Текст книги "Душа дракона (СИ)"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Я не маг, – угадал его мысли Кай. – Но кольцо не простое. Его видят, только если я позволяю. Мне трудно объяснить…

– Даже не пытайся, Дильмар у нас решил, что он темный, необразованный и вообще ничего не понимает. Что, в общем, от истины недалеко. Ничего… образуется понемногу в таком своеобразном обществе. Нам же и ученый положен.

Диль вздохнул и предпочел отдать свое внимание сладкому пирогу. Ну и пусть впереди неизвестность, зато пироги сладкие перепадают. Хоть наесться напоследок.

Напоследок.

Потому что впереди смерть.

* * *

Дом Даера выглядел повеселее, потому что зимний плющ, кое-где струившийся по стенам, покрылся темно-синими ягодками. «Гадость», – поморщился Франк. Вообще-то да, гадость, конечно, потому что всего лишь горсточка ягод убивает, но только если есть прямо с лозы. Так что отравители этим не пользуются, зато практикуют самоубийцы, которых не пугает слух о невероятной горечи ягод. Именно слух, ягоды довольно приятные. Диль когда-то пробовал, но больше чем на пару штук его не хватило, только животом потом маялся несколько дней.

В столовой, где совсем недавно кувыркался Диль, собралось большое общество. Лири, выпрямившись, сидела в кресле. Настоящая принцесса. Не было такой величественности и надменности в девочке, прикидывавшейся мальчиком. Даер перекладывал на столе какие-то камешки. А кроме них имелось еще несколько человек: мужчина средних лет, высокий, очень худой, с длинным крючковатым носом, тем не менее задранным вверх. Королевское высокомерие, однако. Глаза у него были неприятные: такие темные, что выглядели черными дырами на бледном смуглом лице. Второй незнакомец, того же возраста, но плотный, как не сказать, толстый, с неопределенным лицом и неопределенным взглядом, делал вид, что читает толстую книгу. Третий расположился в темном углу, и рассмотреть можно было только светлые волнистые волосы, потому что голова у него была опущена.

Лири, заметив их, быстро растеряла величественность и кинулась Дилю на шею. В прямом смысле: обхватила руками и повисла. Правда, ненадолго, вспомнив о своем ранге.

– Я очень рада видеть тебя снова, Диль.

– Я тоже, принцесса.

Взгляд Лири странно изменился. Она обиделась? Да на что?

– А, я вижу, вы таки нашли его? Всем рыцарям рыцарь, верно, господа?

Господа принялись разглядывать Кая, даже тот, в углу, поднял голову. Совсем юный, чуть постарше Лири, но вряд ли прожил даже четверть века, светлокожий, светлоглазый и хорошенький, как девушка.

Диль не без любопытства наблюдал за будущими спутниками, пока Даер выяснял отношения с Франком. Принцесса тем временем обратила внимание на Кая, и он представился, поклонившись с почтительным достоинством. Эх, научиться бы так, а то выходит простой изгиб в пояснице, вроде небольшой разминки перед репетицией. Артисты умеют кланяться, но благодаря, а не приветствуя.

– Ты не воин, – определила принцесса, – ты рыцарь, верно?

– Франк так говорит, – улыбнулся Кай. – А вы, очевидно, принцесса?

– Очевидно, – уныло согласилась Лири, – потому что других особ женского пола здесь нет. Как они тебя нашли? С Дилем ничего не случилось?

– Почему вы не его спрашиваете?

– Потому что он ни за что правды не скажет.

– Ничего, кроме того что он навек завоевал уважение и дружбу рыцаря, – отвлекшись от беседы с Даером, хохотнул Франк. – Я его не бил, не кусал и голодом не морил. То есть не я голодом морил.

Лири вцепилась в Диля, словно лесной клещ, пришлось объяснять ей, что Франк просто шутил, и даже в темнице никто их голодом не морил, и хлеб давали, и воду, у него и на свободе бывала более скудная пища. Кай тепло улыбался, но, слава богам, не рассказывал о том, как Диль по глупости отдавал большую часть воды эльфу, который может без нее обходиться неделями.

