Текст книги "Авантюристка (ЛП)"

Автор книги: Таррин Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Когда мы оказываемся возле входа в его дом, я ругаю себе под нос. Мы останавливаемся у его высотки, а я не хочу быть пойманной. Я должна что-нибудь сделать, причем очень быстро.

– Ты можешь остановиться?

– Что случилось? Тебе больно? – Я качаю головой, после чего он направляется к торговому центру. – Оливия?

Мы небрежно останавливаемся на парковке «Wendy’s»[30]

[Закрыть], и я неуместно думаю о «Frosty»[31]. Затем мне в голову пришла неплохая идея.

– Мы можем поехать и разбить лагерь на природе? В том самом месте, которое ты видел в журнале.

«…после того как купим «Frosty»»? – добавляю я мысленно.

Калеб хмурит лоб, и я сжимаюсь в своем сидении. Он собирается сказать «нет», сказать, что я странная и сумасшедшая.

– Пожалуйста, – упрашиваю я, закрывая глаза. – Я просто хочу быть далеко, далеко... – от Лии и правды.

– Это восемь часов езды. Уверена, что хочешь это сделать?

Мои глаза распахиваются, и я яростно киваю.

– Я могу отпроситься с работы. Мы можем купить то, что надо, когда доберемся туда. Давай просто поедем...пожалуйста.

Он прокручивает мое предложение в своей голове,  я вижу это в медленных движениях его глаз  -сначала по рукам, на рулевое колесе, после чего он кивает.

– Хорошо. Если это то, чего ты хочешь...

Я посылаю свои глубочайшие благодарности Богу и улыбаюсь.

– Хочу. Спасибо тебе. Поехали прямо сейчас.

– Сейчас? Без всего необходимого?

– Ну, у меня все равно ничего нет. Ты же видел мой шкаф. Давай просто сделаем из этого небольшое приключение.

Калеб разворачивает свою машину, и я облокачиваюсь на сидение, желая поплакать. «Немного дольше, пожалуйста, Господи. Просто дай мне еще немного времени».

Шоссе распростерлось перед нами, словно лакрица. Калеб открывает окно, позволяя ветру обдувать нас, обмахивая нас своими пальцами. Мы покидаем Флориду. Оставляем мой разгромленный дом и мстительную любовницу Калеба. Я в безопасности... сейчас.

– Калеб? – Я тянусь и касаюсь его руки. – Спасибо тебе.

– Не благодари меня, – говорит он мягко, – это для нас обоих.

– Хорошо, – говорю я, хотя понятия не имею, что он имеет ввиду. – Эй, а мы можем остановиться и купить «Frosty»?

Мы проделываем восьмичасовой путь в Джорджию за семь часов. Большую часть поездки, мы пребываем в комфортной тишине. Я извожу себя мыслями о Лии и беспорядке, который я оставила в своей квартире. Из-за нервов начинаю грызть свои ногти, но Калеб отводит руки от моего рта. Я пытаюсь найти хотя бы что-нибудь, за что могла бы высказать ему, какую-нибудь плохую его привычку или раздражающий недостаток, но к нему фиг придерешься.

Вскоре я заснула, а когда проснулась, Калеба не было рядом. Я поднимаю голову, чтобы заглянуть в окно и увидеть, что мы остановились у магазинчика. Я прижимаюсь к креслу и жду, когда он вернется назад. Я слышу, что он возвращается, быстро шагая по асфальту. Калеб старается быть как можно более тихим, насколько это возможно, с дверью и ключами, чтобы не разбудить меня. Он не заводит сразу же машину, и я чувствую его взгляд на своем лице. Я жду, думая о том, разбудит ли он меня, чтобы спросить, не нужно ли мне воспользоваться уборной. Но он не разбудил. В конце концов, двигатель заводится, и я чувствую, как его рука касается передачи возле моего колена.

