Текст книги "Журнал «Если», 2000 № 10"

Автор книги: Танит Ли

Соавторы: Далия Трускиновская,Джоди Линн Най,Юлий Буркин,Леонид Кудрявцев,Дмитрий Володихин,Дэвид Брин,Александр Мирер,Элизабет Зухер Мун,Владимир Гаков,Сюзанна Кларк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

– Да, и сейчас появится еще одно, – со вздохом сказал Чарли. – Значит, мы приближаемся к концу. Кто они были, Лео? Как давно это произошло? Ах, боюсь, что довольно хорошо знаю эту часть – значит, они еще не могли быть людьми, верно? Лео, если это пустяковые явления, почему они до сих пор висят в воздухе?

– Спокойно, старина Чарли, спокойно. Река становится мутной и пенной. Чарли, ты не мог бы снять со всего этого микрофильм и ввести в компьютер, чтобы получить ответы на все вопросы?

– О Господи, Лео, уже!

– Что – уже? Эй, а что это за туман, что за дымка? А эта голубая гора за туманом?

– Это ледник, тупица, ледник, – простонал Чарли, и в этот момент самый северный фрагмент картины закончился.

– Смешай-ка еще виски с кровью опоссума, Джинджер, – сказал Лео Нейшн. – Похоже, это всем пойдет на пользу.

– Отлично, правда? – спросил Лео Нейшн немного спустя, когда х>ни втроем прикончили крепчайшую смесь.

– Отлично, – подтвердил Чарли Лонгбэнк, хотя его била дрожь.

– Но кто здесь побывал, Лео?

– Да, Чарли, ты недавно сказал – «уже». Что ты имел в виду?

– Это уже микрофильм, Лео, их микрофильм. Бракованный кусок, как я думаю.

– Ну-ну, теперь я понимаю, почему виски с кровью опоссума никак не войдет в моду, – заметил Лео. – Скажи-ка, а тогда старина опоссум уже был здесь?

– Старина опоссум-то был, а нас не было. – Чарлз Лонгбэнк дрожал, не переставая. – Но мне кажется, что кто-то постарше, чем опоссум, снова тут что-то вынюхивает, а нос у него гораздо длиннее.

Чарлз Лонгбэнк отчаянно трясся. Еще одно слово, и он сломается.

– А эти облака на… ну, на пленке, Чарли, что это? – допытывался Лео Нейшн.

И Чарли сломался.

– Господи Боже мой! – крикнул он, и лицо его исказилось. – Хотел бы я, чтобы это действительно были облака! Ах, Лео, Лео, кто был здесь, кто они такие?

– Мне холодно, Чарли, – отозвался Лео Нейшн. – Откуда-то дует, просто до костей пробирает.

Следы на пленке… они казались очень знакомыми, но слишком большими: завитки и петли были не меньше восемнадцати футов длиной…

Перевела с английского Валентина КУЛАГИНА-ЯРЦЕВА

Джоди Линн Най
МОСТ ЧЕРЕЗ РЕКУ СТИКС

Полковник Джон Перкинс выпрямился по стойке «смирно», как на параде, и охнул. Одно блаженное мгновение, пока он слышал, как рыдает его жена, повторяя его имя, у него ничего не болело. А теперь ныло все: ревматические суставы, грудь, даже чертова рана, полученная на войне пятьдесят лет назад. Ну, это не помешает ему разорвать в клочья того, кто утащил его с обеда. Гнусная шуточка!

– Э-эй! – разнесся его крик над серой плоской равниной. – Э-эй! Я требую встречи со здешним командующим!

Ответом было лишь тихое стенание, подобное вздоху ветра. Он прищурился, вглядываясь в туман, заволакивавший широкую реку у него за спиной. Кажется, он приметил лодочника, но тот внезапно исчез. Что же, в этом непотребном месте больше никого нет?

И тут он различил человеческие фигуры. И решительно направился к ним.

Стенание зазвучало громче, а когда туман поредел, фигуры обрели очертания.

В разнообразных одеяниях, в лохмотьях и вообще без одежды мужчины и женщины самого юного и всех последующих возрастов бесцельно бродили по берегу. Когда двое сходились, они на миг поднимали головы и равнодушно сворачивали в сторону. Многие были без рук. и ног или поражали фантастическим уродством. Какой-то фантасмагорический танец в замедленном темпе. Перкинс содрогнулся.

