
Текст книги "Любишь меня? Люби мою собаку! (СИ)"
Автор книги: Таня Белозерцева
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
========== Часть двадцатая. Новый год Невилла ==========
Гиппогриф начал линять. У него пропал аппетит и налились кровью глаза. Кроме того, у зверя испортился характер. На хозяина он начал злобно шипеть, а пару раз чуть не сожрал домовика, отчего-то приняв того за крысу. Во время второй атаки Кикимер едва-едва успел увернуться и, оставив клок своей накидки в клюве озверевшего гиппогрифа, сумел вырваться и выскочить в коридор, захлопнув за собой дверь, которая тут же содрогнулась от мощных ударов передних лап. Сириус, прибежавший на шум, с недоумением смотрел на старого домовика, стоявшего у стены. Трясущимися руками тот прижимал к груди разодранную в лохмотья тунику и пытался отдышаться и вернуть выпученные глаза обратно в глазницы.
Показав рукой на дверь матушкиной спальни, Сириус желчно осведомился:
– Что с ним такое?
– Застоялся… – сипло каркнул Кикимер.
– Чего?! – опешил Сириус. Кикимер отдышался и начал обстоятельно перечислять:
– Гиппогрифу надо летать. Гиппогрифу надо бегать на воле. Гиппогрифу надо ловить хорьков и горностаев, в крайнем случае ему надо достать драконье мясо, у него начались проблемы с желудком. Гиппогрифу нужно жесткое мясо, нужна грубая пища, крысятина слишком нежная…
– Тьфу! – емко высказался Сириус. И разозлился, стал заворачивать рукава рубашки, грозно запыхтев: – Так и знал… Кикимер, тащи топор, счас я его… пущу… на конину с курятиной. Давно пора!
Кикимер послушно приволок жутковатого вида мясницкий топор, лезвие которого было не столько остро заточено, сколько истончено от частого использования, как это происходит с любимыми ножами, когда их сталь буквально «съедается» после десятилетий резки. Помимо щербатого лезвия, топор совершенно почернел от времени и был покрыт бурыми пятнами, и это были не только пятна крови. Поигрывая тесаком, Сириус пинком распахнул дверь и, тяжело дыша, ввалился в комнату, ища глазами вредную тварь. Клювокрыл обнаружился у окна, при виде топорика в руках хозяина он заинтересованно наклонил голову на бок, предмет был ему знаком, им Хагрид колол дрова. Вот только… прищуренные синие глаза хозяина что-то уж больно пристально смотрели на его шею. Интуитивно чувствуя опасность, гиппогриф распростер четырехметровые крылья, распушил перья на затылке и, раззявив пошире клюв, приготовился подороже продать свою жизнь. Стальные когти оставили глубокие борозды в дубовых досках пола…
– Ну всё!.. – выдохнул Сириус и, коротко кхекнув, замахнулся топором. Хищно сверкнув, тот широкой дугой просвистел по воздуху и… вонзился в подоконник. Гиппогриф успел увернуться – ловко поднырнув под лезвие, он скакнул влево и на ходу цапнул Сириуса в бок. Тот взревел, выдрал топор из подоконника и, развернувшись, снова ринулся в атаку на зверя. Клювокрыл прыгнул на кровать, колун – за ним и, снова промахнувшись, распорол подушку. Пуховая вьюга заполнила комнату, а выдирая застрявший топор из материи, Сириус вдобавок продрал и матрас, и вверх взметнулась ещё одна порция пуха и перьев. Видимость стала нулевой, а погода нелетной… Идем по приборам. Веселые пушинки хаотично сновали по комнате, забивались в рот, глаза и нос, заставляя жмуриться, кашлять и чихать. Пришлось отложить казнь до лучших времен. Сириус, Клювокрыл и Кикимер дружной кучей вывалились в коридор, прокашлялись-продышались-прочихались и удивленно уставились друг на друга – и с чего они эдакую карусель устроили? Ведь Клювокрыла надо просто выгулять… Где проблема-то, а?
И словно ставя последнюю точку в сегодняшних событиях, по коридору пролетела белая сова и, коротко ухнув, села на руку Сириусу. Это прилетела Букля с письмом от Гарри.
