Текст книги "«Ж» - значит жертва (ЛП)"
Автор книги: Сью Графтон
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Глава 13
Не прошло и десяти минут после моего возвращения из прачечной, как я услышала стук в дверь. Это была Фелисия Клифтон.
– Приятный сюрприз. Заходите.
Она вошла, протягивая руку, чтобы успокоиться. Она была очень расстроена и дрожала.
– Фелисия, что случилось? Что-то с Паджи?
Она молча кивнула. Я закрыла за ней дверь, сказав: – Здесь вы в безопасности. Успокойтесь.
Фелисия упала на стул. – Они позвонили в семь. Они думают, это он. Им нужно, чтобы кто-то посмотрел, но я не могу. Они велели мне придти.
– Куда? В отдел шерифа в городе?
Она кивнула. – Это плохо. Его нет несколько дней. Если бы он был ранен, они бы не вызвали меня туда, правда?
– Вы ничего точно не знаете. Они звонили вам на работу?
– Я еще была дома. Даже не знаю, как добралась сюда.
– Мы поедем вместе. Оставьте вашу машину, где она есть, поедем на моей. Только возьму свои вещи.
С курткой и сумкой в руке, я выпустила Фелисию и захлопнула за нами дверь. Открыла ей дверцу, обогнула машину и села за руль.
Когда мы вошли в отделение, я усадила Фелисию на деревянную скамью в коридоре, а сама зашла в офис. Я объяснила дежурному, кто такая Фелисия и почему мы здесь. Он передал меня детективу Лэссетеру, который появился из глубины офиса. Ему было за сорок, чисто выбритый, аккуратно подстриженный, с ранней сединой. Одет в обычную одежду, под серой спортивной курткой видна кобура. Он говорил негромко. – Нам позвонила женщина, которая живет у шоссе 78, шесть километров от Хэзелвуд Спрингс. Вы знаете это место?
– Я знаю участок дороги, о котором вы говорите.
– На холмах, поблизости от ее дома, живут койоты, поэтому она держит свою собаку в доме, если она сама не во дворе и не может приглядывать за ней. Вчера собака убежала. Ее не было всю ночь, а когда она вернулась утром, то притащила кость. Руку, вообще-то. Дежурный вспомнил звонок Фелисии насчет Седрика. Большинство из нас его знают, но мы хотим, чтобы посмотрел кто-нибудь еще.
– Я с ним встречалась только один раз и не уверена, что узнаю его руку. Если только это не та, что с татуировкой.
– У нас сохранилось постановление об его аресте в 1981. Там, вместе с его фотографией, есть описание его татуировки, которая, кажется, совпадает.
– Можете вы снять отпечатки пальцев?
– Большая часть пальцев пожеваны, но мы попробуем.
– Где же все остальное?
– Это все. Мы не знаем.
Я уставилась на него, моргая, пораженная идеей, которая только что пришла мне в голову.
– Кажется, я знаю.
Я вспомнила звук хлопающего на ветру пластика и койота, неторопливо отрывающего плоть от того, что я тогда подумала, было недавно убито.
– Я думаю, он в Тули-Белли.
Мы с Фелисией целый час сидели в машине, с подветреной стороны заброшенного комплекса. Сейчас запах разлагающейся плоти был безошибочным. Мы ждали, пока коронер осмотрит останки.
В конце концов, детектив Лэсситер подошел к машине и спросил Фелисию, не хочет ли она взглянуть на тело. – Он не в очень хорошей форме, но вы имеете право его увидеть.
Фелисия взглянула на меня: – Идите вы. Я не буду смотреть, если все так плохо.
Тело Паджи было покрыто темным пластиковым покрывалом, закрепленным камнями, и положено в небольшое углубление, прямо перед тем домом, который я осматривала.
Взгляда, который я бросила на тело, было достаточно, чтобы убедиться, что это Паджи. Ничего удивительного. Причиной смерти была грубо-насильственная травма: несколько ударов по голове, которые раздробили череп.
