Текст книги "Причины полюбить тебя вновь (СИ)"

Автор книги: Тата Кит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10

– Мама, твой телефон звонит! – кричала Настя во всё горло из прихожей.

– Бегу-бегу, – на ходу застёгивая платье, я быстрым шагом добралась до прихожей, где на комоде вибрировал телефон.

Валентина Семеновна.

Нервы кольнула неприятное предчувствие.

– Походу, что-то случилось, – посмотрела Арина над моим плечом, продолжая причесываться.

– Наверное, – вздохнула я и ответила на звонок. – Да, Валентина Семеновна? Доброе утро.

– Доброе утро, Руфиночка, – виноватые нотки в ее голосе сразу дали понять, что сейчас меня огорошат неприятными новостями. – Прости, что ставлю перед фактом, дорогая. Но ночью позвонила дочка, сказала, что поехала рожать. Представляешь, у меня седьмой внук родился!

– Поздравляю, Валентина Семеновна, – улыбнулась я, присев на пуфик. – Желаю здоровья вашей дочери и ребенку.

– Так, это я к чему? Мне нужно будет уехать на недельку – прибрать там в доме, зятю помочь с двумя другими детишками. Ничего, если я уеду?

– Ничего-ничего, конечно, – кивнула я согласно и, приложив ладонь ко лбу, начала думать о том, куда теперь девать Настю и кто ее будет водить в музыкальную школу эти дни. – Я всё понимаю. Конечно, езжайте, Валентина Семеновна.

– Ну, хорошо тогда. Прости, Руфина, что так перед фактом ставлю, но сама понимаешь…

– Конечно. Ничего страшного, – поспешила я успокоить очень переживательную женщину, которая, судя по голосу, чувствовала себя за что-то виноватой. – Хорошо вам съездить.

– Спасибо, дорогая. Ну, ладно тогда. Девчонкам твоим «привет».

– И вам от них большой «привет», – ответила и закончила звонок.

Рука с телефоном повисла вдоль тела, когда я прислонилась затылком к стене.

– Ну, что там? – дернула Арина вопросительно головой. – Нянька, походу, отменяется?

– На неделю.

– Мда, – поджала сестра губы. – А у меня эту неделю как раз последние два экзамена. Так что нянька из меня тоже не выйдет.

– Валентина Семеновна не хочет ко мне приходить? – вопросила Настя.

– Нет, доча, – потянулась я к ней и сгребла в объятия, посадив на колени. – Просто у Валентины Семеновны возникли неотложные дела, и ей нужно будет на недельку уехать к своей дочери.

– А я куда?

– А ты со мной на работу, – пропустила я ее волосы между пальцами, накрутив прядку на палец.

– К дяде Валере? – детские глаза загорелись неподдельным восторгом.

– К нему, – хохотнула я.

Я, наверное, не перестану никогда удивляться тому, как грубоватый, хамоватый и не отличающимся хорошими манерами шеф-повар смог найти общий язык с моей дочерью и стать ей другом.

– Ура! – спрыгнула Арина с моих коленей и запрыгала по прихожей. – Тогда хвостик нельзя. Нужно косичку. Арина, плети, – приказала дочка, сунув своей тётке в руки расческу и резинку.

– Кажется, ты забыла добавить «пожалуйста».

– Быстро, а не пожалуйста, – деловито уточнила Настя, показав на свои волосы. – Я на работу опаздываю, вообще-то.

Улыбнувшись, мы переглянулись с Ариной, молча придя к решению, что с нашим генералом спорить бесполезно.

В гостинице, держа меня за руку, Настя поздоровалась со всеми, кого видела. Недавно Арина в шутку сказала ей, что я здесь самая главная, и теперь Настя вышагивала так, чтобы всем было понятно, кто здесь на самом деле главная.

– Дядя Валера, привет! – крикнула дочка, едва попала в кухню.

– Ох, ёооо! – протянул Валера поморщившись, очень плохо делая вид, что не рад моей дочери. – Ты кто такая будешь, девочка?

– Ты чего? – возмущенно посмотрела на него Настя. – Я же ягодка твоя! Забыл?

