Текст книги "Безмолвная графиня"

Автор книги: Сьюзен Спенсер Поль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава семнадцатая

Лили не была особенно уверена в том, что ее новые родственники полюбили ее, хотя известие о помолвке они встретили криками восторга. Они были рады, что их сын и брат наконец женится на девушке благородного происхождения. За это Лили должна была быть благодарна. Тем не менее она могла себе представить, насколько счастливее были бы они, если бы он женился на мисс Гамильтон. Лили тоже была бы счастливее, ведь она любила Энтони, но ее жизнь очень осложнится, когда она станет графиней Грейдон. Начнутся приемы, балы и обеды, и ей не избежать общения, как бы изнурительно и унизительно это ни было. Придется делать это ради Грейдона, отважившегося жениться на ущербной женщине. Лили немного успокаивало то, что она влекла его физически и что он находил ее привлекательной. Но в одно прекрасное время это могло измениться. Она может надоесть ему. Потерять привлекательность с возрастом. Тогда он останется с женой, с которой даже нормально поговорить невозможно.

– Ты волнуешься, Лили?

Эрон, который сидел в экипаже рядом с ней, взял ее за руку. Свободной рукой она начертала: «Ужасно».

Он сжал ее руку.

– Ты и опомниться не успеешь, как церемония закончится, и мы поедем назад в Уилборн-Плэйс.

Уилборн-Плэйс. Она была так рада, что Грейдон позволил Эрону и тете Маргарет устроить свадебный завтрак там. Она скучала по своей семье и даже по слугам, понимающим язык жестов.

Все, казалось, изменилось за время ее болезни. Грейдон и Эрон не были больше такими друзьями, как раньше. Случилось что-то – хотя ни один из них в этом не признавался, – что очень охладило их отношения. Они едва разговаривали друг с другом, если этого не удавалось избежать совсем. И Лили подозревала, что охлаждение наступило из-за нее.

Было что-то странное и в отношениях Эрона и тети Маргарет. Она не понимала, что именно, но что-то произошло. Они обменивались спокойными улыбками и быстрыми взглядами. Однажды, во время подготовки к свадьбе, она даже застала Эрона целующим руку тете Маргарет довольно долгим поцелуем. Изабель ничего не успела ей сказать, но горела нетерпением сделать это.

Изабель тоже была загадкой. То она веселилась без всякой причины, то заливалась слезами. Единственной информацией, которую Лили удалось вытянуть из нее, было то, что она страстно ненавидела лорда Долтри и слышать о нем не желала. Грейдон был более разговорчив. Он сказал, что Изабель направила лорду Долтри несколько посланий, в которых настойчиво зазывала его в Уилборн-Плэйс. Дамы горели желанием выразить ему свою признательность за отвагу, проявленную при их спасении. Лорд Долтри ничего не отвечал и не появлялся. Его сердце было разбито, по словам Грейдона, и он хотел только, чтобы оно исцелилось. Все это казалось Лили непостижимым.

Впереди возникли очертания церкви Сент-Джордж. Лили сильнее стиснула руку Эрона. Свадьба предполагалась пышной. Не потому, что она этого хотела, а потому, что на этом настояла мать Грейдона. Жених – влиятельное лицо, пэр Англии и член парламента. Ни больше ни меньше как полмира будет наблюдать за тем, как они обмениваются клятвами. И Лили пришлось уступить, несмотря на весь ужас, который она испытывала от одной только мысли о том, что ей придется говорить перед доброй половиной высшего общества.

Ужасно. Они услышат ее грубый безобразный голос. И не успеет закончиться день, как другая половина светского общества начнет судачить о жене графа Грейдона. Кто-то скажет, что в нее вселился демон, кто-то будет смеяться, кто-то посочувствует, – но все они, она была убеждена, будут жалеть графа Грейдона.

