Текст книги "Именем королевы"

Автор книги: Сьюзен Виггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Мне показалось, – тихо вымолвил Айдан, – дама задала вам вопрос.

Крючковатый нос Морта задергался.

– Значит, так уже и дама? – насмешливо уточнил он, на всякий случай отступая от Айдана.

– Ах, ох, – вторил ему Дов, обмахиваясь воображаемым веером.

– Не обращай на них внимания. – Пиппа дотронулась до рукава Айдана. – Они всегда несносные.

– Не-снос-ные, – повторил Дов, подыскивая, как обыграть слово.

Она постаралась не показывать собственное раздражение, пыталась не смотреть на широкую гладь реки, где их ожидала, стоя на якоре, венецианская галера.

– Жаль, что вы не справились с такой простой задачей и не достали лодку. Придется искать перевозчика…

– Да там она. – Морт быстрым движением большого пальца показал вверх по течению реки. – Под навесом для лодок.

Девушка расплатилась с ними. Они попробовали монеты на зуб, кивнули, но не ушли.

– Все, – сказала Пиппа, – больше нет. – Она стащила с себя китель стражника и бросила его на землю. – Нам пора, – добавила она и пошла в сторону навеса.

Морт и Дав, ворча, растворились в темноте. Остановившись на полуразвалившихся ступенях к воде, она повернулась к Айдану:

– Вы поняли, что вам следует делать?

– Направить лодку к венецианской галере. – Он показал на прячущийся в темноте большой и неповоротливый корабль, стоявший на якоре в самой глубокой части акватории. Предрассветные отблески уже начинали подкрашивать затуманенное небо.

– Графиня заверила меня, что у вас дипломатическая неприкосновенность на борту. Как только окажетесь там, англичане не смогут арестовать вас. – Ком в горле мешал ей говорить. – Так тяжело прощаться.

– Знаю, любимая моя. – Он прижал ее к себе. – Если бы мне было суждено прожить тысячу лет, я бы и тогда никогда не забыл тебя.

– И хотя я вас не люблю, – прошептала она, отстраняясь, – я буду тосковать по вас, как по солнцу в мрачный осенний день.

– Пиппа…

– Хватай их! – прокричал кто-то из темноты. – Хватай беглецов!

Она посмотрела в направлении Галли-Ки, и сердце ее ушло в пятки. С одного взгляда она поняла, как она ошибалась.

Морт и Дов, получив от Пиппы деньги, сразу побежали к стражникам Пауэра.

Топот ног доносился со стороны темного переулка. Она схватила его за руку:

– Бежим!

Она радовалась, что предрассветная мгла скрывала нахлынувшее на нее радостное возбуждение. Мало кто, и, уж конечно, не ночной глашатай или стражники Тауэра, знал все ходы и выходы в лабиринте лондонских улиц так хорошо, как Пиппа.

– Следуйте за мной, – велела она Айдану, ныряя в кирпичную арку и вступая в темное царство Ист-Энда.

Она юркнула в узкий проход между домами, на бегу сорвав перевязь и кинув ее в сточную канаву. В конце прохода они выскочили на небольшую торговую площадь, уже просыпавшуюся для нового торгового дня. Шпиль колокольни Святого Данстана на Ист-Энде вырисовывался на фоне сереющего предрассветного неба. Даже в столь ранний час на площади уже появились торговцы со своими маленькими тележками.

– Великолепно, – заметил Айдан. – Мы сами пришли туда, где нас легко выследить.

– Рано выбрасывать белый флаг, – резко ответила она. – Каким путем пришли, тем и вернемся.

Не успела она закончить фразу, как из прохода зазвучали крики. Солдаты нашли брошенную перевязь.

Отвратительный страх овладел Пиппой. Надо было куда-то спрятаться. Пиппа подтолкнула Айдана локтем в сторону колокольни Святого Данстана. Двери ее были открыты.

– На что ты надеешься? – удивился Айдан. – Это же ловушка, оттуда не выбраться.

– Поверьте мне, зато они не станут нас искать там, – ответила она.

Ступени трещали и поскрипывали под их весом. На верхней площадке открывался доступ к огромному тяжелому колоколу с одной стороны и небольшому отверстию в каменном шпиле – с другой.