«Дорогой Сириус!
Помнишь, ты рассказывал мне про медальон, который Регулус попросил уничтожить? Но он не открывается, потому что нет змееуста. Так вот, я подружился с василиском из Тайной комнаты, он большой, красивый и очень умный. Я называю его Рексом, он на него хорошо отзывается, потому что дружелюбный и ласковый. Сириус, можешь прислать мне как-нибудь тот медальон? С Кикимером, например. А я передам его Рексу, он сможет его открыть и уничтожить. Передай привет Клюву.
Гарри.
PS. Если не сможешь прислать, то не беда, я сам зайду к тебе на новогодние каникулы».
Прочитав послание, Сириус долго оцепенело сидел на полу, слепо глядя в стену напротив, его воспаленный мозг пытался выложить нежданный паззл из кусков того, как Гарри дружит с василиском. Картинка никак не желала складываться, не хватало воображения, да и как такое можно представить? Василиск по имени Рекс. Да ну, бред же…
Помятый лист пергамента выпал из его ослабевших пальцев и, коротко спланировав, с тихим шорохом опустился к ногам Кикимера, тот, поколебавшись, подобрал листок, вчитался. Не поверил, перечитал ещё раз. И растерянно проскрипел:
– Маленький господин готов помочь?
***
Гарри радостно нес другу благую весть. А именно, новость о том, что родителей Невилла можно излечить, и он даже знает, кто это может сделать. Раз за разом вспоминал он события минувших дней, произошедшие на рождественских каникулах. Так как в эти дни ожидался Святочный Бал, то Гарри счел лучшим удрать домой и воссоединиться со своей новоприобретенной семьей. И вообще, только полный кретин откажется попробовать провести первые совместные праздники!
Тетя Петуния по его просьбе выяснила домашний телефон доктора Оксаны, который и выдала племяннику. Дрожащими от нетерпения пальцами Гарри набрал номер.
– Госпожа доктор? Здравствуйте, это Гарри, вы помните меня?
– Разве ж тебя забудешь? – раздалось из трубки
– Простите, что я вас беспокою, но вы же доктор и у меня… ну… вопрос…
– Давай так, у меня заканчивается дежурство и мы можем встретиться в Старбакс на Большой Портленд-стрит 159, согласен?
– Ура! То есть да, конечно! – радостный Гарри положил трубку и принялся быстро собираться, путаясь в одежде и прикидывая, на чем быстрее и надежней туда доехать. Подумав, он снова кинулся к телефону и вызвал такси.
Добравшись до означенного кафе, Гарри присел за угловым столиком, чтобы видеть вход, и заказал чай и пирожное с заварным кремом. Стараясь растянуть пирожное, он смаковал каждый кусочек, невольно привлекая внимание медиков, заскакивавших в кафе чем-нибудь перекусить в перерыве между пациентами.
Наконец, дверь хлопнула еще раз и в помещение вошла тетя-доктор, которую так ждал Гарри. Сразу же увидев мальчика, она стремительным шагом двинулась к нему, как-то вмиг оказавшись рядом со столиком. Мысль подняться и помочь сесть женщине еще только формировалась в голове мальчика, а женщина уже усаживалась за столик, скинув пальто на стул.
– Ну, здравствуй, Гарри, – спокойным голосом поздоровалась она. – Чем я могу тебе помочь?
– Понимаете, у моего друга… родители… ну как бы… ну, они… – Гарри смешался, не в силах найти слова.
– Успокойся и рассказывай по порядку, магические вещи можешь от меня не прятать, – улыбнулась доктор Оксана.
– Так вы из наших? – эта простая мысль не приходила ему в голову, хотя Оксана ему говорила практически прямым текстом.
Женщина лишь улыбнулась.
– У меня есть друг Невилл. У него мама и папа… – начал Гарри. Доктор Оксана сосредоточилась. – Они… болеют. Их пытали так, что они после этого как сумасшедшие – ничего не говорят, а просто лежат или ведут себя… ну… как…
– Агрессивно? Кусаются? Кричат? – решила уточнить Оксана.
– А… нет-нет, что вы, они просто никого не узнают и мама у него ведет себя как маленькая – фантики дарит, но ничего не говорит, хотя улыбается.