– Не-а, не моя ягодка. Моя ягодка приходит на мою кухню в фартуке и колпаке, а кто вы такая, мамзель, я не знаю.

Поняв, к чему клонит Валера, Настя знающе прошла к вешалке в углу кухни, где висели фартуки и стояли на полке колпаки. Почти профессионально повязав фартук, который ей был велик, дочка с самым важным видом надела на голову колпак, спрятала под него волосы и вышла к Валере, уперев руки в бока.

– Вот! Теперь я вижу, что ко мне пришла моя ягодка, – одобрительно кивнул Валера и повернулся ко мне. – А ты что стоишь? Вали в свой кабинет. Не надо мне тут по кухне своими шелковистыми кудрями трясти. Ребенок и тот умнее… – ворчал Валера, ножом указывая мне на дверь.

– Не давай ей ничего острого. И горячего тоже. И смотри, чтобы к горящим сковородкам не лезла.

– Ты будто дурака с дурой оставляешь, – деланно закатил Валера глаза прямо под свой поварской колпак. – Без тебя разберемся. Не в первый раз.

– Если что – звони или отправляй ее в мой кабинет.

– Ты еще здесь? Мы мясо планировали отбивать, но если ты не исчезнешь, то тебя, – Валера многозначительно покрутил в руках металлический молоточек для отбивания мяса. Настя сделала то же самое.

– Всё. Ушла, – послав им воздушный поцелуй, я вышла из кухни и на лифте поднялась в свой кабинет.

Сунув ключ в замок, поняла, что кабинет не заперт. Неужели вчера забыла закрыть?

Открыла дверь и едва не запнулась о свои же ноги, когда увидела Сашу, вальяжно восседающего в моем кресле.

Он посмотрел на меня бесстрастно. Нарочито медленно и вместе с тем небрежно прошёлся взглядом по фигуре, вынуждая машинально оправить простое белое платье.

– Руфина Анатольевна, доброе утро, – словно откуда-то издалека через толщу ваты до меня донесся голос владельца гостиницы. – Прости, что мы без стука и приглашения в твой кабинет. Просто он у нас единственный самый удобный для переговоров.

– Ничего страшного Макар Андреевич, мы всегда вам рады, – повернулась я к своему непосредственному начальнику и даже смогла улыбнуться седовласому мужчине. – Всё-таки, это ваша гостиница, вы можете себе позволить входить без стука в любое ее помещение. Хоть с ноги открывайте.

– Ну, что ты? Всего один раз было-то, – хохотнул мужчина и приобнял меня за плечи одной рукой, мягко потряс. – Вот эта девочка подняла мой гостиничный бизнес с колен, – указал на меня, будто рекламируя перед Сашей, который так и сидел в моем кресле, похоже, не собираясь его покидать. – Думал, продать по дешевке эту махину, да заняться магазинами, общепитом… автосервисом, в конце концов. А Руфина как-то, раз-раз, и убедила меня, что нужно еще попробовать. Схемы, планы мне нарисовала. Чирикала тут в этом же кабинете о прибыльности этого Титаника. И смотри-ка, не обманула ведь! Плывём! Гостишка цветет и пахнет. Уже не тот совок, что лет пять назад. Уровень! – пафосно поднял Макар Андреевич руку к потолку.

– Спасибо, Макар Андреевич. Но это не только моя заслуга. Это заслуга всего коллектива. И ваша тоже.

– А моя-то какая? – хохотнул мужчина и вернулся в кресло для посетителей.

– Ну… – протянула я загадочно, сделав вид, что задумалась. – Вы не мешали нам делать вас богатым.

– Молодец! – рассмеялся Макар Андреевич.

Я привычно оставила свой плащ на вешалке у двери. Прошла к своему рабочему столу, усиленно делая вид, что не замечаю Сашу, который теперь, казалось, заполнял не только моё кресло, но и каждый сантиметр кабинета. Он словно был везде, к чему я касалась или смотрела.