– Как насчет орудия убийства?
– Мы сейчас его ищем.
Время смерти нельзя было установить сразу. Фелисия последний раз видела Паджи в пятницу вечером, между 9.30 и 10.00. Он мог быть убит той ночью, хотя неясно, как он попал в Тули-Белли. Кто-то подобрал его в Креозоте и привез сюда – наверное, кто-то, кому он доверял, иначе он бы не согласился ехать.
Участок был огорожен. Детектив Лэсситер организовал полицейских, и они начали обследование в поисках добавочных костей и частей тела, так же, как орудия убийства и других улик, которые мог оставить убийца.
Я наблюдала обследование места преступления, как будто это было кино, которое я уже смотрела. Я избегала мыслей о койотах и о звуках, которые слышала два раза, когда побывала в Тули-Белли. Я не сомневалась, что Паджи тогда уже был мертв. Факт, что он был убит здесь, поддерживал мои подозрения, что Чарис была тоже убита в этом месте.
В два часа детектив Лэсситер снова направился к нам. Я вышла из машины и встретила его.
– Они готовы перевозить тело. Фелисия может позвонить в морг в Кворуме. После вскрытия мы отдадим тело туда, если она не сделает других распоряжений.
– Хорошо.
– Вы здесь со Стэси Олифантом?
– Верно. Сейчас они с лейтенантом Доланом возвращаются в Санта-Терезу. Я должна была последовать за ними, но, в связи с обстоятельствами, остаюсь.
– Мы будем исходить из предположения, что два убийства связаны между собой, если только не убедимся в обратном. Я думаю, Санта-Тереза захочет прислать сюда пару своих ребят.
– Скорее всего. – Я рассказала ему, что привело нас в Кворум, и что мы узнали. Так как Стэси поделился примерно той же информацией, я сделала упор на детали, о которых он не слышал. Фрэнки Миракл был главным.
– Мы с лейтенантом Доланом заезжали к его бывшей жене в Пичес, по пути сюда. Ее зовут Иона Мэтис.
– Мы знаем о ней.
– Ее мать сказала, что Иона поехала к Фрэнки в Санта-Терезу, как только мы уехали. Я думаю, что он приехал с ней обратно, но не уверена. Она утверждает, что он в пятницу вечером был на работе в Санта-Терезе.
– Это легко проверить. Вы знаете, где он работает?
– Нет, но я уверена, что Стэси или Долан узнают. Может быть, вы захотите поговорить с Ионой. Она звонила Паджи вечером в четверг и была очень сердита, как сказала Фелисия.
Фелисия не знает, ушел ли Паджи поздно вечером в пятницу, или рано утром в субботу.
Она говорила, что кто-то звонил до Ионы, но понятия не имеет, кто это был. Паджи сам снял трубку.
– Я поговорю с Ионой. Где вы будете?
Я сказала, где остановилась. – Я позвоню ребятам сразу, как вернусь в мотель. Это дело с Паджи будет ударом. Я уверена, Стэси говорил вам, что его отпечатки нашли в «Мустанге».
Мы все думали, что он или сам ее убил, или знал, кто это сделал. Сейчас это выглядит так, что кто-то убил его, чтобы заткнуть ему рот.
– Обратная сторона помощи преступнику. Пока что, дайте нам знать, если будет что-то новое.
Я отвезла Фелисию назад к мотелю. Она сидела тихо, опираясь головой на спинку сиденья, с полузакрытыми глазами. Теперь, когда она знала самое плохое, в ее реакции было что-то пассивное. Смирение, которое она, должно быть, скрывала годами, ожидая удара.
Я сказала: – Не вините себя. Паджи делал свой выбор. Вы за это не отвечаете.
– Знаете, что? Мне все равно, что он делал. Он был честен со мной. Может, он и жил за мой счет, но никогда не обдирал меня, понимаете? Он мой маленький братишка и я любила его.
