Текст книги "Пусть ему будет стыдно (ЛП)"

Автор книги: Тара Сивек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 10

Мои родители живут в округе Гамильтон. Это примерно в часе-полтора езды от моего дома, поэтому у меня имеется достаточно времени, чтобы продумать свою речь. И достаточно времени, чтобы переосмыслить наряд, который заставила меня купить Пейдж в нашем походе по магазинам.

 Я заворачиваю к их роскошному кирпичному дому, делаю глубокий вдох, прежде чем выйти из машины, потому что серьезно подумываю уехать обратно в ближайший магазин «Neiman Marcus», чтобы купить себе строгий костюм. Я не могу сказать, что мне не нравится моя одежда, просто я никогда не одевала что-то подобное для ужина со своими родителями. Моя мать, несомненно, будет в платье и жемчугах, а отец оденет один из своих обычных черных костюмов.

 Оглядывая себя с ног до головы, я понимаю, что одета превосходно: пара черные леггинсов с коричневыми, по колено высокими сапогами, бронзово-черная рубашка с длинным рукавом в полоску и черный нескончаемый платок. Как только Пейдж выбрала этот наряд я поняла, что должна его купить. Для кого-то он может показаться повседневной одеждой, но моя повседневная одежда мне не нравилась, и носила я ее без удовольствия. Мои родители наверняка возненавидят мой новый наряд.

 На секунду закрыв глаза, я вспоминаю, почему я хочу стать частным детективом. Я вспоминаю, какой счастливой была и как обрадовалась впервые в своей жизни, просыпаясь по утрам, и ожидая, что преподнесет мне этот день, однозначно что-то захватывающее. Я еще и еще раз вспоминаю эти моменты, прокручивая в голове, пока иду к входной двери.

 Урчание автомобиля позади меня заставляет остановится. Я поворачиваюсь, вижу знакомый черный мустанг, припарковавшийся за моей машиной и страх разливается у меня внизу живота.

 Я с ужасом наблюдаю, как Даллас выходит из машины и идет ко мне. Даже в момент моего самого жуткого отчаяния я не нуждаюсь в нем, хотя он и окидывает меня с ног до головы заинтересованным взглядом. У меня возникает противоестественное желание поправить мои волнистые локоны, которые тщательно уложила Пейдж, дабы успокоиться, что они по-прежнему завиты и выглядят хорошо.

 – Ты не закончила начатое, – говорит он с однобокой улыбкой.

 – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, собираясь стукнуть в входную дверь, не подслушивают ли мои родители за ней. Если мне действительно повезет, они не услышат, что я подъехала и скорее всего понятия не имеют, что я уже здесь.

 – Прости, мне показалось, что ты сказала, что с сегодняшнего дня мы работаем вместе, – говорит он небрежно, засовывая руки в передние карманы джинс. – Я заехал к тебе, чтобы провести маленькое совещание, но увидел, как ты ушла, и решил последовать за тобой. Полагаю, ты просто забыла упомянуть, что собираешься встретиться с Майлсом Харпером сегодня.

 Боже мой, пусть это не происходит именно сейчас. Не самое подходящее время видеть его таким напыщенным и самоуверенным…

 – Наблюдая за твоим шокированным выражением лица, удивлен, что ты не подумала, что я смогу узнать о Майлсе. Хорошо проделанная работа стереть его имя в электронных письмах, но мне удалось выяснить его имя.

 Возможно, если я быстро запрыгну в свою машину и скажу родителям, что у меня спустило колесо, и я не смогу приехать на ужин, все обойдется.

 – Мне не хотелось тратить свое время на поиски его адрес. Я подумал, что ты и так его уже знаешь, решил последовать за тобой, – Даллас оценивающе разглядывает дом моих родителей, восхищенно присвистывая. – Неудивительно, что ты юрист. Должно быть очень хорошая зарплата.

 Превосходно. Теперь он думает, что единственная причина, из-за которой я стала юристом – хорошая зарплата. Интересно удивится ли он, если узнает, что меня специально растили для этой работы, манипулировали, подпитывая мое постоянное многолетнее чувство вины?

