Текст книги "Пусть ему будет стыдно (ЛП)"
Автор книги: Тара Сивек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Глава 3
– Итак, что это за план игры, о котором ты говорила? – спрашиваю я Кеннеди, глотнув белого вина.
Я жду, пока она опорожняет свой бокал с разливным пивом, вытирая тыльной стороной ладони рот, поставив пустой бокал на стол с глухим стуком.
– Первая часть плана – тебе нужно перестать заказывать это девчачье дерьмо каждый раз, когда мы приходим в бар, от этого на твоем фоне мы выглядим плохо.
Пейдж смеется, и я с возмущением смотрю на нее.
– Какая связь между тем, что я пью, и что вы плохо выглядите на моем фоне?
Кеннеди облокачивается на стол и наклоняется ко мне.
– Если ты хочешь чего-то добиться в этом бизнесе, и заставить Далласа воспринимать тебя всерьез, ты должна перестать вести себя так… занудно.
Я хочу возмутиться на ее комментарий, но Пейдж накрывает мою руку своей.
– Мне кажется, Кеннеди пытается сказать, что ты должна использовать шанс и немного расслабиться.
Кеннеди пожимает плечами и подает сигнал бармену для следующего раунда.
– Точно, Пейдж все правильно сказала. Знаю, что ты хочешь вырваться из-под влияния своих родителей, но у тебя ничего не получится, если будешь продолжать делать все именно так, как они хотят. Выпей пиво, ругайся, как матрос, и ради Бога, прекрати, бл*дь, пользоваться этим антисептическим гелем для рук.
Я замираю с бокалом в руке.
– Я меня меньше всего волнует принимает ли меня Даллас Осборн всерьез. И на самом деле, Кеннеди, ты даже не можешь представляешь себе сколько микробов находится на этом столе?
Кеннеди закатывает глаза, прежде чем резко со стуком опустить голову на стол.
– В том то и дело, что Даллас уже занимается этим расследованием, – заявляет Пейдж. – Если ты хочешь в этом участвовать, тебе необходимо влезть ему в голову. Думать, как он, понять, что он может предпринять, чтобы ты смогла быть на один шаг впереди него.
Все свою жизнь я была достаточно осторожной, конечно же я не знаю, как вести подобное расследование, но я готова попробовать. Я постараюсь сделать все, чтобы раскрыть это дело, даже если мне придется перейти на темную сторону и влезть в упрямый отвратительный мозг Далласа. Существует единственная проблема, если я возьмусь за это судебное дело, нам за него не заплатят. Если я буду заниматься им, вместо других наших дел, поступления денег в наше агентство будет маленьким.
Кеннеди поднимает голову со стола.
– Забудь про пиво и ругаться матом. Первая часть этого плана будет лакомый кусочек пирога конкретно для тебя – расследование. Найди все, что сможешь, все, что касается жизни Ричарда Ковингтона. И не только обычные вещи, с кем дружил, и кто был на него зол. И не только кого он трахал еще в школе, и какие его самые любимые продукты. Нарой все, что сможешь найти, а потом уже начинай задавать вопросы.
– Ты забываешь тот факт, что нам не заплатят за это? И если Тед или Даллас узнают, чем я занимаюсь, то я могу попасть в серьезные неприятности.
Не то чтобы я переживаю, что думает Даллас, но я не хочу подставлять себя в самом начале.
– Тед слишком занят, чтобы беспокоиться о том, чем ты занимаешься. И заметь, если ты уйдешь от своей роли положительного адвоката, это отвлечет Далласа от его игры, сбив с толку. Ты сможешь закончить бой победой, пока он будет сидеть, сжимая свой член в руке.
Я морщусь, мне не нравится образ, который тут же возник у меня в голове.
– Тогда ты сможешь провести с ним переговоры, если раскроешь это уголовное преступление, по поводу получения гонорара, – добавляет Кеннеди.
У нее это так просто, словно я собираюсь оплатить счет за электричество в следующем месяце, полагаясь на мою способность распутать это дело вместо Далласа.