– Так, хорошо. А КТ мозга что показало?
– А… ну… они в Мунго, а там про это ничего не знают, – смутился Гарри.
– Понятно, Великобритания и ее девятнадцатый век, – грустно заключила Оксана. – Мне нужно посмотреть, но судя по тому, что ты рассказываешь, вылечить их можно. Нужно привезти их к моему знакомому, я с ним свяжусь, вот по этому адресу, – Оксана протянула карточку с напечатанным адресом. – И тогда будем знать точно. Сумеешь?
– Да! Я все-все сделаю! Спасибо! – Гарри был счастлив.
Они еще долго говорили о всяких разностях, о магическом мире, о школе и жизни, о друзьях…
И вот теперь Гарри спешил к Невиллу. Тот жил на Линн-плейс сорок девять, что на углу Линкольна и Бёрд-стрит, адрес, разумеется, был тайным, Долгопупс-Хаус прятался в пространственной складке, как и все дома волшебников.
День Невилла начинался не очень весело, но было какое-то странное предчувствие, как будто что-то должно случиться, только непонятно – хорошее или плохое. Сначала он порвал домашнее задание по зельям, потом чашка упала и разбилась, а Репаро ее склеило почему-то ручкой внутрь, потом Невилл получил дверью в лоб от Перриша, семейного домовика, который так торопился сообщить ему о визите, что, не разбирая дорог, пронесся по дому, распахивая двери чуть ли не ногой. И вот когда он уже решил, что это самый черный день его жизни, Перриш озадачил его новостью – пришел Гарри Поттер! Новость была очень радостной, но еще она означала, что нужно срочно достать бабушку, потому что время не ждет. А бабушка, как назло, ушла на какой-то светский раут. Невилл провел друга в гостиную и отправил бабуле срочную сову.
Сова, подражая бомбардировщику под зенитным огнем, странным зигзагом рванула в небеса… Оставалось только ждать. Но ожидание продлилось недолго, буквально час, а может, два, но в какой-то момент в Долгопупс-Хаусе появилась не очень довольная леди Августа. Немедленно вызванный из гостиной Невилл несколько испугался боевого настроя бабушки и поначалу не мог сложить звуки в слова. Августа же, постукивая палочкой по бедру, поинтересовалась у внука природой и характером шутки, которую он отобразил в письме. На счастье Невилла, увязавшийся с ним Гарри, что-то такое и предполагавший, сначала так же испугался, но потом, представив василиска вместо бабушки Невилла, как-то враз успокоился и открыл рот.
– Это не шутка. Доктор Оксана – настоящий ангел, и если она не поможет, то никто не сможет! – взволнованно крикнул Гарри.
Августа замерла и принялась сверлить взглядом молодого нахала, по ее мнению.
– А если станет хуже?
– Да куда уж хуже… – пробормотал Невилл.
В общем, через полчаса криков, ругани и чуть ли не портового мата было принято судьбоносное решение – последовать плану Гарри. Не желая откладывать, Августа попросила Невилла и Гарри одеться, после чего сжала портключ, немедленно оказавшись в Мунго.
– Я забираю детей! – голосом, не терпящим возражений, Августа разогнала персонал, обездвижила Френка и Алису. И задумалась: «Теперь-то как?»
А Невилл, ни минуты не задумавшись, вызвал автобус, поинтересовался у кондуктора Стэна, смогут ли они доставить людей во-о-от сюда.
– Нет ничего невозможного для Ночного Рыцаря! – гордо ответили ему, после чего всех загрузили, привязали и…
Забывший пристегнуться Невилл неплохо смотрелся аппликацией на заднем стекле автобуса все те минуты, пока трехэтажный Рыцарь летел вперед. Наконец они добрались. Левитируя Френка и Алисию, Августа кавалерийским шагом двинулась в парадное, позади спешили Невилл и Гарри.
– Бабушка, ты ничего не забыла? – поинтересовался Невилл.
Выдав несколько непечатных фраз, Августа накинула магглоотталкивающие чары. Поспешив вперед, Гарри увидел стеклянные двери и звонок, в который он немедленно позвонил. Ему открыла женщина в костюме медсестры.
