Текст книги "У нас с Галкой каникулы"

Автор книги: Татьяна Печерникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

СТАРАЯ ЗНАКОМАЯ

Баба Ната вынянчивала бабушку Анисью. Дед хлопотал о новом доме для своего института и тоже не приезжал на дачу.

Я спала в большой комнате, а Галка с мамой на террасе. Мама говорит про бабу Нату, что она не только покупает ненужные вещи, но еще вечно придумывает для себя всякие неудобства, даже за столом сидит на кончике стула и немножко боком. Что она совершенно не умеет отдыхать и по ночам спит одним только глазом. Мама очень любит бабу Нату, вечно за нее волнуется и часто называет ее, как маленькую: «Зайчик».

В то утро я проснулась рано и стала думать, о чем бы мне таком интересном... подумать. Книжку мама от меня спрятала, потому что, если бы не спрятала, я бы вчера вечером зажгла свет и долго-долго читала бы. Я так и не решила, о чем буду думать, и стала смотреть в окно.

Нет, не всегда баба Ната устраивает для себя неудобства. Кровать у нее, правда, такая высокая, что Галка взбирается на нее только с маленькой скамейки. Зато стоит эта кровать напротив широкого окна. И окно это никогда не закрывается, ни днем, ни ночью.

Я смотрю на березы, они растут так близко, что можно прямо из окна поздороваться с ними за... ветку. Они высокие и тонкие, потому что посажены часто, вот и тянутся и тянутся изо всех сил, чтобы хоть верхушками погреться на солнце. Зато даже в очень сильный ветер, даже когда гроза с ураганом, им не так страшно, потому что они поддерживают, защищают друг друга. А сегодня им совсем хорошо. Ветра нет, на небе ни одного перышка. И солнце. Я смотрю, и мне кажется, что окно – это рама, а все, что за окном,– картина. И мне хорошо! Сегодня мы опять повезем Дмитрия Ивановича на просеку и он будет нам рассказывать про войну. Он обещал. И еще сегодня, наверно, приедут дед Володя с бабой Натой. Может быть, бабушке Анисье уже сняли повязку и она видит, а дед Володя выхлопотал для своего института еще один дом. Хорошо бы!

Я прислушалась. Мама с Галкой еще спят, я в папу, мы с ним утром любим пошебаршить. За это нам с ним от мамы влетает. Я опять стала смотреть в окно и вдруг услышала: «Тцок, тцок, тцок...» И тут же увидела белку. Она растянулась на стволе самой ближней к окну березы головой вниз и смотрела прямо на меня своими блестящими глазками-бусинками. Мне сразу стало зябко, по спине от радости забегали мурашки. Я скорее хотела рассмотреть ее – наша она или нет. Шубка у нее уже летняя, рыженькая, хвост пушистый, нарядный, уши черненькие, длинные, торчат, как два перышка. Все как у нашей. Вот она подняла свою мордочку, смешно подергала носом, будто принюхивалась к чему-то. И наша так подергивала носом. Теперь она смотрела не на меня, а на соседнюю березу, наверно, выбирала, на какую ветку прыгнуть. Я испугалась, что вот сейчас с ветки на ветку упрыгает она и никто даже не поверит мне, что я ее видела. Она прыгнула на одну совсем тонкую пушистую ветку, покачалась на ней и – хоп! – на другую. Перебралась по ней почти к самому стволу, села на задние лапки, а передние подняла. Так служат дрессированные собаки, кошки. Так выклянчивала у меня орехи наша Соня. Но, может, другие белки такие же попрашай-ки. В прошлом году нам казалось, что она отзывается на имя, которым мы ее назвали. А почему бы и нет, вон в уголке Дурова один ворон даже говорить умеет. А белка разве глупее ворона? Я позвала тихонько:

– Со-ня.

Белка наклонила голову то в одну сторону, то в другую. Опять как наша Соня. Орехи у нас были, мы с Галкой к ним даже не притрагивались, берегли для белки, но они лежали в кухонном столе, пока сбегаешь туда, белка упрыгает. Хлеб наша Соня ела, когда уж очень была голодна, Я тихонько сползла с кровати, на цыпочках прошла к буфету. Там лежали вчерашние оладьи. Я взяла один и опять тихо-тихо подкралась к окну. Теперь белка была совсем рядом. Я протянула ей ладонь с кусочком оладушка. Она опять наклонила голову на один бок, потом на другой, опять подергала носом. Я кинула кусочек вниз. Белка наклонилась, посмотрела, куда он упал, спустилась на землю, схватила его своими длинными зубами, опять взобралась на ту же самую ветку, взяла кусочек в передние лапки и стала быстро-быстро есть. Так она съела целый оладушек и уже больше не служила, только все смотрела на меня., Я спросила ее:

– Ты кто, Соня?

