Текст книги "След крови"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

7

– Это наши южные поля, это – территория заповедника, мистер Кляйнбайн живет вот здесь, а тут – владения старика Бьена.

Питер склонился к своему наброску и провел на земле еще три линии.

– У тебя дорога к школе изгибается, – заметила Роза, опершись на его плечо.

– Там ведь на пути скала.

– Так и нарисуй ее здесь…

Девушка стерла ладонью нарисованную братом дорогу и провела указательным пальнем свой вариант. Питер фыркнул:

– Тогда дорога изгибается под неправильным углом.

– Не совсем так. Она все равно идет отсюда вниз…

– Вниз, но не в том направлении, – не унимался ее брат.

– Это не так!

– Нет, так!

Рты и пальцы обоих были испачканы ягодным соком, и Вики изумилась, как быстро эти двое из взрослых превращаются в детей. Она, вернувшись от мистера Кляйнбайна, расставшегося с ней с многозначительными подмигиваниями и намеками, решила не открывать молодым Хееркенсам, что их сосед думает, что они – нудисты. Женщина пока не решила, поведает ли об этом их дяде Стюарту; главным образом потому, что сомневалась, что это тронет его хотя бы в малейшей степени.

– Перекресток должен быть в этом месте!

– Вовсе нет!

– А я говорю – да!

– Не имеет значения, – произнесла Вики, резко прекращая их споры. Вервольфы, как она поняла, наблюдая за тем, как дети рисуют владения окружающих их соседей, были не слишком искушены в составлении карт. Хотя, возможно, они знали каждый куст и каждый столб в изгороди на своей территории. Размеры, которые вычерчивал Питер, не соответствовали тем, которые запомнила Вики. Она нахмурилась и в очередной раз поправила съехавшие очки. – Насколько я могу предположить, там стоит дерево. В том месте, где я наконец вышла из леса.

– Но почему же вы не пошли обратно по своему следу? – спросила Роза, все еще недоумевавшая по этому поводу, несмотря на предоставленные ей объяснения.

Вики вздохнула. Оборотни к тому же испытывали определенные трудности, пытаясь осознать слово «заблудиться».

Прежде чем они смогли заново поднять тему возможности возвращения по следу, маленькая черная головка высунулась из-под руки Вики и на сцене появился Тень, предпринявший попытку получше рассмотреть, что здесь происходит.

Питер схватил его за загривок и оттащил назад.

– Убирайся отсюда, ты все только испортишь.

– Да нет, ничего страшного. – Вики встала, отряхивая шорты – трава на лужайке была с пыльными проплешинами. – Я думаю, что увидела столько, сколько смогла.

Ей было необходимо зайти в дом и сделать несколько телефонных звонков; эти дилетантские рисунки представлялись ей бесполезными.

Тень извивался в объятиях кузена и, когда Питер отпустил его, превратился в охваченного возбуждением маленького мальчика.

– Покажи Вики свой фокус, Питер!

Несмотря на загар, Питер покраснел.

– Не думаю, что мисс Нельсон захочется на это смотреть, приятель.

– Нет, она захочет! – Дэниел от избытка чувств аж подпрыгивал перед Вики.

– Ты хочешь, ведь правда?

Она не представляла, о чем идет речь, но как можно было сказать «нет» в лицо прелестному мальчугану, полному воодушевления?

– Конечно, я очень хочу.

Он рванулся обратно к Питеру.

– Вот видишь?

Юноша вздохнул.

– Ладно, – сдался он и, наклонившись, поправил прядь волос Дэниела, упавшую тому на глаза. – Ступай и принеси его.

С пронзительным лаем Тень помчался ко входу в дом.

– Он всегда лает, когда проделывает такое? – вслух подумала Вики.

– Вообще-то, нет. – Уши Розы настороженно повернулись в направлении звука. – Звуки, которые мы издаем, находясь в ином обличье, – своего рода проявление эмоций, выраженных во весь голос.