Мы приезжаем в «Quiet Waters Park», когда розовый оттенок солнца уже поднимается ото сна. Деревья одеты в свои осенние пальто, соединяющие в себе листья оранжевого, красного и желтого цвета. Мы останавливаемся на гравии, когда он подъезжает к входу в парк. Я полностью осознаю свою вину, когда  вижу парк. Он совсем не изменился с того раза, когда мы в последний раз были здесь. В смятении думаю, узнает ли меня кто-нибудь из сотрудников, обслуживающих нашу прошлую поездку, но сразу же отклоняю эту идею, как нелепую. В последний раз мы были здесь около трех лет назад, и шансы, что те же сотрудники будут снова обслуживать наш лагерь, ничтожно малы, не говоря уже о том факте, что они видят более сотни лиц каждый год. Калеб паркуется возле офиса аренды и выключает радио.

– А здесь холодно, – смеюсь я, прижимая колени к груди.

Он закатывает глаза. – Это Джорджия, а не Мичиган.

– Да без разницы, – говорю я хитро. – У нас нет ни одеял, ни теплой одежды, поэтому нам придется использовать жар наших тел, чтобы поддерживать тепло.

Его глаза распахиваются. Я смеюсь над его реакцией и выталкиваю его в открытую дверь.

– Иди уже! – инструктирую я, указывая на офис. Калеб делает несколько шагов назад (все еще смотря на меня с притворным удивлением), а потом оборачивается к небольшому строению.

Я возвращаюсь на свое место, гордясь своей тупостью.

Калеб выходит из здания через десять минут в сопровождении пожилой женщины. Когда он достигает машины, она вскидывает руку и машет ему, словно он  первая знаменитость в её звездном списке. Ее огромные щеки колышутся, словно наволочки, и я смеюсь. Он всегда заводит друзей... или фанатов. Видно, амнезия не все меняет в человеке.

– Они не позволяют ставить здесь палатки, – говорит он мне, – но у них есть сооружения, которые они сдают в аренду. Выглядят они, как палатки, но гораздо больше по размеру и в них деревянные полы.

Я уже это знала. Когда мы приехали сюда в первый раз, он обманул меня, сказав, что мы остановимся в роскошном коттеджном домике. Я упаковывала сумки, возбужденная тем, что уезжаю из Флориды, ведь я раньше никогда этого не делала, и гадала, будет ли в нашем «домике» камин. Когда мы подъехали к территории лагеря, я в ожидании осматривалась вокруг в поисках домика.

– Где же он? – спросила я, вытягивая шею и всматриваясь в деревья. Все, что я видела – вигвамы, очень похожие на палатки. Возможно, домики располагались дальше в лесу. Калеб улыбнулся мне и припарковал машину перед одним из вигвамов. Он рассмеялся, когда мое лицо стало белым.

– Я думала, что мы остановимся в домике, – сказала я, сложив руки на груди.

– Поверь мне, это шикарный кемпинг, Герцогиня. Обычно тебе приходится ставить свою собственную палатку, а в качестве пола выступает лишь тонкий холст под ногами.

Я хмыкнула и уставилась на жалкий вигвам. Он обманул меня.

Несмотря на мой первоначальный ужас, оказалось, что это были лучшие выходные в моей жизни, и я навсегда пристрастилась к «шикарному» кемпингу.

– Пойдем  и  купим себе теплую одежду, – говорит Калеб, разрушая все тепло момента.

Мы отправляемся в «Super Wal-Mart»[32] в нескольких милях отсюда, оставляя Пиклз в машине. Калеб приобнимает меня рукой, пока мы проходим сквозь входные двери. Люди смотрят на нас, словно у нас антенны растут из головы. Некоторые из них одеты в  шорты.

– Здесь же холодно, как в Арктике, – говорю я Калебу, и он улыбается, словно я глупая.

– Но не для них.

Я сильно замерзла, хотя здесь и около 50 градусов[33]

[Закрыть]. Мысли о холоде заставляют задуматься, какого это – оказаться в снегу. Я подумываю о том, чтобы спросить Калеба о снеге, но потом вспоминаю, что у него не сохранилось о нем воспоминаний.

Сначала мы направляемся в отдел с одеждой. Калеб находит подходящие толстовки с котятами и надписью «I’m Cat’s About Georgia».

– Мы возьмем эти, – говорит он, бросая их в тележку.

Я со смирением смотрю на них и качаю головой.

– Как девушка может выглядеть мило, будучи одета в нечто подобное?