Она подергала носом.

– Ты почему не живешь в нашем домике? – опять спросила я. Тут в комнату вошла мама. Я закричала:

– Смотри, смотри!– потом повернулась к окну, а белки уже не было, я спугнула ее своим криком.

Баба Ната приехала в воскресенье днем, даже почти утром. Копуша-Галка еще не домучила свою манную кашу, а мама еще не успела выйти из себя. Глаза у бабы уже были не усталые, а, наоборот, очень веселые. Она положила на стол сверток и сказала:

– Понимаете, девочки, это мороженое. Самое разное. Вот увидите, какая это прелесть.

Мы, конечно, спросили про бабушку Анисью. Баба Ната ответила, что у нее все хорошо, и стала рассказывать обо всем по порядку. Она рассказывала, а мороженое таяло, она рассказывала, а мороженое таяло. И мы его уже не ели, а пили из чашек.

– Ничего,– сказала баба Ната,– завтра я попрошу, чтобы мне положили побольше льда.

– Опять поедешь? – строго спросила мама.– Нет, это уже слишком, это просто возмутительно! Ты же сама сказала, что у бабушки все хорошо.

– Но... – ответила баба Ната,– у меня есть и другие больные, их тоже надо...

– Погладить! – закричали мы с Галкой.

ЗАЙЦЫ

Мама сделала две скамейки специально для нас, детей. Для меня, длинноногой цапли, новые скамейки были слишком низки. Но мы все равно сидели на маминых скамейках. Не зря же она старалась.

Вот я сижу на одной скамейке, а Галка с Коляткой напротив меня, на другой. Сижу я и будто бы читаю, а сама подсматриваю за Галкой с Коляткой. Уж очень смешно они едят яблоки. Откусит Галка от нового яблока кусочек и протягивает яблоко Колятке:

– Вкусное. И совсем не жесткое. На, попробуй.

У Колятки зубы белые, крупные. Федя говорит, что он своими зубами может гвозди из стенки вытаскивать. Колятка отхрумкивает сразу половину яблока.

– Правда, хорошее? – спрашивает Галка. Колятка в ответ только мычит.

– А ты словами говори! – велит ему Галка.

– Нормальное,– отвечает Колятка и дает Галке откусить от своего яблока.

– Класс! – говорит Галка.

Федя завел дружков в совхозе и в Зареченске почти не показывается. А Колятка приходит часто. Мы берем его к Дмитрию Ивановичу. Данилка очень любит играть с Колят-кой. Приходит Колятка к нам рано утром, чтоб застать бабу Нату. Она рассказывает ему про бабушку Анисью. Вчера баба Ната сказала, что она уже неплохо видит.

– Правда? Видит? – громко переспросил Колятка.

– Лучше, чем можно было ожидать,– быстро ответила баба Ната.– Теперь подберем ей очки...

Но Колятка уже бросился бежать.

– Я это... Я в совхоз!

А сегодня вот опять пришел. У меня от кислых яблок сводит рот, но Колятка с Галкой так вкусно их ели, что и мне сегодня яблоки показались вкусными.

– Я вам загадаю загадку,– вдруг сказал Колятка.– Я тут одну книжку прочитал, так она все время у меня в голове сидит. И интересная же!

– Не рассказывай без меня,– крикнула мама.– Я сию минуту! – Она села рядом со мной и сказала: – Вот, Колятка, опять я сапожным делом занялась. У моего отца домашние туфли давным-давно каши просят, а он никак не может с ними расстаться. Не любит обновок – и все.

– Только я, Анна Владимировна, не сам эти загадки сочинил,– сказал Колятка. Когда мама была с нами, он почти всегда обращался только к ней, а нас тут как будто и не было.– Я это из книжки...

– Ну, не тяни же, пожалуйста,– перебила его Галка.– Давай загадывай.

– Ладно. Значит, вот так. Сколько, по-вашему, килограммов весит медвежонок, когда он только народится?

Я понимала, что, наверно, очень много весит, но сказала для смеха:

– Два килограмма.