– Значит, лай Тени можно истолковать как «Вот здорово! Вот здорово!»?

Близнецы переглянулись и рассмеялись.

– Довольно близко по смыслу, – признала девушк; Тень примчался обратно молча, но, как Вики подозревала, лишь потому, что огромный желтый фрисби [4]4
  «Frisbee» – пластмассовый диск диаметром 20 – 30 см, который игроки перекидывают друг другу резким закручивающим движением кисти.


[Закрыть], зажатый в зубах, не позволял ему лаять. Он уронил диск к ногам Питера – причем похоже было на то, что игрушку не только слегка покусывали, – и сел снова, тяжело дыша в ожидании чуда.

Питер избавился от шорт и подхватил пластмассовый диск.

– Ты готов? – спросил он.

Тень, скребя задними лапами по земле, подтвердил свою полную готовность.

Проявив определенное сходство с древнегреческил дискоболом, Питер метнул фрисби в воздух. Тень помчался за ним, и мгновеньем позже за ним последовал Ураган. Мускулы перекатывались под его красно-коричневой шкурой, он пробежал мимо младшего вервольфа, подтянул под себя задние ноги и взмыл в воздух с разинутыми челюстями, уже приготовившиесь зажать в зубах край диска.

Однако он не успел это сделать, так как большой черный вервольф перехватил фрисби буквально перед самым его носом и приземлился вместе с Ураганом и Тенью, преследовавших его в отчаянной погоне.

Роза засмеялась, сунула в руки Вики свой сарафан, и вот уже Льдинка пустилась за двумя своими братьями. Они гонялись некоторое время по двору, затем, действуя как одна команда, Льдинка и Ураган отрезали путь большему оборотню и повалили его на землю. Тень, все еще взахлеб лающий, – как только он ухитрялся обрести дыхание? – бросился в эту кучу катающихся по двору тел.

Спустя минуту Надин взглянула на клубок разномастных шкур, отбросила фрисби в сторону и улыбнулась Вики.

– Похоже, что вы уже готовы к ленчу? – сказала она.

– Мы обнаружили следы не дальше, чем в пятистах ярдах от дома. – Слова были едва различимы сквозь рычание.

Последовавшее молчание длилось всего несколько секунд, затем раздался ответный гневный вой.

Надин пересекла кухню и стиснула руку мужа.

– Чьи? – требовательно спросила она – Чьи это бяли следы?

– Мы не знаем.

– Но запах…

– Чеснок. От следов несло чесноком.

– Насколько давние? – не унимался Питер.

– Двенадцать часов. Может быть, несколько больше. Или слегка меньше. – Волосы Стюарта встали дыбом, и он, будучи не в состоянии сидеть спокойно, принялся расхаживать взад и вперед большими шагами.

Если Черный был застрелен с того дерева в лесу, на что указывают все улики, пять сотен ярдов и двенадцать часов означают, что убийца находился в окрестностях дома где-то прошлой ночью.

– Быть может, вам всем было бы лучше перебраться куда-нибудь в гостиницу, в город, пока все это не закончится, – предположила Вики, уже зная заранее, до того как слова слетели с ее языка, какова будет реакция.

– Нет! – взорвался, оборачиваясь к ней, вожак стаи – Это наша территория, и мы обязаны защищать ее!

– Он охотится не за вашей территорией, – возразила женщина, чувствуя, как голос ее набирает силу. – Он хочет убить вас! Переберитесь отсюда за пределы его досягаемости, хотя бы только на время. Это единственное разумное действие в данной ситуации!

– Мы не сбежим, не доставим ему такую радость.

– Но если он имеет возможность подойти так близко, вы не сможете защитить себя.

Глаза Стюарта сузились, и его слова вновь чуть не утонули в рычании.

– Такого больше не произойдет.

– Как вы предполагаете прекратить все это? – Похоже, спорить с доминирующим самцом было потруднее, чем с Селуччи.

– Мы будем охранять…

– Вас не будут охранять!

– Он не заходил на нашу территорию прежде!

