Текст книги "Безмолвная графиня"
Автор книги: Сьюзен Спенсер Поль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Сьюзен Спенсер Поль
Безмолвная графиня
Глава первая
В кругу тех, кто знал графа Кардемора, многие склонялись к мнению, что это самый настоящий дьявол, принявший человеческий облик. Для одних доказательством инфернального происхождения графа служила его необычайно внушительная стать. Другие утверждали, что шрамы, испещрившие его суровое лицо, как нельзя лучше свидетельствуют о пути из преисподней. Энтони Харбрес, он же граф Грейдон, считал подобные слухи вздором. До сего момента.
Ультиматум, полученный часом раньше от Кардемора, оказался не единственным сюрпризом, который преподнес ему этот вечер. Угрюмый сумрак Уилборн-Плэйса, великолепного городского дома Кардемора, расположенного в центре самого престижного лондонского района, ничуть не меньше ошеломил его. Даже тот факт, что прислуга Кардемора обладала непостижимой способностью молниеносно исчезать, будто растворяясь в воздухе, тоже кое-что да значил.
– В этом доме, похоже, обитают вампиры, зря мы не прихватили священника, – пробормотал лорд Долтри, вызвавшийся сопровождать Грейдона, идя вслед за зловеще молчащим дворецким по затемненному холлу.
Но самым сильным потрясением стало, безусловно, появление самого Кардемора. Нечесаный, небритый, одетый на манер мастерового, он вошел в комнату, одновременно раздраженный и утомленный, посмотрел с высоты своего гигантского роста на обоих гостей и без всякого вступления грубовато заметил:
– Захватили с собой друга для поддержки, Грейдон? Ну что ж. Не выношу молодых щеголей, но Долтри, по крайней мере, умеет достойно сражаться.
– С вами ни в коем случае, милорд, – заметил Долтри, слегка поклонившись. – В последнем поединке вы едва не лишили меня всех зубов. Почти неделю мне пришлось питаться исключительно овсянкой.
Хмыкнув, Кардемор прошествовал мимо них к огромной конторке.
– Присаживайтесь, – сказал он, наливая себе бренди. – У меня не так много времени.
– Нет, спасибо, милорд, – ответил Грейдон, разглядывая Кардемора, усевшегося в кресло за конторкой. – Нас ждут в более приятном месте. Мы заехали сначала к вам только потому, что ваше послание было срочным.
– Срочным, – повторил Кардемор, темные глаза которого с явным изумлением остановились на элегантных вечерних костюмах его гостей. – Так и есть, Грейдон. Посему предлагаю обойтись без учтивых обиняков. Вы пришли потому, что я велел вам прийти. Потому, что я скупил все ваши долги, все ваши залоговые бумаги. – Сделав паузу, он отпил бренди и посмотрел в глаза Грейдону. – Это было глупо с вашей стороны, – продолжал он миролюбиво. – Разве вы не понимали, насколько рискованно закладывать родовое поместье с целью получения такой большой ссуды?
– Я должен был возвратить долг. Если все, что вы говорили, правда, если вы – держатель этого залогового обязательства, то вы получите причитающуюся вам сумму. Сполна.
– Нет. – Кардемор поставил бокал на стол. – Я не приму деньги в уплату ваших долгов. Мне нужна, – сказал он, подавшись вперед и опершись подбородком на руки, – плата совсем иного рода.
Грейдон ничем не выказал своего удивления.
– Вы скупили мои долги затем, чтобы прибрать меня к рукам? Позвольте заметить вам, милорд, что в таком случае это шантаж, и вы рискуете закончить свои дни в Ньюгейтской тюрьме.
Кардемор улыбнулся.
