Текст книги "Именем королевы"

Автор книги: Сьюзен Виггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Донал Ог стремительно вышагивал взад-вперед.

– Он у меня сам пострадает. Отправлю его на Небеса к его сумасшедшей дочурке.

– Возьмите себя в руки. Фортитьюд Броуни мошенник, и нам нужны доказательства. – «И очень срочно, – подумала она. – До того, как он приговорит Айдана». – Я повторно напишу лорду-наместнику в Дублин.

Донал Ог выдохнул, восстанавливая дыхание. Он раскрыл свои объятия и устало улыбнулся:

– Идите ко мне, моя радость.

Она с радостью прижалась к нему, находя удовольствие в объятиях мужчины, не похожего на остальных ее знакомых.

– А что будет с нами? – шепотом спросил он у нее. – Должен ли я исчезнуть, как раненый волк в дебрях Коннота, куда даже саксы боятся заходить?

– У меня есть предложение получше. Граф Вимберлийский выделит один корабль для вас и всех прочих, кто хотел бы покинуть эти края. Запас продовольствия на шесть месяцев, опытная команда, которая доставит вас туда, куда пожелаете.

– Яго это понравится. – Он хмыкнул. – Он потащит нас в Вест-Индию еще до конца недели.

– Разве его выбор так уж и плох?

– Плох, – он прижал ее к себе сильнее, – если это означает разлуку с вами, моя милая.

И тут среди черных туч отчаяния сверкнул луч надежды.

– А разве есть закон, запрещающий мне плыть с вами?

Ирландского великана словно молния пронзила.

– Вы это сделаете?! – воскликнул он радостно. – Вы поедете со мной в изгнание?

– Если будет нужно, то хоть на край света, – призналась графиня.

– О, дорогая моя Розария. Именно туда я и заберу вас.

Пиппа встала утром после на удивление спокойного сна. Пока умывалась и одевалась, она продолжала обдумывать детали удивительных событий предыдущего дня.

Мышцы болели после схватки с бурей, а голова была полна тем, что случилось. Если верить Оливеру, английский патруль заметил ее попытки добраться до берега. Один из солдат бросился в воду как раз в тот момент, когда девушка пошла ко дну. Она наглоталась воды и потеряла сознание. Солдаты доставили ее прямо в поместье де Лэйси.

После встречи с родителями она поела немного супа, выпила вина и уснула беспробудным сном.

* * *

Зал в доме в Килларни был залит солнцем. После бури сады и парки в поместье де Лэйси сверкали на солнце омытой дождем зеленью. Пиппа не удивилась, увидев в окно прыгающую во фруктовом саду высокую и тонконогую собаку с длинной шерстью. Борзая. Их разводил папа. Она даже вспомнила, что самого крупного и красивого щенка в помете всегда называли Павло.

Все трое, Оливер, Ларк и Ричард, встали из-за стола, когда Филиппа вошла в зал. Она медленно оглядела их тревожным взглядом.

– Ты присоединишься к нам? – поинтересовалась Ларк.

– Я не голодна. – Слова прозвучали несколько невежливо, и она сдобрила их нежной улыбкой. – Спасибо вам. – Холодными руками она отстегнула брошь и передала ее через стол Ларк. – Мне сказали, что эта вещь когда-то принадлежала вам.

Трясущейся рукой Ларк достала крохотный острый кинжал с алмазной рукоятью и вставила в ножны, вплавленные в брошь.

– До меня эта вещь принадлежала леди Юлиане, твоей бабушке.

Филиппа кивнула:

– Она пела мне. Я помню обрывки русской песни.

Ларк хотела вернуть ей брошь, но Филиппа покачала головой:

– Бывали времена, когда эта брошь была единственным моим сокровищем. Единственной вещью, которая действительно принадлежала мне.

– Алмазы из броши потеряны? – поинтересовался Ричард.

– Они проданы, чтобы выжить.

Ричард покраснел и уставился на свои руки.