У мотеля я остановилась около ее машины. Мы обе вышли и я обняла ее.
– Вы сможете вести машину?
– Да, конечно.
– Я вам завтра позвоню.
– Спасибо, я буду рада.
Я вошла в свою комнату. Уборщица пришла и ушла, так что мои полотенца были свежими и постель аккуратно застелена. Я позвонила по номеру Долана и оставила сообщение с просьбой кому-нибудь из них позвонить мне, как только они приедут.
Было три часа и даже если они останавливались пообедать, они должны приехать в Санта-Терезу в течение часа. Я не решилась выйти из комнаты, боясь пропустить звонок. Я сняла туфли и скользнула под одеяло. Мне было тепло. В комнате было тихо. Я почувствовала, что проваливаюсь в сон, так что, когда телефон наконец зазвонил, я подпрыгнула. Это был Долан.
Я села. – Как доехали? У тебя усталый голос.
– Я чувствовал себя и бодрее. Стэси привез меня полчаса назад. Он помчался в отдел шерифа, поговорить с Манделом. На обратном пути он хочет заехать к себе и забрать вещи.
– Он поживет у тебя?
– Временно. У него заканчивается договор аренды и он должен выехать до конца месяца. Он полагал, что к тому времени будет уже в могиле. Я спросил, не хочет ли он пожить здесь, пока найдет себе что-нибудь.
– Хорошо. Вам обоим будет лучше, если только вы сможете не собачиться.
Долан засмеялся. – Мы не собачимся. Мы не сходимся во мнениях. Как там у тебя? Сумела развлечься?
– Смешно, что ты спросил. – И я рассказала о смерти Паджи. В середине моего рассказа Долан сказал: – Стэси пришел. Я хочу рассказать ему об этом.
Он прикрыл трубку ладонью и ввел Стэси в курс дела. Даже в этой приглушенной форме я слышала, как Стэси ругался.
Он взял у Долана трубку. – Это последний раз, когда я оставил тебя одну. Что за черт там происходит?
– Ты знаешь столько же, сколько я.
У него был свой набор вопросов насчет Паджи, а потом мы поговорили о Фрэнки. Стэси сказал, что они сделают все, что смогут, чтобы за ним проследить и посмотреть, что он может сказать о своем местопребывании с утра пятницы.
– У нас хорошие новости. Данные о зубах Чарис совпадают с Джейн Доу, так что хоть это мы доказали. Эксперты клянутся, что волосы, которые мы нашли, тоже ее.
– Когда ты планируешь ехать обратно?
– Как только смогу. Выеду в ту минуту, когда здесь все будет под контролем.
Я услышала, как Долан что-то говорит.
– Да, точно. Долан оставил свой пистолет в багажнике. Он хочет убедиться, что пистолет еще там.
– Что он хочет, чтобы я с ним сделала?
– Он просит только вернуть ему пистолет, как только приедешь домой.
Положив трубку, я почитала около часа, а потом заказала пиццу. Мне не хотелось идти куда-то одной, чтобы съесть что-нибудь нормальное. Обычно я люблю есть в ресторанах в одиночестве. Убийство Паджи выбило меня из колеи. Одно дело – расследовать убийство, случившееся восемнадцать лет назад. Что бы ни случилось, время предоставило длинный успокаивающий период. Жизнь продолжалась. Я думала, что нет причины убивать снова, но смерть Паджи сделала очевидным, насколько я ошибалась. Все прошедшие годы кто-то наслаждался жизнью, построенной на лжи. Теперь появились мы, угрожая статус кво.
Я поужинала и выбросила коробку. Посмотрела пару телепередач. В девять часов я решила, что могу с таким же успехом поработать. Села за стол и открыла ящик.
Вещи были передвинуты.
