Текст книги "«Ж» - значит жертва (ЛП)"

Автор книги: Сью Графтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 11

На выцветшем рекламном щите было написано: Роскошные кондоминиумы Тули-Белли.

Живи сегодня завтрашней жизнью.

Проект был амбициозным, излишне разрекламированным, чтобы вызвать покупательский бум. Я замедлила ход и свернула с шоссе на разрушающуюся четырехполосную дорогу, которая разделялась бетонными подставками для цветов, такими же пустыми, как окружающий ландшафт. Расстояния были обманчивы – чистый сухой воздух, вероятно, действовал как атмосферная линза. Комплекс, который, казалось, был в полукилометре, на самом деле оказался почти в двух с половиной.

Когда я, в конце концов, остановилась на грязной парковке и выключила мотор, недостроенные дома выглядели мрачно, как утесы. Ветер прибил к стенам кучи мусора.

Я вышла из машины. Постройки растянулись. Некоторые части были закончены. Вдали я видела, что серия фундаментов была залита, но плиты остались нетронутыми. На земле было множество следов протекторов, и я представила поток подростков, проскальзывающих в темноте, убегающих от сырой ночи в относительное тепло четырех стен.

В стороне, метрах в пятидесяти, растянулся на животе сухопарый серый пес, лениво отрывая от скелета плоть недавней жертвы. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я смотрю на койота. Он поглядел на меня без интереса, но все же поднялся и забрал свою призовую косточку, перед тем, как удалиться. Его цвет был так близок к приглушенным оттенкам пустыни, что он исчез, как видение.

Я повернулась к ближайшему дому и вошла в него. Окон не было, и двери были сняты с петель. Посетители не заходили далеко. В том, что должно было быть холлом, вдоль стен лежали матрасы, как в больничной палате.

Снаружи послышался шум. Я прислушалась, стараясь определить, что это. Похоже на хлопанье пластика. Я вошла в ближайшую дверь и рискнула пойти по коридору, внимательно глядя по сторонам. Никого не было. Я остановилась, успокаиваясь. Тогда до меня дошло то, что я должна была понять сразу: Тули– Белли было идеальным местом для убийства. Крики жертвы слышны не дальше ста метров. Если убийство произошло снаружи, любую кровь можно скрыть, перевернув землю с помощью лопаты. А если убийство произошло внутри, полы можно вымыть, а ковры закопать.

Я вернулась, стараясь не бежать, задерживая дыхание, пока не оказалась в безопасности, в машине. Стэси должен на это посмотреть.

Когда я вернулась в мотель, Стэси ходил туда-сюда перед моей дверью. Я решила, что он готов к очередному фаст-фуд кутежу, потому что не могла представить, что еще могло вызвать такое возбуждение. Увидев меня, он устремился к машине. Я опустила стекло.

Он оперся на дверцу, улыбаясь. – Я думал, ты никогда не вернешься. Знаешь что? Я счастлив, как никогда.

– Что случилось?

Стэси отодвинулся и я смогла выйти. – Звонил Джо Мандел. Техники нашли два набора скрытых отпечатков в «Мустанге»: одни на аварийном тормозе, на внутренней части запасного колеса и снаружи бардачка. Другие – на дорожной карте Калифорнии, которая валялась под передним сиденьем.

– Чьи отпечатки?

Стэси поморщился. – Перестань на меня давить и дай рассказать, как я хочу. Они сравнили оба набора с отпечатками Чарис, но они не совпали. Это моя теория, что она была уже мертва и лежала в багажнике. Все случайные отпечатки были исключены, и те, что остались, были ясны, как день. Мандел получил совпадение первого набора через пару минут.

Угадай, кто. Никогда не угадаешь.

– Фрэнки Миракл.

– Это то, что я сказал, но я ошибся. Угадывай дальше.

– Стэси, если ты сейчас же не скажешь…

– Паджи.

Я заморгала. – Ты думаешь, Паджи принимал в этом участие?

Стэси засмеялся. – Я еще не знаю, но это весьма вероятно. В этом есть смысл. Когда ты поговорила с Паджи в тюрьме, он должен был начать потеть. Он, наверное, думал, что дело забыто, но через восемнадцать лет оно возникло опять. Он не мог быть уверен в том, как много нам известно, или как близко мы подошли к тому, чтобы установить его причастность.

