Текст книги "За пределами разрыва (ЛП)"

Автор книги: Таниша Хедли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Плейлист:

Slow It Down – Benson Boone

False Confidence – Noah Kahan

Saturn – SZA

Let Em Go – Matt Hansen

Sunflower, Vol. 6 – Harry Styles

Rest My Bones – The Northern Empty

Lose Control – Teddy Swims

Waves – Miguel, Travis Scott

Insomniac – We Three, M Humlie, B Zimmerman

My Home – Myles Smith

Part of Me – Noah Kahan

Daydreams – We Three

Stay For a While – Victor Ray

Shut Up and Listen – Nicholas Bonnin, Angelicca

I Want To – Rosenfeld

Constellations (Piano Version) – Jade LeMac

My Greatest Fear – Benson Boone

It Is What It Is – Abe Parker

I Am Not Who I Was – Chance Peña

Before You Leave Me – Alex Warren

Waves – Dean Lewis

Belong Together – Mark Ambor

Daylight – Maroon 5

Golden – Harry Styles

Half of Forever – Henrik

Gravity – Matt Hansen

Your Bones – Chelsea Cutler

Beautiful Things – Benson Boon

Тропы:

★ Серфингист × Фотограф

★ Медленное развитие отношений

★ Много сексуального напряжения

★ Главная героиня девственница

★ Тронь ее ты труп

★ Он учит ее серфингу

★ Она помогает справиться ему с паническими атаками

★ Любовь с первого взгляда

Для тех, кто хочет пропустить особо пикантные сцены,

или для тех, кто хочет сразу перейти к ним.

Как вам будет угодно.

Здесь свободная зона от судей…

♡ Глава 11

♡ Глава 12

♡ Глава 19

♡ Глава 23

♡ Глава 24

–

Читателям, плывущим по волнам своего собственного шторма,

я надеюсь, что на этих страницах вы найдете в себе мужество и силу

найти утешение в неукротимой красоте океана жизни.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЭЛИАНА

Несмотря на все мои старания, а я, поверьте, старалась изо всех сил, я не могу передать великолепие и красоту Гавайев ни на одной фотографии.

Ослепительно белый песок, в мягкости которого мои ноги утопают, а океанская вода, переливающаяся под лучами солнца, – потрясающего голубого оттенка. Пальмы колышутся на ветру, а яркие цветы украшают зеленый пейзаж.

Я никогда в жизни не была в таком красивом месте – хотя это может быть и потому, что я до сих пор не выезжала за пределы своего родного города.

Закрыв глаза, наслаждаюсь ощущением ветра на коже и запахом соленой воды в воздухе. Меня переполняет благодарность за то, что мне предоставили возможность приехать сюда, и я чувствую, как на глаза наворачиваются теплые слезы. Это именно то, что мне сейчас нужно в жизни.

Звук сирены, раздавшийся неподалеку, привлекает мое внимание, и я спешу навести камеру на небольшую группу серферов, покоряющих океан.

Настроив свой объектив, я увеличиваю изображение, пока не нахожу серфингиста, которого должна фотографировать сегодня.

Залеа Эванс. Она – вундеркинд в серфинге, на которую, кажется, положил глаз каждый тренер. Настолько, что я прилетела сюда, чтобы фотографировать ее во время соревнований, в то время как все расходы были оплачены.

Я наблюдаю за тем, как ее русые волосы развеваются на ветру, пока она сидит на своей матовой черной доске для серфинга и ждет очереди.

Когда волна начинает накатывать, Залеа опускается обратно и поворачивает к берегу, гребя изо всех сил.

Через объектив видно, как ее волосы начинают мокнуть и прилипать к телу.

Я наблюдаю за тем, как Эванс и другой серфингист плывут бок о бок, пытаясь вырваться вперед, чтобы получить преимущество, но она не отступает, грациозно ныряя в волну первой.

Мурашки ползут по моей коже, когда я наблюдаю за ее серфингом. Она выполняет нижний поворот у основания волны с такой скоростью, что достигает вершины волны и выполняет верхний поворот, который заставляет толпу реветь и аплодировать. Не представляю, как ее оливково-зеленое бикини остается на месте, но я впечатлена.

