Текст книги "Безмолвная графиня"

Автор книги: Сьюзен Спенсер Поль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава четырнадцатая

Лили спала плохо. Она кашляла, дрожала и беспокойно металась на кровати, несмотря на глубокую усталость. Она уснула под его бдительным взглядом, пока он укутывал ее всем, чем было возможно. Это убедило Грейдона в том, что она все еще доверяет ему.

Их похитители не давали о себе знать с того момента, как он очнулся от своего любовного оцепенения. С тех пор прошло около трех часов, и ничего не было слышно, кроме звука колоколов и гудков, что говорило о том, что они все еще находятся вблизи реки. Интересно знать, стоит ли кто-нибудь на страже за дверью?

Об оконное стекло тихо ударился камешек. Грейдон посмотрел и прислушался. Через мгновение еще один удар в грязное стекло.

Встав на стул, он убедился, что легко достает до окна. Он с усилием открыл его. В комнату ворвался прохладный туман.

– Милорд, – тихо произнес юный голос. – Вы там?

– Иона?

– Да. Говорите тише, а то нам несдобровать. Вы можете вылезти?

– Охрана там?

– Могут появиться в любую минуту. Вылезайте скорей!

Грейдон взялся за подоконник и, подтянувшись, выглянул в окно. Иона Вуд был едва различим в тумане.

– Миледи здесь, со мной, – прошептал ему Грейдон. – Я подсажу ее и отпущу. Ты должен ее поймать. Она очень больна.

– Черт! – выругался парнишка. – Это вам дороже обойдется. Имейте это в виду, господин хороший. Поторопитесь! Он убьет меня, если я попадусь.

– Лили, – Грейдон склонился над кроватью и потрепал ее по щеке, чтобы разбудить. – Лили, проснитесь.

Она с трудом открыла глаза. Он подхватил ее на руки вместе со всеми одеялами.

– М-милорд? – сонно прошептала она.

– Ш-ш. Мы сейчас уходим. Через окно. С той стороны стоит паренек, который поможет вам спуститься. – Грейдон осторожно встал на стул. – Поднимите руки и возьмитесь за подоконник. Я подтолкну вас потом. Будьте осторожны.

Кашляя, она кивнула и сделала, как он сказал. Грейдон без труда помог ей встать на подоконник, и она перебросила ноги наружу.

– Умница, – прошептал он, держа ее за руки, пока она медленно скользила вниз.

– Я поймал ее! – хриплым шепотом произнес Иона с той стороны окна. – Отпускайте! – И, обращаясь к Лили, которая продолжала кашлять, добавил: – Тише вы!

Грейдон бросил на землю одеяла и, быстро подтянувшись, вылез в окно.

– Спасибо, – сказал он Ионе, как только его ноги коснулись земли.

– Благодарить будете потом, да как следует, – ответил ему паренек. – Пошли. Быстрее!

– Минутку. – Грейдон закутал Лили в одеяла и взял ее на руки. – Веди, – кивнул он Ионе, – да смотри не потеряй нас в тумане.

Держась рукой за край одеяла, парень повел их через доки. Он шел медленно и осторожно. Казалось, они шли целую вечность, но наконец Грейдон понял, что река осталась далеко позади, а они все больше углубляются в город. Их никто не преследовал. То ли потому, что их еще не хватились, то ли потому, что давали им уйти. Он так и не понял.

– У меня был экипаж… – начал Грейдон.

– Портер отослал его, – тихо сказал ему паренек. – Он придумал уважительную причину, чтобы они не беспокоились.

– Найди мне наемный экипаж, – попросил его Грейдон. – Ты получишь щедрое вознаграждение за свои труды.

Двадцать минут спустя, когда рассвет начал пробиваться сквозь все еще густой туман, Грейдон посадил Лили в сомнительного вида коляску.

– Садись, – предложил он Ионе, но парень покачал головой.

– Лучше не надо. Мне и так достанется как следует, когда милорд узнает, что я сделал.

– Черный Граф? – тихо спросил Грейдон, окончательно поняв, что все его подозрения оправдались. За этим похищением стоял Кардемор.

– Забудьте, что когда-нибудь слышали это имя. Для вас же будет лучше.

Грейдон полез в карман за кошельком.

– Что будет с тобой, Иона, если Кардемор узнает, что ты помогал нам?