– О нет, мой мальчик. Не торопитесь с выводами. Вы совсем меня не знаете. Вы и представить себе не можете, что я могу с вами совершенно безнаказанно сделать. Если не хотите оказаться разоренным, не хотите, чтобы вашу дорогую матушку и ваших очаровательных сестричек выдворили из родового гнезда, то садитесь и выслушайте, что я скажу. Потом сможете сколько угодно произносить напыщенные речи, если захотите.
– Ты бы лучше сел, Тони, – примирительно заметил Долтри.
Когда гости уселись, Кардемор сказал:
– Позвольте мне прямо сообщить вам, чего я хочу, и тогда нам не придется играть друг с другом в кошки-мышки. Моя сестра Лили и моя племянница Изабель приезжают в следующем месяце в Лондон. Это их первый выход в свет. Я хочу, чтобы вы ухаживали за Лили, пока она будет находиться здесь, и позаботились о том, чтобы обе они, и Лили и Изабель, были радушно приняты высшим светом.
После этих слов воцарилась мертвая тишина. Кардемор некоторое время переводил взгляд с одного посетителя на другого, затем насмешливо произнес:
– Никогда не думал, что придет такой день, когда такой молодой спесивец, как вы, потеряет дар речи. Кажется, этот день настал. Повторяю: вы должны обеспечить моей сестре безболезненный вход в высшее общество. Это лучшее, что я могу сделать для Лили.
Грейдон с трудом нашелся.
– Милорд, то, что вы предлагаете, нелепо.
– Вы не будете так рассуждать, оказавшись в долговой тюрьме.
– Но для чего вам это понадобилось? – в недоумении спросил Грейдон. – И почему именно я? Я не могу ни с того ни с сего начать увиваться за девушкой, которую до этого в глаза не видел.
– А почему бы нет? – пожал плечами Кардемор. – Вы же с колыбели обучены светскому лицемерию. Всех вас, родовитых и титулованных, я знаю как облупленных, потому что сам той же породы. – Он вальяжно откинулся в кресле. – Род Уолфордов ведет свое начало со времен, предшествующих римским завоеваниям. Кровь наша сильно подразбавилась с той поры, а кое у кого заменилась водицей. Я благополучно расстался со своей семьей, когда мне было четырнадцать, и никогда бы не вернулся в свой дом, если бы не мой брат, который поступил весьма неприлично, допустив, чтобы его убили, и не оставив после себя сына, который унаследовал бы его титул и владения. Однако вернемся к моей сестре. Я любил в своей жизни нескольких человек, Грейдон, – тихо, но твердо произнес Кардемор, – но дороже всех для меня Лили. Все эти прошедшие годы я оберегал ее от возможных невзгод. Я держал ее вдали от города, как можно дальше от светских хищников. Но, кажется, оказал ей плохую услугу. Ей двадцать один год, а она ранима, как новорожденный младенец. Приезд в Лондон для нее исполнение грезы. Ответ на все ее молитвы. И я не допущу, чтобы она была разочарована. Вы должны понять это. – Его лицо приняло слегка угрожающее выражение, под стать тону. – Лили получит все, о чем мечтала. Вы позаботитесь об этом, иначе потеряете все самое дорогое для вас. Даю слово чести.
– Почему я? – спросил Грейдон, качая головой. – К вашим услугам десятки более достойных людей.
– Не думаю, – небрежно ответил Кардемор, открывая ящик конторки. Он извлек листок бумаги и внимательно просмотрел его. – Мои источники сообщили, что вы замечательный спортсмен и законодатель мод. Вас почитают в свете как человека, набирающего силу в парламенте. За вами охотятся мамаши всех девиц на выданье, а также, – Кардемор бросил на него оценивающий взгляд, – вы столь красивы, что девушки тают от одной вашей улыбки. Лили, к счастью, слишком благоразумна для подобных глупостей. – Кардемор наклонился вперед и протянул листок Грейдону. Тот, прищурившись, прочитал. – Все точно? – спросил Кардемор.