– Ты самая прекрасная невеста, которую когда-либо видел Лондон, – прошептал Эрон. – Я много лет ждал этого дня. Хотел увидеть тебя замужем за человеком, который будет тебя любить и заботиться о тебе. В лорде Грейдоне можно не сомневаться. – Она взглянула в любимое лицо глазами, полными слез. – Тебе нечего бояться, дорогая моя, – сказал он ласково, беря ее за подбородок. – Из тебя выйдет прекрасная графиня. Возможно, впереди у тебя несколько непростых месяцев, но ты не из тех, кто пасует перед трудностями. Ты борец, Лили. Не забывай об этом. Ты выиграешь и эту битву. Не плачь, моя милая. – Он вытер ее слезы. – Отдай сегодняшний день счастью.

«Но мне страшно», – сказала она ему жестами.

– Это естественно. Так чувствует себя любая женщина, которая навсегда вверяет свою жизнь мужу. Но ты сильнее, чем думаешь, Лили. И Грейдон будет тебе хорошим мужем. Он не стал испрашивать моего разрешения на брак. Ты знала об этом?

Она, всхлипнув, покачала головой. Эрон выглянул в окно, потому что экипаж остановился.

– Приехали. Ты готова, Лили? Лично я – нет. Если я начну плакать во время церемонии, ты не удивляйся, что твой брат любит свою маленькую сестричку больше собственной жизни и не может смириться с мыслью о том, что она стала взрослой и теперь о ней будет заботиться другой мужчина.

«О Эрон! – Она поцеловала его. – Я так тебя люблю!»

– Не знаю, смогу ли я прожить сегодняшний день, не натворив глупостей? – Он взял ее руки в свои, когда дверь экипажа распахнулась. – Лили, я горжусь тем, что ты совершишь это перед лицом стольких людей. Высоко держи голову и покажи им всем, что ты отважная женщина. Смотри только на Грейдона. Пусть его мнение будет единственным, которое тебя волнует.

* * *

– Успокойся, Тони, ты протрешь ковер до дыр.

Грейдон перестал переступать ногами и взглянул на друга, небрежно привалившегося к стене.

– Тебе легко быть спокойным, – сказал он. – Это не ты женишься.

– Не я, – согласился Долтри и завистливо вздохнул. – Уж не собирается ли твоя матушка затопить слезами всех присутствующих?

– Возможно, – пробормотал Грейдон. – Как тебе кажется, Лили нервничает? Лучше бы мы сделали это в Сан-Кэтирсе. Зря я позволил матери уговорить нас на такое огромное количество приглашенных. Проклятие! Надо было просто увезти ее в Гретна-Грин и жениться там без всяких формальностей.

– Успокойся, Тони, – проворчал лорд Долтри. – Все будет хорошо. Да и что плохого может случиться?

Спустя полчаса Грейдон мог бы перечислить все плохое. Что, если Лили не сможет все это выдержать? Что, если кто-нибудь засмеется, когда она начнет произносить свою клятву? Что, если он грохнется в обморок прямо перед алтарем? Что, если… что, если… что, если… Все эти опасения крутились в его мозгу. Неужели каждый мужчина, собирающийся жениться, находится в таком же ужасном состоянии?

Но как только появилась Лили в сопровождении Кардемора и направилась в его сторону, все его страхи исчезли.

Собравшиеся ахнули в один голос. Невеста была чудо как хороша. Прекрасна. Нежна как ангел и несказанно красива. Вот она остановилась перед женихом, и граф Кардемор отдал ее руку Грейдону. Леди Изабель заняла свое место позади Лили. Церемония началась.

Грейдон думал, что Лили будет бояться. Он знал, что она боится. В течение всех этих месяцев, прошедших со дня их первой встречи в зале у Олмэка, она смертельно боялась говорить на публике. Но когда наступил момент произнесения клятвы, Лили не струсила, не перешла на шепот и даже не запнулась. Она вздернула подбородок, посмотрела Грейдону прямо в глаза и громко повторила каждое слово, так что его могли ясно слышать все собравшиеся. Ее голос был таким, как всегда: резким и грубым. Некоторые слова она произносила с сильным придыханием, похожим на карканье. Судя по молчанию присутствующих, большинство из них испытало шок, если не отвращение.

Грейдону слова Лили казались прекрасными. Он так гордился ею и так ее любил! Хорошо, что на их свадьбу собралось такое огромное количество гостей. Пусть все высшее общество знает, как красива и отважна графиня Грейдон и как доволен ее муж.