– Это мое дело, – слегка вызывающе ответил парнишка. – Я сам о себе позабочусь.

Грейдон достал немного денег и положил себе в карман, а полный кошелек сунул в руки Ионы.

– Это твое, – сказал он, когда паренек ахнул. – За оказанные услуги. Мой дом находится на Беркли-Скуэр. Приходи, когда понадобится помощь. Я в неоплатном долгу перед тобой. – Он пожал грязную руку парнишки и, вскочив в коляску, сел рядом с Лили.

– Ничего хорошего, – объявил доктор Паттерсон в кабинете Грейдона через несколько часов, после того как осмотрел Лили. Она была удобно устроена наверху, в комнатах графини. – Тяжелое воспаление легких, сопровождаемое лихорадкой.

Грейдон устало взглянул на врача. С момента их приезда он, грязный, помятый и небритый, не отходил от постели Лили.

– Есть опасность для жизни?

– Да.

– Господи. – Грейдон опустил голову. – Что можно сделать?

– Я, конечно, попробую пустить больной кровь. Ей необходимо тепло и покой. Больше ничего нельзя сделать, пока не спадет температура.

Грейдон кивнул.

– Я послал за своей матерью и сестрами.

– О лучших сиделках я и мечтать бы не мог, – ответил доктор Паттерсон. – Ваша матушка когда-то творила чудеса.

– Да, – согласился Грейдон. – Остается надеяться, что она успеет приехать, чтобы свершить еще одно чудо.

* * *

– Милорд?

Это слово с трудом дошло до его замутненного сознания.

– Милорд? – повторил дворецкий немного громче. Грейдон сонно пробормотал что-то. Рядом с ним, под его рукой Лили пылала, как печка. По крайней мере жива, подумал он обрадованно, хотя слышал и чувствовал, с каким трудом она дышит. Она все еще сжимала его руку. – Милорд, прошу прощения. – Кто-то упрямо тряс его за плечо.

– Уйди, Крейн, – резко сказал Грейдон хриплым голосом. Он чувствовал себя измотанным и больным, как будто в него сперва влили отраву, а потом долго били тяжелой палкой.

– Лорд Кардемор внизу, сэр. Сожалею, что приходится вас беспокоить, но он угрожает силой забрать леди Лилиан, если вы сейчас же не спуститесь с ним поговорить. И доктор Паттерсон вернулся, – Крейн деликатно откашлялся. – Я думаю, вы не хотите, чтобы он увидел вас тут… с леди Лилиан.

Грейдон медленно сел, заморгав. Каждая клеточка его тела болела. Лили что-то забормотала, когда он разжал ее пальцы и высвободил свою руку.

– Я вернусь, любимая, – прошептал он и наклонился, чтобы поцеловать ее пылающий лоб, когда она повернулась к нему. Тщательно подоткнув ее одеяло, он, пошатываясь, встал с кровати и, обращаясь к Крейну, сказал:

– Позови лакея и принеси мне горячей воды и кофейник. Пришли сюда мистера Паттерсона – осмотреть леди Лилиан. – Он направился к двери, ведущей в смежные комнаты. – Скажи лорду Кардемору, что я сейчас спущусь. Пусть ждет меня или не ждет. Как хочет. А пока… – он на секунду остановился, посмотрев дворецкому в глаза, – …пришли всех имеющихся в доме слуг охранять эту комнату. Граф Кардемор не должен беспокоить леди Лилиан ни в коем случае. Ты понял?

Крейн поклонился и взялся за шнур колокольчика.

Кардемор, расположившись в самом удобном кресле, пил бренди, когда Грейдон наконец распахнул двери библиотеки.

– Вы здесь не скучаете, как я вижу.

Кардемор, похоже, не собирался расточать любезности.

– Мне нужна моя сестра, – резко заявил он, отставив бокал в сторону.

– Сестру вы не получите, – не менее резко ответил Грейдон, направляясь в противоположный конец комнаты, чтобы сесть напротив Кардемора. Он осторожно опустился в кресло, преодолевая боль во всем теле. – После того, что по вашей милости произошло вчера, я слишком слаб для энергичных действий. Придется обойтись словами. Лили теперь моя. Мы поженимся в конце следующего месяца, если она поправится к тому времени. До тех пор постарайтесь держаться от нее как можно дальше. И это все, милорд, что я собирался вам сказать.