– Что тебе, мальчик?
– У меня папа и мама в машине, нужно две каталки, можно?
– Да, конечно, помощь нужна?
Представив на минутку глаза этой женщины при виде левитирующих людей, Гарри отчаянно замотал головой и быстро-быстро повез каталки паровозиком. В какой-то момент на каталках появились Френк и Алиса, и Гарри смог-таки повернуть назад.
Каталки въехали в помещение, Августа и Невилл присели на скамеечку, а Гарри принялся диктовать данные пациентов, после чего рассказал о докторе Оксане, их направившей, и с радостью узнал, что она находится сейчас как раз здесь. Когда она вышла к Гарри и Долгопупсам, Гарри уже любил весь мир. Счастье и надежда – вот что было написано крупными буквами на его лице. Пациенты уехали, ведомые медперсоналом, в недра… клиники, что ли? Оксана же принялась рассказывать про новомодный МРТ, который работает дольше, зато не облучает и дает красивые картинки даже без контраста. Новость о том, что магглы могут заглянуть внутрь человека, Августу поразила… Но сейчас надо было ждать вердикта мудрых докторов. Хоть и маггловских. Да хоть бы и дьявольских! Лишь бы всё получилось… Сколько лет уже прошло, сколько лет ещё ждать и надеяться?..
А Гарри думал о Гермионе, могут ли слезы феникса и её исцелить? Надо бы и об этом поговорить с тётей Оксаной, благо что он догадался перелить немножко драгоценной жидкости в другой флакончик.
========== Часть двадцать первая. Веселые каникулы ==========
Долго пришлось им сидеть в приемном покое, пока, наконец, в конце коридора не показалась Оксана с полным мужчиной, с которым о чем-то вполголоса переговаривалась.
– Итак, что я вам скажу, дорогие мои, – сказала им Оксана после долгих разговоров непонятными словами с толстым доктором. – Это явно стационарная амнезия, фугового типа, потому есть претензии к гиппокампу, но я бы сказала, что факт неизлечения говорит о постоянной интоксикации корковых структур мозга.
Глаза слушателей остекленели, был слышен тонкий писк зависших извилин. Так сказать, звук пробуксовки роликов.
– Не скажу, – продолжала Оксана, – что вылечить их легко, но, честно говоря, их не нужно лечить. Они сейчас – маленькие дети, младенцы. Их надо учить, социализировать, кормить-поить с ложечки, понимаете?
Все закивали. Августа задумалась и растерянно спросила:
– То есть… я правильно понимаю, если бы мы ими занялись сразу после травмы, то к настоящему времени они… могли бы быть уже здоровыми?..
Оксана в ответ только сочувственно развела руками. Не её вина, что столько времени было упущено.
***
За всеми этими событиями Гарри едва нашел время зайти к Сириусу. Радостно обняв крестного, он тут же отметил его почему-то изможденный вид. Отстранившись, Гарри подозрительно спросил, заглядывая в глаза:
– У тебя всё в порядке?
Сириус покивал, потом замотал головой, после чего, передумав, всплеснул руками и разразился целым монологом о том, что от орденцев проходу нет, что гиппогриф умудрился одичать, находясь в домашних условиях. Что чертова птица отказывается отзываться на нормальные имена, а какое конкретно имя ей надо, она, увы, сообщить не может… Что ему осточертело сидеть дома безвылазно, что это уже ни в какие ворота, быть насквозь виноватым за то, что никогда не совершал. Почему он до сих пор в бегах, где этот чертов крыса-Питер?!
В общем, дожало его. Собачий пленник дошел до ручки, докипел до белого каления… И на улицу-то он теперь не может выйти, ну не при директоре же, тем более что он уже не черный пёс! Гарри насторожился, потребовал объяснений, и Сириус, помявшись, неохотно превратился.