Кай вдруг положил руку Дилю на плечо и прошептал:

– Могу неделями, но это не означает, что я не страдаю от жажды. Ты очень мне помог, очень, друг мой. Клянусь.

Вот покраснеть еще не хватало. Диль думал, что оставил эту привычку в Ванрелле, а вот, оказывается, вернулась. Наверное, никто просто не говорил с ним так… так уважительно. С акробатами уважительно не говорят. Акробаты никому не помогают, разве только друг другу. Рыцари не называют акробатов друзьями.

И принцессы акробатам на шею не прыгают.

– Правда, со мной все было хорошо, – сказал Диль. – В тюрьме я изрядно перетрусил, но это длилось недолго.

– И чего такого страшного в тюрьме? – протянул крючконосый. – Вы, люди, вообще отличаетесь феноменальной трусостью.

Диль не знал, что такое «феноменальный», но удивился: боги знают, сколько он встречал бесстрашных людей. Аури ничего не боялся. Сам он, пожалуй, героем никогда не был, но и не трясся как осиновый лист, так просто потому, что трястись случая не представилось. На него даже дикие звери никогда не нападали, даже собаки в деревнях не особенно облаивали. Животные его любили. Взаимно.

– Бирам Краден, – сообщил крючконосый и после паузы добавил: – Ученый.

Наверное, знаменитый. Он ждал, что его имя известно. Кому – бродячему акробату? Диль не успел подавить улыбку, и ученый ее заметил. Черные бездонные глаза полыхнули такой яростью, что Диль поспешил оправдаться:

– Я всего лишь бродяга, господин Бирам, я никаких ученых не знаю, это не должно оскорбить вас.

– Ну я не бродяга, – лениво сказал Франк, – и тоже о такой научной величине не слыхал. Что открыл? Законы мироустройства? Или определил, чем синяя муха отличается от черной?

Яростный взгляд достался Франку, а блондинчик зло засмеялся. Даже странно. Злость не вязалась с этой милой, почти ангельской внешностью.

Кай снова положил руку на плечо Дилю, и выглядело это как защита. Ну и зачем? Никто его и не обижает. Ученый свысока смотрит? Да и черт бы с ним, мало ли кто на него смотрит свысока.

Но поддержка была приятной. Просто так, без повода. Никто никогда не брал его под защиту. Кроме Аури.

Даер ткнул пальцем в сторону толстяка.

– Хантел Феретис, торговец. Никакого, знаете ли, энтузиазма к миссии не выказывает. Может попытаться сбежать, так что тебе, Франк, придется за ним приглядывать. Сбежать-то он не сумеет, но неприятности доставить может…

Он вдруг замолчал, прислушиваясь к чему-то, потом встал, сделал повелительный жест в сторону Франка и решительно направился к двери. Франк ухмыльнулся, подмигнул Дилю и пошел следом.

В столовой остались люди, которым предстояло исполнить странную миссию. Спасти мир. О боги, ну какой из меня спаситель мира…

Лири за руку подвела Диля к своему креслу и лично придвинула ему стул.

– Ты теперь так и будешь звать меня принцессой, да? И говорить мне «вы»? – Диль подумал и кивнул. – Но это же глупо. Я все та же Лири, которая штопала твое трико и стирала твои носки. Что изменилось? Ты узнал, что я королевская дочка, да? Ну что ты киваешь, язык проглотил?

– Мое отношение к вам не изменилось, – перестал кивать Диль. – Клянусь. Просто я так воспитан. Это в крови. Я не могу говорить «ты» принцессе. У меня язык не повернется.

– Той принцессе ты тоже выкал? – выпалила Лири. Напоминание было болезненным.

– Конечно.

Лири покрутила головой. А волосы у нее красиво уложены, пусть и короткие, но она не кажется уже растрепанным мальчонкой. Не красавица, увы, но симпатичная.

– Красивый этот Кай, правда? Я и не думала, что люди такими бывают.

– Да, верно, – засмеялся Диль, – я все время ловлю себя на том, что хочу им любоваться… ну, словно редким цветком. Франк говорит, что он эльф.