Грейдон сделал попытку подняться, но Кардемор толкнул его обратно в кресло.

– О нет, не выйдет, глупый щенок…

Грейдон с негодованием оттолкнул его руку.

– Не прикасайтесь ко мне, Кардемор, не то вам не видать Лили никогда! Садитесь, если хотите разговаривать со мной… Я сыт по горло вашими угрозами.

Кардемор, однако, встал во весь рост и внимательно посмотрел на него. Через минуту он налил бренди в бокал и передал его Грейдону. Потом сел.

– Тогда поговорим на равных. Вы меня честно предупредили, и я отвечу тем же. С раннего возраста я сражался за свою жизнь с такими злыми демонами, что вы и представить себе не можете. Советую не нарываться на мой гнев. – Он снова сел в кресло. – Я не сомневаюсь в том, что вы понимаете, кто стоит за похищениями. Сейчас меня интересуют только ваши условия.

– Мерзавец, – пробормотал Грейдон, осушил свой бокал и со стуком поставил его на стол. – Вы так проникновенно говорили о том, что никогда не выдадите свою племянницу замуж насильно, однако с готовностью торгуетесь за свою собственную сестру. Вы же чуть не погубили ее! Или вы все еще не знаете этого при всей вашей осведомленности? – горько спросил он, увидев, как побледнел Кардемор. – Могли бы придумать получше способ затащить меня на алтарь, чем подвергать Лили действию сырости, Кардемор. Если она когда-нибудь узнает правду, она вас не простит.

Левая рука Кардемора сжалась в кулак. Это был единственный признак его глубокого волнения.

– Вы не обязаны жениться на Лили. Попытка заставить вас сделать это была роковой ошибкой. Я полностью освобождаю вас от ваших обязательств и немедленно перевезу ее в Уилборн-Плэйс. Даю вам слово, что никогда впредь ни я, ни мои слуги не станем вам докучать. Если вы хотите получить компенсацию за потерянное время и все неприятности, только назовите цену.

– О Господи! – Грейдон откинулся в кресле и захохотал. – Неужели вы собирались обманом заставить меня жениться на своей сестре, а потом держать в узде угрозами? Я был бы идеальным мужем, не правда ли? Но так было, пока обстоятельства не изменились. Теперь, когда я знаю всю правду, вы горите желанием освободиться от меня, независимо от того что пострадает репутация Лили. – Он посмотрел на потолок и криво усмехнулся. – О нет, Кардемор. Все будет по-другому. Лили останется здесь, со мной. Вы будете делать то, что говорю я, и держаться от нее как можно дальше до тех пор, пока мы не поженимся. В тот день, когда вы подведете ее к алтарю и вверите мне… В общем, после этого вам останется только молиться, чтобы я смягчился и позволил вам иногда видеться с ней. – Он выдержал взгляд Кардемора. – Вам придется очень сильно молиться.

– Я все еще владею документами на Сан-Кэтирс, – тихо сказал ему Кардемор. – Ваши матушка и сестры…

– А вы подумайте, как отнесется к вам Лили, когда узнает, что вы устроили похищение с целью заставить нас пожениться, – с улыбкой посоветовал ему Грейдон. Он встал, чтобы вновь наполнить свой бокал, и взглянул на Кардемора. – Я совершенно точно знаю как. Надеюсь, вы ничего не сделали с Ионой. Я так и не понял: он помог нам убежать по вашему приказу или нет.

– Нет, – ответил Кардемор. Голос его был спокоен, но выглядел он так, словно собирался наложить на себя руки. – Он понятия не имел ни о похищении, ни о моей роли в этом до тех пор, пока случайно не столкнулся с вами в тумане. К сожалению, Портер не сообщил ему о том, что происходит.

– Вы не станете его наказывать?

– Я питаю слабость к Ионе. Он очень напоминает мне меня самого в этом возрасте. Ему было очень непросто действовать вопреки своей преданности мне. Он знал, что рискует жизнью. Это было полнейшим безрассудством с его стороны. Он не сказал вам, почему сделал это?

– Нет.

– Ради денег. Надеялся на хорошее вознаграждение. Он хочет выкупить своих сестер из борделя. Одна старше его, другая моложе.

Грейдону чуть не стало плохо.

– Моложе? – повторил он. – Да мальчишке самому лет тринадцать самое большее.