– Филиппа. Дочь моя. – Оливер горестно вздохнул. – Господи, когда я думаю, что тебе пришлось пережить, я презираю себя. Я должен был почувствовать, что ты выжила. Должен был объехать всю Англию в поисках тебя.

Горло Пиппы перехватило, но она оставалась далека от этих троих красивых, богатых, хорошо воспитанных людей.

– Вы обо мне ничего не знаете, – сказала Филиппа. – Ничего не ведаете о той боли, что мне пришлось пережить, об одиночестве, которое глодало меня изнутри долгие годы.

– Мы тоже страдали, Филиппа, – мягко заметила Ларк. – Много больше, чем ты думаешь. Мы убивались по дочери, которую считали погибшей.

Филиппе стало только тяжелее от ее слов.

– Судьба, похоже, была жестока по отношению к каждому из нас.

– Мы были лишены возможности жить вместе в любви, – заговорил Оливер. – Но чудо снова свело нас вместе.

– Нет, не чудо, а Айдан О'Донахью, – заявила Филиппа. Ей было больно выговаривать это имя. – Мой муж.

– Ты вышла за него замуж? – Ричард провел рукой по волосам.

– Восставший ирландский лорд, – сказал побагровевший Оливер.

– Католик, – добавила побледневшая Ларк.

– Человек! – Филиппа уперлась руками в поверхность стола. – Вы говорите со мной о любви так просто, словно она передана нам вместе с кровными узами. Это не любовь. Это родство. Любовь – это нечто, что приходит с постоянным вниманием, заботой, преданностью. Все это мне дал Айдан, а не вы.

– Филиппа, мы могли бы… – начала Ларк.

– Но не смогли. – В ее голосе не было гнева, только тоска. – В этом нет ничьей вины. Но дело в том, что Айдан полюбил меня, когда для всех вас я была мертва. Он любил меня, когда никто не испытывал ко мне любви. Когда я была нищей и оборванной, голодной и бездомной. Когда меня волновало только одно – какого еще простака облапошить.

Ларк плакала беззвучно, совсем как Филиппа. Филиппа, у которой тоже слезы текли по щекам, глядя на мать, словно смотрела на себя в зеркало, так они были похожи…

– Мне жаль, что причинила вам новое горе, – добавила Филиппа. – Но винить в этом некого. Я люблю своего мужа.

И это было правдой. Она гневалась на Айдана, осыпала его упреками, но не переставала любить.

– И что бы вы ни говорили, этого не изменить.

– Почему же ты оказалась в лодке и плыла в Килларни? – откашлявшись, уточнил Ричард.

Услышав вопрос брата, Филиппа похолодела. Она стала нервно ходить по залу. Ее мучил вопрос, не предала ли она любовь Айдана, покинув его в столь трудный момент.

Наконец она остановилась напротив родителей и брата:

– Он рассказал мне о ваших требованиях.

– Они шли от самого сердца, – парировал Оливер. – Я хотел видеть свою дочь.

Он улыбнулся. Его улыбка волшебным образом вернула ее в детство. На мгновение он перестал быть незнакомцем и превратился в любящего папу, который смешил ее. Вечерами он показывал театр теней на стене в детской. Он учил ее, как прятать пудинг от мамы, когда ей не хотелось его есть. Именно он целовал ее на ночь таким необыкновенным ритуалом: в щеку, в другую щеку, губы и нос.

– Все порываюсь тебе сказать, какая ты красивая, – заметил Оливер.

Сердце Пиппы рвалось на части.

– Мне необходимо сейчас вернуться к Айдану. Ваши войска угрожают его народу. Я хочу оставаться с ним и сражаться…

– Моя милая, я не могу позволить тебе вернуться… – заговорил Оливер, обойдя стол и протягивая руки, чтобы обнять ее.

– Не трогайте меня!

Она вырвала его кинжал из ножен. Он отдернул руки, показав ладони в знак примирения и своей капитуляции.

