Текст книги "Право на счастье (СИ)"

Автор книги: Таша Таирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Часть 10

Никита прикрыл глаза, всё также прижимая худенькое тело к себе. Почему эта нежная девочка не встретилась ему раньше? Хотя его тоска по Марте была довольно сильной, может быть, и не обратил бы на неё внимания. Тоска… а может, просто вина?

Мужчина вздохнул, но тут же прервал вдох, чтобы не разбудить Ингу. Вину за случившееся почти четыре года назад он чувствовал до сих пор. И когда ездил на кладбище, и когда разговаривал с Аней, и когда заходил в «Гусеницу». Даже сейчас, когда бар превратился в классный центр досуга без наркоты и льющегося нескончаемым потоком алкоголя, ему иногда приходила мысль закрыть всё к чёртовой матери и забыть об этом месте насовсем. Но руководство компанией перевернуло что-то в его голове. Никита думал теперь не только о доходах, но и о работающих людях, их семьях, детях. Он отвечал за своих работников, где бы они ни трудились – в баре, в фитнес-клубах, автобазах, конезаводе. А небольшой картинг с визжащими от восторга мальчишками, их криками, битыми коленками и улыбками радовал его как ничто другое. Они серьёзно здоровались с ним за руку, шмыгали носами и еле сдерживались, когда рассказывали о победах и крутых виражах. Прозоров слушал их и представлял, что его сын тоже мог радостно скакать вокруг него и делиться своими достижениями.

Сын… Пока у него появилась только дочь. Сомнений по поводу удочерения Эрики у Никиты не возникало. И сегодняшняя ночь укрепила в нём это решение. Он повернул голову к окну. Скоро рассвет, хотя сейчас солнце встаёт поздно, но это хорошо. Зимние ночи длинные, холодные, заставляют искать тепла, а Инга мёрзнет, даже кошмары снятся на эту тему. Как она шептала «согрей меня,‎ не дай замёрзнуть». Не даст, и не отдаст. Никому. Пусть подаёт на развод, чем быстрее, тем лучше. И для неё, и для Эрики. И для него.‎

Внутри опять зашевелился червячок вины. Вины перед Мартой и Анной. Его счастье, его женщина и дочь. Их дочь, его дочь… Примет ли её Аня? Но Никита уже всё решил – он будет бороться за свою будущую семью до конца. Он не позволит прошлому разрушить его будущее.

Никита сильно сжал руки, услышал недовольный стон Инги и усмехнулся. А ведь она даже целоваться не умеет! Не говоря уже о чём-то другом. Как она шептала ему «‎Нет… что ты… не надо… как можно?» А ведь он просто целовал её, желая узнать её вкус и аромат. А она плакала и всё спрашивала «Почему?‎ Где же ты был раньше?» Раньше… А ведь он всё время был где-то рядом, рядом с её братцем-изувером и его дружками, рядом с её мужем, рядом с ней. И возможно, они ходили по одним улицам, здоровались, сталкиваясь в коридорах, когда он приезжал на базу к Борису Николаевичу. И если бы не проклятые наркотики, они, быть может, и не узнали никогда друг о друге. Хотя… Никита совсем забыл о Татьяне. Эта егоза всё равно бы добилась своего и вывела на чистую воду Горелова с его садистскими замашками.

Инга задышала чаще, дёрнула во сне рукой и вдруг резко села.

– Ты чего? – тихо спросил Никита, поднимаясь вслед за ней. – Приснилось что-то?

– Где Эрика? – прошептала Инга.

– Спит. И ты ложись, иди сюда, спи, малышка, спи.

Инга прижалась к нему и как-то облегчённо выдохнула.