Лири широко открыла глаза и уставилась на Кая со смесью восторга и любопытства. Он беседовал с ученым, а тот все так же драл нос. Лири перевела на него взгляд и поморщилась:

– Мерзкий тип. К тому же вампир, представляешь?

Хорошо, что Диль сидел, а то так бы на пол и шлепнулся. Ладно бы эльфы, почти сказочные герои, но герои сказок добрых, или героических, или таинственных, но вампиры… О них Диль слышал побольше, но ничего хорошего. И находиться рядом с кровопийцей желания не было.

А кто когда интересовался его желаниями? Сказано – миссия, вот и топай. Одна надежда – Кай защитит.

Словно подслушав, Кай ему улыбнулся. Лири вздохнула.

– Ох и хорош. Дух захватывает. Настолько хорош, что даже нереально. В такого и не влюбишься. Потому что таких не бывает. Расскажи, что там с вами случилось?

Диль рассказал. Ушло на это целых пять минут. Или чуток поменьше. Принцесса пришла в ярость, как оказалось, из-за того Франк подверг его опасности. Диль попробовал увести разговор в сторону, начал расспрашивать о торговце, который снова уткнулся в книгу. Даже страницы переворачивал, но все равно казалось, что он только прикидывается. Лири снова морщилась. Не нравилась ей новая компания. Совсем не нравилась. Ничего плохого о торговце она не говорила. Никакой – и все. Словно и нет его.

Слуги быстро накрыли стол. Диль сглотнул слюну: сегодня они обошлись без обеда, торопясь сюда, а солнце уже катилось к западу. Да уж, быстро привыкаешь к сытой жизни, то раз в день поел чего попроще – и хватает, а тут завтрак, обед и ужин подавай. Аппетитно пахло супом. Очень аппетитно, потому что все быстренько стянулись к столу и приступили к еде, не дожидаясь хозяев. Наверное, так и надо, подумал Диль, орудуя ложкой.

Рядом с ним сидел блондин.

– Привет, – бросил он. – Ты бродяга? Не похож. Видал я бродяг.

– Я бродяга с работой, – улыбнулся Диль. – Бродячий артист.

– Да ну? Это менестрель, что ли?

– Акробат.

– Прыжки-кувырки? А ты уж не мальчик. Тяжело, должно быть.

– Временами, – согласился Диль. – Пока еще я могу все, что мог и раньше… но это ненадолго.

Блондин ел левой рукой. Правая лежала на коленях. Обрубок правой, обмотанный бинтами. У него не было кисти.

– Ну да, – зло усмехнулся он. – Я Илем. Вор, как ты понимаешь.

Попавшимся на краже отрубали правую руку. Вот бедняга…

– И давно?

– Шесть дней назад.

– Болит?

– Зверски. Особенно пальцы. Представляешь? Мне их переломали, прежде чем руку рубануть.

– Чтоб лучше усвоил, что красть – это плохо, – брезгливо сказал ученый. Вампир. Илем его поправил:

– Чтоб лучше усвоил, что попадаться – это плохо.

Голос у него был… неприятный. Диль бы не хотел, чтоб с ним так говорили. Бирам Краден широко улыбнулся, и Диль поверил, что он вампир. У него зубы были, как у собаки, острые даже на вид, с длиннющими клыками. Устрашающее зрелище. Илем прищурился:

– Это чего – ты меня пугаешь, что ли?

– Была нужда.

– Ну-ну, – двусмысленно улыбнулся вор. – Смотри. Хочешь со всеми перессориться?

– Была нужда, – повторил вампир. – Я точно дойду до конца, а вот ты – сомнительно. Да и остальные… тоже сомнительно.

– Почему ты так думаешь? – проворчал торговец, трудясь над большой бараньей отбивной.

– Потому что я сильнее и быстрее вас всех вместе взятых.

– Всех? – переспросила Лири. – Ты сильнее и быстрее эльфа? Спорно.

– Сильнее и быстрее, – подтвердил Бирам. – К тому же не отягощен глупой эльфийской моралью и рыцарскими замашками. Не жди, что я стану тебя защищать. И остальные – не ждите.