Они выбрались наружу и очутились в проходе, идущем по стене вокруг колокольни. Пол имел опасный наклон. Из голубятни в одном углу доносилось приглушенное воркование. В противоположном углу на веревке сушилась какая-то одежда.

– Да, нам повезло, – обрадовался Айдан, снимая с веревки короткую куртку и натягивая ее поверх рубашки. Куртка не сходилась на груди, поэтому он не стал ее застегивать. Стоило Пиппе всего на мгновение задержать взгляд на его груди, как все мысли куда-то улетучились. – Здесь есть кое-что и для тебя. – Он улыбнулся.

Он снял заношенную коричневую юбку и передал ей. Она рывком надела юбку поверх панталон и куском холстины подвязала волосы.

– Как я выгляжу?

– Как ангел. Мне остается только ждать, что в какой-то миг ты расправишь крылья.

– Очень смешно.

Он слегка коснулся ее щеки кончиками пальцев:

– Я вовсе не собирался шутить. Я…

– Они – там, – прозвучало откуда-то снизу. Четверо вооруженных мужчин рванулись к лестнице.

– Вот если бы у меня и правда были крылья, – прошептала девушка.

Айдан не отвечал, молча отвязывая конец бельевой веревки. На конце он сделал петлю.

Глухие удары и шаги вместе с руганью доносились с лестницы.

– Прижмись ко мне, – велел Айдан, – и руками обхвати мою шею.

Разбиться, упав с церковного шпиля в объятиях О'Донахью Мара, по ее мнению, было ничуть не хуже, чем любой другой способ свести счеты с жизнью. Она крепко обняла его за шею, ощущая его крепкое тело. Слава богу, после всего пережитого он умирать не собирался.

Размахивая пиками и топорами с длинными рукоятями, солдаты ворвались наверх и теперь продвигались по крыше. До них оставалось расстояние всего в три копья. Айдан крепче прижал к себе Пиппу. Она зажмурилась и уткнулась лицом в его грудь.

Айдан отступил на шаг, затем с силой оттолкнулся и прыгнул, в прыжке описав широкую дугу. Падение было настолько стремительным, что ей показалось, будто ее внутренности застряли где-то в горле. Веревка натужно скрипела, разматываясь по мере того, как они проносились мимо карнизов.

Затем падение резко прекратилось, и они беспомощно повисли, глухо ударяясь о стену церковной башни.

– Что теперь, ваше высокопарение? – поинтересовалась она чуть слышно и сильнее вцепилась в него, крепко обхватив его талию коленями. Айдан что-то прошептал по-гаэльски, и девушка с тревогой посмотрела на его лицо. Боже милосердный, у него закружилась голова от голода.

– Не посмотришь, нам до земли далеко? – попросил он.

Она взглянула вниз:

– Для прыжка высоко. – Она опасливо посмотрела наверх. – Ой.

– Что еще?

Не в силах выдавить больше ни звука, Пиппа завороженно смотрела, как блеснуло на свету лезвие солдатской секиры. Секира опустилась, ударила по веревке… раз, два, три.

Пиппа закричала. Расцепившись, они полетели вниз. Она приготовилась к концу, но вместо этого почувствовала, как ударилась обо что-то пружинящее, и падение прекратилось.

Они свалились на какой-то навес из плотного холста. И, еще не успев прийти в себя, провалились дальше под звуки рвущейся материи.

На этот раз падение было кратким. Они приземлились, запутавшись в ткани, на что-то мягкое и теплое. Втянув в себя воздух, Пиппа поняла, на что они упали… Ноздри ее заложило, а сама она закашлялась. Они с Айданом лежали на самом верху кучи навоза, нагруженного на повозку.

Айдан что-то пробормотал по-ирландски и сполз с повозки, потянув ее за собой. Ошалевший возчик молча наблюдал за ними. Холст от навеса не дал им увязнуть в навозе по самые уши.

Они устремились сквозь ряды палаток торговцев одеждой и повозок коробейников. Постепенно, шаг за шагом они начали переводить дыхание, и Пиппе удалось унять дрожь в коленях. Дышать стало легче. Но стоило им направиться к восточному выходу с площади, как им навстречу вышли два солдата.

Айдан коротко и громко хохотнул. И вместо того, чтобы бежать дальше, подхватил Пиппу на руки и впился в ее губы поцелуем.