Мальчишка так и рухнул от хохота, увидев перед собой невнятную смесь всех представителей собачьих от гиены до гривистого волка, а точнее говоря, стоял перед ним высокий пёс пестро-перепелесого цвета – черные лапы, одна нога желтая, на глазу черное пятно, на другом белое, уши – коричневое и серое, спина пятнисто-полосатая, а на боках неравномерно разбросаны разные пятна – серые, белые, желтые и прочие… Весьма живописный пёс. Сдавленно хихикая и утирая счастливые слезы, Гарри принялся приводить его в порядок. Поставил Сириуса в ванну и специальным раствором смыл краску. Потом придирчиво оглядел отросшую шерсть и решил не стричь, а тихо и мирно достал из запасов кератиновую краску, и после недолгих манипуляций из ванной комнаты вышел гордый красавец леонбергер средней пушистости, благородной полосато-бурой масти с черной маской на морде. Пораженный Сириус долго вертелся перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, и остался очень доволен новой породистой внешностью.
За ужином Кикимер подошел к Гарри и протянул ему шкатулочку, робко пояснил:
– Тут медальон хозяина Регулуса, молодой господин его возьмет?
Гарри заглянул внутрь и полюбовался массивным золотым медальоном с латинской буквой «S», выложенной мелкими изумрудами. Кивнул, закрывая шкатулку:
– Я передам это Рексу, он от него пылинки не оставит.
***
Свои рождественские приключения были и у Лорда с Питером…
Свежесваренный гомункул, созданный взамен старому, протянул недолго, всего сорок восемь часов и сгнил куда быстрее, чем первое тело. Бедняга Лорд едва успел перескочить в Нагайну, прежде чем Господь Бог протянул загребущую длань за его душой. Или Чёрт, поди разбери, кому там нужны жалкие ошметки его душонки… Так или иначе, а Лорд почувствовал себя крайне неуютно в змеином теле и делить свой же разум с частью себя самого. Часть души, вселенная в Нагайну в качестве крестража, дико обрадовалась, почуяв кусок себя. И не успел Том опомниться, как крестраж слился воедино с его остатками души. А змея стала собой. То есть, грубо говоря, она перестала быть крестражем. И занялась тем, чем и положено заниматься нормальной змее в зимний период – впала в спячку. Ну хоть плачь… И как ни пыжился Том, как ни старался достучаться до сонного сознания снулой гадины, взять власть над её телом он так и не сумел, гадюке теперь всё было фиолетово.
Чувствуя себя совсем беспомощным без рук и без ног, Том шипением потребовал у Пита новое вместилище. Питер Петтигрю с тоской посмотрел на жуткую тварь, которая вела себя довольно своеобразно – спала и в то же время пыталась разговаривать. Зрелище странноватое даже для магического мира, да. Но к змее хотя бы не так противно прикасаться, и Питер прислушался к шипению. После получаса шипящих ругательств Лорд всё-таки смог донести до тугодума Пита, что ему нужно новое тело. Делать нечего, пришлось снова доставать котел и ингредиенты, а пересмотрев запасы, Пит обнаружил, что не хватает руты. Где находятся ближайшие заросли этой волшебной травы, Питер, к счастью, знал. Или к несчастью? В общем, он видел, где её собирает Барти. В маленькой рощице близ заброшенной лачуги, ту лачугу Пит помнил, на её двери висела мумия змеи, прибитая гвоздями. Одевшись потеплее и взяв садовой секатор, Пит отправился за рутой. Добравшись до домика и осмотревшись, он отметил, что гуще всего рута разрослась у самых стен домика и внутри. А так как было холодно и дул стылый ветер, Пит решил срезать растение внутри, там хотя бы стены от ветра защитят. Сказано – сделано, он пробрался внутрь и принялся за дело. Рута обычно растет на островах посреди океанов и используется против оборотней, ещё говорят, что если рутой накормить горностая или ласку, то зверька охватит некое безумие, близкое к состоянию берсерка, и тогда его можно науськать хоть на дракона. Ну, обычно так и практикуется, переевшего руты горностая весьма успешно стравливают с василиском или кокатрисом, и зверьки-берсерки, как правило, побеждают. В заросли руты прилетают умирать и возрождаться фениксы, а сама рута зачастую произрастает в местах силы или темной магии.