– Теперь, когда мы все уладили, можем перейти к более жизненно важным вопросам? – спрашивает Кеннеди. – Гриффин хочет увезти меня через пару недель на уикенд. И у меня есть такое смутное подозрение, что он собирается сделать мне предложение.
Пейдж оглушающе кричит и начинает подпрыгивать вверх-вниз на своем стуле.
Меня вместе с Кеннеди передергивает от крика, она, наконец, успокаивается.
– Боже мой! Ты серьезно? Нам срочно нужно пройтись по магазинам! – восклицает Пейдж.
– Почему-то я так и думала, что ты это скажешь? – жалобно спрашивает Кеннеди.
Пейдж выуживает свой мобильный из сумки и начинает рыться в Интернете.
– Нам необходимо купить тебе сексуальное нижнее белье. Думаю, что у Виктории Сикрет есть распродажа. Что ты скажешь по поводу автозагара?
Глаза Кеннеди расширяются от ужаса.
– Ничего кардинального, просто распыляется из баллончика. Нам необходимо покрасить твои корни. Что ты думаешь насчет платья или юбки? Мне кажется юбка с туфлями от Gucci из змеиной кожи, – Пейдж по-прежнему игнорирует выражение ужаса и полнейшего отвращения на лице Кеннеди, пока продолжает свои поиски в Интернете.
– Если она заставит меня пойти по магазинам, ты пойдешь со мной, – даже не спрашивает, а утверждает Кеннеди.
Несколько часов спустя я лежу на диване, свернувшись калачиком, с огнем, пылающем в камине, файл по этому уголовному делу и ноутбук лежат на подлокотнике кресла рядом со мной.
Я всегда любила свой дом. Мои родители воротили от него нос, как только я его купила, чем еще больше убедили меня, что это идеальное место. Он относится к недвижимости на небольшом Cape Cod среди семей среднего класса.
Окончив юридический факультет, предполагалось, что я должна занять соответствующую позицию в фирме своего отца в Индианаполисе и жить рядом с ними. После самостоятельной жизни в течение нескольких лет в Гарварде, имея возможность дышать без их постоянного вмешательства в мою личную жизнь, я поняла, что как только получу диплом, домой не вернусь. За все время это единственный мой бунт, который я осмелилась совершить по отношению к своим родителям. Но к полному ужасу мамы и отца, я ко всему прочему приняла предложение от фирмы в Саут-Бенд, которая находилась в полутора часах езды от их дома.
К сожалению, я нахожусь не так уж и далеко, чтобы избежать их суда и воздействия, которое они продолжают оказывать на мою жизнь.
Я хочу, чтобы они наконец поняли, что я вполне самостоятельный человек и собираюсь делать то, что доставляет мне удовольствие, а не то, что должно выглядеть приемлемым со стороны. Идея взяться за дело об убийстве, на самом деле захватывает и пугает.
Устроившись поудобнее на диване, я начинаю искать в Интернете дополнительные сведения о Ричарде. Мне необходимо выяснить об этом мужчине намного больше, нежели я уже читала в журналах. Не только нужно глубже узнать самого Ричарда, как человека, но также и всех людей, которые были связаны с ним. Из того, что я читала ранее, знаю, что он был женат на Стефани, женщине моложе его на тридцать лет (смех, да и только). Супруга – особенно так быстро ставшая бывшей – всегда первый подозреваемый.
Вспоминая слова Кеннеди, у меня действительно нет другого выхода, как только влезть в голову Далласа. Что бы сделал Даллас в этом случае? Он бы, наверное, сделал что-то незаконное, типа порылся бы в конфиденциальных закрытых документах суда или же ворвался бы в дом экс-жены.
На такие крайности я точно не готова. Я умная и находчивая, и у меня куча юридических возможностей. Я смогу это сделать, не опускаясь до его уровня. Таким образом вернув своего внутреннего ЛИДЕРА, я открываю свой доступ на сайт по судебным делам, вбиваю имя Стефани, пытаясь выяснить имела ли она когда-либо проблемы с законом, и не подавал ли Ричард на нее иски.
Звонок сотового телефона, лежащего на подушке под моей правой рукой, отвлекает мое внимание от экрана. Взглянув на дисплей – номер неизвестный. Но я должна на него ответить, поскольку этот звонок может быть от одного из моих клиентов, использующих другой номер, я подношу телефон к уху.
