Текст книги "Журнал "Если" 2009 № 9"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Мария Галина,Евгений Гаркушев,Шон Макмуллен (Макмаллен),Кэролин Джилмен,Дин (Dean) Уитлок (witlock),Андрей Союстов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

КЭРОЛИН ИВ ДЖИЛМЕН
ЭКОНОМАНТ

Джейн!

Я был идиотом, когда позволил тебе уговорить меня ввязаться в эту дьявольскую авантюру.

Ты хоть представляешь себе, как далеко от Лондона эта Нанонезия? Я провел в самолетах и аэропортах двадцать четыре часа – настоящая пытка. Сначала из Лондона во Франкфурт, из Франкфурта в Мумбай, куда прилетел в то время, когда не спят только летучие мыши. Конечно, мой рейс отменили, и мне пришлось взять новый билет. Я проторчал в мумбайском аэропорту достаточно долго, чтобы подхватить сальмонелловый сэндвич с грузом кишечной палочки на борту, и снова меня запихнули в очередную летающую жестянку, чтобы еще хоть на день продлить мучения жалкого существа – меня. В данный момент мои ноги пребывают в стабильном полуотмершем состоянии. Кажется, пилот заблудился, потому что в иллюминатор виден лишь бесконечный Тихий океан и ни клочка суши. Солнце встает, когда мои биологические часы наигрывают колыбельную. Когда у нас кончится горючее, не останется даже моих выбеленных костей, чтобы отправить родителям для захоронения.

Скорее всего, я не соглашусь здесь работать, разве что мне предложат должность председателя банка. И мне все равно, что Тамароа – это тот же Дубай: он чертовски далеко! И тут еще ты со своим: «Вперед, на восток, юноша!»... Если бы я зацепился за «Барклиз» 2424
  «Барклиз-банк» – крупнейший из банков, входящих в Большую пятерку. Основан в 1896 году. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть], то со временем несомненно стал бы фигурой гораздо более значительной, чем заурядный торговец валютой. Знаю, что не был лучшим выпускником, но любой диплом, выданный Лондонским институтом экономики, в конце концов должен чего-то стоить. Если бы ты не соблазнила меня мыслью о солнечных пляжах под кокосовыми пальмами, я бы сохранил здравомыслие и никогда не подал заявления на эту работу.

Ох, вот идет бортпроводник с дефибриллятором, чтобы оживлять замученных до смерти транзитников.

Проклинающий тебя,

Саймон.

* * *

Джейн!

В общем, жизнь-то налаживается.

Прилагаю фото моего гостиничного номера, здесь видно, что наконец со мной достойно обращаются, как я того и заслуживаю. На первом плане – выложенная серо-голубым кафелем джакузи, на заднем плане – интерактивный домашний кинотеатр, а справа – мои личные тренажеры. Окно – во всю стену, от пола до потолка, но это совершенно не мешает уединению, потому что поселили меня в пентхаусе. Он занимает весь верхний этаж. Полы из полированного коралла, а кровать размером чуть ли не с гектар. Все настолько «хайтеково», насколько только можно себе представить. Единственная уступка местной культуре – это необычная, старинная и изящная гробница одного из их божеств на входе. На ней изображена гротескная маска с выпученными глазами, торчащими клыками и длинным красным языком. Мне сказали, что это ведьма и зовут ее Рангда 2525
  В балийско-индуистской мифологии – царица ведьм и черной магии, повелевающая вредоносными духами-оборотнями.


[Закрыть].

Мое мнение о стране круто изменилось: теперь я верю, что это мощная энергетическая база сегодняшней экономики. Остров Тамароа с воздуха – самое изумительное зрелище. Это хрустальные горные пики, вырастающие прямо из океана! Земли не видно вообще! Остров словно держится на плаву, натуральная современная Атлантида. Аэропорт построен на пилонах прямо над водой, так что у пилота не слишком много места для ошибок при посадке, но наш как-то умудрился безопасно приземлиться.

