Текст книги "«Ж» - значит жертва (ЛП)"

Автор книги: Сью Графтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Вовсе нет, – ответил Долан. Перед обоими стояли стаканы. Стакан Долана содержал виски, достаточно темный, чтобы сойти за холодный чай. Стакан Стэси был пустой, не считая кубиков льда и следа от свежевыжатого лайма. Долан поднялся, как только Стэси сел.

– Что тебе принести?

– Пока воды. Позже могу передумать.

– А мне еще один Танкерэй с тоником, – сказал Стэси.

Долан нахмурился. – Ты только что выпил один. Я думал, доктор не разрешил тебе мешать алкоголь с лекарствами.

– А то, что будет, я помру? Не волнуйся. Я принимаю полную ответственность. Я делаю себе одолжение.

Долан махнул рукой и отправился к бару. Я уселась за столик и положила сумку на сиденье рядом. Стэси полез в карман жилета и достал трубку и кисет с табаком, потом наполнил трубку. Выудил из другого кармана спичку и чиркнул о край стола. Я ждала, пока он раскурит трубку. Запах дыма был сладким, как запах луга, полного сухого сена.

Я сказала – Вы такой же плохой, как он.

Стэси улыбнулся. – С другой стороны, может, мне осталось только несколько месяцев. Почему бы не побаловать себя?

– Я думаю.

Вернулся Долан, неся поднос с моей водой и двумя напитками для них. Он добавил салфетки, миску попкорна и стакан орехов.

– Посмотри на этого парня, он купил нам обед.

– Эй, у меня есть класс.

Долан уселся и посмотрел на меня. – Что ты раскопала?

– Вам это не понравится. – Я рассказала о встрече с Клорис Барго и о ее обмане.

– Я и не обратил внимания, что она замужем за Манделом. Он работал с нами над делом.

– Я знаю. Я запомнила имя.

Стэси сказал – Нет смысла влезать в их дела. Я скажу, что мы можем сделать – попросить Джо, не может ли он собрать для нас вещи Джейн Доу. Было бы хорошо взглянуть. Я позвоню и проясню это с шерифом. Не думаю, чтобы он возражал, но кто знает.

Я спросила Долана – Как насчет машин, которые видели поблизости? Можно это проверить?

– Йохансон говорил что-то о фургоне хиппи. Мы можем поговорить с этим парнем. Как его?

– Воджел.

– Да, он. Почему бы не посмотреть, что он помнит.

– Мало шансов, что это имеет отношение к делу, – сказала я.

– Так же, как и все остальное, к чему мы до сих пор приходили.

Стэси пропустил эту ремарку. – Может быть, наша ошибка в том, что мы решили, что она не из этих мест. Предположим, что она здешняя? Кто-то убил ее, а потом сочинил историю, объясняющую, куда она отправилась. Поэтому о ее исчезновении и не заявили.

Долан помотал головой.

– Что здесь не так?

Долан откинулся на спинку стула. – Никто не существует в вакууме. У нее должна была быть семья, друзья. Она работала, ходила в школу. Эта девушка исчезла с лица земли, и вы говорите мне, что никто не заметил? Тут что-то странное.

– Но Долан, подумайте обо всех детях, исчезнувших в те дни. Их, наверное, десятки. Семьи, возможно, до сих пор представляют себе, как они однажды покажутся на пороге.

Стэси сказал – Почему бы нам не оставить это и не попробовать зайти с другой стороны?

– С какой?

– То, о чем мы говорили раньше. Допустим, что Фрэнки убил ее, и посмотрим, сможем ли мы это доказать. Посмотрите, что я нашел.

Он открыл папку и достал два соединенных листа компьютерной бумаги с перфорированными краями. Там, в сокращенной форме, была изложена криминальная история Фрэнки Миракла, начиная с первого ареста в Венеции, Калифорния, в январе 1964 года. Стэси взял бумагу и начал зачитывать длинный список его правонарушений.

– Мне нравится этот парень. Посмотрите сюда. 1964. Ему двадцать один год. Арестован за нахождение в пьяном виде и сопротивление задержанию. Получил штраф 25 баксов и год испытательного срока. В мае того же года арестован за ограбление и вовлечение несовершеннолетнего. Испытательный срок. В феврале 1965 арестован за другое ограбление.