– Досконально. – Грейдон передал листок лорду Долтри и расправил пальцами складки шейного платка. – Хотел бы я знать, откуда у вас такие обширные сведения о моих сестрах, даже даты их рождения, но, полагаю, мне не очень понравится ответ.
Холодная улыбка тронула губы Кардемора.
– Боюсь, что не понравится.
– Ну и ну, – воскликнул Долтри, бросая листок на стол. – Даже мое имя упомянуто! Никогда не думал, что общение с тобой столь опасно, Тони.
– Однако в вашей информации отсутствует одна весьма существенная деталь, – заметил Грейдон. – Весь прошлый светский сезон я открыто появлялся в обществе мисс Фрэнсис Гамильтон. И в наших кругах известно, что у нас с ней полное согласие, хотя я еще не сделал ей формального предложения. Я не смогу осуществить то, о чем вы меня просите, без того, чтобы не породить уйму неприятных слухов, которые, возможно, оттолкнут от меня мисс Гамильтон. Даже если я попытаюсь объяснить ей существо дела.
Кардемор нахмурился.
– Объяснить? О нашей договоренности никому ни слова. Вас это тоже касается. – Он бросил мрачный взгляд на Долтри, который весело улыбнулся ему в ответ. – С мисс Гамильтон разбирайтесь сами. От вас требуется пустяк – чтобы Лили получила удовольствие от первого светского сезона в Лондоне. И чтобы она не почувствовала никакой недоброжелательности со стороны знати. Захочет она посещать светские приемы – водите ее но приемам. Захочет танцевать – пусть танцует. Я хочу, чтобы она вернулась в Кардемор-Холл с сияющей улыбкой.
– Если вы так сильно любите свою сестру, почему бы вам самому не сопровождать ее повсюду?
Кардемор встал, опираясь ладонями на поверхность конторки.
– Глупый вопрос, Грейдон. Даже для вас. Если рядом с Лили буду я, к ней будут относиться почтительно только из страха, а за ее спиной все эти острые на язык светские матроны радостно примутся злословить. Однако, если светский лев вроде вас проявит неподдельный интерес к леди Лилиан Уолфорд, высшее общество встретит ее с распростертыми объятиями. – Он взглянул на гостей с высоты своего гигантского роста с видом пантеры, взирающей на свою беспомощную жертву. – Лили и Изабель приезжают через три недели с моей невесткой, леди Маргарет. Их первый выход – у Олмэка. Я уже зарезервировал для них билеты. Советую вам познакомиться с Лили там, Грейдон, потому что через месяц я устраиваю для них прием у себя, в Уилборн-Плэйсе, и хочу, чтобы вы пригласили Лили на первый танец. – Обращаясь к Долтри, он добавил: – Если вы искренне привязаны к своему другу, окажите ему всяческое содействие, дабы не утруждать себя утомительной перепиской с узником долговой тюрьмы.
Глава вторая
– Не может быть! – нахмурился лорд Долтри, разглядывая девушек. – Такая красотка, совсем на Кардемора не похожа. Впрочем, девица весьма крепкого сложения, значит, это у них фамильное. Ты уверен, что невозможно найти выход из этого положения?
– Уверен, – мрачно ответил Грейдон. Заложив руки за спину, он пристально рассматривал высокую темноволосую молодую девушку, стоявшую в отдалении. – Кардемор отверг все мои попытки вернуть долги. У него явно имеется собственная армия головорезов. Мой портной так испугался, когда я хотел расплатиться с ним, что я думал, беднягу хватит удар. Та же история повторялась везде, где я появлялся. Похоже, люди просто трепещут от страха перед лордом Кардемором.
– Значит, ты собираешься довести все до конца? – спросил Долтри, с сомнением разглядывая девушку. – С ней? Только посмотри на ее плечи. Похоже, она сможет вступить в схватку с любым из находящихся здесь мужчин и выйти победительницей. Бог мой! Какую силушку нагуливают в деревне!
Грейдон хмыкнул.
