Текст книги "По секрету всему свету"

Автор книги: Тарас Кинько

Соавторы: Мирослава Кинько
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Мыло вы получите, – успокоил товарищ Бармалей. – Ступайте и выбирайте, какое вам по душе. А не будет хватать – пустим на мыло ваших обидчиков. И этим же мылом умоем руки!

Двумя пинцетами невидимки унесли последнего посетителя хитрой гадалки. Успех кружил ему голову.

Было слышно, как за стеной плещутся незадачливые депутаты. А Призрак соблазняет их картинками Светлого Будущего.

Товарищ Бармалей остался один. Но впечатление было обманчиво. За обстановкой из Горохового дворца прятались заговорщики.

Из-под дивана высунулась усатая морда. Это Крыска Лариска нюхала, чем пахнет.

– Можете показаться, – позволил товарищ Бармалей.

Первой предстала гражданка Шапокляк. Она подслушивала через замочную скважину.

Затем появился доктор кукольных наук – он подглядывал из царского шкафа.

А следом и остальные заговорщики.

Последнее место за столом заняла товарищ Шушара. Все это время старая министерша провела в ночной вазе.

Заговорщики были суровы и собраны. Только товарищ полицмейстер ловил зубами блох. Он из-за них едва не взбесился, но выручила дрессировка. Доблестнный защитник порядка даже не шелохнулся за портьерой из горохового бархата.

По вине Сиропчика осталась без стула только гражданка Шапокляк. Испачкал-таки дорогую вещь, паскуда.

– Дорогая товарищ Шапокляк, – сердечно сказал товарищ Бармалей, прошу садиться ко мне на колени. Вы это заслужили. Вы проявили ценную инициативу. Вы завоевали доверие депутатов. Но самое важное – это операция "Голубой вагон". Страна Дураков оказалась по уши в грязи. Отлично потрудились и министерские, и корабельные, и сухопутные крысы товарища Лариски и Шушары. Страна не скоро отмоется! Наш долг – сообщить об этом товарищу Мойдодыру. Пускай вводит санитарные дружины. Пускай посмотрит, какими грязными руками тут голосуют за будущее народов! Очистить Верховный Совет ему помогут доблестные солдаты товарища Джюса! Позвонить товарищу Мойдодыру мы поручаем вам, уважаемая товарищ Шапокляк!

Далеко на башне Горохового дворца пропел Золотой Петушок. Часы зашипели и прозвякали похоронный марш. Заговорщики дружно подпели. Они хоронили Перестройку. Брезжило утро. По их замыслу, последнее для нее. И товарищ Бармалей лишь немного побледнел, но и не думал исчезать. Все поняли: великий вождь и учитель, а вместе с ним и его непобедимое учение возвращаются к жизн и...

Глава 6. Потрясная новость. Вторжение.

С востока на запад шагало утро.

Все разминались и потягивались после сна. Точили зубы и когти. Чистили клювы. Продирали горло. Пробовали голоса.

Гады с гаденышами повально занимались модной гимнастикой у-шу и дружно шипели: "Всех у-куш-ш-ш-ш-ш-у!"

Цапли окунали головы в воду.

Утки смазывались жиром.

Бобры вычесывали на боках свой драгоценный мех.

Коты умывались.

Весь Мир Сказок переходил к водным процедурам.

На радость Мойдодыру повсюду царил здоровый образ жизни. Об этом дважды в день ему докладывали по телефону со всех концов Мира Сказок. Молчала только Страна Дураков.

До недавнего времени ее границу муха не могла перелететь, мышь перебежать. Мухи тут же попадали на липучки, а мыши – в мышеловки. А птиц деревянные солдаты сбивали бумерангами. Даже волшебное зеркало не могло рассказать, что там происходит. Оно боялось мести товарища Бармалея. И от этого помутнело. Вслед за Бармалеем правил товарищ Бабай, но все оставалось по-прежнему. На железном занавесе, который отделял Страну Дураков от Мира Сказок, нарисовали только довольных толстяков в пижамах на кисельных берегах молочных рек.