Он, должно быть, решил, что будет умнее обвинить кого-нибудь другого. Вот откуда он знал мелкие детали, чтобы рассказать свою историю. Это не значит, что он убил ее, но, думаю, он знает, кто.

– Он ловко это сделал. Помню, когда он рассказывал, что тело было завернуто в брезент, я подумала, что это только малая часть тюремных рассказов Фрэнки. То же самое с фактом, что ее закололи.

– Ты сама это не упоминала?

– Конечно, нет. Неудивительно, что он так боялся, что Фрэнки узнает. Фрэнки был бы в бешенстве, если бы подумал, что Паджи указал на него. Я понимаю, второй набор отпечатков был не Фрэнки?

– Нет. Обидно.

– Мне тоже. Я только что говорила с маляром, его зовут Ленни Рут. Он сказал, что они оба, Фрэнки и Паджи, работали у него в начале 1969. Через шесть месяцев Фрэнки ушел, это было примерно в середине июня. По-видимому, после этого он три недели работал в Блите.

Там он познакомился с Ионой Мэтис и женился на ней.

– Как насчет Паджи? Где он был?

– Не знаю, но могу вернуться и спросить.

– Так что, Рут поместил Фрэнки в Кворум в то же время, что Чарис?

– Не Кворум, а Блит, что достаточно близко. В конце июля, когда она исчезла, Фрэнки переехал в Венис, в четырех часах езды. Я уже склонялась к твоей версии, думала, что Фрэнки – наш парень, а теперь появился Паджи…

– Они могли быть замешаны вдвоем. Паджи сказал тебе, что они не были знакомы, но понятно, что это было вранье.

– Да, верно. Паджи знал Иону, так почему бы ему не знать Фрэнки? Она могла их познакомить. Или они познакомились как-нибудь по-другому.

– Ну, это не так важно, потому что второй набор отпечатков все равно не его.

Стэси нахмурился. – Погоди минутку. Мы торопимся с выводами. Мы помещаем Паджи в «Мустанг», когда девушка была убита, но он мог оставить там отпечатки в другое время. Был Паджи знаком с Макфи?

– Если он украл машину, неважно, знал он их или нет.

– Проблема в том, что если Паджи был знаком с Корнеллом или с кем-нибудь из них, у него мог быть разрешенный доступ к машине. Она вернулась в плохом состоянии. Руел мог попросить его загнать ее в гараж. Может быть много объяснений, почему его отпечатки там оказались.

– Допустим, они были знакомы.

– Я об этом и говорю.

– Но даже если они и были знакомы, все равно Паджи мог украсть «Мустанг». Когда его арестовали в Ломпоке, он голосовал на дороге. Он мог украсть машину, поехать в Ломпок, избвиться от тела и столкнуть машину в овраг.

– Почему бы нам не спросить его? Ты говорила, что сестра привезла его сюда, после того, как он вышел из тюрьмы. У тебя есть ее адрес?

– Нет, но мы можем узнать.

Мы узнали адрес Паджи в Креозоте от администратора окружной тюрьмы Санта-Терезы. По дороге по 78 шоссе, я указала на Тули-Белли и рассказала Стэси, что я видела. Как я и думала, он заинтересовался, и мы решили заехать туда, как только позволит время.

Дом сестры Паджи находился на улице А, около угла с Третьей, маленький кубик, стоящий на квадратном клочке газона. Изнутри слышалось жужжание пылесоса. Стэси постучал, и мы услышали, что пылесос выключили. Фелисия Клифтон открыла дверь, босая, одетая в джинсы и футболку, с пыльной тряпкой за поясом. Она была высокая, крупная, с рыжими волосами и голубой банданой, повязанной вокруг головы. Ее верхние и нижние веки были подведены. – Да?

– Мы ищем Фелисию Клифтон. Это вы?

– Да.

– Я Стэси Олифант из отдела шерифа Санта-Терезы, а это – Кинси Миллоун.

Фелисия закрыла глаза. – Если это насчет Седрика, я повешусь. Клянусь богом, повешусь.

– Он ничего не натворил, по крайней мере, насколько я знаю. Но мы хотели бы с ним поговорить, если он дома.