Вики глубоко вздохнула. Этот разговор не мог ни к чему привести.

– По крайней мере, отошлите отсюда детей.

– Нет. Ответ Стюарта прозвучал как вызов.

Вики повернулась к Надин, ожидая от нее поддержки. Безусловно, она должна понимать необходимость уберечь детей.

– Дети должны оставаться в пределах зоны безопасности, которую может обеспечить им стая. – Надин крепко прижимала к себе торжествующе поглядывавшего на всех Дэниела, гладя его по волосам. Тот, в свою очередь, тесно прижимался к матери.

– Этот трус с ружьем не заставит стаю спасаться бегством. – Стюарт выхватил свой стул из-под стола и упал на него. – И что бы мерзавец ни делал, он не будет управлять этой стаей. Мы будем продолжать жить как всегда. – Он ткнул пальцем в Вики. – А вы должны найти его!

Стюарт не испытывал по отношению к ней гнева, Вики понимала это, но вожак стаи злился на самого себя, на явную невозможность защитить свое семейство. Несмотря на то что жар его взгляда заставил ее отвести глаза в сторону, она сказала;

– Я найду его.

«Остается только надеяться, что я найду его вовремя», – этого, разумеется, женщина вслух не произнесла…

Ленч определенно начался как нападение на кого-то; мясо раздиралось и рвалось в клочья сверкающими белыми зубами – очевидно, знаменуя собой подмену вражеского горла. К счастью для Вики, миролюбивая обстановка восстановилась довольно быстро, вервольфы – особенно младшие – были не способны предаваться угрюмому настроению в течение длительного времени. Вскоре они были отвлечены иными неотложными заботами, такими, как например, кто позабыл выложить масло из холодильника, или куда все же исчезла соль.

Все семейство ело за столом в человечьем обличье и более или менее в человеческом стиле.

– Это облегчает детям жизнь, когда они идут в школу, – пояснила Надин, вкладывая вилку в руку Дэниелу и предлагая малышу ей воспользоваться.

Холодная баранина, поданная в дополнение к салату, была жирной и не особенно вкусной, но Вики почувствовала огромное облегчение, осознав, что мясо подвергли термической обработке, и потому ела его с удовольствием.

– Мисс Нельсон встречалась с Карлом Бьеном сегодня утром, – внезапно объявил Питер.

– С Карлом Бьеном? – Дональд с тревогой посмотрел на Стюарта, уши которого мгновенно прижались к голове, затем на Вики. – Зачем?

– Я хотела бы поговорить со всеми вашими соседями, – объяснила Вики, бросив взгляд на лидера стаи. – Мне необходимо знать, что они могли видеть.

– Он не бывал в наших местах уже много лет, – многозначительно сказала Надин. – С тех пор как Стюарт прогнал его из дому из-за того, что он напугал девочек. Дженнифер несколько месяцев мучили ночные кошмары о его Боге.

Ее муж раздраженно фыркнул:

– Бог. Он не узнал бы настоящего Бога, даже если тот укусил бы его в зад. Старый дурень – жвачное животное. Травоядное.

Вики озадаченно моргнула.

– Что вы имели в виду?

– Он – вегетарианец, – пояснила Роза.

– Мистер Бьен сам сказал вам об этом?

– Ему не было необходимости говорить. – Стюарт, расколов кость, тщательно высасывал из нее мозг. – Он пахнет как жвачное.

Дональд швырнул остаток хлеба на стол и обтер руки о голые бедра.

– Однажды он остановил меня в городе и долго разглагольствовал, что грех давать жизнь животным только для того, чтобы убивать их.

– Он говорил то же самое и мне, но я возразил, что убивать животных легче, чем пожирать их живьем, – Питер подбросил редиску в воздух, поймал ее зубами и с хрустом разгрыз, стараясь создать как можно больше шума.

– Ты ведешь себя чудовищно непристойно, Питер!

Дженнифер состроила своему кузену мину, выражающую отвращение, на что тот только рассмеялся, продолжая жадно поглощать ленч.