За окном розовело небо. Сегодня будет ясный морозный день. Значит, самолёт из Парижа прибудет вовремя, не забыть только про машину. Григорий, конечно, уже всё начистил и подготовил – как-никак любимая маленькая хозяйка приезжает. Прошло три года, как Аня уехала сначала в академию, а потом к Володе во Францию, вышла замуж и родила Сергея, а мужики из охраны, что работали на Соболевских ещё в то время, до сих пор относятся к ней как к маленькой. Глаша перевернула весь дом вверх дном, что-то намывая, переставляя, украшая, чтобы её детям было удобно и комфортно. Инга пару раз заикнулась об отъезде, на что получила нагоняй и немного успокоилась. Но одно дело, когда ты живёшь в доме с согласия и по приглашению хозяина, и совсем другое, когда в этот дом приезжают люди, чья жизнь так или иначе исковеркана членами твоей семьи. Даже если ты сама при этом пострадала. Хотя Инга относится в прошлому несколько иначе, может, потому что, возможно, не помнит самого страшного, в отличие от Ани? И не знает, кто биологический отец её дочери… Только как это объяснить Ане?

Прозоров прикрыл глаза, все вопросы не решить за одну ночь. Надо хотя бы немного поспать, впереди суматошный день. Спать, спать, спать…

***

В аэропорту было шумно и людно, кто-то протискивался к стойкам регистрации, кто-то лихорадочно оглядывался в поисках своих родных, прилетевших на родину. Григорий с высоты своего роста внимательно смотрел на стеклянную дверь терминала, пытаясь увидеть в толпе Аню. Он понимал, что они не виделись три года, его маленькая Анечка стала мамой, что она изменилась, но надеялся, что всё равно узнает её. И вдруг он увидел эти знакомые глаза и расплылся в улыбке.

Анна с каждым шагом шла всё быстрее и быстрее, а последние несколько метров уже бежала. Она впечаталась в его тело и крепко обняла, выдохнув «Гришка» и замерев на пару секунд. Затем подняла голову и мягко провела ладошкой по виску, где выделялся шрам от пули, что принял на себя преданный водитель, спасая свою маленькую хозяйку.‎ Следом за Анной подошёл Владимир с сидящим поверх чемоданов сыном. Григорий, обнимая Аню одной рукой, протянул ладонь Демьянову. Владимир крепко пожал руку, они несколько мгновений смотрели друг на друга, Аня высвободилась из объятий Григория, и мужчины обнялись, с силой хлопая друг друга по плечам. Маленький Серёжа внимательно посмотрел на незнакомого человека, а затем тоже протянул руку, Григорий серьёзно пожал протянутую ладошку.

– А Никита где? – тихо просила Аня, всё ещё держась на руку Григория.

– О! У нас дома перемены, ребята! Дай бог, Никита Юрьевич не будет бобылём куковать. – Но тут же осёкся, вспомнив, что в своё время мать Анны, Марта Соболевская и Никита были вместе.

– Как здорово! – выдохнула Аня. – Наконец-то он встретил свою женщину! А она кто? А как её зовут? А сколько ей лет?

– Аня, Аня, остановись! – усмехнулся Владимир. – Ты сама всё узнаешь, когда приедешь.

– Володя, ну как ты не понимаешь? Да меня разорвёт от любопытства!

– Не разорвёт, – успокоил её муж, протягивая ей рюкзак. – Поехали, сегодня холодно, я лично скоро околею, отвык от русских зим.

Они погрузили вещи в багажник, долго и основательно усаживались в тёплом салоне, с удовольствием вдыхая прогретый воздух, и вскоре мчались по широкому шоссе в сторону загородного посёлка. Анна играла с Серёжей на заднем сиденье, а Григорий тихо говорил что-то Демьянову, который внимательно слушал, бросая иногда взгляды на жену и сына.

– Гриш, а как всё-таки зовут девушку Никиты?

– Инга Артуровна, – ответил Григорий. – И у неё есть дочь Эрика.

– Дочь? – удивлённо воскликнула Анна. – Вот повезло Прозорову – и жену, и дочь сразу себе оторвал, а Демьянову самому пришлось трудиться.

– Ты договоришься скоро, я ещё одного тебе сделаю, – с широкой улыбкой ответил Владимир.

Анна закатила глаза и показала мужу язык, обнимая сына и поправляя ему шапочку. Она была рада. Очень рада за Никиту. За то, что он смог отпустить маму и попытаться жить дальше. А то, что у его избранницы была дочь, радовало её ещё больше. Из Прозорова получится хороший отец, достаточно вспомнить, как он возился с ней и Лизой, терпел их девичьи закидоны и капризы. Анна обняла маленького Сержа и широко улыбнулась в предвкушении знакомства.

