Текст книги "Черный альбатрос (СИ)"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 21
Заброшенный сад

Марика привыкла к простору и в тесном городе чувствовала себя, как птица в клетке. Узкие улочки, лишённые света, давили на неё, а дорога манила к новым приключениям. Выйдя через восточные ворота, девочка зашагала прочь от города.

Её одолевали невесёлые думы. Она не знала, куда и зачем идёт. Прежде она стремилась вернуться к людям. Но с тех пор как решила, будто приносит несчастья, она потеряла цель. Разве можно находиться рядом с любимым человеком, зная, что это грозит ему бедой?

Марика поглядела на кольцо на пальце и в который раз подумала о Глебе, но вдруг поймала себя на мысли, что не может вспомнить его лица. Дорогие черты затерялись где-то в лабиринте памяти, остался лишь смутный образ золотоволосого красавца. Марику охватил страх. Глеб был её путеводной звездой. Если она потеряет его, то потеряет всё. Она попробовала воскресить забытые черты, но облик принца её грёз ускользал от неё.

Девочка оставила тщетные попытки, и её мысли вновь вернулись к извечному вопросу: кто же она на самом деле – источник бед или радости? Почему в жизни всё так запутано?

Меняла уверял, что она не виновата в чужих напастях, но кто же тогда является несущим беду? Добряк Прошка, который мухи не обидит? Или Троян, доказавший своё благородство, когда на перепутье выбрал самую трудную дорогу? Марика не могла обвинить ни одного из них. Где-то они сейчас, её товарищи по несчастью? Девочка жалела, что сбежала от них, но теперь горевать было поздно. Отыскать их в Безвременье не легче, чем иголку в стоге сена.

Марика дошла до развилки, где от широкой мощёной дороги, точно приток от полноводной реки, отделялась просёлочная колея. По обеим сторонам от неё росли дикие яблони. Они отбрасывали ажурную тень и сплетались кронами, образуя зелёную арку. В сельском пейзаже было что-то умиротворяющее. Марика поддалась искушению отдохнуть и свернула под сень деревьев.

В конце длинной аллеи она увидела утопающую в зарослях высоченной крапивы ограду и витые чугунные ворота. Некогда они были украшены золочёными розами, но теперь позолота потускнела, а краска облупилась.

Ворота были приоткрыты. Мощёная дорожка тянулась в глубь заброшенного сада, словно приглашая путницу зайти. Марика проскользнула внутрь. Некогда пышный сад представлял собой печальное зрелище. Клумбы сплошь заросли сорняками. Там, где прежде красовались цветы, горделиво раскинули громадные листья лопухи размером с опахало. Розы заглушил колючий репейник. Между камнями, которыми была вымощена дорожка, пробились пучки травы и одуванчики.

Теряясь в догадках, чей это сад и почему хозяин бросил его на произвол судьбы, Марика дошла до почти высохшего пруда. Лишь грязная лужа на дне и каменистые горки напоминали, что когда-то здесь был каскад водопадов. Несмотря на то что повсюду бушевала зелень, от здешнего пейзажа веяло упадком и печалью.

В зарослях чертополоха девочка увидела чахлый кустик розы, то немногое, что осталось от прежнего сада, но и он доживал последние дни. Чертополох почти задушил его.

Повинуясь внезапному порыву, Марика принялась очищать розовый куст от сорняков, но чертополох голыми руками было не взять. Он ощетинился колючками и до крови ранил ладони. Тогда девочка ухватилась за стебель через подол юбки, нимало не заботясь о том, что травяной сок может испортить её платье. Через ткань боль была терпимой. Марика выдирала цепкие сорняки, пока не освободила розовый куст из плена.

Он выглядел жалким. Листочки высохли и скукожились, лишь кое-где они сохранили зелёный цвет. Куст умирал, но в нём ещё теплилась жизнь. Вопреки всему на одной из веток был нераскрывшийся бутон, но ему было не суждено зацвести. Он безжизненно поник.