Но с недавних пор все изменилось. И открылось такое, чему трудно было поверить. Под защиту Мойдодыра бежала домашняя утварь. Она рассказала, что министром здоровья, гигиены и санитарии назначена всем на горе Федора. Что Поле Чудес превращено в огромную свалку. Будто всем заправляют подвальные крысы. И даже в собственной каморке папа Карло не может в них швырнуть башмаком – загрызут! Будто о благе населения там пекутся министерства Главголод, Главхолод и Главстрах...

Даже барон Мюнхгаузен, известный враль, и тот отказался верить в такие небылицы. "Врите, да знайте меру!" – сказал он. И сам наговорил семь бочек арестантов: был с делегацией в Стране Дураков, все видел, все слышал, все знает. Все там упитанные, все довольные. Принял участие в автовралли по пустыне сахара-песка, взбирался на горы хлеба и колбас... А никакого горя и не видел! Хотя вращался в самых верхах! А сверху всегда виднее!

Потом Нильсовы гуси в сказочной шведской земле подняли гогот. Взорвалась атомная станция на родине бравого Барвинка. Но Федора заявила, что в радиоактивном загрязнении нет ничего страшного: "От грязи еще никто не умер, а от чистоты никто не воскрес". Это заявление по тарелочке с наливным яблочком насторожило Мойдодыра. Он обратился к полицмейстеру Страны Дураков за разрешением побывать на месте аварии, но получил отказ. Там не хотели, чтобы он вывел кого-то на чистую воду. "Малой грязи не видно, а большая сама отпадет", – ответили ему.

Пиявки были немы, как рыбы. Но и они разговорились. И порассказали, как товарищ Дуремар ловит их на дураков. И как те называют его Дуремором морильщиком дураков. И строят в его честь на болоте Дуреморканал...

Слушать такое спокойно мог только тот, на ком креста не было. Но не Мойдодыр. Умывальников начальник и мочалок командир, он гордился Красным Крестом. Он под крестным знаменем не раз водил за собой санитарные дружины на сражения со всякой нечистью, голодом и холодом. И всюду ему были рады. Когда он входил в очищенные и накормленные города под звуки дудочки Гамельнского Крысолова, население ликовало. И только в Страну Дураков не ступала его нога. Дорога туда Мойдодыру и его санитарным дружинам была заказана. "Мы сами с усами!" – сказал когда-то Бармалей, дал ему от ворот поворот и опустил железный занавес.

Немытая Страна Дураков легла пятном на кристальную совесть Мойдодыра. "Да плюньте вы на нее! – советовали ему не раз. – Дуракам закон не писан!" Но Мойдодыр никого не слушал. Ему не терпелось смыть этот позор. А всем виновным – намылить шею.

Крокодил Гена и Чебурашка, бежавшие от грязи, вконец огорчили рыцаря Красного Креста и поборника чистоты сообщением, что в Стране Дураков пропало даже мыло. Они организовали соотечественникам сказочную помощь. Но груженые мылом голубые вагоны исчезали в пути. "Видно, корова языком слизала!" – отвечали из Страны Дураков.

Положение становилось все хуже и хуже. Если раньше деревянные солдаты бдили, чтобы границы Страны Дураков были на замке, то теперь это приходилось делать санитарным постам Мира Сказок. Они копали рвы с хлоркой, развешивали липучки. Железный занавес времен Бармалея во многих местах прохудился. Сквозь трещины и проломы полетели тучи мух. Доставленные на допрос, мухи-повторюхи все уши Мойдодыру прожужжали какой-то Перестройкой. И он решил, что виною всему она, раз страна превратилась в источник инфекции, разносимой насекомыми и грызунами.