***

Таня аккуратно стала на землю, стараясь не наступать на больную ногу, подняла глаза и с восхищением уставилась на дом, куда её и Бориса Николаевича привёз Павел. Идея о встрече Нового года у Прозорова возникла совершенно случайно после того, как мама, краснея и бледнея, заикаясь и пряча глаза, объявила им с дядей, что её пригласили в гости. Учитывая, что мама никогда не стеснялась в выражениях и не утруждала себя какими бы то ни было объяснениями, Таня поняла, что у неё, возможно (и даже очень!), может появиться папа. Или как там всё это называется? Павел, присутствующий при разговоре, сдержанно усмехнулся, потому как отъезд старшей Осиповой, его будущей тёщи, как он надеялся, был ему на руку! Он приехал, чтобы уговорить Таниных родных отпустить девушку с ним, а тут такое!

Борис Николаевич как-то сник после заявления сестры, Таня потирала ладошки от радости, а Павел разговаривал по телефону. Прозоров сообщал о приезде Демьяновых и желании Ани встретиться, а потому Никита по принципу «мы посовещались, и я решил» обзванивал друзей с приглашением встретить Новый год у него дома. Павел немного подумал и согласился. Тем более что Таня всё равно будет с ним. А оставлять Никифорова одного никто не собирался, поэтому было принято решение забрать дядю с собой. Таня даже ножкой топнула, заахав и заохав от боли, после чего дядя согласился на всё, лишь бы племянница не нервничала.

– Паша, а кто ещё будет? – Таня терпеливо ждала, когда мужчины выгрузят пакеты с едой, одеждой и обувью.

– Тань, верни шарф на место, холодно! – Павел строго следил за ней, руководя парнями из охраны, что споро перетаскивали привезённые вещи в дом. – На ногу не наступай, я тебя сейчас в дом занесу.

– Так кто будет ещё, Паш? – капризно повторила Таня. Стоять на одной ноге удовольствия ей не доставляло, а предвкушение новых встреч и весёлых праздничных дней заставляло едва не подпрыгивать на месте.

– Инга твоя точно будет, – пробурчал Земляной, прижимая её к себе и одним резким движением поднимая на руки. – Есть тебе надо нормально, лёгонькая как пушинка.

– Ты что! – наигранно возмутилась довольная Таня, похудевшая за время болезни на три килограмма. – Я и так толстая!

– Получишь у меня по заднице, будешь знать! Борис Николаевич, вы с нами? – Павел увидел, как Никифоров махнул рукой и бодро направился к домику охраны.

Земляной зашёл в дом, опустил Таню на ноги, помог ей снять шубку и присел, стараясь снять сапожки, не причиняя боли.

– Ой, Инга! – вдруг взвизгнула Таня, рванувшись вперёд и хватаясь рукой за плечо сидящего мужчины.

– Таня! – закричал Павел. – Стой спокойно, опять же грохнешься. Инга, иди сюда, а то она мне сейчас волосы повыдёргивает.

Инга с Эрикой на руках медленно вышла в прихожую, застенчиво улыбаясь. Таня внимательно посмотрела на подругу и вдруг широко распахнула глаза – на шее у той красовался небольшой синяк.

– Ух ты, а что это у тебя, а? – проказливо произнесла она, с улыбкой глядя на смущённую женщину. – Завидую, у меня такого нет.

Павел встал, с высоты своего роста посмотрел на любимую, улыбнулся и покачал головой, тем самым обещая ей такую же отметину в будущем. Он опять поднял девушку на руки и понёс её в гостиную. Инга остановилась в дверях, Эрика высвободилась из материнских рук и подбежала к Тане, которую Павел усадил на диван, а затем унеслась куда-то.

– Павел Сергеевич, Никита сказал, что будет в кабинете. Ой, простите, Никита Юрьевич.

Земляной выпрямился и спокойно сказал:

– Давай договоримся, ты Инга, я Павел, идёт?