– Какого черта я здесь делаю? – спросил он громко.

У его ног вспыхнула молния, и он отпрыгнул, хотя ноги сводила судорога боли. Из молнии возник гигантский демон с пылающими глазами.

– Ты здесь, чтобы понести заслуженную кару, – произнес Сатана.

– Это какая-то ошибка, – сказал Перкинс, мысленно вгоняя себе в позвоночник железный прут, чтобы не согнуться. – Я требую вторичного рассмотрения документов. Я хороший человек. Мне нечего тут Делать. Если я умер, вы обязаны отправить меня в Другое Место,

– он указал на реку, почувствовав, что рука дрожит. Черт бы ее побрал! – Туда.

Хлыст Сатаны опустился – будто теннисист отбил простую подачу. Перкинс отлетел и хлопнулся навзничь у ног одной из серых фигур. Он закричал: все туловище обожгло огнем. Его руки, ноги, даже лицо пожирали танцующие языки пламени, которые словно смеялись, насыщаясь. Эта мука неизмеримо превосходила любую боль, какую ему довелось испытать при жизни.

– Ты здесь, – прогремел голос. – И подчиняешься моим законам.

Перкинс поднял рассыпающуюся руку, беззвучно моля о пощаде, не в силах спросить, каковы эти законы.

Жаркое пламя взметнулось ввысь, потом сузилось в булавочную головку и исчезло. Больше Перкинс ничего не видел.

Мгновение или вечность спустя он ощутил, как его тело восстанавливается из рассыпавшихся угольков. Вскоре вернулось зрение, так что он мог наблюдать за происходящим. Неужели ему остается только смириться? А процедура подачи апелляции? Он отказывался верить, что божественное правосудие могло настолько произвольно обречь его на вечное пребывание в этом пакостном месте. Он вполне приличный человек. Служил своей стране всю вторую мировую войну. И за годы своего не такого уж легкого брака ни разу не изменил жене, даже среди соблазнов Парижа и Рима. Кажется, он был хорошим отцом и хорошим дедом, так с какой же стати его запихнули в Ад?

Дьявол сослался на какие-то законы, и, следовательно, случившееся не просто произвол. Ад, конечно, сплошной бюрократизм, но раз его просьба о пересмотре отклонена столь болезненным образом, не приходится сомневаться, что повторные обращения встретят такой же прием. К этому моменту мышцы его шеи уже достаточно регенерировали, и, повернув голову, он посмотрел на реку. И увидел за нею проблески сияющей белизны. Там находился Рай. Он прижал щеку к серому песку, впивая смутный свет. Да, это была поистине кара: созерцать вечную награду, ставшую недостижимой.

Благословляя сохранившиеся в памяти обрывки классического образования, он припомнил, что Ад вроде бы состоит из концентрических кругов. Если так, значит, он находится во внешнем, из чего следовало, что проклят он самую малость. Перкинс был убежден, что не тянет на полноценного грешника, как и в том, что все еще обладает душой. А из этого следовало, что Сатана (всего лишь падший ангел, как ни верти) занят по горло и не может гоняться за повинными в незначительных отступлениях от заповедей, поскольку должен карать убийц и тиранов. Значит, отсюда можно бежать.

Но в одиночку у него ничего не получится.

Кое-как он поднялся на ноги. И устоял на них. Ошметки плоти продолжали срастаться, но его лучший костюм уже никогда не будет прежним.

Вокруг него бродили тысячи серых людей, иногда едва не сталкиваясь с ним, но продолжая свое бесцельное кружение. Перкинс уворачивался, пытаясь перехватить чей-нибудь взгляд. Но никто не поднимал головы.

«Никогда еще я не чувствовал себя таким одиноким», – мрачно подумал он, но разочарование только укрепило его решимость.

Его командир в дни войны, генерал Хартли, всегда говорил: «Чем безнадежнее положение, тем лучше держится Перкинс».

Перкинс заглянул в себя поглубже, стараясь пробраться через пятьдесят лет привольной жизни до того времени, когда немцы угрожали всему, что было ему дорого. Он был среди тех офицеров британской армии, которые ратовали за скорейшее создание Второго фронта. Теперь он может помочь этим людям, а они могут помочь ему… но не хватает организованности. Перкинс глубоко вздохнул, рывком расправил плечи и заложил руки за спину.