Он ущипнул меня за нос.

– Ты будешь выглядеть мило, даже если будешь одета в грязную мешковину.

Я отвернулась, чтобы спрятать улыбку.

Мы заполняем тележку нижним бельем, спортивными штанами и носками, а затем направляемся в продуктовый отдел.

К тому времени, когда мы стоим у кассы, чтобы расплатиться, у нас уже достаточно еды, чтобы пробыть тут две недели. Калеб вытаскивает свою кредитку и отказывается брать у меня деньги. Мы надеваем наши толстовки через головы у бесплатной журнальной стойки в фойе, а затем мчимся к машине с огромными пакетами.

– Завтрак, – говорит Калеб, бросая мне банку вареного арахиса. У меня вытянулось лицо.

– Уверена, я видела по пути «McDonalds». – Я бросаю банку обратно ему.

– Ни в коем случае, – он пихает ее мне в грудь. – Мы же решили делать все правильно. Так что ешь свои орехи!

– Точно, – бормочу я. – Поэтому ты купил электрический обогреватель? – Он смотрит на меня уголком глаз, и я вижу улыбку, подкрадывающуюся к уголкам его губ. Ему всегда нравилось, когда я ему дерзила.

Мы паркуемся на нашей временной гравийной подъездной дорожке около девяти и начинаем заносить наши запасы в палатку. Я обустроилась внутри, раскрывая наши новые спальные мешки из упаковки и располагая их на противоположных сторонах маленького пространства, которое мы делили. Я выглядываю наружу и вижу Калеба, подготавливающего дрова для разжигания костра. После недолгого наблюдения за тем, как его сильные руки берут и укладывают дрова, я перетаскиваю спальные мешки ближе друг к другу. Я должна быть настолько близко, насколько могу, пока я вообще могу быть рядом с ним.

Как только огонь оживает и начинает потрескивать, каждый из нас хватает по бутылке охлажденного пива и уютно устраивается на радужном шезлонге.

– Тебе не кажется это знакомым? – спрашиваю я, поглаживая Пиклз по голове. Калеб нахмуривает бровь и качает головой.

– Нет, но это здорово. Мне нравится быть здесь с тобой.

Я вздохнула. Мне тоже. – Что ты собираешься делать со своим домом? – спрашивает он, не глядя на меня.

– Я подумываю о том, чтобы начать все сначала. Честно, я не хочу сейчас думать об этом. Это угнетает, – я открываю крышку вареного арахиса и беру один.

– Мы оба можем начать все сначала, – он открывает другую бутылку пива и подносит ее к губам. Я тихо наблюдаю за ним, жду, пока он продолжит.

– Я собираюсь начать жить своей жизнью. Жить так, как хочу, – говорит он мне. – Я не уверен, кем был до аварии, но судя по всему, я был несчастен.

Я допиваю пиво и вытираю рот тыльной стороной ладони. Лениво думаю о том, не был ли он несчастен из-за меня. Могло ли быть так, что прямо перед автокатастрофой он все еще страдал из-за моего предательства?

Я думаю о Лии, гадая, ожидает ли она нас в его апартаментах, надеясь разбить меня, словно гнилое яйцо, чем я, по сути, и являюсь. Может, мне стоит позволить этому случиться. Это бы ускорило неизбежное. Я могу рассказать ему все прямо сейчас, но потом мне нужно будет делить с ним машину до Флориды. Восемь часов пыток. Я заслужила это. Правда горит за моими губами, и я открываю рот, чтобы выпустить ее. Я могу быстро рассказать всю правду, а затем укрыться. Меня даже посетила идея о том, чтобы позвонить Кэмми и попросить её, чтоб она забрала меня. Я смотрю на Калеба, когда он встает и потягивается.

– Ванна? – говорит он, почесывая грудь. Я указываю на здание, которое стоит, словно неряшливая упаковка для яиц в самом центре палаточного лагеря. Она общественная, и в ней очень сильно пахнет хлоркой. Я наблюдаю за ним, пока он не исчезает в здании, а потом иду к машине, чтобы найти сумку с собачьей едой, которую мы купили. Я копаюсь на заднем сидении, пока не слышу дребезжащий звук. Подтягиваюсь и заглядываю через сидение. Его телефон лежит на приборной доске со стороны пассажира. Он вибрирует, и вижу на экране мигающее имя – «Лия». Оглянувшись через плечо, я удостоверяюсь, что Калеб все еще в ванной и хватаю телефон.