Все становятся ужасно радушными, как только узнают, что я приехал по делу в «Синоа-банк». Меня быстро и почтительно провели через таможню и иммиграционный контроль и передали под ответственность водителя в униформе, тот проводил меня к белому лимузину, припаркованному на тротуаре (видимо, «Синоа-банк» может парковаться, где пожелает). Внутри сидел нанонезиец среднего возраста в темно-сером костюме от Гуччи. Он представился как мистер Самарта, был очень любезен – в своей южно-тихоокеанской манере. Он сказал, что ожидал человека пожилого и удивился молодости обладателя столь выдающегося резюме. Полагаю, действительно выдающегося, если сравнивать со средним тамароанским. Не волнуйся, я не загоржусь.

Автомобиль тут же рванулся с места и прямо-таки полетел, словно едва касаясь мостовой, сквозь строй удивительных хромово-стеклянных небоскребов. Местная культура представляет собой поразительную смесь: западные костюмы и шелковые саронги, уличные разносчики кавы 2626
  Кава – наркотический напиток из корня дикого перца у народов Океании.


[Закрыть]– возле «Старбакс». И всё вокруг безупречно чистое, с тротуаров буквально можно есть. Когда мистер Самарта увидел, с каким восхищением я осматриваю город, он просиял и сказал:

– Мы маленькая нация, но мудро используем ресурсы. Поверите ли вы, что двадцать лет назад здесь был лишь небольшой атолл вулканического происхождения? У нас не было ничего, кроме пляжей под кокосовыми пальмами.

У основания каждого небоскреба возведена гробница, гармонично сочетающаяся с основной архитектурой города, на каждой водружена статуя, заваленная грудами цветов и обставленная мисками с едой. Мистер Самарта пояснил:

– Вы обнаружите, мистер Месситер, что мы очень религиозный народ. Наше процветание этого не изменило. Мы верны нашим корням, как и вы, англичане.

Интересно, когда он последний раз был в Королевстве?

Он привез меня в эту гостиницу и передал на попечение управляющего, обещая в полдевятого вечера заехать, чтобы вместе отправиться на обед с Председателем, а после – на заседание правления банка в десять вечера. Если они хотели произвести на меня впечатление, то им это вполне удалось – я и не мечтал лично встретиться ни с Председателем, ни с правлением, хоть моя будущая работа и связана с учетом и контролем. Должно быть, они очень-очень хотели, чтобы я принял их предложение.

Со своего места за рабочим столом через стену-окно я вижу здание «Синоа-банка». Это стеклянная башня, увенчанная сооружением, похожим на балийский храм – словно кипа китайских шляп, уменьшающихся в размерах. Логотип «Синоа» (что-то наподобие полинезийского иероглифа) на фасаде светится в лучах заходящего солнца. Он возвышается над горизонтом и выглядит, надо сказать, несколько зловеще. Скорее всего, так и задумано.

Только одно заставляет меня слегка нервничать. Перед уходом мистер Самарта подошел ко мне поближе и почти в самое ухо очень конспиративно прошептал: «Принесите книгу», – но я так и не понял, к чему это. Может, мне надо было приготовить какую-то презентацию? Ну да ладно, полагаю, все скоро прояснится. Уже почти пора ехать.

Пока-пока,

Саймон.

* * *

Джейн!

Я получил самые необычные впечатления в своей жизни.

Мистер Самарта нарисовался ровно в 20:30, исполненный витиеватых извинений за то, что Председатель не может пообедать со мной, так как его срочно вызвали по какой-то крайней необходимости. «Он попросил меня лично изложить вам наше дело», – сказал он.

К зданию «Синоа-банка» мы подъехали на лимузине. Приемная оказалась просторным залом с огромным, в несколько этажей, сводчатым потолком высоко вверху. Мы прошли мимо пункта охраны и направились к частному лифту, который мистер Самарта вызвал при помощи системы распознавания отпечатка руки. В самом лифте он вставил карточку-ключ в панельку на стене и набрал на ней код, после чего двери закрылись. Потом мы очень долго поднимались, а когда наконец двери лифта бесшумно разъехались, он жестом призвал меня подождать. Около самых дверей в стене обнаружилась небольшая ниша, очень похожая на купель для святой воды. Из нее он взял щепотку какой-то размельченной травы и посыпал на порог.

Потом он провел меня в холл, облицованный тропическим деревом, но без единого окна, поэтому я не смог сориентироваться. Тут же появилась кланяющаяся хозяйка, которая препроводила нас в частный обеденный зал, только для нас двоих.