Загадочная душа дурака была для Мойдодыра непостижима. Как мог стать руководителем страны товарищ Бармалей?! Этот известный жулик, проходимец, грабитель, предатель и пират? А Дуремар – безжалостный кровопийца?Как он умудрился возглавить ловцов пиявок? А что уж говорить о Федоре?! Ведь с такой запятнанной репутацией ее даже свиней пасти нельзя было посылать?! А, может, всему виной голод, холод и страх, в которых жили дураки? Или боязнь деревянных солдат? Или во всем виноват царь Горох, который держал дураков в темноте и был по их невежеству да по наущению злодеев ими же и съеден? Или тут играет роль все вместе? Но ведь не могут же быть дураками все жители страны, недоумевал Мойдодыр. Ведь глупость не заразна и не передается. Ведь не все дураки с рождения. Даже у дураков рождаются умные дети. Почему же тогда все в этой стране дружно валяют дурака?.. Неужели так боятся ябеды-доносчицы курицы-извозчицы? А, может, просто ум опасно показывать? Ведь не зря же бежали из Страны Дураков три мудреца в одном тазу однажды по морю в грозу?! Жаль, что им не суждено было приплыть в Мир Сказок... Иначе бы они все Мойдодыру объяснили. И он понял бы, почему дураки не желают его видеть.

Когда умывальников начальник уставал думать, он мечтал. Мечтал о том, как его под звуки дудочки позовут в Страну Дураков.

В это утро он принял сводки о водных процедурах. И тут зазвонил телефон, который молчал со времен царя Гороха.

– Наверное, что-то большое в лесу издохло, – решил Мойдодыр.

Но ошибся.

Произошло событие куда более огромной важности. Случилось чудо. С пограничной заставы звонил Гамельнский Крысолов. Деревянные солдаты извинились и вернули ему волшебную дудочку. Они просили сообщить Мойдодыру, что отныне путь сандружинам в Страну Дураков открыт. А его самого приглашали в Верховный Совет, чтобы он собственными глазами увидел, какими грязными руками здесь голосуют за будущее, за чистоту которого предстояло вступиться рыцарю чистоты...

Под грохот банных тазиков рвы с хлоркой перешли передовые батальоны умывальников. За ними ехали походные бани, прачечные и полевые парикмахерские. Птицы-санитары высматривали на бреющем полете нерях. Но вместо того, чтобы прятаться, те с радостными воплями бросались навстречу санитарным дружинам. Вид дураков наводил ужас.

А в это время в комнате, гле стояла царская мебель с гороховой обивкой, совещались заговорщики.

– Все правильно, – мрачно шамкала товарищ Шушара. – Лучше пожертвовать собственным хвостом, чем головой.

– А дудочка-то у крысолова поддельная! – злорадствовала Крыска Лариска. – Теперь он у нас в руках! И танцует под нашу дудочку!

– Все они у нас в руках! – рявкнул полицмейстер. – То есть лапах...

– Возьмем умывальники в плен, – поддержал товарищ Джюс, – снимем с них стружку...

А министр финансов Кощей продолжил:

– ...и переделаем на самогонные аппараты! Очень выгодная для казни штука! Лучше денег из леденцов!

Товарищ Федора мечтала о том, как будет тиранить Мойдодыра, а затем уволит с позором из министерства здоровья, санитарии и гигиены, как не справившегося с обязанностями. Она тут же придумала, что поручит ему убирать радиоактивное загрязнение. А затем свалит на него и всю вину за взрыв атомной электростанции.

– А я его буду за это судить на радость дуракам, – оживился товарищ Барабас. – Славное представленьице получится!

– Шалуны! Проказники! – плавно взмахнул трубочкой и по-отечески пожурил заговорщиков товарищ Бармалей. – Даже в такую минуту шутят. Это хорошо. И то, что каждый должен за что-то отвечать – это тоже правильно. А то товарищ Мойдодыр всегда один хочет чистеньким остаться. Нигде не замараться. Это нескромно. И товарищ Федора совершенно права. От радиоактивной грязи ему уже не отмыться. Но не об этом сейчас надо думать. А о том, как помешать принять закон о родных языках. Как сохранить тарабарский и спасти самих себя! Что об этом думает товарищ Шапокляк?

– Предлагаю испортить табло для голосования, – словно от уксуса, прищурилась гадалка-экстрасенс. – Знакомые крысы из Главстраха давно смонтировали в Верховном Совете такую машинку под полом, на экране которой настоящие результаты голосования появляются прежде, чем на табло. Благодаря этому крысы всегда могут их изменить. И послать на табло такие, какие выгодны нам. Никто и не пикнет: ведь в зале рук не поднимают, и узнать, кто как голосовал на самом деле, просто невозможно... Подпольная система уже опробована: я предсказывала результаты голосований, а крысы выводили их на табло. Дураки ничего не заметили. Все сошло гладко. Зато моя популярность резко возросла.