– Прекрасная свадьба! – Вдовствующая графиня Грейдон приложила к носу платочек. – Иначе не скажешь.

– Не скажешь, – подтвердила леди Мелисса, вытирая глаза.

– Свадьба прекраснейшая, – леди Дженнет наклонилась к графу Кардемору. – Согласны, милорд? Вы должны очень гордиться своей храброй сестренкой. Не могу вспомнить, чтобы я еще когда-нибудь так плакала.

Грейдон, сидевший возле новобрачной, прошептал ей: «Ваш брат выглядит так, словно хотел бы очутиться на другом континенте».

Лили хмыкнула.

– И тетя Маргарет тоже.

– Возможно, они хотели бы очутиться там вместе, – так же тихо продолжал Грейдон. – По-моему, вы были правы, когда сказали, что между ними что-то произошло.

Лили кивнула и улыбнулась мужу, думая о том, что он самый красивый мужчина на свете. Он выбрал для свадьбы синий цвет. Синий и серебристый. Так что его глаза казались еще голубее, а светлые волосы – еще золотистее.

– Если вы будете так смотреть на меня, – тихо сказал он, – нам добродетель не сохранить. Мне нравится, когда вы так краснеете. – Он взял ее руку и поцеловал.

– Энтони, дорогой.

– Да, мама? – невинно спросил он, отпуская руку Лили, которая пыталась обрести прежнее самообладание.

– Ты еще не говорил с лордом Кардемором и леди Маргарет относительно Рождества? В Сан-Кэтирсе?

Лили почувствовала, как он напрягся, хотя внешне был по-прежнему спокойным и счастливым.

– У меня пока не было такой возможности.

– О, вы непременно должны приехать, милорд. И вы тоже, леди Маргарет, и леди Изабель.

Лили вопросительно смотрела на своего брата, который вопросительно смотрел на леди Маргарет.

– Это… очень любезно с вашей стороны, – запнувшись, сказала тетя Маргарет. – Если получится. Спасибо.

Это не понравилось Лили. Они обязательно должны приехать на Рождество. Эрону, конечно, трудно пожертвовать праздником в Кардемор-Холле, но он приедет в Сан-Кэтирс на ее первое Рождество. Она знала, что приедет. И тетя Маргарет с Изабель тоже. Надо только понастойчивее пригласить их.

Хорошо бы заполучить лорда Долтри. Во время церемонии она заметила, какое у лорда Долтри мрачное лицо и какой потухший взгляд у Изабель. Словно они присутствовали на похоронах, а не на свадьбе.

– Предлагаю тост, – сказал лорд Долтри, вставая. Слуги бросились наполнять бокалы шампанским. – За графа и графиню Грейдонов. Пусть жизнь ваша будет долгой и счастливой, а невзгоды вас минуют. Да благословит Бог вас и ваших детей!

Гости выразили шумное одобрение, а лорд Долтри снова сел на свое место. Лили увидела, как задрожала рука Изабель, когда она ставила на стол свой бокал.

Глава восемнадцатая

«Января 18, 1818

Дорогой Эрон,

В своем последнем письме ты сообщил, что тебе не наскучили мои многочисленные послания, и я молюсь, чтобы это было на самом деле так. А то я чувствую себя виноватой в том, что так часто отрываю тебя от дел. Однако должна признаться, я испытываю от этого удовольствие, сравнимое разве что с удовольствием видеть тебя. Я мечтаю об этом, ведь мы так давно не видели друг друга, Эрон. Я не стану укорять тебя за то, что ты не приехал с тетей Маргарет и Изабель в Сан-Кэтирс на Рождество. Однако должна сознаться, что мне вас очень недоставало здесь. Зато в канун Рождества неожиданно явился лорд Долтри и очень расстроился, когда узнал, что вы остались праздновать в Кардемор-Холле. Тем не менее мы весело провели время».

