Машинка старая гудела на всю квартиру, а когда выжимала, полы тряслись. Играла музыка моей юности, булькала пустая гречка на плите.
А я восьмой раз перечитывала сообщение из банка. Кредит закрыли. Это было ошибкой, и я позвонила в банк. Там подтвердили, что я больше не должна. Об источнике поступления денег сказать ничего не смогли.
Зачем он оплатил ипотеку за меня? Не похоже на Антона. Совсем не похоже… Если только он не хочет что-то от меня серьёзное. Почувствовал, что теряет?
Когда я вырасту?
Этот человек не способен на чувства.
Антон позвонил почти сразу. Я смотрела на телефон и боролась с собой. Знала же, что ничего хорошего не скажет, но всё ещё надеялась…
– Шуточки всё шутишь? – спокойно спросил он, видимо облитый водой из ведёрка. – Я для тебя всё сделал. Ты могла спокойно учиться, на работу устроил.
А ведь первые шесть лет брака я прибывала в эйфории и так сильно любила мужа, что могу сказать – это были лучшие годы моей жизни. Сейчас, конечно, я понимаю, что меня просто юзали, как давалку и уборщицу, ничего взамен не давая, кроме куска хлеба и койки.
– Я верну тебе деньги, – строго сказала я. – только не вздумай меня на дополнительные проценты садить, а то твоя лживая благодарность останется без оплаты вообще. Я не просила и ничего не подписывала.
– О чём ты? – насторожился Антон. – Послушай Соня, мне очень жаль, что ты оказалась неблагодарной деревенской коровой. Ты приехала на всё готовое, за это моя мать тебя ненавидит. Жила шесть лет, как паразитка. Но деревню же не выбить. Тебе никогда не стать приличной женщиной. Шлюха деревенская она навсегда…
Я отключила звонок. Не он оплатил мою ипотеку.
«Сдохни, тварь!» – отправила я Свину и занесла его телефон в чёрный список.
Столько раз пыталась это сделать и только сейчас смогла.
«Как одеваются на вечер встречи выпускников?» – спрашивал Леший.
«Красиво, но невычурно», – ответила я и улыбнулась сквозь слёзы.
Он мог оплатить? Запросто. Ведь недаром спрашивал название банка. А ещё мог оплатить какой-нибудь мой родственник.
У меня никогда не было отца. Мама была беременной и не успела расписаться со своим женихом. Его сбила машина. Оставшись одинокой с незаконченным образованием, она была вынуждена выбрать квартиру поскромней, и оставить деньги на дальнейшее существование. Родственники отца помогли. Дали большие отступные в надежде, что молодая девушка глупить не станет и сделает аборт. Так появилась я и эта квартирка в посёлке. Мама учёбу закончила заочно со мной на руках и пошла работать. И после такого подвига, я её променяла на Свина. Да такого подвига, как моя мама совершила, в современном мире днём с огнём не сыщешь.