Всего этого Пит не знал, да и вряд ли в Хогвартсе об этом рассказывают. Вот и забрался он на свою беду, в самую гущу зарослей, так похожих на русский иван-чай без цветков. И наткнулся на тайник. Будь он немножко поумнее, удрал бы без оглядки, но… чего нет, того нет. Выдернул ногу из провалившейся половицы, ну, ногу-то выдернул, да сапог там остался, пришлось его доставать. Опустился на колени тощий пузан, сунул руку в пролом, нашарил сапог… и ещё что-то… лакированное. Клад? О, борода Мерлина, точно клад! Алчность и жадность – вторая натура крысы, Пит без раздумий выковырял из тайника шкатулку и трясущимися руками открыл её. И едва не расплакался от счастья, увидев тяжелое золотое кольцо с черным алмазом в сколько-то карат весом. Почему именно алмаз? Не знаю, но так решил Пит, он нашел клад и ему виднее… Ну а найденные кольца что?.. Правильно, полагается примерить, а вдруг впору?! Ну и… примерил. И шарахнуло его проклятием нехило. Хорошенько так приложило, рука сгорела нафиг сразу до локтя. Воя от ужаса и боли, Питер ударил ответным всплеском магии, мощная Бомбарда разнесла дряхлые стены мраксовой хижины в щепочки и щебень, а сам маг свалился в бессознании.
Чутко взвизгнул прибор, настроенный на правонарушения волшебством в мире магглов. Мракоборец-оператор чуть со стула не слетел, оглушенный внезапным шумом – отчаянно выли и верещали на разные голоса вредноскопы и тарелочки-эхолокаторы-вредоуловители. На экране в полстены ядовито-розовым высвечивалась надпись “Применена Бомбарда в населенном магглами районе”. Рука оператора сама собой вжалась в кнопку «Общая тревога», и на пост с грохотом тяжелых сапог влетел отряд элитных мракоборцев, которые тут же вперили взгляды в экран, где как раз высветилась следующая надпись – “Адрес нарушения: Литтл Хэнглтон, дом Марволо Мракса”. Не задавая лишних вопросов, дюжина мощных ребят молча и оперативно трансгрессировала по указанному адресу. Место магического теракта обнаружилось сразу же, раскуроченная напрочь хижина очень бросалась в глаза. Среди обломков был найден… Честно офигевшие парни целую минуту таращились на толстяка, словно похудевшего в одночасье, но вполне узнаваемого покойника по имени Питер Петтигрю. Его колдофотка много лет висит в каждом кабинете, с печатью Министра и копией ордена Мерлина первой степени (посмертно) под каждой траурной рамочкой, на него равнялись, его именем называли новое поколения мальчиков. А теперь что же получается? Герой магБритании всё это время был жив? Где-то прятался? Но зачем и от кого?
Ответ на вопрос «где» получили тут же, от хижины куда-то вела одиночная цепочка следов. Шестеро парней остались с Питом, а шестеро других пошли по следам. Следы привели их в дом Реддлов. Котел, пентаграмма, свечи, чернющие ингредиенты для мерзкой черной магии… Ах вот как, поня-я-ятно, чем тут этот субчик занимается. Арестовать с-с-суку! Тихий шорох в углу вздрючил и без того уже вздрюченных парней, и в угол полетели перепуганные Секо и Диффиндо… Потом глянули – что же там зашевелилось? – и воздвигли хвалу Мерлину, там оказалась здоровенная змеюга, к счастью дохлая, разрубленная и раскрошенная их торопливыми заклинаниями.
Осмотрев же дом более внимательней и осторожней, бравые парни больше ничего интересного не обнаружили, собрались было уходить, но тут одному из них пришло в голову осмотреть подвал. И вот там-то нашлись кошмарные находки, останки двух тел, крупные человеческие кости. По обрывкам одежды в них опознали исчезнувших в начале лета Берту Джоркинс и старика Фрэнка Брайса. Шестеро дюжих мужчин молча встали над скорбными останками и обнажили головы в дань памяти усопшим. И тихо закипали от ненависти к мерзавцу, которого они нашли – это чем же тут Петтигрю занимался, гад?! Выстояв минуту молчания, вытащили из карманов контейнеры, увеличили их, бережно и с почтением собрали кости, потом в отдельный ящик сгребли змеиный антрекот и вернулись в развалины к коллегам и арестованному. Самые импульсивные поплевали в толстую рожу и попинали от души в толсто-тощие бока, эмоции, что поделаешь… Забрали однорукого бандита и активировали портключ в мракоборческий центр, совершенно не заметив раскуроченное кольцо, разбитое напрочь дикой магией Пита в момент стихийного выброса. Из расколотого черного камня печально сочилась черная жидкость – тихо скончался крестраж номер какой-то. Вслед за змеей, ага.