Он поймал беспомощный взгляд и широко улыбнулся. Эта испуганная девочка ещё долго будет как колючий ёжик, ей надо научиться верить людям, а это возможно только при полном доверии с её стороны. Инга будто прочла его мысли и несмело улыбнулась, Павел кивнул и направился в кабинет к Прозорову.

– Инга, – прошептала Таня, – а вы с Никитой… ну… вместе, да?

На что подруга опустила глаза и коротко кивнула.

– Только знаешь, Таня, – вдруг зашептала Инга, – Никита ждёт своих друзей из Парижа, все ребята из охраны бегают во двор и за ворота в ожидании, а я боюсь, что всё то, что произошло с нами в последние дни, останется в прошлом.

Таня похлопала по дивану рядом с собой и серьёзно посмотрела на присевшую рядом женщину.

– Если я что-то понимаю, то ты в этом доме уже за хозяйку, Инга, тебе и гостей привечать. А насколько я слышала о Демьяновых, то это нормальные люди, простые и без закидонов. А они когда приезжают?

Инга глянула на часы и брови её резко взлетели вверх:

– Так они уже дома должны быть!

Она резко поднялась и почти выбежала из гостиной, послышался тихий разговор и голос неизвестной Тане женщины успокаивающе произнёс: «Не волнуйся, с ними Григорий, он никого в обиду не даст, а при случае сообщит». Пока женщины шептались, Таня осмотрела комнату, где неожиданно оказалась в одиночестве. Большая и светлая, с высокими потолками, красивой люстрой, у окна стояла высокая ёлка, украшенная бантами, разноцветными шарами и светящимися гирляндами. Татьяна поднялась и прихрамывая подошла к зелёной красавице. М-да, голову можно дать на отсечение, что ёлку Инга украшала. И конфеты, и маленькие печенья тоже её рук дело. А за окном медленно падал снежок, покрывая расчищенные дорожки белым покрывалом. Где-то раздался шум мотора, хлопанье дверей, и по дому разнёсся крик:

– Анечка, девочка моя! – и мимо Тани пронеслась немолодая полная женщина в цветастом фартуке. Дом как-то сразу ожил, со двора слышались голоса множества мужчин, смех, женский громкий голосок, что радостно что-то говорил, постепенно приближаясь к дому. Таня увидела Никиту Юрьевича и Павла, которые спустились с лестницы и быстро прошли к входной двери. Павел обернулся и подмигнул Тане, потом до него дошло, что она стоит у окна, и он сердито покачал головой.

В прихожей кто-то громко потопал ногами, стряхивая снег, и раздался глубокий мужской голос:

– Здорово, мужики! Ну и холод у вас тут. Никит, полцарства за виски. Глафира Матвеевна, Ане чаю, ладно? Только недавно кашляла, у нас самый крепкий Серёжка, тьфу-тьфу.

В гостиную вошёл высокий темноволосый мужчина и с улыбкой уставился на Таню. Она мельком глянула в сторону двери, куда убежала Инга, и выдохнула:

– Здравствуйте, я Таня.

Молодой человек вздёрнул брови, немного повернув голову в сторону Никиты. Тот усмехнулся и широко шагнул куда-то, через секунду появившись в обнимку с хрупкой белокурой женщиной. Она смущённо улыбалась, стараясь спрятаться в мужских объятиях. В комнату вошла улыбающаяся Анна, держа за руку маленького сына. Она посмотрела на Таню, перевела взгляд на Ингу и бодро заявила:

– Наконец-то в этой компании я буду не одна! Глаша, – крикнула она куда-то за спину, – а нам куда вещи нести? Девчонки, мы сейчас быстро вещи кинем, а потом предлагаю на кухне у Глафиры обосноваться! Дверь забаррикадировать, все вкусности слопать, чтобы им, – она пальчиком указала на удивлённых мужчин, – ничего не досталось!

В эту минуту в гостиную с визгом забежала Эрика, следом за ней влетел Герой, тормозя лапами. Он ткнулся носом в ковёр и жизнерадостно замахал хвостом.

– Никита, – Анна повернулась к Прозорову и улыбнулась, – у тебя собака в доме?

