Текст книги "Заслуженный приз"

Автор книги: Сью Краммонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

11

Все следующую неделю Роберта покрывала портрет тонкими слоями лака, а вечера и ночи проводила в конюшне у Клемента. Тот ни за что не соглашался, чтобы она спала одна в Финьюкейн-фарм.

– Но как же портрет? – спросила Роберта.

– Если тебя это так тревожит, можем брать его с собой, – заявил Клемент. – Но я не смогу спать, думая, как ты там одна в своей дыре. Так что теперь ты будешь проводить ночи со мной.

– Пока не вернутся мои родители.

Клемент нахмурился.

– А что изменит приезд твоих родителей?

– Ну, мне бы хотелось, чтобы они привыкли…

– К мысли, что ты перебираешься ко мне?

Роберта вздрогнула.

– Ты этого действительно хочешь?

– Конечно.

– А твои родные?

– Полагаю, они будут довольны, что я встретил женщину моей мечты. В особенности если учитывать, что эта женщина ты, Роберта Бринсли.

В следующий понедельник Лэм приехал раньше обычного, как только автомобиль Клемента исчез за поворотом.

– А я-то боялся, что разбужу вас, – сказал молодой человек в ответ на приветствие удивленной Роберты. – Можно мне ключи?

Роберта, которая предвкушала спокойные полчаса в одиночестве до начала работы, отдала ключи, а сама поставила чайник, намереваясь насладиться чашечкой кофе. Но едва она успела пригубить горьковатый напиток, как в кухню ворвался Лэм.

– Портрет! – выдохнул он. – Он пропал!

Роберта стиснула зубы. Клемент так увлекся прощальными поцелуями, что забыл про портрет, который так и остался лежать на заднем сиденье его автомобиля.

– Все в порядке, Лэм, – спокойно сказала молодая женщина. – Его забрал Клемент.

Ее собеседник нахмурился.

– Но вы же вроде собирались заняться сегодня рамой?

– И собираюсь. Клемент увез его по ошибке. Я ему позвоню.

– Не надо, – сказал Лэм, глядя в окно. – Вон он едет обратно.

– О, и в самом деле! Не отопрешь ли мастерскую? Пусть Клемент сразу отнесет портрет туда и положит на мой стол.

В кухне Клемент появился через несколько минут.

– Извини, дорогая. Совсем забыл про портрет. Лэм очень мною недоволен.

– Значит, опять сегодня в мастерской будет царить арктический холод! – откликнулась Роберта.

– Я же говорю: он на тебя запал, милая. – Клемент приподнял ее подбородок. – Будь с ним внимательна, но, если что, скажи мне. Я с ним переговорю.

– Тогда будет еще хуже. – Роберта поцеловала Клемента. – Я все устрою, надо только дождаться, чтобы Боб приехал.

Он прижал ее к себе.

– Ты точно не хочешь ночевать сегодня у меня? Я буду очень скучать по тебе.

– Нет, не стоит обрушивать такие новости на твоих родителей сразу по приезде. – Роберта потерлась щекой о щеку Клемента. – И наверняка вам с отцом найдется о чем поговорить. А вечером ты будешь усталый после работы. – Она улыбнулась. – Последнюю неделю мы с тобой спали явно недостаточно.

– Как я могу тратить время на сон, когда ты в моей постели?

– Спасибо вам, добрый сэр. Теперь иди. А завтра приезжай забрать Мэган насовсем. – Роберта грустно улыбнулась. – Кажется, мне будет ее недоставать.

Как и ожидалось, в мастерской было холодно, как морозилке, – несмотря на все попытки Боба оживить атмосферу. К ланчу Роберта вставила полотно обратно в раму и с радостью сбежала в дом, чтобы съесть сандвич в одиночестве. Насладившись более продолжительным, чем обычно, ланчем – раз уж работа над портретом закончена, – Роберта вернулась, в мастерскую и попросила Боба принести из кладовой те картины, которыми она занималась до появления Клемента с полотном кисти Силвиса.

– В чем дело, Лэм? – напрямик спросила она, оставшись наедине с молодым человеком.

– В смысле? – спросил тот с упрямым видом.

– Ты знаешь, о чем я.

Лэм запустил пальцы в свои светлые кудри, отводя глаза в сторону.

– Дело в том, что мне стало не по себе, когда я не нашел сегодня утром портрета в кладовой.

