Текст книги "Журнал "Если" 2009 № 9"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Мария Галина,Евгений Гаркушев,Шон Макмуллен (Макмаллен),Кэролин Джилмен,Дин (Dean) Уитлок (witlock),Андрей Союстов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

ШОН МАКМAЛЛЕН
СКРУЧЕННЫЕ В СПИРАЛЬ

Шел год 1449 от Рождества Христова, и мир вот-вот должен был измениться. Перемены приближались незаметно; во всяком случае, в небольшом торговом городке Кесуике, стоявшем в холмах близ озера Дервентуотер, никто не подозревал об открытии, которое сначала назовут La Hachette. Но и это было далеко не все...

Брат

Вот уже семь лет сэр Джеральд каждый день вставал за полчаса до рассвета и отправлялся на берег Дервента. Там он взбирался на огромный валун и неотрывно смотрел на воду и на длинный деревянный мост, соединявший левый и правый берега реки. Утро неизменно заставало его сидящим на скале, которую в Кесуике прозвали Сторожевым Камнем Джеральда.

Все жители города прекрасно знали, что рыцарь терпеть не может, когда кто-то мешает ему во время его одиноких предутренних бдений. Именно поэтому сэр Джеральд не на шутку рассердился, когда заметил в серых сумерках чью-то движущуюся фигуру. Сначала он признал в ней мужчину с ребенком на руках, но потом обратил внимание, что сверток, который незнакомец прижимает к груди, как-то странно светится. Не доходя нескольких шагов до того места, где сидел Джеральд, человек остановился, и рыцарь разглядел блеск кольчуги и очертания стального шлема у него на голове.

Прежде чем спуститься к воде, Джеральд натянул тетиву лука. Пришелец выбрал для своего появления крайне неудачное время, и рыцарь уже собирался объявить ему об этом, когда заметил на речной глади небольшую лодку. Любопытство пересилило гнев, и Джеральд опустил лук. Осторожно ступая по сырой от росы траве, рыцарь спустился к воде.

При ближайшем рассмотрении лодка оказалась не больше полуярда длиной. На дне ее горели шесть толстых свечей. Над ними было установлено бронзовое подобие длинной, поджарой собаки: лапами она упиралась в борта, голова с открытой пастью была обращена к корме, а поднятый хвост и зад смотрели как раз в ту сторону, в какую лодка должна была двигаться.

– Вам известно, сэр, кто я такой? – проговорил Джеральд. Он чувствовал себя заинтригованным и решил говорить вежливо.

– Вы – храбрый рыцарь Джеральд Эшдейлский, – послышался в ответ негромкий, но уверенный голос. – Каждое утро вы сидите на этом камне и грезите о мести.

– В таком случае, назовите свое имя.

– Мое имя Тордрал, сэр.

– Как, сам знаменитый мастер-оружейник?!..

– К вашим услугам, сэр. – Пришелец слегка поклонился.

– Какое же дело привело тебя сюда, мастер Тордрал?

– Вы правы, сэр, у меня есть к вам дело, и, может статься, очень важное дело... Взгляните-ка на эту лодку. Как вам кажется, что это такое?

Джеральд уже собирался приказать Тордралу идти своей дорогой, но не удержался и бросил взгляд на странное сооружение.

– Это медная или бронзовая собака, под брюхом которой горят шесть сальных свечей. Из головы, насколько я вижу, торчит кран. Он... ага, понятно! Пародувные мехи! Я видел такие во Франции.

– Вы не ошиблись, сэр. Стоит повернуть кран, и из пасти собаки ударит струя пара.

Джеральд вдруг вспомнил, для чего он пришел на берег, и нахмурился.

– Если тебе известно, кто я такой, ты должен знать также, что меня нельзя беспокоить, – проговорил он строго. – Во всяком случае, не по утрам. Если у тебя действительно есть ко мне дело, приходи в мой замок, скажем, после обеда.

– А вам известно, как действуют и для чего используются пародувные мехи? – спросил Тордрал, пропустив слова! рыцаря мимо ушей.

– Я... Ну конечно, известно!.. Бронзовый или медный котел до половины наполняют водой, а потом разводят под ним огонь. Пар, который начинает вырываться из специальной трубки, как только вода закипит, направляют в топку, чтобы сильнее раздувать огонь, особенно если дрова сырые.