– Это, Анют, не просто собака, это Герой. Серёжа, не бойся, собачка не кусается.

Сергей подошёл к замершему псу и мягко ткнул того пальцем в нос, Герой чихнул и опять замахал хвостом. Эрика же склонила голову чуть набок и внимательно рассматривала гостей, потом приблизилась к приехавшим и зачаровано посмотрела на Анну:

– Ты касивая, – тихо прошептала она.

Анна замерла и резко опустилась перед девочкой на колени, провела ладошкой по мягким волосам и прижала малышку к себе:

– Ты тоже, моя хорошая, редкая красавица. Особенно глазки.

Она посмотрела на светловолосую Ингу, потом опять глянула на темноволосую Эрику, и в этот момент Никита шагнул к ним, поднял малышку на руки и обратился к гостям:

– Пошли, я вас по комнатам разведу. Паш, ты Таню тоже бери, встречаемся минут через тридцать, согласны? А Борис Николаевич где? Гриш, – обратился он к другу, что сегодня стал водителем для любимой маленькой хозяйки и занёс последний чемодан в дом. – Никифорову скажи, что я его жду через полчаса. И ты не задерживайся, посидим по-мужски, пока эти диверсантки баррикады на кухне строить будут. Ну что, Эрика, пойдём покажем нашим гостям, где они жить будут?

Эрика крепко обняла его за шею и улыбнулась:

– Посли! А потом кафеты кусать будем!

Все засмеялись и пошли вглубь дома. Никита прижал Эрику к себе и прикрыл глаза. Он прочёл вопрос в глазах Ани, но смог немного отдалить разговор. Мужчина прекрасно понимал, что избежать его не удастся, но решил оттягивать его как можно дальше.

Часть 11

– Аня, перестань бегать туда-сюда! Сядь и поешь нормально, ничего с малым не случится, с ними Герой, а лучше няньки, поверь, не сыскать.

Анна оторвалась от дверного косяка и села к столу:

– Просто я всегда с Серёжей, не привыкла, что за ним кто-то другой присмотреть может. Инга, а ты совсем не боишься Эрику с собакой оставлять?

Инга смущённо улыбнулась и молча качнула головой.

– Герой ей жизнь спас, – заметила Таня, заканчивая нарезать копчёный окорок. – Глафира Матвеевна, мясо готово. Что дальше?

– Передохни, девка, держи чаёк. Булочки бери. И нос свой не морщи – морщины будут.

– Я же только похудела к празднику, а вы про булочки.

Глафира хмыкнула и медленно обвела взглядом сидящих за столом молодых женщин.

– Мужики не собаки, на кости не бросаются, понятно?

– Но с лишним весом-то как-то бороться надо, – Таня отстаивала своё право на похудение, с грустью глядя на румяные булочки, обильно посыпанные маком.

– Лишний, как же! Не бывает у женщин лишнего веса! Это всё дополнительные места для поцелуев!

Инга вдруг подавилась чаем и закашлялась. Глафира прищурила один глаз и удовлетворённо кивнула:

– Что такое? Научную экспедицию вспомнила?

Инга часто заморгала и непонимающе уставилась на улыбающуюся домоправительницу:

– Какую экспедицию, Глаша?

– Слышала я, как Никитка-то наш тебя приручал. Аж завидно стало! – Глаша по-доброму усмехнулась и отвернулась к плите, помешивая булькающий соус. Инга густо покраснела и опустила голову. – И не смущайся, ведь понравилось, да? И правильно сделала, что отдалась нашему Никите. Если стоит выбор между «‎‎да‎‎» или «‎‎нет‎‎», выбирай всегда «да‎‎»! Сделай это, попробуй. Поцелуй, обними, догони, скажи. И пусть выйдет ерунда, зато хоть попыталась. И ты, Татьяна, держи Пашку двумя руками. Такого мужика поискать надо, а тебе сам собой свалился.

– Ага, свалился! Это я свалилась. Для того, чтобы он хоть что-то делать начал, пришлось крыльцо на базе головой разбить! И ногу вывихнуть!