Он целовал ее, пока солдаты не прошли мимо, видимо приняв их за пару влюбленных. Резко прервав поцелуй, он поставил ее на ноги и тут же заторопился дальше.

Она чуть не падала, пытаясь угнаться за ним. Черт его побери, этого ирландца, – пока она приходила в себя после поцелуя, он уже снова был в движении. Она и глазом не успела моргнуть.

С колокольни неслись крики. Стражники, больше похожие на ворон на фоне нежно-розового неба, жестами взывали к своим товарищам по оружию.

Пиппа и Айдан пробежали Фулер-стрит и повернули к Темзе. Когда они наконец достигли берега, силы у обоих были на исходе.

Лодки бакенщика уже не было. Они стали кричать с берега командиру галеры. От длинной галеры отошла лодка и в полной тишине направилась к ним.

Пиппа, прищурясь, вглядывалась в двоих мужчин, плывущих в ней. Они были ей незнакомы, хотя графиня уверяла ее, что команда венецианского корабля заслуживает доверия.

– Что ж, сударь, пора прощаться. – Пиппа поежилась. – Надеюсь, на сей раз нам дадут доиграть сцену.

– Но ведь мне нужно было как-то раздобыть новый костюм. – Айдан усмехнулся. – Это символично, что наше расставание прошло столь же рискованно, как и наша встреча.

– Расставание, – прошептала она, всей душой сопротивляясь этому. – Я никогда не смогу забыть вас, Айдан.

– Признание в любви, – раздался знакомый голос с мелодичным акцентом, – отложите до вашего совместного путешествия.

Из тумана появилась графиня, одетая в платье из дорогого черного бархата. За ее спиной стояла охрана из венецианцев.

– Вас очень долго не было, – заметила она. – Прилив в верхней точке, они уже собирались отплыть без вас.

Лодка мягко ударилась бортом о причал.

– Минуту, ваше сиятельство… – Айдан заметался.

– У вас совсем нет времени, и у Пиппы тоже, – отрезала графиня. – Если вас сейчас схватят, я не смогу вам помочь. А теперь оба на борт.

– Но я не хочу в Ирландию! – выдохнула Пиппа.

– Придется.

– Сударыня, – прошептала девушка; слезы душили ее, – вы не представляете, о чем вы меня просите. У меня есть место при дворе, и королева…

– Она просит тебя, – резко оборвал ее Айдан, – самой сесть на борт, чтобы не заставлять меня втаскивать тебя туда силой. Графиня права. Если ты останешься, тебя арестуют за пособничество в побеге.

– Но…

Графиня передала Айдану какой-то конверт. Он подтолкнул Пиппу к лодке.

– С вами не станут нянчиться. Вам разве не известно, что за это бывает? – Графиня провела рукой вдоль шеи.

Пиппа похолодела. Какая же она глупая. Она добыла ему свободу ценой своей мечты.

Графиня расцеловала девушку в обе щеки.

– Плыви с О'Донахью Маром. Лучше бежать в неизведанное будущее, чем цепляться за прошлое.

Пиппа повернулась к Айдану. С непроницаемым выражением лица он стоял, удерживая равновесие, одной ногой на причале, а другой уже в лодке, и протягивал ей руку.

– Едем со мною, Пиппа, – позвал Айдан. – Все будет хорошо, обещаю. Едем со мной в Ирландию.

Из дневника Ларк де Лэйси, графини Вимберлийской

Только сегодня, спустя столько дней, я наконец-то могу просушить свои слезы и взять в руки перо. Да, я в глубокой печали, как и любая другая мать, ведь сын мой ушел на войну.

Но не только в этом причина моих страданий.

Оливер словно сошел с ума и ходит взад и вперед по Блекроуз-Приори и бранит всякого, кому не повезет оказаться у него на пути.

Мы все не спим по ночам, мы не можем уснуть с тех пор, как из Лондона пришло письмо.

Ужасная шутка или… не знаю, что и подумать.

Знаю только, что кто-то прислал мне строчки, которые скопированы с надписи на обороте броши Романовых.

Это единственное в своем роде украшение подарила мне мачеха Оливера, Юлиана. Я считала, что оно потеряно навсегда.

Последний раз я видела эту брошь, когда прикрепила ее к корсажу платья моей любимой маленькой дочурки перед расставанием, еще не зная, что больше никогда не увижу ее.