– Посмотрите какие волны она создает за серфом, – говорит в микрофон один из комментаторов, наблюдающих за происходящим на помосте, – это просто невероятно

– Пока что она выглядит отлично, входя в первый тоннель, – отвечает блондинка рядом с ним, ухмылка растягивается по ее лицу.

– Должно быть, ей не терпится попасть в тень, сегодня достаточно жарко! – кричит в микрофон последний комментатор, прикрывая красное лицо газетами, ее каштановые волосы колышутся при каждом взмахе руки.

Я не удивляюсь, когда она занимает первое место по итогам соревнований. Ни один серфингист на этом соревновании не смог выполнить столько маневров, сколько сделала она.

Как только Залеа сходит с подиума, я наконец откладываю камеру в сторону и начинаю просматривать снимки, удаляя те, что получились размытыми.

– Получилось поймать хоть один хороший кадр?

Поднимая глаза, чтобы посмотреть, кто со мной разговаривает, я чуть не роняю камеру. Передо мной стоит Залеа, сама королева серфинга.

– Вы – Залеа Эванс, – говорю я, невольно задерживая дыхание.

– Вы, должно быть, Элиана Уорд, – протягивает она мне руку, – Габриэль сказал мне, что нанял вас для сегодняшнего соревнования.

– Правда? – спрашиваю я, мысленно коря себя за то, что выгляжу как фанатка.

– Пришлось, – глубокий голос раздается позади меня, – иначе она бы вызвала на тебя полицию, заявив, что ты сталкер. Она немного драматична.

Обернувшись, я вижу, что за моей спиной стоит Габриэль Мэтьюс, также известный в мире серфинга как тренер Мэтьюс. Первое, что я замечаю в нем, помимо голубых глаз, – это сходство с актером Тео Джеймсом, такие же высокие скулы, каштановые волосы и оливковый цвет кожи.

Если бы не его ледяные голубые глаза, он мог бы сойти за двойника Тео. С ростом не менее ста восьмидесяти сантиметров, он возвышается надо мной, сокращая тем самым расстояние между нами.

– Габриэль, – скучающим тоном произносит Залеа, скрещивая руки.

– Залеа, – отвечает он с небольшой насмешкой.

Мэтьюс скрещивает руки на груди, подражая серфингистке, и мой взгляд падает на его напряженные мышцы. Габриэль возвращает свои пронзительные голубые глаза к моим, мне кажется, что смотреть в них слишком интимно, но я отказываюсь опустить взгляд.

– Как дела? – спрашивает он с непринужденной улыбкой. Краем глаза я замечаю, как хмурый взгляд Залеи становится любопытным. – Как поживает твой отель?

Габриэль связался со мной через социальные сети неделю назад, желая отправить меня на Гавайи на неделю, чтобы я фотографировала сегодняшние соревнования. Я бы, наверное, отказалась, поскольку фотография для меня скорее хобби, а еще я понятия не имела, кто он черт возьми такой.

Однако моя работа в качестве ретеншн-менеджера* сейчас висит на волоске, как минимум сейчас я отстранена от работы в ожидании расследования из-за каких-то дерьмовых статей, опять распространившихся по моему родному городу. Эта поездка была идеальным поводом уехать, а еще она была полностью оплачена.

– Я не могу налюбоваться этим местом, оно невероятное, а отель просто потрясающий, – отвечаю я, – большое спасибо за то, что повысил класс моего рейса и номера.

Габриэль улучшил мой номер до пентхауса, что стало для меня приятным сюрпризом.

Планировка люкса – это, по сути, квартира. Здесь есть кухня, гостиная, спальня и ванная комната с чудесной ванной на ножках, не могу дождаться момента, когда погружусь в нее сегодня вечером. Он также повысил класс моего рейса до бизнес-класса, и я смогла превратить свое кресло в полноценную кровать со стеной для уединения.

– Это замечательно, я рад это слышать, и всегда пожалуйста, – говорит он, улыбаясь мне, а затем возвращает свое внимание к Залее, которая молча кусает нижнюю губу, наблюдая за нами.

Наблюдаю как их взгляды сталкиваются, ее скулы начинают приобретать розовый оттенок, пока она продолжает смотреть на него. Я чувствую, как между ними нарастает напряжение, когда его глаза прожигают ее, я почти начинаю оправдываться, что между мной и Габриэлем ничего нет, но она опережает меня.

