Текст книги "Причины полюбить тебя вновь (СИ)"
Автор книги: Тата Кит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Глава 25
День в нашей квартире сегодня начался очень рано – в пять утра. Очевидно, взбудораженная вчерашними Сашиными словами Настя, побоялась сегодня проспать поездку в большой дом, который, по легенде, Саша строил все эти годы специально для нашей семьи. Поэтому в пять утра я, едва успев разлепить глаза, вместе с очень бодрой и веселой дочкой, прыгающей по кухне, готовила оладьи.
– Мама, а давай положим оладьи в контейнер и угостим вечером папу… папу Сашу, – дочка предложила это только что, но сама уже минут пять подбирала цветную крышечку к контейнеру.
– Хорошо, Насть. Давай отложим, – погладила я её по взлохмаченным волосам и чмокнула в макушку, проходя к чайнику.
– И скажем, что я тоже стряпала.
– Конечно, скажем. Ты же мне очень много помогала. Умница моя.
– Вы, вообще, спали? – в кухню, едва поднимая ноги, вошла сонная Арина и стащила с тарелки оладушку, откусив от неё щедрую половину.
– Мы моги спать на два часа дольше, но Настя решила, что сегодня не тот день.
– А какой сегодня день? – хрипло выронила Арина и плюхнулась задницей на ближайший стул.
– Папа Саша сегодня покажет нам наш дом, – деловито изрекла Настя.
Арина вскинула на меня удивленный, мгновенно проснувшийся взгляд.
– Она сказала «папа»?! – проговорила сестра одними губами.
Не пытаясь скрыть улыбки, я кивнула.
– Вау! – шумно выдохнула Арина и обратилась к Насте. – Ну, ты там, Настюх, всё внимательно посмотри, комнаты посчитай, бассейн потребовать не забудь. Фонтан нам не нужен.
– Арина, – пригрозила я ей деревянной лопаточкой.
– Я вчера уже сказала папе Саше про бассейн. Он сказал, что подумает об этом. Мам, я у меня есть купальник?
– В твоём комоде. Новый, зеленый.
Пока Настя бегала в комнату на поиски купальника, Арина сплясала победный танец и спела нелепую песенку о том, что скоро вся квартира будет только её.
– Не спеши. Саша налаживает отношения только с дочкой, но не со мной. Мы с ним, скорее, как малознакомые друг другу соседи.
– Ой, да не гони! – отмахнулась Арина. – По-любому, он каждый раз пускает на тебя слюни. А в руках себя держит только потому, что уложить тебя на лопатки на стол при ребёнке – не очень круто.
Я молча закатила глаза и шумно вздохнула.
– Вот скажи мне, сестрёнка, откуда ты у меня такая испорченная девчонка? – я подошла к Арине, обняла её за плечи и мягко заборола, заставив сложиться пополам от щекотки.
– Это ты меня избаловала. Вот у себя и спрашивай, откуда я такая получилась?
– Ты, кстати, что вечером будешь делать? Хочешь, с нами съезди.
– Чтобы Санёк ещё и из-за меня стеснялся завалить тебя на стол? Ну, нет. Я лучше со своими корешами куда-нибудь схожу.
– Звучит неубедительно.
– Ну, ладно, – закатила сестренка глаза. – Я хочу выспаться. Провести этот день, как медведь в берлоге. Мёд, кстати, у нас есть?
– Наверху, – кивнула я в сторону ящичков.
– Ну, значит, у меня всё готово для сегодняшнего вечера.
– Ну, смотри, – дернула я плечами. – Но, если что, можешь к нам приехать в любой момент. Адрес я тебе скину.
– Окей, – ответила сестра, жуя, и неожиданно начала смеяться, а я вместе с ней, когда в кухню вошла Настя в купальнике, шляпке, солнцезащитных очках и кроксах.
– Ну как я вам? – спросила дочка, гордо держа голову.
– Суперзвезда! – похлопала Арина в ладоши.