Часть вторая

Плясать под звуки скрипок сладко,

Мечта и Жизнь манят;

Под звуки флейт, под звуки лютен

Все радостно скользят.

Но над простором, в танце скором,

Плясать едва ль кто рад!

Оскар Уайльд.

Баллада Рэдингтонской тюрьмы

Глава 11

Айдан нашел приют в заброшенной крепости на берегу моря. В замке Данлу когда-то обитал О'Саливан Map, но он погиб, как и многие другие, в большой демондской войне против англичан.

Продуваемый ветрами зал выглядел печальным и пустым, как разграбленная могила. Айдан старался не думать о резне, что произошла здесь. Он ожидал новостей из замка Росс и размышлял о Пиппе.

Ей путешествие не понравилось. Она все время провела в тесной отдельной каюте, страдая от двух напастей: морской болезни и страха. Он надеялся, что она воспрянет духом, оказавшись на твердой земле, но она оставалась подавленной больше, чем когда-либо.

Он подошел к окну и выглянул наружу. По пологим зеленым холмам ожерельем вились крепкие ограждения для пастбищ и пашен, мастерски сложенные из камня. Овцы и коровы паслись на этом зеленом изобилии, а облака устремлялись вверх.

Это была Ирландия – отданная на заклание красавица, к счастью не осознающая своей трагической обреченности.

Услышав шаги, он обернулся. В зал вошли Яго и Донал Ог.

– Есть новости? – спросил кузен.

– Нет.

Айдан подошел к столу и налил каждому верескового пива в бокал.

– Если О'Махони не вернется засветло, придется послать кого-нибудь вслед за ним.

– А где наша гостья? – спросил Яго. – Ей не стало лучше?

– Она вышла прогуляться в поля. – Айдан почесал переносицу. – Если бы я мог развеять ее меланхолию.

– Неужели не можешь? – обронил Донал Ог.

– И да и нет. – Айдан подвинул в их сторону письмо, которое при расставании вручила ему графиня. – Смотрите. Знаки на оборотной стороне броши Пиппы написаны по-русски. Графиня отыскала переводчика, чтобы прочесть текст: «Кровь, клятва и честь». – Он вздрогнул, вспомнив рассказ Пиппы об умирающей цыганке.

– Чей-то девиз. – Донал Ог тряхнул головой.

– Это семейный девиз царского дома Романовых. Но они тесно связаны с семьей, которая нам хорошо известна. – Он отпил глоток пива. – Семейством де Лэйси.

Яго и Донал Ог переглянулись.

– Ричард де Лэйси? Айдан опустил бокал.

– Он может оказаться ее братом.

– Дьявол, – прошептал Яго.

Донал Or слегка присвистнул.

Айдан многое узнал из письма графини. Много лет тому назад Оливер де Лэйси заболел чумой. В доме семьи де Лэйси сомневались, выживет ли он. Его жена, опасаясь за жизнь единственной дочери, отправила маленькую девочку в московское царство на попечение бабушки.

– Судно утонуло, – поведал Айдан слушателям.

– Ты считаешь, что девочка выжила, – понял Донал Ог.

– И ее звали Пиппа, – добавил Яго.

Айдан почувствовал, что его начинают душить слезы.

– Филиппа, – выдавил он. – Пропавшую девочку звали Филиппа.

Яго поднял голову:

– Значит, Пиппа. Так должно быть.

– Представить только. – Донал Ог выпил оставшееся пиво одним глотком. – Оборванка оказалась благородных кровей. Ты ей еще не сказал?

– Нет.

Айдан встал и прошел в конец зала.

– И вам не следует.

– Но это же ее семья. Ее мечта. Вообще-то это бессердечно – утаить такое. Она не заслужила от тебя такой жестокости.

– Тогда считай меня жестоким, – отрезал он. – Я ничего ей не скажу, пока не буду уверен полностью.

– Все совпадает, – заметил Яго.

– Она даже похожа на Ричарда… Золотые волосы, лучезарная улыбка, никакого благоговения ни перед кем…

– Но вы этого не замечали, пока я не рассказал вам обо всем, что мне удалось узнать, – подчеркнул Айдан. – Я не хочу травмировать девушку. Сами знаете, сколь спесивы эти англичане, да еще из знати. Да, больше двадцати лет назад семья де Лэйси пережила утрату. Ну а если они не захотят бередить свои раны? Если не захотят поверить, что их дочь жила как обычная уличная актриса, да еще и воровка? Донал Ог согласно кивнул.