– Двенадцать, – сказал Кардемор. – Я ничего не знал о его сестрах – он слишком горд, чтобы рассказывать о своей жизни, – а то бы и сам их выкупил. Мальчишка дорог мне, как я уже говорил.

Кардемор прижал руку к виску и на мгновение прикрыл глаза, став жалким.

– Да, он мне дорог, и вам не стоит беспокоиться о нем. А вот Портера больше нет в живых.

Грейдон прерывисто вздохнул.

– Понятно.

– Сомневаюсь. – Кардемор скептически посмотрел на него. – Знаете, Грейдон, вы мне понравились своей деликатностью. Если бы это было не так, я никогда не выбрал бы вас в мужья Лили. Я сделал такой выбор вовсе не потому, что мог манипулировать вами.

– Простите, если я этому не особенно поверю.

– Вы деликатны и чувствительны, – продолжал Кардемор. – Ей будет хорошо с вами. Я знал это раньше и знаю сейчас. Лили нужен рядом надежный человек. Изабель сама может постоять за себя, а Лили – существо ранимое. Я не мог подвергать ее риску выйти замуж за молодчика, который польстился бы на ее красоту или деньги. Но я все-таки сомневался в том, что вы возьмете в жены немую, несмотря на все ваши чувства. Сознаюсь, я хотел заманить вас в ловушку, чтобы вынудить жениться, но план провалился. Портер наделал кучу ошибок. В нашем мире такие ошибки не… недопустимы. Он покончил с собой три часа назад.

Грейдон потер переносицу.

– Я рад, что забираю Лили от вас. Она из другого мира.

– Да, – спокойно согласился Кардемор. – Я всегда знал это.

– Надеюсь, с леди Маргарет и леди Изабель все в порядке?

– Их просто отвезли на достаточно большое расстояние от города и там высадили в целости и сохранности рядом с приличной гостиницей, где им дали приют. Мои люди собирались бросить мой экипаж на проселочной дороге в нескольких милях оттуда, когда были, к сожалению, перехвачены вашим другом, лордом Долтри.

Грейдон пошел было к горящему камину, но тут повернулся и пристально посмотрел на своего гостя.

– Долтри в порядке?

Кардемор пожал плечами.

– Пустяковая рана на левой руке. Ничего серьезного.

– Пустяковая?

– В него стреляли. Ничего другого не оставалось. Он рвался к коляске. Его надо было остановить. Пуля прошла навылет вот в этом месте. – Кардемор показал место повыше локтя на левой руке. – Он прекрасно себя чувствует, уверяю вас. Я сам довел его до гостиницы, в которой находились Маргарет и Изабель, и позаботился о том, чтобы лекарь перевязал ему рану.

Грейдон опустился на ближайший стул.

– Вы отвели его? – Он смотрел на Кардемора, пока не понял все до конца. – А, понятно. Вы направлялись из тайного места, чтобы спасать леди Маргарет и леди Изабель, и на полпути встретили своих людей и лорда Долтри. Так?

Кардемор кивнул.

– Не смог я предстать романтичным героем в глазах моих дам, как рассчитывал, зато Изабель в восторге от лорда Долтри. Он очень возвысился в ее глазах, как вы понимаете. Она считает, что храбрее его нет никого на свете. Ваш друг сейчас у себя дома. Небось спит как младенец.

На Грейдона навалилась усталость. Он пытался с ней бороться.

– Я навещу его, как только Лили станет лучше. Нас вы тоже собирались освобождать?

– Прямо с рассветом, – сказал Кардемор. – Я и мои люди приготовились разыграть в вашу честь превосходную сцену небольшого сражения. Я, разумеется, стал бы возмущаться тем, что вы провели ночь взаперти с моей сестрой. Дальше должно было сработать ваше собственное благородство. Так оно и вышло.

Грейдон ничего не ответил на это. Он взъерошил волосы и уставился на огонь.

– Вы можете отказаться жениться на ней, – сказал Кардемор. – Еще не поздно.

– Поздно, – мрачно ответил Грейдон. – Для вас. – Он взглянул на Кардемора. – Вы хотели найти такого мужа для своей сестры, который бы действовал по вашей указке, чтобы ее счастье всегда находилось в вашей власти. Но вы просчитались. Лили начнет презирать вас, если когда-нибудь узнает правду. Так что теперь вы в моей власти. Если вы хотите обрести хоть какую-то надежду…

– Надеждам конец, – отрезал Кардемор, и Грейдон покачал головой.

