Текст книги "Право на счастье (СИ)"
Автор книги: Таша Таирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Часть 1
Никита Прозоров обвёл взглядом территорию автобазы и кивнул Никифорову, который что-то выговаривал невысокой блондинке. Через минуту девушка откровенно фыркнула и резко развернулась на каблуках, демонстративно закинув за спину толстую косу.
– Извини, Никита Юрьевич, дела, понимаешь, – выдохнул Борис Николаевич, подходя к генеральному.
– Понимаю, дела есть дела. Особенно у таких красивых. Это кто такая, Борис Николаевич?
– Племянница моя, горе луковое! И в кого только пошла такая?
– Какая? – хмыкнул Никита, краем глаза улавливая движение среди большегрузных автомобилей. – Дерзкая? Или красивая?
– Ай, – махнул рукой в его сторону Никифоров, – и то, и другое! Не поверишь, Никита Юрьевич, как пришла сюда на работу, так мне покоя нет совсем. До всего ей дело есть! А сейчас так вообще…
Прозоров резко повернулся и встретился глазами со своим начбезом Павлом Земляным. Когда-то, когда ещё существовала семья Соболевских, он сам отвечал за безопасность. Но после трагических событий, что случились на Рождество три с половиной года назад, он по просьбе выжившей в том кошмаре Анны, нынче мадам Демьяновой, возглавил бизнес Соболевских. Но привычка всё контролировать и за всем следить осталась.
– Добрый день, шеф. – Земляной протянул руку и ощутил крепкое пожатие. – Каким ветром вас занесло сегодня к нам?
– Да вот, решил к Борису Николаевичу наведаться, скоро из южных областей заявки на транспорт пойдут. А ты что тут забыл?
– Да так, – вдруг замялся Павел и скосил глаза в сторону административного корпуса. – За всем, понимаешь, глаз нужен.
– Ну да, – ухмыльнулся Прозоров, – видел я тут один объект. Если об одном и том же говорим, то ты, Паш, прав! Тут не только глаз да глаз нужен. Тут проволоку колючую натягивать придётся!
Мужчины громко рассмеялись, Никита ещё раз осмотрел автомобили и тихо спросил:
– А как вообще, Борис Николаевич?
– Нормально, Никита Юрьевич. Понятно, что и накладки, и ошибки случаются – люди могут ошибаться, но всё работает как часы. В эксплуатационном отделе команда подобралась – одно удовольствие, ей-богу! И мозгам, и глазам праздник.
Прозоров поднял бровь и вопросительно уставился на Никифорова. Тот довольно улыбнулся и склонился ближе к боссу:
– Знаешь, будто специально в отдел кадров девчонки приходят одна краше другой. И порядок навели, как у хорошей хозяйки на кухне! По телефону как Сирены поют! Уж на что я уже старый, и то так и тянет в тот цветник заглянуть, жизни порадоваться.
– Ну, ну. Теперь понятно, что тут служба безопасности проверяет, – закончил разговор Никита и обернулся к Земляному: – Вечером я в «Гусенице» буду. Ты мне охранников покажешь. Всё-таки стрёмное место. Закрыть бы, да только куда ребят девать, что там работают? Ну всё, мужики, по коням. Павел, давай где-то часов в восемь?
Земляной кивнул и скрылся между фурами.
***
«Гусеница» встретила Никиту громкой музыкой, рваным светом дискоболов и плавающим искусственным туманом. На танцполе господствовали молодые гибкие тела, извиваясь под громкие крики диджея. Прозоров кивнул бармену, отрицательно качнул головой на поднятую руку со стаканом и пошёл в боковой коридор. Здесь было значительно тише, только слышались разговоры и смех девчонок-танцовщиц. Павел лично следил за ними, понимая, что молоденькие девчонки вызывают восторг не только своими танцами, но и хрупкими телами. Вот уже три года после смены хозяина интим с посетителями не был обязаловкой. Если кто-то из гостей и заинтересовал любого сотрудника, то все свои личные дела решались вне стен заведения.
Дверь рядом резко распахнулась, и на Никиту налетела невысокая девушка с длинными прямыми волосами в блестящем комбинезоне.
– Ой, Никита Юрьевич! Извините, я вас не заметила.
– Ну да, – пробурчал Прозоров, – слона-то я и не приметила.
– Девчонки, – не обращая внимания на бурчание хозяина, прокричала девушка, – босс пришёл!