Последний раз я делала заметки в субботу днем. Мы со Стэси ездили в Креозот, остановившись на обратном пути в Тули-Белли. Я поговорила по телефону с Бетти Пакетт из Локаби, потом приняла душ, оделась и начала заполнять карточки. Потом перехватила их резинкой и убрала в ящик, поверх папки с делом. Теперь они лежали под ней.
Я взяла ручку и использовала ее, чтобы поднять уголок папки и выдвинуть карточки. Я оставляла верхнюю карточку перевернутой, как напоминание себе поговорить еще раз с Медорой Сандерс. Теперь она была повернута как все остальные.
Кто-то заглядывал в дело и читал мои карточки.
Я вскочила так резко, как будто через сиденье стула пропустили ток. Обошла комнату осторожно изучая каждый квадратный метр. Кроме того, что лежало в ящике, все было на своих местах. Уборщица наводила порядок? Если так, почему бы она стала останавливаться и читать мои карточки?
Если это не уборщица, то как он вошел? Дверь была заперта. Я обследовала замок и не нашла следов взлома. Окна были закрыты на защелки изнутри и не показывали признаков вмешательства.
С другой стороны, войти было легко. Когда уборщица убирала комнату в субботу, она могла оставить дверь нараспашку. Она могла слушать музыку, пока чистила унитаз и раковину.
Любой мог войти и обыскать стол, котрый находится прямо у двери. В моих записях отражено все, что я знаю о деле и все, что я считаю с ним связанным. Прочитав их, кто-то мог узнать, где я была, с кем говорила и что собираюсь делать.
Я вернулась к столу. Изучила стопку карточек с именем Медоры наверху. Я не думала, что она знает что-то, что не сказала мне раньше, но, может быть, стоит с ней поговорить.
Я думала позвонить детективу Лэсситеру или кому-нибудь еще из офиса шерифа, но что я скажу? Что мои карточки передвинули на сантиметр?
Я взяла сумку и куртку, приготовившись выйти, почти дошла до двери, когда кое-что пришло мне в голову. Я забрала дело об убийстве и каталожные карточки. Заперла свои ценности в багажнике и поехала к Медоре. Меня ободрял образ долановского смит и вессона в багажнике.
Ночь была холодной и ветреной, но поездка была такой короткой, что в машине не успело заработать отопление. Я остановилась на подъездной дорожке. Дом был темным, кроме лампы в гостиной. Пройдя через полосу травы, я поняла, что входная дверь стоит открытой.
Я постучала в косяк. – Медора?
Ни звука.
Мне не нравилась идея вторжения без спроса, но это было странно, особенно в свете подозрений о вторжении в мою комнату. Я толкнула дверь и отпустила, закрыв ее за собой.
Комната была темной, за исключением маленькой настольной лампы. Я увидела на диване Медору, она лежала на спине, руки сложены на груди. Она храпела, каждый ее выдох был наполнен парами алкоголя.
По дому гулял сквозняк. Я прошла в кухню и включила свет. Задняя дверь была открыта, создавая вентиляцию, которая выдула из комнат все тепло. Окна были закрыты на защелки.
Мусорное ведро переполнено, но, несмотря на беспорядок, не казалось, что что-то было нарушено. Я закрыла и заперла заднюю дверь.
Вернулась в гостиную и наклонилась к Медоре. – Медора, это Кинси. С вами все в порядке?
Она не пошевелилась.
Ничего. Я легонько потрясла ее, но реакции не было. Я потрясла ее снова. Она издала хрюкающий звук, но больше никак не реагировала. Я поискала телефон и наконец нашла его в кухне. Разыскала в телефонной книге номер Джастин и позвонила ей.
– Джастин, это Кинси. Извините, что беспокою, но я сейчас заехала к вашей маме и нашла обе двери открытыми. Она, кажется, без сознания. Ничего страшного, но я не могу ее разбудить. Вы можете приехать?
– Черт. Сейчас буду.