Обойдя его со спины, я положила сумку с бумагами на низкую тумбочку. Слегка перегнувшись через кресло с Сашей, оставила ноутбук на столе, чувствуя головокружение, которое захлестнуло меня, когда его запах стал более концентрированным. Меня будто снова выкинуло в парк, где он крепко прижимал меня к себе.

– Не буду вам мешать, – поспешила я к выходу, прихватив с собой только телефон.

– Стой, Руфина, – остановил меня босс и взглядом указал на кресло рядом с собой. – По гостишке у меня от тебя секретов нет. Садись, послушай.

– Вы уверены?

– Садись-садись, – закивал Макар Андреевич. – Послушаешь, как большая шишка с большого города нашу гостишку купить хочет.

– Купить? – тело с головы до ног окатило холодной водой.

Теперь понятно, почему Саша так демонстративно сидит в моем кресле.

Если он действительно намерен купить эту гостиницу, то мне в ней места точно не будет.

– Представляешь, Руфина? – продолжал улыбаться босс, глядя на Сашу. – Приехал. Весь такой молодой, амбициозный, горячий. Решил у деда бизнес отжать.

– Купить. Не отжать, – сдержано поправил его Саша.

Ну, да. Но кресло моё ты уже отжал, не купил.

– Одна петрушка, – махнул Макар Андреевич рукой. – В любом случае, последнее слово за Руфиной. Без ее согласия я ничего с гостиницей делать не стану. Даже коврик ко входу без нее не выберу.

От слов Макара Андреевичу к щекам прилил румянец. Обычно он так высоко меня не ценил. По крайней мере, в глаза он никогда не говорил мне о моей незаменимости или исключительной власти. Наоборот, только регулярно ворчал о том, что я опять придумала какую-то фигню (мягко говоря, он тот еще матершинник) и пытаюсь ему ее втюхать.

– Я не думаю, Макар Андреевич, что судьбу вашего бизнеса решать мне. Это будет только ваше решение. Я и все остальные примем его и поддержим.

– Ты, давай, на меня всё не сваливай, Руфина, – вздохнул босс и нервно дернул воротник розовой рубашки. – Я уже дед, при маразме, скоро ссать под себя начну… – цокнув, я с улыбкой закатила глаза. – Ты скажи просто «да» или «нет». Отдадим красавчику нашу «дочку» или сами продолжим ее «воспитывать» без его помощи?

При слове «дочка» на моем лбу, наверное, выступил пот. Дыхание спёрло. Я понимала и знала, что Макар Андреевич гостиницу часто называет дочкой. И уже давно к этому привыкла. Но в данной ситуации, когда здесь рядом с нами находился Саша, внимательно слушающий каждое слово, а теперь еще и держащий в руке рамку с фотографией, на которой были изображены Настя и Арина, слова о «дочке» звучали совершенно иначе.

Пришлось взять себя в руки и отстреляться сухой информацией о гостинице.

– Мы только недавно встали на надежные рельсы, Макар Андреевич. Статусность и репутация гостиницы растёт, персонал тщательно подобран, работает на высшем уровне, гостиница уже два года приносит стабильно растущий доход…

– Вот и я думаю, что такая корова самому нужна, – перебил меня Макар Андреевич и обратился к Саше, который всё это время не сводил с меня взгляда. – Ну, Александр, ты услышал наше решение. А вот по поводу развития туризма я бы с тобой обсудил кое-что. Интересно мыслишь.

– Может, кофе? – спросила я, просто надеясь уйти отсюда, чтобы отдышаться.

– Давай, – кивнул Макар Андреевич. – Кстати, поговорили о дочке, и о Насте вспомнил. Как она? Давно не видел.

– Всё хорошо, – встала я с кресла и подошла к двери. – Она, кстати, сегодня здесь со мной.

– Да ты что?! – обрадовался Макар Андреевич и тоже встал, подойдя вместе со мной к двери. – Опять у твоего психованного манерного поварёнка торчит?

– Перестаньте. Валеру хвалит весь город. Многие ради его ланчей специально к нам приезжают.