Земля под розой была сухой и твёрдой как камень. Марика побежала за водой. Спустившись на дно обмелевшего пруда, она сделала из листа лопуха подобие чаши и зачерпнула воды. Вернувшись, она полила цветок. Земля быстро впитала драгоценную влагу. Марика коснулась бутона.

– Держись. Не умирай, – сказала она, как будто куст мог её услышать.

– Пить, – тихо прошелестело в ответ.

Марика подумала, что ей это почудилось, но вдруг до неё снова донёсся странный голос, похожий на шёпот листвы.

– Пить.

Казалось, голос звучал прямо у неё в голове, словно она угадывала, а не слышала его.

«Да ведь это говорит розовый куст», – осенило девочку. Это было невероятно, но ничего другого в голову не приходило. Марика снова бросилась за водой. Когда она полила куст в третий раз, бутон, как по волшебству, воспрянул.

– Спасибо. Теперь я смогу зацвести в последний раз. Это будет прощальная песня нашему саду, – с благодарностью прошептал куст.

– Нет, нет. Ты ещё будешь цвести, – заверила его Марика.

– Увы, без садовника сад не живёт. Он чахнет без заботливых рук. Когда садовник нас покинул, одни цветы задушили сорняки, другие засохли без полива. Я остался последним. Но лучше бы я не видел, как тяжко они погибали.

– Куда же делся садовник? – спросила девочка.

– Никуда. Он просто забыл про нас, – печально прошелестел розовый куст.

– Но почему?!

– Его околдовали. Однажды в сад пришли гости из неведомых краёв. Они восторгались клумбами и цветами. Садовник предложил им семена, чтобы они могли разбить свой сад, но люди рассмеялись в ответ и обещали показать ему кое-что получше. Садовник повёл их в дом. Скоро гости ушли. Уходя, они посмеивались, что теперь садовник забудет про сад, но никто не думал, что это окажется правдой.

– Не печалься. Я пойду и посмотрю, что случилось, – решительно заявила Марика.

– О, это было бы чудесно! Упроси садовника вернуться. Скажи ему, что сад погиб без его заботы.

– Постараюсь. А где его искать?

– Дорожка приведёт тебя прямо к дому.

– Жди меня. Я скоро вернусь, – пообещала Марика и зашагала к дому садовника.

– У тебя доброе сердце. Пусть тебе сопутствует удача, – тихим шелестом проводил её розовый куст.

Дом садовника был таким же заброшенным, как и сад. Крыльцо увивали полузасохшие плети клематиса. Они уже давно не цвели, сил у них хватало лишь на то, чтобы выжить. Крыльцо покосилось, а краска на двери облупилась. Девочка поднялась по скрипучим ступенькам и постучалась. На стук никто не ответил. Потоптавшись на пороге, Марика толкнула дверь.

В доме было сумрачно и неуютно. Грязные окна почти потеряли прозрачность. Пол покрывал такой толстый слой пыли, что даже цвета половиц было не различить. Дом выглядел нежилым. Марика подумала, что хозяин подался в другие края, но вдруг услышала голоса. Они доносились из гостиной. Судя по всему, там была целая толпа народа. Значит, заезжие гости всё ещё здесь?

Марика замерла. Ей вовсе не хотелось, чтобы её застали врасплох, но, как назло, в носу защекотало от пыли. Не сдержавшись, девочка громко чихнула. Она ожидала, что люди выбегут на шум, но никто не появился. Вероятно, собравшиеся были так заняты спором, что не обратили внимания на чих.

Девочка на цыпочках прокралась к двери. К счастью, она была чуть-чуть приоткрыта. Марика заглянула в гостиную и опешила. Комната была пуста. Между тем голоса слышались ещё громче и отчётливее. В доме обитали привидения.