 Постой, о чем я вообще говорю? Он ничему не удивиться, поскольку ему стоит уехать отсюда сию же минуту. Мне необходимо увезти его отсюда как можно скорее, прежде чем мои родители увидят его.

 – Этот дом не принадлежит Харперу, здесь живут мои родители! Я приехала, чтобы поужинать с ними, а не встречаться у тебя за спиной с Майлсом, – говорю я ему, вскидывая руки с раздражением.

 Я умалчиваю о том, что собираюсь после ужина с родителями, отправиться к Майлсу, поскольку прибываю в ярости от его наглости.

 – Лорелей, что ты делаешь у порога? Миссис Купер подала уже главное блюдо.

 Я застываю от голоса своей матери.

 – И я бы хотела быть в курсе, что ты придешь не одна, – жалуется она.

 Я поворачиваюсь к открытой дери и вижу, как моя мать уходит, видно нажаловаться отцу, чтобы поскорее поставили дополнительные предметы, несмотря на то, что она никогда за всю свою жизнь ни разу не накрывала стол.

 – Ну так, дорогая, что на ужин? – с улыбкой спрашивает Даллас, проходя мимо меня прямиком в дом.

 – Итак, мистер Осборн, как вы познакомились с Лорелей?

 Я замираю на полпути с вилкой ко рту и всячески стараюсь не показать своих опасений. Это совсем не то, о чем я хотела бы поговорить. У меня должен был быть тихий, спокойный вечер с родителями, а после ужина я бы спокойно сообщила им, что мои планы на будущее изменились.

 Теперь я застряла здесь за столом с Далласом.

 – Ну, сэр, мы работаем…

 Моя вилка с грохотом опускается на тарелку, и я быстро прерываю его:

 – На самом деле, пап, ничего особенного. Мы встретились в суде.

 Даллас вопросительно смотрит на меня, и я пытаюсь показать ему глазами, чтобы он молчал и ничего не говорил.

 – Лорелей, убери локти со стола, пожалуйста, – выговаривает мне отец.

 Я убираю локти и сжимаю вместе руки.

 – Итак, вы тоже адвокат? – продолжает отец.

 Я наблюдаю, как он разглядывает татуировки на руках Далласа, выглядывающие из-за рукава футболки. Скорее всего, отец осуждает его, и от этого мои перья, как у петуха, поднимаются в боевую стойку.

 – Э, нет. Я не юрист. У меня своя частная сыскная фирма, в последнее время я тесно сотрудничаю с полицией Саут-Бенд, – сообщает ему Даллас.

 Он приподнимает руки, отчего рукава футболки задираются еще выше и скрещивает их перед собой. Это похоже, словно он дает отцу шанс спросить о татуировках.

 – Лорелей, твои волосы выглядят ужасно. Ты проходишь через какой-то особенный период? – спрашивает меня мама, чтобы сменить тему.

 Я сжимаю зубы и беру вилку.

 – Нет, я хотела попробовать что-то новое.

 Пять минут я нахожусь в этом доме, а уже чувствую себя ужасно, моя решимость исчезает с каждой секундой.

 Отец нажимает на нож, углубляя его немного больше.

 – Я играл в гольф со Стивом Бердик недавно. Он сказал, что ты переносила с ним встречу три раза за последние две недели. Это не очень профессионально, Лорелей. Как ты планируешь стать партнером при подобном поведении?

 Стив Бердик партнер в моей фирме, и я точно знаю, почему он хочет встретиться со мной. Я понимаю, что он собирается предложить мне позицию партнера, а сейчас я не совсем уверена, что смогу ему отказать. Чем дольше я буду откладывать этот разговор, тем больше я буду узнавать о работе частного детектива, думаю, решение придет само собой.

 – Прости, но я просто была очень занята. Я позвоню ему в понедельник утром, – отвечаю я отцу.

 Мои глаза встречаются с Далласом через стол. Он распрямляет руки и теперь упирается кулаками в стол, сжимая и разжимая их, будто на что-то злится. Он смотрит на меня нахмурившись.