Вскоре его окружили танцовщицы кто в одежде, а кто и без, и каждая пыталась обнять, поцеловать, схватить за рукав пиджака, что-то говоря при этом. Никита зажмурился и проревел:
– Паша, спасай!
Девушки разом замолкли, но через секунду опять окружили его.
– Так, я не понял? – раздался насыщенный баритон начбеза. – Это что за вид, Разумовская? А ну оделись быстро!
– Так мы же босса с днём рождения не поздравили! – ответила та самая Разумовская, что выскочила первой и устроила весь этот переполох. – Никита Юрьевич, – торжественно начала она, оглядываясь на других танцовщиц, – вы в последнее время редко к нам заглядываете, вот мы и рады. Чесслово, – она обезоруживающе улыбнулась и тихо добавила: – С днём рождения, босс! Девчонки, ну!
Все опять загалдели, Никита уже не сопротивлялся и обнимал девушек в ответ, благодаря и широко улыбаясь. Через минуту в коридоре уже никого не было, девчонки чётко знали границы дозволенного, да и к номерам надо было готовиться.
– Попал? – Павел закрыл дверь в кабинет управляющего и налил крепкого кофе. Затем сел в кресло и начал рассказывать: – Короче, Никита Юрьевич, новых трое. Все отслужили, на первый взгляд нормальные ребята. У одного из них жена в «Маристрансе» работает, Инга Горелова.
Никита кивнул, но фамилия эта ему ни о чём не говорила. Когда в твоём подчинении тысячи людей, запомнить отдельные фамилии никому не под силу.
– Проработали пока только дневные смены, с завтрашнего дня уходят на полную загрузку, а Горелов уже сегодня в ночь. Теперь по дому. Ты там ничего менять не собираешься? Надо бы камеры проверить, и думаю в саду заменить на инфракрасные, что-то размытое изображение получается.
Никита отхлебнул кофе и опять кивнул. Паша вырос в профессиональном плане стремительно, будто ответственность за людей придала ему сил и знаний. Прозоров знал, что Земляной частый гость в университете – в компании с молодыми физиками он разрабатывал новые методы контроля и слежения. Но в личной жизни оставался одиноким волком, хотя в день свадьбы Серёги Синявина и Оли Кафельниковой напился до беспамятства. Никита хорошо помнил осоловелые глаза и тихий шёпот: «Не тебе, Прозоров, нотации мне читать, ты свою женщину сначала… забудь!» После того случая пьяным Павла никто и никогда не видел. И никогда не видели его с какой-то женщиной. Поэтому тщательно скрываемые взгляды на автобазе Никиту порадовали. Земляной мужик что надо, из него выйдет замечательный муж. Суровый, но справедливый.
– А так всё в норме, – закончил Павел свою речь, которую Никита слушал, одновременно оглядывая своего начбеза и примеряя на него гордое звание «муж».
– Хорошо если так. Тогда так: завтра суббота, Глаша собиралась по магазинам, вы с парнями всё успеете в доме и в саду до её приезда, а то опять строить меня будет – почему ты мальчикам покушать не даёшь? Будто мальчики два года не ели! Ну, бывай! Поехал я домой, посплю хоть немного, задолбался, если честно.
– Девчонки новую программу сегодня показывают, не хочешь глянуть? Видал, шесты заставили поставить. Но сказал, если увижу хоть одну без трусов – по жопе все получат! Хрен с ними, с деньгами, мне тут под носом ещё озабоченных не хватало, а за ними всякая хрень полезет.
– А… Разумовская эта, она кто?
– Хореограф. Не помнишь, что ли? Классная девка, хотя с характером. Но слушают её все, как старшину в казарме. И заметь – замужем, сынишке лет пять. Приходил как-то её муж сюда. Ничего так мужик, спокойно ко всему относится, даже советы давал по креплению этих самых шестов.
– Понятно, ну удачи тогда, а я всё же домой. До завтра. – Прозоров встал и коротко попрощался с Павлом. Покинув кабинет, прошёл до зала, пару минут смотрел на танцующую публику, затем резко развернулся на выход. Парни из охраны молча проводили взглядами огромный внедорожник.