Марика похолодела. Она испугалась, что с хозяином дома случилось что-то страшное. Нужно было убираться отсюда, пока не поздно. Но, с другой стороны, она дала розовому кусту обещание и не могла уйти ни с чем. Даже если не удастся привести садовника, она непременно должна узнать, что с ним сталось.

«Глупо бояться бестелесных существ, тем более днём!» – подбодрила себя Марика, вошла в комнату и тотчас увидела хозяина дома.

Садовник, уставившись перед собой, сидел в кресле. Выглядел он неважнецки. Осунувшийся, в спутанных волосах колтуны. Лицо серое, как будто он долгое время сидел без света в темнице.

Марика проследила за его напряжённым взглядом и увидела удивительную диковинку. В углу комнаты стоял ящик, в котором двигались и переговаривались между собой крошечные люди. Голоса доносились именно оттуда. Миниатюрные артисты разыгрывали спектакль вроде тех, что лицедеи представляют на ярмарках. И люди, и декорации выглядели, как настоящие.

Однако на этом чудеса не кончились. Вдруг декорации изменились. Вместо дворца в ящике появились лес и ватага лихих разбойников. Удивительно, как только всё это помещалось в небольшом ящике! Марика подошла, чтобы заглянуть, куда же делся замок с дамами и кавалерами, но её остановил окрик хозяина дома:

– Отойди, ты мешаешь мне смотреть.

Марика покорно отошла в сторону и, как зачарованная, стала наблюдать, что произойдёт дальше.

По лесу ехала карета. Возница восседал на козлах, не ведая о том, что за каждым кустом прячется разбойник.

– Осторожно! Там разбойники! – крикнула Марика, чтобы предупредить его об опасности.

Возница её не слышал. Головорезы, как горох, посыпались на карету со всех сторон. Они столкнули возницу с козел и вытащили из повозки красивую даму.

– Что вы делаете! – воскликнула Марика и бросилась на помощь.

Она ожидала, что без труда справится с крошками разбойниками, но её ладонь упёрлась в стекло.

– Отойди же! – сердито прикрикнул садовник.

Марика оглянулась, а когда снова посмотрела в ящик, разбойники уже угоняли карету, а женщина и возница в лужах крови валялись на земле.

– Из-за тебя я не видел самого интересного! – разозлился садовник.

– Их убили, – в смятении проговорила Марика.

– Вот именно, а ты мне помешала увидеть, как это произошло. Либо сядь, либо уйди вон!

Марика снова отошла от ящика, примостилась на стул и принялась смотреть дальше. Спектакли были один интереснее другого. Лицедеи то пели, то плясали, то разыгрывали сценки. В пьесах часто люди убивали друг друга. Марика закрывала глаза, но, переждав, пока неприятная сцена закончится, продолжала смотреть в волшебное окно ящика в надежде, что следующий спектакль будет не таким кровавым.

Зато садовник уже так привык к сценам насилия, что жестокость его не трогала.

Всё это было не по-настоящему, а значит, и переживать незачем.

Минуты складывались в часы. Марика не помнила, сколько времени она просидела, вперившись в ящик, когда увидела в волшебном окне полураспустившийся бутон розы. Он едва показал кончики белых лепестков. Сердце Марики сжалось от тоски, но она не понимала причины этой грусти. Бутон смутно напоминал ей о чём-то важном. Но о чём?

Внезапно она вспомнила розовый куст в зачахшем саду. Как же она могла о нём забыть?! Марика стряхнула с себя наваждение. Теперь она знала, почему садовник забросил сад. Противный ящик околдовал его. Марика вскочила и загородила волшебное окно.

– Хватит смотреть! Пойдём, сад погибает, – взмолилась она, но садовник будто не слышал её слов.

– Сколько раз тебе говорить? Не мешай, – раздражённо проворчал он.

– Ну уж нет! Я не отступлюсь! – топнула ногой Марика. – Без тебя сад совсем пропадёт. Ты живёшь вымышленной жизнью лицедеев и пропускаешь свою собственную. К чему смотреть на картинку розы, если живой куст умирает от жажды?