– Вас слишком обуревает гордыня, как всех в том мире, откуда вы пришли. Но я не хочу, чтобы Лили была такой же. Сейчас она находится в моем мире, и так будет до конца ее дней. Ее счастье в моих руках.

Кардемор выдержал его взгляд. Его лицо ничего не выражало.

– Позвольте мне увидеть ее, прежде чем я уйду.

Его просьба совершенно не тронула Грейдона. В нем не было сочувствия. В нем ничего не было, кроме усталости.

– Вы не увидите Лили ни сейчас, ни даже завтра. Пришлите сюда леди Маргарет, если хотите знать, в каком она состоянии.

Кардемор стоял как каменный.

– Я готов умолять вас, если это то, чего вы хотите.

Грейдон еле держался. Его глаза слипались от усталости.

– Единственное, чего я хочу, – это чтобы вы ушли. На похороны я позову вас первого. Это все, что я могу вам сейчас обещать.

Кардемор ничего не ответил. Через минуту он повернулся и вышел.

Грейдон медленно поднялся по лестнице и, не обращая внимания на жгучую боль в мышцах, направился в комнату, в которой лежала Лили. Еще в дверях он почувствовал запах крови. Экономка выносила полный таз. Доктор Паттерсон закончил перевязывать рану, через которую пускал кровь, и поднял взгляд на Грейдона. Лили лежала бледная и недвижимая. Лишь ее грудь тяжело вздымалась и опускалась. Она хватала ртом воздух, как тонущий человек.

– Улучшения, на которое я надеялся, не произошло, – тихо сказал, поднимаясь, доктор Паттерсон. – Боюсь, что нам надо готовиться к худшему. Придется немедленно уведомить ее семью.

Грейдон почувствовал, как на него навалилась тяжесть. Все вокруг потемнело.

– Когда?

– Возможно, к ночи. Может быть, к завтрашнему утру. Трудно сказать. Я пришлю сиделку ухаживать за ней. Или вы хотите, чтобы я сам остался?

– Нет. Никого не надо. С ней останусь я.

– Но, милорд…

Грейдон уже пересек комнату и встал возле кровати.

– Оставьте нас. Все, – сказал он.

Слуги заторопились к выходу. Грейдон даже не посмотрел в их сторону.

Когда все ушли, он долго стоял, глядя на больную и прислушиваясь к ее тяжелому дыханию.

– Лили, – прошептал он. – Ты должна жить. Должна. Я тебе помогу. – Он медленно опустился на колени рядом с кроватью. – Я буду молиться, чтобы Бог не забирал тебя. Слушай. – И он начал шептать слова молитвы. Торопливо, неразборчиво. Он знал, что понять их нельзя, но Господь поймет, что он хочет сказать. Конечно, поймет.

Грейдон уткнулся лицом в матрас, сжав кулаки и чувствуя свою полную беспомощность.

– Боже милосердный! Что это ты делаешь на полу!

Кулаки Грейдона разжались. Он поднял голову и посмотрел в сторону дверей спальни.

– Мама, – прошептал он. – Ты здесь.

Она стаскивала перчатки.

– Конечно, здесь, – сказала она с упреком, направляясь к нему своей летящей походкой. – Ты же посылал за мной. Разве не так? Дорогой мой, тебе надо лечь в постель! Вставай-ка с пола. – Она взяла его за руку и попыталась поднять, но он вместо этого обвил ее руками и прижал к себе.

– Мама, ты должна мне помочь. Доктор Паттерсон сказал, что она умирает.

– Что ты! – Мать Грейдона ласково погладила сына по голове. – Она не умрет, дорогой. Я не позволю. А ты ложись в свою постель и хорошенько выспись. У твоих сестер и у меня уйма дел. И ты должен оставить нас одних, чтобы мы могли ухаживать за нашей больной. Леди Лилиан? Так, кажется, ее зовут? Ба! Да какая она хорошенькая! Вставай на ноги, дорогой. – Она помогла ему встать и, обняв одной рукой, повела в соседнюю комнату. – Ты напрасно устроил ее здесь, Энтони, но это мы обсудим позже. Сейчас я должна приготовить горчичники и целебный чай. А Мелисса и Дженнет, конечно, захватили с собой свои особые подушки. Леди Лилиан станет намного легче дышать через часок, но ты не должен приходить сюда, пока я не разрешу тебе, мой милый. – Она открыла дверь в его комнату и втолкнула его туда.

