Текст книги "Заслуженный приз"

Автор книги: Сью Краммонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

9

Роберта, не говоря ни слова, так долго смотрела на Клемента, что тот, грустно улыбнувшись, выпустил наконец ее руку.

– Ладно, забудь.

Она мгновенно скорчила рожицу и стала загибать пальцы.

– Мне нравится твое общество.

– Чудесное начало.

– У нас много общего.

– Истинная правда.

– Я скучаю по тебе, когда тебя нет рядом.

– Прогресс!

– И я нахожу, что ты физически весьма привлекателен.

Клемент нагнулся к Роберте, глаза его горели.

– Что, мисс Бринсли, ваше сердце стучит чаще, когда я рядом?

– Ну, это уж излишне аналитический подход, – засмеялась она. – Но раз уж ты спросил – то да.

– В таком случае больше всего на свете мне хочется сдернуть тебя с этого кресла и заняться с тобой любовью – прямо здесь и сейчас, – произнес Клемент странно легкомысленным тоном, на удивление не вязавшимся с огнем в глазах. – Но… придется отложить это удовольствие до другого раза.

– Подумай только, как был бы шокирован мистер Блессед, – насмешливо прибавила Роберта. Впрочем, голос у нее чуть-чуть дрожал.

Клемент поднялся, увлекая ее за собой.

– Вперед! Я покажу тебе мои владения, а потом отправимся в город.

– Ты хочешь, чтобы я провела с тобой весь день? – спросила Роберта.

– Ну конечно.

– Тогда я сготовлю тебе обед… Если пожелаешь.

– Еще бы! Но не сегодня вечером, – твердо произнес Клемент. – Сегодня мы будем отдыхать и расслабляться.

– Как именно?

– Увидишь.

– Тебе, похоже, нравится кормить меня загадками, – рассмеялась Роберта, когда они спускались по лестнице.

– А как иначе у меня получится заинтересовать тебя моей скромной особой? – Клемент чмокнул Роберту, а потом повел ее по аукционным залам, где светлые, нейтральные по цвету стены служили отличным фоном для картин и для мебели.

На Роберту сильное впечатление произвела коллекция столов – больших, маленьких, для самых различных целей. Самые старые относились к середине девятнадцатого века.

– Вещи восемнадцатого – начала девятнадцатого века хранятся под замком, – Пояснил Клемент.

– Мне нравится вот этот трехногий столик, – сказала Роберта. – Не попробовать ли мне купить его?

– Ну что ж… Крышка простая, не мозаичная, – с видом знатока произнес Клемент. – Не очень дорогая вещь, так что все зависит от того, сколько ты готова за него отдать. Но не забывай, что в интересах аукционного дома продать вещь как можно дороже. Но данный столик нельзя назвать ни особенно редким, ни слишком ценным. Так что приходи на аукцион и пробуй.

– Уж конечно я не пропущу аукцион! – возмутилась Роберта. – Неужели ты думаешь, я не захочу поглядеть, какой фурор произведет Мэган? А кстати, кто аукционист?

– Я. – Клемент широко улыбнулся. – И поверь мне, не самый плохой.

Роберта рассмеялась, а потом посмотрела коллекцию живописи. Некоторые картины были весьма ценные, но ни одна не могла составить конкуренции работе Силвиса.

– Да, Мэган будет звездой шоу, – довольно сказала Роберта. – Кстати, рама там ручной работы, я ничего с ней делать не стану, только почищу.

– Прекрасно. – Клемент взглянул на часы. – Пора закрывать: с Финна станется вернуться, чтобы проверить меня.

Когда аукционный дом был надежно заперт, корзинка для ланча вернулась к шеф-повару французского ресторана, а Клемент вез Роберту обратно к автостоянке, начал накрапывать дождик.

– Ты поедешь впереди на свой машине. Включим свет и сигнализацию на Финьюкейн-фарм, а потом я повезу тебя в Братер-коль, – сказал Клемент.

– Вне зависимости от того, хочу я или нет?

Он поднял за подбородок лицо Роберты.

– Но ты ведь хочешь?

– Ты же знаешь, что да.