 Я перевожу взгляд на отца, как только он снова начинает говорить:

 – Да, постарайся так и сделать. Мне неудобно сталкиваться с коллегами и пытаться оправдываться за тебя.

 Я чувствую, как у меня лицо начинает краснеть от смущения. Итак не очень хорошо, что я каждый раз страдаю от такого рода бесед с родителями, но сейчас все в миллион раз еще хуже, потому что Даллас стал свидетелем моего унижения.

 – Мистер Уорнер, я уверен, что вы прекрасно знаете, что ваша дочь изумительна в своей работе. Я видел ее в действии, – сообщает ему Даллас.

 Отец вытирает уголок рта салфеткой и кладет ее аккуратно на стол. Я смотрю заинтересовано, как Даллас поглащает еду, не обращая внимания, что отец наблюдает за ним.

 – Да, мы знаем, что она на правильном пути. Пока она не совершит глупых ошибок, ее будущее будет прекрасным.

 Даллас фыркает и качает головой.

 – Простите, вы хотите что-то сказать? – интересуется мой отец.

 Любой другой человек бы перед моим отцом спасовал, но не Даллас. Он наоборот расправляет плечи, становясь выше, еле заметно ухмыляется моей матери, поставив оба локтя на стол.

 – О, существует множество вещей, о которых я хотел бы сказать, но скорее всего они не подходят для разговора за обедом. Ваша дочь не совершает глупых ошибок. Скорее всего, она даже слишком идеальна. Она умная и очень трудолюбивая. Как родитель, вы должны гордиться ею.

 Я не могу скрыть шока от слов Далласа. Он реально за меня заступился? И почему от его слов, я так счастлива и в то же время и зла? Я должна сама постоять за себя. Но как и в любой другой раз, когда я вместе с родителями, все что я говорю не воспринимается ими всерьез.

 – Конечно, мы гордимся. Но мы хотим быть уверенны, что она сделает правильный выбор в жизни. Нас беспокоит, как она одевается и с каким принебрежением относится к работе, словно она попала под чье-то влияние, – отвечает отец, многозначительно глядя на татуировки Далласа.

 Даллас смотрит на него, и у отца не хватает ума отвести взгляд. К сожалению, мама вдруг решает, что пора присоединиться к беседе.

 – Ты разговаривала с Дагом в последнее время? Как он?

 Мне не следует удивляться, что она поднимает вопрос о Даге. Так происходит каждый раз за обедом. Но делать это перед Далласом – низко, даже для нее. Не каждый день я привожу мужчину на ужин. Очевидно, они думают, что мы встречаемся, несмотря на то, что это так далеко от истины. На самом деле, наверное, нет ничего плохого, спрашивать дочь о ее бывшем перед другим мужчиной. Теперь у Далласа появится еще одна возможность, добавить еще один пункт в свой длинный список моих недостатков.

 – Он в порядке, мама. Как и его планы поторопить событие «Великое Событие», грядущее в следующем месяце, – говорю я в надежде, что она поймет намек и сменит тему.

 Но она не понимает.

 – Я не понимаю, почему вы не смогли во всем разобраться? Вы были так счастливы и у вас было все чудесно. У меня с твоим отцом тоже были разногласия, но нам всегда удавалось их разрешить.

 Она поднимает на меня глаза, словно я виновата в том, что слишком плохо старалась уладить «наши разногласия». Я слышала эти слова столько раз, что уже выучила их наизусть.

 – Каким образом ты предлагаешь мне уладить такое маленькое разногласие, как то, что он гей? Обратиться к консультанту брака? Присоединиться к его паре?

 Даллас фыркает, и мне кажется поначалу, что он смеется надо мной. Когда я поднимаю на него глаза, то вижу в них поощрение.

 – Пожалуйста без сарказма, Лорелей, – взывает отец. – Ты просто недостаточно времени уделяла ему. Жена всегда должна ставить на первое место мужа.

 Даллас с сочувствием смотрит на меня и в очередной раз пытается прийти мне на помощь.

 – Если вы спросите меня, то Даг облажался по полной. Любой мужчина был бы счастлив иметь Лорелей в женах.