– Мама, – сказал Грейдон, не давая ей закрыть дверь, – скажешь мне сразу, если что-нибудь случится. Обещай.

Она посмотрела на него своими живыми голубыми глазами. Красивая миниатюрная белокурая женщина.

– Должно быть, ты очень хорошо относишься к этой девушке, Энтони.

– Да. Я собираюсь жениться на ней.

– В таком случае я должна поставить ее на ноги как можно быстрее. Ложись, мой дорогой. Я тебе обещаю, но мне не придется тебя звать. Я еще ни разу не теряла своих подопечных, и моя будущая невестка не станет первой.

Глава пятнадцатая

Граф Кардемор не привык проигрывать и тяжело переживал случившееся. Такое чувство испытывает внезапно постаревший человек, глядя на свое одряхлевшее тело и понимая, что прежние силы покинули его.

Он мог еще сделать кое-что, чтобы снова прибрать к рукам графа Грейдона. Но думать об этом Кардемору не хотелось. Лили была теперь вне опасности, под опекой Грейдона. Всего час назад он узнал, что она будет жить. Графиня Грейдон и ее дочери сотворили одно из своих чудес и спасли ее. Об этом ему лично сообщил доктор Паттерсон, который покинул дом Грейдона, после того как убедился в стабильном состоянии Лили. Кардемор криво улыбнулся. Интересно, как повел бы себя Грейдон, узнав, что не только доктор Паттерсон, но и кое-кто из его слуг находились на тайном содержании Кардемора.

Впрочем, теперь это значения не имеет. С коварством покончено, и пора оставить всех в покое. Лили будет счастлива со своим графом. Именно об этом он всегда и мечтал. Грейдон прав: Лили не принадлежит к его миру, где царит мрак. Скоро он освободит от этого мира и Маргарет, и Изабель. Он должен убедиться в том, что у них все хорошо, что они довольны и устроены. После этого он исчезнет навсегда.

В этот день туман рассеялся рано. Кардемор стоял в неосвещенной комнате у открытого окна и смотрел на звезды и луну. Они были сверкающим светом в кромешной тьме, точно так же, как Лили, и Маргарет, и Изабель были светом, разгонявшим мрак его души. Он так их любил! Без них его жизнь станет никчемной и пустой.

У него не было сердца, во всяком случае, так считалось. Взявшись руками за подоконник, Кардемор опустил голову. У него не было ни сердца, ни совести. Он лишился их много лет назад, пройдя через бесчисленные смерти и обманы. Он потерял человеческий облик, ему неведомы были слезы – самое красноречивое свидетельство принадлежности к роду человеческому.

– Эрон?

Услышав голос Маргарет, он удивился. Он не заметил, как она вошла в комнату. Явный признак того, что он потерял присутствие духа. Кардемор судорожно вздохнул и вытер ладонью лицо. Он чувствовал жжение в глазах и страстно хотел, чтобы она ушла раньше, чем выяснится, что ему не чужды человеческие чувства.

– Что? – спросил он, с радостью услышав, что голос его прозвучал резко.

Она тихо прикрыла дверь – словно захлопнулась ловушка.

– Уходите, Маргарет. Вы не должны находиться здесь, в моей спальне. Во всяком случае, до тех пор, пока не будете готовы разделить ее со мной.

Он хотел напугать ее этими словами. Пусть уходит, пусть жизнь потеряет для него всякий смысл.

– Вы здесь уже целую вечность, Эрон, – сказала она ласково, продолжая стоять у двери. – Лили будет жить, Эрон. Вы не должны терзать себя.

Он грустно рассмеялся. Она долго молчала, а он не мог выдавить из себя ни слова. Тоже молчал и ждал.

– Я готова, – наконец осторожно сказала она тихим голосом.

– Готова? – безучастно переспросил он.

– Разделить с вами вашу спальню.

Он не знал, смеяться ему или плакать.

– Я и не подозревал, что вам невтерпеж, Маргарет. Я рад бы угодить вам, но вам лучше попросить об этой услуге лорда Кимболла. Он, кажется, не прочь.