– Ведь вы не думаете, что это сделал старик Бьен, Вики? – спокойно спросила Роза, возвысив голос над уровнем общего шума за столом.

Думала ли она об этом? Живя столь близко, Карл Бьен имел равные возможности – как случайно раскрыть их тайну, так и использовать то дерево, чтобы стрелять в них оттуда. Он был в хорошей физической форме для человека его возраста и искренно придерживался религиозных верований, которые, как свидетельствовала история, всегда были в состоянии найти оправдание для убийства Однако этот человек с отвращением отзывался о подобных действиях, и в искренность его слов Вики верила, а, кроме того, след кроссовки, которые могли носить все без исключения, не мог служить свидетельством, связывавшим его с произошедшими преступлениями. Тот факт, что она ему симпатизировала, столь субъективный по существу, тоже следовало принять во внимание. Опытные полицейские обладали восприимчивостью к определенным типам личности, которые, независимо от того, насколько тщательно они маскировались, вызывали подсознательные подозрения. Карл Бьен показался Вики достойным человеком, а таковые встречались ей не так уж часто.

С другой стороны, следующий возможный подозреваемый был полицейским, и женщине не хотелось верить, что ответственным за эти убийства нужно было считать Барри By. Она взглянула на конец стола, где сидел Колин, который, будучи выше своего дяди и отца, выглядел тем не менее невысоким и тонким – он, возможно, еще не достиг физической мощи, соответствующей традиционным требованиям. Старший сын Дональда выглядел так, словно ему вонзили нож в сердце и медленно там проворачивали. Он не сказал и двух слов за все время, что сидел за столом.

Думала ли Вики, что убийцей был старик Бьен? Нет. Также она не думала и что им был напарник Колина. Но она не могла полностью исключить из списка подозреваемых ни одного из них до тех пор, пока не будет найден настоящий убийца. Слишком большое число людей могли находиться в лесу, однако, несмотря на статистику, наиболее очевидные подозреваемые не всегда оказывались виновными.

Женщина снова повернулась к Розе, терпеливо, как хищник, дожидавшейся ответа.

– До тех пор, пока я не получу больше информации, я должна подозревать каждого, Роза, даже мистера Кляйнбайна. На этой стадии расследования нельзя исключать никого.

Очистив стол от всего, что хотя бы отдаленно напоминало пищу, оборотни поднялись и разбрелись каждый по своим делам. Дональд снова обратился, прошествовал на веранду и без сил повалился на стул. Тень, спросив разрешения у матери, схватил кость и, вцепившись в нее передними лапами, грыз до тех пор, пока полностью с ней не расправился.

Вики встала одновременно с Колином, но тот, отвернувшись, направился к выходу из кухни, не обращая на нее никакого внимания.

– Колин! – Даже Вики застыла, услышав столь выразительные командные нотки в голосе Стюарта, а его племянник резко остановился, ссутулив плечи. – Вики хочет поговорить с тобой.

Тот медленно повернулся, сверкнув клыками.

– Колин… – Имя прозвучало как рычание, тихое и угрожающее.

Более младший вервольф помедлил мгновенье, затем плечи его распрямились и он отрывистым движением головы предложил Вики следовать за собой.

– На улице слишком жарко, поэтому лучше побеседовать в моей комнате, – сказал он, не оборачиваясь. – Да и дети не будут вмешиваться.

Вики не была столь уверена в этом, уже имея представление об отношении к личной жизни в семействе оборотней, но, если Колину так было удобнее, они могли говорить хоть на крыше, настолько ей это было безразлично.

Его комната была одной из трех, построенных дополнительно над навесом для хранения дров, а дверь в следующую оказалась первой, которую Вики увидела закрытой в доме.

– Генри, – произнес Колин вместо объяснения, когда они проходили мимо. – Он закрывает ее изнутри.

– Но ведь это вообще не спальня…

– Верно. Это кладовка. В ней даже нет окна, но, если сдвинуть все припасы к стенам, освобождается место для койки.