– Филиппа, ты меня неверно поняла. Мы ничего не имеем против твоего брака с Айданом О'Донахью, как не были против женитьбы Ричарда на Шеннон, каким бы опрометчивым нам ни казался этот его шаг. Я восхищен лояльностью своих детей в отношении к ирландцам.

– Тогда почему же вы пытаетесь удержать меня вдали от Айдана? В течение часа я уезжаю в замок Росс. – Она вернула отцу кинжал.

– Филиппа, его там нет, – вмешалась ее мать. – Его нет в замке Росс.

– Что вы хотите этим сказать? Что случилось? Вы убили его?

Заговорил Ричард:

– Филиппа, семейство Броуни уверено, что Айдан убил свою жену. Все знают, что Фелисити была не в своем уме. Она сама отняла у себя жизнь, но ее отец требует мщения. Фортитьюд направил Айдану ультиматум. Он приказал ему отдать замок Росс мне, а самому сдаться ему.

– Айдан никогда не сдастся Фортитьюду Броуни. – Пиппа гордо вздернула голову.

Оливер задумался, затем произнес с явной горечью:

– Констебль пообещал сжигать по одной ирландской семье в день, пока О'Донахью Map не сдастся.

– И вы ничего не можете сделать? – Филиппа удивленно посмотрела в глаза отцу. – Вы же лорд, титулованный посредник, призовите к порядку Броуни…

Оливер оперся о стол руками и тяжело вздохнул.

– Я пытался. Я всю ночь писал письма, направил нарочных в Корк, Дублин и Лондон, но здесь у меня нет власти. В зоне ответственности Броуни у меня столько же влияния, сколько у обыкновенного солдата.

– О'Донахью Map знал о нашем численном превосходстве, о недостатке провианта у ирландской армии, о предстоящей голодной зиме, – удрученно проговорил Ричард.

– Что вы плетете? – Филиппа даже не заметила своей грубости.

Оливер сжал ее руки в своих:

– Моя дорогая, у него не было выбора. Вчера вечером он распустил армию и сдался Фортитьюду Броуни.

Пиппа отдернула руки и бросилась к окну.

– Он знал, – прошептала она. – Он знал.

Она почувствовала это еще вчера утром. Он обнимал ее так, словно все было в последний раз.

Девушка почувствовала, как Ларк положила руку ей на плечо.

– Боже, о боже, он специально сделал так, чтобы я рассердилась, – от ласкового прикосновения матери у Филиппы невольно вырвалось признание, – чтобы уехала к вам. Он все это спланировал. Почему я этого не поняла?

– Он не хотел, чтобы ты догадалась, – произнесла Ларк.

Филиппа подняла голову. «Мама, сделай что-нибудь!»Но никто не мог унять ее боли.

– Что теперь будет? – спросила она. – Они отправят его судить в Дублин?

Ларк и Оливер обменялись взглядами.

– Только не врите, – попросила Филиппа. – Ложь я вам никогда не прощу.

Оливер сообщил ей то, что она уже почувствовала сердцем:

– Они хотят его повесить.

Зловещий бой барабанов нарушил утреннюю тишину. Морозный воздух взбодрил Айдана, идущего по узкой дорожке по направлению к виселице, установленной на холме в миле от места заточения.

Из уважения к его положению руки и ноги его были свободны от оков, и на нем был синий плащ, защищавший его от холода.

Его сопровождала дюжина стражников: трое спереди, трое сзади и по трое по бокам. Во главе процессии, весь в черном, ехал констебль Броуни. Никто не опасался, что О'Донахью сбежит. Броуни продумал все детали операции с тщательной жестокостью.

Вдоль дороги с двух сторон выстроились ирландцы, бормоча про себя молитвы и угрозы в адрес англичан.

Айдан изо всех сил старался не показывать своих чувств.