– Я ухожу, – резко сообщает Залеа и поворачивается, чтобы уйти, ее щеки пунцовые.

– Пока, – говорит Мэтьюс с полуулыбкой на губах.

Она замирает, повернувшись к нам спиной, и бросает полотенце, обернутое вокруг талии, на песок, выставляя напоказ свои изгибы, и уходит в одном бикини, перекинув влажные волосы через плечо. Я слышу, как Габриэль ругается рядом со мной, когда он опускает руки, чтобы поправить свои шорты, его глаза прикованы к ней.

Прочищаю горло, и Габриэль возвращает свое внимание ко мне, его глаза расширяются, когда он замечает выражение моего лица. Я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть улыбку, и снова опускаю взгляд на фотоаппарат, пролистывая снимки. Он точно неравнодушен к Залее.

– Она была потрясающей, правда? – спрашивает он через несколько минут.

– Она действительно была, – соглашаюсь я, передавая ему фотоаппарат, чтобы он мог просмотреть хорошие снимки. – И очень фотогеничная.

Он хмыкает в знак согласия, просматривая снимки.

Я чувствую, что мой телефон вибрирует, и достаю его из заднего кармана, чтобы увидеть уведомление по электронной почте с моей работы.

Быстро взглянув на Габриэля и увидев, что он все еще сосредоточен на камере, я решаю открыть сообщение, мои руки начинают дрожать.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я смотрю на уведомление об увольнении. В глубине души я знала, что они меня отпустят, это всегда было лучшим бизнес-решением, но я не теряла надежды, думая, что в этот раз все будет по-другому. Это не первый раз, когда я теряю работу из-за глупых сплетен в маленьком городке.

Первые мысли – паника по поводу того, как я буду платить за квартиру и покупать еду, а затем – пустая грусть, когда я осознаю, что снова потеряла работу своей мечты. В груди поселяется тоскливое чувство неудачи от того, что я снова оказалась в этой точке своей жизни, что я безработная и не имею запасного плана.

– Элиана? – я поднимаю глаза от телефона и вижу, что Габриэль уже закончил просматривать фотографии. – Ты вся дрожишь, все в порядке? – спросил он, озадаченно сдвинув брови.

– Да, все в порядке. Я просто…э-э-э, – рассеянная речь и высокий тон голоса выдают меня.

– В чем дело?

Он толкает меня, наклоняясь вперед и опускается до моего роста, его голос наполнен беспокойством.

– Я…я… – сглатываю комок в горле и быстро смахиваю слезы. – Меня только что уволили с работы дома.

– Это из-за этой поездки?

Выражение его лица сурово.

Я качаю головой, глубоко вдыхая.

– Есть несколько статей, написанных обо мне несколько лет назад в местных газетах. Сейчас они гуляют по интернету, а плохая пресса не способствует бизнесу.

– Могу я посмотреть эти статьи?

Немного колеблюсь, но потом понимаю, что ничего не потеряю, если покажу их. Поэтому я набираю в Google свое полное имя и фамилию и передаю свой телефон, чтобы Габриэль мог сам прочесть статьи.

По мере того как он пролистывает их, его челюсть перекашивается, а лицо хмурится. Я наблюдаю за тем, как он отправляет себе смс со статьями с моего телефона, пока не встречается со мной взглядом.

– Ты ведь знаешь, что эти статьи неправда? – спрашивает он, небрежно помахивая моим телефоном.

Я горько смеюсь.

– Остальной мир, похоже, так не считает, иначе у меня все еще была бы работа, на которую я могла бы вернуться.

– Ну, честно говоря, это работает в мою пользу.

Габриэль снова смотрит на мою камеру с небольшой улыбкой на губах.

– Что ты имеешь в виду?

Мои брови нахмурились, я в замешательстве.

– Я думаю, что твои фотографии – одни из лучших, которые я когда-либо видел, – говорит он, передавая мне телефон и камеру. – Я планировал предложить тебе работу в качестве менеджера по социальным сетям моей команды, после того как буду убежден, что за этими фотографиями стоишь именно ты.

Мои щеки пылают от смущения.