– Ну ладно, все! – прогремел он. – Смир-р-р-р-на!

Раскаты его голоса эхом замерли над головами проклятых. Никто не обратил на них внимания. Они были слишком поглощены собственным отчаянием. Он набрал побольше воздуха в легкие и испустил рев, способный повернуть на сто восемьдесят градусов целую дивизию.

– Сми-и-и-р-р-р-на!!!

Несколько смутных голов неуверенно обернулись к нему.

– Подтянитесь, слабаки! Немцы у ворот, а поглядеть на вас… Построиться! Ну-ка ты, шире плечи! – приказал Перкинс бледному духу, который подковылял к нему на одной ноге и культе. Мало-помалу от толпы отделились десять – двенадцать духов и направились к нему.

– Так-то лучше, – ободряюще заметил он. И, правду сказать, сам почувствовал себя лучше.

Собравшиеся вокруг жалкие души напомнили ему ополченцев, которые патрулировали его деревню, когда он был мальчишкой. У них не было другого оружия, кроме вил и дробовиков, но, Бог свидетель, они вкладывали в это всю душу. Вот чего здесь не хватает: воли к победе. Ну а там, где нет энтузиазма, придется обходиться приказами, пока не воскреснет инициатива. А он подаст пример.

– Ты! – Перкинс ткнул пальцем в туманную, колышущуюся перед ним фигуру. Паренек почти утратил плотность. Обрывки его одежды походили на форму американской пехоты времен первой мировой войны.

«Хорошие ребята, – подумал Перкинс, и сердце у него екнуло, – молодцы мальчики!»

Этому было не больше шестнадцати, когда он погиб. Перкинс указал на камень возле своей ноги:

– Ну-ка малый, подними этот камень!

Смутные глаза мальчика с трудом сфокусировались. Перкинс нетерпеливо махал рукой, пока мальчик не увидел камень и не поднял его, с трудом распрямившись.

– Да не топчись на месте, малый, – сказал Перкинс, жалея, что у него нет стека, чтобы сгибать его в руках. – Положи его… вон туда.

– Он наугад ткнул пальцем в место поблизости. – А вы все помогите ему!

Он выбрал троих и показал им, какие камни подбирать. Куча камней была совершенно бесполезной, но благодаря ей у его новых подчиненных возникало ощущение единства.

Сотни потерянных душ начали собираться вокруг, привлеченные видом какой-то деятельности. Перкинс кричал на них, совсем охрип-нув, но они не помогали и, к сожалению, не уходили. Те, в ком едва вспыхнула искра, начали терять интерес.

Перкинс совсем приуныл.

– Сэр!

Полковник резко обернулся и увидел позади себя щуплого человечка с острым крысиным лицом, одетого в полевую форму, которую Перкинс узнал бы с первого взгляда. Он снова заложил руки за спину, чувствуя, как теплеет сердце.

– Сержант!

– Сэр, прошу разрешения продолжать! – Коротышка указал на людей, таскающих камни.

– Разумеется, сержант, – сказал Перкинс и подумал с восторгом: «Живой! В нем еще не умер разум!» – Ваше имя?

– Дэнби, сэр, – сказал коротышка, чуть задумавшись. Ведь ему никто не задавал вопросов неизвестно сколько времени. – Боб Дэнби.

– Итак, сержант Дэнби, перед вами полковник Перкинс. Принимайте команду!

– Есть, сэр! – Дэнби лихо отдал честь, потом стремительно повернулся и направился к тем, кто переминался с ноги на ногу у кучи камней.

– А ну-ка беритесь за дело, ребята! С огоньком! Ну, живо! Эй ты, возьми ту каменюку. Давай, давай! Руки ведь не отвалятся, а?

Он придвинул свою остренькую физиономию к широкому плоскому лицу темнокожего мужчины в современной американской форме. Перкинс с ужасом увидел, что в спине у сержанта зияет дыра, будто ее выжгло. Он был сапером и, несомненно, один раз ошибся. Перкинсу стало жаль Дэнби. Он выполнял приказы и все-таки кончил здесь. Ну, если есть хоть какая-то надежда на обретение Рая, он вытащит Дэнби отсюда. Вытащит всех, кого сумеет. Нельзя допустить, чтобы дьявол держал в Аду англичан или их союзников. Необходимо завербовать еще солдат из проклятых, в которых пробудилось любопытство. Чтобы спастись, потребуется много рук.