– Все правильно, сэр. А теперь – глядите!..

Тордрал повернул кран, и из собачьей пасти вырвалась тугая струя пара. Она так громко шипела, что Джеральд машинально отпрянул и одним быстрым движением положил стрелу на тетиву лука.

– Все в порядке, сэр, опасности нет! – успокоил его Тордрал, с трудом перекрывая свист пара.

Потом оружейник развернул лодку носом к противоположному берегу и слегка подтолкнул. Окутанная клубами пара, лодка быстро двинулась вперед.

Джеральд перекрестился.

– Если б я не видел этого собственными глазами, ни за что бы не поверил, – сказал он с дрожью в голосе.

– Еще ребенком я заметил, сэр: если человек, стоящий на корме лодки, бросит назад тяжелый камень, сама лодка продвинется вперед, – пояснил Тордрал.

– Но твоя лодка не мечет никаких камней, – возразил рыцарь.

– Зато она мечет пар.

Джеральд задумчиво посмотрел лодке вслед. Та скользила по воде уже со скоростью пешехода, и было видно, что это еще не предел.

– Похоже, твоя игрушка способна пересечь реку, – сказал он, снова вспомнив, что Тордрал нарушил его уединение. – Я что, должен удивиться или... Эй, она исчезла!

– Вы очень наблюдательны, сэр.

– Лодка пропала примерно на середине реки. Но как? Куда она девалась?! Я внимательно за ней следил и видел: она не утонула. Она просто... просто исчезла!

– Вы наверняка слышали о границах между мирами, сэр Джеральд. И о вратах или порталах, через которые можно перейти из нашего мира в соседний. Проблема заключается в том, что порталы эти встречаются исключительно редко, да и перейти из одного мира в другой гораздо сложнее, чем, скажем, перебраться с одного берега Дервента на другой. Переход возможен, во-первых, только в тех местах, где граница существует одновременно в обоих мирах, а во-вторых, только в определенное время суток, например, в вечерних или в предрассветных сумерках, когда ночь закончилась, а день еще не настал. – Тордрал немного помолчал и добавил: – Этот участок реки – особенный, он существует и в нашем, и в соседнем мирах. И именно здесь находится один из немногих известных мне порталов.

Джеральд хмыкнул.

– Ты хочешь сказать, что твоя игрушка попала в другой мир?

– Я этого не говорил, сэр. Доподлинно мне известно только одно: нашмир она покинула.

Джеральд немного подумал, потом взошел на середину моста и стал пристально смотреть на медленно текущую воду, но никаких следов игрушечной лодки не обнаружил. Это было странно. Тордрал не прочел ни молитвы, ни заклинания, а между тем нечто удивительное и невероятное все же произошло, и рыцарь почувствовал, как его удивление выросло еще больше. Он, однако, постарался взять себя в руки. Повернувшись, сэр Джеральд спокойным шагом возвратился на берег и окинул мастера внимательным взглядом. На том не было ни камзола, ни плаща, как обычно одевались воины; можно было подумать, что кольчужная рубашка заменяет оружейнику тунику и панталоны из ткани. Стальной шлем, который носил Тордрал, принадлежал к устаревшему типу: он оставлял открытой нижнюю половину лица, даже когда забрало было опущено.

– Чего ты хочешь? – без обиняков спросил Джеральд.

– Вы – рыцарь, я – оружейник, однако я не только изготавливаю традиционное оружие, но и изобретаю новые его разновидности. Одну из них я только что вам продемонстрировал.

– Эта твоя игрушечная лодка – оружие?

– Да, сэр, – твердо ответил Тордрал. – Вы сами видели: она способна добраться до ваших врагов, даже если они находятся в другом мире.

– Тордрал... Как твое полное имя?

– Зовите меня просто Тордрал, сэр. У меня, видите ли, есть прошлое, о котором лучше не упоминать.

Джеральд кивнул.

– Что ж, просто Тордрал, ступай за мной, если хочешь. Уже светает, и на сегодня мое бдение закончено.