– Лорелей Уорнер.
На другом конце кто-то хмыкает, прежде чем сказать:
– Вау, ты даже отвечаешь на звонок с пафосом.
Стиснув зубы, я делаю глубокий вдох, прежде чем ответить:
– Что ты хочешь, Даллас, и как ты узнал мой номер?
– Аууу, только не играй передо мной Адвокатшу. Ты же ждала мой звонок, – говорит он явно с сексуальным подтекстом.
Нет. Ничего нет в Далласе Осборне сексуального.
– Извини, что беспокою тебя. Уверен, что ты конечно же очень занята в понедельник вечером, сидя дома и размышляя насколько ты ненавидишь весь мужской род, – добавляет он со смехом.
– Я вешаю трубку.
Убираю трубку от уха, я слышу его крик и медленно возвращаю ее к уху.
– Послушай, ты мне не нравишься, и я тебе тоже. Мы можем объявить перемирие на какое-то время? – со вздохом спрашивает Даллас.
Ожидая продолжения, я молчу.
– Я сижу над записями Теда твоих показаний и не могу прочитать ни слова из-за его почерка, он пишет, как курица лапой. Мне просто нужно узнать, ты заметила или нет, что входная дверь была повреждена, когда вошла в дом Ричарда Кавингтона? – поясняет он.
Он хочет, чтобы я помогла ему с этим делом, которое должно было быть моим. Этот придурок действительно думает, что я буду ему помогать?
– Ты абсолютно прав. Наверное, в данном конкретном случае будет лучше, если мы оставим наши разногласия. Ведь первоначальная цель – выяснить, кто убийца.
Я слышу вздох облегчения Далласа на противоположном конце трубки.
– Точно. Хорошо, что ты главная персона в этом деле, Лорелей.
Услышав свое имя, я замолкаю. Он никогда не называл меня по имени раньше, всегда по-другому и с оскорблениями. Я игнорирую какую-то чувство, появляющееся у меня в сердце, и вспоминаю слова Кеннеди: «отвлечь его от игры, сбив с толку».
– Ох, я определенно главная персонала, Даллас, – ласково говорю я ему. – Бери ручку и записывай.
Я слышу, как шуршит бумага.
– Готов, давай.
Следуя указаниям Кеннеди, я отбрасываю свой осторожный и интеллигентный нрав.
– Я не собираюсь подтирать твою задницу по поводу этого уголовного дела, Даллас Осборн. Когда я выясню, кто убил Ричарда Ковингтона, а я это выясню, я поставлю большую жирную точку и буду смеяться, пока ты будешь занят, сидя дома в понедельник вечером, сжимая свой член в руке.
Я отключаюсь, бросив телефон на журнальный столик, и улыбаюсь про себя.
А думать и говорить, как Даллас может оказаться самым лучшим советом, который мне когда-либо давала Кеннеди.
Глава 4
– Не знаю почему, но я даже не удивлена от того, что вы принесли с собой инструменты для взлома, – говорю я Кеннеди, наблюдая, как она присела перед дверью Ричарда Ковингтона, пытаясь открыть замок.
Прошла неделя с тех пор как я была в этом доме, где и обнаружила Ричарда, застреленного на полу библиотеки. Я вела всего лишь два уголовных дела, а оставшееся свободное время тратила, пытаясь отыскать как можно больше информации о Ричарде и Стефане. Наверное, мне ни в коем случае не стоило говорить Кеннеди, что я бы очень хотела, хотя бы на час попасть в дом к Ричарду, возможно попытаться найти что-нибудь, что могло бы помочь расследованию. Час спустя она постучалась в мою дверь и приказала надеть что-нибудь черное и захватить с собой фонарик.
– Я не могу поверить, что мы это делаем. Вы же знаете, что меня лишат лицензии, правда ведь? – жалуюсь я Кеннеди, поворачиваясь к ней спиной и осматривая темный газон. Если бы я не участвовала во всем этом, то могла бы просто сослаться на незнание, если нас поймают.