Садовник начинал вскипать.

– Уйди прочь! Или ты пожалеешь! – сжав кулаки, прорычал он.

На его лице застыло то же выражение, которое появлялось, когда в ящике показывали сцены убийства. Марика испугалась, но не подала виду.

– Не уйду! – упрямо повторила она.

Садовник бросился на неё, но от долгого сидения мышцы у него одряхлели. Девочка оказалась проворнее. Она изловчилась, схватила табуретку и изо всех сил запустила её в колдовской ящик.

Раздался звон стекла. Голоса смолкли. В окне ящика зияла чёрная дыра. Человечков там не было. Они исчезли без следа.

Увидев, что случилось, садовник впал в ярость. Для затуманенного колдовством разума жизнь перестала иметь цену.

– Мерзкая тварь! Ты лишила меня смысла жизни! – взревел он и, отрезав Марике путь к выходу, стал на неё наступать.

– Ты сам лишил себя смысла жизни, когда начал пялиться в ящик и забыл про свой сад, – пятясь, крикнула Марика.

Она подскочила к окну и, распахнув створки, выпрыгнула на улицу.

Злость придала садовнику силы. Как разъярённый раненый зверь забывает о ране и кидается на охотника, так и он одним прыжком перемахнул подоконник и погнался за девочкой. Марика мчалась что было сил. Добежав до клумбы, где рос одинокий розовый куст, она невольно замешкалась.

Бутон приоткрылся, показав нежные белые лепестки. Розовый куст пел свою последнюю песню. Сколько же времени прошло с тех пор, как она ушла за садовником? У девочки в горле застрял горький комок.

Садовник был уже рядом, когда Марика спохватилась. Она ринулась прочь, но споткнулась и растянулась на земле. Поняв, что беглянка у него в руках, садовник криво усмехнулся. В его взоре горело безумие. Он уже собирался схватить девочку, когда его взгляд упал на распускающийся бутон.

При виде последнего подарка погибающего куста садовника будто ударило молнией. Он остановился, как будто силился вспомнить что-то давно забытое, и вдруг по его щекам потекли слёзы. Он опустился перед кустом на колени и прошептал:

– Прости.

Марика поняла, что сейчас для садовника существует только этот розовый куст. Она поднялась с земли и, оставив садовника наедине с розой, молча пошла за водой.

Девочка принесла воду и протянула лист лопуха садовнику.

– На, полей.

– Спасибо, – растроганно проговорил тот, принимая лист из её рук.

А после они вместе работали в саду. Здесь так много предстояло сделать. Садовник оказался добрым и весёлым. Марика с радостью помогала ему и не переставала удивляться, как сильно колдовской ящик мог изменить человека. На душе у Марики воцарилось спокойствие. Ей было приятно делать простую работу и ни о чём не думать. Но внутренний голос всё настойчивее напоминал о том, что пора идти дальше. Не в силах заглушить его зов девочка собралась уходить.

– Останься, – попросил её садовник. – Когда цветы распустятся, здесь будет настоящий рай.

– Я знаю, – кивнула девочка. – Но боюсь, он так очарует меня, что я забуду о своей цели.

– Ты права. У каждого свой путь, – согласился садовник. – Но прежде чем ты уйдёшь, я хочу, чтобы здесь остался твой уголок.

Он подвёл девочку к расчищенной клумбе посреди сада и вручил ей семена.

– Они все разные! – с удивлением воскликнула Марика.

– Да, это разные цветы. Каждый открывается и закрывается в своё время. Некоторые неприметны днём, но с наступлением сумерек источают нежный аромат. Пусть эта клумба круглые сутки напоминает о том, как благодаря тебе сад воскрес.