– Его нет. Он ушел поздно вечером, или рано утром, я не уверена, когда.

– Не возражаете, если мы зайдем?

– Думаю, я не могу держать вас во дворе.

Мы зашли прямо в гостиную. Пахло чистящими средствами.

– Садитесь, – пригласила Фелисия.

Стэси уселся на диван, я выбрала ярко-желтый пластиковый стул слева от него.

– Где вы работаете? – спросил Стэси, стараясь говорить дружелюбно.

– Я руковожу химчисткой. Всю жизнь этим занимаюсь – подчищаю за другими.

– Могу вообразить, что у вас были проблемы с Седриком.

– Ой, не стесняйтесь, зовите его Паджи. Его все так называют. Не знаю почему я настаиваю на Седрике. – Она села на пластиковый стул, такой же, как мой.

Стэси прочистил горло: – Вас только двое?

– Только мы. Наши родители разошлись, когда ему было полтора года. Мама сбежала. Папа спился и умер, немного больше двух лет назад. Мне было восемь, когда родился мой брат. От папаши не было никакой пользы, так что я растила его сама. Можете себе представить, как это было.

– Тяжелая работа в таком возрасте.

– Должно быть, я все делала не очень хорошо, потому что у Седрика были проблемы с тех пор, как ему исполнилось девять. Я знаю, мне нужно перестать спасать его, от этого никакого толка.

Я спросила: – Чем он занимался, после того, как вышел из тюрьмы?

– Тем же самым, чем он обычно занимается. Пьет, курит, берет у меня деньги и валяется на своей заднице.

– Он не ищет работу?

– Говорит, что ищет, но в этом городе особенно нечем заняться. Это только вопрос времени, перед тем, как он снова попадется. Передать, чтобы он позвонил вам, когда вернется?

– Было бы прекрасно.

– Можете написать номер на обложке «Космополитен». Я их никогда не выбрасываю.

Стэси написал на обложке журнала наши имена, название мотеля, номер телефона и номера наших комнат.

– Когда он уходит, вы знаете, куда? Мы могли бы попробовать сами его разыскать.

– Здесь есть таверна, просто маленькая забегаловка, на Вайн. Можете поискать там.

– С кем он проводит время?

– Я их не знаю. В четверг вечером ему пару раз звонили. Насчет первого я не знаю, он сам взял трубку. Во второй раз я ответила, и это оказалась женщина, с которой он встречался давным-давно.

– Не Иона Мэтис? – спросила я.

– Она самая. Вы ее знаете?

– Я с ней познакомилась несколько дней назад.

– Она хорошая. Жалко, что он с ней не остался.

– Почему она звонила?

– Не знаю, но она, должно быть, сердилась, потому что я слышала, что он оправдывался, как сумасшедший, клялся так и сяк, что он не делал того, за что она так разозлилась. Потом трубку взял какой-то парень и все началось сначала.

– Фрэнки Миракл?

– Может быть. Наверное. Я не очень прислушивалась. Телефон на кухне. По телевизору как раз шла моя любимая передача, так что я встала и закрыла дверь.

– После звонка он ничего не говорил?

– Нет. Но он и так мне не говорит половины того, что делает.

– Мне это не нравится, – сказала я, когда мы сели в машину. Давайте поищем заправку, там должен быть телефон-автомат.

– Кому ты хочешь звонить?

– Аннетт в Пичес. Маме Ионы.

Стэси остановился у Арко. Через пару минут я разговаривала с Аннетт.

– Здравствуйте, Аннетт. Это Кинси Миллоун. У меня вопрос к Ионе. Она сегодня работает?

– Милая, я бы этого хотела. Она уехала из Пичес сразу после вас и отправилась прямо в Санта-Терезу. Она позже мне позвонила, чтобы сказать, что она у Фрэнка. Не могу поверить, что моя собственная плоть и кровь такая дура. Я говорила ей держаться от него подальше.

– Последнее, что я слышала, он даже не знал, где она.

– Детка, это я все прохлопала. Теперь я узнала, что она общалась с ним все время, что он был в тюрьме. Они разговаривали по телефону почти каждый день.

– Почему она к нему помчалась?