Оружейник

Тордрал прекрасно понимал, что ему пока не удалось убедить сэра Джеральда в искренности своих намерений, да и демонстрация чудесной лодки вряд ли была способна произвести на него достаточно сильное впечатление. В конце концов, Джеральд был рыцарем, а рыцари всегда отличались подозрительностью и консерватизмом, когда дело касалось нового оружия. Завоевывать его доверие следовало постепенно, не торопясь; слишком сильный нажим мог все испортить.

– Твоя манера одеваться кажется мне странной, – заметил Джеральд, когда они оба шагали по направлению к городу. – Ведь сейчас не война, зачем же ты носишь шлем и кольчугу?

– Я ношу их постоянно, добрый сэр. Шлем и кольчуга скрывают мою плоть, изуродованную нашим общим врагом.

Джеральд улыбнулся. Тордрал сделал вид, будто ничего не заметил.

– В таком случае, позволь мне называть тебя моим другом. Могу я спросить тебя о твоей лодке?

«Он притворяется, – понял Тордрал. – Притворяется, чтобы я сделался беспечным и скорее выдал себя. Значит, нужно быть особенно осторожным».

– В ней нет никаких секретов, сэр. Просто в своей конструкции мне удалось объединить все четыре стихии: огонь, воду, землю и воздух. Как видите, моя лодка ничем не отличается от любых живых существ, за исключением одного факта: она не живая.

– Уму непостижимо!

– Именно благодаря своей непостижимости эта лодка способна преодолеть границу между мирами. К моему изобретению не приложимы ни законы естественной философии, ни законы философии сверхъестественного.

– А ты способен сделать достаточно большую лодку, чтобы... чтобы на ней можно было перевозить солдат?

– Нет, мой добрый сэр.

Джеральд удивленно крякнул. Он был уверен: человек, который рассчитывал убедить его расстаться с энным количеством золота, конечно, заявил бы, будто построить судно для транспортировки войск – пустяк.

– Но ведь твоя лодка – просто уменьшенная копия большой, не так ли?

Тордрал сознавал, что они снова ступают на зыбкую почву. Понимание принципов действия его модели требовало наличия интеллекта или, по крайней мере, кое-каких специальных знаний, тогда как большинство рыцарей обычно не отличалось ни тем, ни другим. Джеральд, однако, происходил из рода, ценившего ученых и ученость, следовательно, для него еще не все было потеряно.

– Всемогущий Господь создал закон соответствия количества и качества, который ограничивает пределы пропорционального масштабирования, сэр Джеральд. Вы сами знаете: чтобы сдвинуть с места телегу обычных размеров, требуется одна лошадь, но в телегу вдвое большую запрягают уже не пару лошадей, а пару быков. Также и с лодкой. Чтобы сдвинуть с места даже небольшую барку или баркас, понадобится паровой движитель во много раз больших размеров, чем тот, который вы видели. Между тем из опыта мы знаем, что если построить пародувные мехи размером всего лишь с бочонок, они просто взорвутся.

– Почему? – удивился Джеральд.

– Этого я не могу вам сказать, добрый сэр. Возможно, дело в свойствах металла, а возможно – в неспособности наших кузнецов обработать его должным образом. К сожалению, баркас, приводимый в движение паровыми мехами наибольшего работоспособного размера, вряд ли сумеет обогнать даже плывущую утку. Я уже не говорю о том, что любой, даже самый слабый ветерок или течение станут для такого судна серьезной помехой.

– А между тем, просто Тордрал, я совершенно уверен, что ты явился сегодня на берег не случайно. Ты явно ищешь моего покровительства. Хватит играть в прятки, оружейник. Что ты хочешь мне предложить?

– Бомбарду 11
  Бомбарда – одно из первых артиллерийских орудий, применявшихся при осаде и обороне крепостей в XIV—XVI вв. Также часто использовались в качестве галерных орудий. (Здесь и далее прим. перев.)


[Закрыть], сэр. Бомбарду, которая сможет метать чугунные ядра при помощи силы огня, воды, земли и воздуха.

Джеральд покачал головой и разочарованно фыркнул.

– Я пытался стрелять через реку и из лука, и из пороховой ручницы. Я делал это и в вечерних, и в предрассветных сумерках, но ядра и стрелы просто падали на противоположном берегу. Они не попадали в другой мир.