– Во времена пошли, Саня? – усмехнулся Макар Андреевич. – Я таких Валер в молодости палкой по всему городу гонял, а их сейчас хвалят. Пойдем тогда спустимся. Дед Морковка по мелкой соскучился. Заодно поговорим в почти деловой обстановке. Не будем отжимать у Руфины кабинет.

Саша, немного подумав, перевел взгляд на меня. Чему-то кивнув, встал, наконец, с моего кресла и вышел из-за стола. Поправил ворот белой рубашки и подошёл к двери. Молча открыл, пропуская меня вперед.

Под трёп Макара Андреевича мы спустились на первый этаж и дошли до нашего небольшого, но очень красивого ресторана, убранство которого многие считали дорогим и богатым.

Я пригласила мужчин присесть за самый уединенный столик и удалилась в кухню, чтобы сообщить официанту о заказе.

– Мама, смотри! – крикнула Настя, едва увидев меня. – Мы печенье делаем!

Настя ложкой подхватила тесто и тянула его до тех пор, пока у нее не выпрямилась полностью рука.

– Вкуснотища! Умница моя, – приобняла я ее и чмокнула в макушку поверх колпака. – А там Макар Андреевич в ресторане. Тебя ждёт.

– Дед Морковка! – Настя спрыгнула со стула, забыв о том, что занималась тестом.

Валера тяжело вздохнул, но не стал комментировать.

Когда Насте было два года, я впервые привела ее в гостиницу. Тогда мне ее тоже не с кем было оставить: в садике был карантин, а Арине нужно было в школу. Я привела ее с опаской, прятала за стойкой администратора и украдкой от Макара Андреевича, который тогда бывал в гостинице каждый день, водила ее в кухню покушать. Конечно, он понял, что я привела с собой на работу ребенка. И вместо того, чтобы отчитать, что плохо выполняю свои обязанности, постоянно отвлекаясь на дочь, мужчина забрал Настю в свой кабинет, заказал с водителем игрушки и вкусняшки, а меня отправил работать и не волноваться. С тех пор он и стал для Насти, а затем и для всего персонала дедом Морковка, потому что для Насти оказалось проще выговорить «морковка», чем «Макар».

Через несколько минут, сняв фартук, чтобы не запнуться об него, Настя в поварском колпаке торжественно вынесла в зал ресторана чашечку кофе на подносе специально для любимого, хоть и не родного, деда. Кстати, «дедом» его называть попросил он сам. Я долго настаивала на имени и отчестве или, хотя бы, «дядя», но Макара Андреевича не переубедишь.

– Привет, дед! – крикнула Настя на весь ресторан. Хорошо, что еще утро и посетителей практически не было.

– Привет, кнопка моя! Домовёнок наш! – а это уже Настино прозвище. Потому что в гостинице она бывает так часто, что знает абсолютно всех и всё. – Иди обниму!

Настя быстро поставила кофе со стороны Макара Андреевича и протянула руки, обхватив мужскую шею руками.

Я поставила кофе для Саши и отошла в сторону, сжав пальцами обеих рук телефон, чтобы хоть чем-то унять нервную дрожь. Он даже не смотрел на меня, а меня, всё равно, всю изнутри колотило.

– Сахар, – деловито произнесла Настя и щипцами закинула один кубик в чашку Макару Андреевичу. – И тебе, – произнесла она, потянувшись с кубиком к Сашиной чашке.

– Мне не нужно, – остановил он ее, накрыв свою чашку ладонью.

– Невкусно же, – поморщилась Настя, посмотрев Саше в глаза. – Горько.

– Мне нравится, когда горько, – ответил ей Саша, стараясь изобразить подобие улыбки.

Каким же сухарём он стал за эти годы…

– Давай мне второй кубик, Настюх. Вкуснее будет, – подбодрил ее Макар Андреевич.

– А тебе больше нельзя. Сам же знаешь, что жопа слипнется, – деловито изрекла дочка.

– Настя! – шикнула я нарочито строго, а самой стало смешно от того, как громко рассмеялся Макар Андреевич, схватившись за живот.

– Во даёт! Молодец, Настюха!