Семнадцать пропущенных звонков и все от Лии. Ничего себе! Она действительно охотится за мной. Передо мной всплывает картинка моего разрушенного дома, и я содрогаюсь. Если Калеб увидит, как много раз она звонила, он точно перезвонит ей. Он слишком внимателен к людям, чтобы позволить им беспокоиться. Закрываю глаза. Я не могу позволить, чтобы это произошло, поэтому удерживаю кнопку питания и наблюдаю, как экран становится черным. После этого я прячу телефон в свой карман.

– Оливия? – Я оборачиваюсь. Мое сердце бьется так сильно, что я чувствую, как стучат мои коленки. Видел ли он то, что я сделала?

Я открываю рот, чтобы придумать какое-нибудь оправдание, но он прерывает меня.

– Пойдем пройдемся, – говорит он.

Прогулка.

– Прогулка?

– Это согреет тебя, – он протягивает руку, и я беру ее. В очередной раз я сбежала от неизбежного.

Я сжимаю зубы, пока мы гуляем. Телефон Калеба ощущается комком вины, лежащим в заднем кармане. Я молюсь, чтоб он не заметил выпуклость, и иду рядом с ним так, чтобы Калеб был с другой стороны от того кармана, где спрятан телефон.

Позже, когда мы возвращаемся в нашу палатку, я говорю ему, что должна позвонить своему боссу.

– Мне нужно предупредить её, что я не появлюсь на работе пару дней, – объясняю я.

– Конечно. Не торопись. Я..хм... – Он показывает пальцем вниз по склону.

– Спустишься? – смеюсь я.

Он гримасничает и уходит.

Я жду, пока он не окажется на безопасном расстоянии, и направляюсь к озеру. Мои кроссовки засасывает в грязь, и я издаю отвратительные звуки.

Мое голосовое сообщение для Берни занимает ровно минуту. Я кратко рассказываю ей о  том, что не смогу появиться на работе пару дней, и обещаю перезвонить через несколько дней. После этого я нажимаю на кнопку отбоя и смотрю через плечо. Калеба нигде не видно. Я достаю из кармана его телефон и включаю. Два сообщения. Я ввожу ключ голосовой почты и подношу телефон к уху. Голос просит пароль. Черт. Я впечатываю дату его рождения, и голос говорит мне, что пароль неправильный. Я пробую год его рождения и… бинго!

Первое сообщение.

«Калеб, это Лия. Послушай...нам, правда, нужно поговорить. У меня очень интересные новости для тебя. Это о твоей новоиспеченной маленькой подружке по имени Оливия. Она не та, кем ты её считаешь. Перезвони мне как можно быстрее, – пауза, затем, – я люблю тебя».

Второе сообщение было оставлено через тридцать минут после первого.

«Это снова Лия. Я, правда, начинаю беспокоиться. Я сейчас в твоей квартире, и все тут выглядит так, словно ты уходил в спешке. Мне, правда, очень нужно поговорить с тобой, малыш. Позвони мне». – Я гримасничаю и захлопываю телефон. У нее есть ключи от его квартиры. И почему я не подумала о том, что у нее есть ключи? Она, вероятно, обыскала всю его квартиру, пока он был в больнице после автокатастрофе. Маленькая дворняжка наверняка уже видела кольцо!

Я смотрю на телефон, взвешивая свои возможности. Нужно выбирать. Либо телефон, либо я.

Я спускаюсь с небольшого холма к кромке воды, и я наблюдаю, как москиты пьяно танцуют на ее поверхности.

– Лия, – говорю я, смотря на телефон Калеба. – Не сейчас, – и бросаю его в воду.

– Оливия, ты видела мой телефон?

Я склонилась над банкой бобов, пытаясь открыть её дешевым консервным ножом, который мы купили. Роняю и банку, и нож.