– Сэр, – сказал Дэнби, когда собрал новобранцев обоего пола и построил их. – Может, вы проведете смотр?

С простительной гордостью коротышка указал на груду камней. Проклятые соорудили для своего командира трехфутовое возвышение со ступеньками. Кто-то нашел длинную палку, воткнул в землю и привязал к ней тряпку. На поверхности земли тряпка эта вызвала бы у Перкинса брезгливость, но тут она была полковым знаменем. Он кое-как справился с комком в горле.

– Отлично постарались, ребята, – сказал он, судорожно сглатывая. – Превосходная работа!

Первые двенадцать новобранцев чуть-чуть расправили плечи. Перкинс скривил губы, не давая им расплыться в улыбке. Чтобы отдать дань их стараниям, он направился к возвышению, чеканя шаг. Поворот влево, поворот вправо, еще раз вправо, и он поднялся на возвышение, словно ежедневно совершал подобное восхождение на протяжении многих лет. Он встал «вольно», и Дэнби скомандовал «вольно!» своей «спецкоманде». Но те лишь слегка расслабились.

– Я скажу вам, почему мы сегодня здесь, – начал Перкинс, подняв голос настолько, что даже духи в задних рядах бессмысленной толпы могли его расслышать. – Мы находимся в состоянии войны, и только от нас зависит, вернемся ли мы на дружескую территорию… Вы со мной?

– Да, сэр! – завопил Дэнби. К нему присоединились несколько проклятых.

– Вы со мной?

– Да-да! – выкрикнули чужие голоса из рядов. Затем прибавились еще голоса – и еще, и еще, а затем раздался глухой, но достаточно внушительный рев.

– Приблизься, – произнес грозный голос Сатаны. Младший демон распростерся ниц на пылающих камнях у ног своего владыки.

– Попытка бегства во внешнем круге, ваша вечность, – промямлил демон.

– Что?! – загремел голос, и демон съежился. Сатана сконцентрировал внимание на дальнем крае своих владений. Крохотная душа, посмевшая потребовать у него аудиенции, сплотила проклятых и – обзовите его ангелом Господним, если они не пытаются построить мост!

– Чума на него! У них даже что-то получается. Отправляйся, останови его. Примени средства, какие сочтешь нужными. Но не отвлекай меня от более важных дел. Нам надо карать истинно злые души. А это так, маргинал.

– Слушаюсь, – сказал демон, кое-как приподнявшись и встав на колени.

Он умчался, прежде чем владыка успел причинить ему боль за то, что он сам до этого не додумался.

Сонмы проклятых толпились вокруг мужчин и женщин, которые таскали камни. Перкинс вновь и вновь прогонял зевак, но они всякий раз возвращались.

– Так куда же им идти, сэр? – спросил Дэнби. – Лучше отгородимся от них, чтобы они к нам не лезли.

– Молодец! – сказал Перкинс, лишь с трудом сдержавшись и не похлопав сержанта по выпотрошенной спине. – Займитесь этим.

Строительство продвигалось вполне удовлетворительно. Хотя души не могли влезать в воду, упоры можно было устанавливать с края уже построенного пролета, а потом класть на них настил. Перекрученные стволы засохщих деревьев, усеивавших внешний круг, служили идеальным материалом, так как были, казалось, тверже железа и тяжелее свинца. Потребовалось очень долгое время, чтобы спилить первые четыре с помощью таких инструментов, как расколотые кости и острые обломки камней. Искалеченный швейцарский дровосек, которого придавило деревом на исходе XIX века, присоединился к непрерывно растущей армии и научил остальных, как правильно валить деревья. Лучшими учениками были души, которые находились тут недавно и еще не утратили надежды, однако попадались и нежданные алмазы, вроде Дэнби, которые являлись помогать из куда более давнего прошлого. С каждым камнем их оптимизм возрастал. Они стали разговорчивее, зыбкие серые очертания наполнялись плотью, даже обретали краски. Мост удлинился на три пролета.