– Ай-ай-ай! – покачал усами товарищ Бармалей. – Разве так можно? Это же некрасиво! Нехорошо обманывать!

– А если для дела? – виновато потупилась товарищ Шапокляк. – В интересах государства?

– Для дела – можно! – взмахнул трубочкой товарищ Бармалей. – Особенно – в интересах государства. Но не нужно. За такие дела, если попадетесь, я вас сам отдам под суд товарищу Барабасу. И не посмотрю на ваши заслуги. И вот почему. Какая роль Мойдодыра в Верховном Совете? Вы об этом подумали? Нет. Есть другие соображения?

– Поставить этого чистоплюя на регистрацию депутатов, – брызгая слюной, пролаял полицмейстер. – Он увидит, какие у них грязные лапы...

– И заставит вымыть, – закончил вместо Бульдога товарищ Бармалей. Вот они и проголосуют чистыми руками. И закон о родных языках будет принят. Вы этого хотите, товарищ Бульдог? А зачем тогда мы всю ночь возились с депутатами Незнайкой и Сиропчиком? С товарищем Пачкулей и деревянным солдатом? Разве для этого мы их купали? Если бы не ваша репутация, я бы решил, что вы работаете на Перестройку!

– Попробуем разобраться спокойно, – подскочил товарищ Барабас. Задачи лучше всего решать с конца. Нам надо, чтобы голосование о родных языках прошло так, чтобы действительными признали голоса Незнайки, Сиропчика, Пачкули и деревянного солдата. И не признали остальных. Правильно? Для этого надо, чтобы они голосовали чистыми руками. А все остальные – грязными. Иначе говоря, нужно, чтобы закон принимался в присутствии Мойдодыра простым поднятием рук... Да это же так просто! дернул себя за бороду доктор кукольных наук. – Для этого достаточно сломать табло голосования! И все!

Заговорщики горячо захлопали в ладоши.

Каждый сожалел, что такая простая мысль не пришла на ум именно ему. И завидовал товарищу Барабасу самой черной завистью.

Один товарищ Бармалей невозмутимо пыхтел трубочкой. Все ждали, что он скажет.

– Действуйте, – наконец сказал он. – Но в эту некрасивую историю меня не впутывайте. Я от нее решительно отмежовываюсь!..

Сам маленького росточка, товарищ Бармалей казался заговорщикам гигантом.

Глава 7. Заседание. День первый.

Депутаты собрались в театре – том, который обнаружил Буратино за холстом с нарисованным очагом. Исторические комедии и трагедии, которые разыгрывали здесь депутаты, смотрели по тарелочкам с наливными яблочками все жители Страны Дураков. Карабас Барабас где мог заявлял претензии на театр, в который сбежала вся его труппа. Дело дошло до суда. Но тяжбу он проиграл. В последний миг притащилась черепаха Тортила и спутала все карты. А когда началась Перестройка, тут обосновался Верховный Совет. И депутаты выступали без ниточек и заранее написанных ролей.

По новым правилам на заседания пускали не только депутатов, но и детей. Депутаты садились на сцене, а малыши – на зрительских местах. Тайн от них не было, потому что делалось все для них.

Так было всегда, так было и на этот раз.

Звонок возвестил о начале исторического заседания.

Председателем выбрали Иванушку-дурачка.

Вопрос был один: быть или не быть национальным языкам. А если и быть, то какими: государственными или домашними.

– Прошу депутатов зарегистрироваться! – попросил Ивашка.

Депутаты нажали на кнопки, но цифры на табло не появились.

Прибежал мастер Самоделкин с Винтиком и Шпунтиком. Поглядели, пошурупали и сообщили, что работать оно не будет.

– Голосовать будем вручную! – не растерялся Ивашка. И тут же проявил незаурядную смекалку: – Товарищи депутаты, станьте парами, чтобы вас было удобнее сосчитать! Прошу счетчиков приступить к работе!

С регистрацией быстро покончили и перешли к делу.

Первым на выступление записался профессор Пишичитай. Его борода выросла и побелела над книгами – как написанными, так и прочитанными.