– Вот и отлично. – Клемент наклонился и поцеловал Роберту, не обращая внимания на людей, спешащих под дождем к своим автомобилям. – Веди осторожно, я поеду сзади.

К тому времени, когда они прибыли на Финьюкейн-фарм, погода ухудшилась. Взяв зонт и прихватив покупки, Роберта выбралась из машины и под проливным дождем побежала к входу. В этот момент подъехал Клемент. Выскочив из машины, он догнал Роберту у порога и первым шагнул в темноту дверного проема.

Она была очень ему благодарна: иначе ей было бы страшно ходить по старому дому и зажигать везде свет. Когда вернулись в кухню, Роберта вопросительно поглядела на своего спутника.

– Хоть намекни, чего мне ждать от сегодняшнего вечера? Может, мне переодеться в вечернее платье?

Клемент покачал головой.

– Нет, не надо. Ты и так совершенство. Поехали.

– А чаю попить не хочешь?

– Чай попьем у меня.

В компании Клемента время летело незаметно, и Роберте показалось, что долгое путешествие в Братер-коль кончилось, не успев начаться, – а все благодаря ожесточенному спору о достоинствах их любимых актеров. Остановив машину у конюшни, Клемент велел Роберте оставаться на месте, а сам вышел под дождь открыть входную дверь. Потом вернулся за своей спутницей.

– Не хотел, чтобы ты промокла, – пояснил он, закрывая за ними дверь. – Тебе не холодно?

Роберта кивнула.

– Немного продрогла.

– Я тоже. – Клемент улыбнулся и провел гостью в кухню. – Начнем с чая и булочек, – объявил он, ставя чайник.

Булочки оказались из того самого французского ресторана, что и ланч. Пока Роберта заваривала чай, Клемент отнес поднос с чашками в гостиную.

– Пожалуй, стоит зажечь огонь, – произнес он, глядя на пелену дождя за окном.

– Огонь – в середине лета? – удивилась Роберта.

Но тут Клемент повернул включатель, и в камине на дровах, выглядевших как настоящие, заплясали языки пламени.

– Газовые баллоны стоят сзади дома, спрятанные под виргинским виноградом, – объяснил он, довольный произведенным эффектом. – Не хочется счищать со всего сажу.

– Я тоже этого не люблю, – сказала Роберта, усаживаясь на софу и подбирая под себя ноги. – Жаль, что у нас на Финьюкейн-фарм такого нет.

Клемент наполнил две чашки очень крепким чаем, сел на софу и поставил поближе блюдо с выпечкой.

– Абрикосовые пирожные очень вкусные. Или тебе больше нравятся эти, с глазурью?

– Мне все нравятся.

– Жермен, так зовут шеф-повара, просто чудо.

– Он сам их печет?

Клемент ухмыльнулся.

– Вообще-то, его жена. Но Жермен, который считает, что только мужчина может быть хорошим кулинаром, не афиширует сей факт.

– Бедная женщина! Трудится в поте лица – и никакого признания!

– Хмм… Не сказал бы так. Супруга Жермена – особа весьма устрашающего вида.

– Не поверю, чтобы тебя могла устрашить женщина, Клемент Кларенс.

– Когда мы первый раз встретились, ты была близка к этому!

– Только потому, что ты был абсолютно уверен, что я немедленно возьмусь за твою картину, – отрезала Роберта и положила в рот маленькое безе.

– Ну, не такой уж я плохой, – запротестовал Клемент. – И вообще, ты тогда имела на меня зуб. У меня не было шансов.

– Верно, – откликнулась Роберта, облизывая пальцы.

Он внимательно на нее посмотрел.

– Знаешь, Роберта, мне ужасно любопытно, как Ричард заставил тебя изменить твое ко мне отношение.

Но она решительно покачала головой и перевела разговор на другую тему.

– Не то чтобы я проголодалась… Но ты ведь захочешь, чтобы я что-нибудь сготовила?

– Нет, я уже обо всем позаботился.

– Как обычно. – Роберта отпила из чашки, глядя с любопытством на Клемента. – Послушай, а что ты обычно делаешь в субботу вечером?

Он вытянул ноги.

