Текст книги "Терапевтическое консультирование. Беседа, направленная на решение"

Автор книги: Т. Ахола

Соавторы: Б. Фурман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Социальный работник-подросток

Силья столкнулась с непреодолимой проблемой в общении со своей 16-летней дочерью Ниной. Нина с самого раннего детства страдала диабетом, но в остальном не доставляла матери никаких хлопот. С тех пор как Нина начала встречаться с 18-летним Риком несколько месяцев тому назад, произошла резкая перемена в ее поведении. Силье Рик не нравился, так как он не ладил со своими родителями, не ходил в школу и не работал. Силья подозревала, что он балуется наркотиками. Однажды вечером, Нина и Рик сидели в ее комнате и целовались. Становилось поздно. Силья зашла в комнату и сказала, что Рику пора уходить. Рик заявил, что намеревается остаться на ночь. Однако, мать настаивала, в итоге спор закончился тем, что Нина собрала сумку и исчезла в ночи с Риком.

Этот инцидент сильно расстроил Силью, не только потому, что она не имела представления, куда эти двое ушли. Мать тревожило, что Нина не позаботится должным образом о своем диабете. Через два дня Силья говорила по телефону с родителями Рика, которые утверждали, что понятия не имеют, где может быть Нина. Силья не поверила и позвонила в полицию, а они пришли в дом Рика. Нину благополучно нашли и привезли домой, но на следующий день она опять была в семье Рика. Силья настаивала, чтобы Нина немедленно вернулась, но та отказалась наотрез. Все это происшествие было неимоверным ударом для Сильи, которая, понятно, была зла не только на свою дочь, но и на Рика, и его родителей. Выслушав Силью, мы предположили, что Нина чувствует себя загнанной в угол. Пока Силья не примирится с Риком, Нине ничего не остается, как защищать его. Силья сказала:

– Я это понимаю, но не убеждайте меня стать другом Рику и его семейству-Ей казалось невозможным думать о примирении с людьми, которые, как она считала, предали ее. Мы решили предложить Силье более позитивный взгляд на недавнее поведение ее дочери-Тапани спросил:

– Скажите мне, у вашей дочери доброе сердце?… Заботится ли она о других, окажется ли способной поддержать других в трудную минуту?

– Да, она всегда была такая. Она очень заботливая девочка, поэтому я и не могу понять, почему она так себя ведет.

Тапани продолжил:

– Насколько я понимаю, у Рика имеется ряд проблем?

– Да, правильно. Его родители даже попытались выгнать его из дома, – подтвердила Силья.

– Вы знаете, я заметил, что иногда девочки определенного возраста находят кого-то, кому нужна помощь, и самозабвенно заботятся о нем, – сказал Тапани. – Может быть, это именно то, что случилось с Ниной? Возможно, она взяла его под свое крыло?

Бен поддержал коллегу:

– По-видимому, Нина нравится родителям Рика и фактически помогла Рику наладить с ними отношения?

– Это правда. По словам его родителей, Нина и Рик теперь посещают школу. Так что, может быть, она действительно заботится о нем, – сказала Силья.

– Возможно, когда подростки берут на себя роль «социального работника» они посвящают себя этому настолько глубоко, что ставят эту миссию превыше своей семьи, – сказал Бен.

– Думаю, ваша дочь знает, что мальчики приходят и уходят, а матери остаются навсегда, – продолжил Тапани.

Мы рекомендовали Силье вместе с Ниной обсудить ситуацию в рамках этой новой линии. Она приняла предложение, сессия завершилась. Спустя месяц мы узнали об этом случае от подруги Сильи, которая и пригласила ее на консультацию. Она сказала, что через несколько дней после той сессии Силья говорила по телефону с Ниной. Она придерживалась наших рекомендаций и сказала, что до сих пор не могла понять, как это много значило для Нины – помочь Рику. После этого разговора лед растаял. На другой день, когда Силья вернулась с работы, она поняла, что в ее отсутствие Нина побывала дома. Она приготовила кофейник с горячим кофе и бутерброды для Сильи и оставила теплую записку. Этот жест был началом воссоединения матери и дочери. Вскоре Нина переехала домой, и Силья больше не волновалась из-за этой ситуации, даже Несмотря на то, что Нина продолжала видеться с Риком.