Уже за аперитивом мистер Самарта объяснил, что у «Синоа-банка» есть проблема, которую, как он надеется, я могу помочь разрешить. «Сделаю все, что смогу», – заверил я.

Обычная история. В смысле – заурядная история развивающейся страны. Тамароа наделала великое множество долгов в ходе своего замечательного роста и поразительного развития, и теперь платежи тяжким грузом висят на их экономике.

– Мы стремимся найти способ уменьшить бремя, – сказал он.

Конечно, я сочувственно покивал. Кто бы не посочувствовал?

Он доверительно наклонился через стол:

– Я должен попросить вас хранить все сказанное далее в глубочайшей тайне.

– Хорошо, – согласился я.

– Наши долги по большей части в долларах, – сказал он. – Если доллар упадет в цене, в то время как рейтинг нашей валюты поднимется, то наш долг существенным образом уменьшится.

– Это верно, – согласился я.

– Потому мы хотим заставить доллар упасть.

Он вопросительно посмотрел на меня, и я ответил:

– Желаю удачи.

– Потому вас сюда и вызвали.

– Простите?..

– Мы хотим, чтобы вы помогли нам обрушить доллар.

Я даже не нашелся с ответом. Это что, часть собеседования, некая проверка на знание основ теории финансов? Или это шутка и ему была интересна моя реакция на подобное предложение? А может, он просто свихнулся? Словом, ответил я так:

– М-м-м.

– Вижу, вы очень осмотрительны. Заверяю вас, это не праздный вопрос. Мы понимаем, насколько деликатной должна быть данная операция. И какие могущественные враги будут противостоять вам. Мы со своей стороны попробовали свои силы и обнаружили, что пока не можем бросить вызов Массачусети 2727
  Массачусетский траст – американская компания, специально созданная для управления имуществом по доверенности с целью извлечения прибыли.


[Закрыть].

Последнее слово он произнес с некоторым благоговейным почтением. Клянусь, Джейн, он был совершенно серьезен.

– Но и союзников у нас немало. Молодые развивающиеся нации, недовольные гнетом МВФ и Всемирного банка, их ритуалами самоотречения, их строгими законами и предписаниями, которые делают нас бессильными и неспособными нанести ответный удар. Венесуэла, Аргентина, Бразилия, Таиланд, Вьетнам...

Я кивнул, словно это произвело на меня впечатление.

– Многие десятилетия мы верили, что бессильны в новом мире замкнутой глобальной финансовой системы. Мы думали, что лишь западный путь развития эффективен, а потому отринули наши собственные традиции в гонке за чуждыми нам обычаями. Но теперь мы пришли к пониманию, что были не правы, и наши собственные методы могут оказывать влияние на рынки. Нам надо лишь научиться правильно их применять.

Но нам по-прежнему не хватает опыта, чтобы бросить вызов Массачусети. И потому мы обратили взоры на вас, на Великобританию, колыбель традиций. Мы обратились к античной Лондонской школе экономантии.

Мне захотелось схватить его за лацканы тысячефунтового пиджака и разборчиво, четко и ясно проговорить: «Э-ко-но-ми-ки!». Что этот придурок там себе думает? Мы что, имеем дело с заклинаниями и прочим чародейством? Я не имею в виду ничего плохого, конечно, я вполне уважительно отношусь к другим культурам, как и все, но в самом деле!.. На тот момент я сумел лишь удержаться и не расхохотаться ему в лицо.

– Вы очень молчаливы, – заметил он после паузы.

– Немногословность приличествует мудрому мужу, – ответил я.

Эта фразочка как-то раз досталась мне в «печенье судьбы».

– Должно быть, вы расположены помочь нам, иначе не оказались бы здесь.

– Это... не совсем то, чего я ожидал, – осторожно ответил я.

– А, – догадался он. – Возможно, мы предложили не совсем адекватную компенсацию.

Это не шутка, Джейн. Всего лишь работа на 70 тысяч фунтов в год. Чтобы завалить американскую экономику, мне требуется гораздо больше.

– Я переговорю об этом с Председателем, – пообещал мистер Самарта. – Но сначала давайте поедим.