Женщины заулыбались, Анна опять выглянула из кухни, но Сергей и Эрика строили башню из кубиков, что-то обсуждая на детском языке, Герой лежал рядом и поглядывал на детей из-под прикрытых век.

– Так, Инга, давай отнеси мужикам закуски, а то они там сейчас так наговорятся, что к новогоднему столу на четвереньках приползут.

– А может, лучше Анна? Там всё-таки её муж.

– Нет, ты здесь хозяйка, тебе и идти.

– Да какая я хозяйка? – опять смутилась женщина.

– Слушай, Инга, а как ты его терпишь, Прозорова? – спросила Анна и отпила глоток ароматного чая.

– Он удивительный, – тихо сказала Инга.

– Скажешь тоже! – Анна улыбнулась и начала загибать пальцы: – Он же зануда, педант, буквоед, правда, честный и очень сильный.

Инга подняла на Анну огромные глаза и задумалась, затем провела ладонью по ноге, будто поглаживая зажившую рану, и уверенно проговорила:

– Мужчины принесли мне мало радости. Знаете, есть мужчины, с которыми мы живем. Наверное, есть мужчины, ради которых женщины живут. А есть те мужчины, оказавшись рядом с которыми, понимаешь, что сама начинаешь жить. По-настоящему. Я только сейчас поняла, что значит жить. Мне страшно иногда, что пройдёт всё это, вернётся та жизнь. И тогда я умру, – вдруг закончила она, уставившись на свои ладони, бессильно лежащие на столе.

Таня протянула к подруге руку и сжала её пальцы:

– Всё будет хорошо.

– Ты сказала «та жизнь», – Аня внимательно посмотрела на Ингу и чуть склонила голову набок. – А что с тобой было в той жизни?

– Так, хорош разговоры разговаривать. Инга, бери поднос, иди к мужикам и проследи, чтобы они там не очень-то горячительным заливались. Иди, – Глафира мягко шлёпнула её пониже талии, придав ускорения. – А мы, дамы и девушки, сейчас бутербродами займёмся. Кстати, Тань, а дядюшка твой чего один-то?

– Так он один и есть. Никогда его с женщинами не видала. Всегда один, только меня и маму мою в свою жизнь пускает, всем остальным входа нет.

– Да? Ну это мы ещё посмотрим, – тихо закончила расспросы Глафира, разворачивая упаковки с сыром и тонко нарезанным балыком.

***

– Слышь, Демьянов, а тётушка твоя где?

– Дежурит она, собственно, как всегда. Она уже который Новый год в больнице отмечает. Но в разговоре с Анной она что-то такое про нового реаниматолога говорила, так что надеемся, что нескучно ей будет. Думаю, что завтра к вечеру или послезавтра заедем. Паш, ты про Героя начал рассказывать, а не договорил.

– Да понимаешь, у нас на базе несколько собак прижились, если честно, я этого пса и не замечал никогда. Потом мне Таня сказала, что он всё время около офиса крутился, девчонки его подкармливали. Поэтому он и Ингу ночью признал, и на защиту бросился.

– Погодите, я так и не понял всего. Подробнее давайте.

Прозоров и Земляной переглянулись, Никита вздохнул и с улыбкой начал говорить:

– Торкнула она меня, Володь, сильно. Не знаю чем, но когда её увидел, думал сдохну. А потом синяки увидел. Ладно бы на руках, а они и на шее были. Меня чуть не порвало там! А она глаза опустила, всё о ребёнке говорила. Тогда я и… короче, Павел в её сумочку жучок кинул. Потом-то, конечно, поумнели, закон-то нарушили. Но если бы мы её не «слушали», хрен бы мы товар взяли.

– А как она согласилась на это? Ну, чтобы наркоту вытащить?

– А как ты бы поступил? – взвился Никита. – Они сначала над ней обещали надругаться, а когда поняли, что её этим не взять, девочку забрали. Она так кричала, просила их. А эта сука, муженёк её, ржал, падла! Избил её, она ж на таких обезболивающих была, не представляю как соображала вообще что делать! За одно это рыло отрихтовать нужно. Когда перед нами на колени упала, помощи просила… Ведь не за себя, за Эрику просила. Тогда я и решил, что нехрен ей с ублюдками дело иметь. Я, конечно, тоже не подарок, но никому её не отдам. И обидеть не позволю. Никому. Следствие началось, она пока с адвокатами не встречалась, только я беседу с ними имел.