Признал себя виновным, получил шесть месяцев тюрьмы и испытательный срок. Июнь 1965, опять ограбление. В этот раз испытательный срок отменили и приговорили к заключению в тюрьме штата, от шести месяцев до пятнадцати лет. Освобожден через десять месяцев. – Стэси насмешливо фыркнул.

– Апрель 1966 – ограбление и побег. Ноябрь 1966 – грабеж, похищение, попытка изнасилования. В этот раз они добавили нападение и владение опасным оружием. О, вот еще хороший случай. В январе 1968 Фрэнки похитил женщину с парковки супермаркета. Он позже был арестован с обвинениями в похищении, нападении, грабеже, изнасиловании и попытке убийства. Январь 1969 – попытка похищения, изнасилование, вовлечение в преступную деятельность несовершеннолетнего. Теперь мы приближаемся к делу. В марте 1969 года его взяли за вооруженный разбой, нападение и попытку убийства. Дело закрыто.

Копы, возможно, выбивали из него признание, и общественный защитник все похерил.

Где-то в июне он встретил шестнадцатилетнюю девушку по имени Иона Мэтис. Он какое-то время был на ней женат. Что приводит нас в Венецию, Калифорния, конец июля, когда Фрэнки убил Кэти Ли Пирс. – Стэси помотал головой. – Боже, благослови суды. Если бы они работали нормально, они спасли бы ей жизнь.

Я спросила – Как он умудрялся уходить от всех этих обвинений?

– Легко, – ответил Долан. – Он знал, как работает система. Каждый раз, когда его обвиняли в нескольких преступлениях, он признавал себя виновным в одном, в обмен на снятие всех остальных обвинений.

Стэси вернул рапорт в папку.

– Что еще у нас есть? – спросила я.

Долан достал блокнот из кармана куртки. – Сокамерники Фрэнки. Получается, что всего их было двенадцать, но половина последних известных адресов неверна. Я точно знаю о трех: Лоренцо Рикман, Паджи Клифтон и Джон Лучек.

Стэси сказал – Вычеркни Лучека. Он погиб в дорожной аварии в 1975 году. Пьяный водитель разнес его машину.

– Правильно. Эта информация у меня есть. – Долан вычеркнул имя. – Рикман на свободе, условно. Говорят, что последнее время он был хорошим мальчиком, работает автомехаником, где-то в районе Колгейта. У меня записано, где именно. Стэси в понедельник съездит с ним поговорить. Остается Клифтон, который досиживает последние деньки из девяноста, на которые осужден. Я собрал фотографии всех этих ребят, на случай, если надо будет освежить чью-нибудь память.

Стэси предложил – Мы дадим Кинси поговорить с Паджи. На него подействуют ее женские чары.

– Остается Фрэнки, – сказал Долан.

– Мы с тобой можем вытащить соломинки, но давай сначала поговорим с теми двумя. – Стэси вздрогнул и вдруг встал, сказав, – Погоди секунду.

Он застонал, втягивая воздух сквозь зубы, его лицо напряглось.

– Черт, спину схватило. Господи, как больно. – Через минуту он глубоко вздохнул.

– Лучше? – спросил Долан.

– Гораздо. Извините, что прервал.

– Может, уже перестанешь сам себе ставить диагнозы и позвонишь этому парню?

– Доктор – женщина, сексист ты несчастный. Думай, о чем говоришь.

– Не валяй дурака, Стэс. Ты делаешь вид, как будто у тебя болит спина только два последних дня, когда ты жаловался на это неделями. Надо было попросить докторов посмотреть, когда ты был в больнице.

– Тогда она не болела.

– О, ради бога! Скажи мне имя девушки и я сам ей позвоню.

– Кон, прекрати! Уже позже пяти.

– Позвони в регистратуру, оставь свой номер и попроси, чтобы ее вызвали.

– Ненавижу строить из себя дурака по твоей милости. – Несмотря на ворчание, Стэси отправился искать телефон.

Мы с Доланом сидели, не глядя друг на друга. Наконец я спросила – Что случилось? Вы так нервничаете.

– Он меня просто доводит. Он думает, что рак распространился и поэтому не хочет обращаться к врачам.

– Наверное, я что-то пропустила.

– Потому что при тебе он не показывает вида. Ты бы его послушала до того, как ты пришла. Если бы у него был пистолет, он бы вышиб себе мозги.

– Вы шутите?

– Вовсе нет. Как он считает, это конец всему, зачем еще тянуть?