Павел наблюдал за своим шефом через окно. Спать… кого ты хочешь обмануть, Никита? Я-то хорошо помню, что за день сегодня. День рождения Марты. Были два дня в году, когда Прозоров разрешал себе расслабиться: Рождество и день рождения его погибшей женщины. Павел отошёл от окна и опустился в кресло. Вдруг он резко наклонился к столу и отодвинул папки с личными делами охранников в сторону. Две недели. Прошло две недели после дня рождения Оли. А он и не вспомнил. Может, отпустит его эта темноволосая колдунья? И он сможет оглянуться вокруг, не сравнивая её и других женщин? Земляной откинулся на спинку кресла и с улыбкой вспомнил разговор Никифорова и его племянницы. Ох, огонь, а не девчонка! А главное, не за себя просила! Тигрица! С такой никому скучно не будет. Ладно, пора завязывать с лирикой, пора в зал, посмотреть, что там девчонки Разумовской придумали.
Устроившись за боковой колонной, Павел с восторгом смотрел за выступлением девчонок-близнецов. Их летящие движения, вращения, одинаковые ослепительные улыбки и гибкие тела притягивали взгляды, как текущая вода или яростный огонь. Земляной скосил глаза в сторону – между столиками к подиуму с шестами неверными шагами приближался не совсем трезвый мужик. Он пару раз останавливался, хватаясь за спинки стульев, но упорно продолжал свой путь. Земляной поднял голову и кивком показал на пьяного гостя охраннику, тот прикрыл глаза и ловко перехватил любителя молодых девочек в полутьме зала. В этот момент свет ярко вспыхнул, освещая повисших вниз головами танцовщиц. Затем на зрителей обрушилась темнота, а когда через несколько секунд свет опять появился, то сцена уже была пуста. Зал взорвался оглушительными криками, свистом и аплодисментами. Павел отыскал глазами Разумовскую, что стояла за сценой, и показал ей большой палец. Да, расходы себя оправдают. А девчонкам надо будет премии выбить.
Он постоял ещё немного и повернул к себе. Проходя мимо раздевалок, услышал возмущённый вскрик и рванул дверь в одну из комнат. Глаза заволокло пеленой – тоненькая девушка с трудом отбивалась от здорового мужика, что пытался разорвать на ней серебристый комбинезон. Павел сделал шаг вперёд и коротко ударил мужика по шее, тот кулем упал к ногам испуганной танцовщицы, что прижимала кулачки к груди.
– Ну? Как он тут очутился? – строго спросил Земляной.
– Я не знаю, Павел Сергеевич! Я переодевалась после танца, а тут он! Я даже не заметила, как он в комнату вошёл!
– Испугалась? – Увидев короткий кивок, улыбнулся: – Не бойся, только в следующий раз на всякий случай дверь закрывай, хорошо?
Девушка ещё раз молча кивнула, продолжая стоять неподвижно. Павел выглянул в коридор и позвал стоящего неподалеку нового охранника.
– Ты стоял на дверях? Почему посторонний в служебных помещениях? Ты инструкцию забыл? Ещё раз увижу, что вокруг девчонок кто-то из посетителей вьётся, сам будешь у шеста танцевать, ясно?
Охранник кивнул и легко подхватил неподвижное тело, вытаскивая в коридор. Павел выглянул в зал, махнул рукой и вдруг услышал тихое:
– Можно подумать, обломилось бы у неё.
Земляной резко остановился и опасно прищурился, проследил за волочащимися ногами и внимательно посмотрел вслед ворчащему охраннику. Не нравится такой подход. Как его? Горелов. Надо бы присмотреться и решить, так ли нужно его дальнейшее пребывание в «Гусенице». Не хватало опять блядства и наркоты тут!
Часть 2
В доме стояла оглушающая тишина. Никита сидел на диване в кабинете, рядом на столике стояла нетронутая бутылка виски и стакан с благородным напитком. Три года… прошло уже три года, а он до сих пор помнил то Рождество, будто это было вчера. Сначала Аня… а потом Марта. Аня выжила и смогла отомстить, а Марта…
Никита передёрнул плечами. Он видел её обезображенный труп, но почему-то она чаще вспоминалась улыбающейся и живой. Как кружилась по комнате будто маленькая девочка, как заразительно смеялась, когда они летели с горки, как стонала и кричала, когда он любил её. Любил и винил себя в её страшной смерти. Если бы он смог предвидеть, если бы знал, если бы проследил… Может быть, Марта была жива. И пусть они никогда не были бы вместе, пусть их безумная страсть закончилась бы ничем – пусть! Но она бы жила. Возможно. И тогда он не видел бы во сне её окровавленное лицо с открытыми глазами, что с недоумением смотрели на него, обвиняя и осуждая. Не смог, не успел, не уследил. Поэтому после случившегося оберегал и защищал всегда и везде её дочь Анну. Даже когда та была неправа. Никита находил объяснение и оправдание всем её поступкам, словам и планам. Когда Анна пришла к нему сама не своя и тихо попросила взять на себя руководство компанией, Никита удивлённо уставился на неё и попытался доказать, что он человек посторонний, что делами семейного бизнеса должен заниматься кто-то из Соболевских. На что Анна серьёзно посмотрела на него и прошептала: «Ради мамы сделайте это». Прозоров усмехнулся – а девочка откровенно манипулировала им. Но с другой стороны, он был ей благодарен. Разобраться в делах, удержать на плаву такую махину стоило таких сил, нервотрёпки и недосыпа, что помогло ему не впасть в чёрную депрессию, не скатиться в беспробудное пьянство и просто остаться человеком.