– Ты говоришь это только потому, что я только что потеряла работу. Тебе действительно не нужно этого делать, Габриэль. Я сама разберусь.

Он вскидывает бровь.

– Элиана, я видел, как ты бесплатно делилась своим талантом с незнакомцами в Интернете, и за последние три месяца твоя страница резко выросла. Неужели ты думаешь, что я бы пролетел за тобой через полстраны, оплатил бы все твое проживание и питание, а потом еще и заплатил бы тебе, если бы не думал, что у тебя это получится?

Я молча смотрю на него, изучая выражение его лица.

Габриэль прав, зачем бы еще он прилетел сюда на неделю и улучшил мое жилье, если бы у него не было более серьезных планов? Возможно, он просто безумно богат и любит тратить деньги, но сколько на самом деле зарабатывает тренер по серфингу?

Конечно, он не пытается переспать со мной, особенно после того, как я увидела, как на него влияет Залеа. Все не может быть так просто.

– Зачем команде серферов нужен менеджер по социальным сетям? – спрашиваю я, подозрение закрадывается в мои вены.

– Мы профессиональная команда серферов, которая стремится попасть в «Мировую ассоциацию серфинга», и сейчас к нам приковано много внимания. Над нашим имиджем не мешало бы поработать, – он прочищает горло и смотрит на океан, слегка нахмурившись, прежде чем продолжить, – Последние шесть месяцев у нас были трудные времена: один из наших лучших серферов получил травму, с тех пор мы не выиграли ни одного соревнования. Нам бы очень пригодилась помощь того, кто сможет перестроить наш имидж на более позитивный и веселый лад, продемонстрировать талант команды и привлечь новых сторонников, сохранив при этом существующих.

Габриэль проводит языком за щекой, прежде чем перевести взгляд на меня.

– Я не знаю…

Вздыхаю, глубоко и тяжело, прежде чем задумчиво потереть губы.

– Я удвою сумму, которую тебе платили на твоей последней работе, – говорит Мэтьюс, ухмыляясь, и в его глазах искрится нотка веселья.

– Ты даже не знаешь, сколько они мне платили, это могло быть около сотни тысяч.

Его ухмылка становится шире, и я готова поклясться, что его зубы сверкают в солнечном свете.

– Назови мне любое число, и я удвою его.

Я смотрю на него, ошеломленная и потерявшая дар речи.

Делаю мысленную пометку, что нужно изучить не только его команду «Сальтвотерские Шреддеры», но и типичную зарплату профессионального тренера по серфингу.

– Сегодня вечером я вернусь в Сальтвотер-Спрингс, но ты можешь насладиться оставшейся неделей здесь и позвони мне, как только примешь решение.

Кивает в сторону моего телефона.

Я киваю в ответ и смотрю, как он уходит в том же направлении, куда исчезла Залеа, по пути подбирая с песка ее полотенце.

Остаток недели я провожу в раздумьях: переехать в Сальтвотер-Спрингс и начать новую жизнь и карьеру, а не оставаться в родном городе или пытаться разобраться в жизни там, где мне наиболее привычно.

Как бы захватывающе ни звучал переезд, я боюсь, что эти статьи попадут и в Сальтвотер-Спрингс, и даже если Габриэль захочет оставить меня, остальные члены команды нет.

Жизнь в маленьком городке и так была непростой.

Неужели я действительно хочу собрать вещи и переехать в другой маленький городок? Может, пора мечтать о большем, начать все с чистого листа в большом городе где-нибудь в Европе? Смогу ли я выжить в большом городе? Смогут ли статьи преследовать меня и там?

Разочарование начинает бурлить внутри меня, и я издаю стон, зарываясь лицом в ладони.

– Ты выглядишь так, будто недостаточно выпила, – раздается знакомый голос у меня за спиной.

Оглядываюсь через плечо и сталкиваюсь лицом к лицу с Залеей в шикарном баре, в котором я сидела последние три часа.

Она выглядит здесь не в своей тарелке, но никто и глазом не моргнул от присутствия знаменитой серфингистки в их заведении.

– Э-э-э, – говорю я, совершенно потеряв дар речи, опять.

– Если ты и дальше будешь вести себя так застенчиво рядом со мной, я начну думать, что ты влюбилась, – поддразнивает она, присаживаясь на пустой табурет рядом со мной.