– А вдруг рак распространился в его кости?

– Черт, ты только не начинай.

– Я не понимаю, чего вы хотите.

– Я хочу, чтобы он, для разнообразия, подумал о ком-нибудь другом.

– Если вы не подумаете о себе, когда умираете, то когда же еще?

Появился Стэси и мы прекратили разговор.

– Она примет меня первым завтра утром, – доложил он.

– Ты сказал, как тебе плохо? Она должна принять тебя сейчас.

– В любом случае, я устал и мне пора домой.

– Ты еще не пообедал. Тебе надо поесть.

– У меня есть еда дома. Вы оставайтесь. Я могу вызвать такси.

– Я отвезу вас, – предложила я. – Моя машина прямо у дверей.

Стэси направился к выходу и я встала из-за стола.

Долан сказал – Я займусь этим.

В конце концов, мы уехали одновременно – Стэси в машине Долана и я – в своей.

Я была дома через несколько минут, в своем безопасном пристанище. Пять пятьдесят шесть в пятницу вечером и у меня никаких планов. Я сделала сэндвич с сыром и оливками из кусков пшеничного хлеба, который разрезала на четвертинки. Налила себе стакан вина и устроилась на диване, где взяла дело Джейн Доу и начала сначала, с первой страницы. Иногда ты работаешь потому, что больше нечем заняться.

В 1.35 меня разбудил телефонный звонок. Звонил Долан из больницы.

– Стэси стало хуже. Он позвонил в полночь и попросил отвезти его сюда. Они глянули на него и позвонили его врачу.

– Мне приехать?

– Я тебе перезвоню. Как только узнаю, что происходит.

Если Долан собрался перезвонить, не было никакого смысла ложиться спать обратно.

Я уже была в спортивном костюме и носках, так что я включила свет, нашла свои беговые туфли и была готова к выходу.

Я припарковалась на улице напротив входа в приемное отделение и нашла Долана возле регистратуры. Не задумываясь, я поцеловала его в щеку. – Как он?

– Они его оформляют. Я пытался перезвонить, но тебя уже не было.

– Не волнуйся об этом. Давай, я принесу нам кофе. Тут где-то должен быть автомат.

Мы сидели вдвоем полчаса, отхлебывая подозрительно пахнущий тепловатый кофе из толстых бумажных стаканчиков. Он спросил – Что ты делала дома? Я думал, ты где-нибудь на свидании.

– Люди больше не ходят на свидания. По крайней мере, я.

– Почему нет? Как же еще ты можешь встретить кого-то?

– Я не хочу никого встречать. У меня все хорошо, спасибо большое. Как насчет тебя? Ты одинок. Ты ходишь на свидания?

– Я слишком старый.

– Я тоже. Когда умерла твоя жена?

– Десять месяцев назад. – Он помолчал немного. – Я скажу тебе, что тяжело. Она годами уговаривала меня поехать в круиз. Я ненавидел саму идею. Таити. Аляска. Она приносила мне цветные журналы, полные счастливых парочек. Закат. Романтика. Внутри были фотографии гор еды, которой вы можете набивать живот двадцать четыре часа в сутки.

Я не люблю, когда меня сажают в клетку, и боялся оказаться связанным с группой дураков.

Разве это не звучит разумно?

– Ты думаешь, она хотела именно в круиз, или просто съездить куда-нибудь?

Долан повернулся и внимательно посмотрел на меня. – Я никогда не спрашивал.

Тюрьма округа Санта-Тереза располагалась в здании площадью 2500 квадратных метров. Два этажа, 120 коек.

Я припарковала свой фольксваген и вошла через главный вход, где взяла бланк заявки на свидание. Заполнила его и передала клерку. Потом стала ждать в вестибюле, пока Паджи сообщат, что к нему пришел посетитель. Я могла себе представить его озадаченность, так как была уверена, что он никогда обо мне не слышал. Любопытство или скука подействовали, но клерк вернулся и сказал, что Паджи согласен встретиться со мной.

В комнате для встреч по восемь закрепленных стульев располагались с каждой стороны стеклянной перегородки. Каждое место было снабжено телефонной трубкой. Я уселась и положила в ноги сумку.