Глава 26
– Этот?
– Нет.
– Может, этот?
– Нет.
– Ну, может, этот наш?
– Нет, – хохотнул Саша, медленно проезжая мимо домов нового коттеджного посёлка.
– А когда уже наш дом будет? – Настя в нетерпении уже протёрла автокресло под собой.
– Вот теперь наш, – резюмировал Саша, остановившись напротив ворот своего дома. Нажал что-то в телефоне и ворота перед нами начали плавно разъезжаться в стороны.
– Ого! Это наш дом?! – Настя была в восторге. Казалось, в машине её держало только то обстоятельство, что она была надежно пристегнута к автокреслу. Иначе она бы уже бежала впереди машины. – Такой большой! Ну, да, такой долго строить надо. Молодец, папа Саша!
– Спасибо, Настя, – улыбнулся Саша уголками губ и остановил машину у крыльца. Вышел первым, за ним следом я.
Пока я брала сумки с вещами, которые приготовила Настя для сегодняшнего вечера, Саша отстегнул нашу дочь и вместе с ней, держа её за руку, пошёл на экскурсию по двору.
Оставив сумки на ступеньках крыльца, я неспешно пошла за ними. Впервые увидев дом и территорию вокруг него, я тоже пришла в восторг. Детское желание плюхнуться на зеленый газон прямо здесь и сейчас почти победило меня. Но внезапный вскрик дочки заставил ускориться.
– Мама! Мама! – бежала Настя ко мне навстречу. – Мама, там бассейн! Большой! Огромный!
Глаза моей дочки сейчас точно были больше любого бассейна.
– А вода-то в нём есть? – спросила я.
– Есть! Много! Даже выливается немного!
– Она тёплая?
– Да. Можно покупаться?
Моя ж ты булочка!
– Конечно, можно. Но сначала нужно переодеться.
– Я сейчас. Я быстро, – дочка стартанула с места и побежала к сумкам и своему рюкзачку, схватив который начала метаться по территории в поисках укромного местечка, чтобы переодеться.
– Пойдём в дом. Выберешь себе комнату, которая будет твоей, – сказала Саша и протянул дочке руку, которую та охотно приняла.
– Мою комнату? У меня будет своя комната?!
Настя сегодня явно настроена на то, чтобы удивляться всему.
Вслед за ними я поднялась на второй этаж, слушая живое общение отца и его дочери. С каждой ступенькой Настя всё ярче представляла какой будет её комната, каким цветом будет кровать и какие игрушки переедут в этот дом вместе с ней.
– Выбирай любую комнату, – сказал Саша и указал на дальнюю закрытую дверь. – Та комната моя. Прости, я её раньше занял. Но ты можешь выбрать любую другую, Настя. Если что мы перенесём в неё всю нужную мебель.
– А сейчас где вся нужна мебель? – спросила я аккуратно.
– В комнате рядом с моей, – указал Саша на слегка приоткрытую дверь и обратился к Насте. – Посмотрим?
– Да!
Настя первая побежала в комнату и остановилась по её центру. Молча. Что весьма удивительно в свете ее совсем недавнего восхищения всем.
– Ну? Что скажешь? Нравится? – спросил Саша.
– Это самая лучшая моя комната, – тихо выронила Настя, как и я разглядывая нежно-розовые стены с совятами, медвежатами и звездами.
Милый ночник на прикроватной тумбочке в виде облачка, как дома; кресло-мешок; рабочий стол, полный красок, фломастеров, карандашей, цветных стикеров; кресло на колёсиках; милейший пушистый коврик у кровати и сама кровать – большая, конечно же, розовая, с изголовьем в виде белого облака.
– Мама, смотри! – дочка указала на люстру на потолке в виде месяца и звезды.
– Тебе нравится? – спросила я, улыбаясь вместе с дочкой.
– Очень! Папа Саша, ты очень сильно молодец!
Дочка торопливо сняла сандалики и забралась на кровать, начав на ней прыгать.