– И ты не жди, что мы станем тебя защищать, – хмыкнул Илем. – Я, знаешь, тоже моралью не отягощен. Никакой. А ты, Кай, стало быть, эльф? Что за ветер занес тебя в наши края? Ладно… не отвечай. Все мы тут… с прошлым.

Диль придвинул к себе его тарелку, положил на нее отбивную и порезал на кусочки. На бледном лице одновременно проявились и благодарность, и досада. Не такой уж он и хорошенький, когда смотрит настолько зло. Хорошо, что не на Диля.

– Из тебя защитник, – презрительно бросил вампир. – Даже близко ко мне не подходи, человечек.

– А то что? Покусаешь?

Нет. Хорошенький. Как девочка. Распахнутые голубые глаза в окружении пушистых и длинных ресниц, розовые губы, волнистые золотистые волосы… Очень милый. За лигу обходить таких надо.

Бирам отвернулся, а Илем не стал скрывать смешок. Неуютный смешок.

Однако с ним Диль чувствовал себя спокойнее, может, потому что куда чаще встречал воров, чем рыцарей и ученых.

– На краже взяли? – спросил Диль Илема. Тот повел плечом.

– Если бы. На собственной глупости. То есть засекли на краже, да я всегда отходы заранее готовлю. Мешок сразу бросил, инструменты по дороге раскидал – где в канаву, где на крышу, где в сад… Поймали, и оно бы не страшно, первый раз ловили, что ли… Чист – и поди докажи, что именно я был в доме за пять кварталов. Бегал? Да от вампира бежал, выпить тому приспичило, вот я и драпанул. – Он помолчал, отпил вина и криво усмехнулся. – А я в том доме колечко взял необычное, не хотел скупщикам нести, вот и сунул в карман. И забыл о нем. Погорел на собственной дурости.

– И сразу – руку?

– Ну да… я поинтересовался, конечно, нельзя ли заменить на пару лет каторги, хоть пользу обществу принесу. Мне радушно предложили взять на себя еще несколько краж. Я прикинул – нет, это уже на десять лет потянет, а десять в серебряных рудниках Магиви, считай, пожизненное. Оттуда здоровым через пять-то лет не выйдешь… А они и рады… я их понимаю. Столько лет ловили меня – и тут сам подставился. Они ж, конечно, знали меня, и хорошо знали, а взять не на чем. Я не просто вор. Я очень хороший вор. Не помню замка, который не смог бы открыть. Мне двадцать восемь лет, я в деле с двенадцати – и ни одного основания для наказания. Ну, пинка дадут, бока намнут, а официально – ничего.

Диль удивился. Никогда бы не дал ему двадцать восемь. Даже двадцать пять. Кожа совсем гладкая, глаза молодые, разве что холодные очень. Нет на нем отпечатка возраста. Такой и мальчиком прикинется – поверят, и девочкой – поженственнее Лири получится.

– Ты знаешь, наверное, на первый раз – рука, на второй – каторга, на третий – петля. Больше всего им третьего хотелось, а никак. Законы, видишь ли, блюдут. Но душу отвели – после суда, в камере, двинули пару раз обухом топора по пальцам, чтоб запомнил лучше. А наутро уж и руку отсекли. Жилы прижгли, чтоб кровью не истек, перевязали – и пинка, так что с эшафота я скатился прямо зевакам под ноги. С отбитым задом. Обидно, правда? – Он жестко усмехнулся. – Два дня по городу шатался. Пошел было к одному… должнику, а он меня выпер. Извини, мол, Илем, такие дела… Ну, я пообещал запомнить, да опять на улицу. Ты ведь знаешь, что такое «некуда идти». Вот это «некуда» я получил во всей красе. Они слух пустили: кто Илема приютит, много проблем получит на свою задницу. В общем, Даер меня под забором подобрал, когда я уже совсем ошалел. Лечит теперь вот. Уже рубцуется. Только болит зверски.

– А ты не воруй, – назидательно произнес ученый. – Мог бы честно трудиться, и рука была бы на месте. А сейчас ты что? Обуза. Даже мясо порезать не можешь.