– Начну со времен царя Гороха, – сказал он. И, надо отметить, слушали его со вниманием. – Проблема языков нам досталась от него. Правдами и неправдами сколачивал царь свое царство-государство. Того завоюет, того обманом присоединит. Вот почему называли его Тарабарское царство тюрьмой народов. Для управления страной нужен был один общий язык. Таким царь Горох объявил тарабарский – язык самого большого народа своего царства. А все другие – как-бы запретил. И вот почему. Язык – не только для того, чтобы разговаривать. Язык объединяет людей одной национальности. Язык это живая память народов о том, кто они, откуда происходят, какие их права. Все, что названо словом, можно передать другим, завещать потомкам. А царь Горох этого не желал. И хотел, чтобы люди забыли, что он с ними сделал. Чтобы и не помышляли о свободе, независимости своей земли. О планах царя многие тарабарцы и не догадывались. Горох нарочно держал их в темноте и невежестве. Но и в темноте и невежестве им жилось не сладко. Сообща народы сбросили царя Гороха. А новые правители оказались еще хуже. Старый пират и разбойник Бармалей завладел в суматохе властью. Подло уничтожил героев, которые восстали против царя Гороха. Сам решил стать правителем огромной страны. И с помощью тарабарского народа управлять всеми остальными. Тарабарский народ он называл старшим братом, а все остальные – младшими. Сам говорил на его языке, а остальные тайком преследовал и запрещал. Он знал, что если исчезнет язык – исчезнет и народ. Останутся дураки, которыми будет легко управлять. Ведь вместе с языком люди потеряют и мудрость тысячелетий. Не жаловал товарищ Бармалей и тарабарский народ. Он запрещал тарабарскую народную мудрость, обычаи, песни. На тарабарском языке можно было тарабарить только о великом вожде и учителе товарище Бармалее. Всех, кто догадывался о его замысле, товарищ Бармалей уничтожал: ссылал в болота, где товарищ Дуремар ловил на них пиявок и строил никому не нужный Дуремарканал. Иногда такая участь постигала и целые народы. А те народы, которые были слишком многочисленны, чтобы их переселить, окружали деревянные солдаты, отбирали у них все продукты и оставляли погибать от голода... Последующие поколения об этом ничего не знали – поведать об этих злодеяниях было некому. Ведь мертвые не говорят. Только во время Перестройки срезали на местах гибели ребята стебельки, сделали из них дудочки, и те рассказали о великом горе. Говоря о праве каждого народа на родной язык, мы должны осудить бармалейщину. Бармалей в Мире Призраков. Но у него много последователей. Они мечтают, чтобы Бармалей вернулся и прихлопнул Перестройку, лишил народы права самостоятельно решать вопросы, как им жить. Об этом нельзя забывать, решая вопрос о праве каждой республики на свой государственный язык.

Профессор Пишичитай закончил выступление. Ему хлопали в ладоши.

– Видно, не такие мы дураки, раз собрались сегодня, чтобы решить этот вопрос, – подмигнул депутатам Ивашка. – Времена, когда для того, чтобы выжить, надо было прикидываться дурачком, – прошли. И будем надеяться безвозвратно. Давайте смелее показывать свой ум!

Похлопали и ему.

На трибуну взбежал какой-то очкарик из коротышек.

– Знайка, – представился он. – Депутат от общества "Знание". Считаю, что необходимо дать специальную справку. Наверное, не все знают, что такое нация. А без этого правильно решить поднятую проблему нельзя. Итак, что такое нация? Сейчас мы это узнаем. Нация – это историческая общность, которая сложилась за много веков и тысячелетий из родственных племен и народностей. Для нации обязательны общий язык, общая территория, общее хозяйство. Лишить ее чего-то одного – значит, обречь на гибель. Именно этого добивался Бармалей. Напоминаю это для тех, кому бармалейская тарабарщина дороже справедливости! Кто голосует против национальных языков – тот голосует за возвращение Бармалея и поражение Перестройки. Тот сам в душе Бармалей.

– Слова просит Барвинок! – объявил Ивашка.