Она бросила трубку. Я вернулась к дивану. Взяла руку Медоры и похлопала по ней.
– Медора, просыпайтесь. Вы можете проснуться?
Она с трудом приоткрыла глаза.
– Это я, Кинси. Вы меня слышите?
Она пробормотала что-то непонятное.
– Давайте будем просыпаться, ладно? Я подсунула руку ей под голову. Она приподнялась на локте, что дало мне возможность усадить ее.
– Что случилось?
– Не знаю, Медора. Вы что-нибудь принимали?
– Я спала.
– Я знаю, что вы спали, но у вас обе двери были нараспашку, и я волновалась за вас. Вы принимали лекарства?
– Раньше.
– Сколько? Покажите, что вы приняли. Вот это?
– И другие тоже.
Я проверила наклейки на бутылочках: валиум, тайленол с кодеином, перкосет, занакс.
– Это плохая идея, особенно, если вы выпили.
– В таком случае, я вообще ничего не могу принимать. Я пью каждый день. – Она улыбнулась моей глупости. Но когда через пятнадцать минут появилась Джастин, Медора стала бодрее.
Джастин сбросила куртку и сказала: – Извините, что так долго, но я ждала Корнелла. В конце концов позвонила соседке и она пришла посидеть с девочками.
Медора смотрела на дочь с виноватым видом. – Я не просила ее звонить.
Джастин села рядом с матерью и взяла ее за руку. – Сколько раз мы это проходили, мама?
– Я выпила всего одну порцию и обезболивающую таблетку.
– Я уверена. Сколько?
– Как обычно.
– Она говорит, что двери были нараспашку. Почему?
– Я закрывала. Правда. Я помню, что ты говорила.
– Давай уложим тебя в постель. – Ноги Медоры слегка заплетались.
Через пять минут Джастин вернулась, рефлекторно потирая руки.
– Честное слово, ей становится хуже. Не знаю, что с ней делать. Боже, здесь просто холодильник.
Она подошла к термостату. – Он выключен. Что она делает, пытается сэкономить деньги за отопление? Неудивительно, что она болеет. У нее была пневмония два месяца назад. – Джастин включила отопление. – В такие ветреные вечера двери распахиваются, если они не заперты. Она никогда не замечает.
– Вы можете посмотреть и убедиться, что ничего не пропало? Вдруг кто-то побывал здесь?
– Здесь нечего воровать.
– Я понимаю, но мне не нравится ощущение.
– Ладно. Вы можете тоже пройти со мной.
Она наклонилась и взяла бутылку виски и бутылочку с таблетками с кофейного столика.
Джастин обвела глазами кухню, пока выливала в раковину виски. Она высыпала таблетки в помойное ведро. – Здесь все в порядке. Свинарник, но ничего необычного.
Я следовала за ней, когда она заглядывала в ванную и во вторую спальню. Когда мы вернулись в гостиную, Джастин сказала: – Я слышала про Паджи. Это ужасно.
– Кто вам сказал?
– Тодд Чилтон позвонил. Он вспомнил, что я встречалась с Паджи и решил, что я должна знать. То, что он рассказал, отвратительно. Он говорит, что это вы обнаружили.
– Кто-нибудь заметил бы, рано или поздно, – сказала я думая о запахе.
– Зачем вы заходили?
– У меня был вопрос к вашей маме. Я знаю, это кажется незначительным, но мне интересно.
Когда я первый раз с ней беседовала, она говорила, что пошла в полицию в тот же день, как Чарис исчезла. Но, согласно полицейскому рапорту, она ждала неделю. Я надеялась, что Медора объяснит несоответствие.
– Она не сказала вам о записке?
– От Чарис? Нет, насколько я помню.
– Она, наверное, забыла упомянуть о ней. В записке говорилось, что Чарис решила навестить свою маму и вернется через три дня. Мы думали, что она появится, но прошла неделя, и мама начала волноваться. Тогда она пошла в полицию.