Вики провела ладонью по темному дереву и подумала, чувствует ли Генри ее присутствие в коридоре. Попыталась представить, на что это похоже – лежать здесь в полной темноте.

«Я не видел солнца уже свыше четырех сотен лет».

Она вздохнула и вошла в комнату Колина. Тот бросился на кровать, сцепив пальцы за головой, и взглянул на нее сквозь сузившиеся глаза. Вопреки внешне расслабленной позе, каждый мускул в его теле дрожал от напряжения, изготовившись то ли к борьбе, то ли к бегству. Вики не была уверена, к чему именно он готовился, но не хотела и выяснять этого.

– Я тоже предпочитаю сдавать в стирку свою одежду, – сказала она, кивком указывая на полдюжины чистых форменных рубашек, висевших все еще в пластиковых чехлах на двери шкафа Сбросив пару тренировочных штанов с деревянного стула, она села. – Мне кажется, есть куда лучшее применение свободному времени, чем глаженье белья. – Она наклонилась вперед, опершись локтями на колени. – Итак, думаете ли вы, что это совершил ваш напарник?

Глаза Колина сузились еще сильнее, а зубы оскалились, но прежде чем он попытался ответить, женщина добавила сухо:

– Или вы хотите помочь мне доказать, что он этого не делал?

Медленно, не сводя глаз с ее лица, молодой оборотень сел. Вики восприняла его озадаченное внимание с хладнокровным спокойствием и ожидала, что последует дальше. Следующее слово было за ним.

– Не думаю, что это сделал Барри, – сказал он наконец.

– Я этого и не говорила. – Она положила подбородок на сплетенные пальцы. – И я не хочу верить, что он сделал это, а вы – тот человек, который может лучше других доказать его невиновность. Ради Христа, Колин, постарайтесь думать как полицейский, а не… как овчарка. – Он вздрогнул. – Имел ли Барри такую возможность?

На мгновение Вики не была уверена, что он собирается ей ответить, затем Колин присел на край кровати в позе, являющейся зеркальным отражением ее собственной, и вздохнул:

– Имел. Мы работали в день оба раза, когда это случилось. Он знает нашу ферму и территорию заповедника. Дежурство закончили в одиннадцать часов прошлой ночью, и Барри мог легко прийти сюда после смены и оставить те следы.

– Все понятно, эти обстоятельства свидетельствует против него, и мы знаем, что он искусный стрелок…

– Да, он настолько хорош, что надеется попасть на следующие Олимпийские игры. Однако если он и отливает пули из серебра, то я не смог найти никаких следов этого, а, можете мне поверить, искал я тщательно.

– Есть ли у него мотив?

Колин покачал головой:

– Откуда мне знать? Если Барри сделал это, может быть, он сумасшедший.

– А это так?

– Что именно?

– Я имею в виду, он действительно не в себе? Вы проводите по восемь часов в день с этим человеком. Если он сумасшедший, вы должны были заметить хоть что-нибудь. – Она перевела на него взгляд и, заметив озадаченный вид собеседника, использовала голос, как бейсбольную биту. – Думайте, черт подери! Употребите свои знания!

Уши Колина явственно сдвинулись назад, дыхание участилось, но молодой вервольф вполне владел собой, и Вики действительно видела, что он размышляет о правомерности этого предположения. Его способность держать себя в руках произвела на женщину сильное впечатление. Если бы незнакомый человек попробовал говорить в подобном тоне с ней, она, скорее всего, сотворила бы какую-нибудь глупость.

После минутного размышления Колин нахмурился.

– Я, может быть, не смог бы присягнуть в этом перед судом, – медленно проговорил он, – но готов поклясться жизнью, что он душевно здоров.

– Ты клянешься своей жизнью, что он в здравом рассудке, – сухо констатировала Вики, – каждый раз, когда вы вместе выходите из дверей полицейского участка. Теперь, когда мы установили это, почему бы нам не сосредоточиться на доказательствах, что он не делал этого.