Из полицейского рапорта я знала, что настоящее имя Паджи – Седрик Костелло Клифтон и родился он в 1950 году. Открылась дверь со стороны тюрьмы и несколько заключенных вошли в свою часть помещения. Появился Паджи и сел. Его лицо было круглым, как луна, и он носил большие круглые очки. Растительность на его лице была неухожена – усы и борода торчали во все стороны. Его темные волосы, если бы это была женщина, выглядели бы как плохой домашний перманент. Он был массивен в плечах, грудь и бицепсы накачены.

Волосы на левом предплечье только частично скрывали галерею тщательно выполненных татуировок. Он изучал меня довольно долго. Наконец взял трубку и сказал – Эй, как дела?

Я держала трубку свободно около уха. – Хорошо, мистер Клифтон. А как вы?

– Нормально. Я знаю тебя?

– Меня зовут Кинси Миллоун. Я – частный детектив. Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на несколько вопросов.

Он слегка улыбнулся. – Насчет чего?

– Вы помните, как вас арестовали в Ломпоке в августе 1969?

– Ага. – Он ответил с осторожностью, как будто не был вполне уверен, с чем соглашается.

– Вы дали полицейскому домашний адрес в Креозоте, Калифорния. Можете сказать, где это?

Я никогда о нем не слышала.

Я находила его на карте, но решила действовать в стиле детектора лжи и начать с базовых вопросов, ответы на которые легко проверить.

– Маленький городок около Блита. В двух милях от границы с Аризоной.

– Как вы оказались в Ломпоке?

– Я ехал в Сан-Франциско. Мой приятель только что вернулся оттуда. Прожил там на улицах шесть месяцев. Говорил, что можно купить дурь прямо на центральной улице. Бесплатный секс и бесплатные клиники. Мне это понравилось. До сих пор нравится, если подумать.

Я посмотрела на лист бумаги, который вытащила из сумки, хотя и так знала, что там написано. – Согласно этому, вас задержали за бродяжничество и обладание запрещенным веществом.

Он расслабился, лицо скривилось в улыбке. – Какое фуфло это было. Я голосовал на дороге, когда подъехала машина с двумя копами. Деревенщина в форме. Остановились и сцапали меня. Ну, было у меня немножко травки. И за это меня посадили.

– Вы ехали автостопом?

– Когда у вас нет машины, это то, что вы делаете.

– Нас интересует, кто мог видеть молодую девушку, которая путешествовала автостопом в этом районе. Семнадцать-восемнадцать лет. Крашеная блондинка, голубые глаза. Примерно 165 сантиметров, 57 килограммов.

– Это половина девушек, которых я знаю. Что она натворила?

– Она ничего не натворила. Ее тело нашли сброшенным с дороги под откос.

Его поведение слегка изменилось. – Мне жаль это слышать. Ты не говорила, что она мертва, я бы не шутил.

– Дело в том, что при ней не было документов, и ее тело не было востребовано. Мы бы хотели узнать, кто она.

– Да, но 1969?

– Это специальный проект. Пары ребят, с которыми я работаю. Как насчет вас? Что случилось, когда вы вышли из тюрьмы?

– Мне пришлось звонить моему старику, чтобы приехал забрать меня. Как только мы приехали домой, он меня выгнал, вышвырнул мои вещи во двор.

– Вы помните Лоренцо Рикмана или Фрэнки Миракла? Вы сидели в одной камере с этими двумя и еще с парнем по имени Джон Лучек. Вы помните его?

– Не особенно. Есть причина, что я должен?

– Как насчет Рикмана? Вы с ним разговаривали?

– В тюрьме скучно. Ты разговариваешь, просто чтобы у тебя тыква не съехала. Жратва воняет, пока не привыкнешь.

– Как насчет Фрэнки? Вы разговаривали?

– Должны были. Почему нет? Конечно, я, скорее всего, не узнаю этих ребят, если увижу на улице.

– Поможет, если вы увидите фотографии?

– Может быть.

Я прижала трубку плечом и достала из сумки папку с фотографиями. Показала Паджи все двенадцать, прижимая попарно к стеклу. Паджи указал на Фрэнки.

– Этот? Это Фрэнки. Я помню его.

– А другие?

– Может быть, он. Я не уверен. – Он указал на Лоренцо Рикмана, его память была лучше, чем он думал.

– Кто-нибудь еще?

– Не думаю.

– Фрэнки говорил про свой арест?

– Это про девчонку, которую он замочил? Кажется, он ее здорово порезал, а потом облажался по полной.