«Хорошо, что здесь нет Пиппы», – подумал он. Больше, чем когда-либо, он был уверен в правильности своего выбора. Он обменял любовь Пиппы на благополучие, которое она обретет в лоне своей семьи.

– Да хранит вас Бог, сударь!

Крики доносились со всех сторон, сбоку, спереди и сзади, даже сверху. Несколько дерзких подростков забрались на дерево и подбадривали Айдана, одновременно осыпая проклятиями английских солдат.

– Да хранит всех вас Бог!

Слова эти прозвучали четко и твердо. Он не спал всю предыдущую ночь, обдумывая условия капитуляции, но, несмотря на изнеможение, заставлял себя идти с гордо поднятой головой.

По условиям капитуляции замок Росс и все его земли попадали под управление Ричарда де Лэйси. Яго и Донал Ог вместе с сотней лучников О'Донахью королевской милостью отправлялись в изгнание.

Фортитьюд Броуни легко согласился с этими условиями. Ему была нужна только смерть О'Донахью Мара.

И он ее получит.

До виселицы, стоявшей на вершине одинокого холма над Лох-Лином, оставалось еще примерно с четверть мили, когда Айдан услышал стук копыт скачущей галопом лошади.

Он посмотрел поверх голов своих конвоиров и увидел одинокого всадника, направлявшегося по зеленому холму навстречу процессии. Он знал только одного всадника, который мог так безобразно держаться в седле.

Пиппа.

О боже, она-то зачем здесь?!

Девушка проехала сквозь ряды сочувствующих ирландцев. Фортитьюд осадил своего коня.

– Стойте…

– Пошел прочь, – бросила она, протаранив лошадью конвой и отодвинув солдат в сторону. Она спешилась, прошла между ними и встала перед Айданом. Затем крепко прижалась к нему и обвила его шею руками. – Твоя уловка не пройдет, – прошептала она ему прямо в губы. – Ты пытался разрушить нашу любовь, чтобы твоя смерть не причинила мне боли.

Солдаты замерли, переминаясь с ноги на ногу и наблюдая за их встречей.

– Тебе бы следовало знать, Айдан, что я буду любить тебя до конца своих дней.

Сердце рвалось у нее из груди, глаза наполнились влагой. Он взял ее лицо в свои ладони и притянул ее голову к своей груди.

– Какая же я бессовестная скотина, – прошептал он. – Я счастлив, что обнимаю тебя еще раз. Последний раз.

Но Айдан не хотел, чтобы она видела, как он умрет.

– Скажи мне «прощай» здесь и сейчас. Умоляю тебя, не сопровождай меня до конца.

Она отступила на шаг и взглянула на него:

– Как ты посмел? Как тебе в голову пришло выбрать смерть вместо борьбы за свою жизнь?

Он показал рукой на пришедших проводить его на казнь ирландцев:

– Если бы я сбежал, они бы заплатили за это.

Он читал на ее лице слова, которые она не смела озвучить. Да пусть они и заплатят!И где-то в глубине души маленький эгоистичный человек соглашался с ней.

Айдан почувствовал необыкновенный прилив сил от объятий женщины, которую так сильно любил. Ему даже удалось улыбнуться.

– Любимая, слишком поздно для нас, – сказал он. – Смешно, не правда ли? Когда мы встретились, было слишком рано. Сейчас слишком поздно.

Пиппа глубоко вздохнула.

– Я умоляла отца и брата вмешаться, – сказала она дрожащим голосом.

– Все бесполезно. Не обвиняй де Лэйси. У них нет права остановить констебля Броуни.

– Ты наплевал на все. На замок Росс. На нас. На жизнь. А я не позволю!

Он провел костяшками пальцев по ее щеке. Нежность переполняла его сердце, причиняя почти физическую боль.

Она повернула голову и поцеловала его в ладонь.