Он позвонил в колокольчик, и появились официанты с изобилием пикантных, пряных и аппетитных блюд: жареная свинина, утка, овощи, которые я едва мог распознать, все с острым и дразнящим запахом солений и чеснока. Я охотно откликнулся на их манящий зов. Если вся поездка и окончится полным провалом, я хотя бы наслажусь шикарной едой.

Мы закончили обед очень вкусным кокосовым ликером, который не то чтобы слегка опьянил меня, но дал приятное расслабление. Мистер Самарта взглянул на свой «ролекс» и сказал:

– Скоро соберется совет Центрального банка Тамароа. Им не терпится встретиться с вами.

Я и не знал, что запланированный совет – это встреча всего руководства Центрального национального банка, но к тому времени меня уже трудно было чем-либо удивить.

Он провел меня в один из внутренних залов, который был оформлен в стиле индуистского храма: на стенах – деревянные панели с искусно вырезанными образами фантастических божков, небольшая жаровня возле алтаря, буквально заваленного дизайнерскими композициями из цветов и фруктов, а в центре помещения – огромный красного дерева стол для переговоров. В столешнице перед каждым креслом – встроенный плоский монитор со скринсейвером, вращающейся мандалой.

Вскоре начали прибывать члены совета, все пожилые мужчины в черных костюмах. Среди трех или четырех десятков человек я был самым молодым. Каждый, войдя, пожимал мне руку, потом следовал к алтарю, чтобы бросить щепотку специй на жаровню, что наполняла помещение пикантным терпким, но приятным ароматом.

Мистер Самарта стоял рядом и тихонько объяснял происходящее:

– Это смесь измельченного чеснока и листа джангу. В нашей древней традиции он отпугивает духов Бутаи Кала, чтобы наш разум был чист и свободен от предубеждений.

Некоторые из пришедших вынимали из кармана полосы разноцветных тканей и наматывали их вокруг пояса, как кушаки. Все были степенны и настроены очень серьезно.

Председатель прибыл последним. Это древнее, слепое, пораженное артритом существо напоминало манекен, собранный из витых и переплетенных механических частей. Мистер Джаквамано, его помощник, медленно вел Председателя под руку. Когда они переступили порог, дверь захлопнулась, засовы скользнули в пазы, а на сигнальной панели охраны помещения загорелся красный огонек, показывая, что комната в безопасности. Все присутствующие одновременно поднялись, и главный старец поприветствовал их воздетой тощей дланью. Затем мистер Джаквамано подвел его ко мне. Председатель был ниже меня, но пожатие его оказалось вполне крепким.

– Добро пожаловать, Саймон, – сказал он. – Надеюсь, мистер Самарта хорошо о вас позаботился.

– Да, сэр, – ответил я. Он нахмурился и попытался получше настроить свой слуховой аппарат.

Затем мистер Джаквамано пожал мне руку. У него был колючий взгляд, будто пронзающий насквозь, и мне пришлось приложить усилие, чтобы не отступить на шаг или не отвести глаза.

– Мистер Самарта определил вас как человека, наделенного природными талантами, – сказал он. – Ваши коллеги, должно быть, приглашали вас на консультации с очень раннего возраста, потому вы уже сейчас сумели добиться столь высокого и авторитетного положения.

– Мистер Самарта преувеличивает, – улыбнулся я.

– Это ваша английская скромность... – кивнул он.

– Я почувствовал, что с этим человеком лучше не спорить, и ответил:

– Как скажете, мистер Джаквамано.

Он стоял и изучал меня несколько очень неловких секунд. Наконец он повел старика дальше, к алтарю, и в комнате воцарилась тишина. Председатель начал говорить на родном языке.

– Он призывает богиню Дургу, покровительницу нашей профессии, – шепотом пояснил мистер Самарта.

Когда он закончил, все уселись на свои места, и мистер Джаквамано взял на себя право вести собрание.

– Добро пожаловать, мистер Месситер. Возможно, наши обычаи кажутся вам экзотическими или примитивными...

– Ничуть, – вежливо солгал я.

– Но уверяю вас, финансовая система, которую мы здесь развиваем и совершенствуем, проверена веками. Мы основываемся на древней традиции, которую называем пангива, или стратегией левостороннего пути. С давних времен и по сей день это путь глубокого познания и дисциплины, хоть и осмеянный непосвященными. Лейаки, практики традиции пангива, прошли столь суровую школу, что многие обращенные сходили с ума, говорили, что их разум взрывался, как воздушный шар под напором знания. Но те, кто преуспел в постижении знания, научились представлять непредставимое. Они могут визуализировать силы, что движут миром. При помощи этого средства лейаки давным-давно обрели власть над болезнями, разумом и всей органической жизнью.