– Мне казалось, ты собиралась оставить свою работу. Так кого волнует, если тебя уволят? – шепчет мне Пейдж, светя фонариком в сторону Кеннеди.
– Есть большая разница между увольнением и лишением лицензии, Пейдж. Если нас поймают, я потеряю свою лицензию и не смогу больше заниматься юридической практикой.
Мне на самом деле следует больше быть обеспокоенной последствиями. Я не должна здесь находиться, пока мои лучшие подруги взламывают место преступления. По крайней мере, одна проблема будет наконец-то решена… мои родители узнают, чем я занимаюсь в свободное время, когда им придется вытаскивать меня из тюрьмы.
– Первое правило, Лорелей, если ты собираешься быть в этом бизнесе: всегда носи с собой скрепку или гаечный ключ с вращением в заднем кармане и перестань быть такой сладкой задницей, – объясняет Кеннеди, аккуратно вставляя инструмент в замок с точностью хирурга, проводящего операцию на открытом сердце.
– Я думала, что первое правило было побороться с этим мужчиной? – со смехом спрашивает Пейдж.
– Какого черта мы будем делать, если сработает сигнализация? – шепчу я, нервно оглядываясь вокруг.
– Сигнализация не сработает, потому что Тед сказал мне, что они отключили ее на пару дней, чтобы детективы могли свободно приходить и уходить, когда им вздумается, – отвечает Кеннеди, пристально глядя на дверь, продолжая возиться с замком.
Спустя несколько секунд я слышу громкий щелчок.
– Готово! – восклицает Кеннеди.
Она достает еще один инструмент из своего заднего кармана, на этот раз швейцарский армейский нож, и разрезает им полицейскую ленту, протянутую через дверь. Поднимается во весь рост и толкает дверь, и мы заходим в темный дом.
– Я заменю ее, когда мы будем уходить. Держите фонарики вниз. Мы же не хотим, чтобы проезжающие автомобили увидел прыгающий свет в окне, – предупреждает нас Кеннеди.
Мы тут же опускает фонарики на пол.
– Ты уверена, что охранник у ворот никому ничего не скажет? – нервно спрашиваю я ее, пока мы стоим в фойе.
– Однозначно. Я ходила в школу с этим парнем, и пару месяцев назад его бывшая жена попросила спросить его при встрече, как он себя чувствовал, надевая ее нижнее белье и шпильки. Я сказала ему, что отправлю уйму писем по емайл всем, кого он знает, – отвечает Кеннеди.
– Боже мой, этот парень прыгал вокруг нее на кухне в чулках в сетку и туфлях на шпильке? – в шоке спрашивает Пэйдж, я закрываю за нами дверь.
Кеннеди кивает, светя своим фонариком слева направо.
– Именно он. Его жена пришла домой как-то пораньше с работы и увидела, как он танцует заключительную часть танца из «Грязных танцев».
Пейдж и я стоим позади Кеннеди, пока она осматривается и решает в каком направлении лучше двигаться.
– Это место действительно жуткое. Тут кто-то умер, – тихо жалостно говорит Пейдж, пока мы медленно шаг за шагом через фойе направляемся в библиотеку.
Хотя темно и Кеннеди идет впереди нас, но я вижу, как она закатывает глаза.
– Перестань быть таким ребенком. Тела же здесь уже нет.
– Ты не хочешь признаться, что тебя это пугает хоть чуть-чуть? Ты вошла в дом, где находилось его тело. Это просто ужасно, – говорит Пейдж с содроганием, пока мы останавливаемся рядом с кровавым пятном на кремовом ковре.
Кеннеди игнорирует ее жалобы и направляется к гигантскому дубовому столу в дальнем конце комнаты.
– Я начну с этой комнаты. Лорелей, ты проверь первый этаж. У это парня дом с размером небольшой страны. Он мог бы расположить десять фирм в таком большом доме, но вместо этого, он сделал библиотеку на первом этаже. Очевидно, что он немного странноват. Пейдж, тебе нужно осмотреть все комнаты наверху и постараться найти картотеку или какое-то место, где Ричард мог хранить документы. В этом доме он явно ощущал себя в полной безопасности… подруги, ищите все, что сможете найти.