– Но…

– Что «но»? – вспылила Вики, которую поведение Колина начинало уже раздражать. Она понимала, что ее собеседник оказался в ужасном положении, разрываясь между семьей и своим напарником, но это не является оправданием для отключения мозгов. – Расскажи мне об этом человеке.

– Мы мы вместе учились в полицейской школе. – Колин провел ладонью по коротко остриженным волосам, подчеркивающим остроту подбородка и ушей. – Я вообще не стал бы полицейским, если бы не Барри, и, думаю, то же самое случилось бы и с ним, если бы там не было меня. Он был единственным кадетом с очевидными признаками представителя «этнического меньшинства», а я… я был тем, чем являюсь. И он об этом довольно скоро узнал. Когда нас распределяли после окончания, мы приложили все силы к тому, чтобы остаться вместе – поймите, не потому вовсе, что испытывали друг к другу какую-то особенную привязанность или еще что-нибудь…

Вики не удивило философское отношение Барри к тому, кем является его напарник. В отношениях «мы против них», которые невольно вырабатываются среди полицейских в силу специфических обстоятельств их службы, выяснение факта, что один из «наших» оказался вервольфом, может потребовать разбирательства, по меньшей мере, на индивидуальном уровне. «Могу ли я рассчитывать на поддержку своего напарника?» – таков был главный вопрос, а вовсе не: «Лает ли мой напарник на луну?» И теперь, когда она задумалась над этим, Вики уже сознавала, что знает нескольких полицейских, «лаявших на луну».

– … и в ночь, когда меня ранили…

– Подожди-ка, когда тебя что?

Колин нетерпеливо повел плечами:

– Мы застали врасплох пару панков во время налета. Они сбежали, отстреливаясь. Я заработал пулю в ногу. Ничего серьезного.

– Плохо. Очень плохо. – Вики усмехнулась. – Барри был там?

– Был, конечно.

– Он видел, что ты теряешь кровь?

– Да.

– Быть может, позже вы говорили о смерти, о том, думаешь ли ты, что вас убьют?

– Да, но…

– Почему Барри должен был стрелять в вервольфа серебряными пулями – дорогостоящими зарядами, которые ему приходилось изготавливать самому, рискуя попасться на этом, – когда он знал, что добрый старый свинец сгодится для этого ничуть не хуже?

– Может, чтобы сбить нас со следа?

– Колин! – Вики выбросила руки вверх. – Это мог бы задумать сумасшедший, а ты уже заявил мне, что Барри вполне в здравом рассудке. Доверяй своим инстинктам. По крайней мере, если располагаешь достаточным количеством фактов, чтобы подтверждать их.

Ее собеседник раскрыл рот, закрыл его, а затем содрогнулся, словно освободился от тяжкого груза. Он вскочил на ноги, закинул голову назад и завыл.

Вики, совершенно забывшая, что он был голый, внезапно обнаружила, что весьма озабочена этим обстоятельством. Оборотень сексуально реагировал на запах, и, следовательно, вообще не реагировал на человека, но люди обладают визуально обоснованным либидо, и Вики вынуждена была удержать свое собственное в пределах промежности.

«О Господи, этого мне только не хватало!» – подумала она, когда громадные лапы опустились ей на плечи, а большой розовый язык энергично прошелся по всему ее лицу.

После того как Колин отправился на встречу с вожаком стаи – ему нужно было получить разрешение Стюарта для решительного разговора с Барри о том, что происходит, – Вики провела часть дня в телефонных разговорах, получив подтверждение, что местный егерь действительно был на севере с начала августа – а значит, и в течение тех двух ночей, когда произошли убийства; более того, его алиби было подтверждено свидетельствами посетителей тамошнего бара. Закончив с этим вопросом и вычеркнув Артура Фортрина из списка подозреваемых, она переоделась, и Питер с Розой отвезли ее в Лондон.

