Текст книги "След крови"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Прошу вас, не затрудняйтесь. – Ее тон превратил эти слова скорее в команду, чем в учтивый ответ, и на лице Марка отразилось замешательство. – Если вы не возражаете… – продолжала она, повернувшись к Карлу.

Выслушать проповедь устраивало ее намного больше, чем оказаться в одной кабине с Марком. Он страшно напоминал ей одного сутенера, которого ей пришлось арестовывать.

– Вовсе нет. – Старик продемонстрировал недюжинный талант лицедея, сохраняя невозмутимое выражение лица, но Вики уловила искорку в его глазах и подозрительное дрожание кончиков усов. Он указал рукой в направлении подъездной тропинки и предложил гостье ему предшествовать.

Машины соответствовали своим владельцам. Черный джип последней модели с золотыми накладными деталями, шикарным интерьером салона, окном на крыше и ржавчиной по низу дверей – это практически было воплощением Марка. Десятилетний бежевый седан, недавно отполированный, так же очевидно – хотя и не столь громогласно – заявлял о принадлежности Карлу Бьену.

Вики уже взялась за дверную ручку, когда Марк окликнул ее:

– Эй! Я ведь даже не знаю вашего имени.

Она обернулась, и температура воздуха, соприкоснувшегося с ее улыбкой, стремительно упала.

– Правильно – ведь я вам его не назвала, – ответила Вики и уселась в машину.

Ее поразила очень дорогая стереосистема, установленная в салоне.

– За рулем мне нравится слушать духовные песнопения, – пояснил Карл, увидев, что она разглядывает массу лампочек и тумблеров, которыми вполне можно было бы оснастить кабину самолета Он замедлил ход у конца проезда. – Куда дальше?

Она, собственно, не имела об этом ни малейшего представления. Не знала ни адреса, ни даже названия дороги.

– Э-э, овечья ферма Хееркенсов. Вам это говорит что-нибудь?

– Да. Подавленные эмоции, скрытые в этом единственном коротком слове, заставили Вики нахмуриться. – Есть какие-то проблемы?

Костяшки пальцев, сжимающих руль, побелели.

– Вы родственники?

– Нет. Просто дружна с их знакомым. Он подумал, что мне следует отдохнуть немного за городом и привез меня к ним на уик-энд.

Майк Селуччи ни на миг не поверил бы в эту ложь – он часто говорил, что Вики самый плохой лжец, которого он встречал в жизни, – но, по-видимому, Карл ей поверил и явно почувствовал некоторое облегчение. Он свернул на грунтовую дорогу и поехал на север.

– Я познакомилась с Хееркенсами только в этот уик-энд, – продолжала она спокойно. Опыт научил ее, что прямой подход к делу всегда успешнее работает с серьезными людьми, каким был этот старик. – Вы хорошо знаете эту семью?

Губы Карла сжались в тонкую белую линию, но спустя миг он сказал:

– Когда я впервые приехал сюда, лет десять-две-надцать тому назад, пытался познакомиться с ними поближе. Старался наладить с ними добрососедские отношения. Только Хееркенсы, видно, не слишком были в этом заинтересованы.

– Я знаю, что они живут довольно уединенно.

– Уединенно! – В отрывистом смехе старика не было слышно веселья. – Я старался выполнить свои долг, как полагается доброму христианину. Знаете ли вы, мисс Нельсон, что ни один из их детей не крещен?

Вики покачала головой, но, прежде чем успела сказать что-нибудь, он продолжил:

– Я пытался привести эту семью к Господу, и знаете, что получил за свои старанья? Мне было предложено убираться из их владений и не приближаться к ним, если я не в состоянии оставить своего Господа дома.

«Вам еще повезло, что вас не покусали», – подумала Вики. – Держу пари, они вывели вас из терпения, – произнесла она вслух.

– Господь – это не нечто такое, с чем я хожу повсюду, словно с бумажником, мисс Нельсон, – отозвался Бьен довольно холодно. – Он – часть всего, что я делаю. Да, разумеется, я был рассержен…

«Рассердился настолько, чтобы убить?» Разговор начинал принимать интересный оборот.

– … но мой гнев был праведным, и рассердился я во славу Господа.

– И как поступил Господь?

Он полуобернулся к ней; на губах старика играла легкая улыбка.

– Он распорядился, чтобы этот инцидент послужил его целям.

«Это, собственно, может означать многое. – Вики выглянула из окна. Ну и как ты собираешься перейти к разговору о вервольфах?»