– Да чего я прошу, – возразил Барвинок, взойдя на трибуну. – Ничего я не прошу. Слово принадлежит мне по праву, и я его сам беру. Попробуй теперь мне его кто-нибудь не дать! Как и вся Страна Дураков, мой барвинковый край пережил страшное время. Всем соловьям, которые щебетали на моем родном языке, вырвали языки и подали их на обед Бармалею. Так же вырвали язык и моему народу. Не стало школ на родном языке. В старые времена турки крали наших детей, заставляли их забыть свой язык. И знаете, кто из таких детей вырастал? Янычары – самые лютые мучители своей родины. Таких же янычар наплодил и Бармалей со своими сподвижниками. А прикрывались святым – дружбой народов. Что ж, людей можно обмануть. Но землю обмануть нельзя. Ведь и обычаев каждая требует особых, и обхождения. Ведь мудрость у каждой земли своя. И передать их можно только на том языке, который взрос на родной земле вместе с ее народом. Скажу так: родной язык хранит опыт отцов и дедов, как правильно и достойно жить, как хозяйничать на своей земле, чтобы не причинить ей вреда, не пустить по ветру ее богатства. Родной язык бережет драгоценные знания о том, как жить в согласии с людьми, климатом и природой родины. Об этом рассказывают с древних времен и до наших дней сказки, предания, поговорки, обычаи, песни, книг и... Забыть родной язык – значит, утратить связь с родиной. Разучиться ее понимать и любить. Забыть родной язык – значит, забыть, как жить на родной земле, перестать быть на ней хозяином. Это значит, стать ее врагом, стать ее разорителем и грабителем. Это значит, стать новым янычаром... Таких перевертышей Бармалей густо засеял в разнах землях, среди разных народов. Везде живут они по закону чужака. Всюду несут горе народам. Не обошло оно и мою республику. Разобщив и обманув народ, загубив лучших его людей, бармалеево племя, его опричники построили безо всякого спросу смертельно опасные предприятия на моей родине, нашпиговали ее пределы атомными электростанциями. Одна уже взорвалась. Министерские крысы говорят о дружбе народов, а ведут себя, как завоеватели, как оккупанты. "Электричество – наше, – говорят они, – а беда – ваша. Все по-братски!" К моей республике они так же равнодущны, как и к ее древней культуре, к ее древнему и прекрасному языку, к ее судьбе. Голосуя за то, чтобы во всех республиках снова гордо звучала родная речь, – я голосую за пониание наших земель, я голосую за настоящее, а не мнимое братство. Иначе что же это за братство, если оно несет народам исчезновение и смерть?

– Я протестую! – раздался крик депутата Незнайки. – Это грубые выпады против тарабарского народа, который живет во всех республиках! Вы хотите заставить его учить чужой язык, а сами – говорить на своем! Какие хитренькие!

– У тарабарского народа есть Тарабария, – спокойно возразил Барвинок. – И там говорят по-тарабарски. Как видим, ничего тарабарскому языку не угрожает. А если тарабарцы живут в других республиках, то честнее выучить язык народа, который их приютил, чем бороться с хозяином в его же доме и с его же языком. Ведь у нас других родин – нет. В отличие от проживающих у нас представителей других народов. Мир Сказок велик. Но родина в нем у каждого народа одна. И другой не будет даже в самой счастливой сказке. Спасти земли от гибели, спасти народы от исчезновения можно только одним способом – приняв закон о национальных языках во всех национальных республиках, дав республикам полную независимость и самостоятельность. Вместе с языками мы вернем всем народам мудрость и достоинство хозяев. Ибо только хозяин может защитить землю от разбойников и грабителей, от толстяков и крыс, которые прикрываются словами о дружбе народов, а на деле расхищают ее богатства. Взгляните, в какой нищете и грязи мы живем. Даже славное Поле Чудес превратили во всемирную свалку! А кто виноват? Какой народ обирает всех? Да никакой! Тарабарский народ такой же нищий, как и мы. А может, и того беднее. Потому что больше всех одурачен разговорами о братстве и о своей исключительной роли. А в это время за спинами народов орудует целое бармалеево племя толстяков, ненасытные армии министерских наглых крыс, несметные полчища деревянных солдат. Пока они хватают из общего котла, не видно, сколько кому достается. А как только котлы у каждого народа станут свои, обжуливать им будет некого. И мы увидим, как мы все сказочно богаты! Вот почему враги Перестройки и сами лютуют, и сбивают с толку депутатов вроде товарища Незнайки!