Ураган провел все путешествие, высунув голову из окна, с открытым ртом, с глазами, сузившимися от ветра, с ушами, плотно прижатыми к черепу.

Список членов обоих клубов птицеводов достать оказалось несложно. Вики просто предъявила президентам каждого клуба свое удостоверение и объяснила обоим, что ее наняли найти дальнего родственника весьма богатого человека.

– Все, что я должна сделать, – выяснить, жил ли он когда-то близ Лондона и увлекался ли наблюдением за птицами. Если мне удастся разыскать этого человека, он получит огромные деньги.

– Но кого вы разыскиваете, мужчину или женщину?

– Я не знаю, – был ее раздраженный ответ. – Голова у старика уже почти ничего не варит, и это все, что бедняга может вспомнить, – я имею в виду, Лондон и птиц. Ах да, он пробормотал что-то о том, что этот родственник был еще снайпером.

Ни один из президентов не попался на эту удочку. Если убийца был одним из птицеводов, он или она не упомянули о его или ее интересе к оружию в разговорах с президентами обоих клубов.

– А у вас самих, случайно, не было троюродного брата по имени Энтони Кармалетти?

Вики скрестила пальцы, когда задавала этот вопрос. Если хотя бы один из них имел кузена по имени Энтони Кармалетти, история, только что пришедшая ей в голову об умирающем дальнем родственнике, собиравшемся ее обогатить, с треском бы провалилась.

Она получила решительное «нет», сопровождаемое двадцатиминутной лекцией по генеалогии в одном случае, а президент второго клуба, восьмидесятилетний старец, предложил: «Я могу расспросить мою матушку, не могли бы вы зайти ко мне завтра?». Но все же оба списка она получила. «А Селуччи говорит, что я не умею лгать. Ха».

– Что дальше? – – спросила Роза, когда Вики снова села в машину.

– Теперь мне нужен список членов фотоклуба, но сомневаюсь, что Ассоциация молодых христиан сразуже сможет протянуть мне его, а также список владельцев зарегистрированного огнестрельного оружия, который получить будет несколько легче… – Полицейские все же не отказывают без особых причин своим коллегам, хотя бы и бывшим. – Но в данный момент я хочу поговорить с доктором Диксоном.

При первом же взгляде на доктора Диксона стало очевидным, что он не мог быть убийцей. Это был тщедушный старик, который вряд ли мог бы залезть на дерево, уж не говоря о том, чтобы сделать это, нагрузившись мощным ружьем с оптическим прицелом.

Визит получился коротким, но приятным. Доктор Диксон рассказывал Вики забавные истории о Розе и Питере, когда они были еще детьми; те, о ком шла речь, им не мешали, так как были заняты в соседней комнате – исследовали коллекцию грампластинок хозяина.

– Опера, – объяснил он, когда Вики задала вопрос, чем, собственно, вызван такой пристальный интерес молодых Хееркенсов. – Каждый вервольф, с которым я когда-либо сталкивался, просто влюблен в оперное искусство.

– Каждый вервольф? – переспросила женщина.

– Каждый вервольф, с которым я встречался, – повторил он. – Прежняя стая Стюарта в Вермонте предпочитает итальянскую, но они обитают там более близко к цивилизации и могут позволить себе быть разборчивыми. Большинство остальных, по крайней мере в Канаде, особенно стая, живущая возле парка Алгонквин, и большая группа севернее, близ Мусин, буквально прилипают к приемникам, когда слушают передачи Си-Би-Си по воскресеньям после полудня.

–Так в тех краях обитают несколько стай?

– Ну, я только что упомянул о трех, и есть еще, насколько мне известно, две в Юконе и одна в северной Манитобе… – Доктор нахмурился. – Как, черт возьми я могу знать точно? Достаточно для сохранения генетического разнообразия. Хотя в некотором смысле они кажутся состоящими в кровном родстве из-за любви к опере. Им все мало. Я одолжил им массу пластинок и, – тут он намеренно возвысил голос, – иногда мне их возвращают.