 Я сглатываю ком в горле, уставившись на него через стол. Он подмигивает и улыбается мне.

 Отец, конечно же, не может оставить в покое такое высказывание. Ему обязательно стоит добавить свои две копейки.

 – Ну, мы не спрашиваем вас, молодой человек. Такой как вы не поймете всю важность человека, обладающего определенным положением в обществе. Репутация Лорелей должна быть незапятнаной, и она должна об этом не забывать. Даг был хорош для нее. У него достойная работа в суде, и ему бы никогда и в голову не пришло прийти на ужин в джинсах и футболке.

 С меня хватит.

 Бросив салфетку, я резко вскакиваю, стул со скрежетом отодвигается по деревянному полу столовой. Одно дело оскорблять меня, но совсем другое – Далласа. Они даже не знают его. Я тоже недостаточно хорошо его знаю, вернее почти совсем не знаю, но это к делу не относится. Он заступался за меня, теперь моя очередь.

 – Лорелей, сядь. Мы не закончили ужин, – с раздражением говорит отец.

 – Я закончила, потеряла весь аппетит.

 Я вижу, как Даллас смотрит на меня, по-доброму и обнадеживающе. Я практически чувствую его силу, обволакивающую меня.

 Перевожу взгляд на отца.

 – Я недостаточно хороший юрист, потому что не слишком упорно работаю, как вы хотели бы, и я не была хорошей женой, потому что слишком много работала. Для вас все, что я делаю недостаточно хорошо. Поверьте мне, невозможно забыть ту ответственность, которую вы на меня навязали. Вы каждый день напоминаете мне, что я не оправдала ваших ожиданий. Я пришла сегодня сюда, одевшись совершенно по-другому, а не как обычно в идеальный костюм, а вы сразу же предположили, что я перешла на темную сторону. Вы можете ругать меня сколько хотите, но не смейте на него смотреть свысока, – выстрелила я, указывая на Даллас. – Вы считаете это его негативное влияние? Почему? Потому что он не вписывается в вашу идеальную форму и у него есть татуировки? Знаете, что? У меня тоже есть чертовая татуировка, и я ненавижу чертовых адвокатов.

 Мать начинает надрывно вздыхать, но я игнорирую ее, поскольку вошла в раж.

 – Я переносила встречи со Стивом, потому что совладелица частного детективного агентства, и мне нравится этим заниматься. Я не хочу потратить свою жизнь на костюмы-тройки, целовать чью-то задницу, чтобы продвинуться по карьерной лестнице. Первое, что я сделаю в понедельник утром, зайду в офис Стива и скажу, что он может засунуть свое партнерство себе в задницу.

 И на этих словах, я вылетаю из дома, хлопнув дверью, поскольку знаю, что мой отец ненавидит, когда хлопают дверью.

Глава 11

Возвращаясь к своей машине, мне с трудом верится, что я смогла это все сказать. Я действительно высказала все своему отцу? Жаль Кеннеди не видела. Мне кажется, она бы гордилась мной.

 Я слышу, как открывается дверь позади, и надеюсь, что мама идет ко мне, чтобы высказать насколько мое поведение было ужасным во время ужина. Но вместо мамы я вижу Далласа, спускающегося по ступенькам, мое сердце начинает бешено колотится. У меня единственная мысль, он направляется ко мне, чтобы посмеяться над моей семьей и мной.

 – Послушай, я сейчас не в настроении…

 Мои слова тонут в его поцелуе, он берет в ладони мое лицо и накрывает мои губы своими. Природа наделила Далласа Осборна недюжинной силой. Он жесткий в своей грубости, и полон высокомерия. Его поцелуй полностью соответствует его существу – грубый и всепоглощающий.

 Он лучшее, что мне доводилось когда-либо испытывать.

 Его язык тут же раздвигает мои губы, удерживая меня на капоте моего же автомобиля. Я стону ему в рот, хватаясь за его волосы, притягивая еще ближе к себе и погружая язык еще глубже. Одной рукой он удерживает мое лицо, другой – проходится по моему телу, поглаживая ягодицы, притягивая к себе ближе.