– Вы не знаете, как она его защищает. Она уверена, что он не имел никакого отношения к смерти другой девушки, той, о которой вы спрашивали. Если он имел, она будет первой, кто обеспечит ему алиби.

– Она может это сделать?

– Иона убеждена, что всему есть объяснение. Думаю, она поехала, чтобы узнать, где он был те два дня. Я знаю, что она беспокоилась насчет каменоломни, куда выбросили девушку.

– Почему Иона беспокоилась об этом?

– Она хорошо знает это место. Она играла там в детстве. У нас в тех краях живут родственники, и Иона ездила туда каждое лето. Они с двоюродными братьями ездили к каменоломне на велосипедах и кидались камнями.

– Почему вы не рассказали лейтенанту Долану?

– Я об этом не подумала.

– Она упоминала Паджи?

– В связи с чем?

– Мне интересно, говорила ли она что-нибудь Фрэнки о нем.

– Ну, должна была. Знаете, Паджи и Фрэнки были вместе в тюрьме, как раз в то самое время.

Она узнала, что Паджи трепался насчет Фрэнки, надеясь выговорить что-то для себя.

– Это неправда. Никакого договора не было. Послушайте, сделайте мне одолжение. Если она позвонит, попросите ее позвонить мне? Я в Кворуме, в мотеле Оушен Вью, комната 125.

– Я не жду от нее звонка, но если позвонит, буду счастлива передать ей. Конечно, вы к ней ближе, чем я.

– Простите?

– Она в Креозоте. Она отправилась искать Паджи, чтобы все выяснить.

– Фрэнки поехал с ней?

– Боже, я не знаю. Надеюсь, что нет. Она не говорила.

Я не застонала, но должна была. – Давайте не будем сейчас об этом волноваться. Только пожалуйста, передайте Ионе, чтобы она мне позвонила.

Глава 12

Мы исследовали Вайн, которая являлась главной улицей Креозота и протянулась на десять кварталов. Там была только одна таверна. Внутри располагался длинный полированный красно-коричневый бар, восемь столиков и настольный футбол. В таверне было пусто, так что не потребовалось много времени, чтобы определить, что Паджи там нет.

Мы со Стэси заказали и съели по два хотдога, украшенных узором горчицы и заваленных противным сладким соусом из маринованных огурцов и луком.

– Принести вам что-нибудь еще? – У бармена было яйцеобразное лицо, лысеющая голова и просвет между передними зубами.

Стэси сказал: – Мы ищем Паджи Клифтона. Его сестра Фелисия думала, что он может быть здесь.

– Не видел его сегодня. Обычно он появляется в одиннадцать, к открытию. Он придет позже.

В счастливый час уж точно.

– Когда он придет, не могли бы вы передать, чтобы он связался с нами? Попозже мы будем в мотеле Оушен Вью, в Кворуме. – Стэси записал наши координаты на бумажной салфетке, которую бармен положил на полку с бутылками позади него. Мы вернулись к машине.

Направляясь опять на север, я указала на туманный силуэт Тули-Белли.

– Хотите устроить экскурсию сейчас?

– Нет лучше времени, чем настоящее.

Добравшись до комплекса, мы припарковались и вышли. Был еще день, и солнце над головой, как безжалостный прожектор, показывало все трещины и изъяны заброшенной стройки. Я почувствовала движение и оглянулась. Протянула руку и положила на локоть Стэси. Мы оба замерли. Показались два идущих койота. Первый остановился и начал рассматривать нас с несомненным ленивым высокомерием.

Второй койот продолжал двигаться, но потом присоединился к первому. Это была самка, ее бока округлились от щенков, которых она носила. Двое животных уставились на нас со зловещей разумностью. Стэси хлопнул в ладоши и двое продолжили свой путь той же неторопливой походкой.

Поднялся ветер. – Пошли внутрь, пока я не замерз до смерти.

Мы бродили по пустым коридорам. Рядом со Стэси я рисковала продвинуться дальше. Сначала мы ходили вместе, потом разделились. Пока он инспектировал незаконченный кондоминимум рядом, я осторожно поднялась по недоделанной деревянной лестнице на второй этаж и подошла к широкому окну без рамы. Снова послышался звук хлопающего пластика. Я выглянула. На земле край пластикового покрытия танцевал от ветра под кучей камней.