Барвинок под аплодисменты сошел с трибуны, а на его место взбежал Незнайка. Он был красный, глазки его стреляли.

– Я не стану спорить с депутатом Барвинком, – воинственно начал он, потому что не знаю, как ему ответить. И поэтому скажу о другом. Он молол такую чепуху, что у меня уши вяли. Друзья, к чему весь этот шум? Давайте жить мирно. И не считать, сколько кому достается. Мы не променяем своего братства ни на какие богатства! Здорово я сказал, правда? Запишите кто-нибудь скорее, а то я забуду и не смогу похвастаться перед своим братом-коротышкой Пудиком, который сочиняет стихи под псевдонимом Цвети к... Да, так о чем это я? Ага, о языках. Что самое главное? Чтобы никто ничем не выделялся. Чтобы все были равны. Каждому свой язык милее. Какое же это равенство? Одни знают один язык да и то кое-как, а кто-то больше. Для равенства достаточно одного. Тарабарского – того, который знаю я. Иначе нечестно! А все остальные, которых я не знаю, нужно сегодня взять и отменить в интересах нашего государства. Какая разница, на каком языке разговаривать? Ведь язык – это только средство общения. Главное, чтобы тебя понимали. Тут товарищ депутат наплел о том, что родной язык хранилище важной информации. Так давайте переведем ее на тарабарский язык, если она так важна. А все родные – с чистой совестью отбросим. И детям станет легче!

Зал молчал. То ли речь Незнайки так всех ошеломила, то ли его сияющий чистотой и опрятностью вид.

К трибуне бежал по проходу старикашка в соломенной шляпе и с длинной белой бородой.

– О почтеннейший из почтенных, о мудрейший из мудрых! – восклицал он на ходу. – Возьми свои слова обратно, а то я решу, что слышал не речь депутата, а рев осла!

Старичок взлетел на трибуну, выпил залпом стакан воды и постучал пальцем по микрофону.

– Надеюсь, меня узнали? – величественно спросил он.

– Да!!! – закричали депутаты и детишки из зала. – Ты – старик Хоттабыч!

– Я бы мог вырвать волосок и превратить депутата Незнайку в лягушку, но не стану этого делать, – сказал великий маг, чародей и друг Вольки ибн Алеши. – Для меня куда важнее образумить его. Каждый язык – это бесценное сокровище. Потому что язык – это не только средство общения. Это еще и очень важный инструмент мышления. Позволю себе еще раз обратить внимание: ИНСТРУМЕНТ мышления! И та мысль, которая может родиться на одном языке, никогда не сможет родиться на другом. Она попадет в него только в переводе. Почему? Да потому что для мышления нужны разные инструменты нужны языки разных систем. А депутат Незнайка требует, чтобы выбросили все инструменты, а на все случаи оставили только один! Как неразумно! И это подтвердит каждый, кто знает хоть несколько языков. Ведь каждый язык таит в себе множество неоткрытых смыслов! И в этом смысл великой разноязыкости мира. То же самое я сказал когда-то товарищу Бармалею, который хвастался, что познал толк в языкознании и считал себя великим ученым-лингвистом. За это товарищ Бармалей заточил меня в кувшин и бросил в Москву-реку. И я сидел там много лет, пока меня не освободил прекраснейший из прекрасных отрок Волька ибн Алеша... У меня было время подумать. Я долго не мог понять, что не понравилось Бармалею в моих рассуждениях. А теперь – знаю: ему не понравилась правда!

Старик Хоттабыч, польщенный одобрением зала, шествовал к своему креслу. А Иванушка-дурачок обратил внимание на маленького индейца у микрофона в проходе.

– Извините, вы кто? – спросил он и распорядился включить незнакомцу микрофон.

– О братья, – сказал незнакомец, – я – Хопи, герой сказок индейцев хопи. Я гость и наблюдатель на вашем заседании. Хопи хочет говорить со своими братьями...

– Уши братьев открыты для твоих слов, – сказал Иванушка-дурачок. – Но не больше одной минуты. Таковы правила для гостей.