 Я целовалась с многими мужчинами в своей жизни. Все было очень похоже, вернее вариации одного и того же – вежливые, нежные поцелуи, заставляющие меня желать большего. Поцелуй Далласа совсем другой, он не боится меня сломать, словно я хрустальная. Он целует меня так, словно хочет сломать и его совершенно не волнует оставит ли он несколько шрамов на мне или нет. Мои губы уже разграблены в результате нападения и это самое сладкая боль, которую я никогда еще не испытывала.

 Его рука мертвой хваткой сжимается вокруг моей талии, мои ноги отрываются от земли, он поднимает меня на один уровень с собой, его язык ведет свое завоевание. Я обхватываю его ногой за бедро, притягивая к себе еще ближе, чтобы почувствовать эрекцию напротив себя. Я обхватываю его за шею, приближая к себе, теперь чувствуя каждый дюйм его твердого тела, и он заставляет меня захотеть большего. Я никогда не испытывала такого огня и страсти, эта гремучая смесь. Меня даже не волнует, что мы находимся напротив дома моих родителей, и я опираюсь на капот своей машины. Я хочу почувствовать его обнаженное тело напротив своего, и хочу почувствовать, как он движется внутри меня.

 Он вдруг останавливается. У меня сердце готово выскочить из груди. По крайней мере, я не одинока в этом, с прижавшейся грудью, я чувствую, как сильно бьется его сердце.

 Наконец, когда я в состоянии вздохнуть, спрашиваю:

 – Что это было?

 Даллас еще сильнее прижимает меня.

 – У тебя правда есть татуировка?

 Прости, что? Он налетел на меня, как шторм и целуется так, я никогда такого не испытывала, а первый вопрос, который он спрашивает касается моей татуировки?

 – Ты издеваешься надо мной? – возмущенно спрашиваю я.

 – Типа того. На самом деле нет. Но сначала ответить на мой вопрос, я не знаю, что за черт это было, но жаль, что этого не произошло раньше, – признается он.

 – Ты меня терпеть не можешь. Ты как только меня видишь, тут же подтруниваешь каждый раз. И ты думаешь, что я поверю, что ты хотел меня поцеловать уже давно?

 У меня такое чувство, словно я вошла в сумеречную зону.

 Он всего лишь пожимает плечами.

 – Что я могу сказать? Ты сводишь меня с ума по какой-то неведомой мне причине, и это возбуждает. Я хотел поцеловать тебя с тех самых пор, как ты назвала меня надутым ослом.

 Для меня, если честно, это шокирующее откровение. Мне всегда казалось, что только маленькие мальчишки способны издеваться над девочками на детской площадке, на то они и маленькие, но оказывается это также можно отнести и ко взрослым мужчинам.

 – И для записи, как ты все честно высказала этим идиотам, это самая горячая вещь, которую я видел. А как ты сказала слово «задница», – добавляет он с улыбкой.

 Я со смущением отворачиваюсь.

 – Мне кажется, я немного перегнула палку. Мои родители, наверное, теперь никогда не будут разговаривать со мной.

 Он пожимает плечами.

 – Да, х*й с ними. Они того не стоят. Если они не видят насколько ты великолепна, они не заслуживают быть в твоей жизни.

 Его слова для меня немного шокирующие. Мне кажется, мою боль он воспринимает, так же как и я.

 Я отталкиваюсь от него и соскальзываю с машины. Мне нужно немного от него отодвинуться, чтобы начать трезво мыслить, слишком многое сейчас происходит. Я выплеснула на родителей, все что копилось за столько лет, а Даллас говорит, что я удивительная. Честно, я не знаю, что и думать.

 – Прости меня, но я не верю в то, что ты сейчас говоришь. Ты использовал любую возможность, чтобы показать мне, что я ни на что не гожусь. Ты издевался надо мной всеми известными способами, и мне остается задаваться вопросом – действительно ли я совершаю ошибку.

 Он хватает меня за руки и притягивает к себе, подавшись вперед, чтобы заглянуть мне в глаза.