И только одинокие вечера возвращали его в тот кошмарный день, когда он метался по городу в поисках своей женщины. С того вечера он ни разу не был ни в старом аэропорту, ни в пустых складах заброшенного завода, пока их компания не сравняла всё с землёй, открыв на их месте торговый центр и конезавод. А на месте лесополосы, где нашли трупы Соболевских, он на свои средства построил трассу для картинга, уничтожив хлипкую посадку, срезав верхний слой почвы и засыпав всё песком, чтобы ничто не могло напомнить о страшном месте, где нашли его женщину.
Он смог уничтожить всё. Кроме памяти. Он так и не смог простить себя даже тогда, когда Анна сказала, что Марта не держит зла, что она отпустила их, и надо жить дальше. Анна будто разговаривала с погибшей мамой, слыша её голос и призывая жить. Только память не отпускала, дразня мимолётными образами, ароматами, смехом и возвращая в прошлое.
Но сегодня, когда девчонки-танцовщицы из «Гусеницы» поздравляли его с днём рождения, Никита вдруг осознал, что в мире существуют люди, которые любят и уважают его, радуются его успехам и огорчаются из-за неприятностей. Что жизнь не закончилась, что она продолжается. И наверное, было бы здорово, если бы сегодня с ним были друзья, приятели, коллеги. А может, и женщина. Невысокая, нежная, стройная с большими голубыми глазами и длинными белокурыми волосами. Но не дерзкая, как Аня, а тихая и молчаливая. Чтобы она сидела рядом, положив свою ладошку ему на бедро, слушала его и давала советы. А потом они бы уложили в постель дочку, а сами…
Прозоров глубоко вздохнул и резко поднялся. «Мечты, мечты, где ваша сладость?», – как писал русский гений. – «Где ты, где ты, ночная радость?»* Он обещал Павлу выспаться, завтра очередной нелёгкий день. Спать… И пусть ему приснится эта нежная женщина, женщина его мечты…
***
С того памятного летнего вечера прошло больше месяца. Жизнь продолжалась, иногда поглаживая по голове, а иногда и отвешивая тяжёлые удары. На конезаводе построили новые стойла, к концу года ожидался большой прирост поголовья. В торговом центре открылась детская комната, куда потребовались новые сотрудники и дополнительная охрана, активно работали фитнес-клубы, гостиницы не стояли пустыми. А из ворот «Маристранс» каждый день отправлялись машины для перевозки огромного количества грузов. Никита опять окунулся с головой в работу, иногда задерживаясь в офисе до поздней ночи. В такие дни он выключал свет в кабинете, подтягивал кресло к большому панорамному окну и смотрел на ночной город, что жил своей жизнью, нимало не заботясь о человеческих чувствах. Но он знал, что его ждут дома. В новом светлом доме на берегу реки с большим и уютным садом, теплом камина и ворчанием Глафиры.
Сегодня вечером Павел остался у них на ужин. Они нахваливали сочное мясо, запивая его прекрасным итальянским вином, когда у Земляного зазвонил телефон. Он выслушал короткое сообщение и выскочил из кухни, дожёвывая на ходу и пытаясь разговаривать по телефону. Глафира его окликнула, но он отмахнулся и едва разборчиво рявкнул:
– Извини! – затем вылетел из дома и в несколько прыжков оказался возле машины. – Никита, я к Никифорову. У нас ЧП, кажется!