– Ты что! – воскликнула Галка.– Мама говорит, что, когда я родилась, во мне и то было четыре килограмма. А медвежонок, наверное, десять или даже пятнадцать килограммов весит.

– По-моему, тоже что-то в этом роде,– серьезно сказала мама.

Колятка чему-то очень радовался. Я еще ни разу не видела у него таких веселых хитрых глаз.

– А пятьсот граммов не хотите! Пятьсот граммов весит новорожденный медвежонок, это я вам верно говорю, сам читал.

– Как белый батон за тринадцать копеек! – сказала я.

– Нет, это просто чудо какое-то! – сказала мама.

А Галка закричала, что так нечестно загадывать загадки. Надо было спросить, сколько граммов весит медвежонок, а Колятка спросил: сколько килограммов.

– Ну ладно,– засмеялся Колятка,– теперь я без хитрости спрошу: сколько граммов весила ваша белка Соня, когда народилась?

– Десять! – выпалила Галка.

– Почти что угадала,– сказал Колятка,– семь или восемь, меньше, чем котенок. И родятся бельчата слепыми и голыми. Только уже через месяц они прозревают и покрываются шерсткой.

– А теперь я загадаю вам загадку,– сказала мама.– Сколько лет живет на свете ворона?

– Триста,– ответил Колятка.

– Правильно,– сказала мама.– Может прожить триста лет. Даже обидно, какая-то ворона живет триста лет, а человек – редко-редко сто.

Колятка заторопился в совхоз. Мать его подолгу была на ферме, за Федькой последить было некому. Галка пошла проводить своего дружка.

– Я сейчас вернусь,– пообещала она и взяла Колятку за руку.

Смешно было на них смотреть. Колятка шел прямо, с вытянутой шеей, а Галка шагала мелко-мелко.

Прошел час, прошел второй, а Галка не возвращалась.

– Раз она такая гулёна, иди к Дмитрию Ивановичу одна,– сказала мама.– Терпеть не могу неточных людей.

– Никакая она не гулёна,– вступилась я за Галку.– Просто заигралась на лугу, вот и все. Она же еще маленькая, давай я за ней сбегаю.

Я бежала всю дорогу, за Галку я не очень беспокоилась, ведь, если бы с ней что плохое случилось, Колятка бы нам сказал. Просто нас ждали Дмитрий Иванович с Алешей, вот из-за чего я торопилась.

На лугу ко мне подскочила Зойка.

– Куда это вы с Галкой запропастились? – спросила она.– Да ладно, не говори. Знаю, без тебя знаю, всё к своему Кабанчику шастаете? Интерес большой!

Я сказала ей;

– Никакой он не Кабанчик, понятно? Мы же вам уже рассказывали, какой он хороший мальчишка. Алеша он, А-ле-ша. Заруби себе это на носу!

– Видали-миндали, как раскричалась!

– А ты не приставай к человеку со всякими глупостями,– сказала Зойке Сибирка.– Не обращай, Наташа, на нее внимания, она не со зла говорит, в ней зла нисколечко нет, просто язык у нее длинный. Пошли, Наташа, нырять. Мы в одном месте запруду сделали, здорово получилось.

Но я ответила, что мне не до купанья, что я ищу Галку с Коляткой, что вот ушли они и Галки все нет и нет, а обещала тут же вернуться.

– А может, они лимон пошли поливать,– сказала Зойка.– Побежали, девчонки, на гору, где им еще быть!

Побежали мы на гору, но там их не было, и соседи бабушки Анисьи их сегодня не видели.

– Ничего, найдем,– сказала Зойка,– всей нашей компанией будем искать. Передай своей мамке, чтоб ничего не боялась.

Побежала я домой, бежала и думала, что, наверно, Галка уже вернулась, от мамы ей уже нагорело и сейчас мы пойдем с ней к Дмитрию Ивановичу. Но мама стояла возле калитки одна, меня она даже ни о чем не спросила, наверно, по моему лицу поняла, что Галку я не нашла.

– Четыре часа прошло,– тихонько сказала мама.– Да что ж это такое!

– Мама,– спохватилась я,– да она, наверно, у Дмитрия Ивановича, мы ее тут ждем, а она туда пошла, вот увидишь!

Мама пошла со мной и всю дорогу крепко держала меня за руку, она как будто боялась, что и я потеряюсь.