– Черт побери, почему я должна бродить наверху одна?
Пейдж стоит в дверях, скрестив руки на груди.
– Нечего бояться. Это всего лишь пустой дом. Соберись и приступай к работе, – командует Кеннеди. – Может быть, если повезет, ты сможешь покапаться в гардеробе бывшей. Она давно съехала, но я слышала, как в день убийства офицеры сказали, что она кое-что оставила из вещей.
Даже от слабого света наших фонарей, я вижу, как глаза Пейдж загораются от волнения.
– Если понадоблюсь, я буду наверху.
Она поворачивается и просто выбегает из комнаты, спустя несколько секунд я слышу стук ее каблуков по лестнице.
В течение следующих двадцати минут, я осматриваю первый этаж, передвигаясь из комнаты в комнату, не обнаружив ничего интересного. Я возвращаюсь в библиотеку и застаю Кеннеди, читающую содержимое папок, которые она вытащила из стола.
– Мне даже не верится, что Пейдж была так напугана, придя в этот дом, – со смехом говорит мне Кеннеди, как только видит меня. – Она крупнейшая кокетка… СУКИН ГРЕБАННЫЙ СЫН, КАКОГО ЧЕРТА ЭТО БЫЛО?
Кеннеди чуть ли не визжит совершенно не характерным для нее девчачьим голосом. И я вижу, как она вскакивает на кресло, начиная водить фонариком туда-сюда под столом.
– Что-то дотронулось до моей ноги! Что-то коснулось моей ноги! – кричит она.
Направляя свой фонарик под стол, я медленно обхожу вокруг него, пока не останавливаюсь рядом с креслом Кеннеди.
– Я ничего не вижу. Ты уверена, что не задела ногой об стол? – спрашиваю я, присев на корточки, чтобы получше рассмотреть под столом.
– Я не задевала ногой об этот чертов стол! Что-то дотронулось до моей лодыжки, – с раздражением утверждает она.
Я стараюсь скрыть свой смех от того насколько испугана и зла Кеннеди.
– Что ты недавно сказала Пейдж? – спрашиваю ее я, продолжая свой путь вокруг массивного стола. – Перестань быть таким ребенком?
Я не могу уже сдерживаться и фыркаю от смеха.
– Не заставляй меня сходить с этого кресла и надирать тебе задницу, Лорелей.
Я снова смеюсь и качаю головой.
– Здесь никого нет. Думаю, ты просто… БОЖЕ ЖЕ МОЙ, ЧТО ЭТО?!
Звук напоминает помесь гремучей змеи и причитания умирающего доходяги из-под стола. Я спешно отскакиваю, спотыкаюсь и падаю на задницу. Фонарик выпадает из рук, катится по полу, луч мигает из стороны в сторону по всей комнате, как вспышка света.
– Я говорила тебе! Говорила, что кто-то коснулся меня! – победно кричит Кеннеди.
Я продолжаю на заднице отползать как можно дальше назад, подальше от стола.
– Перестань так радоваться, а вдруг тот, кто под столом пытается нас убить!
Вдруг комната наполняется ярким светом, я морщусь, моргая.
– Выключи свет! А если кто-то увидит? – кричит Кеннеди Пейдж, стоящей в дверях.
Закатив глаза, Пейдж шагает по комнате, опускается на четвереньки и наполовину исчезает под столом. Шипение и стоны становятся громче, когда Пейдж вдруг вытаскивает белый сердитый шар, похожий на кошку.
– Правда? Я слышала даже наверху, как ты кричала. Соседи, наверное, услышали уже тебя. Свет – это наименьшая твоя проблема, – говорит Пейдж, поднимаясь с кошкой, крепко ухватив ее за загривок.
Поднявшись на ноги, я подхожу к ней.
– Ой, бедняжка. Ты одна в этом доме всю неделю. У нее все еще засохшая кровь на лапах.
Кошка отвечает на мое беспокойство шипением с такой силой, что даже плюется.