Марика приняла семена из рук садовника и со всей нежностью посадила их в землю. Ей искренне хотелось, чтобы в этом чудесном саду осталась память о ней. Девочка не подозревала, что с этого дня в Безвременье появились цветочные часы. Это были самые нежные и хрупкие часы, но у них был надёжный часовщик. Садовник следил за тем, чтобы они исправно показывали время.

Глава 22
Уроки Счастья

Марике было немного грустно покидать волшебный сад. Там царили безмятежная радость и спокойствие, но это было чужим счастьем. В Безвременье она была бесприютной странницей, но душа звала её в путь.

Аллея фруктовых деревьев вывела девочку на знакомую развилку. Дальше дорога тянулась через поле. Марика брела, не зная, куда и зачем она идёт. Она не переставая думала о потерянных друзьях. Где они? Удалось ли им завести часы, о которых говорил Хронос? Самой Марике не встретилось ни одного хронометра, даже на городской ратуше. И немудрено. К чему в Безвременье часы?

За размышлениями Марика не заметила, как пересекла поле. Впереди на пригорке росла берёзовая роща. Девочка поднялась по тропинке и оказалась под сенью деревьев. При виде берёз её охватила ностальгия. На мгновение ей даже показалось, что она вернулась домой.

Стройные, как на подбор, белоствольные красавицы тянулись в небо и напоминали изящные, высокие колонны. Было тихо и торжественно, как в храме. Даже птицы примолкли, но в наступившей тишине таилось предвкушение праздника, как будто природа замерла в ожидании чуда.

Вдруг Марика увидела впереди странное марево, словно между деревьями была развешена лёгкая, как паутинка, искрящаяся кисея. Нерукотворный, почти прозрачный занавес будто делил рощу пополам. За ним росли такие же берёзы, и всё же казалось, что там, за мерцающими тенетами, таится волшебство.

В душе у Марики защемило от сладостного предчувствия и снова возникло ощущение, что отсюда до дома рукой подать. Недаром ведь она впервые за всё это время оказалась в местах, столь похожих на родные края. Завеса манила своей тайной. Девочка, как зачарованная, пошла к ней, но вдруг её отвлёк уже знакомый птичий крик. В царящем здесь безмолвии он прозвучал особенно скорбно и пронзительно.

Марика подняла голову и увидела чёрного альбатроса. Он кружил в небе, постепенно снижаясь. Вот он уже парил над самыми кронами деревьев, а потом спланировал вниз и опустился перед таинственной завесой.

И тут Марика увидела Трояна. Он стоял за волшебным занавесом. Марику захлестнула волна радости. Неужели она нашла своих друзей? От счастья девочка забыла про альбатроса.

– Троян! – воскликнула она и со всех ног кинулась к вновь обретённому товарищу.

Не замечая ничего вокруг, она бежала к нему, а он, как всегда невозмутимый, не сделал ни шага навстречу. Марика не обиделась. Она знала, что такова его натура. Как бы ни был рад встрече, он ни за что не проявит своих чувств. Впрочем, Троян был не так уж невозмутим. Он протянул к Марике руки и стал делать какие-то непонятные знаки, как будто хотел что-то сказать, но был связан обетом молчания. Если бы Марике пришло в голову посмотреть на альбатроса, она увидела бы, как тот протягивает к ней крылья и беззвучно молит обратить на него внимание.

Уже подбегая к Трояну, Марика краем глаза заметила по ту сторону завесы тоненькую девушку. Она тоже мчалась к Трояну. Марика даже не поняла, что это её собственное отражение. Она решила, что Троян встретил какую-то девушку в Безвременье, и нарочито не смотрела в её сторону. Ей было неловко пялиться на незнакомку. Мерцающая завеса была уже совсем близко, когда Марика решилась бросить на неё взгляд. Девушка показалась ей смутно знакомой. Марика редко смотрелась в зеркало, ничего удивительного, что она и на этот раз не признала в незнакомке себя. Они приблизились друг к другу настолько, что едва не столкнулись лбами. Марика замедлила шаг. Незнакомка сделала то же, уступая дорогу.