– Вы видели записку?
– Конечно. Она оставила ее на кровати.
– И почерк был ее?
– Насколько я могу сказать.
– Ваша мама сохранила ее?
– Я сомневаюсь. Зачем бы она это сделала?
– Не могли бы вы ее спросить?
Джастин вышла из гостиной и вернулась в спальню матери. Я могла слышать ее настойчивые вопросы и туманные ответы Медоры. Я слышала, как ящики открывались и закрывались. Вскоре Джастин вернулась. – Я не могу поверить. Она говорит, что сохранила записку, потому что не хотела, чтобы социальные службы обвинили ее в том, что Чарис исчезла. Если бы ее спросили, она могла показать записку, как доказательство, что Чарис ушла по собственной воле.
– Удивительно. Это здорово. Я хотела бы на нее взглянуть.
– Она не помнит, куда ее положила.
– Может быть, мы сможем посмотреть снова, когда она будет на ногах.
– Да, правильно. Слушайте, мне нужно вернуться к девочкам.
Я подождала, пока она убедилась, что задняя дверь закрыта. Она проверила замок на передней двери, повернула в закрытую позицию и захлопнула за нами. Вытащила из кармана куртки ключи от машины и направилась к своему форду седану, который она оставила позади машины Долана.
Я ехала в мотель, внимательно глядя в заднее зеркало. Зайдя в комнату, я потратила несколько минут, чтобы убедиться, что все в точности так, как я оставила. Настольная лампа была включена, и теплый свет делал комнату уютной. Окна были заперты и я убедилась, что шторы как следует задернуты. Потом я разделась и облачилась в футболку большого размера, которую использовала как ночнушку. Умылась, почистила зубы и скользнула в кровать. Я думала, что моя паранойя не даст мне заснуть, но, поскольку я человек совершенно неглубокий, уснула сразу же.
В 2.06 зазвонил телефон.
– Что?
– Кинси, это Иона. Фрэнки хочет с вами поговорить.
– О чем?
– О Паджи.
– Дай ему трубку.
– Он хочет встретиться.
Я перевернулась и включила настольную лампу.
– Почему ты мне звонишь среди ночи? Я сплю.
– Я бы позвонила раньше, но он только что сюда приехал.
– Куда сюда?
– В Кворум. Он хочет, чтобы мы с вами встретились в круглосуточной столовой. Она называется «Чау-чау».
Я закрыла глаза. – Не обижайся, но я ни за что не выйду из дома в такой час, чтобы поговорить с Фрэнки Мираклом.
– А если он придет к вам? Мы звоним из автомата. Это недалеко, квартал от вас.
– Почему он сам не позвонил?
– Он боится, что вы скажете нет.
– Он боится меня? Иона, этот парень – убийца. Ой, почему я с тобой спорю? Если хотите прийти, я открою окно и поговорю с ним через экран. Это все, что я могу предложить.
Повесив трубку, я надела свитер. Подумала немного и натянула джинсы. Теперь я могла видеть свет фар через шторы. Я выключила лампу и подошла к окну, наблюдая, как пикап Фрэнки остановился за две двери от моей. За рулем была Иона. Фрэнки вышел из машины.
Я смотрела, как он проверяет номера комнат, пока не дошел до моей.
Я приоткрыла окно. – Привет, Фрэнки.
– Привет. Можно войти?
– Нет.
– Да ладно. Я не могу стоять здесь. Холодно.
– Я знаю, что холодно. Ты хотел поговорить, я слушаю.
– Хорошо, – сказал он раздраженно. – Я слышал про Паджи. Я просто хотел, чтобы вы знали, что я тут совершенно ни при чем.
– Хорошо для тебя.
– Копы уже приходили – лейтенант Долан и его приятель.
– Стэси Олифант. Они хорошие ребята. Честные.
– Ненавижу копов. Я бы лучше поговорил с вами.