Для того, чтобы объяснения были полезными, они не обязательно должны казаться традиционными или разумными. Необычные, воображаемые объяснения зачастую являются отличными катализаторами в процессе выработки решения.

В следующем примере Тапани предлагает воображаемое объяснение для того, чтобы помочь одному из членов нашей группы найти новые пути для работы со стойким супружеским конфликтом.

Буфетная дверка

Одна из участниц нашей тренинговой группы рассказала, что они с мужем почти ежедневно ссорятся из-за буфетной дверки. У нее есть привычка оставлять дверцу открытой, и эта открытая дверца раздражает мужа. Когда он начинает жаловаться, она возражает, и обмен резкостями вскоре перерастает в настоящий скандал Я спросил, чего она хочет: научиться не забывать закрывать эту дверь или чтобы муж перестал придираться. Она объяснила, что причина всей этой проблемы – в непреклонной любви мужа к порядку, что является характерной чертой всего его семейства. Она ждала от нас идей о том, как она может изменить своего мужа.

После того, как мы некоторое время обсуждали ее ситуацию в группе, я предложил, чтобы она рассказала мужу, что обсуждала свою привычку оставлять дверцу открытой с тренинговой группой, в которую входят многие опытные психологи. И, по мнению группы, эта самая снова и снова открытая дверка буфета в действительности является «подсознательным» или, возможно, даже «предсознательным» символическим жестом, означающим готовность жены заниматься сексом со своим мужем. В этот момент наша коллега как будто даже испугалась столь неожиданного объяснениея, но, обладая открытым умом, она рассмеялась и приняла задание. Когда та же группа собралась через две недели, та самая участница рассказала нам, что между нею и мужем больше не было споров по поводу буфетной дверки. Нам всем стало интересно узнать, что же произошло. Оказывается муж сказал, что более безумной вещи он еще никогда не слышал.

– И,…?

– Так вот, с тех пор, как только я оставляю дверцу открытой, он вовсе ничего не говорит. Он просто закрывает ее сам. Мы все рассмеялись.

Следующая история, которую поведал Бен, является еще одним примером использования творческих объяснений, имеющих небольшой налет эротичности.

Высокая потенция

Однажды я и еще четверо специалистов в области психического здоровья были участниками прямого эфира на радио. Мы отвечали на телефонные звонки слушателей, спрашивавших о страхах и фобиях. Одним из позвонивших был молодой человек, который сообщил, что страдает «неврозом кофейной чашки». Это очень меткий непрофессиональный термин для обозначения того, что в психиатрии называется «социальная фобия» – достаточно распространенной проблемы, часто выражающейся в дрожании рук, когда человек пьет кофе в общественном месте, или в присутствии других людей.

После того, как коллеги высказали свои рациональные объяснения и предложения, Бен изрек: «Согласно самым последним исследовательским данным эта проблема непосредственно связана с высоким уровнем сексуальной по-генции». На несколько секунд наступило молчание, а потом послышался сдавленный смех звонившего. «В этом нет ничего смешного», – серьезным тоном продолжал Бен. – «В Соединенных Штатах люди стремятся получить лечение, так как они обеспокоены тем, что их невроз кофейной чашки постепенно угасает».

Такое объяснение явно развеселило звонившего, и во время краткой дискуссии, проведенной группой ведущих в студии после прямого эфира все пришли к единому выводу, что в сфере психического здоровья есть место для большего юмора.

Следующий пример показывает, что использование креативных объяснений не ограничивается лишь относительно легкими случаями. В следующем примере семье было предложено позитивное объяснение в связи с суицидной попыткой дочери.