Перкинс понятия не имел, как долго они трудятся. Дни и ночи казались абсолютно одинаковыми – серый сумрак ни светлее, ни темнее. Перкинсу не хватало привычных звуков – птичьего щебета, позвякивания проволочной корзины молочника, голосов соседей. Если не считать нескончаемого горестного стенания, в Аду царило безмолвие. Полковник отдал бы половину сердца, лишь бы увидеть облачко в голубом небе.

И тут внезапно раздался оглушающий звук, будто удар грома. Строители бросились с моста, рассеченного молнией. На пролетах плясали три пылающие фигурки, поджигая все вокруг себя и хохоча, визгливо и безумно. Несколько человеческих душ кинулись на них, но были вынуждены отступить перед жаром адского огня. Другим пришла блестящая мысль плескать воду на горящие балки. Но пламя было таким жарким, что вода превращалась в пар еще в воздухе. Перкинс в ярости грозил демонам кулаками.

Завершив разрушение, демоны спрыгнули с дымящихся развалин, заскользили по парам над водой и быстро скрылись из виду. Отчаявшиеся души все, как одна, повернулись к Перкинсу.

– Придется начать все сначала, ребята, – сказал он.

Как ни странно, разрушение моста лишь укрепило решимость многих проклятых. Теперь, когда они знали, что необходимо одолеть врага, а не только свою нескончаемую тоску, строители увидели цель. Некоторые мужчины и горстка женщин организовали собственные части под общим командованием Перкинса. Вопреки давнему предубеждению Перкинс проникся глубоким уважением к капитану Робин Дейл из ВВС Соединенных Штатов, которая находилась в Аду с 1976 года, погибнув при взрыве на военном складе в Калифорнии. Не всякий закаленный мужчина захотел бы постоянно иметь дело с боеприпасами. Она стала надежной помощницей, да и Дэнби она нравилась, хотя его чувство оказалось застенчивым и робким. Перкинс догадывался, что на земле у его сержанта не было своей девушки.

Полковник сидел в стороне на камнях вместе с Дэнби и наблюдал, как рабочие бригады под командованием Дейл пытаются вытащить поврежденные сваи и расчистить место для работы.

– Черт бы их побрал, у нас все так хорошо шло! – сказал Перкинс, оглядывая разрушенные пролеты.

Дэнби покачал головой.

– Ну так они же не могут позволить, чтобы мы добились своего, верно, сэр?

Перкинс поглядел на небо. Оно, как всегда, было безлико серым, хотя в отдалении что-то горело.

– Сейчас, по-моему, как раз время чая. Знаете, мне иногда не хватает возможности перекусить. Конечно, ни пища, ни сон здесь не требуются, но обеды и ужины разнообразят день, верно?

– И еще как! Я бы все отдал, сэр, лишь бы покурить еще разок.

– Вредная привычка, сынок. Она подсократила мне жизнь.

Было странно говорить о своей жизни так, будто она кончилась.

Голова у него была такой же ясной, как за секунду до рокового сердечного приступа.

Его не оставляло ощущение, что он словно вернулся в свои военные дни. Между «тогда» и «теперь» особой разницы не было. Они преодолевали всякие трудности, мужчины и женщины, сплотившиеся против общего врага. Есть только одно существенное отличие: им неизвестно, что их ждет на том берегу реки. Знают они лишь одно: им необходимо добраться туда. И эта цель позволяла ему сохранить рассудок.

– Могу я спросить, почему вы здесь, сержант? – внезапно спросил Перкинс. Дэнби заколебался, и тут Перкинс осознал, насколько нетактичным был его вопрос. Спросить человека, по каким причинам он проклят! – Извините. Не надр отвечать. Мой вопрос непростителен.

Однако Дэнби просто собирался с мыслями.

– Не знаю, сэр, – сказал он, почесывая затылок культей правой руки. – Думал, что заслужил свою вечную награду, да вот не вышло… То есть заползаю я под ту стену в сорок втором со взрывчаткой, и тут весь мир проваливается в ад. – Он ухмыльнулся. – А может, я один. Уж не знаю. Всю жизнь я ходил в церковь, старался поступать хорошо, но вот я здесь… Может, слишком много людей прихватил с собой, а убийство – слишком серьезная штука, пусть и во время войны. Ничего другого вроде бы и не вспомню… Ну а вы, сэр?