– Ну не так уж она ужасна, Мэтью. Может быть, и не красавица, но достаточно мила. Если она к тому же хорошо воспитана, я ничего не буду иметь против того, чтобы сопровождать ее в Лондоне.
– Мила! Ха! Неужели тебе достаточно этого в женщине?
– Мне нравятся высокие женщины, а она даже выше мисс Гамильтон. И обрати внимание на ее улыбку. Потрясающая. Видишь, как она очаровывает старину Хэнби? Не припомню, чтобы он когда-нибудь так смеялся. Интересно, что она ему сказала?
– Не сказала, а приказала: «Смейся, заморыш, не то поставлю тебе синяк под глазом!», – мрачно предположил Долтри. – Боже! К ней направляется Кертис и несет ей бокал пунша. Вокруг этой девчонки вьется больше мужчин, чем мух вокруг лошади. И чего Кардемор беспокоится? Похоже, она управится без посторонней помощи. Что? – Он оглянулся, потому что Грейдон потянул его за рукав.
– Посмотри туда. – Грейдон показал кивком в угол комнаты. – Сидит прямо за спиной у сестры Кардемора. Видишь?
Наклонив голову, чтобы получше разглядеть сквозь танцующие пары, Долтри посмотрел в указанном направлении и, едва оправившись от первого шока, объявил:
– Она моя. Ты будешь опекать леди Лилиан, а я возьму на себя заботу об этом ангеле. Как ты думаешь, ей разрешили танцевать вальс? – Он огляделся. – Не вижу ни одной патронессы.
– Вон леди Джерси, – проговорил Грейдон, очаровательно улыбнувшись ей с элегантным поклоном. – Так и есть. Идет сюда.
– Вот вы где, Грейдон! – без всякого вступления воскликнула леди Джерси, подходя к ним. Она понизила голос: – Жду вас целую вечность. Я обещала лорду Кардемору, что позабочусь о его сестре до вашего прихода. Но как ни старалась, ни один джентльмен из тех, кому я ее представила, не пригласил ее танцевать. Не знаю, на что надеялся Кардемор, разве что на какое-то чудо. Естественно, если вы потанцуете с этой девушкой, остальные последуют вашему примеру. Пойдемте, познакомлю вас с ее невесткой. И вы тоже, Долтри. Идемте.
Обменявшись взглядами, молодые люди послушно последовали за леди Джерси.
– Леди Маргарет! – оживленно воскликнула леди Джерси, протянув руку высокой, элегантно одетой женщине, которая стояла в группе мило щебечущих дам примерно ее же возраста.
Это была поразительно красивая женщина с темно-рыжими волосами и огромными зелеными глазами. Грейдон восхищенно посмотрел на нее.
– Дорогая! – сказала леди Джерси, потянув ту вперед. – Позвольте представить вам двух замечательных джентльменов. Это Энтони Харбрес, он же граф Грейдон, и Мэтью Ройлинг, он же лорд Долтри. Милорды, это леди Маргарет Уолфорд, она же графиня Кардемор.
Они обменялись вежливыми приветствиями, после чего леди Джерси сказала:
– Лорд Грейдон выразил желание потанцевать с вашей золовкой. Если вы не возражаете, я познакомлю их и дам ей мое разрешение на вальс.
Взгляд леди Маргарет, устремленный на Грейдона, был столь холодным и задумчивым, что через минуту он начал чувствовать себя весьма неловко. Он понял: ее удивило обычно суровое, а сейчас раболепное поведение леди Джерси. Он и сам был весьма удивлен. Но вот они стояли перед ним: ставшая реальностью румяная сестра Кардемора, его ангелоподобная племянница, его красивая настороженная невестка и даже несгибаемая леди Джерси – все попавшие в то же мутное болото, что и Грейдон. Все – жертвы прихоти и могущества Кардемора.