Лили задумалась: стоит ли писать брату о том, что лорд Долтри проделал это путешествие по заснеженной дороге только ради того, чтобы увидеть Изабель? Она никогда в жизни не забудет, как он вошел в их гостиную, насквозь промокший и раскрасневшийся от холода, и спросил с надеждой и болью в голосе: «Леди Изабель здесь?»

Несмотря на свое разочарование, он остался, и они чудесно встретили Рождество втроем. После веселого праздничного завтрака они все вместе отправились в церковь, а потом катались на санях, распевали канты, играли в снежки. И только когда они отогревались в гостиной у камина, Лили удалось наконец выяснить причину странного поведения лорда Долтри.

– Всему виной это злополучное похищение, – сказал он, стоя у камина и глядя на пламя. – Ведь прежде Изабель ненавидела меня и даже не скрывала своих чувств. А тут, когда я чуть не заделался их спасителем, она вдруг вбила себе в голову, что теперь она у меня в долгу, несмотря на то что все сорвалось.

«В долгу? – написала ему Лили. – Да я уверена, что Изабель испытывает к вам самые искренние чувства. Она невероятно переживает то, что вы отказываетесь видеть ее».

Она протянула записку сидящему рядом с ней Грейдону, который прочитал ее вслух.

Лорд Долтри печально покачал головой.

– В ночь похищения, в гостинице, после того как в меня выстрелили, она так горько плакала. Это было ужасно. – Он потер переносицу. – Она чувствовала себя такой беспомощной и… такой виноватой, что готова была, принеся себя в жертву, стать моей женой. Такое вытерпеть невозможно. Вот почему я избегал ее в Лондоне.

– Мне кажется, ты не прав, – сказал Грейдон. – Может, увидев, что ты был на волосок от смерти из-за нее, она осознала глубину своих собственных чувств.

Лили кивнула, но лорд Долтри продолжал сомневаться.

– Я хочу, чтобы Изабель была свободна в выборе мужа.

Лили отогнала это воспоминание. Это было единственное, что омрачило визит лорда Долтри. Вздохнув, она снова склонилась над письмом.

«Теперь о том вопросе, который ты задавал мне в своем последнем послании. Конечно, Грейдон не читает писем, которые ты мне присылаешь. Меня даже немного обижает, что ты спрашиваешь о таких вещах. Хочу только сказать еще раз – клянусь, это чистая правда, – что Грейдон – прекрасный, добрый и щедрый муж. Он исключительно внимателен ко мне во всем, особенно с момента нашего приезда в Сан-Кэтирс, и делает все возможное, чтобы мне было здесь хорошо. Взглянув на поместье его глазами, я полюбила Сан-Кэтирс не меньше, чем он».

Лили подумала о том, что это действительно так. Не проходило и дня, чтобы Грейдон не показывал ей что-то новое и замечательное в его доме и на его землях. Они часто совершали прогулки верхом или в экипаже по окрестностям. Устраивали чудесные пикники в теплые осенние дни и подолгу гуляли ясными вечерами. А несколько раз, когда выдавалось особенно хорошее утро, они вставали пораньше, и Грейдон брал ее на рыбалку. По ночам, лежа в огромной кровати, они предавались любви, а потом он рассказывал ей истории из своего детства, пока она не засыпала.

«Теперь относительно того, что я писала тебе в последнем письме о слугах в Сан-Кэтирсе. Умоляю тебя забыть об этом. С моей стороны было несправедливо и нечестно жаловаться. Правда. Когда я вспоминаю, как по-детски капризно я тебе об этом писала, мне становится стыдно. По прошествии нескольких недель мы с миссис Хэллоуби прекрасно поладили».

Хотя это было не совсем правдой, Лили посчитала, что брату не обязательно знать о ее маленьких горестях. Из последнего письма Эрона она поняла, как сильно он переживает ее жалобы. Лили не хотела, чтобы он подумал, будто она несчастлива в Сан-Кэтирсе. Она была вполне счастлива, хотя с миссис Хэллоуби ей поладить так и не удалось.

«Ты спрашивал, как дела у Ионы и его сестер. Я счастлива сообщить тебе, что у них все хорошо. Девочки, Анна и Молли, очень славные и старательные. Миссис Хэллоуби говорит, что им уже можно поручать самую ответственную работу».