– У меня есть друзья. Мы куда-нибудь ходим – в ресторан или в клуб – помнишь, я тебе говорил? Иногда зову их сюда пообедать за моим столом из монастырской трапезной. Но один собирается жениться, еще один уезжает за границу работать… Так что вскоре все изменится.

– А Дженис? Она тоже часть этого кружка?

– Нет. Я встретил Дженис, когда ездил на аукцион в Дублин, мы с ней оказались в одном автобусе в час пик. Ее прижали ко мне, и с тех пор все пошло довольно быстро. Так что некоторое время я ездил на уик-энды в Дублин, к ней.

– Значит, со времени романа с Дженис ты нигде не был со своими друзьями?

– Нет. – Клемент положил руку на спинку софы, внимательно глядя на Роберту. – А в тот день, когда я порвал с Дженис, я нашел портрет. И на следующий познакомился с тобой. С той поры мне не нужно ничьего общества, кроме твоего, Роберта Бринсли.

Ей потребовалось время, чтобы переварить услышанное.

– А ты не думаешь, что это нечто вроде реакции на разрыв с Дженис?

– Не думаю. – Клемент отвернулся и теперь смотрел на языки пламени. – Дженис работает в салоне красоты и считает, что ночью глупо спать. Нам было хорошо вдвоем, но, оглядываясь назад, я удивляюсь, что все это продолжалось столько времени.

– Почему?

– Боюсь, тебе не понравится мое объяснение. Видишь ли, все мои женщины относились к двум категориям. Либо интеллигентные и умные, либо женщины типа Дженис: хорошенькие, сексуальные… умирающие от скуки, когда я пытаюсь говорить о чем-то своем. – Клемент посмотрел на Роберту. – А ты не попадаешь ни в одну из этих категорий.

– Как же так?

– Потому что даже тогда, когда я схожу с ума от желания заняться с тобой любовью, мне нравится общаться, спорить с тобой… Вот как сейчас. – Он снова перевел взгляд на огонь, его голос звучал глухо. – Я всегда надеялся, что в один прекрасный день встречу женщину, которая станет и возлюбленной, и другом. И, кажется, встретил.

Роберта посмотрела на Клемента Кларенса. Черные волосы завиваются в тугие кольца, гордый профиль, широкий, чувственный рот… Он похож на греческого бога. Раньше Роберта считала, что это просто несправедливо: вдобавок ко всему прочему еще и такая внешность! Но теперь ей хотелось только одного – оказаться в его объятиях. Так хотелось, что Роберта с трудом усидела на месте.

Он искоса взглянул на ее вспыхнувшее румянцем лицо, ожидая реакции на свои слова.

– Ты правду говоришь? – спросила Роберта и тут же замотала головой. – Прости! Прости, Клемент!

Его лицо потемнело. И тогда она скользнула к нему, отчаянно вцепилась ему в руку.

– Прости, что усомнилась в тебе!

Клемент схватил ее за плечи и слегка встряхнул:

– Женщина, тебе доставляет удовольствие мучить меня?

– Нет, – выдохнула Роберта. – Не сердись на меня.

– Ты причинила мне такую боль!

– Я тебя поцелую, и все пройдет, – прошептала она и прильнула к губам Клемента.

Тот усадил ее себе на колени, горячо отвечая на поцелуй. Но потом, вместо того чтобы довести Роберту до безумия, просто крепко прижал к себе, прильнув щекой к золотистым волосам. В объятиях Клемента было так тепло, так уютно, что она почувствовала себя измотанным, набегавшимся за день ребенком. Роберта зевнула, и Клемент испустил смешок.

– Устала?

Она покачала растрепанной головой.

– Нет, мне просто хорошо… Только, наверное, тебе мое признание не польстило, – поспешно добавила она.

Однако Клемент возразил:

– Ни одна женщина не делала мне более замечательного комплимента. И если я не ошибаюсь, вы, мисс Бринсли, очень устали. Прилягте-ка на софу, а я пока все уберу…

– Не бросай меня! – вдруг вырвалось у Роберты.

Глаза Клемента блеснули, когда он наклонился поцеловать ее.

– Я быстро. Вот подушка.