У Дмитрия Ивановича Галки не было.

– Уверен, что она в совхозе,– сказал он нам,– шли люди, разговаривали и не заметили, как отмахали километрика два. А там и до совхоза рукой подать. Вон видите, Алеша уже и машину свою приготовил. Все ясно!

– На велосипеде я быстро обернусь,– сказал Алеша.– Только, Анна Владимировна, позвольте, пожалуйста, Наташе побыть здесь с моими.

Алеша всегда говорил про Дмитрия Ивановича с Данилкой – «мои».

Алеша вернулся небыстро. В совхозе Колятки с Галкой не было. Мы пошли домой, а он поехал в Зареченск, потом еще к Коляткиному дяде в соседнюю деревню. Зареченские ребята обегали весь поселок, спрашивали каждого встречного, не видал ли кто высокого мальчика и маленькую стриженую девочку в пестром сарафанчике.

Вечером вернулись из Москвы баба Ната с дедом Володей, кто-то им уже все рассказал, и дед стал успокаивать маму.

– Вернутся наши разгильдяи, куда они денутся...

– А может, они в лесу заплутались,—сказала Зойка,– сами знаете, какой у нас лес. Мой папка на что грибник заядлый, да и то там раз заплутался. В лесу этих разгильдяев надо искать, вот какое мое предложение!

– Так ведь уже скоро темно будет,– сказал один мальчишка.

– Ну и что, с факелами будем искать,– ответила Зойка.– В прошлом-то году, помните, один совхозный дошкольник в лесу гулял-гулял да спать улегся, так его с факелами в момент нашли.

Я тоже думала, что они заплутались в лесу. Галка, наверно, сказала: «Пошли куда глаза глядят». И Колятка послушался. Алеша все уезжал куда-то на велосипеде, вернется, узнает, что наших беглецов еще нет, и опять на велосипед.

И вот, когда уже стало почти темно, мы увидели Галку. Она сидела на велосипеде впереди Алеши, а за ними бежал Колятка... Галка спрыгнула с велосипеда и закричала так весело, будто она ни в чем не была виновата.

– Баба Ната, а мы в твоей больнице были, аж в Москве!

И скорее, скорее стала рассказывать, как все было. Оказывается, Колятка сказал ей, что уж очень он соскучился по бабушке Анисье, что даже во сне ее каждую ночь видит. И Галка, не долго думая, сказала ему: «А мы с тобой вот что: возьмем да и поедем к ней в больницу». Но Колятка ответил, что у него мало денег, на метро или там на троллейбус хватит, а на электричку маловато будет. «А мы зайцами,– сказала Галка,– без билетов. Если будут проверять билеты, мы им все объясним». И они поехали в Москву зайцами.

– Да как же вы нашли мою больницу? – спросила баба Ната.

– А мы не сразу,– тарахтела Галка,– мы сначала на улицу Горького поехали, а там нам сказали, что ты у них не работаешь, но что они тебя знают, они сказали, что нам надо ехать на метро до станции Лермонтовская и там совсем рядом будет твоя больница. Приехали мы туда, а ты, оказывается, уже на дачу укатила.

Потом Галка рассказала, как нарядили их в белые халаты и повели к бабушке Анисье, как она им обрадовалась, стала обнимать, кормить конфетами, апельсинами. Колят-кина мама ей всего навезла. И денег им бабушка Анисья на дорогу дала.

– Обратно мы уже не зайцами ехали,– похвалилась Галка.– Вот они, билетики!

Галка говорила, а мама гладила ее по голове, потом взяла на руки, будто маленького ребенка, прижала к себе.

За ужином Галка тоже все болтала про свое путешествие, потом сказала:

– Ой, чуть было не забыла, бабушка-то Анисья мне два апельсина дала, но я только один съела, а этот, Наталка, тебе. И еще конфеты, на вот, бери.

– Ешь сама,– ответила я,– не надо мне от тебя ничего!

Галка вытаращила на меня глаза.

– Ты что, почему это не надо!

Дед спросил ее тихонько:

– А сама ты не догадываешься почему?

Галка немножко покраснела и начала оправдываться:

– Так мы же по делу поехали, на бабушку Анисью посмотреть, это же хорошее дело.

– Ну, хорошие дела надо и делать по-хорошему,– сказал дед,– а не так, как вы, с бухты-барахты взяли да уехали. Чуть не весь поселок на ноги подняли, скольких людей обеспокоили. Вон мать глаз с тебя не сводит, до того рада, что ты жива и здорова, а как она намаялась из-за тебя за целый день. Зойка твоя и та как переживала.