Диль лишний раз убедился в том, что самые страшные молнии – голубые. Однажды его гроза в поле застала, он бросился было к одинокому раскидистому дубу, да не добежал – голубая молния саданула, да так, что огромное дерево под сильнейшим ливнем в одночасье сгорело. Вот примерно такой взгляд Илем бросил на Бирама.

– Конечно, одна надежда на тебя, – согласился он. – Ты в случае чего путь просто прогрызешь. Если не лопнешь с пережору. Или уместнее сказать – с перепою? Слышал я, что для вашего брата наша кровь вроде крепкого вина. Или наркоты. А ты вообще как, не проголодался?

Он призывно помахал культей. На повязке проступала кровь – совсем немного, но Диль заметил, как сверкнули глаза вампира. Зачем он нарывается?

– Хватит, – властно сказала Лири. Так властно, что Бирам промолчал, зато Илем удивился:

– А чего ты раскомандовалась, кукла?

– Не смей называть меня куклой!

– А что, назвать тебя так, как я обычно баб называю? Нежные уши нашего рыцаря не вынесут. В трубочки свернутся. Догадываешься… кукла?

– Не надо, – попросил Диль. – Не надо ссориться, нам еще так много времени придется провести вместе…

– Вместе? – фыркнул Бирам. – Нет уж, благодарю. Я вынужден идти с вами, но помните – я сам по себе.

Тут вернулись Даер и Франк, и Франк заинтересовался:

– Это ж в каком смысле ты сам по себе, кровосос? Ты как миленький будешь слушаться каждого моего слова.

– Да они с вором уже готовы подраться, – наябедничал торговец. – Словно дети малые. Раз уж нам предстоит такое важное дело…

– Не лопни от важности, – перебил Илем. – Я подозреваю, из всех нас по-настоящему важен кто-то один, и вряд ли это ты или я.

– Может, и ты, – равнодушно бросил Франк. – Мне предстоит задачка потруднее: защищать это скопище идиотов. Ну ты удружил, Даер. Миссия еще не началась, а они уже перецапались, как девчонки в храмовой школе.

– Разберешься, – не менее равнодушно бросил маг. – Моя задача их найти, твоя – собрать, довести до места и закрыть эту чертову дыру. Я за тебя полработы выполнил: пока ты одного добывал, я привел сразу троих.

– Да повезло, что они собрались в одном городе, вот и все. А воина где искать?

– Он сам вас найдет. По дороге к месту отправления.

Диль украдкой осмотрел всех и вздохнул. Похоже, он тут один не любил ссор… ну и Кай. Он рыцарь, ему положено быть благородным. Ладно. Чему быть, тому быть, а пока сладкие пироги дают, ешь да радуйся, акробат. Растолстеешь, гнуться перестанешь и, даже если миссия пройдет для тебя благоприятно, к прежнему делу вернуться не сможешь. Акробаты бывают старыми, но не бывают толстыми.

Он поймал взгляд Франка. Странный взгляд. Непонятый. И глаза снова непонятные, не зеленые и не коричневые, а бронзовые. Может, от освещения зависит. Когда-то он знавал клоуна Римми, у него глаза то светло-зеленые были, то светло-голубые, зависело от того, какую одежду он надевал.

Но Франк-то все время был в черном.

На следующее утро после завтрака они тронулись в путь. Дилю снова было не по себе, особенно когда Даер заставил его прицепить к поясу кинжал и метательные ножи. Конечно, ножи бросать Диль умел, как всякий уважающий себя цирковой. Но в деревянную мишень, а никак не в живого человека. Да чего там, он даже в детстве-то драться не научился, а сейчас и подавно. Торговец попытался отказаться, но Даер просто сунул ему в руки короткий меч со словами: «И не ври, что не умеешь, я о тебе знаю больше, чем ты сам» – и тот с ворчанием принял оружие. Глядя на это, не возразил и вампир, а Илем сунул свой кинжал за голенище сапога. Лири помотала головой и попросила арбалет вместо кинжала – и получила его. Даже у Франка за плечом торчала рукоять меча, а ведь когда они ехали на поиски рыцаря, он был безоружен.