 – Давай выясним кое-что прямо здесь. Да, признаю, большую часть времени я – мудак. Но я никогда не недооценивал тебя. Я ждал месяцами, чтобы встретиться с тобой, колючей злючкой, но был уверен, что настоящая ты спрятана где-то глубоко внутри.

 – Правда? Так ты глядишь скажешь мне, что на прошлой неделе в доме Стефани Ковингтона я была на высоте и мне стоит вернуться в зал судебных заседаний? Жестоко, но из лучших побуждений?

 Слова, произнесенные мной, сами собой выскользнули, и мне хочется забрать их обратно. А действительно ли я хочу, чтобы он знал все, что говорил мне каждый день с тех пор?

 Он вздыхает и притягивает меня к себе. В тепле его объятий мне так хорошо, что мгновенно обхватываю его руками за талию, хотя и нахожусь в замешательстве от происходящего.

 – Почему ты все подвергаешь сомнению? Ты сказала родителям, что они могут засунуть себе в задницу их желания, а теперь мы начинаем ненавидеть друг друга. Перебор. Нам стоит отпраздновать это знаменательное событие, предпочтительно в голом виде, – говорит Даллас с усмешкой, крепче сжимая меня в своих объятиях.

 – Мне настолько нравиться быть в твоих объятьях и одновременно ненавидеть тебя, но думаю, нам лучше уехать отсюда. Мои родители окончательно сойдут с ума, если увидят, что мы тут вытворяем. Мне кажется, я достаточно уже напортачила за сегодняшний вечер.

 Даллас вздыхает.

 – Скорее всего ты права. Сорвав с тебя одежду и трахаясь на капоте твоего автомобиля, вероятно, доведет их до ручки.

 От одних его слов, я еще больше возбуждаюсь. Никогда не могла предположить, что мне кто-то когда-то скажет такое, и я буду впитывать его слова, чуть ли не затаив дыхание. Любой другой мужчина, произнеся подобное, уже получил бы пощечину от меня. Но Даллас…, мне очень хочется ответить согласием на его предложение.

 – Ну, я солгала тебе, сказав, что без тебя не буду заниматься расследованием. У меня имеется личное дело Майлса Харпера в машине. Я договорилась встретиться с ним у него в офисе после ужина.

 Поскольку он был честен со мной, я посчитала, что с моей стороны, будет правильным, тоже раскрыть свои планы.

 Он усмехается и отходит на шаг назад, переплетя мои пальцы со своими.

 – Да, я уже понял. Вот почему я последовал за тобой. Ужин с твоими родителями был просто дополнительным бонусом.

 Мы обходим мой автомобиль, и он открывает мне дверь со стороны водителя.

 – Мы действительно на это способны? Работать вместе, не убив друг друга? – спрашиваю я, проскальзывая на сиденье, Даллас наклоняется вперед, удерживая открытую дверь.

 – Я не собираюсь выпускать тебя из виду, это уж точно.

 Я фыркаю, не отводя от него глаз.

 – Не смотри на меня так. Знаю, ты точно способны справиться с этим делом сама, но это для моего спокойствия, хорошо? Я не хочу приехать к сцене, как в доме Джеймсона.

 Его слова действуют на меня успокаивающе, я удивлена тому, что на самом деле, верю ему. И честно говоря, мне приятно иметь кого-то с опытом рядом с собой.

 И кого-то, кто так хорошо целуется.

 – Я последую за тобой в офис Харпера. Он ждет тебя?

 Я завожу двигатель и киваю.

 – Да. Я позвонила его секретарю. Он задержится в офисе из-за поздней встречи, поэтому согласился со мной встретиться.

 Даллас наклоняется и прижимает свои губы к моим. Я сразу поддаюсь его поцелую, его язык медленно кружит вокруг моего. Он слишком быстро отстраняется, оставляя поцелуй на моей щеке, прежде чем закрыть дверцу. В зеркало заднего вида я наблюдаю, как он идет к своей машине.

 Итак, я работаю с Далласом Осборном, не прибегая к шантажу и не принуждая, и он снова меня поцеловал, словно это была самая естественная вещь в мире. Похоже все становится более интересным и захватывающим… или очень запутанным.