Но наш уважаемый Председатель оказался первым, кто понял, что мир экономики тоже может быть визуализирован. Он упражнялся в видении круговорота капитала, жизненных циклов бизнеса, методов упорядочения природных ресурсов трудом... Он увидел это как органическую систему, полную петель обратной связи. Совместные усилия людей создали сверхорганизм, здоровье которого является необходимым для нашего благополучия. Если внутренние течения будут приостановлены, хоть одна часть станет слишком горячей или слишком холодной, то в результате появится болезнь. Талант нашего уважаемого Председателя видеть то, чего не могут другие, позволил создать всё, что вы видите сегодня на Тамароа.

Тут я подумал, что в листьях джангу таки есть нечто психотропное, потому как в словах Джаквамано определенно присутствовал некий смысл.

Он продолжал:

– Вокруг этого стола вы видите наиболее искусных и опытных практиков тамароанской экономантии. Мистер Павала – графомант, он видит структуру рисунка таблиц и диаграмм, которые никто другой не может разгадать. Мистер Момбрана приспособил некоторые древние методы для замораживания бизнеса конкурентов с последующим их вытеснением и для растапливания холодных отношений и установления дружелюбного общения с партнерами, чтобы наш рынок денных бумаг был ликвиден.

Жизнерадостный мистер Момбрана весело подмигнул мне:

– Зачем превращать врага в камень, когда можно легко заморозить его активы, верно?

Каждый имел свою специализацию: один был экспертом по ядам (ну, знаешь: чтобы делать вещи неприкосновенными, как, скажем, алмаз Хоупа или хедж-фонд «Долгосрочное управление капиталом»), другой выдавал стабилизационные заклинания (разумеется, на цены), третий творил заклятия прозрачности, чтобы разоблачать разные штуки, скрытые в финансовых отчетах. Один из них занимался чем-то под названием астромаркетология.

Мистер Джаквамано закончил представления:

– Мистер Вишватара – наш специалист по рискам. Он первопроходец новых стратегий рискованного руководства.

Я побоялся спросить, но мистер Вишватара все равно сказал:

– Как вы знаете, риск – это демон.

– Я так и подозревал.

– Его невозможно контролировать, хотя многие и провозглашают, что преуспели в этом. Наши древние лейаки были искусными мастерами в вызывании демонов Бута и Кала, и я обнаружил, что риск – это примерно то же самое.

Мистер Джаквамано избавил меня от необходимости отвечать, продолжив свою речь:

– Не скрою, мы много спорили о том, следует ли приглашать вас сюда, мистер Месситер. Как видите, в этом помещении собраны все экономические таланты страны. Но бросить вызов Массачусети – серьезное дело. Их нумерологи – лучшие на Земле. Если они обнаружат, что мы им сопротивляемся, они напустят на нас банкротство, обесценят нашу валюту и обрушат фьючерсные торговые сделки на наши головы. Они жестоки и хладнокровны, они хотят править миром. Разве это не так?

Головы вокруг стола покивали.

– Но, как вы знаете, нужна лишь бабочка в нужное время и в нужном месте, чтобы начался ураган. У нас нет достаточного мастерства, чтобы поместить в нужную точку бабочку, которая сможет сломить наших заносчивых противников. Поэтому нам нужна ваша помощь. Ваша книга формул – наиболее древняя в мире. Говорят, ее начал сам Адам Смит.

Он посмотрел на меня в поисках подтверждения, и я сказал:

– Да, абсолютно верно.

– Вы нужны нам, чтобы определить бабочку, которая победит американцев.

К подобным вопросам собеседования я оказался не готов, но надо же было что-то сказать. Потому, дико блефуя, я предложил:

– Производные рынки 2828
  Производный рынок (рынок деривативов) – рынок, на котором торгуются производные финансовые инструменты, т.е. ценные бумаги, чья стоимость является производной от стоимости и характеристик другой ценной бумаги (базового актива).


[Закрыть]. Их никто не регулирует. Черт побери, их даже никто не понимает. Посадите вашу бабочку туда.