– Буду очень признателен, миледи, – услышал он собственный голос, неожиданно ощутив симпатию к этой женщине. Идея отплатить Кардемору, отыгравшись на его сестре, не раз приходила ему в голову, но теперь, когда он смотрел в зеленые глаза леди Маргарет, все эти мысли навеки улетучились.
Взгляд леди Маргарет не изменился, но она, кивнув, учтиво произнесла:
– Если Лили хочет, я не возражаю. – И, обратившись к леди Джерси, добавила: – Я благодарю вас, миледи, за вашу любезность.
Итак, Грейдону ничего не оставалось, как устремиться за обеими дамами через всю комнату. Долтри неотступно следовал за ним. Когда они почти подошли к месту, рой джентльменов, окружавших темноволосую девушку, расступился, и появилась она сама. Она вышла к ним с такой очаровательной, с такой ослепительной улыбкой, что Грейдон вдруг неожиданно почувствовал прилив теплого чувства. Она была высокой и, как сказал Долтри, крепкого сложения. Ее гладкая загорелая кожа была усыпана веснушками, глаза сверкали, как синие сапфиры, а волосы, которые Грейдон поначалу принял за черные, оказались темно-каштановыми с множеством отдельных рыжих прядей, ярко блестевших в свете канделябров.
– Мама! – воскликнула она, хватая леди Маргарет за руку. – Как чудесно! Лорд Хэнби взял с собой в Лондон нескольких своих лучших охотников. Он говорит, что мы можем отправиться с ним на конную охоту в любой день.
– Это очень любезно с его стороны, моя дорогая, – согласилась леди Маргарет и, увидев, что дочь открыла рот, чтобы сказать что-то еще, продолжила: – Изабель, я хочу представить тебя графу Грейдону и виконту Долтри. Милорды, это моя дочь, леди Изабель.
– Миледи, – приветствовал ее Грейдон с учтивой холодностью. Когда он склонился над крепкой рукой, которую протянула ему леди Изабель, его взгляд упал на молодую женщину, сидевшую прямо за ее спиной. Значит, вот она – сестра Кардемора. Очень красива. Лилиан Уолфорд. А он был тем счастливцем, которому предстояло следующие три месяца опекать ангела в Лондоне.
О, нет, со вздохом подумала Лили. Только не он. Кто угодно, но только не он, умоляю, тетя Маргарет.
Лучше бы ей вовсе не приезжать в Лондон! С чего она взяла, что сможет вписаться в общество, которое не позволяет себе или своим близким даже замечать таких людей, как она, не то что разговаривать с ними. До чего же она была наивна! Мечтала о Лондоне, о приемах, роскошных нарядах и танцах с красивыми джентльменами вроде тех, которые весь последний час под благовидными предлогами отходили от нее.
Боже, помоги! Теперь он улыбался ей. Самый красивый мужчина в зале. Мужчина, на которого с нескрываемым восхищением смотрели все женщины. Значит, публичного унижения не избежать. Стиснув дрожащие руки, она встала, когда тетя Маргарет подвела его к ней. Точно так же вставала она и когда ее представляли всем остальным. Как трудно заставить себя взглянуть ему в лицо! Она обратила на него внимание, как только он появился. Все присутствующие повернулись, чтобы взглянуть на высокого светловолосого красавца, необыкновенно элегантного в синем атласном вечернем костюме, который так шел к его глазам.
– Милорд, – сказала тетя Маргарет, но Лили едва ли слышала ее, так у нее гудела голова. Она подумала, что может упасть в обморок, впрочем, это было бы весьма кстати. – Могу я представить вам свою золовку, леди Лилиан Уолфорд? Лили, это граф Грейдон.
Граф улыбнулся ей такой очаровательной и приветливой улыбкой, от которой у Лили язык присох к гортани. Ее рука поднялась сама по себе, и она почувствовала тепло его пальцев, нежно сжавших ее собственные. Он поднес ее руку к губам и, наклонив голову, слегка коснулся губами ее шелковой перчатки.