– Пока не опасно, – сообщил он всем. – Разве что какой разбойник с ума сойдет и решит напасть. Миссия начнется позже. Я скажу когда. Вот тогда придется смотреть в оба. Если, конечно, вы хотите ее пережить. Кстати, кто переживет, нуждаться не будет до конца дней. Героям, сами понимаете, полагается награда. Даже если они трусы, отсиживавшиеся за спинами товарищей.

«Это обо мне», – подумал Диль без горечи. Самый бесполезный участник похода. Только и годен развлечь товарищей на привале.

А почему бы и нет?

Кони были отличные. Это ж целое состояние на них потрачено: добротная одежда, оружие, лошади, великолепные седла. Таким, как Диль, на всю жизнь бы таких денег хватило.

Ехали то шагом, то неспешной рысью. Лири, поравнявшись с Дилем, усердно болтала, стараясь проверить, действительно ли он относится к ней так же, как и раньше. Глупая девочка, он просто неспособен принцессе «ты» сказать да по имени назвать, вбито это в кровь, в кожу, в душу, а отношение-то почему должно измениться?

Вампир держался обособленно… Впрочем, и торговец, и Илем тоже. Кай негромко разговаривал с Франком. Лири рассказывала все, что успела узнать о новых спутниках, и впечатления Диля от ее мнения отличались не очень. А он, в свою очередь, рассказывал о Кае.

– Он наверняка хороший, – заключила Лири. – Ты не можешь ошибаться, потому что ты сам хороший. И не спорь. Я лучше знаю.

Диль не спорил. Человек волен заблуждаться, а уж юная девушка тем более. Бедная заблудившаяся девочка, которая не захотела быть как все, слушаться папу и выйти замуж за нелюбимого. Наивная девочка, потому что большинство браков именно такими и бывают. Сестра Диля поплакала, да и пошла замуж, как родители сговорились, и ничего.

В группе людей, которым суждено было спасать мир, царил раздрай. Задирал нос Бирам, цеплялся к чужим словам, был недоволен буквально всем – едой, ночлегом, погодой и одеждой. Хантел ныл и жаловался, да постоянно ябедничал Франку, кто и о чем говорил. Илем не упускал случая подразнить кого ни попадя, особенно вампира и, как ни странно, Лири. Лири отвечала ему полной взаимностью, так что пару раз Дилю приходилось их разнимать, то есть вмешиваться в разговор и уводить принцессу подальше. Кай ни в миротворцы не лез, ни в свары не встревал. А Франк только наблюдал за этим зверинцем и покачивал головой. Да. Командовать таким сбродом сложно, потому что слушаться готовы только Диль и Кай.

На втором привале Диль нашел себе применение. Было очевидно, что проку от него никакого, мир спасать придется кому-то другому, а он здесь вроде массовки. Положено быть бродяге – вот и бродяга. Зато он может продолжать делать то, что делал последние несколько месяцев: заботиться о Лири. Девочка рядом с ним успокаивалась, ворчала, конечно, но явно была довольна его присутствием. Поверила, что его отношение к ней не изменилось, и славно. Вообще-то она не нуждалась в опеке, и Диль не опекал. Был рядом. Илем от души издевался, давал советы, но вывести Диля из себя уже давно никому не удавалось. Наверное, никогда не удавалось. Он отличался уравновешенностью и доброжелательностью, и это выбивало вора из колеи.

Франк не выделял никого из них. Осаживал любого, кто досаждал. Присматривался. Видел что-то свое. Интересно, что именно он видел в Диле? Сходство, заключающееся в нежелании жить? В привычке жить, потому что так положено, а не потому что хочется? Диль никогда не задумывался о смысле жизнь, тем более своей. Живет – и живет. Людей веселит. И ему это нравится.

Забавно, но на привале, грея у костра жилистые худые руки со слишком длинными пальцами, Бирам вдруг спросил, почему Диль выбрал эту дорогу, почему именно акробат, а не что-то полезное. Хотелось промолчать, но поверх огня на него уставились все шесть пар глаз.