– Как именно?

– Увел ее машину, это раз. О чем он думал? Что копы не будут ее искать? Потом, он взял ее кредитку и расплачивался ей всю дорогу. Он оставил след в милю шириной.

Парень такой же тупой, как и злой. Ты убил девушку, ты должен лучше соображать.

Он остановился и уставился на меня. – Могу поспорить, ты все это знаешь. В чем дело? Он вышел?

– Ты задаешь много вопросов.

– Как я могу помочь, если ты не говоришь, что тебе надо.

– Он говорил, как долго был в Ломпоке до ареста?

Паджи улыбнулся. – Не понимаю, почему ты так на него запала.

Я отвела глаза. – Ладно, спасибо. Думаю, что это все. – Я снова прижала трубку плечом, убирая фотографии в папку.

– Подожди! Не уходи. Мы еще не закончили.

Я помолчала. – Ой, извини. У меня сложилось впечатление, что ты сказал мне все, что знал.

– Не, не сердись. Знаешь что? Я как следует подумаю, а ты пока сходишь и принесешь мне сигарет.

– Я не собираюсь покупать тебе сигареты. Почему вдруг?

– Это самое меньшее, что ты можешь сделать, чтобы расплатиться за мое время.

– Сам покупай, – огрызнулась я.

– Я завтра выхожу. Я могу вернуть тебе деньги. Напомни, как твоя фамилия?

– Миллоун. Я есть в книге. Если ты умеешь читать.

По дороге из тюрьмы я заехала в супермаркет, чтобы купить все необходимое к возвращению моего домовладельца Генри. Если не будет пробок, он должен быть в городе где-то между пятью и шестью. Он, Рози и Уильям улетели в Майами, где они встретились со своей старшей сестрой Нелл, девяноста семи лет, и братьями Луисом и Чарльзом, девяноста пяти и девяноста, соответственно. Этим утром, после двух недель в Карибском море, они причалили в Майами, и трое из них должны сесть в самолет до Лос-Анджелеса, в то время как трое старших родственников вернутся в Мичиган.

Я погрузила в тележку молоко, хлеб, яйца, курицу, молодую картошку, свежий аспарагус и пять бутылок Джека Дэниелса.

С покупками покончено. Я чувствовала, как моя энергия прибывает с приближением к дому, и, выгружая покупки у Генри на кухне, я напевала себе под нос. Я быстро прошлась по дому, вытерев пыль и пропылесосив. Потом вернулась домой и улеглась спать с чувством выполненного долга.

Глава 5

Поскольку Стэси оказался в больнице второй раз за пять дней, я вызвалась в понедельник побеседовать с Лоренцо Рикманом. Вышло так, что наш разговор получился коротким и непродуктивным. Мы стояли в зоне обслуживания авторемонтной мастерской, где пахло бензиновыми парами, машинным маслом и новыми шинами. Рикману было под сорок, на угловатом лице коротко подстриженная бородка проходила по линии челюсти. Он всячески демонстрировал готовность помочь, но ничего не помнил о Фрэнки Миракле.

По дороге в город я остановилась у больницы. Стэси вернулся на шестой этаж. Когда я заглянула в его палату, кровать была пустой. Долан перелистывал растрепанный журнал.

– О, привет. Где Стэси?

– На рентгене. Что сказал Рикман?

– К сожалению, немного. – Я пересказала нашу беседу. – Думаю, мы спокойно можем его вычеркнуть. Возможно, Паджи тоже. И что теперь?

Долан отложил журнал. На нем была синяя ветровка и бейсболка. – Стэси не смог позвонить Джо Манделу, узнать, сможет ли он раздобыть вещи Джейн Доу. Он позвонит ему, как только освободится. Пока ты можешь поговорить по телефону с К.С. Воджелом, тем парнем, о котором говорил Эрни.

– Я спущусь в вестибюль и поищу телефон.

Я спустилась вниз и обнаружила несколько телефонных будок у главного входа. Пошарила на дне сумки и выгребла несколько монет. Потом нашла телефон С.К.Воджела. Когда он снял трубку, я представилась.

– Эрни звонил в пятницу и говорил, что кто-нибудь может позвонить. Вы хотите узнать о фургоне, который я видел, правильно?

– Да, сэр.