– Почему это она моя, я с ней не дружу, ну ее! И Наталка с ней не дружит.

– Вот это да! – удивилась баба Ната.– Чем же она вам так не угодила, хотела бы я знать? Когда я была у бабушки Анисьи в Зареченске, Зоя все спрашивала меня, вылечу ли я бабушку. И сегодня у нее были такие огорченные глаза. По-моему, она добрая девочка.

Я только сегодня, когда искала Галку, рассердилась на Зойку за то, что она назвала Алешу Кабанчиком. Но сейчас мне и вспоминать об этом не хотелось, потому что я тоже видела, что она очень беспокоилась за Галку с Колят-кой. Одна девочка позвала ее на речку купаться, а Зойка как закричит на нее: «Тут люди без вести пропали, а ты – купаться. Нужна мне твоя речка!»

– Правильно, баба Ната,– сказала я,– Зойка добрая. Сибирка мне сегодня говорила, что у этой Зойки только язык длинный, а зла в ней ни капельки нет. А Сибирка ее хорошо знает, она с ней дружит.

– Ну и что,– сказала Галка,– захочу и я с Зойкой подружусь.

ПИР НА ВЕСЬ МИР

На следующий день пришли мы к Дмитрию Ивановичу, а у него гости. Шесть человек. Все уже немолодые, такие, как Дмитрий Иванович. Я сразу подумала, что это его фронтовые друзья. И тут Дмитрий Иванович сказал нам:

– Вы небось слыхали, как какой-нибудь человек говорил про другого человека: «Его бы я взял с собой в разведку». Так вот с ними,– Дмитрий Иванович посмотрел на своих гостей,– мы много раз ходили в разведку. И если бы я еще тысячи раз пошел в разведку, то тысячу раз взял бы их с собой.

– А мы бы тебя взяли тысячу раз,– сказала ему женщина, которая сидела возле него на плетеном стуле.

Дмитрий Иванович рассмеялся, обнял ее за плечи и вдруг спросил нас с Галкой:

– Про кого я вам на днях рассказывал?

– Про Сашу! – от радости громко закричала Галка,

– Так вот, знакомьтесь: Александра Семеновна Колоскова,– сказал Дмитрий Иванович...

Мама.не велела нам надолго пропадать, она хотела нас взять с собой в Жуковский. Мы очень любили с ней туда ходить, потому что она покупала нам там самое вкусное на свете фруктовое мороженое. И еще сегодня должна была рано приехать баба Ната. Но мы про все забыли. Тетя Саша жила очень далеко от Москвы, Дмитрий Иванович и его фронтовые друзья не видели ее очень давно. И теперь они все время говорили только про нее, вспоминали разные интересные случаи.

– А помнишь, как ты нашего командира тащила? – спросил тетю Сашу самый старый, самый седой дядя.– Ведь километра четыре, пожалуй, не меньше?

Тетя Саша пожала плечами.

– Так я же его на шинели, мне не очень было тяжело.

– Это, я вам скажу, была история! – Седой дядя смотрел на нас с Галкой, на Алешу, наверно, потому, что другие уже знали про эту историю.– Сперва командир заслонил нашу Александру собой, ранило его, на счастье, только в ногу. Но идти-то он не мог, вот и тащила его наша малышка... Словом, сперва Дмитрий Иванович ее, может, от верной смерти спас, а потом она его...

Прибежали мы домой, а там у мамы Олина бабушка, почему-то одна, без Оли, которая всегда за ней хвостиком ходит, и еще какая-то незнакомая женщина. Мама посмотрела на нас грозными глазами, но ругать ей нас при других, наверно, не хотелось.

– Я, мамочка, пол подмету, хорошо? – сказала Галка.

– Не трудись, я уже подмела,– ответила мама.

– Ах, уже! Ну, тогда мы польем грядки, пойдем Наталка, там уже нет солнца, можно поливать.

Но я не шла. Я видела, что мама очень обижена на нас. На скамейке стояли две полные сумки с продуктами, которые ей пришлось нести одной, ведь мы опоздали на целых три часа. Надо было поскорее объяснить ей, что опоздали-то мы не просто так. Надо было ей сейчас же сказать, что мы видели ту самую маленькую разведчицу, о которой недавно рассказал нам Дмитрий Иванович, а мы рассказали маме.