Лили вспомнила тот день, когда приехали Иона и две его сестры – в самой лучшей коляске Эрона, – умытые и одетые в лучшие одежды, с запиской. В записке говорилось, что Эрон посылает их к Грейдону с надеждой, что они будут полезны в Сан-Кэтирсе. Девочки выглядели испуганными, когда лакей привел их в гостиную. Иона не спеша, вразвалку вошел с важным видом вслед за ними, не проявляя видимого интереса к роскошной обстановке. Лили страшно обрадовалась, увидев мальчишку, обрадовалась возможности отплатить ему в полной мере за свое спасение. Но он тут же объявил хозяевам, что не собирается здесь задерживаться. Грейдону пришлось больше часа уговаривать Иону остаться хотя бы на ночь, а все следующее утро убеждать остаться на неделю. Потом удалось продлить пребывание на месяц, и сейчас, спустя четыре месяца, Иона был такой же неотъемлемой частью Сан-Кэтирса, как сам Грейдон.

«А по поводу Ионы я могу сказать только, Эрон, что ты никогда не делал мне такого чудесного подарка, хотя ты так и не объяснил мне, откуда его знаешь. Подозреваю, что Грейдон рассказал тебе о том участии, которое Иона принимал в нашем освобождении. Но ты слишком скромен, чтобы сознаться, что нашел мальчика и прислал его сюда, чтобы отблагодарить. Он отличный компаньон для меня и очень быстро освоил язык жестов. Хорошо бы нам обучить этому остальных слуг, но многие из здешних обитателей считают язык жестов колдовским. Это так злит Иону, что он рвется в бой, и приходится умерять его пыл.

Не позже чем через две недели мы должны вернуться в Лондон, потому что Грейдону надо быть на открытии парламента. Точной даты нашего приезда я пока не знаю. Нам так хорошо здесь, в Сан-Кэтирсе. Я знаю, что мужу ненавистна сама мысль о нашем отъезде. Но ничего не поделаешь. Нам придется вернуться в Лондон. Прошу тебя, подтверди, что приедешь в город, когда мы там будем. И, пожалуйста, привези с собой тетю Маргарет и Изабель. Я так соскучилась без всех вас.

Дорогой Эрон, молюсь, чтобы ты был здоров.

С любовью, твоя преданная сестра Лили».

* * *

Дверь была открыта, и Грейдон долго стоял в дверном проеме, наблюдая за тем, как Лили пишет письмо. Он любовался грациозным изгибом ее шеи, женственными движениями красивых рук, складывающих листок. Ему хотелось подойти к ней, поцеловать ее шею и руки, заставить забыть и о письме, и о брате. Обо всем, кроме их любви.

Но он пришел к ней сейчас не для ласк. Ему предстояло выполнить неприятнейшую задачу – письмо, которое он получил от Мэтью три дня назад, делало приезд Лили в Лондон невозможным. Оказывается, Лондон бурлит слухами о графе и графине Грейдон и их поспешной женитьбе. Мэтью не сообщал никаких подробностей об этих слухах, скорей всего, это обычные сплетни о том, что они поспешили связать себя брачными узами в ожидании ребенка, зачатого до брака. Если это так, он, не теряя времени, тут же пошлет за женой. Но если стало известно о том, что его шантажировал Кардемор, это ужасно. Лили никогда не должна узнать об этом. Никогда.

Дописав письмо, она выпрямилась и взяла его в руки, чтобы перечитать. Кивнув, она снова наклонилась, чтобы поставить свою подпись. Потом аккуратно сложила листок и скрепила его официальной печатью графа.

Прежде чем войти, Грейдон постучал и широко распахнул дверь.

– Добрый день, моя дорогая. Иона сказал, что ты в своем кабинете, пишешь письма. Так и есть. Надеюсь, я не помешал?

Она встала и подошла к нему, приветливо улыбаясь и подставляя лицо для поцелуя.

– Я рад-да в-вид-деть в-вас, в-вы н-никогда не м-можете м-мне п-помешать, Энт-тони, – проговорила она своим хриплым голосом, который, как всегда, взволновал его. Обняв ее, Грейдон почувствовал отчаяние оттого, что им предстоит такая долгая разлука.