– Черт, – говорю я, обходя коричневую лужу, которая ползет по земле к моим ногам.

Калеб хватает другую банку из нашего запаса и открывает ее вместо меня, а потом высыпает её содержимое в разогретый на костре котелок.

– Ты можешь воспользоваться моим телефоном. Он лежит где-то здесь на спальном мешке.

Калеб делает два шага туда, куда я ему указала и опускается на корточки.

– Могу поклясться, что мой телефон был в машине...

– Может ты выронил его в «Super Wal-Mart», – предполагаю я через плечо.

– Возможно...

Я задерживаю дыхание, пока Калеб набирает номер, и молюсь, чтобы он не звонил Лии.

– Мам, – говорит он, и я падаю в облегчении рядом с Пиклз.

– Нет, нет, я в порядке. Я просто решил отправиться в небольшую поездку... Она звонила? Что она хотела?

Я и не подумала о том, что Лия может позвонить в дом его родителей.

– ...О, она не сказала тебе, зачем? ... Ну, я вернусь через несколько дней, потом и поговорю с ней... Да, я уверен, мам. Я тоже тебя люблю. – Я осторожно наблюдаю за его лицом. Он выглядит обеспокоенным.

– Эй, – сказала я, забирая свой телефон из его рук и закидывая его в свою сумочку.

– Пофлиртуй со мной, пока я разогреваю эти бобы.

Я хватаю его за руку и тащу ближе к обогревателю.

В течение следующих четырех дней мы не покидаем нашу палатку, потому что температура падает до сорока градусов[34]. Мы едим заварную лапшу и сражаемся за то, кто же будет следующим спать рядом с портативным обогревателем. Когда снаружи становится совсем темно, мы ставим наши шезлонги рядом друг с другом и закутываемся в одеяла, чтобы наблюдать за огнем. Калеб продолжает поднимать вопрос о моем отказе заполнить анкету для  юридической школы, и я отвечаю тем, что напоминаю ему о его неспособности сделать предложение Лии. К тому моменту, когда мы глубокой ночью заползаем в свои раздельные спальные мешки, на наших лицах уже вовсю сияют глупые, приклеенные улыбки. Каждую ночь Калеб начинает диалог, который заставляет мои пальцы покалывать, даже не смотря на то, что на мне четыре пары носков.

– Оливия?

– Да, Калеб?

– Ты будешь мечтать обо мне этой ночью?

– Заткнись.

И затем он смеется этим красивым, сексуальным смехом.

ГЛАВА 11

– Ты любишь меня?

– Прости, что?

– Ты любишь меня? Это довольно простой вопрос. Или ты бы предпочла, чтобы я спросил на другом языке? – Он перекатился со спины на живот, приподнимаясь надо мной. – M'aimez-vous? Você ama-me tanto como o amo? – Калеб, который свободно говорит на французском и итальянском, решает похвастаться своими навыками. У меня из-за травы начала чесаться задница, словно от его вопроса.

Мы встречались уже год, и я всячески увиливала от ответа на этот вопрос. И это было довольно сложно, особенно когда Калеб Дрэйк был всего в дюйме от твоего лица, и смотрел на тебя глазами полными страсти. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить себя, и вспомнила о миллионах голодающих детей, живущих в Африке. Мы же с ним были сейчас в Джорджии, и отдыхали, к моему великому огорчению, в некоем подобии палатки. Я была уставшая, потная, и на мне была та самая пара брюк, что я носила днем ранее. Мы были здесь уже на протяжении двадцати четырех часов, и все, что я получила помимо этого глупого вопроса – укусы комаров и ноющие мышцы.

– Когда я вернусь домой, то обязательно перечислю денежные средства какому-нибудь ребенку из Кении, – сказала я, почесывая коленку. – Ну, помнишь, ту рекламу детского фонда?

Калеб посмотрел на меня.

– Я...я...люблю...мороженое.... – сказала я, увиливая от его взгляда, – ... а еще я люблю горячий душ и чистую одежду.

– Оливия? – произнес он предупреждающим голосом.

– Калеб, – подражала я ему. Он взглянул на меня, нахмурившись, и отвернулся. Да, я не святая. Но и он сам не говорил мне, что любит меня, хотя постоянно задавал мне этот вопрос.