– Но ты не успокоился, даже когда узнал, что портрет в машине у Кларенса.

– Случись что с картиной, вы не смогли бы потребовать страховку, – продолжал гнуть свою линию Лэм.

– Это собственность Клемента, – напомнила Роберта.

– Вы теперь тоже его собственность, да? – брякнул он.

Воцарилось напряженное молчание.

– Когда отец просил тебя помочь мне, – наконец ледяным тоном произнесла Роберта, – он не имел в виду, что тебе понадобится лезть в мою личную жизнь. Ясно?

В этот момент вошел Боб и застыл на месте.

– Это частная драка или можно присоединиться? – опасливо поинтересовался он.

– Ничего подобного, – сказала Роберта. – Давайте работать.

Энтузиазм, с которым Роберта трудилась над портретом Мэган, оставил молодую женщину, и день тянулся бесконечно. Поэтому, после того как уехали помощники, Роберта с огромным облегчением уселась в кухне выпить чаю.

Позвонил Клемент и потратил несколько минут на ласковое воркование, прежде чем сообщить, что его родители благополучно добрались до дому.

– Отлично, – сказала Роберта. – Портрет готов, так что приезжай и, ради Бога, забери его отсюда. Лэм просто невыносим. Я весь день словно просидела в морозильной камере.

– Скажи только слово, – мрачно произнес Клемент, – и я объясню ему, что ты моя девушка, Роберта Бринсли. Ну, или что я твой парень.

– Не надо, Клемент.

Тот вздохнул.

– Хотел бы я. чтобы ты сейчас очутилась в моих объятиях.

– Я тоже хотела бы. Но тебе надо быть дома.

– Я приеду завтра утром.

– Только после того, как появятся Боб с Лэмом! Я не вынесу второго такого дня, как сегодняшний!

Поглядывая в телевизор, Роберта приготовила ужин, а потом позвонила родителям.

– Твой отец отлично себя чувствует, – сказала мать. – Погода прекрасная, мы гуляем целыми днями.

– И не воюете?

– Нет. Я же говорила, что мы не станем друг другу мешать. Иногда обедаем здесь, иногда в городе. Все будет хорошо, не волнуйся.

– Спасибо, мама, – сказала Роберта с благодарностью. – Спасибо. Да, кстати, я сегодня «добила» портрет Силвиса.

– Тогда передаю трубку Дику. Он наверняка захочет поговорить с тобой о нем.

– Подожди, мам…

– Что такое?

– Видишь ли, я должна сказать тебе одну вещь… Дело в том, мы с Клементом теперь добрые друзья.

– Хмм… Добрые, говоришь? А Дику можно это передать?

– Да. Думаю, он будет доволен.

– И я тоже. Мне Клемент очень понравился. Я рада за тебя, милая.

На следующее утро Клемент приехал не один. Вместе с ним из машины вылез высокий человек с сединой в темных волосах. Улыбаясь, он протянул руку Роберте.

– Доброе утро. Я Эрвин Кларенс. Мы, помнится, уже встречались.

– Правда? – Роберта улыбнулась, жалея, что выглядит недостаточно хорошо.

– Надо полагать, ты тогда была младенцем в подгузнике, – вмешался Клемент и, обняв, поцеловал Роберту. – Доброе утро, милая. Как тебе спалось?

– Очень хорошо, – прошептала она, покраснев. – Жаль, что я не помню вас, мистер Кларенс.

– Зовите меня Эрвином. – И мистер Кларенс внимательно посмотрел на Роберту. – Вы очень, очень похожи на своего отца. Как он поживает?

– Хорошо. Мама заботится о том, чтобы правильно питался и много гулял.

– Рад слышать. Кстати о еде: Раймонда велела мне пригласить вас сегодня к нам на ужин. Только свои, а?

– Ох, спасибо, – произнесла Роберта, испуганно взглянув на Клемента. – Очень мило с ее стороны.

– Я все рассказал маме, так что она умирает от нетерпения познакомиться с тобой, – объяснил Клемент. – Я заеду за тобой на обратном пути.

Судя по блеску в глазах, он отлично понимал состояние Роберты.

– В семь часов, ладно? А пока пойдемте за Мэган.

Роберта попросила Боба вынести портрет на яркий солнечный свет и с радостью увидела, как расширились от изумления глаза Эрвина Кларенса.