Я закрываю рот, мои щеки краснеют, и смотрю, как она заказывает нам обеим по рюмке текилы у бармена в голубой рубашке с надписью «Алоха».

Длинные русые волосы струятся за спиной свободными пляжными волнами, в то время как черное платье подчеркивает все достоинства ее фигуры.

Барная стойка сверкает под теплым светом, уставленная огромным количеством бутылок со спиртным. Стены украшены, похоже, местными картинами с изображением тропических пейзажей Гавайев, но помещение потрепаное, пахнет несвежим пивом и производит впечатление скорее местной жемчужины, чем высококлассного бара.

Группы друзей собрались за столиками, смеясь и ведя оживленные беседы, а в темных укромных уголках можно различить целующиеся парочки.

Мои щеки разгораются еще больше, когда я наблюдаю за тем, что служит нежелательным напоминанием насколько сексуально обделенной я была всю свою жизнь.

Раньше я гордилась тем, что не принадлежу к числу девушек легкого поведения, теряющих девственность в подростковом возрасте, но сейчас, в двадцать пять лет, мне становится стыдно.

Отвожу взгляд от парочки, когда приносят рюмки с текилой и тарелку с солью с нарезанными лаймами. Я в замешательстве опускаю взгляд на тарелку, чем вызываю усмешку Залеи.

– Ты когда-нибудь раньше пила текилу? – спрашивает она, беря в руки баночку с солью.

– Нет, – отвечаю я, качая головой из стороны в сторону.

– Вот. – Залеа берет мою руку и подносит ее ко рту. – Сначала смочи тыльную сторону ладони.

Я наблюдаю, как она опускает свой рот на тыльную сторону моей руки, язык скользит по ней, прежде чем она посыпает ее солью. Сердце колотится в груди, а лицо становится таким горячим, что я, наверное, обгорела на солнце.

– С…спасибо.

Заикаюсь, глядя на свою соленую руку. Раньше меня никогда не привлекали девушки, но Залеа заставляет меня усомниться в этом прямо сейчас.

Она делает то же самое со своей рукой, кладет соль обратно на тарелку, когда заканчивает, затем передает мне лайм и берет один себе.

Копирую ее действия и слизываю соль со своей руки, стараясь не думать о том, что я облизываю то же самое место, по которому она только что провела языком.

Мы звеним рюмками друг о друга, прежде чем пригубить прозрачную жидкость. Я никогда раньше не пила текилу и, почувствовав жжение в горле, быстро решаю, что после сегодняшнего вечера больше не буду ее пить.

Я практически запихиваю весь лайм в рот, чтобы облегчить жжение.

– Ты всегда пьешь то, от чего хочется дышать огнем? – шиплю я, а мои глаза слезятся, когда пытаюсь сдержать кашель. – Мне кажется, что я только что превратилась в дракона.

Она издает гогочущий смешок и заказывает нам еще одну порцию.

– Так что же заставило тебя выглядеть такой мрачной? – спрашивает Залеа, складывая руки на барной стойке.

– О, – пожимаю плечами и вздыхаю. – Это долгая история.

– У меня нет ничего, кроме времени, милая.

Девушка откидывается на спинку стула и ободряюще улыбается, зеленые глаза смотрят на меня с безраздельным вниманием. И только после этого я решаю рассказать ей обо всей ситуации.

– Пять лет назад я попала в автокатастрофу, в которой погибли мои родители.

– Прямо к делу, мне это нравится, – говорит она, похлопывая по столешнице бара, а затем кладет теплую руку на мою. – И я очень сожалею о твоей потере.

Я слегка улыбаюсь, борясь с накатывающимися слезами.

– Пока я была в больнице, оказалось, что по городу ходят слухи, обвиняющие меня в смерти моих родителей.

Ее глаза расширились, она напряглась, взгляд приклеился к моему.

– В конце концов, это переросло в обвинение меня во всем, что происходило в городе. Местная футбольная команда проигрывала, потому что я была на игре, местные предприятия выходили из строя, потому что я переступала порог. Меня стали называть талисманом невезения, а с работы, которая у меня была в то время, меня в итоге уволили.

– Это просто отвратительно, – выплевывает Залеа, в ее тоне заметно раздражение.