– Ваш племянник упомянул о том, что вы увлекаетесь наблюдением за птицами…

– Когда могу улучить свободное время от заняли садом.

– На территории заповедника вы, конечно же, бывали?

– Не так уж часто.

– Мой кузен тоже интересуется птицами. – Никого подобного у нее, разумеется, и в помине не было; это был пример лжи из учебника по проведению дознания. – Он рассказывал мне, что в лесу можно наблюдать множество пленительных явлений природы. Говорил, что буквально в каждом уголке таится что-нибудь причудливое.

– У него, я думаю, должен быть обширный перечень видов.

– Какие наиболее интересные виды вам самому удалось наблюдать?

Седые брови старика нахмурились.

– Однажды я наблюдал за арктической крачкой. Не могу себе представить, как она умудрилась оказаться так далеко на юге. Я молился, чтобы ее полет домой был безопасным, а так как видел ее всего однажды, надеюсь, что мои молитвы были услышаны.

– Неужели арктическая крачка?

– Такой же, – произнес он, не отрывая взгляда от дороги, – была реакция всех, кому я об этом рассказывал. Я никогда не лгу, мисс Нельсон. И никогда не даю никому шанс назвать меня лжецом дважды.

Как будто ее ударили по рукам.

– Простите, я не хотела вас обидеть.

«Итак, мои уловки никуда меня не привели».

– Похоже, здесь можно отлично поохотиться, – сказала она осторожно, глядя из окна и рассматривая леса и поля, проносящиеся мимо. – А вы увлекаетесь охотой?

– Нет. – В единственном слоге он выразил такое отвращение, столь сильное чувство, что Вики сразу же ему поверила – Отнимать жизни у Божьих творений – это мерзость.

Она повернулась, чтобы посмотреть Бьену в лицо, предполагая, какое рациональное объяснение он приведет в оправдание своей диеты.

– Вы не употребляете мясо?

– Не употребляю. С 54-го года.

– Ох! – Похоже, это его пунктик. – А как насчет вашего племянника?

– В моем доме он следует моим правилам. Я не пытаюсь вмешиваться в жизнь Марка за его пределами.

«Но и не одобряете ее», – догадалась женщина.

– Он уже давно живет у вас?

– Нет. – Затем он добавил: – Марк – сын моей покойной сестры. Мой единственный ныне здравствующий родственник.

«Что объясняет, почему вы вообще позволяете этому подонку находиться возле вас». Она почувствовала неодобрительное отношение старика, но было оно направлено на нее или на Марка – этого Вики сказать не могла.

– Я… э, я никогда не охотилась, – пояснила она, пытаясь вернуть его благосклонность. Это, с определенным допущением, было правдой. Она никогда в жизни не участвовала в охоте ни на одно существо, перемещающееся на четырех ногах.

– Весьма похвально с вашей стороны. Вы молитесь?

– Возможно, не столь часто, как должна бы.

Это признание заслужило его улыбку.

– Возможно, нет, – согласился Бьен и выехал на конец длинной подъездной дорожки, ведущей к ферме Хееркенсов. – Прошу извинить меня, но я могу вас довезти только до этого места.

– Извинить вас? Вы избавили меня от длительной прогулки по жаре, я перед вами в долгу. – Она выскользнула из машины и, поправляя одним пальнем сползающие очки, наклонилась обратно к открытому окну. – Спасибо вам за поездку и за воду. И за предоставленную возможность полюбоваться вашим садом.

Он торжественно кивнул:

– Не стоит благодарности. Могу ли я убедить вас присоединиться ко мне завтра на богослужении, мисс Нельсон?

– Боюсь, я не смогу.

– Ну что ж… – Старик, кажется, был разочарован. – Будьте осторожны, мисс Нельсон; если вы подвергнете опасностям свою душу, можете лишить себя вечной благодати.

Вики смогла ощутить его искренность, она знала, что это не просто слова, а потому кивнула и серьезно сказала;

– Я буду осторожна, – после чего отступила на обочину. Она стояла там до тех пор, пока Карл не развернул с трудом свою большую машину, чтобы уехать обратно, затем поправила сумку на плече и зашагала к дому Хееркенсов.

И только тогда заметила Урагана, выбравшегося из-за живой изгороди примерно в сотне метров дальше по дороге. Высунув язык, он трусил к ней, солнечный свет переливался золотистыми пятнами на его шкуре.

Шины заскрипели на гравии, большой седан набрал скорость и двинулся прямо на молодого оборотня.