– Я всегда буду с тобой. Обещаю тебе и клянусь. Я буду в теплом ветерке, ласкающем твое лицо. В первых запахах весны. В песне жаворонка, в трепете твоего сердца, когда у тебя будут радости или горе. – Наклонившись, он прижался к ней губами, вложив в поцелуй всего себя, словно торжественно скрепляя поцелуем свою клятву. В рядах провожавших послышалось всхлипывание. – Ты веришь мне, Пиппа?

Она смотрела на него, и казалось, что от малейшего движения она разобьется, словно стеклянный кувшин. И где-то в глубине ее глаз, за безысходным отчаянием, он ощутил яркое постоянное пламя ее любви.

– Спасибо тебе, – прошептал он, зная, что жена поймет, за что он благодарит ее. – Спасибо.

Это был ее последний подарок ему. Чистая неугасаемая любовь поможет ему преодолеть время и пространство, и смерть не разлучит их.

Фортитьюд Броуни прокричал команду. Мягко, но решительно солдат отстранил Пиппу. На мгновение дикий страх мелькнул в ее глазах, но Айдан остановил ее взглядом.

– Уезжай, моя любовь, дорогая моя, – прошептал он. Он впитывал в себя в последний раз ее широко раскрытые глаза, мягкие губы, растрепанные на ветру локоны. Он хотел взять ее руку, чтобы Пиппа провела его в магический невидимый мир, но заставил себя повторить: – Уезжай.

Она отступила с его пути. Солдаты восстановили строй вокруг него. Под глухой звук барабанов О'Донахью Map последовал на казнь.

Записки Ревелина из архива Иннисфалена

Как можно рассказать о жизни, которая завершилась раньше, чем началась лучшая ее часть?

Я, Ревелин из Иннисфалена, оказался сегодня бессилен складывать слова из-за своего горя.

Я даже не могу молиться – страшная беда для человека, посвятившего свою жизнь познанию и Богу. Что хорошего в вере, когда в этом бренном мире торжествует несправедливость? Что толку взывать к Всемогущему, когда он остается неизменно равнодушным к твоей молитве во спасение лучшего человека из тех, кого мне довелось встречать?

Я так надеялся, что депеша из Дублина и мои усилия, а также усилия графини принесут пользу. Но, увы, слишком поздно.

Настало время мне пойти и разделить с О'Донахью Маром его самый страшный час в жизни.

И пусть Всемогущий проявит милосердие к душе моего лорда Айдана.

Глава 16

– Это как называется? – потребовал объяснений Донал Ог, глядя на предмет, который Яго втащил на палубу вместе с углем.

– Ананас, – объяснил Яго. – Ананас. Сударыня, – он с преувеличенной кротостью посмотрел на графиню, – вам бы следовало посоветовать мужу быть внимательнее. Ему еще предстоит узнать немало нового на Карибских островах. Без моей помощи он просто потеряется.

Графиня одарила Донала Ога обожающей улыбкой.

– У моего мужа была тяжелая ночь. Дайте ему время прийти в себя. Мы всего день как отплыли из Ирландии. Впереди у нас еще недели плавания.

– Горе нам. – Яго покачал головой, изображая наигранное отчаяние. – Это судно утонет под тяжестью переполняющих вас чувств.

– Этот корабль не утонет, – пренебрежительно фыркнув, заявила графиня и стала рассматривать пару дельфинов, выпрыгивающих из воды рядом с бортом судна. – Этот барк построили для Московской судоходной компании. Лорд Оливер заверил меня, что он вполне надежен в море и снабжен всем необходимым на шесть месяцев вперед.

– Нам потребуется менее шести недель, чтобы достичь Сан-Хуана, если ветер останется столь же свеж, как сегодня. Эх, Сан-Хуан! Друзья мои, нас ждет новая жизнь!

По деревянным мосткам гулко прокатился звук тяжелых шагов. Все посмотрели в сторону высокой кормовой надстройки.

Там, держась за позолоченный поручень, стоял О'Донахью Map.

Возгласы приветствий разнеслись по палубе. Айдан улыбнулся, но улыбка его была безрадостной. Сердце его осталось с женщиной, которую ему пришлось покинуть.