– А тебе нравится? – спросил Саша, подойдя ко мне и наблюдая за тем, как наша дочка резвилась по комнате.
– Ты сам всё это выбирал?
– Всё, что розовое – я. Остальное – пришлось прибегнуть к помощи специалистов.
– Ты молодец. Правда. Мне очень нравится, Саш.
– А что насчёт бассейна, принцесса? – поймал Саша Настю в прыжке.
– Мне нужно переодеться, – ответила уже запыхавшаяся дочка, а затем, смахнув прядь черных волос со лба, деловито добавила. – Оставьте меня одну в моей комнате. Я переоденусь в купальник.
– Как скажете, – усмехнулся Саша и аккуратно поставил дочка обратно на постель. – Мы с мамой будем ждать тебя внизу.
Я спустилась вниз одна – Саша зашёл в свою комнату, чтобы тоже переодеться, но дверь, в отличии от Насти, оставил слегка приоткрытой.
Я не стала думать, что это какой-то знак или намёк. Мне не хотелось давать самой себе пустые надежды.
С легкой улыбкой в одних шортах и тапочках Саша спускался по лестнице. Пришлось предупредить его, чтобы он не смеялся, когда Настя спустится. Потому что образ суперзвезды она полностью привезла с собой.
– Я готова, – пафосно объявила Настя, спускаясь вниз. В очках, в шляпке, в купальнике и кроксах.
Саша спрятал смешок за покашливанием и вывел Настю через заднюю дверь прямо во двор к бассейну.
– Мама, принеси мои штучки.
Под «штучками», которыми у нас была забита целая сумка, Настя подразумевала всё, что можно надуть: спасательный жилет, спасательный круг, нарукавники для плавания и два надувных шара специально для водных игр.
Со всем этим добром я пришла к бассейну, у которого мы всё это надували до головокружения.
Я не помню, когда последний раз видела дочку такой счастливой. Не помню, чтобы она доверяла еще кому-то, кроме меня и Арины, так же сильно. Она резвилась на всю катушку. Плескалась, пищала, прыгала с Сашиных плеч в бассейн и даже меня затащила в него.
К сожалению, я не догадалась взять с собой купальник, поэтому мне пришлось забраться в бассейн в простом черном белье. Хорошо, что это был комплект. Иначе я бы умерла от смущения, ловя каждый раз на себе Сашины взгляды.
Из бассейна мы смогли забрать Настю только с наступлением заката и ужином, который я приготовила, пока Саша с дочкой носился по двору, с водяными пистолетиками.
После ужина и душа Настя, завёрнутая в махровый халат и полотенце на голове прильнула к Саше, смотря мультик вместе с ним на диване. И уснула.
День, начавшийся в пять утра, был настолько насыщен приключениями, что дочка впервые за три года уснула не в постели, а там, где её попросту выключило.
– Я унесу её в комнату, – шепнул Саша и аккуратно подхватил спящую дочку на руки.
– Я помою посуду, – сказала я тихо и ушла на кухню, где приступила к мытью посуды.
Сама я тоже была в махровом халате. Судя по запаху, который я улавливала от ткани, Саша его часто носил. И это было приятно – снова чувствовать на себе его запах, пусть даже так.
Посуды было немного, помыла я ее довольно быстро и, пока протирала полотенцем, на кухню тихо вошёл Саша. Он тоже принял душ, о чем свидетельствовало полотенце, низко сидящее на его бёдрах.
– Спасибо тебе за этот день, Саша. И за все другие. Настя в восторге, – улыбнулась я, опустив взгляд на тарелку в своих руках, которую теперь слишком усиленно натирала, чтобы не пялиться на обнаженный мужской торс в каплях воды.
– Я оставил ей включенный ночник, чтобы не испугалась, если проснётся ночью, – на мои слова благодарности Саша никак не отреагировал.
Подпер бедром край кухонного стола, хмуро и устало наблюдал за тем, как я натирала тарелку, которая уже давно была сухой.