– Даже человек, несведущий по части живописи, – произнес мистер Кларенс, – понял бы с первого взгляда, что это шедевр. Какая красавица!

– Которая? – спросила Роберта.

– Та, что с голубыми глазами.

– С фиалковыми, – поправил отца Клемент, причем таким тоном, что Роберта ощутила укол ревности.

– Чудесная работа, – похвалил мистер Кларенс и улыбнулся Роберте. – Рад был познакомиться с вами. Увидимся вечером.

– До вечера, – сказал Клемент и поцеловал Роберту на прощание.

Когда оба Кларенса уехали, Роберта вернулась в мастерскую. Лэм ни с того ни с сего сменил гнев на милость – принес ей чашку кофе.

– Извините за вчерашнее, – неловко произнес он. – Я не знал…

– Чего именно? – удивленно спросила Роберта.

– Ну, что у вас с Клементом все серьезно… Нет, я понимаю, что это не мое дело, – поспешно добавил он.

– Ох, Лэм, не будем об этом, – сказала Роберта и улыбнулась. – Спасибо за кофе.

Работая над натюрмортом, где спелые кисти винограда свешивались из серебряной вазы, Роберта с беспокойством думала о приглашении на ужин. Клемент дал понять своему отцу, какие тесные узы связывают его теперь с Робертой, и мистер Кларенс вроде бы остался доволен. Но мать – это другое дело, ведь Клемент ее единственный сын…

К приезду Клемента Роберта облачилась в строгое черное платье и стянула волосы в аккуратный пучок.

– Как я, ничего? – обеспокоенно спросила она.

– Нет, – прямо ответил Клемент и вытащил шпильки из ее прически, попутно заглушив вопль протеста поцелуем. – Так лучше, – сказал он, глядя на золотистые пряди, падающие теперь на плечи Роберты. – Зачем тебе выглядеть как школьная учительница?

– Я хотела произвести хорошее впечатление на твою мать, – раздраженно пояснила Роберта, подбирая с полу шпильки. – А теперь вместо прически у меня лохмы.

– Во-первых, ничего подобного. А во-вторых, ты произвела на моего отца впечатление, будучи одета в комбинезон и в кепку.

– Мать – это не отец… – начала Роберта, но не договорила, потому что Клемент неожиданно обнял ее.

– Я люблю тебя, Роберта Бринсли, и мне чертовски тебя недоставало прошлой ночью. А ты по мне скучаешь?

– Безумно.

– Ну-ка, как именно?

Через некоторое время Клемент, тяжело дыша, отстранился от Роберты.

– Хватит. А то сама знаешь, чем все кончится. Нам пора.

Захватив коробку конфет, Роберта села в машину.

– Но все же, что, если я не понравлюсь твоей матери? – спросила она у Клемента.

– Успокойся. Все будет отлично.

Так оно и оказалось, Всякая неловкость исчезла, когда Роберта увидела у дверей Братер-коля улыбающуюся загорелую женщину с темными глазами и с кудрявыми седеющими волосами.

– Мама, это Роберта, – представил Клемент свою спутницу.

– Добро пожаловать в Братер-коль, моя милая. Я хорошо знаю вашего отца, – сказала Раймонда Кларенс, улыбаясь и пожимая руку гостьи. – Клемент сказал, что вы просто творите чудеса, заменяя Ричарда. Как он поживает?..

Словом, вечер прошел прекрасно: родители Клемента явно были рады Роберте. Раймонда показывала ей многочисленные фотографии внуков, а Эрвин весело подтрунивал над женой, называя ее бабушкой. Когда речь зашла о портрете кисти Силвиса, Роберта достала из сумочки фотографии картины до и после реставрации.

– Неужели это одно и то же полотно? – недоверчиво спросил мистер Кларенс.

– А что оказалось под слоем темной краски? – спросила его жена.

– Еще одна юная красавица плюс отражение в зеркале их возлюбленного.

– Их возлюбленного? – спросила Раймонда, поднимая темные брови. – Звучит… завлекательно.

Клемент рассказал историю картины и описал их с Робертой визит к мисс Риордан.

– Если бы мое сердце не было занято, я отдал бы его мисс Эдне, – закончил он, поглядывая на Роберту.

Супруги Кларенс переглянулись.

– Тебе не кажется, дорогая, что за время нашего отсутствия многое изменилась? – спросил Эрвин, и жена улыбнулась ему в ответ.