Он услышал, как она судорожно вздохнула, и, почувствовав боль, сильнее вцепился руками в подоконник, чтобы не оборачиваться.

– Я, кажется… – начала она и остановилась, снова судорожно вздохнув. Когда она заговорила опять, голос ее был слабым и дрожащим. – Я, кажется, совершила ошибку. Прошу прощения.

– Маргарет…

– Оставляю вас в вашем мраке, Эрон. – Ее голос окреп. В нем послышалась злость. Кардемор обрадовался этому. – Хочу только, чтобы вы знали: мне не нужен никто, кроме вас.

Она вышла, громко хлопнув дверью. Кардемор повернулся посмотреть туда, где она только что стояла, но тут дверь снова распахнулась. Маргарет, неотразимо прекрасная, как всегда, когда верх брал ее ирландский темперамент, бросила через порог:

– Ставлю вас также в известность, Эрон Уолфорд, что я взяла на себя смелость вышвырнуть вашу любовницу, пока вас не было в городе. – Она вздернула подбородок, снова хлопнула дверью и удалилась.

Секунд пять он стоял, окаменев от шока, а потом ринулся за ней.

– Маргарет! – закричал он, распахивая дверь. Она была на середине лестницы и, не обернувшись, продолжала спускаться вниз. – Черт побери… – он схватил ее за локоть и повернул к себе лицом.

Она вырвалась и влепила ему пощечину, такую сильную, что у него на секунду закружилась голова.

– Мерзавец! – закричала она, не обращая внимания на слуг. – Не прикасайтесь ко мне! Как вы смеете!

Он не понял, о чем она говорит, что именно в его словах так ее задело. Не обращая внимания на крики, он взвалил ее себе на плечо и начал подниматься вверх по лестнице.

– Эрон Уолфорд! – в бешенстве кричала Маргарет. – Отпустите меня!

– Я передумал насчет вашего предложения. Добро пожаловать в мою постель.

– Ну так я тоже передумала! – горячо заявила она. – Отпустите меня!

– Мама! – послышался снизу испуганный голос Изабель. – Дядя Эрон!

Он осторожно повернулся, не отпуская Маргарет.

– Ничего не происходит, Изабель. Твоя матушка и я собираемся устроить продолжительную… дискуссию. Скажи слугам, чтобы не беспокоили нас.

Он захлопнул и запер дверь своей спальни, а потом швырнул ее на свою постель.

– Я не собираюсь спать с вами! – заявила она в ярости, пытаясь выкарабкаться, когда он подмял ее и прижал своим телом.

– О нет, собираетесь. И я не остановлюсь на этот раз. – Он поцеловал ее, не обращая внимания на все ее протесты, и продолжал целовать до тех пор, пока она не ответила ему поцелуем.

– Ну а теперь, – сказал он, тяжело дыша, – вы хотите меня, Маргарет?

– Да.

– Прекрасно. – Он встал на колени, взял ее платье двумя руками и начал стаскивать его. – Потому что я мечтал о вас чуть ли не каждую минуту все последние двенадцать лет. Вы понимаете?

На ее лице появилось такое колдовское выражение, какого Кардемор не видел никогда в жизни.

– Понимаю, Эрон. Но вы же рвете великолепное платье, дорогой!

Он отбросил в сторону платье и энергично принялся за ее туфли и нижнее белье.

– Я куплю вам новое вместо этого. – Он попытался освободиться от собственной одежды. – Какое хотите. Все что хотите.

Она села и, отстранив его руки, легко расстегнула пуговицы на его рубашке.

– Отлично, – прошептала она, целуя его. – Я люблю вас, Эрон.

– О Господи. – Он взял ее лицо в ладони и заставил ее посмотреть на себя. Он никогда не чувствовал себя таким напуганным. – Не говорите этого.

Она распахнула его рубашку и прижала ладони к его груди.

– Я буду говорить все, что хочу. Я люблю вас.

Он дрожал от желания.

– Ну так любите меня. Ненавидеть будете потом.

Она осыпала его широкую, испещренную шрамами грудь легкими поцелуями, а ее пальцы в это время трудились над брючной застежкой.

Он сгорал от нетерпения, но старался не спешить. И она, эта прекрасная великодушная женщина, отвечала ему прикосновением на прикосновение, поцелуем на поцелуй, ни в чем ему не отказывая. Он ласкал ее руками и губами, перестав сдерживать себя, потому что она требовала его ласк. Он никогда не встречал такой великолепной любовницы.