Айдана, неожиданно для него, солдаты отконвоировали не к виселице на вершине холма, а к хорошо оснащенному кораблю, стоявшему на якорной стоянке в заливе Дингл.

Как выяснилось, благодаря Оливеру де Лэйси лорд-протектор в Дублине все же узнал имя человека, по вине которого часть налогов не дошла до короны, а была потрачена на личные нужды. За мгновение до приведения приговора в исполнение из Дублина прискакал солдат с указом лорда-наместника. Фортитьюд Броуни был снят с должности за служебное несоответствие и отослан обратно в Англию.

Но радость предводителя ирландцев была замешена на горечи потерь. Хотя Броуни и покинул Ирландию, Айдан знал, что никогда не возвратится в свои владения, никогда не вернет себе замок Росс, поскольку следующий констебль, ненавидящий ирландцев, займет место Броуни. Айдану сохранили жизнь, но вдали от Пиппы.

Знала ли она, что отменили казнь, или ее семья решила оставить ее в неведении, чтобы она думала, что он умер? Как долго он останется в ее сердце? Год? Другой? Она так молода, может быть, ей повезет и она полюбит кого-нибудь другого.

Эта мысль вонзилась ему в сердце, и он застонал от боли. Нет, он, конечно, желал ей добра. Однажды, когда боль, возможно, немного притупится, он сможет представить себе Пиппу в обществе другого мужчины, обыкновенного англичанина, который обеспечит ей безмятежную и безопасную жизнь на долгие годы.

Но сумеет ли она забыть страсть, существовавшую между ними и согревавшую их мир?

– Парус! – прокричал мальчишка с клотика. – Прямо по курсу!

Все устремились к борту. Моряки начали выбирать линь. Двухцветные флаги взметнулись с надстройки приближающегося корабля.

– Они просят нас подойти ближе, – сказал капитан, – чтобы сверить координаты.

Мрачное предчувствие охватило Айдана, но он положился на волю капитана.

– Таков закон моря, – объявил просоленный морями англичанин, и соответствующие приказы с помощью свистка были переданы на палубу. – Делаем ставки, господа. Да поможет нам Бог.

Айдан оставался на верхней палубе. Сжимая поручни, он наблюдал, как корабли сближались бортами. Он приготовился к худшему.

Яркое осеннее солнце мешало смотреть. Он заморгал, не веря своим глазам. На палубе приближающегося корабля стояла женщина и махала руками, солнце играло в ее золотых волосах.

– Пиппа!

Его крик прогремел над водой. Корабли сходились, казалось, целую вечность. Когда они подошли на расстояние швартовки, время замерло.

– Спокойно, сударь, – попросил Яго. – Нужно немного подождать, чтобы бросить сходни.

– Боже, нет у меня времени.

Он схватил веревку от нок-рея, завязал ее за кошку и бросил конец на другой корабль. Кошка зацепилась с третьей попытки. Айдан завязал петлю на веревке и прыгнул.

Зависнув у реи на миделе, ударился о щит, отскочил и снова ударился. Не обращая внимания на полученные синяки и ушибы, он вскарабкался на рею, потом спрыгнул и приземлился прямо перед Пиппой.

– Господи, ты уже здесь! – Глаза Пиппы сияли, как звезды.

Он издал победный клич и крепко обнял жену. Они поцеловались так страстно, что рядом раздался предупреждающий, смущенный кашель.

Айдан отступил на шаг и оказался лицом к лицу с улыбающимся пожилым человеком, который обнимал миниатюрную женщину, на плече которой была приколота брошь Пиппы.

– Вы лорд и леди Вимберлийские, – догадался он. – Примите мою благодарность, я обязан вам жизнью.

– Этого явно недостаточно. Наша дочь не давала нам покоя до тех пор, пока мы не доставили ее сюда, чтобы она присоединилась к вам в вашем опасном путешествии.