– Так и должно было быть, добрый сэр.

– Но что такое ручница, как не маленькая бомбарда? Объясни мне, мастер Тордрал!..

– Ручницы, как и обычные бомбарды, мечут ядра при помощи черного пороха. Иными словами, земля приводится в движение с помощью воздуха и огня. Четвертый элемент – вода – в этом никак не участвует. Я же предлагаю построить паровую бомбарду, в которой будут использоваться все четыре стихии, ведь пар – это не что иное, как вода, превращенная в воздух силой огня, который, в свою очередь, получается при сжигании дров. Такое устройство сможет перебрасывать ядра из одного мира в другой.

– Да, все четыре стихии налицо, – согласился Джеральд. – А ты уверен, что сумеешь построить такую бомбарду?

– Вы сами видели, что я способен создавать подобные механизмы.

– Какую же плату ты намерен потребовать?

– Никакой платы мне не нужно.

– Никакой платы?!

– Позвольте напомнить, добрый сэр, что меня искалечил наш с вами общий враг. Отомстить – вот все, чего я хочу. Вам, однако, придется оплачивать металл, строевой лес и другие необходимые материалы, а также содержать в течение трех месяцев два десятка моих подмастерьев и помощников. Кроме того, мне понадобится новейшая казнозарядная бомбарда с бронзовым стволом такого калибра, чтобы в него свободно проходил мужской кулак в латной рукавице.

– Довольно странный список, – заметил Джеральд. – Все это мне обойдется недешево, но ты, кажется, не требуешь ничего лишнего.

– Новое оружие существует пока только в моей голове. Чтобы извлечь его оттуда, понадобится много золота и еще больше труда, – почтительно ответил Тордрал, который прекрасно понимал, что еще больше труда потребуется, чтобы окончательно завоевать доверие рыцаря.

За разговором Тордрал и Джеральд незаметно добрались до небольшой крепости на окраине Кесуика. Рыцарь достал ключ и отпер небольшую дверцу в стене. Сразу за стеной находился очаровательный, но довольно запущенный сад. Его скамьи, беседки и гроты были почти скрыты разросшимися кустами и плющом.

– Если мое предложение вас не заинтересовало, позвольте мне пойти своей дорогой, – сказал Тордрал, опуская глаза.

Момент был выбран верно.

– О нет, прошу тебя, останься! – с горячностью воскликнул Джеральд. – На протяжении семи лет меня осаждали продавцы глазных снадобий, якобы делавших фейри видимыми, мерзавцы с капканами для гоблинов, а также шарлатаны, предлагавшие заколдованные сети для уловления эльфов. Все они требовали золота, золота, золота, но ни один не смог доказать, что их приспособления действительно работают. Ты представил доказательства, но не потребовал платы. Признаюсь честно – это меня заинтересовало.

– Для меня это большая честь, сэр Джеральд, – Тордрал слегка поклонился.

– Ты говоришь, что тебя изуродовал наш общий враг, а между тем само твое имя восходит к французскому слову, означающему «скрюченный»...

– Вы совершенно правы, сэр, но я не всегда носил такое имя... – Тордрал немного помолчал. – Значит, вы все-таки решились заключить со мной военный союз?

– Ты искушаешь меня, Тордрал! На протяжении семи лет я каждый день нес утренний и вечерний дозор на берегу у моста. Я видел глаза, которые плыли в воздухе и, в свою очередь, наблюдали за мной; я посылал стрелы с коваными наконечниками в иллюзий, которые рассеивались как дым; однажды я задремал, а когда очнулся, то увидел, что кто-то перерезал тетиву моего лука. Много раз я слышал, как невидимые губы смеются надо мной, но не перестал выслеживать своих врагов, потому что... потому что... Зайди, я хочу что-то тебе показать.

Рыцарь и оружейник вошли в сад, где росло множество прекрасных цветов, а воздух был насыщен густым, сладким ароматом. Остановившись на тропинке, Джеральд несколько раз повернулся, вытянув руки перед собой.

– Красиво, не правда ли? Иллюстрации в святых книгах изображают рай как огромный храм, но я думаю – он похож на сад.