Когда он ушел, Роберта устроилась поудобнее, глядя на пламя. Из-за стучащего по крыше дождя обстановка гостиной казалась еще уютнее, и Роберта ощутила умиротворение, которого так не хватало в ее жизни со времени сердечного приступа у отца. Она широко зевнула. Какой же убогой норой покажется ей Финьюкейн-фарм после комфортабельного жилища Клемента…

Проснулась Роберта ни с того ни с сего. Посмотрела на окно, но занавески были задернуты. При свете лампы она взглянула на часы – и мгновенно пришла в себя: было почти восемь. Пока она спала, Клемент накрыл ее пледом. Глубоко тронутая заботой Роберта поднялась и стала сворачивать плед.

– Привет, соня, – весело сказал вошедший Клемент и наклонился поцеловать Роберту. – Тебе лучше?

– Намного. Но теперь у меня такой вид… – Она поглядела на волосы Клемента. – Ты выходил под дождь.

– Нет. Принял душ. Не хочешь последовать моему примеру?

– Мне достаточно навестить твою ванную комнату и кое-что подреставрировать. – Роберта сделала виноватое лицо. – Извини, что уснула.

– Это то, что тебе требовалось, милая. – Клемент взлохматил ее волосы. – Ты спала так крепко, что я испытывал соблазн отнести тебя в мою постель, но потом подумал, что ты неправильно меня поймешь, когда проснешься, и сбежишь домой.

– Не раньше, чем что-нибудь съем, – рассмеялась гостья. – Я думала, что после пирожных мне сегодня уже не захочется есть, но я опять голодна.

– Чудесно! Ужин будет готов через десять минут, так что поторопись.

Большую часть этих десяти минут Роберта провела перед зеркалом в ванной. Потом спустилась в кухню, ожидая, что стол будет накрыт там, но Клемент отвел ее обратно в гостиную.

– Сегодня у нас особый день, – объявил он. – Так что садитесь обратно на софу, мисс Бринсли.

Клемент пододвинул к камину низенький столик, уже сервированный столовым серебром. Тут же стояла открытая бутылка красного вина. Роберта опустилась на софу, ощущая, что ничто в жизни не доставляло ей столько удовольствия, как этот вечер. Кевин водил ее на вечеринки, по модным ресторанам. Она много ходила по гостям – и к женщинам, и к мужчинам. Но тихий домашний вечер с Клементом Кларенсом – это нечто особенное!

– Что мы так задумчивы? – спросил хозяин, ставя на стол большой круглый поднос и хитро улыбаясь. – Как тебе это?

«Это» оказалось огромной скворчащей пиццей, источающей дивные ароматы. Роберта замерла на мгновение, затем невольно рассмеялась, когда Клемент включил телевизор. Показывали новости.

– Пицца и телевизор! – радостно произнесла она.

Клемент улыбнулся, наполняя вином бокалы.

– Тебе это нравится?

– О да, очень! – со смехом заверила его Роберта. – Вы, мистер Клемент Кларенс, умеете угодить женщине.

– Стараюсь как могу, – скромно ответил он и начал нарезать пиццу.

– Чудесно! – воскликнула Роберта и впилась зубами в поданный ей кусок так, будто ничего не ела целый день.

Если судить по разговорам подруг, влюбившись, полагается терять аппетит. Но в присутствии Клемента Роберта становилась ненасытной.

– Твои голубые глазки смотрят как-то странно, – сказал Клемент, подавая ей второй кусок. – Пицца не нравится?

– Нет, пицца превосходна, – уверила его Роберта, отпивая из бокала. – Но мне в голову пришла удивительная мысль.

– Какая же?

– Я задумалась: интересно, почему я всегда так много ем, когда ты рядом?

– Потому что со мной тебе хорошо и легко, – быстро сказал Клемент. – Хлеба хочешь?

– Угу. – Роберта нахмурилась. – Послушай, неужели тебе привозят пиццу в эдакую глушь?

– Нет, не привозят. Когда ты рассказала мне, что твой любитель тротуаров выше подобного времяпрепровождения, я купил в Дублине пиццу и засунул в морозилку – специально для такого случая. – Клемент положил себе кусок. – Я, видишь ли, сразу решил в ближайшем же будущем побаловать тебя телевизором с пиццей. Хотя сегодня мы могли бы поехать в кино или в театр. Или в ночной клуб.