– У меня был зять, который работал в отделе шерифа, муж моей сестры Мэдж, парень по имени Мелвин Галлоуэй. Он уже умер. Был этаким всезнайкой. Имел свое мнение обо всем и, послушать его, всегда оказывался прав. Я его не выносил. Может, звучит не по-христиански, но это правда. Мы с ним никогда не ладили. Я дважды говорил ему о фургоне, но он сказал, что если будет отвлекаться, чтобы проверять теории, которые предложит каждый осел, то ничего не успеет. Нельзя сказать, чтобы он делал очень много. Я решил, что выполнил свой долг, и черт с ним. Что я запомнил после всего, был не фургон хиппи, а другая машина, которую я видел. Красный кабриолет с аризонскими номерами. Я обратил внимание, потому что позже читал в газете, что нашли похожую угнанную машину.

– Вы помните, что было написано в газете?

– Нет, но я видел эту машину трижды. Первый раз около каменоломни, а второй раз – за городом. Я проезжал мимо, когда аварийка вытягивала ее на дорогу, всю разбитую. Выглядело, как будто кто-то отпустил ручной тормоз и столкнул ее вниз, в кусты. Ее нашли через неделю. Парень, у которого я ремонтирую свою машину, часто помогает полицейским, когда им надо что-то отбуксировать. Я увидел эту машину в мастерской на следующий день, когда мне чинили карбюратор. Это был третий раз. Больше никогда ее не видел.

– Я помню упоминание об угнанной машине. В ней кто-нибудь был, когда вы увидели ее в первый раз?

– Нет, мэм. Она стояла у дороги, как раз у въезда в каменоломню. Верх был опущен и солнце обжигало эти красивые черные кожаные сиденья. Я притормозил, потому что подумал, что у кого-то проблемы с двигателем, он оставил машину и ушел за помощью. Но не увидел никакой записки на ветровом стекле и поехал дальше. В следующий раз, когда я там проезжал, ее не было.

– Вы рассказали Мелвину об этой машине?

– Я рассказал Мэдж, а она – Мелвину, но это все, что я слышал. Я не хотел навязываться парню, который не хотел слушать.

– Хорошо, большое спасибо за информацию. Я передам все ребятам и посмотрим, что они решат. Будем на связи.

Я повесила трубку и поднялась в лифте на шестой этаж. Двери лифта открылись и я увидела Долана. Он сидел на диване у окна.

– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты со Стэси.

– Там врачи..

– Что происходит?

– Не знаю. У всех троих такие длинные медицинские лица, так что, наверное, ничего хорошего. Как твой звонок? Поговорила с Воджелом?

– Для начала, мир тесен, Воджел оказался шурином Мелвина Галлоуэя. – Я продолжила, передав всю информацию о красном кабриолете.

– Он мог перепутать. Машина Фрэнки тоже была красная.

– Я знаю, но он подчеркнул, что это был именно кабриолет, с черными кожаными сиденьями.

– Давай обсудим это со Стэси и посмотрим, что он скажет.

Краем глаза я увидела трех врачей, выходящих из палаты Стэси.

– Кажется, они закончили. Хочешь пойти и узнать, что они сказали?

– Не хочу, но пойду.

Стэси лежал в кровати и повернулся к нам с улыбкой, которая выглядела почти веселой, если вы его не знали. – Никогда не говорите, что у Бога нет чувства юмора.

Долан сказал – О-о.

– На самом деле, все не так плохо. В позвоночнике нет метастазов. Проблема с моей спиной не связана с раком. Возможно, диск сместился. Лечение – постельный режим, с чем я хорошо знаком. К сожалению, тот же самый рентгеновский снимок, который показал, что моя проблема со спиной – всего лишь боль в заднице, еще и выявил поражение тканей.

– Что он говорит это такое?

– Она, черт возьми! И не перебивай. Я как раз собирался об этом сказать. Доктор говорит, они не могут определить по снимку. Так что завтра утром мне сделают биопсию. Но сейчас я не собираюсь лежать без дела. Позвоню в отдел шерифа. Джо Мандел стал детективом, так что, надеюсь, он разрешит нам взглянуть на вещдоки Джейн Доу.

– Мы с Кинси можем это сделать.

– Но не без меня. Хотите сохранить мне жизнь, так делайте, что я говорю.

– Это шантаж.

– Вот именно. Так что расскажите мне про Рикмана. Самое время мне посмеяться.

В этот вечер я ужинала у Рози, настолько счастливая, что она вернулась, что готова была целовать подол ее платья.