– Как странно... – проговорил Тордрал, медленно шагая по тропинке, ведущей к центру сада. – Я никогда не видел, чтобы стебли роз были закручены спирально. И практически у всех кустов, за исключением того, что растет в самой середине...

– Моя бабушка была из тех женщин, которые умеют приказывать людям, зверям и даже растениям. Это она сделала так, что дикий, непривитый шиповник начал закручиваться в спираль. После ее смерти моя сестра Мейлиен попыталась выпрямить несколько стеблей, но они попросту переломились у корня и погибли. Тогда она посадила на их месте новый куст роз и не трогала его, пока он не вырос.

– Это тот, в середине? – Да.

– Он похож на символ свободы, – кивнул Тордрал. – Особенно по сравнению с остальными, смирившимися и утратившими всякую надежду...

Сэр Джеральд крепко сжал губы и несколько раз глубоко вдохнул через нос, словно пытаясь подавить рыдание. Ему это почти удалось. Рыцарь умел скрывать свои чувства, но на сей раз его выдала скатившаяся по щеке одинокая слеза.

– Я согласен, мастер Тордрал. Скажи моему сенешалю, что тебе нужно – он обо всем позаботится.

– Вы действительно... решили? – переспросил Тордрал, удивленный столь внезапной переменой в настроении рыцаря.

– Ты и моя сестра... вы чем-то очень похожи. Думаю, ты бы понравился ей, оружейник. И она тебе тоже понравилась бы.

Джеральд жестом указал на увитую плющом каменную скамью.

– Когда-то это было ее любимое место, мастер Тордрал. Здесь Мейлиен любила посидеть с книгой, подумать, помечтать. Она знала пять языков и читала Аристотеля так же свободно, как и любой французский roman courtois 22
  Roman courtois (франц.) – куртуазные (любовные) романы.


[Закрыть]. Четырнадцать лет назад она тоже сидела здесь с какой-то книгой, а я отдыхал на траве примерно в четырех ярдах от нее. Внезапно на меня напал какой-то странный сон: глаза мои были открыты, но я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Беспомощный, парализованный, я наблюдал, как некий эльфийский лорд появился в саду и попытался увлечь Мейлиен в Страну Фейри... Тебе это кажется выдумкой, оружейник? Тогда можешь смеяться.

– Я верю вам, сэр. Пожалуйста, продолжайте, – ответил Тордрал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно бесстрастнее. Момент был очень важным. Обманщик на его месте поспешил бы выразить сочувствие, поэтому Тордрал постарался спрятать свои эмоции.

– Мейлиен не согласилась...

– Храбрая девушка! Эльфы терпеть не могут, когда смертные им отказывают.

– Да, я знаю. Эльф отомстил, отомстил коварно и жестоко. Очень скоро он наслал на Мейлиен болезнь, которая исковеркала всю ее жизнь. Нам пришлось отослать ее в монастырь, поскольку моя сестра превратилась практически в инвалида. Семь лет она прожила в монастыре, а потом исчезла. Монахини нашли только ее следы – они вели к берегу реки и там обрывались. Я в это время воевал во Франции. Вернувшись домой, я сразу отправился сюда, в наше летнее поместье. С тех пор я каждый день прихожу на берег реки, но до сих пор мои бдения не принесли никаких результатов.

– Вы ошибаетесь, сэр. За несколько лет я подружился со множеством людей, которые, как и ваша сестра, были прокляты фейри. А когда до меня дошли слухи о ваших дежурствах, я поспешил к вам, чтобы предложить... союз. Нет, сэр Джеральд, ваши одинокие бдения не были бесплодными!

– Пожалуй, ты прав, оружейник, – медленно проговорил рыцарь. – Если ты добьешься успеха, значит, семь лет моих ежедневных дежурств не пропали зря!

Кузнец

Оглушительный грохот эхом раскатился меж холмами и докатился до Кесуика. На несколько мгновений шум и суета, царившие на городском базаре, стихли, но потом снова стали набирать силу. Торговцы продолжали расхваливать свой товар, пастухи, бранясь, собирали разбежавшихся в панике овец.