– Это правда, – подтвердила Пиппа, прижимаясь к его груди. – Не понимаю, как вам пришло в голову, что я стану спокойно сидеть и вышивать платочки, пока мой муж бороздит моря и океаны. – Она положила руку на широкую грудь Айдана. – Я рождена, чтобы преодолевать трудности вместе с ним.

Она бросила взгляд на идущий параллельным курсом корабль, где, стоя у борта, на них неотрывно смотрели графиня и прочие путешественники.

Тяжело вздохнув, она отошла от Айдана и на прощание поцеловала мать и отца. У всех троих текли из глаз слезы, но каждый делал вид, что этого не замечает.

– Скажите Ричарду, что я его люблю, обнимите остальных моих братьев и сестру, с которыми я так и не познакомилась, – попросила Филиппа.

– Я обязательно привезу их к вам познакомиться, – заверил Оливер и без стеснения вытер слезы рукавом.

Ларк дотронулась до сломанной броши:

– Ты уверена, что не хочешь забрать ее на память?

Пиппа улыбнулась, глядя на Айдана:

– Не надо, мама. Не сейчас. Сейчас у меня есть все, что мне надо.

– Я вставлю жемчужины и привезу брошь тебе.

– Мама, ваш визит доставил бы мне удовольствие, – заверила Пиппа. – А что касается броши, поберегите ее для внуков.

У Айдана сжалось сердце от надежды.

– Мы позаботимся, чтобы их у вас было много.

– Тогда примите нашу любовь, и ничего больше, – подвел итог Оливер.

– Это все, что нам нужно, – заверила Пиппа.

Айдан поймал петлю и обнял жену. Пиппа крепко ухватилась за его шею, он шагнул на рею и, радостно рассмеявшись, прыгнул. На мгновение они вдвоем зависли над водой. Затем сильный порыв ветра кинул их на другой корабль, где они и приземлились на палубу.

– Ты несешь меня на руках! – Она задыхалась от счастья.

– Да.

– Не могу поверить, что ты несешь меня на руках.

– Ты повторяешься, – напомнил он ей.

– Да, повторяюсь, – сказала она и засмеялась.

Записки Ревелина из архива Иннисфалена

Благословенно Небо, что дало моим старым подслеповатым глазам увидеть то, что привез мне сегодня лорд Ричард, вот уже два года как новый хозяин замка Росс.

Целая стопка писем и рисунков с острова в море, которое зовется Карибским. Их привезли лорд и леди Вимберлийские, которые вернулись из поездки на острова, куда направились, чтобы взглянуть на своего первого внука.

Представьте себе море, в котором столько зеленых островов, что целеустремленные люди могут просто сойти на землю и объявить ее своей собственностью. Именно так и поступили Айдан О'Донахью и его соратники. Яго был у них проводником. Они запаслись припасами в Сан-Хуане (у Яго там нашлась невеста, которая ждала его) и отправились искать себе остров, на котором основали большую плантацию, где выращивают огромной высоты тростник, из которого добывают сахар, вы только представьте себе. Я бы в это никогда не поверил, если бы суда графов Вимберлийских по прибытии не были до краев заполнены патокой.

В дополнение к благословенному черноволосому крепышу моя леди Филиппа опять понесла. Они с графиней должны обе родить в один и тот же месяц, и пусть Всемогущий защитит их и их детей.

О'Донахью Map говорит, что мне не следует впредь именовать его О'Донахью Маром и что мне надо перестать описывать его жизнь. Он мне передал, что никому не будет интересно читать о его семейном счастье, о пребывании в состоянии бесконечного блаженства.

Поэтому я закрываю этот толстый фолиант со слезами умиления и с торжеством сердца. Никогда я больше не напишу об Айдане О'Донахью согласно его просьбе.

Но часто буду вспоминать о нем как об Айдане О'Донахью Маре, что означает Великий, последнем из предводителей ирландцев, лорде смутного времени.