– Я посплю на диване в гостиной, – сказала я, чтобы разбавить гнетущее молчание.
Почему он молчит? Почему так смотрит? Всё же было хорошо.
– А почему сразу не у ворот? – спросил Саша, подняв на меня сердитый взгляд.
– В смысле? – не поняла я, нахмурившись.
Саша шумно вздохнул, забрал из моих рук тарелку, которая, похоже, раздражала его. Оставил тарелку на столе, следом забрал из моей руки и полотенце, не глядя швырнув его в сторону.
Шаг за шагом он наступал на меня, заставляя отступать назад до тех пор, пока я не уперлась задом в столешницу гарнитура.
– Скажи хоть что-нибудь, Саша, – выронила я хрипло, совершенно не понимая, как интерпретировать его суровый взгляд. – Я тебя не понимаю.
– Не понимаешь? – хмыкнул он с издевкой. – Это я себя не понимаю.
Его пальцы коснулись пояса халата и медленно потянули его. Не встретив никакого сопротивления, пояс развязался, полы халата разъехались в стороны, обнажая меня.
– Саша, – шепнула я тихо, оглушенная собственным сердцебиением.
– Как же я тебя ненавижу, Руфи, – сокрушенно выдохнул Саша. Запустив пальцы в мои волосы, сжал их в кулак и прильнул к губам жадным поцелуем, выбив из груди хриплый стон. – Ненавижу, – шептал он, как в бреду, осыпая мой подбородок и шею поцелуями.
Подхватив под бедрами, усадил на столешницу, устроился между моими ногами и позволил стянуть с него полотенце.
Совершенно дикими хаотичными поцелуями мы исследовали тела друг друга, не уступая друг другу. Я с упоением скользила ладонями по его плечам, впивалась ногтями в спину и сходила с ума от того, с какой жадностью и желанием он стискивал меня в свои объятиях.
– Ты мне доверяешь? – шепнул Саша, заглянув мне в глаза.
– Всегда, – выдохнула я. С дрожью и тихими всхлипами приняла долгожданную наполненность им, его чувствами, его ненавистью и любовью.
Глава 27
Ощущение крепко обнимающих меня рук вместо одеяла – лучшее, что могло со мной случится.
Обнаженные, мы уснули только под утро, когда лучи летнего солнца начали настойчиво пробираться сквозь шторы.
Мне хочется верить, что этой ночью Саша меня не только ненавидел, но ещё и любил. Нежно, страстно, эгоистично, жадно. Он ловил мой взгляд, ловил всхлипы и стоны, собирал с щёк слёзы и снова и снова позволял насладиться им.
Прижимаясь к нему сейчас спиной, утопая в его объятиях, я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете, но понимала, что реальность и взгляд друг другу в глаза при свете дня неизбежны.
Аккуратно притянув его ладонь к своему лицу, я поцеловала её и уткнулась лицом, вдыхая аромат.
Наверное, я слишком активно наслаждалась моментом, потому что Саша за моей спиной начал шевелиться и уткнулся в мои волосы носом.
– Почему не спишь? – спросил он хрипло и вновь собрал меня в свои тесные объятия.
– Не хочется.
Аккуратно развернувшись в Сашиных руках, я мягко прильнула к его губам своими. Саша сонно отреагировал и прижал меня к себе так, чтобы я уткнулась в сгиб его шеи. Нежно он огладил моё бедро, с наслаждением приняв тот факт, что закинула на него ногу. мягко впился пальцами в кожу, и поцелуи его приобрели совсем иной характер – он снова меня хотел, снова требовал, чтобы я была только его и только с ним, пока день, люди и иные обстоятельства не напомнят нам о том, что в этом мире мы не одни.
– Мама! Папа Саша! – кричала дочка где-то в коридоре.
Мы с Сашей резко сели в постели. Я соскочила на пол и накинула махровый халат, наспех завязав на талии узел.