Когда прозвучал взрыв, Джеральд ехал к Тордралу. Его боевой конь, привычный к шуму битвы, и ухом не повел, но лошадь, тащившая следом за рыцарем небольшую тележку, попятилась и едва не понесла. Вознице пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать напуганное животное.

Лагерь, в котором работал Тордрал, расположился на берегу озера на расстоянии четверти мили от Кесуика. Стоявший там старый амбар был превращен в кузню, где день и ночь кипела работа. Из окон и дверей кузни валил густой дым, так что со стороны могло показаться, будто в старой постройке начался пожар.

Кузнец Джон как раз выносил на улицу тело своего погибшего подмастерья, когда заметил подъезжающего к амбару Джеральда. Передав труп работавшим с Тордралом женщинам, Джон почтительно приветствовал рыцаря.

– Что у вас случилось? Что-нибудь серьезное? – поинтересовался Джеральд.

– Ничего серьезного, сэр. Парнишка – глупец. Все спрятались, а он решил разыграть героя, которому все нипочем. Чистая душа, но дурак, прости Господи.

– Вот тебе итальянский золотой флорин, – сказал Джеральд, бросая кузнецу монету. – Это из моих французских трофеев. Отдай его родственникам погибшего да передай мои соболезнования.

– Будет сделано, сэр. – Джон поклонился.

– Значит, говоришь, ничего серьезного? – снова спросил рыцарь.

– Ничего, сэр, – повторил кузнец. – Очередные испытания.

Кузнец намеренно говорил короткими, отрывистыми фразами, тщательно обдумывая каждое слово. Согласно всеобщему мнению, кузнецы, изготовляющие оружие и другие предметы из неподатливого железа, должны быть суровыми и немногословными, и Джон изо всех сил старался соответствовать этому образу. Кроме того, в его речи то и дело прорывался необычный и довольно подозрительный акцент; кузнец знал об этом и старался пореже открывать рот.

– Сдается мне, смерть твоего подмастерья мало тебя трогает, – с упреком заметил Джеральд.

– Мертвые мертвы, сэр. Живым нужно жить дальше. И исполнять свою работу.

– Мне нравится твой взгляд на вещи, хотя его и не назовешь чересчур жизнеутверждающим. Тебе бы рыцарем быть.

– Я был им.

Но Джеральду нелегко было постичь, как мог рыцарь оставить свое высокое положение и привилегии и стать простым ремесленником. Молча спешившись, он передал поводья вознице и вслед за Джоном вошел в амбар.

– А где Тордрал? Что-то я его не вижу, – сказал Джеральд, с беспокойством оглядываясь, так как, по словам кузнеца, в амбаре было небезопасно.

– Мастер Тордрал уехал на озеро измерять глубину.

– Зачем?

– Он не сказал.

Джеральд споткнулся о какой-то обломок и чуть не упал.

– Можно подумать, здесь поджаривали на вертеле железного дракона, который в конце концов взорвался, – сказал он, указывая на изломанные, скрученные полосы металла, загораживавшие проход.

– Испытания принесли результат, сэр, – ответил Джон. – Вот, взгляните сюда. Видите?..

И кузнец показал на стальной осколок, который застрял в толстых, грубо отесанных бревнах, из которых была сложена дальняя стена амбара. Джеральд потрясенно ахнул. Осколок длиной в руку пробил четырнадцатидюймовое бревно и вышел с другой стороны.

– Клянусь небом! – воскликнул рыцарь. – Как вы этого добились?

– С помощью пара, сэр.

– Значит, пар так же силен, как и порох?

– Еще сильнее, сэр. Мы провели несколько испытаний устройства, в котором вместо пороха взрывался пар, и убедились в этом.

– Да, я знаю об этих испытаниях, – кивнул рыцарь. – Думаю, все, кто живет в округе, тоже слышали взрывы.

– Взрывы бывают разные, сэр.

– Вот как? А на мой взгляд, грохот и есть грохот.

– Звук и вправду получается громкий, сэр, но что поделать: то котел взорвется, то труба... В последнее время я стал делать трубы тоньше. Сами понимаете – проще заменить лопнувшую трубу, чем склепать новый котел. А потом мастер Тордрал придумал, как сделать, чтобы трубы сами себя чинили. Все-таки голова у него отлично работает.