Опасный способ постижения философии

Я работал с группой врачей одной больницы. Однажды утром меня попросили провести интервью с Сини, семнадцатилетней девушкой, которую сопровождали родители.

Несколько дней назад Сини попыталась покончить с собой, приняв сверх-дозу транквилизаторов. Услышав, что произошло, я спросил родителей, почему, по их мнению, Сини приняла таблетки. Мне хотелось выяснить, считают ли Родители девушки, что это их вина.

Родители во всем обвиняли только себя. Они говорили, например: «Мы не уделяли ей должного внимания», «мы просмотрели ее трудности» и «мы не воспринимали ее проблемы всерьез». Тогда я обратился к Сини, которая, судя по ее выражению лица, была не согласна с родителями. Я спросил, как она это объясняет, но она промолчала. Я принял ее реакцию и сказал:

– Возможно, это хорошо, что ты пока держишь свои объяснения при себе. Затем я продолжил:

– Сини, у меня есть догадка, почему ты это сделала. Хочешь ее послушать?

– Да, – сказала Сини.

– У меня такое чувство, что у тебя философский склад ума. Я имею в виду, что ты любишь думать о смысле жизни и прочих подобных вещах. Я прав?

Сини улыбнулась и казалось, ей было приятно слышать, как я ее охарактеризовал. Ее родители подтвердили, что я прав. Они сказали, что Сини любит поэзию и получает удовольствие от чтения серьезной литературы.

Я продолжал:

– Мое объяснение твоей попытки самоубийства состоит в том, что ты, по той или иной причине, хотела научить своих родителей какой-то важной истине о жизни, чему-то, что ты сама поняла и хотела передать им. Это не такая уж и плохая идея… я хочу сказать, чтобы дети учили своих родителей философии жизни. Но способ обучения, который ты выбрала, был, безусловно, не лучшим. Он мог стоить тебе жизни.

Родители одобрили мое объяснение и, судя по лицу Сини, ей оно тоже понравилось.

– Знаешь, Сини, – предположил я, – существуют более безопасные способы просвещения родителей. Например, почему бы тебе не написать сказку для родителей, историю, которая символически изображает те вещи о жизни, которым ты хотела бы научить родителей. Таким способом ты могла бы передать им самые сложные и тонкие вещи, не причиняя вреда себе. Как ты думаешь?

– Я не знаю. Я не очень умею писать сказки, – сказала Сини.

– Хорошо, – продолжал я, – это не обязательно должна быть сказка, это может быть рассказ, стихотворение или даже собрание цитат или афоризмов. Это может быть что угодно, что расскажет им в метафорической форме все, чему ты хочешь их научить.

– Я попробую, – сказала Сини. – Я могла бы что-нибудь написать.

– Хорошо. Еще я хочу попросить вас сделать копии написанного.

– Я могу сделать это, у меня на работе есть копировальный апапрат, – сказал отец.

– Это хорошо, потому что будут нужны несколько копий того, что напишет Сини, чтобы и у вас, и у матери Сини была своя собственная копия для изучения. Можете принести также и мне.

Я обратился к родителям:

– Когда получите свою копию, прочтите ее внимательно и постарайтесь понять, в чем заключается главная идея, чему Сини хочет научить вас. Держите ваши заключения при себе, а когда мы встретимся снова, то вместе это обсудим.

Во время встречи через несколько недель все члены семьи выглядели значительно оживленнее. Сини вполне выздоровела и снова вернулась в школу. Отец вручил мне лист бумаги, на котором были отрывки из популярных песен, несколько стихотворений, сочиненных самой девушкой, и несколько серьезных цитат по поводу мудрости. Вот несколько примеров:

• Мир меняется по мере того, как ты взрослеешь – и это необыкновенно увлекательно.

• Одежда становится тесной, для роста необходимы метры пространства.

• Полюби ближнего как самого себя.

• «Фью» – сказала жизнь и исчезла. «Пук» – сказала попа и издала запах.