– Мне больше нравится так, – с энтузиазмом произнесла Роберта. – А не будешь ли ты так добр дать мне еще кусочек?

Клемент пристально посмотрел на Роберту. И от этого взгляда у нее перехватило дыхание.

– Я дам тебе все, чего желаешь, Роберта. – Он усмехнулся. – Но поскольку сейчас ты жаждешь куска этой замечательной пиццы, то подставляй тарелку.

Они доели пиццу. Клемент унес тарелки, а, вернувшись, снова наполнил бокалы вином.

– Сейчас будут показывать романтическую комедию. Сделать кофе?

– Нет, не надо кофе, лучше садись рядом.

Пока шли титры, Клемент заметил:

– Будем надеяться, любовные сцены не слишком откровенные.

– Почему? Боишься, что я потом начну на тебя бросаться?

– Ну, этим вряд ли меня испугать…

Фильм оказался забавным, актеры играли хорошо, а персонажи вроде не собирались тащить друг друга в постель. Клемент обнял Роберту, а она положила голову ему на плечо, наслаждаясь близостью его крепкого худощавого тела. В конце фильма была неизбежная любовная сцена, поданная, впрочем, весьма целомудренно.

Клемент выключил телевизор и спросил:

– Неплохо, правда?

– Очень приличная сцена, – прошептала Роберта.

– Я целуюсь лучше, чем этот парень, – хрипло произнес Клемент, подойдя к ней. Теперь его губы почти касались ее губ.

– Докажи.

Он повиновался. Несколько минут после этого они были не в силах перевести дух.

– Не могу больше! – прорычал Клемент, отстраняясь от Роберты.

Та посмотрела на него, широко распахнув глаза.

– Почему?

– Еще чуть-чуть – и я отказываюсь отвечать за последствия. – Клемент за подбородок поднял голову Роберты. – Все настолько замечательно, что инстинкты требуют затащить тебя в постель. Но, черт возьми, Роберта, я всегда боюсь ошибиться с тобой!

– Не на сей раз, – невольно вырвалось у нее.

Клемент застыл.

– Что?

– Мне по буквам сказать? – не без едкости произнесла Роберта. – Ты ведь и сам видишь, чего я хочу!

– А потом? – спросил он. – Потом я отвезу тебя домой и мы будем вести себя так, будто ничего не случилось, да? Ты знаешь, как я к тебе отношусь. А что ты чувствуешь ко мне?

– Я плохо понимаю себя, – медленно произнесла Роберта. – Тут дело в аппетите…

Клемент непонимающе уставился на нее.

– В аппетите?

– Все женщины, которых я знаю, влюбившись, перестают есть и беспрерывно щебечут, какой их избранник замечательный. – Роберта глубоко вздохнула. – У меня не так. С тобой, я хочу сказать.

Клемент отодвинулся на другой конец софы.

– А как у тебя было раньше? – спросил он. – Ты теряла аппетит из-за других мужчин?

– Нет. Но раньше я и не влюблялась. – Роберта сглотнула. – Наверное, я все же люблю тебя: ведь я ужасно по тебе скучаю и счастлива всегда, когда ты рядом. – Она нежно улыбнулась Клементу. – Не знаю, что еще сказать.

– Нет, Роберта, знаешь!

Молодая женщина облизнула пересохшие губы.

– Хочешь сказать, что не станешь заниматься со мной любовью, если я не поощрю тебя?

– Дело не в этом! – пылко возразил Клемент. – Вообще-то, моя выдержка достойна удивления. Но мне нужно от тебя… кое-что еще.

Роберта молча посмотрела на него, потом снова облизнула губы и выпалила:

– Я… я, должно быть, люблю тебя, Клемент.

– Еще раз скажи, – потребовал он, придвигаясь ближе.

– Я люблю тебя, – прошептала Роберта. – Сколько раз мне это повторить?

– Каждый день до конца твоей жизни, – ответил Клемент, обнял ее и поцеловал так, что Роберту покинули все сомнения.