– Вдруг они объявят ее самозванкой, которая украла брошь?

– Или, – подхватил Яго, – примут ее, а потом узнают, что она вне закона за помощь в побеге О'Донахью Мара из лондонского Тауэра?

Айдан переводил взгляд с одного на другого.

– Теперь поняли, почему я сомневаюсь?

Яго подошел к окну и сел у амбразуры. Слабые солнечные лучи заиграли на его лице.

– И на какого черта нам сдалась эта собачья жизнь?

– Есть другие предложения? – усмехнулся Донал Ог.

Яго уперся руками в каменную кладку.

– Клянусь Небом! Есть.

Донал Ог прижал руку к груди, изображая, как бьется его сердце.

– Острова под ясным синим небом на западе Карибского моря. Где солнце светит целыми днями, где пища падает под ноги с деревьев, где вода настолько теплая, что можно купаться голым.

– И все это правда, страшный ирландский великан. Конечно, я признаю, что там есть некоторые проблемы..

– Рабство, болезни, инквизиция…

– Но там человек может стать свободным, если он достаточно смышлен. Там тысячи неосвоенных островов. Каждый сам строит свою судьбу. И с кем хочет строит.

– О, Серафина! – Донал Ог изобразил страдание в голосе.

– Неудивительно, что у тебя нет женщины. – Яго скривился в усмешке. – У тебя ослиный ум. Нет, это оскорбление для осла. Ум торфяного брикета.

– Торфяной брикет не имеет разума, – прорычал Донал Ог.

– Точно, – согласился Яго.

Их болтовня медленно перерастала в ссору, но Айдан отвлекся, глядя на склон, ведущий к морю.

И вдруг на овечьей тропе, ведущей на вершину утеса, он увидел развевающуюся коричневую юбку Пиппы.

На мгновение он потерял ощущение реальности. Холмы и море были столь величественны, что Пиппа казалась беззащитнее осеннего листа на ветру.

И в одно мгновение он вспомнил строчки из письма графини, посвященные Оливеру де Лэйси.

В юности лорд Вимберлийский имел репутацию безрассудного человека. Перепады его настроения случались очень часто. Кое-кто, даже его единородные братья и сестры, готовы были поклясться, что он вынашивал мысли о самоубийстве.

Яго и Донал Ог были слишком заняты своим спором и не обратили внимания на то, как Айдан стремительно покинул зал.

Мрачное обаяние океана овладело Пиппой. Теперь она чувствовала себя окрепшей, и ей хотелось лучше разглядеть бушующие внизу волны.

Она подошла к краю тропинки, ведущей на вершину утеса. Скат был усыпан огромными серыми валунами, вокруг которых пробивались трава и дикие цветы. Ирландия действительно оказалась намного красивее всего, что ей доводилось видеть. Она поражала дикой красотой и суровым нравом, не ведающим компромиссов, прямо как Айдан О'Донахью.

Тропинка закончилась у большой расселины меж двух холмов. Пиппа стояла, раскачиваясь, на вершине, вдыхая резкий соленый воздух и подставляя себя ветру. Удары волн о скалу где-то внизу дополняли картину. Мельчайшие брызги воды долетали до нее и оседали на лице и на волосах.

Она карабкалась вверх, пробивая себе дорогу сквозь потоки воды на палубе. Она больше не видела няню, не слышала ее бесконечного «Пресвятая Мария, Пресвятая Мария». Моряков тоже нигде не было видно. Только пес и она. Больше никого.

Она высунула голову через квадратное отверстие, и на нее обрушились ливень, удары грома и разрывы молний, которые делали ночь похожей на день. В очередной раз сверкнула молния. При свете ее она успела разглядеть мужчину в полосатой рубашке, того, который незадолго до этого кричал, чтобы задраивали люки и спускали паруса. Он лежал на палубе. Лицо его было серым, губы почернели, а глаза оставались широко раскрытыми, как у головы оленя в охотничьем домике у папы.