– Я сейчас вернусь. Только никуда не уходите, – тыкнула дочка маленьким пальчиком в сторону каждого из мужчин.

Те молча кивнули и проводили взглядом убегающую в кухню Настю.

– Мне бы такую внучку. А мои всё не торопятся рожать. Карьеру, видите ли, делают в столице.

– Это логично, – выронил Саша сдержано. – Прежде всего нужно суметь обеспечить себя, а потом уже решать хватит ли на ребёнка.

– Да это-то понятно, – махнул рукой Макар Андреевич. – Просто это уже старческое – хотеть внуков. Опять детских смех в доме, изрисованные или ободранные обои… Раньше думал, когда мои уже выросли, что снова добровольно на это не подпишусь, а сейчас сам же их и тороплю запросами о внуках. Совсем дед стал… Да, звезда моя? – подмигнул мне босс.

– Вы на себя наговариваете, Макар Андреевич. Ничего вы еще не дед.

– Вот. Ешь, – Настя вернулась с кухни с небольшим блюдцем с печеньем, аромат которого уже витал повсюду. Поставила печенье ровно перед Сашей и пальчиками придвинула его ближе, когда Саша никак не отреагировал на угощение. – Кушай-кушай. А-то пьёшь горький кофе. Невкусно же. А печенье вкусное. Я сама стряпала. Вкусно. Честно-честно.

– Спасибо, но я не голоден, – с легкой улыбкой ответил ей Саша и пригубил свой кофе.

– Да ты не бойся. У тебя жопа не слипнется. Ты же в кофе сахар не добавлял. Так что тебе печенье можно, – настояла Настя, придвинув блюдце еще ближе к нему.

Переступив через себя, я наклонилась к Сашиному уху и тихо произнесла.

– Съешь хоть одну, – от знакомого мужского аромата снова закружилась голова. Саша слегка повернул ко мне голову и заглянул в глаза. Очень близко и очень прямо. – Пожалуйста, – выдохнула я едва слышно.

Саша вновь вернул внимание к Насте. Несколько секунд посмотрел ей в глаза и, наконец, взял одно печенье с края блюдца.

– Вкусно, – сказал он, чуть надкусив.

– Приятного аппетита! – широко улыбнулась Настя.

– А мне-то можно печенье? – вопросил Макар Андреевич.

– Только одну. Самую маленькую. Вот эту, – выбрала Настя и вложила ему в ладонь печенье.

– Копия жена моя. Что дома жру ограничено, что у себя в гостишке, – хохотнул босс.

Мужчины разговаривали около двух часов в углу ресторана. Меня больше не звали и не просили что-либо прокомментировать. Почти всё это время рядом с ними крутилась Настя, навязывая и принося те блюда, которые сама готовила.

К моему облегчению, Саша больше не отказывался от того, что она подавала. Просто кивал и соглашался, чтобы избежать волну аргументов, которой Настя может снести.

А в один из моментов, когда я в очередной заглянула в кухню и не нашла там Настю, Валера сказал, что она ушла в зал со своим перекусом.

Я хотела узнать, чем именно она решила перекусить, но застыла в проходе в кухню, так и не дойдя до столика.

Настя сидела рядом с Сашей. Не с Макаром Андреевичем, которого знала уже очень давно, а с Сашей, которого кормила с ложечки своим пирожным, пока тот что-то активно рассказывал моему боссу.

Саша не отворачивался, не пытался избежать контакта с моей дочерью, и, кажется, позволил себе стать её игрушкой на короткие минуты. Он послушно открывал рот, когда Настя подносила ложку с очередной порцией сладости, и даже не раздражался, что его отвлекают от разговора. Слегка поворачивал в ее сторону лицо, когда она утирала его губы и щетину салфеткой от крема.

– Ягодка серьёзно взялась пожалеть дядю, – встал за моей спиной Валера, появление которого я не заметила бы, если он не заговорил.

– В смысле? Почему «пожалеть»?

– Сказала, что он такой злой и не улыбается, потому что ему много лет не давали сладкого. Откармливает, – кивнул он в сторону столика, шумно вздохнув. – Уже второе пирожное в него закидывает. А до этого печенье – два блюдца.