10

Прошло немало времени, прежде чем к Роберте вернулась способность соображать здраво. Но, едва переведя дух, она улыбнулась Клементу не без вызова.

– Как насчет твоего предложения?

Он, тяжело дыша, посмотрел на нее затуманенным взглядом.

– О чем это ты?

– О твоей постели.

Глаза Клемента вспыхнули как два угля.

– Неужели вы собираетесь спать со мной, мисс Бринсли?

– Нет!

– Нет?

Роберта улыбнулась.

– Я уже выспалась.

Тогда Клемент поцеловал ее крепко и горячо.

– Вот теперь я должен взять тебя на руки и отнести в эту самую постели. Однако…

– Я слишком тяжелая… – вздохнула Роберта, когда Клемент встал и, выключив огонь в камине, поднял ее.

– Ответ неправильный, – сказал он, вынося ее на руках из гостиной.

Клемент поставил Роберту на ноги у начала крутой винтовой лесенки.

– Если я понесу тебя по ней на руках, мы оба будем в синяках, когда доберемся до спальни…

– Тогда я лучше пойду своими ногами, – сказала Роберта и дерзко улыбнулась. – И не просто пойду, а побегу!

И она рванула наверх с такой скоростью, что, если бы не Клемент, который следовал за ней по пятам, непременно упала бы, споткнувшись о верхнюю ступеньку.

– Осторожно, – сказал он, прижимая Роберту к себе. – Я хочу вас не по частям, мисс Бринсли, а целиком.

Он на руках внес ее в спальню и уложил на широченную кровать. Затем опустился рядом на колени и начал расстегивать ее брюки.

Оранжевые стены спальни, казалось, источали тепло, и Роберта ощутила, что кровь начинает быстрее бежать по жилам. Искусные руки не торопясь раздевали ее; процесс замедлялся еще и тем, что Клемент целовал каждый кусочек ее обнажающегося тела. Так что к тому времени, когда он стащил с нее кружевные трусики, надетые специально в предвидении подобного случая, – Роберта покраснела, вспомнив об этом, – молодая женщина уже сгорала от страсти.

Клемент поднялся на ноги, чтобы раздеться. Срывая одежду, он не сводил глаз с Роберты, и от одного этого она чувствовала, что внутри нее что-то тает, грудь наливается, а кожа начинает пылать. Она протянула руки ему навстречу…

Роберта наслаждалась тяжестью его тела, прикосновением его рук и губ. Клемент хрипло шептал слова, от которых сердце ее билось чаще, а потом его губы скользнули по шее, по груди, по животу, потом еще ниже… И тут Роберта задохнулась, ошеломленная наслаждением, переполнившим ее. Тогда Клемент сильнее сжал ее в объятиях и потребовал:

– Посмотри на меня, Роберта.

Она медленно подняла веки.

– Это нечестно… Раньше я и помыслить о таком не решалась, – призналась Роберта и кончиком языка провела по плечу Клемента.

Он как-то по-хозяйски улыбнулся, отводя пряди с ее разгоряченного лица.

– А теперь?

– Теперь все иначе.

– И почему же?

– Наверное, потому что я люблю тебя.

– Вы достойны высшего балла, мисс Бринсли!

– А получится ли у вас, мистер Кларенс, достигнуть того же ошеломляющего результата более традиционным способом? – прошептала Роберта. – Результата для нас обоих?

– Сейчас тоже было для нас обоих, – уверил ее Клемент. – Но будет еще лучше.

Удерживая ее руки раскинутыми в стороны, он одновременно впился в губы Роберты и вошел в ее тело, которое с таким восторгом откликнулось на это вторжение, что Клемент замер на мгновение.

– Милая… – прошептал он и спрятал лицо на ее груди.

Потом снова начал двигаться – медленно, осторожно. Но Роберта выгибалась под ним в такой бессловесной, но внятной мольбе, что Клемент, уступив, убыстрил ритм, который довольно скоро привел к развязке, доставившей обоим ни с чем не сравнимое удовольствие.

Накрыв себя и Роберту покрывалом, Клемент положил ее голову себе на плечо.