– Разве приносить радость – бесполезное занятие? – спросил он смущенно. – Мне нравилось работать в цирке, но и потом работа доставляла мне удовольствие. Я это почувствовал, когда забрел в глухую деревню, где даже бродячего менестреля последний раз видели лет десять назад. А знаете, сколько таких мест? Люди только одно видят: труд, труд, труд, а вместо всех развлечений – самогон.

– Труд облагораживает, – назидательно бросил вампир. Диль, конечно, согласился.

– Да. И почему вы считаете, что мой труд – другой? Они никогда не увидят того, что видели вы. Вы, наверное, хотите в театр, слушаете музыкантов, читаете книги. Разве бедные люди не имеют права на развлечение? Они посмотрели представление акробата, увидели мастерство жонглера, хотя я неважный жонглер, послушали рассказы о больших городах. Вы видели, как горят глаза у детей в цирке? В маленькой деревушке у них тоже горят глаза.

– И сколько они тебе платят? – поднял голову Хантел. Торговец, что с него взять.

– Они иногда не знают, что такое деньги. Нужные вещи получают в обмен, раз в год, на ближайшей ярмарке. Меня кормили, давали с собой еду, а мешочек проса можно растянуть на десять дней. Иногда давали одежду или обувь. – Вспомнив тот давний случай, Диль улыбнулся. – Однажды пожилая женщина специально для меня вышила куртку. Простую домотканую куртку. Я провел в той деревне три дня, и она портила глаза, чтобы сделать мне такой подарок.

Лицо Бирама отразило все, что он думал о подобном подарке, Диле и его работе. Есть люди, которые не понимают смысла в развлечениях и не способны оценить доброту, и этот, наверное, из таких.

– А я страшно любил цирк, когда маленьким был, – вдруг сказал Илем. – Так весело. А ты по канату ходить умеешь?

– Конечно, – удивился Диль. – Трюки на канате – нет, а просто пройтись туда-сюда могу. Я помаленьку все умею.

– Разучился уже, – проворчала Лири, – сколько времени уже не упражнялся?

– Если дойдем благополучно, ему не понадобится больше упражняться и ходить по глухим деревням, – подал голос Франк. – Можно от награды гордо отказаться, но я не советую. Все равно никто не поверит.

– Ты не веришь в благородство?

– Не верю, – сокрушенно согласился Франк, подмигнув Дилю. – В благородство, доходящее до идиотизма, не верю. Если награду дают, ее стоит взять. А ты, дорогая принцесса, намерена отказаться? И Дильмару посоветуешь?

Лири чуточку смутилась.

– Нет, просто… я так. Общо.

– А какая награда? – оживился Хантел. – В смысле денежная?

– Ну да. Вот тебе и стимул для миссии.

– Выжившие будут щедро вознаграждены! – смешливо провозгласил Илем. – Вампиру – ведро свежей крови, торговцу – мешок денег, принцессе – достойного принца…

Франк съездил его по затылку и неласково сказал:

– Достал ты меня.

– И что? Убьешь?

Франк только покачал головой, помолчал и, когда все уже перестали об этом думать, весомо произнес:

– Слушайте все. Я не советую расценивать миссию как веселую прогулку, а меня как доброго дедушку. Будет трудно. Но моя задача не только в том, чтобы совершить ритуал, но и в том, чтобы как можно больше из вас до этого ритуала дожили. Мне предстоит защищать вас. И я буду это делать по мере сил. Только мне известен маршрут, только мне известна цель, и только я могу провести вас с минимальными опасностями. Но если будет такой разлад, я могу и не справиться. Я не призываю вас друг друга любить, но терпеть придется. Ясно? – Он обвел всех своими странными глазами, не дождался ответа и продолжил: – Вы не дети, все вы кое-что повидали и кое-что пережили. Вы все разные, но есть и то, что вас объединяет. Вы избраны для миссии, и я хочу, чтобы вы воспринимали ее серьезно. Это действительно очень важно. Даже я не могу вообразить, что произойдет, если мы не справимся. Добравшись до гор, вы сами убедитесь: это не игрушки. А сейчас – пряник. Для начала: никто не будет нуждаться. Это гарантировано. К тому же будут исполнены те ваши желания, которые под силу исполнить Даеру. Насколько мне известно, равных ему магов в этом мире только двое. Так что можете начинать придумывать, что б такого магического с него запросить. Но если вы передеретесь по дороге, я вам и без Великого зла такое устрою, что мало не покажется. Поняли?