• Становится грустно, когда осознаешь, как невыносимы могут быть люди; но невыносимее всего, что сам ты – всего лишь человек.

• Иногда возникает чувство, будто ты – часть сложного математического уравнения, способного принимать мириады форм, но конечный результат которого – всегда один и тот же.

Я обратился к родителям и спросил, что они поняли из этих цитат. Выяснилось, что они прочли эти фразы не как наставления, а как завуалированную критику в свой адрес.

Я почувствовал необходимость объясниться:

– Смысл не в том, чтобы выяснить, что в цитатах Сини говорится о вас, а в том, чтобы глубже понять то, чем она живет, ее внутренний мир.

Мы сделали перерыв, во время которого семья выпила кофе. Я же в это время обсуждал значение цитат Сини с группой коллег, наблюдавших сессию через одностороннее зеркало.

Когда члены семьи вернулись, я резюмировал для них мою дискуссию с Фуппой. Я сказал, что мы проанализировали цитаты Сини и спросил их, желает ли они послушать, к каким заключениям мы пришли. Они с нетерпением ждали наших интерпретаций.

– Мы нашли цитаты Сини очень интересными, – сказал я. – Они отражав; оптимистичный взгляд на мир, осознание конечности жизни и прекрасное чувство юмора, которое лично я расцениваю, как один из великих даров жизни.

Наши комментарии, по всей видимости, вызвали у Сини и ее родителей чувство душевного подъема. Мы закончили сессию, не назначая дальнейших встреч с семьей.

Через полгода после нашей второй сессии я позвонил им и говорил с отцом. Он сказал, что хотя они и остались довольны теми двумя сессиями, им с женой теперь хотось бы продолжить терапию. Что касается Сини, она поправилась после своего кризиса и в данное время работает за границей.

При оказании помощи детям интерпретации с привлечением волшебниц, чудовищ, гоблинов, троллей или гремлинов не только увлекательны, но и эффективны. Для помощи семьям, где ребенок страдает тем, что испражняется в штанишки, Майкл Уайт предложил очаровательный подход (White, I984). В этой проблеме виноваты не ребенок и родители, а Сники Пу (Проныра Пу). Исходя из этой идеи, построена программа, где вся семья сотрудничает, чтобы победить Сники Пу. Эта игровая программа включает соревнования со Сники Пу, запугивание Сники Пу картинками с изображением тигров, сидение на горшке в течение десяти минут после еды и т. д. Подобный подход используется также и с детьми, страдающими энурезом, иными словами, детям помогают избавиться от проделок Сники Пу.

Использование фантастических существ в качестве козлов отпущения имеет ряд преимуществ. Это придает легкость обсуждению проблемы, повышает сотрудничество и вносит элемент игривости, что вдохновляет людей на предложение творческих решений. Следующий пример, представленный Беном, иллюстрирует этот подход.

Хвататель

Милли – семилетняя девочка, у которой появилась привычка воровать деньги у членов семьи. Она начала с воровства денег из карманов родителей, но недавно начала брать деньги отовсюду, где только могла их найти. Несколько раз она опустошала бумажник старшего брата, и даже бабушка не была в безопасности. Девочка вовлекла и свою подружку, и та стала ее сообщницей. Две девочки выкрали банкноту в 50 марок (около 15 долларов) из сумочки матери подружки. Затем девочки отправились в местный киоск, чтобы истратить всю сумму на сладости. Владелец киоска заподозрил что-то и не разрешил им тратить больше половины денег. Тогда они спрятали оставшиеся деньги в саду. Родители пригрозили Милли физической расправой, чтобы заставить ее показать место, где спрятаны деньги. Мать и Милли посещали социальный центр работы с трудными детьми регулярно в течение двух месяцев, но изменений в лучшую сторону не произошло. И мать, и преподаватели центра решили, что проблема была порождена ревностью. Эта идея базировалась на том, что воровство началось вскоре после рождения малютки – сестры Милли. Милли, по-видимому, была не согласна с таким объяснением. Всякий раз, когда ее спрашивали, почему она ворует деньги, она отвечала: «Я не знаю». Я обратился к Милли, которая рисовала, и сказал:

– Думаю, я знаю, кто заставляет тебя красть деньги из карманов и бумажников других людей. Это Монстр-Хвататель. Я знаю этого Монстра-Хватателя, – сказал я и прошептал Милли на ухо: – Он говорит: «хватай деньги, хватай деньги, мы купим много конфет; хватай деньги, хватай деньги, мы купим много конфет». Милли немедленно подхватила идею о Монстре-Хватателе. Она улыбнулась и начала рисовать его портрет. Я сказал, что можно бы было послать Монстра-Хватателя подальше, но он такой хитрый, что мы должны придумать умный способ его одурачить, и предложил присутствующим разделиться на две группы, чтобы придумать всевозможные стратегии, направленные против Монстра. Я присоединился к матери и терапевтам в соседней комнате, в то время как остальная часть супервизорской группы осталась беседовать с Милли.

Я спросил у матери, что она думает об идее с Монстром-Хватателем. Она сказала, что идея ей нравится, и она может быть полезной. Когда я спросил, как она думает, что сказал бы ее муж, она отвечала, что поскольку он обладает хорошим чувством юмора, ему, безусловно, идея понравилась бы. Мы с матерью выработали следующий план. Она должна была приобрести несколько бумажников и в каждый положить по банкноте в иностранной валюте на небольшие суммы. Затем она должна была тщательно спрятать их в разных местах в доме, а потом попросить Милли найти их. За каждую иностранную купюру, которую Милли сможет найти, мать даст ей одну марку, которую девочке будет разрешено потратить, на что ей вздумается. Цель этой игры заключалась в том, чтобы помочь Милли «показать нос» Монстру-Хватателю, предложив ей законный способ получения карманных денег.

Мы присоединились к остальным и увидели, что Милли закончила рисунок ужасного на вид Монстра-Хватателя. Мы восхитились его страшной внешностью. Я объяснил Милли, что мы с ее матерью придумали план, как выгнать монстра, и что она скоро об этом узнает. Мы закончили сессию.

Через два месяца я узнал, что после нашей сессии кражи прекратились, и мать подумала, что нет необходимости проводить игру со спрятанными бумажниками. Терапевты спросили Милли, как она это сделала. Она ответила кратко: «Не скажу». Узнав, что Милли преодолела свою проблему, я решил послать ей открытку с поздравлением. Я просмотрел коллекцию открыток своей дочери и выбрал очаровательную картинку с изображением трогательного щеночка. На открытке я написал следующее послание: «Поздравляю тебя с тем, что ты сумела выгнать Монстра-Хватателя, – и подписался: – Всего наилучшего от дяди Бена». (Коллеги сказали мне, что именно так меня назвала Милли: Дядя Бен). Вскоре после отправления открытки моя восьмилетняя дочь обнаружила, что я без ее разрешения взял ее лучшую открытку со щеночком. Она рассердилась на меня, и вполне оправданно. Когда я извинялся и обещал вернуть такую же открытку, я понял, кого Монстр-Хвататель избрал в качестве своей новой жертвы!..

Использование объяснений, связанных с воображением, естественно возникает, когда работаешь с детьми, но такой подход, как показывает следующий пример, применим и со взрослыми.

Муилуттайя

Нас попросили провести инструктаж с вновь сформированной группой волонтеров, задачей которых было оказание помощи бывшим наркоманам, набранным в рамках двухгодичной стационарной программы в учреждении, расположенном в сельской местности.