Перкинс покопался в своей душе.

– Понятия не имею. Думаю, когда мое дырявое сердце лопнуло, произошла какая-то накладка с документами. И я твердо решил обратиться с моим делом к Престолу, если смогу. И с вашим тоже, – добавил Перкинс. – Я уверен, здесь, по внешнему кругу бродят тысячи жертв подобных ошибок. Если эта апелляция не приведет к моему оправданию, что ж, я приму свою кару, как подобает солдату. Но че… прах меня побери, если я останусь здесь, пока существует возможность, что меня сунули не в ту папку, будто дурацкую бумажку. Я думал, можно искупить свои грехи и подняться, но субъект, который как-то заглянул сюда, ничего об этом не сказал.

– Вы уже сделали доброе дело, сэр, – сказал Дэнби. – Я тут давно торчу. И думал, больше никогда дружеского голоса не услышу. Тут они все вроде как собой заняты. Поворчат-поворчат себе под нос, а потом начинают нести всякую чушь. Я-то думал, что дьяволы так и будут тебя терзать, но в твои тайные мысли им не влезть. Меня жгли бе-сенята, а я все время старался думать: «А я, видите ли, прямо обожаю, когда меня жгут. Хоть весь день этим занимайтесь!» Но они знай свое! Значит, не могут в голову влезть, не то перестали бы, если б решили, что все это мне нравится. Вот за что я держусь.

Перкинс откинулся.

– Так они не догадываются, о чем мы думаем? – Дэнби мотнул головой. – Мой Б… здесь имя произносить нельзя, так ведь?

– Да, сэр.

– Ну, во всяком случае, полагаю, мы только что обнаружили одно наше преимущество. Они и дальше будут мешать нам, как сумеют, уничтожая то, что мы успеем сделать. Но в наши мысли они влезть не смогут. Вы меня понимаете?

– Как дважды два, сэр.

– Молодец, – похвалил Перкинс. – И вот что у меня на уме…

С каменного возвышения Перкинс обратился к своей армии:

– Солдаты и дамы! – С маленьким поклоном в сторону капитана Дейл, которая нахмурилась: надо будет спросить у нее, какое обращение принято в американской армии. – Враг нарушил наши планы, но мы не допустим, чтобы это помешало достижению нашей цели. Мы должны вбивать сваи глубже, а пролеты делать шире. И когда мы завершим нашу миссию, между Раем и Адом будет мост, по которому каждый сможет пройти в полной безопасности и попросить пересмотра дела. Я горжусь вашими достижениями, ребята… Продолжайте! Сержант Дэнби и я дадим задания каждой рабочей бригаде. После paботы явитесь к одному из нас. Вот и все.

Дэнби и несколько инженеров-строителей из разных эпох осматривали балки, извлеченные из развалин моста. Перкинс подобрал гибкий прут, решил, что он вполне может заменить стэк и сунул его под мышку.

– Бесполезно, сэр. Они ни для чего не пригодны, – сказал чернокожий инженер из Зимбабве, показывая на обуглившиеся сваи.

– Ну, все деревья в этой части круга мы срубили, – сказал Перкинс, указывая прутом. – Пошлите отряд на поиски. Старший – капитан Дейл.

Дейл отдала честь, и задача вытеснила обиду. Она, несомненно, выжидала удобного случая, чтобы отчитать его за промашку с «дамами», но приняла невысказанное извинение.

– Есть, сэр! Сколько свай нам понадобится?

Перкинс откинулся на каблуках, прикидывая, но сразу выпрямился – ревматическое колено тотчас дало о себе знать.

– Начнем с пятидесяти. Присылайте их партиями, а дальше посмотрим.

– Слушаю, сэр! – Она снова щегольски отдала честь. Перкинс прикоснулся ко лбу прутом и отвернулся.

Толпы продолжали тесниться вокруг них, а вечное стенание начало действовать Перкинсу на нервы. Управление, видимо, взяло на заметку раздражение, которое у него вызывал неумолчный шум, и какофония усилилась. Когда он начал отдавать распоряжения, касающиеся постройки, голоса в вышине над ними разразились визгливыми руладами, в которых Перкинс с отчаянием распознал оперное пение. Оно становилось все громче, пока уже никто не мог расслышать даже самое могучее его рявканье.