Марика шагнула за мерцающую завесу. По телу прошла дрожь, а потом появилось ощущение покалывания, как будто её кусали тысячи Муравьёв. Через мгновение всё прошло. Марика оказалась одна в незнакомом месте. Ни Трояна, ни таинственной незнакомки не было. Они исчезли, как и берёзовая роща за спиной.

Вместо деревьев вокруг высились высокие беломраморные колонны. Пол под стать колоннам был тоже выложен плитами из белого мрамора. Кое-где в нём поблёскивали вкрапления слюды, отчего всё искрилось, как снежные сугробы в ясный, солнечный день. Над колоннами простиралась синева. Ни крыши, ни перекладин. Только бескрайний лазурный простор. Как будто предназначение колоннады состояло в том, чтобы подпирать небесный купол.

Было так красиво, что сердце захолонуло от восторга. Солнце сияло, но не слепило. Напротив, хотелось распахнуть глаза пошире и впитывать дивную энергию света. Марика подставила лицо солнечным лучам и открыла рот от изумления. Вокруг солнца застыли планеты. Они были величиной с луну. Марика отчётливо видела на них горы и кратеры. От простоты и великолепия этого зрелища захватывало дух.

У Марики возникло странное ощущение единения со всем миром. С одной стороны, она была его крошечной частицей, а с другой – все эти планеты существовали для неё и в её честь выстроились на небосклоне. В этот момент она почувствовала, как всё её существо, каждую клеточку наполняет счастье. Марика раскинула руки и закружилась совсем как в детстве, так что и колонны, и планеты вместе с ней завертелись в хороводе.

«Запомни это. Пригодится», – подумала она. Вернее, даже не подумала, а как будто чужая мысль возникла у нее в голове. От неожиданности Марика застыла на месте. Колоннада ещё мгновение продолжала вертеться, пока тоже не остановилась. Вокруг никого не было, да и голоса она не слышала, но Марика знала, что мысли можно передавать на расстоянии.

– Кто ты? – спросила она вслух.

– Ты… – насмешливым эхом прозвучало у неё в голове.

Это раздражало. Марика топнула ногой.

– Перестань копаться у меня в мыслях. Неужели не можешь говорить по-человечески? И вообще незачем прятаться.

– О люди! Вы верите только своим глазам, а ведь они часто лгут. Я не прячусь. Ты меня не там ищешь. Меня легче почувствовать, чем увидеть, – проговорил напевный голос.

– Как это почувствовать? Потрогать, что ли? – не поняла Марика.

– Ну вот, если не увидеть, так потрогать. Почти все люди таковы.

– Почему некоторые так любят говорить загадками? Не лучше ли прямо сказать, где тебя искать, – сказала девочка.

– В сердце. Или в голове. В общем, в себе, – коротко прозвучало в ответ.

– Кто ты? – с тревогой в голосе повторила свой вопрос Марика. Любой бы на её месте разволновался, если бы в нём поселилось какое-то неведомое существо.

– Счастье.

– Счастье?!

За время своих странствий Марика повидала много всяких чудес, но даже в самых дерзких мечтах не могла представить, что будет разговаривать со Счастьем. Марика попросила:

– А ты не можешь принять какой-нибудь облик? Тебе же удаётся говорить.

– Что ж, если тебе так проще, – согласилось Счастье, и перед Марикой откуда ни возьмись выпорхнул белый голубь.

Девочка протянула руку, чтобы его потрогать, но пальцы ощутили лишь пустоту. Голубь то ли заворковал, то ли засмеялся.

– Сначала ты хотела меня услышать, потом увидеть, а теперь ещё и потрогать?

– Нет, нет. Прости, – смутилась Марика.

– Люди называют меня неуловимым. А чего меня ловить, если я всегда живу в душе?

– Вот уж нет. У меня ты редкий гость, – не удержалась от упрёка Марика.