После ужина, подойдя к своей двери, я услышала приглушенный звонок телефона. Отперла дверь, кинула сумку на кухонный стул и схватила трубку. – Это я. Я здесь.

– Кинси? – спросил мужской голос.

– Кто это?

– Паджи.

– А, привет. Это сюрприз. Что случилось?

– Ты сказала позвонить, если я что-нибудь вспомню, но ты должна обещать, что он об этом не узнает.

Я напряглась, чтобы лучше слышать. – Кто – он?

– Фрэнки. Ты его не видела?

– Пока нет.

– Он ненормальный. Это сразу видно, но, поверь мне, с ним лучше не шутить.

– Я не думала, что ты так хорошо его знаешь.

– Я не знаю, но не надо быть гением, чтобы понять, что парень чокнутый. Вдруг кто-то ему скажет, что я тебе звонил?

– Могу пообещать, что никому не скажу.

– Клянешься?

– Конечно.

Я услышала, как он прикрыл трубку ладонью. – Он говорил, что пырнул одну девчонку, до смерти.

– О, ради Бога, Паджи. Это за что его посадили. За убийство Кэти Ли Пирс.

– Не ее. Другую. Это было уже после.

– Я слушаю.

– Он хвастался, что такое случится с каждой сучкой, которая посмеет ему противоречить.

Говорил, что подобрал эту девчонку в баре. У нее была с собой дурь и они вместе оторвались. Они пошли на парковку, но когда она ему не дала, он замочил ее и засунул в багажник машины Кэти Ли. Он разъезжал с ней два дня, но боялся, что она начнет вонять, так что он выбросил ее, когда приехал в Ломпок.

– Где он ее подобрал?

– В каком баре? Он не говорил. Это должно было быть до Ломпока, потому что там его поймали.

– Как насчет места, где он ее выбросил? Говорил он, где это?

– Где-то за городом, где ее бы не нашли.

– Почему ты вдруг об этом вспомнил? Непохоже, чтобы это вдруг пришло тебе в голову.

– Это не пришло мне в голову. – обиделся он. – Я помнил это с той минуты, когда ты о нем заговорила.

– Почему ты мне сразу не сказал?

– Мы только что встретились. Откуда я знал, что тебе можно доверять?

– Почему ты решил рассказать мне?

– Я, наверное, должен был держать рот на замке. Фрэнки – плохой человек. Слово выскочит, и моя бедная задница поджарена.

– Достаточно честно, – сказала я. – Он говорил что-нибудь еще?

– Ничего, что я бы запомнил. Тогда я не особенно обращал внимание. Тюрьма, все треплются о чем-то подобном. Теперь ты сказала, что тело девушки выкинули, и я сразу подумал о нем.

– Ты уверен в этом.

– Нет, я не уверен. Он мог все выдумать. Откуда я знаю? Ты сказала позвонить и я позвонил.

Я быстро все обдумала. Это могла быть подстава, хотя я не понимала, что Паджи мог с этого иметь.

– Как он убил ее?

– Ножом, я думаю. Сказал, что пырнул ее, завернул и засунул в багажник. Как только приехал в Ломпок, сбросил ее с края дороги и по-быстрому свалил.

– Он был с ней знаком?

– Сомневаюсь. Он не говорил этого.

– Потому что мне интересно, какой у него был мотив.

– Ты шутишь. Фрэнки не нужен мотив.

– Интересно. Я должна над этим подумать. Откуда ты звонишь?

– Из Креозота. Моя сестра приехала из пустыни и привезла меня в свой дом.

– Могу я с тобой как-нибудь связаться, если будет нужно?

Он дал мне номер телефона с кодом города.

Я сказала. – Спасибо. Это может здорово помочь.

– Где сейчас Фрэнки?

– Не знаю точно. Мы слышали, что он в городе.

– Ты имеешь в виду, что он на воле?

– Конечно. Его освободили условно.

– Ты этого не говорила. Ты должна поклясться, что не скажешь, откуда это узнала. И не проси меня выступать в суде, потому что я не стану.

– Паджи, ты не можешь выступать в суде. Это все одни разговоры. Ты не видел, как он делал что-нибудь, так что не волнуйся. Я скажу двум копам, с которыми работаю, но это все.

– Ты купишь мне сигареты?

– Нет, но считай, что я перед тобой в долгу.