– Вот видишь, – сказал Клемент на обратном пути, – все прошло отлично.

– Твои родители – очень милые люди, – откликнулась Роберта.

– Ты им тоже понравилась. И имей в виду, Роберта Бринсли: сразу после аукциона я намерен сделать официальное объявление. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь.

– Но о чем ты?

– Все будет так, как ты захочешь. Лишь бы ты всегда была со мной.

Когда они вошли в дом, Клемент обнял Роберту и поцеловал.

– Очень хотелось попросить тебя остаться в моей конюшне, но у меня было ощущение, что ты откажешься.

– Не оказалась бы, – со вздохом призналась Роберта. – Но пусть твои родители сначала немного привыкнут ко мне.

– Им для этого не понадобится много времени, – уверил ее Клемент. – Ну что, проводить тебя наверх?

– Нет, я посижу еще немного в кухне, выпью чаю и приду в себя. – Роберта поцеловала Клемента. – Ступай.

Когда она уже укладывалась в постель, зазвонил телефон.

– Ну наконец-то, – произнес знакомый голос, – я тебе весь вечер названиваю.

– Кевин! Ох, я недавно приехала.

– Не от упомянутого некогда Клемента?

– Раз уж ты спросил – да, от него.

– Неверное создание. Забыла, что я приезжаю в Каррикманс?

– Нет, не забыла.

– Я буду жить в «Хорнби». Это самый приличный отель в вашей дыре. Говорят, там неплохо кормят. Поужинаем вместе после аукциона?

– Кевин… ты очень обидишься, если я скажу «нет»?

Он шумно вздохнул.

– Дело явно в таинственном Клементе.

– Да… Но мы увидимся на аукционе.

– Хмм… Ты уверена, что не передумаешь насчет ужина?

– Боюсь, что не передумаю.

– Означает ли это, Роберта, что между нами все кончено? – легко спросил Кевин.

– Ну, не все. Надеюсь, мы останемся друзьями.

– До самой смерти, драгоценная моя, – протянул Кевин и перевел разговор на новые приобретения, сделанные им для своей галереи, и на грядущую выставку одного молодого, но весьма талантливого пейзажиста.

Потом до него дошло, что собеседница уделяет ему не слишком много внимания.

– Кажется, я застал тебя на полпути к постели. Тебя случайно там никто не ждет?

– Не сегодня, – рассмеялась Роберта, а затем, пожелав Кевину спокойной ночи, начала готовиться ко сну, чтобы звонок, который она ждала, застал ее уже в постели.

Получилось так, как Роберта и рассчитывала.

– Не знаю, во сколько завтра я закончу с предварительным осмотром, – сказал Клемент. – Не хочешь заглянуть к нам?

– Нет, я лучше поработаю, а посмотрю все непосредственно на аукционе. Заедешь завтра вечером?

– Спрашиваешь!

На следующий день Роберта прилежно трудилась над натюрмортом. Однако теперь Лэму и Бобу не требовалось напоминать, чтобы она сделала перерыв на ланч или на чашку кофе. И закончила работу она тоже раньше помощников.

Приняв ванну, Роберта надела белые хлопковые брюки и голубой, под цвет глаз, топик. Причесав влажные волосы, она спустилась вниз, чтобы проверить, есть ли из чего приготовить ужин: вдруг удастся уговорить Клемента задержаться!

Когда Роберта инспектировала содержимое холодильника, раздался долгожданный стук в дверь. Глаза ее загорелись радостью. Она бросилась к двери со счастливой улыбкой, которая исчезла, как только Роберта увидела, кто стоит на пороге.

– Какого черта ты тут делаешь? – спросила она.

12

Мужчина, окинув взглядом пустую кухню за спиной Роберты, ответил молодой женщине волчьим оскалом, видимо сходившим у него за улыбку.

– Что, Бобби, ты одна?

Роберта уже успела пожалеть об этом обстоятельстве.

– Сейчас – да, – холодно ответила она. – Но я жду гостей, так что давай короче, Оливер. Чего тебе надо?

– Я проделал долгий путь, что отдать тебе заработанные деньги… Неужели ты даже не пригласишь меня войти?

Неохотно Роберта впустила его в кухню. Оливер Макконмара огляделся по сторонам и нахмурился.