– Вы закончили свое письмо? Хотите, чтобы я его отправил?

– Д-да, п-пожалуйста. – Она вложила ему в руки сложенный листок.

«Графу Кардемору, Кардемор-Холл, Сомерсет», – прочитал он, стараясь не хмуриться. Сунув письмо во внутренний карман, он взял Лили за руки и подвел к камину.

– Я должен поговорить с вами, дорогая, если вы найдете время для мужа.

Она засмеялась.

– О Энт-тони! К-какие глуп-пости! Я п-предп-почитаю б-быть с вами, а н-не с кем-то еще.

Он усадил ее в кресло и, придвинув другое поближе к ней, сел сам. Наклонившись, он взял обе ее руки в свои и поцеловал.

– Во-первых, я отсылаю Иону через пару дней…

Она вырвала руки.

– Н-нет! – воскликнула она.

– Да, – спокойно ответил он. – Я знаю, что вы этого не хотите, Лили, но я отсылаю его к Чарльзу Кассину на обучение.

Ее глаза округлились, а он продолжал:

– Он быстрее всех в Сан-Кэтирсе осваивает язык жестов. С помощью мистера Кассина он сможет стать не только вашим переводчиком, но и учителем для остальных слуг. Я хочу, чтобы все здешние слуги полностью понимали вас, Лили. Вам, как графине и моей жене, это совершенно необходимо.

– О Энт-тони! Сп-пасиб-бо! – воскликнула Лили, чувствуя, как наполняются слезами глаза.

В следующее мгновение она наклонилась к нему, обняла его и поцеловала. Грейдон притянул жену к себе на колени и продолжал крепко обнимать ее, когда она подняла голову, не давая ей снова сесть в кресло.

– Я сам отвезу Иону к мистеру Кассину, после чего должен поехать в Лондон, чтобы успеть на открытие парламента.

– Н-но…

Он не дал ей договорить.

– Я пробуду там несколько месяцев, а весной пришлю за вами.

Она покачала головой.

– Я х-хочу п-поехать с в-вами.

– Я тоже хочу этого, – искренне ответил он, – но так будет лучше. Я подготовлю дом к вашему приезду.

Она серьезно смотрела на него, пытаясь поймать его взгляд. Потом поднялась с его колен и встала перед камином, спиной к Грейдону.

– П-почему? – спросила она.

Грейдон беспокойно заерзал в кресле. Что бы он ни сказал, все не годилось.

– Потому что я так хочу, – ответил он тихо.

Она пристально смотрела на огонь.

– В-возьмите меня с собой, – прошептала она. – Я об-бещаю, что в-вам не прид-дется м-меня ст-тыдиться.

Он тут же вскочил и обнял ее.

– Господи, Лили! Я никогда не буду стыдиться вас. Это так ужасно – разлука! Милая моя, вы знаете, как я буду скучать без вас? Мне легче оказаться в аду!

– Т-тогда в-возьмите м-меня с собой.

– Не сейчас, – сказал он и, закрыв глаза, прижался щекой к ее макушке, к шелковым волосам. – Через несколько месяцев я пришлю за вами. А пока буду приезжать в Сан-Кэтирс так часто, как только смогу.

– Почему? – спросила она с болью, от которой он так хотел уберечь ее.

– Так будет лучше, – прошептал он, прижимая ее к себе. – Поверьте мне, Лили. Вам будет лучше здесь, пока я не налажу все в Лондоне.

Она стояла, окаменев. Потом медленно освободилась из его объятий.

– Д-да, Энт-тони, я п-прек-красно п-поняла в-все.

– Лили…

– Мое п-письмо. – Она протянула руку, не глядя на него. – М-могу я в-взять его об-брат-тно?

Он отдал ей письмо.

Она взяла его двумя руками, подошла к камину и, прежде чем бросить в огонь, разорвала пополам.

– Я д-дам ук-казания миссис Хэллоуб-би п-пригот-товить все к в-вашему отъезд-ду, – сказала она и, не взглянув на него, вышла из комнаты.