Вики пыталась закричать – то ли Урагану, то ли Карлу, она не была уверена, кому именно, – но из горла, внезапно пересохшего от страха, вырвался только сдавленный хрип. Затем в воздух взмыл фонтан грязи и мелких камней, и все было кончено.

Карл Бьен, его машина и его Господь – все удалились, исчезли на дороге, а Ураган пустился в приветственный пляс вокруг нее.

Как только сердце ее вновь забилось, Вики еще раз поправила очки, другой рукой рассеянно почесывая теплый мех между ушей Урагана. Она могла бы поклясться… «Нет, должно быть, я немного перебрала солнца».

Не обнаружив ничего привлекательного на так расхваливаемом другими открытом воздухе, Марк Уильяме неторопливо возвратился в дом и вытащил из холодильника банку холодного пива.

– Слава Богу, дорогой дядюшка Карл не возражает против «умеренного потребления алкоголя». – Он засмеялся и повторил: – Слава Богу. Надеюсь, блондинистая сука получит свою долю проповедей о мире и любви и прочей религиозной ахинеи этого сбрендившего старого идиота.

Она все равно не соответствовала его типу женщин. Ему такие дылды не нравились, а привлекали покладистые, жаждущие подчиняться. Такие женщины – он мог поручиться – не станут кричать, призывая полицию, при мелком отступлении от принятых норм поведения.

– Что мне нравится в таких женщинах, так это то, что они не смогут оставить меня ни с чем. – Он отхлебнул большой глоток пива и посмотрел в кухонное окно на поля, сверкающие под лучами солнца. – Дерьмо. – Он вздохнул. – Во всем виновата Аннетт.

Если бы Аннетт не вздумалось провалить маленькую симпатичную махинацию, которую он затеял вблизи Ванкувера, ему не пришлось бы избавляться от нее так быстро, что он вынужден был даже нанять профессионального киллера. И небрежного притом. Марк содрогнулся при мысли, как близко он оказался к угрозе провести свои лучшие годы за решеткой. По счастью, он сумел устроить все так, что его подельник скончался, приняв на себя всю вину. Он едва успел прикрыть дело, реализовать большую часть полученной прибыли и убрался из этого захолустья прежде, чем семья этого человека явилась затребовать свою долю.

– И таким образом я обнаружил себя в заднем проходе цивилизации.

Покончив с пивом, Уильяме зевнул. Могло, впрочем, быть и хуже; ночи, по крайней мере, сулили редкую забаву. Ухмыляясь, он швырнул пустую банку в ящик. Полученное прошлой ночью удовольствие доказало, что его мастерство не претерпело изменений.

Второй зевок угрожал вывихом челюсти. Он оставался на ногах почти до самого утра и был разбужен непристойно рано. Может быть, следовало сейчас немного вздремнуть. «Не хотелось бы, чтобы в решительный момент дрожали пальцы. Кроме того, – подумал Марк, поднимаясь наверх, – предстоит еще одна чертова работа, и сделать ее нужно до темноты».

Когда непомерно разросшаяся живая изгородь из кустов сирени совершенно закрыла вид с дороги, Вики молча протянула Питеру его шорты.

– Спасибо. Чем вы там занимались со стариком Бьеном?

– Я вышла из леса в его владениях. – Это заявление, разумеется, не могло причинить вреда, если Питер поверит, что она ненамеренно выбрала это направление. – Он предложил довезти меня до вашей фермы.

– Ох. Хорошо, что дядя Стюарт не увидел его.

– Твой дядя действительно прогнал мистера Бьена?

– Ну да, и, не останови его вовремя тетя Надин, он, возможно, напал бы на него.

Вики почувствовала, как ее брови поползли вверх, и она повернула голову, чтобы взглянуть на Питера. Женщина привыкла к бесплотным голосам людей, идущих с ней рядом, но иногда необходимо было видеть их лица.

– Он хотел напасть на него из-за различий в религии?

– Это вам рассказал старик Бьен? – фыркнул Питер. – Дженнифер и Мэри было шесть, может семь, и тетя Надин донашивала Дэниела. Бьен зашел к нам – тогда он частенько наведывался, все пытался спасти наши души, и это страшно выводило всех нас из терпения – и начал разглагольствовать об адском огне. Я не знаю, что именно он говорил, меня там не было, но он действительно напугал девочек, и они начали завывать. – Брови юноши опустились, а уши прижались к черепу. – Не следует так вести себя со щенками. Так или иначе, дядя Стюарт не стерпел, и на этом все закончилось. Больше он не приходил.

– Его это сильно разозлило, – вздохнула Вики.

– Не столько его, сколько дядю Стюарта.