– Почему ты всегда спрашиваешь меня об этом? – вздыхаю я, вырывая травинку из земли. Я начала разрывать ее на мелкие части и разбрасывать на ветру.

– Почему ты никогда не отвечаешь?

– Потому что это сложный вопрос.

– На самом деле, ответ прост. Пятьдесят на пятьдесят. Либо «Да», либо «Нет».

Если бы все было так просто. Разве я люблю его в данный момент? Я люблю его с самой первой встречи....с того момента, когда две наши жизни впервые пересеклись. Мне не хотелось говорить ему, что каждый раз, когда я хотела признаться ему в любви, слова просто застревали поперек горла.

– Ты давишь на меня. – Я оттолкнула его и села, очищая руки от травы.

Калеб вскочил на ноги, прошелся, а затем повернулся лицом ко мне. Он просто кипел от злости.

– Я никогда ни в чем на тебя не давил.

Я почувствовала, как бледнеет мое лицо. Он был прав. Это была самая ужасная вещь, которую можно было сказать двадцатитрехлетнему парню, который никогда не жаловался на то, что его подружка вечно останавливается на второй базе.

– Ты пытаешься заставить меня сказать то, что я еще не готова сказать, – я поперхнулась и отвела взгляд.

– Я пытаюсь узнать, в каком направлении мы с тобой движемся, Оливия. Я уже знаю, что ты любишь меня.

Шокированная, я уставилась на него, а он просто пожал плечами.

– Твоя неспособность сказать мне это – серьезная проблема. Я люблю тебя.

Мои губы дрожали. Пафосно, но это случилось. Я почувствовала, как моя грудь вздымается в попытке вздохнуть. Он любит меня.

– Ты не можешь сказать мне это, потому что ты не доверяешь мне. А если ты мне не доверяешь, то я не могу быть с тобой.

Я почувствовала, как паника сдавила мою грудь. Он угрожает мне?

Он по-прежнему возвышался надо мною, поэтому я решительно встала. Но это не сильно изменило положение вещей, потому что он все равно был на фут выше меня.

– Ненавижу тебя, – сказала я, и он начал смеяться.

– Ты сражаешься как ребенок. Я не хочу связываться с тобой. – И он ушел, оставив меня совершенно растерянную, но в тоже время взволнованную новой информацией. Он любит меня. Я рухнула в траву и улыбнулась небу.

Позднее, когда я устала обижаться, сидя на берегу озера, я вернулась назад в нашу палатку. Калеб еще не вернулся назад после своего красочного ухода, а я уже проголодалась. Я копалась в сумке с продуктами, когда он зашел через откидную створку нашей необычной палатки. Наши глаза встретились, и я выронила пакет с крендельками, который держала. Что-то было не так. На его лице читалась некая взволнованность. Неужели он хотел порвать со мной прямо сейчас? Я подготовилась к этому и начала придумывать различные неприятные слова, которые скажу ему...

– Ты избалована.

– Я сирота, – напоминаю я. – Кто может избаловать меня?

– Я избаловал тебя. Я позволяю тебе слишком многое. Я даю тебе полную свободу, и ты этим пользуешься.

– Ты не владеешь мною, чтобы давать мне свободу, – говорю я, сузив на него глаза. – Каким дураком надо быть, чтобы сказать подобное. – Я отвернулась, но он схватил меня за запястье и потянул назад.

– Я владею тобой, – сказал он, прижав меня к своей груди и крепко удерживая. Я уставилась на него с открытым ртом.

– Нет, – покачала я головой, но теперь я уже не была уверена насчет того, о чем мы говорим.

Мои крошечные запястья так крепко были зажаты в его больших руках, что я даже не пыталась вырваться.

– Отпусти меня.

Он еще крепче прижал меня к себе. Мы были так близко друг к другу, что я могла почувствовать его дыхание на своем лице.

– Кто же тогда владеет тобой? – с вызовом спросил он.