Я киваю в знак согласия.

– Думаю, так они пытались заставить меня уехать из города. Моих родителей очень любили в этом городе, и, полагаю, им нужен был кто-то, кого можно было бы обвинить, и этим кем-то оказалась я.

– Полагаю, обвинить другого водителя, попавшего в аварию, было слишком сложной задачей для твоего города? – с сарказмом спрашивает она.

Я так отчаянно хочу обвинить в аварии кого-то другого, но после многих лет, в течение которых тот день повторялся в моей голове, знаю, что именно я виновата в их гибели.

Если бы не я, они бы и сегодня были здесь. Чувствую, как у меня сжимается горло, и смаргиваю вновь набежавшие слезы, прежде чем продолжить.

– Через некоторое время все утихло, но я уже потеряла всех своих друзей. Они не хотели связывать себя с моей репутацией или моим невезением.

– Похоже, у тебя были дерьмовые друзья.

– Потом я получила потрясающую работу ретеншн-менеджера в одной замечательной компании…но в прошлом месяце статьи всплыли в Интернете, и я снова потеряла работу, – мой голос треснул, – Четыре дня назад.

Продолжаю рассказывать ей, как Габриэль предложил мне работу в команде, и делюсь своим страхом быть отвергнутой в новом городе группой людей, которых я никогда не встречала.

К концу моей тирады появляются вторые рюмки, и мы делаем паузу, чтобы их выпить. Во второй раз я уже не так сильно кашляю, но горло все еще горит.

Залеа вытирает уголок рта, потом опускает голову на кулак и смотрит на меня добрыми глазами.

– Могу я посмотреть статьи? – спрашивает она, и я второй раз за неделю набираю в поисковике свое имя.

Но на этот раз, в отличие от прошлого раза, результаты поиска оказываются пустыми. Статьи и все сообщения в социальных сетях, в которых говорилось обо мне, исчезли; они полностью стерты со страниц поиска.

Ошеломленно смотрю на свой телефон.

– Они исчезли, – шепчу я, дважды проверяя, правильно ли я написала свое имя. – Как это возможно?

Залеа понимающе улыбается.

– Ты случайно не показывала Габриэлю статьи?

Смотрю на нее, широко раскрыв глаза.

– Да, но он смотрел на них всего пару секунд.

– Это все, что ему нужно, – говорит она, снова садясь прямо. – Это его суперспособность – контролировать СМИ.

Залеа подает знак бармену, чтобы тот принес еще одну порцию, после чего опускает взгляд на свой пустой бокал и постукивает пальцами по его стенке, взгляд ее становится созерцательным.

– В этой команде нужно иметь стальные нервы, особенно для Гриффина. Он возвращается в команду после шести месяцев восстановления после травмы. Я никогда еще не встречала такого скверного человека, как этот парень.

– Отлично, – простонала я, наклоняясь вперед и прижимаясь теплой щекой к прохладной столешнице бара. – Значит, есть гарантия, что он не будет фанатеть от моего присутствия.

Она хихикает.

– Не знаю, как насчет этого. У меня такое чувство, что ты единственный человек, у которого хватит терпения на этого ублюдка. Как мне кажется, ты ничего не теряешь, если воспользуешься этой новой возможностью. Если ничего не выйдет, сможешь вернуться к плану «Б».

– У меня нет плана «Б», – признаю я, закрывая глаза и наслаждаясь прохладой бара.

– Убежать в Италию – вот мой план «Б», – признается Залеа, улыбаясь своему бокалу. – Ты разберешься с этим.

– Просто это страшно, и я не знаю, уверена ли я так же, как Габриэль, что справлюсь с работой.

– Страх – это хорошо, – говорит она, протягивая бармену свою кредитку, когда он приносит нам третью порцию коктейлей. – Это значит, что тебя выводят из зоны комфорта.

– Мне нравится моя зона комфорта, она безопасна, – тихо бормочу я, глядя на пустой стакан перед собой.

– Твоя зона комфорта ограничивает тебя, Элиана, – девушка кладет руку поверх моей. – Тебе нужно испытывать дискомфорт, если ты хочешь расти и добиваться успеха. Пойми меня правильно: ты не можешь жить, принимая чужое дерьмо или позволяя их мнению определять тебя. Эта хрень убивает.