Саша успел только накинуть на себя одеяло, когда в комнату вошла наша дочка и, широко нам улыбаясь, спросила:
– А можно позавтракать и в бассейн? Папа Саша, пойдёшь со мной?
– Настя, – выдохнула я. Дрожащей от волнения рукой, убрала взлохмаченные волосы от своего лица. – Давай, мы пока приготовим завтрак, а папа спуститься к нам чуть позже?
– А бассейн? – чуть надула дочка губы.
– А папа спустится и проверит бассейн. Если всё хорошо, то после завтрака можно будет искупаться. Но не сразу, доча. Пусть вода немного прогреется.
– Ладно, – взбодрилась тут же Настя. – Пойдём тогда готовить завтрак.
Сказав это, дочка крутанулась на месте и босыми ногами пошлёпала по коридору к лестнице.
Саша явно испытывал неловкость, находясь под одеялом совершенно голым.
– К этому надо привыкнуть, – произнес он тихо.
– У тебя будет на это время, – улыбнулась я и вышла из комнаты вслед за Настей, которая уже звала и торопила меня.
Мы приготовили завтрак.
К этому времени Саша спустился вниз и, забрав у меня помощницу, ушёл вместе с ней проверять бассейн и вылавливать из него сачком всякую живность, нападавшую в него за ночь.
После завтрака, во время которого я находилась чуть в стороне, позволяя дочке и Саша побольше пообщаться друг с другом, я обоих с трудом заставила немного посидеть дома и помочь мне убрать на кухне, чтобы вода в бассейне успела получше прогреться.
И только к вечеру Саша привёз нас домой, не очень-то радуясь тому обстоятельству, что нам снова нужно расстаться.
– Пока, папа Саша! Приезжай ещё, – Настя весело махнула Саше рукой и резво подбежала к подъезду, чтобы дождаться меня.
– До завтра, – улыбнулась я Саше и, не зная, стоит ли его целовать при свете дня и на виду у всех, просто коснулась его руки и пошла к дочке.
Саша поймал меня за руку и притянул к себе. Поддел кончиком своего носа мой нос и мягко поцеловал меня в губы. По его прикосновениям и по тому, как он стискивал меня в объятиях, я понимала, что он хотел куда более глубоко и откровенного поцелуя, но был вынужден сдерживать себя перед дочкой.
– До завтра, – шепнул он хрипло. – Я заеду за вами.
– Хорошо, – улыбнулась я, чмокнув в уголок его губ. – Мы будем ждать тебя.
С трудом отпустив Сашу, я, всё же, нашла в себе силы для того, чтобы вместе с дочкой зайти в подъезд и подняться в квартиру, где нам уже у самой двери ждала Арина.
– А мама и папа Саша целовались! И спали в одной комнате! А я спала в своей комнате. Она такая большая! – сразу всё выложила Настя, на что Арина была готова лопнуть от счастья, но ограничилась прыжками на месте и тихим писком.
– Я знала! Я знала, что Бог есть! – верещала она, повиснув на моей шее. – Рассказывай! Что у вас было? Всё?
– Арина! – шикнула я на неё нарочито строго и ущипнула за бок, чтобы она уже успокоилась.
– Да! – начала она припрыгивать снова, всё прекрасно поняв по выражению моего лица. – Не затягивайте там. Мне нужен племянник. Можно даже два.
– Не загадывай. Всё ещё может поменяться и не в лучшую сторону, – сказала я и тем самым накликала беду, когда вечером следующего дня вместо Саши в мой кабинет вошла его мама, одним взглядом дав понять, что дружить со мной она не намерена.
Глава 28
Гордо держа голову, Ольга Васильевна прошла в мой кабинет и, конечно же, не стала дожидаться, когда я предложу ей сесть, – сама села напротив меня. Маленькую черную сумочку она положила на колени, а на неё аккуратно сложила руки. Черный деловой костюм на ней буквально кричал о том, что денег он стоил немалых. То же самое кричал её парфюм, разлетевшийся по всему моему кабинету, который женщина окинула надменным и даже брезгливым взглядом.