Она крепко вцепилась в трап, а пес пытался удержаться на своих длинных и тощих лапах. Судно начало крениться и скрипеть, взбираясь по одной стороне волны, что была выше гор. Наконец оно поднялось на самый верх волны и, казалось, замерло в одной точке в ожидании падения, а затем рухнуло вниз.

Бочки сорвались с креплений и, падая одна за другой, как кегли, крушили все на своем пути. Опять сверкнула молния. Вдали показался мыс, больше похожий на большую скалу или, возможно, башню во дворце, где жила ее крестная мать.

Она попыталась вспомнить, как зовут ее крестную мать, потому что ей очень нужна быта ее помощь. Но вспоминала только ярко-рыжие волосы крестной, ее черные глаза и громкий командный голос. Все называли ее ваше величество.

Затем она уже ничего не помнила. Огромная деревянная бочка сорвалась с креплений и устремилась в ее сторону, словно кто-то подталкивал ее.

Она не успела выдохнуть, как упала на землю. Сил кричать не было, поскольку тяжелое тело накрыло ее и вдавило в травяной покров.

Она все-таки пришла в себя.

– Господи Иисусе! – выдохнула она. – Что вы тут вытворяете?

О'Донахью Map придавил ее всем своим телом к земле. Она слушала, как бьется его сердце возле ее груди. В каком-то смысле это обрадовало ее. Ведь он всю дорогу бежал, чтобы увидеть ее.

– Ответьте же! – спрашивала Пиппа с напускным возмущением.

На самом деле она не испытывала никакого возмущения. Она вообще ничего не испытывала. Пиппа все еще находилась под влиянием… чего? Видения? Ожившего сна? Подлинных воспоминаний?

Затем образы поблекли и растаяли.

Айдан начал подниматься, упершись руками в землю по обе стороны от нее.

Ветер трепал его черные волосы, на солнце поблескивала прядь, оплетенная нитью с бисером. Да, Айдан был воплощением Ирландии во всем ее блеске и нищете. Как эта земля, он оставался суровым и красивым, диким и не поддающимся дрессировке. Ей ужасно захотелось запустить руки в его волосы.

– И часто вы наскакиваете на ничего не подозревающих женщин? – спросила она. – Это такой ирландский обычай?

– Мне показалось, ты стоишь слишком близко к краю. Хотел остановить тебя прежде, чем ты упадешь или…

– Или прыгну? – уточнила она. – Во имя истины, с какой стати я решилась бы на такой шаг?

– Ты не решилась бы?

– Это решение для сумасшедшей или трусливой. С чего бы мне захотелось умереть? Жизнь, конечно, трудна. Иногда – невыносима. Но в целом настолько интересна, что я не хотела бы пропустить ни одной минутки.

Айдан довольно хмыкнул, а потом от души расхохотался. Пиппа вцепилась руками в траву, чтобы не обнять его. Одна ее половина жаждала поддаться этому порыву, но другая, наоборот, пыталась сопротивляться, настороженная, полная подозрений.

– Вы собираетесь закончить ваш подъем когда-нибудь, хотя бы до наступления вечера?

– Еще не решил. Ты очень нежна… местами. – Он прижался губами к ее уху. На выдохе, обдавая ее теплом, он произнес одну из самых приятных вещей, что ей доводилось слышать когда-либо: – Это действительно большая редкость для мужчины – найти утешение и поддержку в женщине.

– Знаю, что у вас на уме. – Пиппа заставила себя нахмурить брови.

– Хочу тебя поцеловать! – Он почти касался ее губ, произнося это.

Боже, как ей хотелось этого. Но она взяла себя в руки.

– Не думаю, что вам следует это делать.

Он приблизился почти вплотную к губам девушки, затем нарочно резко отодвинулся и уткнулся ей в шею, вдыхая запах ее нежной кожи.

– Почему нет? – переспросил он шепотом.

– Вы пытаетесь заставить меня забыть, как я зла на вас.

– Зла? На меня?

– Из-за вас, вашего высокомерия и чванства, мне не оставалось выбора. Неужели вы думаете, что я рвалась сюда?

Она встала с земли и села на корточки.

– Я полагал, что ты хотела мне помочь, – сокрушенно признался он. – Как я тебе помог в свое время.

– Вот именно – в свое время! – возмутилась она. – Все, что мне было нужно, – так это завоевать расположение королевы. Королева обещала помочь мне найти семью. Я же прорвалась к вам в этот проклятый Тауэр! Все, что я хотела, – это убедить вас прекратить голодовку, а вы мне в этом отказали.