– Вау, – сухо смеюсь я, садясь прямо. – Ты была очень мудрой.

Она ухмыляется.

– Эй, в этой индустрии ты не добьешься таких успехов, как я, только благодаря красивой внешности.

Смеюсь и ухмыляюсь, глядя на полный стакан.

– Ты бы когда-нибудь присоединилась к этой команде?

– Когда-то давно я была ее частью, но обнаружила, что мне больше нравится работать в одиночку, и, похоже, это приносит свои плоды.

Холодный тон Залеи говорит о том, что она не заинтересована в том, чтобы быть темой для разговора.

Она проходит мимо меня и берет с барной стойки мой телефон, вводя в него свою контактную информацию.

– Ты можешь написать или позвонить мне, когда захочешь поговорить.

Я смотрю на нее с вновь обретенным уважением. Несмотря на то, что она одна из самых громких имен в мире серфинга, она все еще более чем нормальная. Очень приземленная. Подмигивает мне и протягивает рюмку.

Мы обе откидываем головы назад и вливаем горькую жидкость в горло, на этот раз жжение не такое сильное, а мои ноги становятся похожими на желе.

– Надеюсь, мы еще увидимся, Элиана, – говорит Залеа, вставая с табурета и слегка покачиваясь. – Мне пора возвращаться в отель, пока я снова не проснулась утром на полу в этом баре.

Я хихикаю, встаю вместе с ней и чуть не падаю на задницу. Она хватается за мои локти и помогает удержаться в вертикальном положении, когда мое хихиканье переходит в истерический смех.

Ее рот растягивается в широкую ухмылку, когда она наблюдает за мной, сверкая глазами, прежде чем присоединиться. Должно быть, для всех остальных мы выглядим и звучим как две пьяные гиены.

Успокоившись и вытерев счастливые слезы с уголков глаз, я обхватываю ее руками и притягиваю к себе, чтобы обнять.

Чуть не начинаю плакать снова, когда понимаю, что впервые за пять лет обнимаю кого-то; я забыла, как это приятно. Она напоминает мне о том, как хорошо, когда кто-то на твоей стороне. Кто-то, кто хочет поговорить с тобой и выслушать все, что ты хочешь сказать. Тот, кому не все равно.

– Спасибо за сегодняшний вечер, – говорю я.

Залеа обхватывает меня руками и крепко сжимает.

Когда девушка зигзагами выходит из бара, я сажусь, чуть не упав с края, и достаю телефон.

Набираю номер Габриэля и смотрю на расплывающиеся цифры перед собой. Знаю, что, вероятно, не стоит звонить ему, пока я не протрезвею, но жидкая храбрость принимает решение за меня, и не успеваю я осознать это, как телефон прижимается к уху и раздаются гудки.

– Алло? – говорит его глубокий голос с другого конца.

– Семьдесят пять тысяч в год, и у тебя есть сделка.

Я произношу эту фразу, затаив дыхание, – жидкая храбрость заставляет меня звучать увереннее, чем я чувствую.

– Я сделаю ее еще слаще, на случай если ты передумаешь утром, когда протрезвеешь, – я слышу, как в его словах появляется улыбка. – Сто пятьдесят тысяч в год, и я добавлю бесплатную комнату в «Доме Шреддера».

На несколько минут я ошеломленно замолкаю, прежде чем в моей голове вспыхивает вопрос.

– Ты удалил все статьи и посты обо мне? – наконец спрашиваю я.

На мгновение становится тихо.

– Твой посадочный талон должен появиться в твоем электронном почтовом ящике в ближайшие десять минут, – говорит он вместо этого. – Скоро увидимся. Спокойной ночи, Илай.

У меня перехватывает дыхание, когда я слышу прозвище, которым меня называли только родители. Чувствую, как мое горло сжимается, а зрение снова расплывается.

– Спокойной ночи, – бормочу я, голос дрожит.

Он отключается, и я тру глаза, не позволяя слезам появиться. Менее чем через минуту на мою электронную почту приходит посадочный талон. Когда я изучаю его, мой взгляд цепляется за слова «Бизнес-класс», и я кусаю внутреннюю сторону щек, чтобы не закричать от волнения.