– Миледи, – сказал он голосом таким же ласковым, как и взгляд его синих глаз. – Благодарю за честь.
Грейдон продолжал улыбаться, держать ее руку и ждать ответа, но девушка пристально смотрела на него и молчала. Слегка наклонив голову, она в ожидании взглянула на тетю Маргарет, которая пояснила:
– Лорд Грейдон попросил разрешения пригласить тебя на танец, Лили, и леди Джерси разрешила тебе станцевать вальс.
Лили широко раскрыла глаза, и тут, как нарочно, музыканты вдруг заиграли следующий танец – вальс. Лорд Грейдон просиял, словно сам только что получил ответ на свою мольбу.
– Что ж, молчание – знак согласия, и я заранее благодарю за этот танец.
Нет, ни за что! Лучше умереть на месте, чем потом всю жизнь вспоминать о том, как она танцевала в его объятиях. Лили замотала головой и попыталась вырвать свою руку, которую продолжал держать лорд Грейдон. При этом она умоляюще смотрела на тетю Маргарет, которая отвечала ей спокойным, ободряющим взглядом.
– Ты приехала в Лондон, чтобы танцевать, моя дорогая, – тихо сказала тетя Маргарет. – Ты должна танцевать.
Его не предупредили! – подумала Лили, почувствовав, как у нее задрожали руки и ноги. Всех предупредили, а его нет!
Лили повернулась к Изабель за помощью, но встретила ее умоляющий взгляд. Изабель отказывалась танцевать, пока не начнет танцевать Лили. А ведь она так ждала этой поездки в Лондон. Боже, помоги!
На красивом лице лорда Грейдона читалось замешательство. Через несколько минут он все поймет и почувствует себя полнейшим идиотом. Лили бросила последний умоляющий взгляд на тетю Маргарет, но та только подтолкнула ее вперед.
Как это все произошло, Лили не помнила. Сама ли она приблизилась к лорду Грейдону, или он притянул ее к себе. Так или иначе, но в следующее мгновение она уже скользила с ним в танце. Девушка не понимала, каким образом ее ноги умудрялись делать правильные па. Лили чувствовала себя негнущейся, как кусок сухой деревяшки, и такой же ломкой. Кажется, лорд Грейдон тоже почувствовал это, потому что после нескольких скованных поворотов заметил:
– Слишком много людей, правда? Вы, наверное, к такому не привыкли?
Лили не могла заставить себя взглянуть на него. Смотря себе под ноги, она покачала головой.
– Я не дам вам упасть, леди Лилиан, – мягко сказал он, настолько приблизив губы к ее уху, что она почувствовала тепло его дыхания. Подняв голову, она обнаружила, что он, улыбаясь, смотрит на нее, по-мальчишески наивно и доброжелательно. Он сильнее сжал ее руку, крепче обнял за талию и быстро закружил, но потом они снова перешли на нормальный темп. Все с той же улыбкой на устах он произнес: – Вы прекрасно танцуете, миледи.
Эта милая ложь была настолько явной, что Лили едва не улыбнулась в ответ. Она умела танцевать хорошо, но сейчас чувствовала себя коровой на льду. К счастью, лорд Грейдон вел ее в танце с такой легкостью, которая позволила ей выглядеть не столь неуклюжей в глазах собравшихся в зале зрителей.
– Вы довольны тем, как протекает ваш визит в Лондон, леди Лилиан?
Она отрицательно покачала головой.
В его голубых глазах мелькнуло удивление, хотя на лице не отразилось ничего, кроме вежливого интереса.
– Вы прибыли недавно?
Лили еще раз покачала головой и заметила, что он слегка насторожился. Через мгновение-другое он наконец поймет ужасную правду и его восхищение сменится разочарованием. Конечно, он слишком хорошо воспитан, чтобы бросить ее в середине танца. Ей придется наблюдать за его смятением до тех пор, пока не смолкнет музыка.