С этими словами он сел в машину и умчался в ночь. Прозоров встал, улыбкой поблагодарив домоправительницу, и поднялся в кабинет. Ехать вслед за Павлом он не собирался, зная, что большое количество людей вызывает только панику и неразбериху. Он устроился в кресле, включил ноутбук и вошёл в базу «Маристранс». А вот и ЧП: один из водителей попал в больницу с черепно-мозговой травмой. Нападение произошло ночью на стоянке, прибывшие медики увезли пострадавшего в больницу, машина с грузом осталась на площадке мотеля. Никита быстро проложил маршрут до брошенного автомобиля – придётся ехать, забирать груз и попытаться перевезти водителя. Страховка покроет лечение, но потом надо будет выделить средства на реабилитацию и помощь семье. Интересно, что могло заинтересовать грабителей в их машине-рефрижераторе с фруктами? На этот вопрос сможет ответить Павел, когда обнюхает каждый сантиметр возвращённой фуры. Неужели история трёхлетней давности повторяется? И опять южное направление. Если это так, то кто же получатель? Неужели кто-то остался безнаказанным и молчал три года? Никита быстро набрал сообщение в «Вайбере» и отправил Лунину. Мишка свяжется с Рудаковым и Блохиным, парни до сих пор служат в УБНОН**, пусть пока пробьют информацию по своим каналам. Если хоть кто-то попытается поднять голову, мужики оторвут собственноручно. А пока надо подождать новостей и подумать о раненом водителе и его семье. И позвонить Володе и Анне. Хотя нет, пока только Володе, Серёжка совсем маленький, всего два года карапузу, нечего его маму тревожить.
Экран замерцал, послышался знакомый сигнал вызова. Через несколько гудков картинка задрожала, Никита улыбнулся и прислушался к голосам.
– Привет, Никит! – тепло поприветствовал его Демьянов, появившись перед экраном и бросая взгляд куда-то в сторону. – Извини, Аня в душ ушла, а малой устроил сафари на Кити. Что-то случилось? – серьёзно спросил он.
– Да, Володя. Ты пока Анюте не говори, но у нас нападение на водителя. Всё на том же южном направлении. Ночью на стоянке в мотеле ударили по голове. Подробностей пока не знаю, известно только, что его госпитализировали.
– Тяжело пострадал парень?
– Пашка сорвался сейчас в контору, думаю, что к утру они уже выедут. Так только что-то станет понятно – перезвоню. А как вы?
Демьянов улыбнулся и кивнул:
– Нормально. С появлением Серёжи всё изменилось и продолжает меняться почти каждый день. Анна уже дома работать начала, кстати, ваши эксперименты с маяками пригодились. Да, я завтра посмотрю, может, у нас есть что-то новое по вашему делу. Три года – большой срок, могли начать новые пути сбыта искать. Ты парням звонил?
– Пока нет, только Мишке маякнул, но мысль была. Буду их дёргать после возвращения Павла с машиной. Для чего-то она же им нужна была! Тем более ночью на охраняемой стоянке! Не фруктов же им захотелось, к тому же сам холодильник остался целым, не вскрыли его. Значит, что-то прятали. Вопрос – что? Навряд ли гостайну продавали, да? Значит, посылку отправляли. Смотри, Володь, Серый на стол полез! – вскрикнул Никита, увидев, как за спиной друга ребёнок пытался дотянуться до разложенных на столе документов.
– Ах ты ж поросёнок! – Демьянов вскочил и побежал к сыну, который упрямо тянулся к бумагам. – Судя по всему, тоже ментом будет! – со смехом закончил Владимир и подхватил мальчика на руки. – Ладно, Никит, сам видишь, без мамы мы как без рук. Будут новости – звони. И береги себя, брат!
Никита попрощался с другом кивком, выключил видеосвязь и откинулся на спинку кресла. Он прикрыл глаза, потёр пальцами лоб и услышал переливающий звук полученного сообщения. «Выезжаем немедленно, со мной Гриша и Петруха, никифоровских водителей решили не брать. Прибудем на место – отзвонюсь». Молодец Павел, быстро всё организовал, правильно сделал, что взял водителей из службы охраны, меньше другие знают – лучше спать будут. Ну что ж… Осталось только ждать, утром наведаться в «Маристранс», перетереть тему с Борисом Николаевичем – может, у него мысли какие появятся. И просмотреть все заявки и заказы транспорта. Заодно и на цветник в эксплуатационном отделе глянуть, что так красочно расписывал Никифоров. А пока спать, спать, спать. Хотя бы несколько часов…
***
Прозоров остановился перед зданием и медленно поднял голову. Стекло и бетон. Солнце плещется в широких окнах, жалюзи почти везде опущены, будто люди не хотят видеть последние тёплые деньки и ждут затяжных дождей, грязи и длинных одиноких ночей. Никита вздохнул и ступил на крыльцо. В этот момент дверь офиса резко распахнулась и в руки мужчины почти упала белокурая девушка. При этом она отбросила рукой тяжёлую косу, которая хлёстко прошлась по лицу Прозорова, задевая нежную кожу на веках. Никита отвернулся, удерживая девушку от падения, стараясь часто моргать, чтобы заглушить боль в глазах.