«Чтоб им!» – подумал Перкинс. Он всегда презирал оперу. Жена заставляла сопровождать ее в театр, но он всегда засыпал еще до окончания первого действия. Может, это кара за его скверное поведение? Если так, то он платит сполна, коли считать визг частью его кары, значит, он трудится во имя небесного покоя, и оно того стоит.

Он поглядел на небо и улыбнулся. Визг оборвался.

– A-а, попались, сукины дети! – сказал он.

Перед ним возник Дэнби и с обычной энергией отдал честь.

– Под коркой все кипит, сэр, но сама она достаточно тверда.

– Хорошо, – сказал Перкинс. – Делайте свое дело, а я буду делать свое.

Некоторые помехи, с которыми они сталкивались, вовсе не насылались Сатаной. Тощий безумец в рваном одеянии околачивался возле строительной площадки до конца очередной смены, пронзительно пророчествуя:

– Вам не преуспеть! Никогда! Обречены! Обречены!

Перкинс старался не слушать его, но некоторые из его команды переставали работать. Перкинс направился к безумцу.

– Старина, я посоветовал бы вам провалиться в преисподнюю, но вы уже в ней, и, видимо, она пришлась вам по вкусу.

– Вы обречены!

Один из саперов Дэнби, брезгливо гримасничая, смял в комок дымящуюся глину из кучи и метко запустил в злорадствующего пророка, угодив тому прямо в грудь.

– Ты сам обречен, сатанинское отродье! – произнес сапер звучно.

– Сгинь!

– Верно, стервец, катись отсюда! – Дэнби с восторгом присоединился к упражнению. Его первый комок не долетел, но другой шмякнулся в плечо проклятого. При всем своем безумии старец догадался, что здесь его не поймут, и заковылял прочь.

– Карвер! – крикнул Перкинс, обращаясь к широкоплечему саперу, который бросил первый комок.

– Сэр?

– Назначаю тебя ответственным за моральный дух, – сказал полковник Перкинс. – Так держать!

Великан улыбнулся еще шире, показав нехватку нескольких зубов.

– Рад стараться, ваша милость. – Он обвел взглядом остальных рабочих, выжидательно смотревших на него. – Ладно, приятели, споем-ка духовную песню. Если не знаете, в первый раз просто послушайте. Мы дадим этим злыдням жару!

Перкинс пробыл с ними еще некоторое время, получая большое наслаждение от духовного гимна, из которого были изъяты все Божественные Имена. Вероятно, остальные разделяли его озорное настроение: они же практически кощунствовали по адресу Ада. Припев дружно подхватили все.

Время от времени некоторые его подчиненные просто исчезали. Перкинс потерял своего лучшего инженера и еще двоих, почти незаменимых, включая немецкого офицера, которому он на земле не подал бы руки.

– Куда он девался? – спрашивал Дэнби. – Я сам за ним следил, да и вы тоже! Бац! И нет его.

– Понятия не имею, – печально произнес Перкинс. – Наверное, их утаскивают демоны. Можно лишь надеяться, что они сумеют вернуться к нам, сержант. А нам нужно думать об оставшихся.

– Есть, сэр! – сказал Дэнби, склонив голову.

– Ладно, ребятки, еще песню, – прервал Карвер тягостное молчание. – «Всемогущий Он спаситель, никогда не оста-а-вляет…»

Другие голоса подхватили напев, сперва нерешительно, но потом более энергично, мв них зазвенела надежда.

Вернулась Дейл во главе отряда, торжествующе волокущего тридцать грубо обтесанных свай. Шестьдесят, которые она прислала раньше, были использованы или уничтожены подручными Сатаны, но теперь материала, несомненно, должно было хватить, чтобы закончить мост.

– Отлично, капитан! – похвалил Перкинс, щеголевато прикладывая ладонь ко лбу, когда она отдала ему честь. – Ваши усилия выше всех похвал. Я просто поражен!

– Благодарю вас, сэр. На границе со следующим кругом есть окаменевший лес с большим количеством… – Женщина покачнулась, и голос ее замер…

– Вам плохо? – тревожно спросил Перкинс. Она выглядела прозрачнее обычного.

Дейл прижала ладонь ко лбу.