К горлу подступил ком. И снова в обычных словах я слышала скрытый смысл, понятный только мне.

«Ему много лет не давали сладкого. Откармливает». Глядя на то, как дочка коммуницирует с Сашей, я слышала эту фразу совсем иначе: «Ему много лет не давали знать о дочери, и теперь сама дочь «откармливает» его своим вниманием». Совсем крошечная девочка делает то, что много лет не в состоянии сделать взрослые. Хотя уже давно должны были хотя бы намекнуть.

Глава 11

– Солнце, просыпайся. Нам скоро ехать домой.

Сидя на корточках у небольшого диванчика в своем кабинете, я гладила дочку по плечу и смотрела в окно на разгорающийся закат. Рыжие всполохи, словно горела сама планета, окрашивали редкие облака на высоком небе, давая понять, что завтра снова будет жарко.

– Настя, – потрясла я дочку чуть сильнее и подалась вперед, чтобы поцеловать нежную мягкую щечку.

– Неси меня. Я устала, – барыня обвила мою шею руками и, обмякнув, ждала, когда я подниму ее и понесу.

Она уже четыре дня ходила со мной на работу и, кажется, её это на самом деле начало утомлять.

– Настя, ну, ты же уже тяжелая.

– Это потому, что я сегодня много работала.

Дочка, вообще, не собиралась открывать глаза, как и отпускать мою шею. Пришлось смириться.

Подняв ее на руки, я перехватила Настю поудобнее, позволив ей обхватить мою талию ногами. Прихватив с собой дамскую сумочку и сумку для ноутбука и бумаг, я вышла из кабинета, с трудом закрыла его на ключ и только в лифте, прижавшись спиной к стене, смогла расслабиться и выдохнуть.

Судя по тому, как Настя на мне обмякла, она уже не прикидывалась, а действительно спала.

– Хитруля ты моя, – шепнула я. Уткнулась носом в темные волосы и, прикрыв на мгновение глаза, глубоко вдохнула.

Вот он – мой маленький источник силы, мой вечный двигатель, не дающий мне прокиснуть в болоте боли и сомнений в себе. Она, как маяк, на свет которого приду даже в самый страшный шторм. Ради неё я готова пройти любой ад. Готова не спать, не есть, лишь бы только у нее было всё.

А в моменты, когда у чувствую, что у меня нет больше сил ни на что, что я больше не выдержу давления жизненных обстоятельств, мне достаточно просто прижаться к дочке лицом, вдохнуть ее запах и снова вспомнить ради чего я готова снова и снова сворачивать горы.

– Оп! – сказала я тихо, когда лифт остановился на первом этаже. Створки лифта разъехались и выпустили нас в просторный холл, где за стойкой в рабочем ноутбуке девочка-администратор что-то очень активно печатала.

Чуть пройдя вперед, я поняла, что мне нужно позвонить. У крыльца отеля не было видно машины Дениса. Мы еще в обед договаривались, что он за нами заедет, но пока его видно не было.

Девочка-администратор подняла на меня взгляд и мило улыбнулась, подчеркивая, что заметила меня и мою дочь на моих руках.

– Вам чем-нибудь помочь, Руфина Анатольевна? – спросила она, прекратив печатать.

– Нет, Алёна. Спасибо, – улыбнулась я ей уголками губ. – Не обращай на нас внимания. Мы уже уходим.

– Хорошо, – смутилась она и продолжила печатать, проверив, на чем остановилась.

Кое-как, удерживая Настю и сумку для ноутбука, я достала из сумочки свой телефон и тут же его выронила.

– Чёрт! – ругнулась я себе под нос и попыталась присесть так, чтобы не уронить ни дочку, ни сумки, ни себя.

– Сейчас, Руфина Анатольевна! – спохватилась Алёна, застопорившись, похоже, из-за того, что за стойкой была босая.

Поэтому, пока она в спешке пыталась надеть туфли, я уже успела присесть и почти дотянулась до своего телефона за мгновение до того, как его кто-то поднял раньше меня.