– Я не мог. Я должен был проявить твердость, – ответил он.

– Вы могли поступить так, чтобы королева наградила меня.

– Пиппа, – начал он, – если все так серьезно для тебя, мы объявим, что я захватил тебя в заложники… и организуем твое освобождение англичанами.

– Вот уж нет! Вам, сударь, не удастся избавиться от меня так просто.

Айдан видел, что она была близка к отчаянию.

Ему хотелось дотронуться до Пиппы еще раз, прижать к своей груди, но он боялся ее тронуть. Кровь все еще кипела в нем после их близости. Во второй раз он мог бы и не устоять.

– Расскажи мне о награде, которую обещала тебе королева, – попросил ирланденц, отбрасывая локон с ее лба.

– Королева сделала мне предложение. Если бы я уговорила вас прекратить голодовку, она помогла бы мне найти семью. Но вы думали тогда только о своей чести.

– Ты и королева заключили сделку? О боже, я же не знал. – Он обхватил ее руками и прижал к своей груди. – Тебе следовало мне все объяснить, – начал он. – Впрочем, это ничего бы не изменило. Я не пошел бы на компромисс даже ради исполнения твоей самой заветной мечты. Настоящая цена – это люди, живущие здесь, в Ирландии.

– Я тоже не нашла бы мира с собой, – простонала Пиппа, – если бы что-то ужасное случилось здесь.

Он сжал зубы, чтобы не проговориться. Он-то знал, верил всем своим существом, что перед ним не кто иная, как Филиппа де Лэйси.

Вместо того чтобы сообщить ей об этом, он заставил себя еще раз все обдумать. Высокомерные де Лэйси могут отвергнуть свое родство с ней, и это стало бы много больнее для нее, чем простое неведение.

– Прости меня, – прошептал он, прижавшись губами к ее волосам. – Я постараюсь все устроить так, чтобы ты оказалась в Англии. И вне подозрений. Обещаю.

Он встал и помог ей подняться.

– Я никогда не обещал, что тебе будет хорошо со мной.

Ветер трепал ее отросшие до плеч кудри.

– Мне уже было хорошо с вами. Не сомневайтесь.

Он взял ее за руку, и они оба пошли вверх по склону.

На вершине холма им встретился О'Махони верхом на лошади. Его бледное лицо было забрызгано грязью.

– Что там? – спросил Айдан. – Ты попал в замок Росс?

– Я видел его, – О'Махони посмотрел на Пиппу и перешел на гаэльский: – Плохие новости. Над крепостью – английский флаг.

* * *

К тому времени, как процессия добралась до земли Айдана, Пиппа уже отчаялась и перестала жаловаться. Она хотела ехать верхом, но на ее протесты никто не реагировал.

Колючий морской воздух сменили запахи лесов и пастбищ. Леса поредели, но местами стволы деревьев и переплетенные ветки преграждали дорогу.

– Засеки, – пояснил Донал Ог, указывая на груду поваленных деревьев. – Ирландцы перекрывают дороги в лесу, чтобы замедлить продвижение англичан.

Она вздрогнула. Война шла рядом, грозная и беспощадная. Деревья устремлялись в небо, их стволы напоминали колонны, а листья – полупрозрачный балдахин. Солнечный свет просачивался сквозь густую листву и приобретал зеленоватый оттенок. Молчание зависло в плотном воздухе.

Неудивительно, что ирландцы верили в волшебство. А иначе как могло появиться такое восхитительное место. Таинственное, погруженное в благоговейное, словно в соборе, молчание. Резные листья в форме звезд пропускали слабый свет, как витражи на сводчатых окнах.

– Когда-то давно, в детстве, здесь было необыкновенно красиво, – пояснил Донал Ог.

– Вы здесь играли с Айданом?

Ей всегда была чужда и казалась странной привязанность к какому-то месту на земле.

– Играли? Не-а, все было очень серьезно. Я всегда был крупнее, а он храбрее и сообразительнее. Но если вы ему передадите мои слова, я скажу, что вы солгали.

– Можете на меня положиться.

Она представила их: один темный, другой светлый, вот они продираются сквозь чащу или перепрыгивают через один из бесчисленных бурлящих потоков, а может, прячутся в расщелинах скал.