– Не очень-то уютно у тебя… Кстати, как твой отец? Я слышал, он уехал куда-то долечиваться?

– Он в порядке.

– Рад слышать. – Тут нежданный гость перевел взгляд на Роберту. – Я-то думал, ты тут заработалась, но у тебя цветущий вид, Бобби.

– Не называй меня так, – сквозь зубы процедила Роберта.

Оливер снисходительно рассмеялся.

– Мне очень жаль, что ты ушла из моей мастерской, Ро-бер-та, – произнес он, нарочно растягивая гласные. – Неужели ты собираешься похоронить себя в этой глуши? Я возьму тебя обратно, когда пожелаешь.

– Очень мило с твоей стороны, – холодно сказала Роберта. – Но нет, спасибо.

Оливер Макконмара был ростом с Роберту, худой, с близко посаженными глазами и с черными, слишком длинными волосами. В его облике проглядывало нечто хищное, что не мог замаскировать даже модный костюм. И Роберта ощутила, как в ней просыпается интуитивный страх.

– Тебе незачем было ехать сюда, – произнесла она, ничем не выдав, однако, своего состояния. – Мог бы, как обычно, перевести деньги на мой счет.

Собеседник снова оскалил зубы в улыбке, от которой у Роберты мороз прошел по коже.

– Хотел с тобой увидеться. Что, и выпить не предложишь?

– Нет, – отрезала Роберта. – Я уже говорила, что жду гостей.

– Как невежливо… – Оливер приподнял бровь. – Да, Кевин намекал на какую-то диковинку, какую-то картину, которую Кларенсы выставляют на аукцион. Не ты, часом, ее реставрировала?

– Часом – я.

– И что же это такое?

– Приезжай на аукцион и увидишь.

Оливер Макконмара неодобрительно покачал головой.

– Что, и старому другу ничего не скажешь?

– Ты мне не друг, – возразила Роберта, разозлившись. – Если ты явился сюда из-за денег, то оставь их себе, Оливер.

В его глазах вспыхнул гнев, он шагнул ей навстречу, и Роберту охватило чувство, близкое к панике. Не стоило пускать его в дом. Но теперь было уже слишком поздно сожалеть о сделанном. Роберта попятилась. Однако Оливер Макконмара, неприятно улыбаясь, продолжал идти на нее, пока Роберта не наткнулась спиной на стол.

– Унизительно гоняться за тобой по комнате, – бросил он. – Сама знаешь, что мы не все уладили. Так чего же от меня бегаешь?

Роберта рванулась в сторону, но Оливер бросился ей наперерез и, засмеявшись, повалил на стол. Мерзавец навалился на нее всем телом, терзая ее губы. Дрожа от отвращения, молодая женщина заставила себя расслабиться, чтобы усыпить бдительность Оливера.

– Так-то лучше. Лежи смирно и получай удовольствие, Бобби, – рассмеялся тот.

Роберта даже вернула ему поцелуй, одновременно незаметно протянув руку к большой каменной пепельнице, которая пылилась в кухне без дела с тех самых пор, как Дик бросил курить. Оливер уже расстегивал ее брюки. Чувствуя нарастающую ярость, Роберта ударила насильника коленом в пах и мгновение спустя грохнула пепельницей по лбу, прямо между глаз.

Оливер согнулся пополам, прикрывая лицо рукой.

– Ах ты, сука… – выдавил он из себя.

Роберта уже слезла со стола и стояла рядом с видом разгневанной фурии.

– Убирайся вон, а не то я вызову полицию!

Оливер с трудом выпрямился, ошеломленно глядя на кровь, испачкавшую его ладони.

– Как же я теперь сяду за руль?

– А это уже не моя проблема, Оливер Макконмара.

На прощание, сунув ему упаковку салфеток, Роберта выпроводила незваного гостя и заперла за ним дверь. И только после этого рухнула на стул, дрожа всем телом. Казалось, прошли часы, прежде чем она услышала шум мотора. Подойдя к окну, Роберта увидела, как автомобиль Оливера исчезает за поворотом.

Продолжая дрожать, она поднялась наверх, срывая с себя одежду, и залезла в горячую ванну, надеясь, что успеет прийти в себя до приезда Клемента.

Но Клемент не появился. Роберта позвонила ему в конюшни – там не ответили. Не выдержав, молодая женщина позвонила в Братер-коль, но Раймонда Кларенс сказала ей, что Клемент куда-то уехал.