Вместо традиционной супервизии мы предложили волонтерам провести неформальную встречу, чтобы обсудить, чего от них ожидают. Это собрание задумывалось как возможность для пациентов, их семей, персонала и волонтеров совместно обсудить и согласовать роль группы «поддержки» в общем лечебном плане. Таким образом был организован двухдневный семинар в загородном стационаре. Все сорок присутствующих сидели в большом кругу. После общего знакомства мы открыли дискуссию на тему вечного вопроса: почему молодежь употребляет наркотики. Мы аргументировали выбор этой темы, утверждая, что различные взгляды на причины злоупотребления приходят к разным представлениям о том, чего следует ожидать от волонтеров, группа предложила около дюжины распространенных объяснений, включая генетическую предрасположенность, трудное детство, эмоциональное расстройство, плохую компанию и эффект привыкания к наркотику. После того, как были выслушаны все объяснения, в помещении воцарилось тягостное молчание. И тут, после некоторой паузы, с серьезными лицами мы объявили, что ни одно из этих объяснений не было правильным, ведь истинная причина наркомании, – это омерзительное существо по имени Муилуттайя. Мы придумали это слово Муилуттайя – всего несколько минут назад, во время кофейного перерыва. Корень этого слова происходит от финского слова «муи-лутус», которое первоначально означает неожиданную принудительную ссылку, изгнание людей фашистами в период между войнами. Эти ссылки использовались как форма устрашения и зачастую сопровождались применением насилия.

Поэтому слово «муилуттайя» эффективно персонифицирует подавление и тиранию. Это нетрадиционное объяснение, возлагающее вину на некое воображаемое существо, а не на кого-то из присутствующих, было хорошо принято. Затем мы разделились на небольшие дискуссионные группы, каждая из которых получила задание перечислить то, что Муилуттайя любит и чего не любит.

Среди прочих вещей выяснилось, что Муилуттайя любит плохие чувства, изоляцию от других людей, любые дискуссии, в центре которых находятся наркотики. С особым удовольствием она слушает, как люди обвиняют друг друга: Муилуттайя не любит работу, планы на будущее, общение с нормальными людьми, заботу о благополучии других и т. д. Установив, что любит и чего не любит Муилуттайя, мы в небольших группах стали разрабатывать план избавления от нее. Родилась масса отличных идей, особенно хорошо была принята идея о издании совместными усилиями персонала, экс-наркоманов, их семей и волонтеров ассоциации под названием «Анти-Муилуттайя Ассоциация» или АМА. Цель ассоциации – избавиться от Муилуттайи посредством организации собраний и совместных предприятий.

Первым совместным предприятием должна была стать организация неформального вечера «знакомства» для волонтеров, выздоравливающих экс-наркомнов и их родителей. Эта встреча была проведена через месяц и имела успех. Она стала первым мероприятием в целой серии регулярных встреч и совместных поездок в выходные дни. Волонтеры, которых сперва приглашали как психологическую «поддержку», теперь стали настоящими друзьями. Сами же они видят свою задачу в том, чтобы помочь бывшим наркоманам устанавливать контакты с людьми, не имеющими никакого отношения к наркотикам. Проект оказался успешным, особенно в смысле включения семей в процесс выздоровления, а также в плане сотрудничества между различными вовлеченными группами.

Иногда объяснения, которые дают клиенты, могут, с точки зрения специалистов, показаться неуместными. В таких случаях терапевты часто пытаются убедить клиента принять другое объяснение. Например, если родители мальчика полагают, что причиной его поведенческих отклонений является то, что в раннем детстве он ударился головой, у терапевта может возникнуть желание убедить родителей принять другое объяснение, которое будет более продуктивным в плане терапии. Однако, когда клиенты непоколебимо убеждены в правильности собственного объяснения, попытки их переубедить могут оказаться бесполезными. Тут терапевт может предпочесть принцип «не спорь с клиентом» и принять объяснение клиента «по номинальной стоимости».

Следующая история предложена Тапани и относится к тем годам, когда он был еще начинающим специалистом в области краткосрочной терапии. История иллюстрирует принцип принятия интерпретации клиента и принятие решения благодаря методу дедукции.