– Но, должно быть, ты иногда встречаешь его случайно…

Питер выглядел растерянным.

– Почему я должен его встречать?

Вики на миг задумалась. Действительно, почему? Она тоже не видела двоих молодых людей, поселившихся в квартире в цокольном этаже ее дома, с того самого дня, как они въехали. Если в течение почти трех лет она не сталкивалась с ними в вестибюле, хотя у них общая дверь… «Ну что ж, с тем более высокой вероятностью можно никогда не встретиться с кем-нибудь здесь, на этом огромном пространстве».

– Ладно, не бери в голову.

Юноша пожал плечами, и великолепные брызги золотисто-рыжих волос у него на груди засверкали на солнце.

Они дошли до конца лужайки, и Вики элегантно облокотилась на громадное дерево, стерегущее вход на лужайку. Утирая капли пота со лба, она раскрыла рот, чтобы спросить, куда подевались все остальные, когда Питер, запрокинув назад голову, без слов пробежал голосом вверх и вниз двойную октаву.

– Роза хочет вам что-то рассказать, – сказал он в качестве объяснения.

Роза хотела рассказать ей о Фредерике Кляйнбайне.

– Я думаю, она дает волю воображению, – высказался Питер, когда сестра закончила свой рассказ. – Что вы об этом думаете, мисс Нельсон?

– Я думаю, – ответила Вики, – что лучше бы мне побеседовать с мистером Кляйнбайном.

Она не добавила, что сомневается, что дерево упало, именно в тот момент и таким образом по естественным причинам. Без особых размышлений женщина могла привести по меньшей мере два способа, как сделать это, не оставив запаха, по которому вервольфы могли бы отыскать виновника содеянного. Если бы Питер действительно отправился за помощью, она не сомневалась, что, вернувшись, он нашел бы свою сестру застреленной таким же образом, как были убиты Искра и Черный. А это означает, что система действии убийцы не является жестко связанной с тем деревом в лесу. Что серьезно усложняет дело.

«Надо благодарить Бога за Фредерика Кляйнбайна». Его появление, несомненно, спасло жизнь Льдинке и одновременно исключило этого человека из списка подозреваемых.

Подведя итоги, она подумала, однако, что неплохо было бы все же потолковать с ним.

Роза окинула брата торжествующим взглядом.

– Его дом сразу за перекрестком. Я могу рассказать вам, как туда проехать, если вы захотите воспользоваться машиной Генри.

– Машиной Генри?

– Да. Это примерно в трех с половиной милях, может быть, чуть дальше. На четырех ногах это недалеко, но для двух…

Питер наклонился вперед, ноздри его раздулись.

– Что-то случилось? – спросил он, обращаясь к Вики.

«Ничего не случилось. Но, как я и подозревала с самого начала, я опять оказываюсь совершенно беспомощной. Вы видите, а я – нет. То есть, не могу видеть. И я не могу водить машину. Какого черта надеяться, что я смогу хоть что-то сделать и что я смогу сказать вам… »

От неожиданности женщина едва не подскочила: Роза потянулась к ней и стала поглаживать ее руку, мозолистыми пальцами дотрагиваясь до потной кожи. Вики поняла, что к ней прикасались, чтобы утешить – не из жалости, и потому удержалась и не отдернула руку.

– Я не вожу машину. – Она произнесла это твердым тоном, чтобы унять дрожь в голосе. – У меня проблемы со зрением.

– Ох, и все дело в этом? – Питер распрямился с облегчением. – Так бы сразу и сказали. Мы отвезем вас. Только сбегаю за ключами.

Он улыбнулся, сверкнув ослепительными зубами, и размашистыми шагами направился к дому.

Вики смотрела, как юноша исчез в кухне, затем повернулась, чтобы взглянуть на улыбающуюся Розу, довольную, что проблема решена. «Не суди о них по человеческим нормам». Фраза быстро становилась неким рефреном.

– … Во всяком случае, дядя Стюарт говорит, что если вам нужны дрова, это дерево – ваше.

– Очень хорошо. Скажите своему дяде, я заберу его, как только спадет жара – Фредерик Кляйнбайн провел по потному лицу ладонью мясистой руки. – Ах да. У меня поспела поздняя малина, и ягоды уже начинают гнить, потому что я слишком толст и ленив для того чтобы собирать ее; вас это не интересует?

Близнецы обернулись к Вики, та пожала плечами.