– Чтобы трубы сами себя чинили? – удивленно переспросил Джеральд. – Как это?

– Мастер Тордрал сверлит в трубе дыру, вставляет в нее притертую коническую пробку, а сверху прижимает длинными ясеневыми планками, привязанными у концов. Когда пару в трубе становится слишком тесно, он приподнимает пробку, и излишек вырывается наружу. Потом давление падает, пробка под действием планок возвращается на место, и труба снова как целая. Мастер Тордрал называет это «стравить пар».

– Все равно не понимаю, – признался рыцарь.

– Я тоже. Зато это работает. – Кузнец, в свою очередь, пожал плечами.

Джеральд почел за благо переменить тему.

– Пародувные мехи, когда взрываются, производят огромные разрушения, – заметил он, снова указывая на груду металлических обломков.

Джон коснулся засевшего в стене осколка.

– Мы сделали это намеренно, – объяснил он. – Хотели проверить, с какой силой можно метать металлические и стальные снаряды.

Джеральд покачал головой.

– Я вижу, но не понимаю. Скажи, как...

– При всем уважении к вам, сэр, думать и понимать я предоставляю мастеру Тордралу.

– И все-таки объясни... Паровая бомбарда, как говорил Тордрал, объединяет в себе все четыре стихии: воздух, воду, огонь и землю. Но ведь снаряды, которые мы собираемся метать с ее помощью – это не его игрушечная лодка! Они состоят только из одного элемента – земли. Как же тогда они преодолеют границу между мирами?

– Вы совершенно правы, милорд, – ответил кузнец, вовремя заметив, что рыцарь пытается заманить его в ловушку.

– Тогда почему Тордрал тратит твое время и мое золото на взрывы труб и котлов?

– Мастер Тордрал говорит, что чугунные ядра, если стрелять ими из паровой бомбарды, почти наверняка уничтожат врата между нашим миром и Страной Фейри.

– Уничтожат?

– Да.

– Не пролетят сквозь них, а уничтожат?

– Именно так, сэр.

– Но ведь он обещал мне нечто совсем другое!

– Так показали опыты. К несчастью, результаты испытаний не всегда совпадают с нашими расчетами.

Тордрал всегда оставлял Джона за главного, когда куда-то отлучался. Кузнец говорил мало, тщательно обдумывая каждое слово, поэтому любая ложь звучала в его устах на редкость солидно и правдоподобно.

– Пожалуй, уничтожить врата, ведущие в Страну Фейри, – это даже лучше, чем пытаться пройти сквозь них, – решил Джеральд. – Но когда же все будет готово?

– Трудно сказать, сэр. Ведь никто никогда не делал ничего подобного.

– Это верно, но... К сожалению, я не в состоянии оплачивать вашу работу бесконечно, как бы мне этого ни хотелось. Мои братья считают, что я расходую отцовское наследство на пустые прихоти, да и король недоволен, что мы плохо поддерживаем его в войне с французами.

– В таком случае, добрый сэр, вам остается только прибегнуть к старинным методам: заклинаниям, загадкам, проклятиям, оберегам, магическим амулетам, заколдованным камням и сумеречным бдениям.

– Хорошо, хорошо, я согласен, что смертные неспособны сражаться с фейри их оружием. И все-таки рано или поздно придет день, когда я больше не смогу обеспечивать вас всем необходимым.

– Мы понимаем, сэр. Именно поэтому мы работаем бесплатно.

– Поверь, Джон, я это знаю и высоко ценю вашу самоотверженность. Давай вернемся к повозке – я как раз привез одну вещь, которая может послужить знаком моего... благорасположения.

У повозки, которую охранял оруженосец Джеральда, уже собрались несколько мужчин и женщин. Джон заглянул в кузов, и брови его удивленно поползли вверх.

– Роза в горшке! – воскликнул он. – Роза, стебель которой закручен спиралью!

– Да, Джон. Это живой символ, который вполне достоин того, чтобы красоваться на знамени или на рыцарском гербе. Глядя на него, каждый из нас должен стараться подражать этим отважным растениям.

– Что же они символизируют?

– Они символизируют людей, которые еще в нежные годы были жестоко искалечены, но не погибли, а наоборот – стали крепкими и очень, очень колючими.