– Неблагодарная. Ты сама не обращаешь на меня внимания, – возразило Счастье.

– Хорошенькое дело! Думаешь, мне нравится бродить по Безвременью? Я была бы счастлива оказаться в мире людей.

– Разве? А кто покинул дом ради острова Гроз? Кому не нравилось во дворце? – мстительно напомнило Счастье.

– Я не думала, что всё так получится, – оправдывалась Марика.

– Вот именно. Ты не замечала своего счастья. Хотя я было рядом. Как говорится: что имеем – не храним, потерявши – плачем.

– Согласна, – кивнула Марика. – Но где ты было, когда я сбежала от Прошки и Трояна?

– О, вот в этот момент я точно было рядом. Вне всякого сомнения.

– Издеваешься? Что хорошего остаться одной?

Марике было невдомёк, что бегство спасло ей жизнь. Троян не замедлил бы привести свой план в исполнение. Но Счастье не нуждалось в похвале и благодарности, поэтому попросту сказало:

– Твоё счастье, что ты путешествовала одна. Поверь мне на слово. Твоя беда в том, что ты сама не знаешь, чего хочешь.

– Знаю! – заявила девочка.

– И чего же?

Вопрос смутил Марику. С одной стороны, глупо скрытничать перед тем, кто знает все твои секреты, а с другой – трудно произнести заветное желание вслух.

– Тебе это известно не хуже моего, – буркнула девочка.

– Нет, ты всё-таки скажи, – настаивало Счастье.

– Хорошо. Я хочу, чтобы Глеб на мне женился.

– И ты будешь счастлива?

– Конечно.

– Стать королевой. Сидеть на скучных приёмах. Жить согласно этикету. Одеваться в тугие корсеты. Гулять в сопровождении назойливых охранников… – насмешливо перечисляло Счастье.

Марика представила эту картину и невольно хихикнула:

– Нет, нет, это не для меня. Но всё равно я могу быть счастлива только с Глебом.

– Вот-вот. Я и говорю, что ты не знаешь, чего хочешь.

– А ты знаешь?

– Ты хочешь любить и быть любимой.

Ответ был прост и очевиден, но счастье казалось недосягаемым. Марика вздохнула. Голубь счастья ответил на её мысли:

– Напрасно ты так думаешь. Нет ничего невозможного. Просто перестань навязывать свои идеи. Они не самые лучшие. Доверься мне. И ещё хочу дать тебе один совет: не взрослей.

– Не взрослеть? Это ведь зависит не от меня, – возразила Марика.

– Ошибаешься. Морщины и седые волосы ничего не значат, если в душе ты остаёшься ребёнком. Дети чувствуют меня гораздо лучше, чем взрослые. Они умеют быть счастливыми просто так и радоваться мелочам. Взрослея, люди теряют этот дар.

Марика задумалась. Это было чистой правдой. Как счастлива она была в детстве! Босоногий, полуголодный подкидыш, выросший в таборе.

– Я постараюсь, – пообещала Марика.

– Легко быть счастливым в моменты радости. Но если ты и в минуты горести будешь помнить, что я с тобой, перед тобой откроются любые двери и ты познаешь, что такое безграничное счастье.

Голубь растворился в воздухе так же неожиданно, как и появился, но Марика не огорчилась. Она приложила руку к груди и тихонько сказала:

– Я знаю, ты здесь.

Она прошла вдоль колоннады и оказалась перед лестницей. Поднявшись по ступенькам, девочка увидела небольшую площадку, которая возвышалась над остальным сооружением. Наверху, на перекладине меж хрустальных столбов висели качели.

«Не взрослеть», – напомнила себе Марика и села на качели. Её не покидало чувство радости. Ей хотелось взмыть как можно выше, к самым звёздам. Качели будто услышали её мысли. Ей даже не пришлось раскачиваться. Девочка взлетела так, что у неё захватило дух.