– Только не просите меня помочь. Я постою здесь в тени и побеседую с мистером Кляйнбайном. – А мистеру Кляйнбайну, весьма очевидно, в свою очередь хотелось поговорить с ней…

– Итак, – начал тот моментом позже, – вы приехали сюда в гости из города. Вы давно знаете Хееркенсов?

– Совсем не знаю. Я друг их знакомого. А вы их хорошо знаете?

– Не могу сказать, что так уж хорошо. Нет. – Он взглянул на Розу и Питера, которые почти скрылись в густых зарослях малинника – Они держатся отдельно, это семейство. Не то чтобы недружелюбно, но на расстоянии.

– А местные их уважают?

– Почему нет? Налоги они платят исправно. Дети посещают школу. – Палец, которым он поманил ее поближе к себе, напоминал вареную сосиску. – Нет закона, запрещающего вступать в партию любителей животных.

Вики скрыла улыбку. Партия любителей животных – вот какова была здешняя концепция.

Кляйнбайн наклонился вперед, вся его поза говорила о том, что он хочет поделиться с ней каким-то секретом.

«Вот сейчас все и выяснится», – с замершим сердцем подумала Вики.

– Вы остановились у них, поэтому должны это знать.

Женщина тряхнула головой, пытаясь сохранить на лице слегка смущенное выражение.

– Знать что именно?

– Эти Хееркенсы…

– Да?

– Все их семейство…

Теперь она сама невольно подалась вперед.

– … они…

Их носы уже практически соприкасались.

– … знаете ли, нудисты.

Вики моргнула и отпрянула, моментально лишившись дара речи.

Фредерик Кляйнбайн также отодвинулся и мудро кивнул, его двойной подбородок торжественно колыхался сам по себе, словно подчеркивая значение сказанного.

– Но в присутствии кого-либо они всегда одеты. – Тут все его лицо сморщилось в блаженной улыбке. – Как жаль, не правда ли?

– Как вы узнали об этом? – наконец удалось вымолвить Вики.

Палец-сосиска снова покачался перед ее носом.

– Я вижу признаки. Незаметные с виду признаки. Осторожные люди эти Хееркенсы, но иногда где-то все же мелькает обнаженное тело. Вот почему они держат больших собак – предупреждать их, когда подходят посторонние, чтобы они успели одеться. – Он пожал плечами. – Все знают об этом. Большинство считают, что нагота – это грех, и стараются обойти их ферму, чтобы избежать встречи с Хееркенсами. А я нет. Я говорю, какое мне дело до того, что они делают на своей собственной земле? – Кляйнбайн махнул рукой в направлении кустов малинника. – Дети довольны. Что еще имеет значение? Кроме того, – и на этот раз его улыбку сопровождало несомненно похотливое подергивание выразительных бровей, – тела у них очень красивые.

Вики не могла с ним не согласиться. Стало быть, окружающие думают, что Хееркенсы – нудисты, вот оно как. Она сомневалась, что местные обыватели были способны придумать более удачное объяснение. То, что люди видят, в то они и верят, а люди, высматривающие плоть, вряд ли обнаружат мех.

«И чертовски легче поверить в существование нудиста, чем вервольфа. За одним исключением, – напомнила она себе, ощутив вес второй серебряной пули, оттягивающей ее сумку, – этот предмет не увязывается с концепцией о партии нудистов».

Хотя джип его племянника все еще стоял на подъезде к дому, самого Марка нигде не было видно. Карл сидел за кухонным столом, уронив голову на руки, благодарный провидению за то, что может побыть в одиночестве. Мальчик был единственным сыном его единственной сестры, плотью от его плоти, кровью от его крови и единственным оставшимся у него родственником. Семья должна быть более важной, чем собственное мнение.

«Является ли грехом, – вопрошал самого себя старик, – что я не могу отыскать в своем сердце чувства привязанности к Марку? Что этот человек ему, по совести говоря, вообще не нравится? »

Для Бьена не было секретом, что его дом использовали в качестве некоего убежища. По какой же другой причине племянник, которого он не видел годами, внезапно появился на его пороге и остался здесь на неопределенный срок? Мальчик – вернее сказать, мужчина – был закоренелым грешником, в этом у старика не было ни малейшего сомнения. Но он также был членом его семьи, и этот факт перевешивал все остальное.

Возможно, Господь послал Марка сюда именно сейчас для того, чтобы этот грешник был спасен. Карл вздохнул и потер большим пальцем круглый отпечаток на столе от кофейной чашки. Его жизненный путь близится к концу, а Господь требует от него так много.

«Должен ли я спросить Марка, где он пропадает по ночам? Имею ли я достаточно сил, чтобы перенести то, что узнаю?»