Кузнец медленно кивнул. Множество образов промелькнуло в эти мгновения перед его мысленным взором, но ни один из них не принадлежал миру людей.

– Прекрасные цветы растут на изуродованных стеблях, – сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь, и положил руки на пояс. – Что ж, эти розы действительно будут напоминать нам, кем мы были и на что способны.

– Значит, ты тоже потерял дорогого тебе человека? – догадался Джеральд.

– Когда-то, милорд, я был юным, прекрасным рыцарем. Неловко говорить так о себе, но Господу действительно было угодно наделить меня редкостной красотой. Я был настолько хорош собой, что сама королева Элеонора Аквитанская сочла меня достойным своей любви.

– Элеонора Ак... Но ведь она умерла два с половиной столетия назад!

– Вы не ошиблись, милорд. Увы, королева эльфов тоже сочла меня достаточно красивым...

Плотник

Корабль, строившийся на берегу озера Дервентуотер, напоминал древние норманнские когги. Он был низким и широким, как барка, обладал крепкой палубой, но имел низкий, срезанный нос. В центре палубы располагалась невысокая дощатая рубка, пол которой был выложен глиной и камнями для устройства очага. Судно было почти готово, когда Тордрал приехал на побережье со своей еженедельной проверкой.

– Сдается мне, мастер, что ты намерен добиваться благой цели негодными средствами, – заметил корабельный плотник Ивейн, когда они С Тордралом и его подмастерьем Харальдом осматривали корпус судна.

– Объясни, что ты имеешь в виду, – потребовал оружейник.

– Я имею в виду размеры, понятно? Ведь Дервентуотер – это просто большая лужа, так зачем строить здесь корабль, способный перевозить лошадей? Объехать озеро верхом будет и проще, и быстрее!

– Зачем – это мое дело, Ивейн. Твое дело – построить такое судно, какое мне нужно.

– Я сделал все, как ты сказал: двадцать ярдов в длину, пять в ширину, а на воду можно спускать хоть сегодня. И все же...

– Что?

– Все же я кой-чего не понимаю. Например, вот этот низкий нос... Чтобы ходить по бурным морям, такая посудина не годится – ее зальет первой же волной!

– Ты сам только что сказал: Дервентуотер – просто большая лужа. Его длина не достигает и трех миль; что касается волн, то при самом сильном ветре их высота не превышает нескольких дюймов. Низкий нос нужен мне, чтобы стрелять из бомбарды, которая будет установлена на носу.

– Собираетесь поставить на палубе пушку? Не-ет, от этого никакого прока не будет!

– Почему же не будет?

– Да потому что об этом новшестве скоро все прознают. Морякам ведь рот не заткнешь, верно? А стоит им опрокинуть пару кружек, так разум и вовсе их покидает, и...

– Давай-ка ближе к делу, приятель.

– Я вот что хотел сказать, мастер Тордрал. Очень скоро все суда будут вооружены бомбардами, а коли два таких судна сойдутся в бою... Они же потопят друг дружку с первого выстрела! Бомбарда – дьявольски мощное оружие, перед которым не устоит никакая обшивка, так что преимущества вы не получите.

– Пусть тебя это не волнует. Мой корабль должен иметь на борту бомбарду. Что еще тебя смущает, плотник?

– Да эти четыре дырки, которые ты велел просверлить на носу и на корме.

– Ну и что тебе не нравится?

– Те два отверстия, что на носу, находятся на ладонь ниже ватерлинии...

– Да, я так и хотел.

– А те, что на корме, находятся под водой на целых пол-ярда!

– Ты хорошо потрудился, плотник. Именно в этих местах я и велел тебе просверлить эти отверстия!

– Но ведь судно с дырой в обшивке сразу пойдет ко дну!

– Ты же знаешь: я приказал делать не сквозные отверстия. Те, что на носу, будут соединены с отверстиями на корме при помощи длинных труб, по которым потечет вода.

– Вы хотите, мастер, чтобы вода текла сквозь судно?

– Совершенно верно.

Плотник проворчал что-то на непонятном языке и поскреб затылок.

– Это – судно моей мечты, – пояснил Тордрал. – Я его выдумал, а ты должен построить.