– С вашими?

– Нет, муженька её. Они тоже за Эрику взялись.

Демьянов внимательно посмотрел на друга, задумался на несколько секунд и спросил:

– А что не так с этой девочкой?

Земляной кашлянул, Никита сцепил пальцы в кулаки:

– Тут, понимаешь, такое дело…

– Никита Юрьевич, Павел Сергеевич, у нас гостья, – раздался приглушённый голос сквозь потрескивание рации. – Представилась Елизаветой Соболевской.

Мужчины быстро переглянулись, слушая недовольный женский голос, кричавший что-то о неуважении и унижении. Григорий встал и уверенно произнёс:

– Отдыхайте, если надо будет – позову. Никита Юрьевич, её куда?

– Так осталась одна свободная комната, тут рядом с кабинетом. Я иногда там отдыхал раньше. Кажется, Глаша везде убрала, вот пусть там и селится. Какого она припёрлась? Ведь три года ни слуху ни духу, а тут явилась!

В этот момент тихо постучали, Никита резко встал и распахнул дверь – на него немного испуганно смотрела Инга с подносом в руках. Он перехватил тяжесть и аккуратно поставил его на тумбу:

– Ты не устала? Может, отдохнёшь? Ты же ночью почти не спала, – с улыбкой добавил он. – Пока только восемь вечера, есть время. Или с Глашей и девчонками побудешь?

Инга мотнула головой и прошептала:

– Всё хорошо, не волнуйся. Глафира попросила вас не пить много, боится, что уснёте за столом.

Григорий вышел в коридор и громко хмыкнул:

– Глафире лишь бы наяривали за столом в три рта! А поговорить, а? – Он вдруг щёлкнул замершую женщину по носу и стремительно пошёл к выходу. Инга несмело протянула руку и провела пальчиками по плечу Никиты, затем прошептала «я пойду‎‎» и так улыбнулась, что Прозоров прикрыл глаза и дёрнул головой; если бы не гости, он бы её сейчас никуда не отпустил.

Григорий же вышел на крыльцо и молча уставился на возмущённую гостью. Лиза надменно посмотрела на бывшего своего водителя и прошипела:

– Вещи мои возьми в машине и комнату мне покажи.

Подняв брови и небрежно кивнув одному из парней, Григорий вновь посмотрел на Елизавету. Охранник не спеша пошёл к воротам, где терпеливо дожидалось такси, вытащил багаж, о чём-то поговорил с таксистом, достал из кармана деньги, расплачиваясь за поездку, выдвинул ручку объёмного чемодана и потащил его по расчищенной дорожке.

– Осторожнее! – визгливо выкрикнула прибывшая женщина. – Это тебе не сундук, это брендовые вещи! И если хотите тут работать, советую меня слушать! Это ко всем относится!

– Ты тут не очень-то ори, – спокойно сказал Григорий, – не маленькая уже и не у себя дома. Ты парней на работу не брала, не тебе их увольнять, понятно?

Лиза удивлённо замолчала, рассматривая стоящего перед ней мужчину:

– Не хватало, чтобы мне слуги указывали что и как говорить. Лучше возьми чемодан у этого идиота и отнеси в комнату. Господи, надеюсь, что в этом доме найдётся нормальное помещение для меня.

– Как для всех, так и для тебя. Кстати, тут слуг нет, сама попрёшь свои бренды, если не захлопнешь рот сейчас же. Тут всё изменилось со дня твоего отъезда. Это не твой дом, ты тут не хозяйка. Этот дом принадлежит господину Прозорову, а свою часть от продажи отцовского дома ты получила, так что нет тут твоего ничего. А не нравится – такси ждёт, можешь в город вернуться. Ещё вопросы есть?

Лиза, понимая его правоту, фыркнула, перехватила ручку чемодана у открыто улыбающегося охранника и вошла в дом. Григорий помог ей поднять багаж по лестнице и открыл дверь в небольшую комнату:

– Вот тут устраивайся.