Стэси вышел на солнце из примыкающего здания, увидел меня и помахал. Я отошла от окна и присоединилась к нему внизу.

Было почти четыре часа, когда мы приехали в мотель. Я чувствовала, что мы сделали достаточно на сегодня и проголосовала за перерыв. Стэси собрался в больницу к Долану.

Я переоделась в спортивный костюм и отправилась бегать.

Вернувшись, я увидела огонек сообщения на моем телефоне. Я набрала шестерку и оператор сказал, что мне звонила Бетти Пакетт. Я не сразу вспомнила, кто она такая – преподавательница машинописи из альтернативной школы Локаби.

– Не думаю, что смогу помочь, но Пэтси Маркум просила меня с вами связаться.

– Вообще-то, мы уже продвинулись, с тех пор, как я с ней говорила. Теперь весьма вероятно, что наша убитая – это девушка по имени Чарис Куинн. Вы ее помните?

– Это имя мне ни о чем не говорит. Когда она училась в Локаби?

– Должно быть, в апреле или в мае 1969 года. Она начала в марте учиться в школе Кворума, но, говорят, ее скоро отчислили. Ее должны были перевести в Локаби близко к концу учебного года.

– Я боялась, что вы это скажете. В это время я была на лечении. Иначе я бы ее знала.

– Так что вы с ней не встречались.

– Нет. Я хотела бы помочь. Семья была местная?

– Нет, насколько я знаю. – Я объяснила ситуацию с Медорой Сандерс, и как Чарис попала к ней.

– Я знаю Сандерсов, или точнее, знала. Не знаю теперешних обстоятельств Медоры, но тогда у нее были серьезные проблемы с алкоголем.

– Что вы знаете о Вилбуре? Она говорит, что он ушел в середине июня, и с тех пор она ничего о нем не слышала. Мы думали, не было ли связи между исчезновениями его и Чарис?

– О, я бы так не думала. Он сбежал не один, но это была не она. Это была женщина, с которой он работал в Сирсе.

– Откуда вы знаете?

– Слухи. Все об этом говорили.

– Не могу поверить, что Джастин и Медора ничего не знали.

– По-моему, никто не хотел сообщать плохие новости.

– Еще одна вещь. Наверное, это сложно, но вы случайно не помните парня по имени Седрик Клифтон? Он из Креозота, но вполне мог оказаться в Локаби.

– Да, я знаю Седрика, хотя странно, что вы о нем спрашиваете. Он у нас учился в 1968, за год до того периода, о котором вы говорите.

– Что в этом странного?

– Ну, вы упоминули Сандерсов. Он встречался с их дочкой. Он был старше нее, ему примерно девятнадцать, а ей – шестнадцать.

– Джастин и Паджи Клифтон? Я так не думаю. Разве она не встречалась с Корнеллом Макфи?

– Да, но сначала она встречалась с Седриком. Они расстались, когда Джастин начала встречаться с Корнеллом. Они оба учились в одном классе с моей дочерью, в Кворуме.

– О, ради бога. Что здесь происходит? Все знают всех.

Бетти Пакетт рассмеялась. – Добро пожаловать в маленький городок. Что вам еще рассказать о Седрике?

– Его когда-нибудь арестовывали за угон машин?

– Да, конечно. Кроме прочих вещей.

– Каких именно?

– Кража путем обмана, подлог, недействительные чеки.

– Не было насильственных преступлений?

– Не было, пока он был в Локаби. Я ничего не знаю, что он делал с тех пор.

– Спасибо. Вы мне очень помогли.

Я приняла душ и вымыла голову, желая так же легко смыть свою растерянность вместе с водой, стекающей в дренаж. Одевшись, я села за стол, достала пачку католожных карточек и начала делать заметки. Записав все, что казалось относящимся к делу, я разложила карточки строго в хронологическом порядке, поставила на стол Смит-Корону и напечатала отчет. Мне хотелось посмотреть, как факты будут говорить сами за себя. Я видела, как связи формировались и разделялись, хотя в этом не было практического смысла: Паджи работал с Фрэнки; Фрэнки женился на Ионе; Паджи встречался с Джастин до того, как она вышла за Корнелла. Иона росла в том же городке, что и Паджи, и проводила с ним время в юности. Сестра Корнелла, Адриенн, дружила с убитой девушкой, допуская, конечно, что Чарис и Джейн Доу – одно и то же. К тому же, были еще отпечатки Паджи в украденной машине.