На мгновение Марике показалось, что качели застыли в верхней точке. Её наполнил безудержный восторг. Она была уверена, что ничего невозможного нет. Она одолеет все препятствия и вернётся к своему принцу. Но как только качели устремились вниз, в душе поселились сомнения. Марика вспомнила о потерянных друзьях и устыдилась своей радости. Как она могла веселиться, не зная, что случилось с Прошкой и Трояном. Чем ниже она опускалась, тем больше её охватывала тоска. Уроки счастья вылетели у неё из головы, но не успела Марика погрузиться в тёмный омут депрессии, как качели снова пошли вверх.

Настроение опять переменилось, но на этот раз радость была омрачена страхом падения. Марика почти не заметила, как качели прошли верхнюю точку, да они и не набрали прежней высоты. Девочка постаралась снова раскачать их, но, несмотря на все её старания, с каждым движением качели поднимались всё ниже. Марика злилась, и это ещё сильнее замедляло ход качелей. Они неумолимо останавливались.

Куда делось чувство полёта? Где оно, счастье? И вдруг из глубин памяти выплыло знание. Счастье никуда не подевалось. Оно здесь. Просто нужно его разглядеть.

Марика вспомнила, какой восторг она испытала, увидев хоровод планет на голубом небосводе, хотя у неё не было причин для радости. С тех пор мир не переменился. Он не стал хуже. Просто она забыла, что счастье всегда с ней. Девочка стала воскрешать в памяти всё хорошее, что было в её жизни. Она посмотрела на голубое небо и яркое, но не слепящее солнце. Она подумала о садовнике и его чудесных цветах. О Глебе и колечке у себя на пальце. Как ни крути, а что-то оно да значило!

Девочка машинально раскачивалась, совершенно не думая о качелях. Она и не заметила, что они взмывали все выше и выше, и спохватилась, только когда они снова на мгновение застыли в верхней точке. Марика рассмеялась. Даже когда качели полетели вниз, она не огорчилась. Было не важно, летит она вверх или вниз. Мир был всё так же щедр и прекрасен, и каждый миг был наполнен полётом. Она с удивлением увидела белого голубя. Он парил вокруг качелей.

Внезапно Марика услышала рокочущий голос.

– Ты развлекла меня.

Голос походил на отдалённые раскаты грома и доносился как будто отовсюду. Его нельзя было спутать ни с каким другим.

– Хронос, – выдохнула Марика.

Раскачиваться перед лицом великого титана казалось неуместным ребячеством. Девочка поспешно соскочила с качелей. Голубь тотчас сел ей на плечо. Он был живым и осязаемым. Его прикосновение придало Марике храбрости. Она боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть легкокрылое счастье.

– Тебе всё-таки удалось завести часы, – сказал Хронос.

– Какие часы? – удивилась Марика.

– Не важно. Не всё доступно пониманию людей. Главное – ты сделала это.

Марика оглянулась на качели. Они по-прежнему продолжали раскачиваться, подобно маятнику часов. На мгновение ей показалось, что планеты не стоят на месте, а медленно вращаются вокруг солнца. Впрочем, может быть, это было лишь обманом зрения?

– Можешь вернуться домой. Ключ у тебя, – продолжал великий титан.

Голубь на плече у Марики тихонько заворковал, и она тотчас поняла: стоит выпустить птицу счастья, как перед ней откроются все двери. Марика растерялась. Вернуться домой было так просто и так сложно.

– Ты говорил, что дверь в мир людей откроется для троих, – сказала она, обращаясь к Хроносу. – Мои друзья уже вернулись к людям?

– Нет.

– Что с ними станется, если я уйду одна?

– Как только дверь между мирами закроется, Безвременье обратится в хаос.

– Тогда я должна их найти.

– В этом нет необходимости. Они скоро будут здесь. Но, дожидаясь их, ты рискуешь.

– Что ж, мне не впервой, – вздохнула Марика и улыбнулась голубю на своём плече.