– Зачем? Я просто повернусь и задам те же вопросы, которые задавал лейтенант Долан.
– Вы хотите знать, где я был в пятницу ночью, верно? Я был в Санта-Терезе, работал в свою обычную смену. С одиннадцати до семи утра.
– Я думала, ты был здесь, с Ионой.
– Кто вам это сказал?
– Разве тебя не было с ней, когда она звонила Паджи в четверг вечером?
– Конечно, но в пятницу утром я уехал в Санта-Терезу.
– Кто-нибудь видел тебя на работе?
– Ночью я мою полы, а не развлекаю публику. Для начала, я работаю один. И во-вторых, даже если в здании кто-то был, откуда я это знаю? Так что никто меня не видел. Вы должны верить мне на слово, что я был там всю ночь.
– Ты проделал весь путь сюда, чтобы мне это сказать?
– Эй, я мог попросить ее предоставить мне алиби, что она бы запросто сделала, но я хочу играть честно.
– Хороший мальчик. Ну и что?
– Иона думает, что вы можете замолвить за меня словечко.
– Да ладно, Фрэнки, мое слово ничего не стоит.
– Эти копы к вам хорошо относятся.
– Конечно, ну и что? Я с удовольствием им все передам, но, поверь, без алиби моя поддержка не поможет.
– Но вы мне верите?
– Скажем так, ничего бы не сделало меня счастливей, чем то, что ты говоришь правду.
– Вы попробуете, ладно?
– Я позвоню лейтенанту Долану завтра. А сейчас, на твоем месте, я бы вернулась в город, пока твой куратор не поднял шум.
– Я так и сделаю. И спасибо.
– На здоровье.
Я закрыла окно и заперла на задвижку до того, как Фрэнки дошел до машины. Покачала головой. Совсем мальчишка. Крутой парень, которого я видела в первую встречу, исчез.
Что же касается его истории, я не знала, верить ему или нет.
Утром я поменяла комнату. Было слишком много людей, которые знали, где я нахожусь, и я не чувствовала себя в безопасности. Я выбрала безобидное место на втором этаже, посередине ряда комнат. Никаких автоматов со льдом или едой. Нет причины находиться здесь, если ты здесь не живешь. Я поставила машину Долана в ряду машин сбоку, так что невозможно было ассоциировать ее с моим местонахождением.
В 9.15 я позвонила Долану домой. Трубку взял Стэси. Я поделилась своим беспокойством по поводу того, что кто-то проник в мою комнату и как следует изучил мои записи. Он велел мне поменять комнату, что я уже сделала. Он сказал, что Долан пошел на прием к кардиологу. Я рассказала о доме Медоры, о записке и о ночном визите Фрэнки. Стэси велел мне быть осторожней.
– Как Долан себя чувствует?
– Хорошо. Лучше, чем я думал.
– Думаешь, вы уживетесь вместе?
– Присяжные еще обсуждают этот вопрос. Могло быть и хуже, хотя, если честно, этот парень – колоссальная зараза. Конечно, он то же самое говорит обо мне.
– Что делает вас идеальной парой. Лучшей, чем многие супружеские, которые я видела.
– Что там у вас нового?
– Я ничего не слышала после Тули-Белли вчера вечером, но я могу подъехать в отдел шерифа и поговорить с Лэсситером.
– Сделай это и перезвони. Я пытался с ним связаться, но не смог. А пока мы посмотрим, что можно выяснить о местонахождении Фрэнки в пятницу ночью.
– Передавай Долану привет. Я скучаю за вами, ребята.
– Ладно. А ты будь осторожна.
Я проехала несколько коротких кварталов до отдела шерифа. Там были только Тодд Чилтон и гражданский клерк.
– Я искала детектива Лэсситера, но вижу, что его здесь нет.
– Он в Тули-Белли. Коронер полагает, что Паджи убили монтировкой, которую не нашли. Детектив Лэсситер думает, что, возможно, она еще там.