– Наверное, у него какое-нибудь срочное дело. Уверена, он позвонит вам попозже.

Но этого не случилось. И Роберта провела бессонную ночь в ожидании его звонка.

Наутро она встала со страшной головной болью и совершенно подавленная. Когда пришел Боб взять ключи, она с трудом заставила себя улыбнуться.

– Поработаете сегодня без меня, ладно? – сказала Роберта.

– Конечно, в чем вопрос. У вас больной вид. Напейтесь-ка чаю и ложитесь обратно в постель!

Роберта последовала совету и снова поднялась к себе в спальню с чашкой чаю и болеутоляющим, надеясь дозвониться в конюшни, пока Клемент не уехал в Каррикманс. Но там работал автоответчик, а Раймонда Кларенс сказала, что ее сын провел ночь в аукционном доме – как часто бывало перед аукционами.

– Он, наверное, просто забыл вам сказать. – В голосе миссис Кларенс слышалось, однако, удивление. – Но сейчас Клемент должен быть в своем кабинете. Позвоните туда.

Роберта так и сделала. Но ей ответили, что мистер Клемент Кларенс занят и перезвонит мисс Бринсли после аукциона.

Чувствуя, что ее мир рушится, Роберта долго лежала в постели, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Потом с трудом встала и поплелась в ванную. Но едва успела погрузиться в теплую воду, как снизу, из кухни, донесся звонок телефона. Роберта выпрыгнула из ванны и, замотавшись в полотенце, стремглав бросилась по лестнице. Но, взяв трубку, без сил опустилась на стул: это был Кевин.

– Увы, я не смогу завтра приехать в Каррикманс, – сказал он. – Я простудился. И это летом, представляешь? – жалобно произнес Кевин. – Я пошлю на аукцион своего человека, чтобы он купил твою загадочную картину, если она того стоит. – Он прервался, чтобы высморкаться. – Извини, что отрываю тебя от работы. Позвоню на неделе, договорились?

Положив трубку, Роберта уронила голову на руки. Неужели ей придется ехать на аукцион одной?

Тут в дверь постучали. Роберта вздрогнула, но это был всего лишь Лэм. Накинув халат, она открыла ему.

– Как вы себя чувствуете? – обеспокоенно спросил тот.

– Нормально.

– А по вас не скажешь.

– Ну, я без макияжа…

– Работаете вы тоже без макияжа, – напомнил Лэм. – Давайте, я вас чаем напою?

– Спасибо. – Роберта села за кухонный стол. – Лэм, а что если нам втроем поехать на сегодняшний аукцион к Кларенсам? Вам ведь с Бобом понравился Силвис. Хотите увидеть, чем все кончится?

Пока дело кончилось тем, что мастерскую закрыли в полдень, чтобы Лэм и Боб успели съездить домой переодеться и перекусить, а потом вернуться за Робертой. Та ждала их, бледная, но собранная – в белом льняном жакете и в короткой юбке цвета морской волны. На ногах – шпильки, волосы закручены в пучок.

– Выглядите вы роскошно, но как ваша голова?

– Переживет, – отрезала Роберта.

Оба помощника обращались с дочерью босса так, будто она стеклянная. Когда они приехали в Каррикманс, Боб остался с Робертой, пока Лэм ставил машину. Мимо шли хорошо одетые люди с каталогами в руках – возможные покупатели. Кое-кого Роберта даже узнала, но, к ее величайшему облегчению, Оливер Макконмара так и не появился.

В особняке все было готово: мебель красиво расставлена вдоль стен, украшенных картинами. Ни Клемента, ни его отца видно не было. Однако Роберта и ее спутники – они сели чуть в стороне – заметили, как служащие вынесли и поставили рядом с местом аукциониста мольберт с полотном Силвиса.

Лэм восторженно ткнул Роберту локтем в бок, когда по аукционному залу прошел гул удивления.

– Смотрите, все ищут вашу картину в каталогах!

Роберта, бледная и напряженная, ожидала появления Клемента. Но вместо него на возвышение поднялся Эрвин Кларенс, чтобы начать аукцион с распродажи мебели.

Роберте было не до трехногого столика, который она приглядела раньше. Она не могла думать ни о чем, кроме странного поведения Клемента. Может, все-таки родители не одобрили его выбор? Молодая женщина заморгала, чтобы сдержать слезы. Или снова повторяется старая история – мужчина теряет интерес к женщине после того, как она побывала в его постели?