– У тебя удивленный вид, – сказал он через некоторое время, гладя ее по волосам.

– Нелегко поверить…

– Во что?

– Что я занималась любовью с самим Клементом Кларенсом.

– Твоим самым главным врагом.

– Уже нет. – Роберта посмотрела Клементу в глаза. – Или я была недостаточно откровенна?

Он прищурился.

– А вдруг это был просто порыв неконтролируемой страсти?

Роберта обиженно надулась.

– Так, значит, ты тоже говорил мне неправду?

– Нет. Я ведь уже объяснял тебе, милая, что всегда говорю то, что думаю.

Тогда Роберта вздохнула и теснее прижалась к нему.

– Ужасно дурно с моей стороны, но… Ты действительно не говорил ничего подобного ни Дженис, ни тем, кто был до нее? В аналогичной ситуации, я имею в виду?

– Никогда! – рявкнул Клемент и слегка встряхнул Роберту. – А ты – твоему владельцу галереи?

– Да нет же! Сколько повторять: у нас с ним не такие отношения. Были… И вообще я никому никогда не признавалась в любви.

– Как же так?

– Просто я ни разу еще не влюблялась.

Клемент прерывисто вздохнул и крепко, до хруста в ребрах, сжал Роберту.

– Вот и я тоже. Ладно, теперь, когда мы разобрались с прошлым, давай решим, что делать с будущим.

Роберта напряглась: не очень-то ей понравилась эта фраза.

– А что именно ты имеешь в виду? – осторожно спросила она.

Клемент приподнял голову.

– Послушай-ка.

Роберта тоже приподняла голову: в доме было тихо, только дождевые капли неистово барабанили по крыше.

– Ничего не слышу, только дождь идет.

– Вот именно. – Клемент уложил ее обратно на подушку, а сам, опершись на локоть, стал смотреть на Роберту. – Ты ведь не захочешь ехать к себе под таким ливнем?

Роберта поежилась от одной этой мысли.

– Но мне надо, – жалобно произнесла она.

Клемент положил голову на подушку рядом с головой Роберты и привлек к себе молодую женщину.

– Останься со мной.

– Да я и сама хочу…

– Тогда в чем же дело?

– В доме никого не будет ночью…

– Ну и что? Сигнализация работает, свет включен, у входа стоит машина. Для стороннего наблюдателя – если только найдется кому бродить в вашем медвежьем углу в этакую погоду – все выглядит так, будто ты дома. – Клемент начал целовать ее, уговаривая. – Останься, милая. Я отвезу тебя завтра.

– Но ведь Мэган придется ночевать одной, – подразнила его Роберта.

– Что же делать, – вздохнул Клемент. – К тому же бедняжка Мэган давно умерла. А мы с тобой пока живы, милая. Останься.

Трепеща от прикосновения горячих нежных рук, Роберта была готова согласиться на любое предложение Клемента Кларенса, желая только одного – подольше не покидать его объятий…

Проснулась Роберта в одиночестве. Несколько мгновений, глядя на роскошное широкое ложе, никак не могла сообразить, где находится: все, что она видела, совершенно не походило на убожество Финьюкейн-фарм. Клемент! Она рывком села в постели, чувствуя, как щеки заливает румянец.

Роберта провела руками по спутанным волосам и соскользнула с кровати, испуганно покосившись на свое отражение в зеркале. Накинув в качестве халата валявшуюся тут же рубашку, Роберта поспешила в ванную.

Вернувшись в спальню, она обнаружила там Клемента, сидящего на кровати, одетого в махровый халат и пьющего шампанское. Оглядев Роберту с головы до ног, он заметил:

– До чего у тебя сексуальный вид, мой ангел!

– Просто мужская сорочка, – возразила Роберта, усаживаясь рядом с Клементом.

– Честное слово, мужчина в такой сорочке выглядит совсем не так соблазнительно, – уверил он Роберту и протянул ей бокал. – Думаю, по такому случаю следует произнести тост.

– За что будем пить? – спросила она.

– За нас.

– За нас, – эхом повторила Роберта и лукаво улыбнулась. – Какой упадок нравов – пить шампанское в три часа ночи, мистер Кларенс!