Но почему-то не хотелось говорить об этом при незнакомой женщине.

У мамы тоже была новость. И она тоже сказала нам о ней, но уже потом, когда ушли гости.

– Катюша уже в больнице, ее готовят к операции. Баба Ната, по-моему, очень волнуется. Я говорила с ней из Жуковского по телефону. Боюсь, что она теперь совсем перестанет ездить на дачу. Да и Катюша просто из головы у меня не идет, хоть бы все у нее наладилось!

Прошло два, три, четыре дня, а баба Ната все не ехала. И дед тоже. Наверно, баба Ната волновалась за Катюшу, а дед Володя за бабу Нату.

Дмитрию Ивановичу было все лучше и лучше. Алеша нам сказал:

– Врачи и в прошлом году все время говорили Дмитрию Ивановичу, что он обязательно поправится. Но я видел, как потом выйдут они в другую комнату и вздыхают. Они просто успокаивали его. А теперь врачи говорят правду, теперь они верят, что он поправится.

Мы уже по целому часу возили Дмитрия Ивановича, потому что у него уже почти совсем не болела голова. И щеки у него немножко порозовели и лицо стало круглее. Он говорил нам:

– Скоро я буду как колобок! – И нарочно надувал щеки.

По вечерам, когда Мария Васильевна была дома, Алеша с мальчишками играл в футбол. Его уже сделали вратарем, потому что он очень хорошо падал на мяч. Играли они на другом конце луга до самой темноты, и мама нас туда не пускала. А иногда Алеша по вечерам приезжал к нам и учил нас ездить на своем «взрослом» полугоночном велосипеде. Я научилась быстро, а у Галки не доросли до педалей ноги. Однажды Алеша притащил ей детский, но двухколесный велосипед. И назывался этот велосипед весело – «Ветерок».

– Я о нем забыл,– сказал Алеша.– Это мой, он уже старый, но на полном ходу.

Теперь совсем стало здорово, теперь мы даже устраивали велосипедные гонки, и Галка на своем «Ветерке» иногда даже перегоняла Алешу, но, по-моему, он нарочно ей поддавался.

И еще у нас была одна радость – опять появилась белка, и теперь мы уже точно знали: она жила в нашем большом птичьем домике. В тот день, когда мы ее выследили, дед приехал на дачу уже поздно вечером и без бабы Наты. Мы с Галкой уже соскучились по ней и так расстроились, что даже забыли ему рассказать про нашу Соню. И вдруг утром мы услышали:

– Жители сказочного королевства, а жители сказочного королевства!

Это кричал дед, и мы сразу догадались, что он увидел белку. Но я сказала Галке с мамой, чтоб они ему ничего не говорили. Пусть думает, что мы ничего не знаем про нашу Соню, ведь так приятно сообщать радостные новости. Мы прибежали к деду.

– Ваша старая знакомая объявилась,– сказал он нам. Мы угадали: дед Володя увидел белку.

Каждый вечер мы с Галкой подолгу стояли у калитки, все высматривали нашу бабу Нату. И вот наконец-то мы увидели, как еще далеко-далеко, в самом начале нашей улицы, появились наши старички. Так иногда называет своих родителей мама. Мы помчались им навстречу. Мы смотрели с Галкой на бабу Нату, так смотрели, что даже забыли поздороваться. Мы думали о девочке Кате и хотели узнать у бабы Наты, что с ней, с Катей. Но Галка только спросила:

– Уже приехали?

Тут баба Ната рассмеялась, а если бы с Катей было плохо, она ни за что бы не стала смеяться. Потом она обняла нас с Галкой и сказала о том, о чем мы побоялись ее спросить:

– У Катюши все хорошо. Сегодня у нас будет пир на весь мир.

Перед обедом мы немножко посидели возле дома на лавочках. У нас было много разных новостей для бабы Наты, но мы молчали. Мы ждали, что баба Ната расскажет нам все по порядку о Кате. Но она не стала обо всем по порядку, она сказала совсем мало:

– Понимаете, девочки... С людьми в жизни чего только не бывает. И горького и счастливого. Но очень-очень редко человек вдруг скажет себе или кому-нибудь другому: «Вот сейчас, сию минуту, я счастлив... Вот это счастье...» Так подумала я, когда сняли повязку с Катюшиных глаз...