– Ой, больно, да? – девушка с участием смотрела в лицо мужчины и поглаживала его по плечу, совершенно не отдавая себе отчёта в интимности происходящего. – Вы простите меня, просто у меня опять был непростой разговор с… ну, с начальником нашим, – с досадой закончила она.
– Как вас зовут, милая девушка? – Никита разжал руки и потёр пальцами лицо.
– Таня мы, Татьяна Осипова. А вас я видела с дядей. Вы наш главный, да?
– Я не главный, Танюш, я просто генеральный.
– Ну да, – пробормотала Таня, делая шаг назад. – Просто… а потом – бац! – выговор.
– И много у вас выговоров уже?
– А почему вы спрашиваете?
Прозоров усмехнулся, эта девочка так резко переходила от грусти к радости и наоборот.
– Ну у такой красавицы не должно быть много выговоров, должно быть много романов. Я прав?
– Романов немного, жертв много, – не задумываясь ответила Таня и вдруг прикусила губу и почти испуганно уставилась на Никиту. Он внимательно посмотрел на притихшую девушку и расхохотался так громко, как не смеялся уже, наверное, года четыре.
– Не переживайте, – вытирая выступившие слёзы, успокоил он нечаянную знакомую, – и романы будут. А теперь я вынужден попрощаться. Был рад знакомству, Таня.
– А вы к Борису Николаевичу, да? – Прозоров кивнул и вопросительно посмотрел на Татьяну, открывая дверь и входя в здание. – Понимаете, тут такое дело… Вы же, ну… как руководитель… должны помогать своим сотрудникам?
Никита кивнул и остановился. Интересно, какой помощи попросит его эта необыкновенная девушка? Таня переступила с ноги на ногу, опустила взгляд и тихо проговорила:
– А вот если… ну это… в семье непорядок? Вы можете помочь?
Никита покачал головой и с натянутой улыбкой проговорил:
– Но согласитесь, Таня, вмешиваться в чью-то семью последнее дело. Я так понимаю, вы просите помощи для кого-то из ваших подруг, не так ли? А что если после нашего вмешательства мужчина уйдёт из семьи?
– И скатертью дорога! – в сердцах бросила Таня и запальчиво продолжила: – Мужчины как троллейбус – ушёл один, придёт другой.
Никита улыбнулся, в очередной раз удивляясь остроумию и дерзкому язычку своей сотрудницы.
– Таня! – рядом раздался недовольный окрик Бориса Николаевича. – Я тебе сколько раз повторял – не лезь ты со своими вопросами ни ко мне, ни к начальству!
– А к кому мне лезть? – не осталась в долгу Татьяна. – Никто и пальцем не шевельнёт, а между тем человек пострадать может.
Прозоров жестом успокоил Никифорова и примирительно спросил:
– Таня, а что если мы с вами встретимся после работы и вы мне всё расскажете? – Таня вскинула брови и кивнула. – Тогда давайте вечером поужинаем вместе. Выбирайте место.
– А давайте в «Гусенице»?
Никита вопросительно уставился на девушку, пытаясь донести, что известный на весь город ночной клуб не место для спокойного ужина и разговора, но Таня потупила взгляд и тихо проговорила:
– Я там ни разу не была. Сначала маленькая была, потом училась – не до насекомых было. А посмотреть хочется… Знаете, про девочек, что там танцуют, у нас в отделе легенды ходят.
– Ну раз так, то пойдём знакомиться с насекомыми, я вместе с вами танцевальную программу посмотрю. Не прощаюсь и жду вас в семь часов, идёт?
Получив в ответ улыбку и утвердительный кивок, Никита попрощался и пошёл с Борисом Николаевичем в кабинет директора.
_______________________________
*А.С. Пушкин. «Пробуждение»
**УБНОН – Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