– Я. Ни ты, ни кто бы то ни был другой... никогда. – Я почувствовала себя ужасно глупо, но подняла выше нос и посмотрела на него. Глаза Калеба были холодными и суровыми. Он смеялся надо мной, таким глубоким, хриплым смехом. Потом он посмотрел вниз, мне прямо в глаза, и сказал:

– Ты хозяйка своего собственного тела, да?

– Да, – выплюнула я. Гнев, подобный лаве, бушевал внутри меня. Я уже была готова закипеть.

– Тогда у тебя будут проблемы с управлением им, – подытожил он, и я в замешательстве посмотрела на него сердитыми глазами.

– Что?

Он отпустил мои запястья, точнее даже сказать, отбросил их, но прежде чем я успела сдвинуться с места, он схватил меня за талию и притянул к себе.

Он поцеловал меня, но не обычным поцелуем Калеба, а свирепо перемещая свой рот над моим. Он настолько сильно контролировал свой рот, что при всем моем желании, я не смогла бы ответить на его поцелуй.

Мои руки били его в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя эту скалу, но все было бесполезно.

Мое тело начало дрожать в ответ на его прикосновения. Они были настолько мощными, что я была уверена, что вот-вот расколюсь на части.

Я уловила движение его губ и ответила на его поцелуй, давление за давлением, укус за укусом. Он оторвался от моих губ только тогда, когда ему понадобилось перевести дух, схватить меня за волосы и потянуть голову назад так, чтобы приоткрыть доступ к моей шее.

Калеб отстранился от меня, и на секунду мне показалось, что я победила. Но вместо того, чтобы отступить, он схватил воротник моей футболки и одним рывком разорвал ее сверху до низу. Мои вялые руки перестали сопротивляться и повисли вдоль тела. Я смотрела на него, не веря своим глазам, а он снова захватил меня, целуя мои плечи, плавно передвигаясь на ключицу. Мой бюстгальтер расстегнулся от щелчка его пальцев, и внезапно мои ноги утратили все желание стоять. Калеб подхватил меня за ноги и положил на спину, нависая сверху надо мной. В этот момент я уже не оказывала ни малейшего сопротивления. Мой разум совсем перестал работать, перестал оправдываться. Я утопала в этом моменте, и на этот раз, я была совсем не против.

– Ты все еще контролируешь себя? – спросил он меня, уткнувшись в мои волосы, пока его руки поднимались по моим бедрам. Я обернулась вокруг него и кивнула, уткнувшись в его шею. Я приняла сознательное решение двигаться дальше по этой наклонной линии, по которой мы сейчас шли. Мне отчаянно хотелось, чтобы он наконец-то заткнулся и продолжил.

– Останови меня, – сказал он. – Если у тебя все под контролем, то останови меня.

Его рука уже добралась до стыка моих бедер, и остановить его – последнее, чего мне сейчас хотелось. В ответ я ногтями вцепилась в его руки. Калеб ухватился за пояс моих тренировочных штанов, и потянул их вниз. Все было расплывчатым – все, за исключением того, что я хотела, чтобы это случилось.

– Так кто владеет тобой? – спросил он.

Что? Неужели мы снова к этому вернулись?

Я открыла глаза и посмотрела на него. Кажется, я начала понимать, что происходит. Калеб все еще был в своей одежде, пока я лежала на полу в одних лишь трусиках. Я полностью потеряла контроль. Он играл со мной. Я позволяю телу обмякнуть и смотрю ему прямо в лицо.

– Так кто же владеет тобой? – повторил он более мягко, положив ладонь на то самое место, где располагалось мое сердце. Он был прав. Мое сердце принадлежало ему, как и все другие, прилагающиеся к сердцу, куски плоти. Он не был шовинистом[35]. Так он пытался сказать мне кое-что. Я все еще думала придерживаться своего первоначального мнения, но взрослая и адекватная часть меня просилась наружу.

– Ты.

Он прекратил шевелиться, и я могла почувствовать, как вздымалась его спина, когда он дышал. Мы расположились щека к щеке, его руки покоились по обе стороны от моего тела. Но потом одним ловким движением он отскочил от меня и встал на ноги, словно кот.

– Спасибо. – Он поправил воротничок и затем вышел из палатки, оставив меня почти голую на полу.

Я заплакала.