И подумал про себя: «Теперь-то я могу уйти?».

Но они, оказалось, завелись больше, чем обычно. Маленькие переговорчики на тамароанском прокатились вокруг стола. При моем отвратительном везении, вероятно, я случайно попал в десятку, выдав вполне правдоподобное и убедительное предложение.

В этот момент Председатель в первый раз открыл рот:

– Ценность, – сказал он.

Будто заговорил ворон оракула. Воцарилась мертвая тишина. Я уже начал думать, что речь окончена, когда он продолжил:

– Ценность – это сущность, лежащая в основе всей системы. Дефолт по кредиту конвертируется в секьюритизацию 2929
  Секьюритизация – превращение неликвидных активов (займов, ипотек и т.п.) в ликвидные (ценные бумаги); осуществляется владельцем этих активов с целью получения дополнительных средств или устранении неликвидных активов со своего баланса.


[Закрыть], как мы узнаем ценность этих деривативов? – Он полез в карман и вытащил сложенную страницу компьютерной распечатки. – Я только сегодня купил этот пакет CDO 3030
  СDO (Collateralized Debt Obligation) – облигация, обеспеченная долговыми обязательствами; производная ценная бумага, обеспеченная портфелем долговых обязательств, все или часть которых сами могут являться производными.


[Закрыть]. Мистер Бамбег, вы здесь лучший производник. Скажите, есть ли в них какая-нибудь ценность?

Мистер Бамбег, нервный человечек в очках с толстыми линзами, сидел напротив меня. Он некоторое время изучал распечатку, потом положил ее на стол. Я украдкой взглянул на листок, потом, приподняв наладонник под столом, посмотрел рейтинг облигаций. Тройной А – высшая надежность.

Но когда мистер Бамбег активировал свой дисплей на столешнице, у него открылась не страничка агентства «Стандард энд Пурз», а цветное симметричное изображение, похожее на лимб компаса.

– Это панка дэвата, – прошептал мистер Самарта.

Мистер Бамбег расстелил листок на мониторе, чтобы «компас» просвечивал сквозь бумагу. Он долго изучал ее, пока его толстенные линзы не начали запотевать.

– Ну? – произнес Председатель.

– Уважаемый Председатель, я с сожалением сообщаю, что нормальное заклинание прозрачности на этом производном не сработает. Оно настолько непроницаемо, что я сомневаюсь, знал ли сам его создатель, какова стоимость поддерживающих его облигаций.

Я смотрел на свой собственный экран с рейтингом производных бумаг. Интересно, у кого из нас информация точнее? Что есть рейтинг облигаций, если не шаманство?

– Тогда есть лишь один способ установить его ценность, – сказал Председатель. – Мы должны осуществить его риск.

Круг седовласых мужей выглядел очень мрачно.

Мистер Бамбег передал бумагу мистеру Вишватаре и пояснил:

– Риск – не моя специализация.

– Тогда это сделаю я, – вздохнул мистер Вишватара и несколько неохотно принял бумагу. Он взглянул на меня: – Если мистер Месситер не пожелает сам...

– Нет-нет, прошу вас, – скромно отказался я.

Не представляю себе, как он это сделал. Очевидно, помещение было здорово оснащено разнообразным оборудованием, но все равно иллюзия оказалась очень эффектной. Во-первых, он встал и бросил что-то на жаровню, вызвав яркую вспышку. Лампы в помещении потускнели, и силуэт бизнес-шамана четко смотрелся на фоне пламени. Он начал причитать по-тамароански. Все за столом, солидные дяди в очках, взялись за руки и вторили призывам. Мистер Самарта и мой сосед с другой стороны схватили меня за руки, чтобы круг замкнулся. Повторяющиеся заклинания становились громче и перекрывали друг друга, послышались иные звуки: медные удары, звуки уличного движения, вскрики и хлопки дверей. Словно что-то большое и шумное присутствовало здесь вместе с нами, пойманное в круг сомкнутых рук. Это напоминало мне взлет частного самолета, рокот биржевого зала, нарождающийся ураган. Казалось, оно мечется по комнате в поисках выхода. На мою грудь что-то навалилось, стало трудно дышать. Когда же у меня появились круги перед глазами, мистер Джаквамано властно отдал категорический приказ, и вся иллюзия силы, сконцентрированной в образе, как-то проецировалась на дым: жилистое жалкое существо в майке, трусливо и жалобно завывающее о своей невиновности. Потом оно истаяло, оставив только запах подмокшего табака.