Резко вскинув взгляд, я обнаружила нависающего надо мной Сашу. В свободной светлой рубашке навыпуск, в простых голубых джинсах и белых кроссовках он мало походил на бизнесмена, который сделал моему боссу выгодное предложение, благодаря которому в нашу гостиницу должен увеличиться поток туристов на особых условиях. Он напоминал обычного нашего постояльца, снимающего лучший номер, чтобы как следует в нём отоспаться.

– Спасибо, – улыбнулась я и забрала телефон из его протянутой руки.

Дело осталось за малым – теперь, так же, как и села, мне нужно попытаться встать.

На каблуках, в платье… Зачем я, вообще, присела?

Стараясь не смотреть на Сашу, я собрала последние силы, что у меня были, и начала свой нелегкий подъем, боясь, либо выронить дочку, либо опрокинуться вместе с ней назад, когда она меня перевесит.

Тяжелый и явно очень безрадостный вздох последовал откуда-то сверху, а потом меня и Настю обхватили сильные руки, с легкостью подняв на ноги.

– Спасибо, – повторила я, как попугай, будто другого слова не знала.

Мужские руки исчезли с моей талии так же быстро, как оказались на ней.

Всего на секунду наши с Сашей взгляды встретились, а затем телефон в моей руке зазвонил.

Денис.

Саша тоже увидел, кто мне звонит. Снова сделавшись хмурым, он убрал руки в карманы джинсов и, повернувшись в сторону ресторана, пошёл туда.

– О, Сань! Вот ты где! – голос Макара Андреевича пронесся по всему холлу. – Ну, идём? Еще немного отметим наше общее дело, да по домам пора. Моя уже седину мне выдергивать начала.

На звонок я отвечать не стала, так как увидела, что к крыльцу подъехал Денис и почти сразу вышел из машины, открыв заднюю дверцу для того, чтобы уложить спящую Настю на задний ряд кресел, и быстро взобрался на крыльцо, на которое я уже вышла.

– Прости. Задержали, – сказал Денис бегло. Забрал у меня сумки, наверняка, подозревая, что Насте не понравится, что ее спящую передают из рук в руки, и придержал дверцу, пока я укладывала Настю на сиденье. – Надеюсь, ты недолго с ней на руках простояла?

– Нет. Мы только что из кабинета. Спасибо, что приехал, – положив руку Денису на плечо, я потянулась к нему и мягко поцеловала в губы.

– Ради такого «спасибо» стоило бросить все дела, – улыбнулся Денис и, обхватив мою талию руками, прижал к себе и уже сам прильнул к моим губам.

Пытаясь вложить в этот поцелуй чувства, я никак не могла избавиться от ощущения чужого присутствия рядом. Будто есть кто-то третий, кто наблюдает за мной со стороны с тяжелым взглядом.

– Поедем, пока Её Величество не проснулась? – я отстранилась первая.

Обошла машину, подошла к пассажирской двери и, коснувшись ее ручки, на мгновение зависла, когда бездумно скользнула взглядом по гостинице, и в открытом окне ресторана увидела Сашу, пускающего сигаретный дым в окно.

Холодный прищур карих глаз был сосредоточен на мне.

Он видел наш с Денисом поцелуй.

Стало неловко. По коже рук пронеслись мурашки. Пульс ускорился в разы, начало мутить.

Стыдливо опустив глаза, я нырнула в салон машины, словно надеясь таким образом спрятаться от его пронизывающего насквозь взгляда.

Почему мне стыдно? Почему он заставляет меня испытывать неловкость из-за чувств к другому мужчине? Мы друг другу давно никто.

Денис тронулся с места, оставив злосчастную гостиницу с открытым окном позади.

Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, мечущихся в голове, я повернулась к заднему ряду кресел, где спала Настя. Теплая улыбка коснулась моих губ.

– Ты купил Насте подушку в виде сердца с руками?

– Подумал, что ей понравится, – скромно улыбнулся Денис, поведя плечом.

– Похоже, ей даже во сне нравится, – усмехнулась я, глядя на то, как дочка во сне обняла плюшевое сердечко с ручками.