– Хопи благодарит Ивашку, – качнул пером маленький индеец. – Хопи крошечное племя. Но и у него есть свой язык. Хопи хочет сказать, что каждый язык – это бесценный дар. Им нельзя пренебрегать. На создание каждого языка потрачены тысячи лет. Над ним трудились тысячи поколений. У хопи мало воинов. Многие угнетатели говорили хопи: забудьте свой язык. Он не нужен. Учите наш язык – нас много и мы сильны. Но хопи даже в неволе не забывали родного языка. Они берегли его. Для чего – хопи и сами не знали. И вот теперь на языке хопи будут учиться говорить самые умные люди мира. Весь мир! Нашим языком заинтересовались ученые. И открыли, что на языке хопи можно разговаривать с компьютерами. И не надо придумывать машинный язык, придумать лучше – невозможно: для этого понадобятся тысячи лет. Хопи не будет. Народов не будет, у которых много воинов. Но язык хопи будет. Он будет звучать у далеких звезд. У каждого языка есть свой звездный час. И всегда правы те, кто бережет все языки – и родные, и чужие. Кто держал уши открытыми, тот слышал слово хопи. Хопи все сказал!

Маленький индеец опустился на корточки в проходе между кресел. Казалось, он не слышит, как горячо хлопают ему в ладоши. А микрофоном на трибуне овладел депутат Сиропчик.

– О чем мы говорим?! О чем турусы на колесам разводим?! – запыхтел он сердито. – Вот уж действительно – язык без костей! Надо думать о том, как накормить страну! А некоторые тут разводят споры: на каком языке кому говорить... Словами сыт не будешь! Соловья баснями не накормишь! Сколько ни говори: "Халва, халва!" – во рту слаще не станет! На каком языке сахар ни назови – сахаром он и останется. И больше его от этого не будет. Разве в словах дело? Я бы все языки затвердил, если бы от этого еды стало больше! Эти разговоры о языке только мешают дел у... Ой, что я должен был еще сказать?! Вспомнил: надо искать общий язык. А его и искать не надо. Он уже есть – это тарабарский. Тут я целиком поддерживаю депутата Незнайку. А если уж и учить, то не иначе, как волшебные слова – от которых все желания сбываются!

– Позор! – закричали Сиропчику из зала.

Но он даже не покраснел.

– Не хотите сладкой жизни – и не надо! – показал он кулак. – Скоро мы с вами на другом языке поговорим! Пожалеете, но поздно будет! От голода и холода подохнете!

– Товарищи депутаты! – вмешался председатель. – Прошу без угроз и оскорблений. Слово предоставляется Лотылько – депутату от северных народов!

– Я – Лотылько, летающий человек. Я – эвенкиец, но мне в свою защиту поручили выступить все народы Севера, – голос Лотылько был спокоен. Глаза его были закрыты. А из-под сомкнутых век медленно катились крупные слезы. – Когда-то я смастерил крылья. Но человек по имени Тэвэнтэй украл их у меня. Тогда я смастерил себе новые крылья. И улетел от плохого человека. Новые крылья у меня отобрал товарищ Бармалей. Он сказал: "Человек с крыльями – бессмертен. А люди должны умирать". Пришли деревянные солдаты. Сломали крылья. А меня заставили копать себе могилу. Потом они меня убили и зарыли в ней. А сказителей и шаманов заставили рассказывать сказки не про меня, а про великого Бармалея. Будто это он умел летать на крыльях. Бармалей требовал сказок – он сам хотел быть бессмертным. Вот почему сказочников, которые помнили Лотылько, деревянные солдаты убивали. Но началась Перестройка. Вспомнили обо мне, и я ожил. И снова смастерил себе крылья. И поднялся на них над нашими народами, над землями Севера и увидел, что с ними сделал Бармалей и его подручные. И заплакал. Я прилетел сюда, чтобы сказать: родные языки – это крылья народов. Родной язык – это и есть тот волшебный язык, который способен всем дать еду, от волшебных слов которого даже самая суровая земля Севера становится щедрой и добро й... Родной язык – это защитник земли. Всего, что на ней, под ней, над ней...