– Может быть, – нерешительно начал он, – нам стоит постараться сделать ваше пребывание здесь более приятным? Почту за честь, если вы позволите мне приложить усилия в этом направлении, миледи.
Лили почувствовала, как у нее душа ушла в пятки. Если бы он только знал, как мечтала она о том, чтобы какой-нибудь мужчина сказал ей такие замечательные слова. Если бы он только знал… Но по мере того, как он вопросительно смотрел ей в глаза, к нему начинало приходить понимание. Сначала он опешил, но, пока ее глаза наполнялись слезами, на его лице появилось злое выражение. Он еще раз подхватил ее сильной рукой и с тяжелым вздохом резко закружил. Она поняла, что он был более чем зол. Он был в ярости. На них смотрели. Наверняка за ними наблюдали с того момента, как они начали танцевать. Должно быть, он внезапно осознал, как глупо выглядел, пытаясь завязать разговор – с немой. Красавца вынудили танцевать с ней, и он, вероятно, чувствовал себя одураченным.
– Не плачьте, – строго скомандовал он. – Танец скоро закончится. Умоляю вас! Вас не должны видеть в слезах.
Лили опустила веки, но он сказал:
– Смотрите на меня, леди Лилиан. Смотрите мне в лицо. Правильно, вот так. Смотрите мне в глаза. А теперь… улыбнитесь. – Он улыбнулся в ответ на ее ошеломленное выражение, словно показывая, как это надо делать. – Улыбайтесь, – снова повторил он. – Улыбайтесь мне, как будто я самый обаятельный и остроумный человек из всех, кого вы знали. Если они собираются судачить, пусть им будет, о чем поговорить. Да не смотрите так, словно у меня выросли рога, – упрекнул он. – Танцуют для удовольствия. Вам хорошо? Мне тоже. Вы самая красивая женщина в этом зале. Во всем Лондоне, коли на то пошло. И вы танцуете в моих объятиях, хотя и смотрите на меня как на привидение.
Он снова закружил ее в танце и кружил до тех пор, пока Лили не почувствовала, что задыхается. Тут он притянул ее к себе и прошептал:
– Давайте подогреем слухи. Хорошо?
Ей были безразличны мотивы его поведения. Раз он для сохранения своего лица мог делать вид, что ему хорошо, она тоже сможет. Утвердительно кивнув, она вздернула подбородок и одарила его своей самой ослепительной улыбкой. Он заморгал, потом улыбнулся еще шире.
– Превосходно!
Лили наконец расслабилась, и их движения стали более согласованными. К тому моменту, как танец закончился, они оба раскраснелись и улыбались. Лорд Грейдон в галантном поклоне склонился к ее руке и торжественно поцеловал ее пальцы на глазах у всего общества.
– Благодарю вас, леди Лилиан. Вы великолепная партнерша. Я польщен тем, что мне выпала честь вывести вас на ваш первый вальс.
Лили ответила изящным реверансом. Неторопливо и почтительно лорд Грейдон подвел ее к тете Маргарет и в присутствии лучезарно улыбающейся леди Джерси и взволнованной Изабель на глазах у всей публики произнес:
– Позвольте мне навестить вас в ближайшие дни, миледи. Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии пригласить вас на прогулку?
Он все еще был в ярости. Лили чувствовала это за учтивостью его слов. Он делал то, чего от него ожидали, то, что было необходимо, чтобы не выглядеть глупо. Она должна была ответить ему отказом и освободить от бремени дальнейшего притворства, но когда он посмотрел ей в глаза, она поняла, что кивает.
Лорд Грейдон поклонился, снова нежно поцеловал ей руку и попрощался с тетей Маргарет и леди Джерси. Он молча прошел к выходу из зала, не обращая внимания на взгляды и шепот.