– Добрый вечер, – нарушила я молчание и по-деловому сложила руки на своём столе. Без страха или чувства вины я посмотрела Ольге Васильевне прямо в глаза и вопросительно выгнула бровь. – Говорите.
Женщина молча повела бровями, выпрямила спину и сделала глубокий вдох, словно собиралась на меня кричать. Но вместе этого она спокойно, размерено и почти с садистским наслаждением начала втаптывать меня в грязь:
– Я сама решу, когда мне говорить. А вот ты закрой рот и слушай, что я буду тебе говорить.
В ответ я лишь проронила тихий смешок. Это не защитная реакция, мне не было страшно или волнительно. Прямо сейчас Ольга Васильевна стала для меня посмешищем.
– Я не знаю, что ты опять наплела моему сыну и как он вновь повёлся на всё это… – окинула она меня брезгливым взглядом. – …но я хочу, чтобы ты отпустила его из своих клешней и перестала тянуть обратно в это болото.
– С этого места поподробнее, Ольга Васильевна. Потому что из всего вышесказанного мне ясно только то, что вы бредите.
– Это ты, стерва, бредишь, если думаешь, что я позволю своему сыну поверить в то, что он отец твоего ублюдка.
– Вон из моего кабинета, – выронила я холодно, а у самой внутри всё клокотало от ярости. – Вон отсюда.
– Сегодня же вечером ты скажешь Саше то же, что сказала ему восемь лет назад. Мне плевать, что это будут за слова. Ты свой выбор сделала, ты выбрала ребенка, а не моего сына, и сегодня сделаешь то же самое. Ни тебе, ни твоей дочке, ни твоей шлюховатой сестре нет и не будет места в жизни моего сына.
– Пошла вон отсюда! – вскрикнула я и резко встала со своего кресла, едва его не опрокинув. – Встала и вышла из моего кабинета! – указала я на дверь за её спиной.
– Ты и ногтя моего сына не стоишь, – женщина тоже встала. – Что? Увидела, что Саша теперь богатый, ни в чем себе не отказывает, и решила запустить свои щупальца в его кошелек? А вот хрен тебе, дворняжка! – показала она мне фигу. – Можешь забирать свои вещички из дома моего сына и закатать губу обратно.
Отчего-то стало смешно и вместе с тем захотелось плакать.
– Я любила, люблю и буду любить Сашу даже если у него в кармане не будет ни копейки. А вы, Ольга Васильевна? Вы будете так же сильно любить своего сына, если он перестанет покупать вам дома и фонтаны? Вы будете его любить так же сильно, если завтра он заберет у вас всё, что вам дал? – я смотрела ей в глаза прямо и открыто и не без удовольствия заметила, как её уверенность на мгновение пошатнулась. – Я не хочу марать о вас свою честь и достоинство и не стану расстраивать Сашу рассказами о вас, но зарубите себе на носу – сейчас я не откажусь от Саши даже под страхом смертной казни. Вы можете хоть захлебнуться своей желчью, но ваше мнение для меня теперь пустой звук. Поэтому сейчас вы закрываете свой рот, разворачиваетесь, выходите из моего кабинета и гостиницы так же тихо, как здесь появились, иначе я выволоку вас за волосы.
– Я сгною тебя! – выплюнула женщина, пятясь к двери. Её глаза буквально горели бешенством, пока в мою сторону летели слюни от её гневных выкриков. – Сгною! Ты ещё на коленях ползать будешь!..
Ольга Васильевна открыла дверь, и мы обе заткнулись, увидев за порогом Саше, без каких-либо эмоций, смотрящего себе под ноги.
Зажав рот ладонью, глядя на любимого, я не смогла сдержать слёз. Понимая, что он услышал, если не всё, то многое, я хотела броситься к нему, обнять, расцеловать и сделать всё, что угодно, лишь бы он забыл о том, что услышал. Лишь бы он перестал стоять за порогом моего кабинета, как статуя, лишенная чувств и эмоций.