Зажегся свет, все отпустили руки и облегченно вздохнули. В наступившей тишине мистер Самарта с отвращением произнес:

– Это был американский демон.

– Да, – откликнулся мистер Джаквамано. – Типичная двойственная природа.

– Хорошо, и что вы узнали? – требовательно спросил Председатель.

Мистер Вишватара задумчиво посмотрел на бумагу.

– Господин Председатель, приоритетная ценность этого документа основана на заклинании, которое убеждает всех, кто его видит, что он имеет великую ценность. Он может ее иметь, а может и не иметь. Но как с любым заклинанием доверия: однажды разрушенное, оно возвращается бумерангом и работает наоборот – оно будет убеждать каждого в никчемности и ничтожности документа, что тоже может быть как правдой, так и ложью. Короче говоря, это рисковая бомба.

– Кто же сработал эту неуклюжую уловку? – спросил мистер Бамбег, протирая очки.

– Не знаю, – ответил мистер Вишватара. – Но в ней присутствует манера заклинания «Меррилл Линч».

– Я так и думал, – кивнул Председатель. – банки «Меррилл Линч», «Леман Бразерс» и «Кредит Свисс» покупают пакеты деривативов, как конфеты. – Он сильно стукнул по столу. – Месситер прав! Именно здесь мы должны ударить.

Все выжидательно повернулись ко мне.

– Мы готовы действовать в любое время, хоть сейчас, – заявил мистер Джаквамано.

Они хотели, чтобы я возглавил комиссию по напусканию порчи на «Меррилл Линч». Какой там порядок составления английского заклинания? Ну конечно! Надо взяться за руки и распевать: PDV=(FV)/(1 + r)t 3131
  Сего-одняшняя це-енность равна ча-астному от бу-удущей це-енности и произве-едения ри-иска процентной ста-авки и вре-емени...


[Закрыть].

– Ну, сегодня я немного к этому не готов, – попытался оправдаться я. – Мне надо кое-что систематизировать и классифицировать...

Точнее и честнее – срочно заказать билет на самолет, но этого я им, конечно, не сказал.

Они были страшно разочарованы, но я твердо стоял на своем. Ты, Джейн, гордилась бы мною. Ни одно заклинание не слетело с моих губ. Сегодня ночью Федеральный резервный банк может спать спокойно.

Я уже вернулся в свой номер, вещи упакованы, и все готово, чтобы сбежать на рассвете. Назад, в мир здравого смысла. И как тебе удалось втравить меня в это дело?

Саймон.

* * *

Джейн!

Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста, не подведи меня.

Вчера вечером, после того как послал тебе электронное письмо, я с нетерпением ждал рассвета и заметил, что заснул, только когда оглушительный грохот разбудил меня. Я открыл глаза и обнаружил целое войско военной полиции в бронежилетах, захватившее мою комнату. Две гориллы грубо поставили меня на ноги, размахивая электрошокерами и пронзительно крича на тамароанском. Мне едва удалось сунуть ноги в ботинки, как они тут же вытолкали меня к лифту, повели вниз, к полицейскому фургону, который, взвизгнув тормозами, остановился далеко от тротуара, и швырнули меня там на пол.

В полицейском участке они слепили меня фотовспышкой, брали отпечатки пальцев, а потом бросили в камеру с грязным бетонным полом. Я сидел там и ждал, по-прежнему ошеломленный, пока не пришли два офицера в форме. Тот, что постарше, изучал какие-то документы. Я обратил внимание, что у него на запястье висел жокейский хлыст, хотя сомневаюсь, что на Тамароа когда-нибудь ступало копыто лошади.

– Кто вы? – властно и требовательно спросил он.

– Саймон Месситер... – начал я.

– Нет, кто вы на самом деле?

– Я действительно Саймон Месситер.

Он стал постукивать хлыстом по ботинку.

– Послушайте, я не знаю, что вы хотите от меня услышать, – занервничал я.

Он показал мне мой паспорт:

– Где вы раздобыли эту ксиву?