Я села и уставилась на карточки.

Напечатав отчет, я перемешала карточки, играя в свою обычную игру. Я разложила их в произвольном порядке, чтобы посмотреть, как будут выглядеть факты, когда хронология нарушена. То, что кажется логической цепочкой событий, может выглядеть совершенно по-другому, когда последовательность поставлена с ног на голову. Кроме случайных жертв, убийства происходят по какой-то причине. Должен быть мотив – всегда мотив. В девяти случаях из десяти, если вы знаете, почему что-то случилось, вы также знаете, «кто».

Я снова просмотрела карточки, чтобы убедиться, что ничего не пропустила.

Я забыла вернуться к Медоре и спросить, почему она ждала неделю, чтобы сообщить об исчезновении Чарис. Я положила эту карточку наверх стопки, перевернув вверх ногами, как напоминание, перед тем, как перетянула их резинкой.

В пять часов я убрала карточки в ящик, поверх папки с делом, сложила свой отчет и отвезла в местный печатный центр, где сделала две копии. На обратном пути в мотель я заметила Адриенн Ричардс, которая направлялась в супермаркет. Я затормозила и сделала сложный разворот, к неудовольствию нескольких автомобилистов.

Я обнаружила ее в овощном отделе, со списком покупок в зубах.

– Здравствуйте, я надеялась с вами поговорить, но не знала, как связаться. Можно к вам присоединиться?

– Пожалуйста. – Она выбрала дыню, понюхала ее и положила в свою тележку. Прошла дальше и остановилась у молочного отдела. – Чем же я могу вам помочь?

– Ну, мне интересно. Когда я заходила в школу Кворума, вам не пришло в голову, что я могу говорить о Чарис?

– Вовсе нет. Почему бы? Ее не было столько лет.

– Я слышала, что вы были подругами.

– Мы иногда проводили время вместе.

– Она не говорила, что собирается уехать из города?

– Я даже не знала, что она пропала.

– Но когда узнали, вы не волновались за нее?

– Я решила, что она сама может о себе позаботиться.

– И она больше с вами не связывалась?

– Нет, но я и не ожидала. Я была на пару лет младше, и у нас не так много было общего.

– Вы не выглядите расстроенной из-за убийства.

– Послушайте, я буду честной. Мне жаль, что так случилось, но я не опечалена. Почему я должна быть? Я с ней была знакома, самое большее, четыре месяца.

– Расскажите о вашей дружбе, какой она была.

– Я считала ее веселой. Ее не заботило, что она говорит, и ее действительно не волновало, что думают другие. С ней я чувствовала себя бунтаркой. Она делала такие вещи, на которые мне не хватало духа. Я была хорошей девочкой, она была плохой. Противоположности сходятся.

Мы прошли по проходу, заполненному консервированными овощами, макаронными изделиями и сушеными бобовыми. Адриенн взяла пакет чечевицы.

Я спросила: – Вы знали Паджи Клифтона?

– Конечно. Он встречался с Джастин.

– Как долго они встречались?

– Год, или меньше. Лично я думала, что он придурок, но ей он нравился. Даже после того, как они расстались, они остались друзьями.

– Был Паджи знаком с Корнеллом?

– Мы все знали друг друга.

– Как насчет Фрэнки Миракла и Ионы Мэтис?

– Я слышала имена, но не была с ними знакома.

– Паджи много времени проводил в вашем доме?

Она казалась слегка обескураженной. – Достаточно.

– Вы не думаете, что он мог украсть машину из мастерской вашего отца?

– Это возможно.

– Вы не говорили об этом отцу?

– Нет. Я не видела, как Паджи это сделал, так зачем вовлекать его в неприятности, когда я даже не знала наверняка. Я думала, он пытался произвести впечатление на Джастин.

– Разве они тогда уже не расстались?

– Ну да, но он надеялся ее вернуть.

– Она знала, что он взял машину?

– Я ничего не знаю. Это просто догадки. Я не понимаю, к чему вы ведете.