– С вами все в порядке? – шепотом спросил у нее Лэм, и Роберта вымученно улыбнулась в ответ.

Наконец мебель закончилась, и Эрвин Кларенс, поблагодарив публику за участие, уступил место своему сыну. Как и отец, Клемент был одет в безупречный темный костюм, снежно-белую сорочку и строгий галстук. Но вид у него был осунувшийся и бледный – несмотря на загар.

– Что, мигрень – штука заразная? – пробурчал Лэм. – Ваш приятель выглядит похуже вас, Роберта.

Однако Клемент повел дело не менее умело, чем его отец. Он походил на артиста, который дергает за веревочки послушных марионеток, и покупатели платили за картины вдвое, втрое, вдесятеро больше начальной цены.

Со стен под похвалы Клемента снимали картину за картиной. Одна или две, однако, остались непроданными. Но Роберта видела, что Клемента это не волнует. Она чувствовала, как нарастает напряжение по мере того, как подходит очередь Силвиса.

– Ну наконец-то! – шепотом произнес Боб, когда служители сняли картину с мольберта и понесли по залу, чтобы желающие могли взглянуть на нее.

– К сожалению, мы не успели внести лот номер шестьдесят пять в наш каталог, – объявил Клемент и улыбнулся. – Но мы решили, что негоже заставлять таких красавиц ждать следующего аукциона. На картине изображены сестры Мэган и Мораг Риордан из Риордан-мэнора, Типперэри. В гроссбухе поместья указано, что этот портрет принадлежит кисти Джошуа Силвиса. До недавнего времени он хранился на чердаке особняка, где его обнаружили во время ремонтных работ.

На мгновение Клемент взглянул на Роберту, и у нее снова заболела голова – он посмотрел на нее холодно, как на чужую.

– Вы что, поссорились? – не выдержал Лэм.

Роберта слабо пожала плечами, а Клемент уже рассказывал о портрете.

– Джошуа Силвис был известен своей любовью к трюкам. На этой картине вы можете видеть в зеркале лицо Ричарда Герри, жениха старшей из сестер, Мэган. Поскольку он потом сбежал вместе с младшей сестрой, Мораг, мы решили назвать эту картину «Урок неверности».

Клемент улыбнулся залу и заломил за картину ошеломительную начальную цену.

Естественно, многие покупатели скоро выбыли из борьбы, и за картину соревновались несколько представителей дублинских галерей. Дело кончилось тем, что неизвестный Роберте покупатель отвалил за картину такую сумму, которая намного превосходила ожидаемую. Ошеломленная Роберта смотрела, как Клемент закрывает аукцион.

Лэм и Боб чуть не лопались от восторга. Но Роберта сидела как деревянная, чувствуя, что виски наливаются свинцом.

– Вы не отвезете меня домой прямо сейчас? – попросила она молодых людей.

Лэм удивленно уставился на нее.

– Неужели вы не хотите поговорить с Клементом?

Роберта хотела. Но вот в планы Клемента это явно не входило.

– Мне что-то совсем плохо, – хрипло произнесла она. – Опять мигрень.

– Точно, вы совсем бледная, – сочувственно произнес Боб. – Пойдемте-ка отсюда, пока не началась давка.

По дороге, пока молодые люди расхваливали блестящего аукциониста Клемента, Роберта молчала, чувствуя, что головная боль усиливается с каждой минутой.

Добравшись до дому, она с трудом успела открыть дверь и подбежать к раковине: ее вырвало.

Однако ребята ее не бросили. Пока Боб поддерживал Роберту, Лэм намочил полотенце и протер ей лицо. Затем молодые люди посадили ее на стул и, вымыв раковину, наполнили водой и поставили греться чайник.

– Извините, – прошептала Роберта, не открывая глаз.

– У вас есть что принять? – встревоженно спросил Лэм.

– Есть. Только пусть сначала тошнота пройдет. – Роберта осторожно приоткрыла глаза и попыталась улыбнуться. – Извините, ребята.

– Пустяки, – отозвался Лэм. – Отвести вас наверх? Вы ляжете, а мы потом принесем вам чаю?