Бестелесный дух в панике заметался, не зная, куда приткнуться. Начал лихорадочно думать – в пещеру к медальону? Ну нет, там темно, одиноко и куча инферналов в озере, ещё поглотят, нет-нет-нет, этот вариант отпадает. В дневник? Да вот закавыка, не чувствуется он, вообще, как будто… да нет, просто там самая молодая часть души его живет, потому и не ощущается, к тому же он Малфою на хранение отдан, а перед ним пока лучше не светиться. Итак, остается диадема? Но с ней-то что делать? С чашей Пуффендуя та же проблема, она тоже хорошо спрятана. Неприкаянный дух Волан-де-Морта тоскливо заметался туда-сюда – да что ж ему так не везет-то? Точно кто проклял его! А чтобы боженька раньше времени не прибрал его душеньку, пришлось вселиться в мышку, ненадолго.
***
Поговорив с Оксаной насчет Гермионы, Гарри узнал, что дело это небыстрое и раньше лета вряд ли что-то можно решить. Ну что ж, летом так летом, и Гарри смирился, провел остаток каникул с пользой – отъедался, отсыпался, играл с Дадли в видеоигры и всей семьей в монополию и скрэббл. Выгуливал леонбергера по кличке Симба, пытался угадать, какое имя нравится кокатрису птеропсерису, пока что безуспешно, птичка куксилась и прятала голову под крыло, отказываясь отзываться на Фламенко, Флейминг, Огонек, Красноперышко и прочие красивые имена.
– Да что ж ты несговорчивый такой, а? – возмущенно заорал Гарри, уставший после стопятьсотого перечисления бесконечных кличек. – Зараза!
Птиц заинтересованно выглянул одним глазом из-под крыла, и Гарри неуверенно замер, осторожно повторил:
– Зараза?
Птерикс окончательно высунулся и выпрямился на жердочке, довольно свистнул, встопорщил хохолок и весело окинул Гарри озорным взглядом, мол, угадал, мальчик! Гарри ошеломленно позвал Сириуса и сообщил ему, что, кажется, он нашел имя для птички. Узнав, какое, Сириус только лицо ладонью прикрыл во всемирном жесте «рука-лицо», ну конечно, он же выпустил его на волю тогда с «ласковым словом», вот птичке оно и понравилось, ибо слово «Зараза» теперь ассоциируется у неё со словом «Свобода»! Как всё просто, оказывается.
В общем, милые каникулы вышли у Гарри. Невиллу тоже хлопот хватало, на пару с Перришем они в четыре глаза следили за мамой и папой, и если папа пока был овощем, то есть лежал и ничего не делал, то мама была довольно шустренькой и приходилось то и дело отбирать у неё то ножницы, то занавески, которые она собиралась этими ножницами искромсать, вздумалось ей платьице сшить… Никому не было скучно, все были при деле и очень заняты.
========== Часть двадцать вторая. Второе испытание ==========
Золотое яйцо выло.
Это был очень противный вой, заунывный и ноющий. А ещё он был заразительный, чем больше вслушиваешься в него, тем больше хотелось взвыть самому. Барти раз за разом открывал яйцо и слушал вой, стараясь расслышать в нем подсказку. И постепенно проникался его созвучием со своим настроем. А потом, уловив ритм, начал подвывать…
И однажды слизеринцы проснулись от странного хора. Растирая заспанные лица, они поднялись в гостиную и увидели воистину дивную картинку: Барти и яйцо слаженно «пели», их голоса нежно тянули в унисон, начиная с тоненького «ууу-у-у-у», продолжая длинным и тягучим «Ооо-о-о-о» и заканчивая басовитым и затихающим «оо-о-о-оу-у-у-уууу…», и я описала всего лишь один из вариантов пения, на самом деле их было куда больше.