– Я думаю, он не только украл машину, но и поехал в Ломпок с Чарис. – Я не упоминула «мертвой в багажнике».

– Ну и что?

– Вы никогда не спрашивали, не знает ли он, что с ней случилось?

– Я уверена, что если бы он что-то знал, он бы рассказал.

– И никого это не волновало?

– На самом деле, нет. Медора сообщила о ее исчезновении, и мы все решили, что полиция об этом позаботится.

Адриенн завернула в проход с холодильниками по обе стороны. Она открыла стеклянную дверцу и достала пакет зеленого горошка.

Я озадаченно изучала ее. – Почему у меня такое чувство, что вы знаете что-то, о чем мне не говорите?

– Я уверена, что знаю много вещей, о которых вам не сказала.

– О Чарис.

– Я не хочу доставлять неприятности. Я вам уже говорила.

– Кому вы бы доставили неприятности?

– Я говорю в общем, ни о ком конкретном.

– Будем надеяться, что это правда. Спасибо за ваше время.

Мы со Стэси поужинали в комнате Долана, которую Стэси использовал как свою. Мы сели на широкую кровать и разделили жареную курицу, картофельное пюре с подливкой и вареную кукурузу. Потом Стэси уговаривал меня остаться посмотреть кино, но я уже созрела для отдыха. – Если буду нужна, я в своей комнате. Если нет, тогда до завтра.

Телефон зазвонил, когда я открывала дверь. Я схватила трубку. Женский голос спросил: – Это Кинси?

– Конечно, кто это?

– Иона. Мама сказала, что вы меня искали.

– Вы где, в Креозоте?

– В Пичес. Только что вошла. Что вы хотели?

– Вы говорили с Паджи Клифтоном в четверг вечером?

– Я могла ему звонить. – ответила она осторожно.

– Вы договорились с ним встретиться?

– Почему бы я это сделала? Он никчемный, опустившийся тип.

– Его сестра сказала, что вы на него сердились.

– Это между ним и мной.

– Ладно. Давайте попробуем так. Ваше мама сказала, что вы в детстве проводили время в Ломпоке. Меня интересует, рассказывали ли вы Паджи о каменоломне. Я говорю о той, где было найдено тело девушки.

– Откуда я знаю, где нашли тело?

– Ой, ладно, Иона. Не надо играть со мной в игры.

– Хорошо, рассказывала, но это было сто лет назад. Я даже показала ее ему однажды, когда мы путешествовали.

– Вы знали Чарис Куинн?

– Нет.

– Вы не спрашиваете, кто это?

– Я не дура. Я думаю, это мертвая девушка, которую нашли после того, как Кэти Ли была убита. Я спросила об этом Фрэнки, и он сказал, что он совершенно ни при чем. Он даже не знал ее.

– Если он убил девушку, то вряд ли вам расскажет.

– Почему вы так настроены против него?

– Это не обо мне, Иона. Это о Чарис. Случайно, Фрэнки не с вами? Я бы хотела сама с ним поговорить.

– Он уехал утром в пятницу. Ему нужно было на работу в пятницу вечером, поэтому он вернулся.

– Что вы ему сказали о Паджи?

Молчание.

– Иона?

– Если хотите знать, я ему сказала, что Паджи – стукач. Фрэнки знал, что кто-то настучал на него. Как только вы упомянули Паджи, я поняла, что это он.

– Это поэтому вы так на него сердились?

– Не только я, Фрэнки тоже. Паджи скостил себе срок, обвинив Фрэнки в том, что случилось с этой девушкой.

Я почувствовала страх, как будто многоножка пробежала по спине.

– С чего вы это взяли?

– Это правда, да? Фрэнки все проверил. Он знает парня из окружной тюрьмы, который сидел тридцать дней. Парень рассказал, что у Паджи был посетитель, женщина, частный детектив, которая расспрашивала об убийстве. Это были вы, так?

– Конечно, но мы ни о чем не договаривались.

– Договаривались. Знаете, откуда я знаю? Он вышел из тюрьмы на следующий день. Тот парень сказал.

– Потому что его срок закончился.

– Не-а. Паджи вернулся в свой блок и хвастался всем подряд.

– Иона, подумай вот о чем. У меня нет права выпускать его. Я не коп. Я частная гражданка, такая же, как ты.