Роберта с благодарностью согласилась. Только она улеглась, как вернулись с чаем помощники. Проверив наличие таблеток и телефона под рукой Роберты, они неохотно простились и уехали, предварительно по просьбе хозяйки закрыв дом и просунув ключ в щель для почты. Они пообещали вернуться по первому же звонку Роберты.

Она была глубоко тронута их вниманием. Но когда молодые люди захлопнули за собой дверь, дала волю слезам, которые угрожали прорваться с того мгновения, как на нее упал холодный, враждебный взгляд Клемента. Вот и настал конец их роману.

Потом, поняв, что слезы только усугубляют головную боль, Роберта попыталась успокоиться и теперь лежала, глядя в потолок сухими глазами. Собравшись с силами, допила оставшийся чай, приняв болеутоляющее. Попробовала уснуть, но из дремоты ее вырвал звонок телефона.

– Алло, – хрипло произнесла она, схватив трубку неловкими пальцами.

– Что случилось, Роберта? – спросил Клемент. – Лэм говорит, что ты заболела.

От звука его голоса Роберту скрутило так, что несколько мгновений она не могла говорить.

– Мигрень, – выдавила она наконец.

– Ты приняла лекарство?

От головной боли – да. Но от сердечной лекарства пока не придумали…

– Ты одна? – спросил Клемент таким голосом, будто эти слова застревали у него в горле.

– Да. Лэм и Боб уехали час назад.

– Я про Кевина.

Роберта широко распахнула глаза.

– Про Кевина?

– Да. Про твоего дружка.

– Он не смог приехать. Простудился.

– Тогда с кем же ты занималась любовью?

Роберта в ужасе хватанула воздух ртом.

– Клемент, но я не…

– Давай не будем, – брезгливо оборвал ее Клемент. – Я все видел своими глазами. Но вы оба были так заняты, что просто не заметили, как я вошел… и вышел.

– Клемент! Я все объясню!

– Не трудись. – И тут его прорвало: – Если тебе так дорог этот человек, какого черта ты занималась любовью со мной?!

Роберту охватило безумное желание причинить ему ответную боль.

– Потому что чувствовала себя в долгу перед тобой – за ту ссуду на починку фундамента!

И она бросила трубку.

Пока Роберту выворачивало наизнанку в ванной, она думала, что никогда, никогда не унизится до мольбы, о каком бы мужчине ни шла речь. Не стоило лгать, конечно, но уже, кажется, просто невозможно ухудшить свою репутацию в глазах Клемента Кларенса. Значит, он все видел. Ну что ж, по крайней мере, ей теперь не надо гадать, почему все так вышло. И лежать без сна, ожидая его звонка. Но, вернувшись в постель, она чувствовала себя так, будто ее переехал грузовик.

На следующее утро Роберта отдала Лэму ключи от мастерской и сказала, что решила взять выходной.

– Не знаю, успею ли я вернуться до конца рабочего дня. Если что, просто все закройте и, как вчера, просуньте ключи в почтовый ящик.

– А если вас спросят по телефону?

– Если клиент, расспросите его и скажите, пусть позвонит утром. – Роберта поколебалась мгновение, глядя Лэму в глаза. – А если кто-то еще – то меня нет. И не будет!

День выдался прохладный и пасмурный. Надев брючный костюм, Роберта спрятала под темными очками обведенные тенью глаза, попрощалась с Бобом и Лэмом и села в машину.

С Клементом дорога казалась короче. Роберте показалось, что прошло немало времени, прежде чем она, время от времени останавливаясь взглянуть на карту, добралась до поворота на Риордан-мэнор.

– Добрый день, миссис О'Флаэрти, – приветствовала она домоправительницу, вышедшую ей навстречу. – Меня зовут Роберта Бринсли, я звонила утром.

– Доброе утро. Мисс Риордан ожидает вас. Ланч будет подан через десять минут. Только распишитесь в гостевой книге, прежде чем подняться наверх, хорошо?

Эдна Риордан обрадовалась Роберте.

– Входите, моя дорогая. Как мило с вашей стороны потратить на меня столько вашего драгоценного времени. Как поживает ваш молодой человек?

Вслед за хрупкой, хромающей женщиной Роберта подошла к окну и опустилась на софу, на которой они в прошлый раз сидели вместе с Клементом.

– Он не мой молодой человек. Теперь, во всяком случае.

Мисс Риордан внимательно посмотрела на Роберту.