– Неудивительно, что Лондон показался вам таким странным. Он совсем другой. Дикий магический мир, – заметила она.

– Как у всякой магии, в этом мире есть свои опасности.

Донал Ог ударил хлыстом коня и пустил его вперед рысью, чтобы поравняться с Айданом.

Они выехали на край леса. Тенистые деревья расступились. Словно кто-то невидимой рукой широко распахнул высокие двери. Вскрикнув от удивления, Пиппа прикрыла рукой глаза. Покрытые лесом холмы окружали зелено-голубые долины, по которым стелился уже поредевший туман. Пятна озер дополняли ландшафт, тут и там окруженные камнями пашни прижимались к их берегам.

В обозримой дали на земляном мысу, врезающемся глубоко в самое большое озеро, стоял замок. Массивные башни из светлого камня заканчивались на самом верху зубчатой стеной, напоминавшей корону. Узкие бойницы зияли на стенах башен и бастионах.

На самой высокой точке развевался флаг Англии.

– Вот он какой, замок Росс, – произнесла она.

– Да, это он, – ответил Айдан.

Оставшуюся часть пути они ехали молча. Сотня солдат Айдана уже разбила лагерь на берегу среднего озера и ожидала приказа.

Главная башня замка сияла на солнце такой белизной, словно быта сделана из алебастра. Узкая полоска суши вела к внушительным воротам с аркой и помещением для стражи.

Стражник выступил вперед, чтобы остановить их.

– Стойте, я позову командира.

Айдан едва взглянул на него и направил лошадь прямо в ворота.

– Нападение! – закричал англичанин, размахивая руками.

Донал Ог махнул кулаком, словно молотом. Удар пришелся стражнику прямо по затылку. Мужчина пошатнулся и свалился без чувств.

Две головы высунулись в приоткрытую дверь конюшен.

– Выходите, – позвал Айдан раздраженно. – С каких это пор вы боитесь О'Донахью Мара в его собственном доме?

Один парень подтолкнул другого, оба вышли наружу. Айдан спешился и бросил поводья тому, что был повыше ростом, тощему парнишке с огненно-рыжими волосами.

– Что с тобой, дружище Сорли?

Рыжеволосый паренек сгорбился, но поводья не подхватил.

– Прошу прощения, мой господин, но нам сказали, чтобы мы теперь служили другому господину.

Другой мальчишка, очень похожий на Сорли, скорее всего его брат, испуганно затряс головой в подтверждение сказанного. Пиппа замерла и наблюдала за Айданом, хотя ей очень хотелось отвести глаза, лишь бы не видеть выражения, застывшего на его лице. О, как это было ей знакомо! Оцепенение от предательства. Было что-то особо отвратительное в том, что предавать заставляли детей.

Мальчишки так никогда и не узнали, что стоило Айдану расхохотаться и снова протянуть им поводья. На этот раз он сказал им что-то по-гаэльски. Парни переглянулись, облегченно вздохнули, что-то ответили ему и приняли лошадей.

– Сюда. – Айдан показал на винтовую лестницу, что вела на главную сторожевую башню. В этот момент Айдан стал чужим для Пиппы, она не знала его таким. Мрачно сосредоточенным и беспощадным.

Они взобрались на высокую башню и через несколько мгновений оказались в огромном зале с высоким сводчатым потолком, заштукатуренным по деревянному каркасу. В конце зала располагались огромный камин и соизмеримый с ним стол, за которым сидел новый хозяин замка.

Пиппа удивленно заморгала.

– Господи! Вот тебе раз! – прошептала она. О'Донахью Map направился к столу и могучей рукой приподнял узурпатора над скамьей.

– Наслаждаетесь, сударь?

Пиппа раньше никогда не слышала, чтобы у О'Донахью был такой голос.

Покраснев и закашлявшись из-за недостатка воздуха, Ричард де Лэйси еле выговорил:

– Я… могу… все… объяснить.

Четверо английских воинов бросились вперед. Ричард жестом остановил их.

– Объясняй! – рявкнул Айдан, слегка ослабив хватку.

– Я объясню! – раздался волевой женский голос. Привлекательная молодая женщина, одетая с головы до пят во все черное, появилась в дверях. На голове у нее быт плотный платок.