– Я люблю вас. – Он повторял это снова и снова, не в силах остановиться. Потому что этот акт действительно был актом любви. Первый раз в его жизни это была любовь, которая изменила все.

Потом они тихо лежали рядом. Он прижимал ее к себе, а ее голова покоилась на его плече. Они молчали. Он заговорил первым:

– Я полюбил вас с первого взгляда. Вы помните, когда это было? На похоронах моего брата.

Она улыбнулась.

– Правда? Это беспокоит вас, Эрон?

– Нисколько. А тогда я боялся оскорбить вас своим вниманием. Тело мужа еще не предано земле, а его братец уже поглядывает на вдову.

Она хмыкнула, дыша ему в грудь.

– Я никогда не любила Джорджа. Наша женитьба была сделкой, и любовь в расчет не принималась. Я достаточно уважала его, родила ему ребенка, но не больше. Он не был легким человеком.

– Нет. Не был. – Кардемор лениво провел пальцами по ее руке. – Но должен сознаться, что он более легкий человек, чем я.

– О нет. Вы заблуждаетесь, Эрон. Очень сильно. С чего вы это взяли?

– Может быть, со слов моего отца?

– Возможно, – согласилась она. – Джордж походил на старого графа, у обоих были холодные сердца, не способные любить. Они даже друг друга не любили, лишь уважали. – Она подняла голову и улыбнулась ему. – А знаете, когда я влюбилась в вас, Эрон?

– Когда?

– В день рождения Лили. Когда ей исполнилось десять лет и никто из приглашенных детей не явился. Доктор объявил тогда, что она не может говорить потому, что ее языком завладел дьявол. Вы помните?

Он прикрыл глаза.

– Да.

Она подняла руку и погладила его изуродованную шрамами щеку.

– На нее было больно смотреть, когда она сидела в своем новом очаровательном платьице на полу в детской и плакала. Вы были готовы убить этого врача.

– И убил бы, попадись мне этот проклятый лекаришка на глаза.

– А вместо этого устроили для нее праздник, – мягко сказала она, – и гостями на нем были мы с Изабель и несколько крестьянских ребятишек. Я смотрела, как вы катали этих детей на своих плечах, носясь галопом по бальному залу, и поняла, что люблю вас. Это меня очень напугало.

– Еще бы! Если вы полюбили меня, значит, ваше сердце сделало очень неудачный выбор.

– Я знаю, – сказала она. – Вы злой человек. Не так ли, мой дорогой? Я всегда знала это, но сердцу не прикажешь. Я вас люблю, и ничто не может этого изменить.

– Просто вы не знаете того, что я совершал.

– Не знаю, – согласилась она. – Возможно, я бы пришла в ярость, если бы узнала. Возможно, что дала бы вам по голове. Вы знаете, какой у меня скверный нрав. Но все равно продолжала бы любить вас. Это навсегда, Эрон. Вот увидите.

– Ваше похищение организовал я, – признался он. – Ваше, Изабель, Лили. И Грейдона тоже. Я сделал это, чтобы вынудить Грейдона и Лили пожениться.

– Я знаю, – тихо сказала она. Он уставился на нее.

– Я поняла это по вашему поведению, когда Лили была больна. Я молила Бога, чтобы она осталась жива не только ради нее самой, но и ради вас. Вы никогда не простили бы себе, если бы она умерла.

– Я и так никогда себе не прощу.

– Поступок глупый, – согласилась она. – И жестокий. И вы это прекрасно понимали. Вы злой человек, как я уже сказала. А Грейдон узнал правду?

– Да, – устало сказал он и передал ей свой разговор с Грейдоном.

– О Эрон, – прошептала Маргарет, когда он закончил. – Я сожалею.

– Я виню только самого себя, – сказал он. – Грейдон был прав, говоря, что Лили не принадлежит к моему миру. Так же как и вы, как Изабель.

– Но мы здесь, – сказала она, крепко обняв его. – И не собираемся бежать из вашего мира. Лили в том числе. Грейдон позлится какое-то время, но потом остынет. Ведь Лили вас просто обожает. А когда вы ей понадобитесь, вы должны быть рядом с ней, Эрон.