– В следующий раз, доктор Диксон, – немедленно отозвался Питер. – Торжественно вам обещаем.

– Разумеется, вы их вернете, – пробормотал доктор. – Но если этот проклятый щенок снова начнет их жевать, я…

– Почешете его между ушками и скажете, что он просто восхитителен, – закончила Роза, входя в комнату с полудюжиной альбомов под мышкой. – Как вы всегда поступаете.

Когда они уже уходили, Вики помедлила на ступеньках крыльца и увидела, как Ураган через всю лужайку гонится за бабочкой.

– Что будет, когда вы умрете? – без обиняков спросила она доктора.

Тот фыркнул:

– Сгнию, наверное. Почему вы спрашиваете?

– Я имею в виду, что будет с ними? Они не прекратят нуждаться в докторе после того, как вас не станет.

– Когда наступит время, я поговорю с молодой докторшей, которой собираюсь передать свою практику. – При этих словах старик рассмеялся. – Она все никак не может понять, кем хочет стать – ветеринаром или терапевтом. Вервольфы, я полагаю, прямо созданы для нее.

– Не ждите слишком долго, – предостерегла Вики.

– Не суйтесь своим детективным носом, куда вам не положено, – огрызнулся доктор Диксон. – Я знаю семью Хееркенсов много лет, дольше, чем вы, барышня, прожили на свете. И я не собираюсь упасть замертво и оставить их одинокими перед лицом этого мира.

– Они и не будут одиноки.

Старик ухмыльнулся над ее оборонительным тоном, но голос его был мягким, когда он сказал:

– Я тоже не думаю, что такое может случиться.

Дженнифер и Мэри не вышли к обеду.

– Они разделили между собой кролика примерно час тому назад, – пояснила Надин, наблюдая за девочками из окна и улыбаясь нежно и печально.

Колин уже давно ушел на дежурство, так что за стол сели всемером. Дэниел старался как мог, чтобы заместить троих отсутствующих.

После обеда Вики работала над своими заметками – впечатлениями о Карле Бьене, Фредерике Кляйнбайне, птицеводах, докторе, над новой группой следов, – а затем просто сидела, вспоминая прошедший день и приводя свои мысли в порядок. Сделать это было довольно сложно: у нее в голове накопилось множество всякой всячины и мало что укладывалось в стройную, логически выверенную цепь событий. Оперные арии, звучавшие где-то в доме, мало могли ей в этом помочь, а причудливые обертоны, вносимые в исполнение парой молодых вервольфов, никак нельзя было назвать способствующими концентрации.

На самом деле, Вики могла придумать множество других вопросов, о которых можно было бы справиться по телефону, но вместо этого пошла к пруду, посмотреть, как Тень охотится на лягушек.

– Не позволяйте ему объедаться, – Надин постаралась перекричать музыку, когда они направились к пруду, – а то он может заболеть.

– Я бы нисколько не удивилась, – пробормотала Вики, но в результате разрешила малышу съесть обеих лягушек, которых тот поймал. Он так усердно трудился, подскакивая к ним то так, то этак, заливался столь яростным лаем, что она решила: Тень вполне заслужил это лакомство.

Вернувшись в дом, она подумала, что, кажется, сумерки растянулись на долгие часы; сверчки и Паваротти пели дуэтом гимн заходящему солнцу. Зрение Вики затуманилось, и ветер, колышущий деревья, превратился для нее в звуки смерти, спокойно приближающейся к самому дому; стук ветвей казался ей звуком щелкающего ружейного затвора. В конце концов сгущающаяся тьма прогнала ее к кухонному столу, где висящая лампочка окружила ее жестко очерченным по краям кругом света.

Наконец Дональд приподнял голову и, раздув ноздри, объявил:

– Генри встал.

Вики сдернула очки и потерла глаза. Время почти наступило.

«Ты знала, что это будет не совсем обычный день, – размышляла она, – а сейчас предвкушаешь появление бессмертного кровопийцы».