– Саша, – выдохнула я с всхлипом и Саша отмер.
Плавно поднял взгляд, сделал шаг в мой кабинет и взглядом указал матери на только что освобожденный ею стул:
– Сядь, – бросил он сухо.
– Санечка… – начала лепетать Ольга Васильевна, сжимая ремешок сумочки в трясущихся руках.
– По-хорошему, мама, сядь, – отчеканил Саша каждое слово, словно пуская в нас пули.
Я тоже села. Опустила руки под стол и сжала их в кулаки, понимая, что сейчас должен говорить и делать выводы только Саша. Я и его мать уже достаточно сказали.
Саша неторопливо закрыл дверь кабинета, отрезав нас от всего внешнего мира. Запрятав руки в карманы брюк, подошёл к моему столу и встал сбоку, чтобы видеть нас обеих.
Ольга Васильевна и я смотрели сквозь друг друга. Вероятно, каждая из нас сжималась внутри, ожидая услышать от Саши всё, что угодно.
– Ты знала? – спросил Саша, обращаясь к своей матери.
– Что? – прикинулась та дурочкой.
– Ты уже тогда знала, что Руфина беременна от меня? Знала и ничего мне не сказала?
Саша говорил так отстраненно и мертво, что я не узнавала его голос.
– Эти знания никому бы не сделали лучше, – с упрямством ослицы ответила Ольга Васильевна. – Я сделала то, что на моём месте сделала бы любая мать.
– Любая мать лишает собственного сына семьи и дочери? – горько усмехнулся Саша. – Ты сейчас серьёзно, мам?
– Я сделала бы это ещё раз, Саша, если бы было нужно. Благодаря моей заботе ты добился всего, чего хотел…
– Благодаря ненависти к ней я добился всего, чего хотел! – крикнул Саша, ткнув в мою сторону пальцем. – Но ты права, мама, благодаря тебе я её и ненавидел. Откуда ты знала, что она беременна? Что ты ей сказала?
– Это уже не имеет никакого значения, Саша, – уже не так уверенно храбрилась женщина, глядя прямо перед собой и сквозь меня. – Всё в прошлом.
– Руфи, – внезапно обратился ко мне Саша, из-за чего я невольно вздрогнула. – Скажи мне. Говори! – крикнул он и скинул с моего стола часть бумаг и канцелярии.
Я слышала в его голосе надрыв, слышала слёзы, слышала боль.
– Твоя мама сказала мне то же самое, что говорила мне моя. Обе говорили мне аборт…
– Заткнись, дура! – низко рыкнула на меня Ольга Васильевна.
– Я устала врать. Устала, – закрыла я глаза, роняя слёзы. – Я больше так не могу… Ольга Васильевна, как и моя мама, советовала мне сделать аборт. Просила сделать его в тайне от тебя, потому что ты бы точно не отказался от своего ребенка. Она говорила, что ты здесь со мной погубишь себя и станешь ненавидеть меня и нашего ребенка. И если я тебя люблю, то не стану губить твою жизнь, твои мечты и старания. А я тебя очень люблю, Саша. Очень. Всегда любила. И поэтому отпустила, сказав ужасные вещи, чтобы ты точно от меня отказался и не стал бы что-либо выяснять и копаться. Это было моё решение. Только моё. Я сожалею о многом, но не о том, что сохранила нашу дочь. Прости, Саша. Прости меня, пожалуйста.
Не открывая глаза, я вздрагивала и плакала, слыша, как Саша, крича, громил мой кабинет.
Раздался хлопок, а затем стало тихо.
Открыв глаза, я обнаружила себя в кабинете в полном одиночестве среди хаоса из порванных бумаг и сломанной мебели.
Кипящая внутри меня злость тоже требовала выхода, и я доломала всё, что до меня не сломал Саша. А затем без сил сползла по стене на пол, чувствуя удушье, боль и отчаяние.