Она сказала: – Ой.

– Да, ой. В следующий раз, когда будешь говорить с Фрэнки, объясни ему все. Если ему нужно услышать это от меня, пусть позвонит.

В раздражении я повесила трубку. Нам еще не хватало разъяренного Фрэнки Миракла. Паджи несомненно настучал на него, но не для того, чтобы сократить себе срок. Он надеялся отвлечь наше внимание, в чем и преуспел. Теперь, когда его отпечатки нашлись в украденной машине, фокус опять переместился на него. Его попытка обвинить Фрэнки сделала его поведение более подозрительным, так что, в конце концов, его интрига выстрелила по нему. К сожалению, для Фрэнки, стукач есть стукач. Я проверила свои записи и позвонила Фелисии Клифтон а Креозот.

– Фелисия? Кинси Миллоун. Как дела?

– Нехорошо. Седрик не пришел домой. На него это непохоже. Я не давала ему денег, так что ему не должно было хватить даже на выпивку. Моя машина здесь, так что он ходит где-то пешком.

– Вы обращались в полицию?

– Думаю, я могу это сделать, – сказала она, поколебавшись. – Я звонила в две больницы, но они о нем не слышали.

– Мог он покинуть город, не сказав вам?

– Вы имеете в виду, уйти насовсем? Почему бы он это сделал?

– У него неприятности с Фрэнки Мираклом, бывшим мужем Ионы.

– А Паджи об этом знает?

– Я уверена, он хорошо об этом знает.

– Куда он мог пойти без денег?

– Хороший вопрос.

Долана выписали из больницы под вечер в понедельник. Мы со Стэси приехали к пяти и терпеливо ждали, пока доктор прошелся по его истории болезни и прочел обстоятельную лекцию о воздержании от курения, правильном питании и легких физических упражнениях.

Мы усадили его в машину Стэси на переднее сиденье, а я забралась назад. Как только Стэси повернул ключ зажигания, Долан проворчал: – Кучка болтунов. Что плохого в том, чтобы иногда немного покурить.

– Даже не начинай. Ты будешь делать то, что они сказали.

– Давай я буду таким же послушным, как ты. Насколько я помню, ты делаешь, то, что хочешь, и черт с ними со всеми.

Стэси выключил зажигание и поднял руки вверх. – Все. Мы сейчас же идем назад и говорим с доктором.

– Что с тобой такое? Я сказал, я буду делать, что мне велели… в главном. Заводи машину и поехали. Мне нельзя огорчаться. Это написано здесь, – он помахал конвертом.

– Не написано. Я сам это читал.

– Ты читал мою историю болезни?

– Конечно. Твоя карточка лежала в ячейке у тебя на двери. Я знал, что ты будешь врать.

Я наклонилась вперед: – Ребята, если вы собираетесь ссориться, я выйду и пойду пешком.

В конце концов Долан сказал: – Ну ладно.

В Кворум Инн, во время ужина, настроение Долана улучшилось и напряжение между ними исчезло. Долан продемонстрировал благонамеренность, заказав запеченную рыбу с лимоном, овощи на пару, зеленый салат и бокал красного вина, что, как он поклялся, ему было разрешено. После нашего дня вредных для здоровья продуктов, мы со Стэси ели запеченную курицу, салат и те же самые паровые овощи. Ко времени, когда нам подали кофе без кофеина, было ясно, что нам больше не о чем говорить. Утром Стэси собирался везти Долана обратно в Санта-Терезу на взятой напрокат машине, оставляя машину Долана мне. Дело приплыло к неизбежному затишью. Мы ждали бумаг, ждали результатов экспертизы, короче, ждали прорыва, который может никогда не наступить. Я точно присоединюсь к ним через день-два, если ничего не сдвинется с места.

Долан сказал: – Только не нарывайся на неприятности.

– Какие неприятности? Тут ничего не происходит.

Утром во вторник я видела их отъезд в восемь часов, помахав на прощание, когда Стэси выезжал со стоянки. Я вернулась в свою комнату, собрала грязное белье, нашарила мелочь на дне сумки и отправилась в прачечную, в полуквартале от мотеля. Я сидела и наблюдала за собственными трусами. Это превосходило изучение документов, но не сильно.