Клемент улыбнулся в ответ не менее лукаво.

– Но ведь вкусно же!

Он обнял Роберту за талию. В желудке у нее весьма неромантично заурчало, и Клемент рассмеялся.

– Только не говори мне, что опять хочешь есть!

Роберта потерлась щекой о его плечо.

– Увы, но я всегда хочу есть, когда ты рядом.

– Это потому что тебе хорошо со мной. Да и предыдущие наши… занятия стимулируют аппетит. Чего тебе хочется?

– Неважно чего, главное, чтобы оно сочеталось с шампанским.

– Понятно. Ложись обратно, а я пойду поищу съестного.

Клемент поставил бокал на прикроватный столик, одарил Роберту поцелуем и насвистывая вышел из спальни.

Он счастлив, с нежностью подумала Роберта. Да и сама я тоже. Молодая женщина снова посмотрела в зеркало: оттуда смотрело лицо, совсем непохожее на то, которое она привыкла видеть в собственном зеркале. Из глаз исчезла тревога, они сияли необычным светом. Неужели так любовь влияет на человека? Теперь Роберта точно знала, что дело не только в сексе, – хотя у нее и секса такого не было.

Она встала, чтобы прибрать постель. И к тому времени, когда в дверях снова возник Клемент с блюдом сандвичей в руках, Роберта уже сидела, опираясь о подушки.

– Надеюсь, ты любишь копченую лососину. – Он подал ей блюдо и достал из кармана салфетки. – Очень хорошо с шампанским.

Скинув халат, он голым нырнул в постель с таким видом, будто это самое обычное для него дело.

– Вот-вот, опять же о нравах, – откликнулась Роберта, счастливо улыбаясь. – А копченую лососину я люблю.

Да и все остальное: дом, спальню. И, что более важно, самого Клемента Кларенса.

– Ты опять задумалась, милая, – произнес он, откусывая от сандвича. – О чем?

– Подумала, что это самый счастливый день – и ночь – в моей жизни, – просто ответила Роберта.

Клемент поглядел на нее очень серьезно.

– Правда?

– Как говорит один очень близкий мне человек: я всегда говорю то, что думаю, – сказала она, заслужив благодарный поцелуй.

Они доели сандвичи, выпили еще по бокалу шампанского. Потом Клемент вылез из постели, чтобы убрать блюдо и бокалы, совершенно не обращая внимания на собственную наготу. Вернулся в кровать и заключил Роберту в объятия.

– Спи, мой ангел, – ласково сказал он, и Роберта улыбнулась в ответ.

– Разве ты устал?

Клемент поразмыслил.

– Должен бы, но нет, не устал.

– Вот и я тоже.

– Мне что, спеть тебе колыбельную? Или рассказать сказку?

Роберта вздохнула.

– Я уже вышла из того возраста, когда слушают сказки на ночь.

Клемент начал расстегивать на ней рубашку.

– Тогда остается только одно средство, – прошептал он.

– О да, пожалуйста, – прошептала в ответ Роберта, и Клемент со смешком выключил свет.

Он привез Роберту домой только к полудню воскресенья. Как и предсказывали, погода наладилась: когда они под лучами яркого солнца подъехали к Финьюкейн-фарм, на дороге не осталось никаких луж. Роберта, довольная тем, что никто не ограбил дом, пока она замечательно проводила время в Братер-коле, побежала наверх переодеться и выключить свет.

Потом, пока Клемент чистил картошку, Роберта готовила фирменных цыплят с чесноком и розмарином. За работой они говорили не умолкая, словно стремясь восполнить пробелы в своих знаниях друг о друге.

После обеда отправились гулять по полям и перелескам, окружающим Финьюкейн-фарм, а вечер провели перед телевизором. Роберта уснула, положив голову на плечо Клементу, и ему пришлось разбудить ее, чтобы отвести в спальню.

– Ох, извини меня ради Бога, – пробормотала Роберта и зевнула, как котенок.

Клемент рассмеялся.

– Иди укладывайся в постельку, а потом я приду и поцелую тебя на ночь. Раз уж ты хочешь спать тут одна. Не бойся, я все закрою и включу.