– Это не ксива, это мой паспорт. Мне его дали в паспортной канцелярии в Лондоне.

– Вы нелегально въехали в страну по фальшивым документам. Это серьезное преступление.

Дело принимало еще более безумный оборот по сравнению с предыдущим сумасшедшим вечером. Я постарался собраться с мыслями:

– Послушайте, я приехал сюда на собеседование с руководством «Синоа-банка». Мистер Самарта может подтвердить...

Упоминание «Синоа-банка» раньше всегда срабатывало чудесным образом. Но не в этот раз.

– Да знаем мы ваши игры! Вы представляетесь банкиром, – с презрительной насмешкой сказал он, пристально разглядывая меня с головы до ног, словно давал понять, что банкиры не ведут дела в таком виде, будто их только что вытащили из постели жандармы.

– Да, – сказал я. – Я работаю в «Барклиз».

На одном дыхании я выложил им имя и телефон своего начальника и умолял их позвонить и проверить.

– Не сомневаюсь, у вас есть сообщники, помогающие вам обманывать наших граждан, – сказал он. – Мы позвоним в настоящий«Барклиз».

– Пожалуйста. Сделайте это. Чем раньше, тем лучше.

Он постоял, свирепо глядя на меня и пощелкивая хлыстом, словно мечтал пустить его в ход, потом повернулся и ушел.

Я ждал, должно быть, несколько часов, сначала нервно шагая, потом съежившись на полу, а в голове навязчиво вертелись все рассказы о тюрьмах в развивающихся странах. Интересно, какая здесь мера наказания за мое преступление, за изображение самого себя?

Наконец появился стражник и жестом указал мне на дверь. Он нацепил на меня наручники и отвел по бетонному коридору в комнату для допросов. Здесь за квадратным металлическим столом сидели два человека и ждали. К моему великому облегчению, один из них оказался мистером Самартой. Я как раз хотел потребовать у него объяснений, но вдруг увидел выражение его лица. Все улыбки и доброжелательность остались во вчерашнем дне. Сегодня оно было холодным и враждебным. Я тут же остановился.

Рядом ним сидел европеец небольшого роста, полнеющий и лысеющий мужчина в деловом костюме – абсолютно незапоминающийся тип, один из толпы бизнесменов в Сити. Он изучал меня, как фальшивый бухгалтерский отчет.

Стражник толкнул меня на стул и ушел, но от наручников не избавил. В долгой тишине я смотрел то на одного, то на другого из сидящих напротив. Наконец мистер Самарта вытащил из кармана мой паспорт и швырнул его через стол.

– Кажется, – сказал он, – это действительно ваше.

– Да. Спасибо. – Я взял свой документ.

– Вы Саймон Месситер?

– Всегда им был.

– Вы утверждаете, что это лишь странное совпадение?

Только вроде бы все стало нормализоваться, а теперь я снова оказался в стране дураков.

– Какое совпадение? – спросил я.

– Здесь присутствуют два Саймона Месситера, оба лондонские банкиры, оба зарегистрированы на один и тот же авиарейс на Тамароа.

Это многое объясняло.

– О, – обрадованный полной ясностью, сказал я.

Европеец протянул через стол руку и представился:

– Саймон Месситер. Консалтинговое агентство Месситера. Меня ожидали на вашем самолете, но я опоздал на пересадку в Мумбае.

Я пожал ему руку со всем дружелюбием, какое можно выразить, будучи в наручниках.

– Приятно познакомиться.

– Похоже, – кисло сказал мне мистер Самарта, – что подразделение евро нашего валютного департамента, как ни странно, действительно запланировало собеседование с вами. Мы ничего не знали.

– Значит, это всего лишь забавная неразбериха из-за одинаковых имен? – улыбнулся я. – Какое облегчение!

Но эти люди не бросились извиняться и освобождать меня.

– Теперь у нас возникла проблема, – сказал мистер Самарта. – Наш Председатель не любит, когда с ним шутят.

Я не знаком с нанонезийскими правилами хорошего тона, но был готов с радостью пойти на уступки, исключая, конечно, человеческие жертвы.

– Пожалуйста, передайте ему мои глубочайшие извинения. Я не имел ни малейшего намерения разыгрывать его. Я так же удивлен и смущен, как и вы.