Он повернулся и увидел, как Лиза с интересом оглядывала уходящую по коридору Ингу.

– Господи, что за тяга у вас всех к невзрачным особям женского рода? Что сестрица моя, что эта деревенщина. Ни рожи, ни кожи, и жопа с кулачок! Хотя бы занялись своим телом, курицы.

– Если душой не зацепила, телом долго не удержишь, – раздался тихий голос Никиты. – Чем обязан?

Лиза внимательно посмотрела на бывшего безопасника и растянула губы в улыбке – а он ничего! За эти три года лоск появился, держится уверенно, изменился, смотрит спокойно. Да, если мама его таким увидела, то её можно понять, ничего так мужик, для романа на стороне сгодится.

– Вот приехала на родину, а что, проблемы какие-то?

Никита пожал плечами, чуть скривив губы:

– Нет, никаких проблем. Только хочу предупредить, Лиза, ты хоть и член дорогой мне семьи, но не у себя дома. Язык держи в узде, а пока устраивайся, вещи сама разложишь, мы горничных отпустили, сегодня у всех праздник, в доме только гости и я с Глафирой.

– Вот пусть Глаша…

– Я тебя предупредил? Забудь о своих «‎хотелках»‎, Глаша с гостями на кухне, захочешь, сама их найдёшь, только постарайся никому настроение не испортить. Иначе вышвырну вон в гостиницу.

Лиза сжала губы и повернулась спиной, с грохотом закатывая свой чемодан в комнату.

– Пошли, Гриш, только её нам не хватало, – с тоской проговорил Никита, чувствуя, что приезд Соболевской-младшей нарушит все их планы и принесёт неприятности и скандалы.

Они вошли в кабинет, Никита со злостью хлопнул дверью и сел за стол:

– И чего явилась? Ты куда, Борис Николаевич?

– Да я тут подумал, Никита Юрьевич, поеду я домой. Здесь семья собирается, а я кто?

– А я? – вдруг выкрикнул Земляной. – А Гриша? А Танюша ваша?

– Правильно, Паш! Здесь действительно семья собирается. – Никита положил кулаки на стол и посмотрел на Никифорова. – Моя семья, Борис Николаевич. А вы все мне ближе, чем родственники. Сколько пережили вместе, сколько ещё будет. Так что сядь и выкинь всю чушь из головы. Лиза такая же гостья в моём доме, как и все остальные. А теперь я должен кое-что вам сказать. Павел и Григорий знают, считаю, что и Володя должен узнать. А Борис Николаевич может подскажет что, всё-таки старше нас, опытнее. Короче, Владимир, Инга моя… в доме Беса росла. Она ему сводная сестра. И Эрика… неизвестно от кого рождённая. Бес и Демон ещё с дружком каким-то изнасиловали её. Правда, Инга в отличие от Ани вроде не помнит ничего, они её опоили чем-то. Она и Новый год никогда не отмечала, потому что именно в этот праздник всё случилось. А потом оказалось, что забеременела. Надежда Николаевна от аборта её отговорила, оказывается, она тогда на полторы ставки трудилась – и в роддоме работала, и в больнице Аню лечила. Убедила девочку родить, не виноват же ребёнок в том, что на свет появился. А Инга так и не захотела генетическую экспертизу делать, говорит – мой ребёнок и ничей больше. – Он поднял глаза на Демьянова и развёл руки в стороны. – А если Аня об этом узнает, как поведёт себя? Ведь как ни крути и Бес, и Демон ей горе принесли. Один мать убил, другой…

– Но ты сам сказал, что ребёнок не виновен. Да и вины Инги нет ни в чём, и Аня за эти годы изменилась. – Владимир потёр переносицу по привычке. – Ладно, мужики, скоро десять, надо бы чуть в себя прийти, переодеться. Что-то наших девушек не слыхать, Серёжку уложить сегодня не удастся, они с Эрикой общий язык быстро нашли, капризничать будут.

Все согласно закивали и поднялись, складывая на поднос тарелки и рюмки, не замечая чуть приоткрытую дверь в коридор, за которой стояла неподвижная женская фигура.