– Пока вы, две идиотки пребывали в ужасе от кошки, я нашла кое-какие интересные письма в комнате Ричарда, – говорит нам Пейдж, протягивая мне кошку и нагибаясь, чтобы забрать с пола бумаги.
Кошка смотрит на меня большими, грустными глазами и я чувствую своеобразную связь с ней, она начинает низко урчать и снова шипит.
Кеннеди слезает со стула и поворачивается, показывая рукой на кошку.
Подняв руки вверх, качает отрицательно головой.
– О нет. Даже не думай об этом. Эта кошка засранка.
Кошка шипит и пытается вырваться из моих рук к Кеннеди. Я крепче держу ее, пытаясь удержать ее, чтобы она не бросилась царапать лицо Кеннеди.
– Не называй ее так, – шепчу я. – Скорее всего, она пребывает в шоке, что убийство ее хозяина произошло прямо у нее на глазах.
Я удерживаю ее одной рукой, второй пытаясь успокоить, почесав за ушами.
Кеннеди делает шаг вперед и внимательно смотрит на кошку.
– Сейчас уже не такая крутая, да?
Кошка опять шипит, и я отворачиваюсь от Кеннеди, так по крайней мере ее никто не будет дразнить.
– Так какие письма ты нашла в комнате Ричарда? – спрашиваю я Пейдж.
Она протягивает бумажки, Кеннеди просматривает их.
– Ну и ну. Похоже адвокат Ричарда пытался его шантажировать, – говорит Кеннеди с улыбкой. – Месяц назад он послал Ричарду электронное письмо, сообщив, что если Ричард не заплатит ему четверть миллиона долларов, он расскажет все, что знает.
– А не сказано, что он имеет ввиду? – спрашиваю я.
Кеннеди листает страницы.
– Неа. Здесь повторяется одно и тоже, но Ричард в основном говорит ему отвалить.
Кеннеди протягивает мне письма, и когда я вижу имя и адрес электронной почты в верхнем углу страницы, мой рот раскрывается.
– О, Боже мой. Я знаю этого парня. Я училась с ним в юридической школе.
Майлс Харпер. Он был в выпускном классе, и мы пересекались пару раз с ним на занятиях. Он был идиотом тогда, и несколько раз я видела его на общественных мероприятиях, уже когда учились на юрфаке, могу сказать одно – он не изменился.
– Ну, значит, заставить его рассказать тебе все – это просто твоя удача, – говорит мне Пейдж с улыбкой.
– Пейдж, почему на тебе блестящие серебряные туфли? – вдруг спрашивает Кеннеди.
Я смотрю на ноги Пейдж и, конечно же, черные сапоги, в которых она пришла, сейчас заменены на четырехдюймовые шпильки, покрытые кристаллами.
– Ты правда думаешь, что я найдя гардероб бывшей жены миллиардера не примерила бы шпильки? Я не могу поверить, что она оставила их.
Пейдж выставляет свою ногу и свет просто переливается и искрится от ее туфель.
– Верни, – предупреждает Кеннеди.
Пейдж переминается с ноги на ногу на шпильках.
– Но ей они даже не нужны! И у нее шесть пар просто потрясающей обуви здесь. Они из летней коллекции Даниэля Мичетти 2010 году. Это кристаллы Сваровски!
– Ты что, говоришь по-русски? – жалуется Кеннеди. – Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Кошка шипит на Кеннеди.
– О, заткнись чертовая кошка. Верни обратно обувь и валим отсюда.
Кеннеди хватает мой фонарик с пола и смотрит на Пейдж, когда та выходит из комнаты, чтобы вернуть обратно обувь. Кеннеди останавливается в дверном проеме и оглядывается на меня, вопросительно приподнимая бровь.
Я делаю вид, что не понимаю ее вопроса, и продолжаю гладить кошку по голове. Наконец, она всплескивает руками.
– Ах, ты должно быть шутишь?
Я выхожу из себя.
– Я не могу оставить ее здесь. Она грязная, голодная и совершенно одна.
Кеннеди качает головой и вздыхает.
– Хорошо. Но если эта тварь сделает что-то мне, поскольку так смотрит на меня, по дороге домой, я открою дверь и вытолкаю вас обоих на полосу встречного движения.