Взгляд у него был тяжелый. Диль торопливо кивнул, хотя и понимал, что к нему эти угрозы не имеют отношения. Кай тоже кивнул, правда, куда с большим достоинством, и остальные последовали их примеру: испуганно – Хантел, высокомерно – Бирам, равнодушно – Илем и смущенно – Лири.

Только ведь не послушаются. Принцессу Диль постарается сдержать, она славная девочка, она поймет. Хантел – противный тип, но безвредный, а вот Илем и Бирам просто так не успокоятся.

Диль заметил, как покусывает губы Илем, укладываясь спать. Больно. Все еще болят отсутствующие пальцы. Мир жесток, и отчего-то физические наказания считаются в нем естественными. По крайней мере, в тех странах, где Диль бывал, в ходу порка, клеймение, отрубание рук или ног, а в одном маленьком королевстве еще отрезали язык тем, кто посмел хулить членов королевской семьи. Действительно, почему нельзя было отправить Илема на каторгу? Пользу бы принес. Вряд ли бы каторга его изменила, вернувшись, снова стал бы воровать, но хоть эти год-два…

– Дильмар, – бросил Франк, проходя мимо, – на пару слов.

Диль послушно последовал за ним и за двадцать шагов двадцать раз споткнулся. В конце концов Франк взял его за руку и повел, как ребенка. Всего-то на соседнюю полянку.

– Я вижу, ты взял под опеку принцессу.

Диль подождал продолжения, но Франк молчал.

– Это неправильно?

– Если я скажу «да», ты перестанешь с ней нянчиться?

– Я не нянчусь! Просто… Вы подумайте, господин Франк, одна девочка среди толпы мужчин. Да еще таких… Ей же просто страшно, а от испуга чего только не наделаешь. Вы же видите, как на нее посматривают ученый и торговец. Да и Илем… мягко говоря, неуважителен.

– Если я скажу «да», ты перестанешь с ней нянчиться? – жестко повторил Франк. Диль едва слышно пробормотал «нет» и очень удивился, когда Франк засмеялся и дружески обнял его.

– Так-то лучше. Ты правильно делаешь, Дильмар. Будь рядом с ней, потому что она тебе доверяет. А если кто станет распускать руки, бей по этим рукам… но лучше по другому месту. И обязательно скажи мне. Обязательно.

Диль неуверенно пообещал. Бить по рукам – это можно, но Бирам просто оторвет ему голову, и вся защита. А быть ябедой вроде Хантела не хотелось тем более.

– А вы не могли бы называть меня просто Диль? Если вам не трудно, – осмелев, попросил он. Франк удивился:

– Почему? Скрываешь имя?

– Если бы я хотел его скрыть, я бы его сменил. Или стал бы называться своим вторым именем, вы же знаете, что в Ванрелле мальчикам дают два имени.

– Дильмар Гарен Ванрел, – припомнил Франк. – Да, правда. Тогда почему? В Ванрелле, насколько мне известно, не поощряются уменьшительные имена.

– Дилем меня звал только Аури.

– Напоминание?

– Нет. Я и так всегда помню. Не знаю. Просто…

– Ладно, не смущайся, не пристало в твоем возрасте. Диль так Диль. Но при одном условии. – Он приблизился, чтобы Диль увидел его лицо в свете луны. – Непременное условие: никаких господ. Просто Франк. И на «ты».

– Я не сумею.

– Куда ты денешься. Сумеешь. Раз умеешь говорить «ты» нашему эльфу и называть его уменьшительным именем – справишься и с этой непосильной задачей.

Пришлось обещать. Ничего, не страшно, потому что можно точно так же, как и с Каем. По имени-то Диль его называл, но вот ухитрялся ни «ты», ни «вы» не говорить.