– Не знаю, сэр.

Перкинс хотел схватить боевую подругу за плечи, чтобы поддержать, но ее плоть под пальцами развеялась, точно дым.

– Еще одна гнусность! – воскликнул полковник. – Нам нужно чер… чрезвычайно поторопиться!

Заместитель Дейл, плотный японец в комбинезоне гражданского летчика, шагнул вперед и лихо отдал честь Перкинсу.

– С вашего разрешения, сэр, я возьму на себя ее команду, – заявил он.

– Валяйте, – сказал Перкинс. Исчезновение Дейл его очень огорчило, и он уже прикидывал, нельзя ли будет спасти ее от демонов.

– Мы встретимся снова, сэр, – печально проговорил Дэнби, но надежды в его голосе не чувствовалось. – Это как в песне поется. Надо все время думать об этом, сэр.

– Верно, сержант, – устало произнес Перкинс. Против обыкновения он не сумел преодолеть ревматическую боль и одышку. – Последнее усилие. Либо мы добьемся своего, либо нет. Вот так.

Был завершен пятидесятый пролет моста, и вернувшиеся строители с восторгом сообщили, что видели сияющий город среди белизны на том берегу. Это подняло общий дух гораздо больше, чем все остальное в прошлом. Работая, они теперь пели, кто во весь голос, кто себе под нос.

– Что-то последнее время слишком уж спокойно, – сказал Перкинс сержанту. Они избегали записывать задания, и все планы Перкинс держал в голове, если не считать того, чем делился с Дэнби. – Последний их удар будет нанесен, когда мы почти завершим работу, чтобы окончательно убить в нас надежду.

– Мы будем готовы, сэр, – заверил его Дэнби. – Им с нами теперь не совладать.

Крохотный бесенок, величиной с ноготок, услышал их слова и помчался докладывать младшему демону.

– Пора, – сказал демон, сплетая когтистые пальцы. О, его владыка будет доволен! – Пора!

Крылатая нечисть тучей опустилась на строительство, утаскивая сваи и людей. Перкинс и остальные швыряли в них камнями и комками глины.

На пролетах из дерева, глины и камней заплясали огненные демоны. Казалось, они просто захлебывались от злорадства, когда натыкались на большие ведра с водой, расставленные тут и там для борьбы с огнем. Они окружали одно ведро за другим и водили хоровод, пока от их жара вода не поднималась шипящим облаком пара.

– В атаку! – прогремел Перкинс. Строители похватали ведра с водой, стоявшие на берегу Стикса, и ринулись на врага. Демоны радостно хохотали, выписывая зигзаги огня по тщательно обтесанным балкам. Устав от этой игры, они замерли на тридцать шестом пролете и выбросили вверх два огненных столба, будто косяки ужасной двери. Люди остановились. Погоня возобновилась, но сейчас преследователями были демоны. Младший демон летел впереди на крылатом ящере, науськивая своих бесенят и чудищ на отступающих.

– Только не сюда! – закричал Перкинс строителям, бегущим по пылающему мосту. Он стоял перед настоящим терриконом из деревянных обломков, опилок, углей, глины и прочих всевозможных остатков, накопившихся за века постройки моста. – Куча запылает, как китайский Новый год.

Именно это и хотел услышать младший демон – страх в голосе Перкинса. И он приказал всем своим подручным сосредоточиться на колоссальной груде горючих материалов.

– Мы им покажем настоящую геенну! – прошипел он злорадно. Люди метнулись в сторону от огненных демонов, которые летели прямо на Перкинса. Полковник еле-еле успел отпрянуть, когда они нанесли удар.

Террикон заполыхал со всех сторон. Огненные демоны упивались зрелищем. Некоторые ныряли в вихри огня и зачерпывали его голыми когтистыми руками. Они подбрасывали языки огня в воздух, натирались им, катались по нему, вопя от злобного восторга. Колышущиеся полотнища пламени достигли моста, с таким трудом вытесанные сваи заполыхали, точно гигантские смоляные факелы. От жара каменные устои начали плавиться и стекать в Стикс, поднимая слепящие облака пара, которые соперничали с клубами дыма над горящим терриконом. Проклятые, не принимавшие участия в работе, толпились вблизи, чтобы лучше видеть, и сотнями превращались в горстки пепла.