Долан заехал за мной в офис в десять утра во вторник. До этого я привела в порядок все мелкие дела. Биопсия Стэси была назначена на 7.45, но никто из нас не хотел об этом говорить, и я рассказала Долану о звонке Паджи.

Он сказал – Даже не знаю, что с этим делать. А ты что думаешь?

– Я бы рада ему поверить, но не знаю, насколько можно ему доверять. Но пару деталей он упомянул верно.

– Каких?

– Ну, он знал, что ее закололи ножом и что она была во что-то завернута, когда ее выбросили.

Мы поехали к Фрэнки, чтобы посмотреть, что можно из него вытрясти. Долан поговорил с его куратором и он дал адрес.

По дороге через город Долан рассказал о своих изысканиях. Красный кабриолет, который видел С.К. Воджел, оказался фордом Мустанг 1966 года, принадлежащем человеку по фамилии Гэнт из Мескита, Аризона. Стэси попросил Джо Мандела проверить, где эта машина сейчас. Если Джо это выяснит, возможно, будет полезно на нее взглянуть.

Комната, которую снимал Фрэнки, находилась в задней части каркасного дома на Гвардиа стрит. Долан постучал в дверь. Выждал приличное время и постучал снова. Мы собрались уходить, когда Фрэнки открыл дверь. В сорок четыре года у него было детское, чисто выбритое лицо. Он был босиком, в футболке и просторных шортах.

– Что?

– Мистер Миракл?

– Верно.

– Лейтенант Долан, отдел полиции Санта-Терезы. Это Кинси Миллоун.

– Ладно. – У Фрэнки были русые волнистые волосы и карие глаза. Во взгляде чувствовался налет раздражения.

Долан спросил – Поздно легли? Вы, кажется, сердитесь.

– Я работаю по ночам, если это ваше дело.

– Что делаете?

– Убираю. Здание Грэнджер. Я бы дал вам имя босса, но оно и так у вас есть.

Долан слегка улыбнулся. – Вообще-то, да. Ваш куратор мне дал.

– В чем дело?

– Можно нам войти?

– Конечно, почему нет?

Он отступил в сторону, и мы вошли. Его жилище состояло из одной комнаты с покрытым линолеумом полом, электроплитки, старинного холодильника и железной кровати.

Сидеть было не на чем, и мы стояли, пока Фрэнки забрался обратно в кровать и укрылся простыней.

– Давайте сразу к делу. Мне ночью на работу и надо выспаться.

– Мы хотели спросить о времени, которое ты провел в Ломпоке до ареста.

– Не помню. Я был под наркотой.

– Когда тебя взяли, ты находился в шести милях от места, где нашли труп девушки.

– Прекрасно. И где это было?

– Возле каменоломни Грэйсон. Ты знаешь это место?

– Все знают Грэйсон. Она была там много лет.

– Это выглядит, как совпадение.

– То, что я был в шести милях? У меня там родители живут. Мой отец прожил в том доме сорок четыре года. Я ехал к ним.

– После убийства Кэти Ли.

– Завяжи мочало и начни сначала. Я вам одно скажу – меня не должны были судить за убийство первой степени. Это была чистая самозащита. Она напала на меня с парой ножниц, не то, чтобы я перед вами оправдывался.

– Почему ты сбежал? Невиновные так себя не ведут.

– Я никогда не говорил, что я невиновен. Я говорил… Какого черта, почему я должен вам рассказывать? Я паниковал, если хотите знать правду. Когда употребляешь мет, ты плохо соображаешь.

– Ты заторчал и сорвался с ручки, так?

– Знаете что? Я свое отсидел. Ни одного пятна за семнадцать лет. Вышел досрочно за хорошее поведение. Теперь я на свободе, я чист, я работаю, так что можете убираться подальше. Без обид.

– Ты знаешь, какая у тебя проблема, Фрэнки?

– Какая, лейтенант? Я уверен, вы мне расскажете.

– Может, сегодня ты и праведник, но тогда ты не мог держать свой большой рот закрытым.

– Давайте. Что это такое?

– Я сказал. У нас есть нераскрытое убийство, похожее на убийство Кэти Ли. У нас есть пчелка, готовая прожужжать кое-что о тебе.

– Блин, прожужжать. Что у вас есть? Какой-то бывший жулик, который обедает за мой счет? Я не убивал девчонку.