Но вой это всего лишь вой, бесконечно его слушать никто не захочет, и Барти закидали подушками и комочками смятого пергамента. Пришлось закрыть яйцо и отправляться на поиски другого помещения, более подходящего на роль камерного зала. Проходя по берегу озера, Барти увидел, как в прорубь зачем-то ныряет Витя Крам. Фыркая как морж, он выныривал и, совершенно посиневший, выскакивал на берег, хватал пригоршни сухого снега и начинал яростно втирать его в грудь и подмышки. «Это зачем?» – вяло удивился Барти. – «Традиции, что ли, русско-болгарские такие?» Спросил у девушек, вечно пасущихся поблизости от чемпиона:
– Что это он делает?
Ему ответил нестройный хор девичьих голосов:
– Ах, он тренируется.
– В феврале будет второе испытание, и надо будет что-то отобрать у русалок.
– Ага, яйцо под водой, оказывается, поет.
Барти посмотрел на легкий парок над стылой водой в проруби и почувствовал, как его тощее тело заранее покрывается мурашками – лезть в ледяную воду в морозном феврале? Турнир Трех Волшебников, говорите? А может, прямо скажете – Турнир Трех Самоубийц?! Подводную лодку бы достать… Тут Барти, охваченный внезапной идеей, негромко свистнул:
– Эй, Вить!..
– Чего тебе? – отозвался тот.
– Слушай, у вас же были лодки такие, чтоб шестерых взять? – выдал свою мысль, подслушанную у Долохова когда-то, Барти.
– Ну были, в семидесятых, «Тритон-2» назывались, – несколько недоумевающе ответил Крам.
– А если удастся такую достать, может все вместе рванем, холодно же…
– С вейлой договариваешься сам, – ответил Крам, что, в принципе, сошло за согласие.
Барти почесался и пошел разыскивать лягушатницу, пардон, француженку. Достаточно быстро определив ее местоположение по кучке пускающих слюни особей мужского пола с четко очерченными одеждой первичными половыми признаками, Барти увел ее в пустующий класс, ничего не объясняя.
– Флер, – начал он. – На улице холодно, февраль. А предстоит купаться в воде, которая под ноль по Цельсию. Это очень холодно, очень. Да там еще и нечисть озерная…
– И что ты предлагаешь? – сразу оценила риски француженка, посасывая вяленую лягушачью лапку.
– Есть мысль раздобыть маленькую подводную лодку и путешествовать с комфортом. Виктор не возражает, а ты как к этой мысли относишься?
– А я не против, если поместимся, конечно. А серьезно в воду нырять нужно?
– Ну, мы не Уизли, чтоб не поместиться, так что, думаю, влезем. Яйцо-то поет русалочьим голосом, потому и придется, куда денемся.
Флер экспрессивно высказалась по-французски на тему «голым задом в холодную воду? Нет уж, увольте-с» и горячо поддержала мысль Барти. Дело было за малым – найти тритончика. «И еще хорошо бы АПС», – думал Барти. – «Надо позвонить Ходорковскому, он с Долоховым контактировал часто». Приняв такое решение, он ускакал в сторону Хогсмида, где был телефон. Надо сказать, что с тех пор, как у Барти исчезла метка, к нему перестали относиться как к заключенному, так как даже характер несколько изменился. А после того, как он послал на три буквы сову с письмом от Волан-де-Морта, магические полицейские зауважали Барти и ослабили надзор до формального. Виктор же в это время унесся мыслями к прошедшим рождественским событиям.
***
Приглашение Виктора на бал стал сюрпризом для Гермионы, хотя поначалу она и посчитала это издевательством над ее состоянием, о чем немедленно и высказалась, не стесняясь в выражениях. Ой, как же стыдно было потом, когда Виктор объяснил ей, что ничуть не издевается. Куда-то увезя ее, поднял кресло вместе с ней в воздух и вместе со своим директором долго колдовал над ним, а потом случилось чудо – Виктор попросил ее сказать «Селла» и, как по волшебству, кресло видоизменилось, удерживая ее в стоячем положении.
– Мы называем это «вертикализатор», – заметил Виктор и повел Гермиону учиться пользоваться измененным креслом.