Текст книги "Потерянные во времени (СИ)"

Автор книги: Светлана Дениженко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава 5

Сон кружил рядом, но Генри было не до него. Откинувшись на подушки, он смотрел в потолок, пытаясь подавить нарастающий гнев. Воспоминания, они нахлынули внезапно и унесли мысли молодого человека в прошлое, которое вернулось к нему так, как будто это произошло вчера.

Солнце нещадно палило. Продираясь сквозь густую растительность, мальчишка несколько раз оцарапал голые ноги о колючие ветви кустарников. Как оказался в этом лесу, он не помнил. Яркая вспышка, сильная боль в голове и вот… тут. То ли упал откуда-то, то ли выпал…

Очнулся он на большущем камне, от слепящих, горячих лучей немилосердного солнца слезились глаза. Запекшаяся кровь на виске, во рту – сухо. Очень хотелось пить, а от голода судорогой сводило живот. Три дня парнишка брел неизвестно куда в поисках человеческого жилья. Спал на деревьях, спасаясь от лесных тварей, рычание которых часто слышал сквозь тревожный сон. Ел изредка попадающуюся ягоду. Одежда, обтрепанная на плечах и изодранная на коленях, едва спасала его от ночной прохлады.

На четвертый день он вышел к ручью и только склонился, чтобы напиться, как услышал хруст веток за спиной. Оглянувшись, он замер в ужасе: на него смотрели хищные злые глаза. Дикий хряк в бешенстве рыл землю, шумно, прерывисто дышал. За короткий миг, ребенок смог подумать только одно: "Это конец!" Он зажмурился, приготовился к худшему. Гром прогремел в поднебесье, но капли дождя не торопились падать на землю.

– Эй! Ну же! Открой глаза, малыш! Не бойся! – послышалось над ухом. Кто-то легонько встряхнул мальчишку за плечи.

Повинуясь, тот разжал сомкнутые веки и в ужасе уставился на чудовище лежащие почти у самых ног.

– Тебе повезло, сынок. Еще бы мгновенье и боюсь, что ты был бы уже в другом мире, – произнес высокий мужчина с охотничьим ружьем за спиной. Незнакомец с любопытством рассматривал вепря. – Я думал, что в наших краях такие виды уже не водятся.

Мальчика затрясло мелкой дрожью, по щекам потекли струйками слезы, смывая грязь с чумазой мордашки, а ноги ослабли и больше не держали его. Мужчина подхватил ребенка на руки, закинул на скакуна. Всё происходящее дальше для парнишки казалось сном. Дорогу он не запомнил, часто проваливался в забытье.

На широкой кровати, под теплым мягким одеялом, так приятно было лежать и очень не хотелось просыпаться. Что ждало его после пробуждения? Нет. Пусть сон никогда не кончится!

– Проснулся, чернявый? – глубокий женский голос прозвучал неожиданно и мальчик вздрогнул. Приоткрыл один глаз и увидел у самой постели большую, округлую, розовощекую тётку. Она задорно улыбалась ему:

– Хитрец, и долго лежать будешь без дела?

Мальчишка понял, что его разоблачили. Он сел, навалившись спиной на заботливо поставленную женщиной подушку, смущенно поздоровался.

– Ну и тебе доброго утра! Давай вот поешь чуток. Я бульончика принесла, да хлебца. Тебе сейчас много нельзя, а то заболеешь. Долго голодным был?

– Угу. Вкусно очень, – торопясь и обжигаясь, он жадно проглатывал похлебку, ощущая прилив сил.

– Ну, вот и молодец! – похвалила его тетка, забирая из рук пустую миску. Возле двери остановилась. – Я сейчас распоряжусь, чтобы воды горячей принесли. Мыть тебя буду, а то ты словно чертёнок, какой. Грязный весь – до ужаса! И как только на чистую постель таким положили?

Возмущаясь, женщина скрылась за дверью, парнишка счастливо улыбнулся. Он снова находился среди людей, и теперь не нужно было бороться за выживание. По крайней мере, сейчас. Через некоторое время, скинув с себя лохмотья и забравшись в большую кадушку, которую принесли и доверху заполнили горячей водой двое крепких ребят, он блаженно зажмурился.

– Ну, что? Отмок, маленько? – На пороге появилась уже знакомая тётка с куском мыла в одной и с мочалкой в другой руке. – Ну, теперь держись! Сейчас тебя в божий вид приводить буду.

– Ой – ей! Щиплет! – орал мальчишка во всё горло, задыхаясь в пене и увертываясь из цепких рук, намыливающих ему голову

– Терпи! Ты – мужик, али девка – сопливая?! – не сдавалась тетка.

Смыв пену, окуная мальчишку прямо в кадку с головой, она принялась нещадно мочалкой оттирать грязь с его щуплого тельца. Затем, укутав в большущее полотенце, усадила ребёнка на стул и принялась перестилать постель:

– Вот теперь ты чист, что монетка – блестишь аж весь! – улыбнулась ему. – Звать-то тебя как?

– Не помню, – немного подумав, вымолвил парнишка.

– Вот дела! – сердобольно воскликнула женщина. – Так, стало быть, правда, что тебя хозяин в лесу от вепря спас?

– Да, – кивнул в ответ.

– Видела я то чудовище! Ты от страха, небось, имя-то забыл? – посочувствовала тетка. Заметила, что мальчишка совсем сник, обняла легонько за плечи:

– Да ты не грусти шибко – вспомнишь ещё. А я – Катарина, кухарка.

Мальчик удивленно посмотрел на неё, обвел взглядом комнату, но промолчал.

Женщина догадалась, какой вопрос хотел слететь с его языка:

– А то, что за тобой прибрала, так ведь мне не трудно. Ты, как проголодаешься, ко мне прибегай на кухню. А я уж найду, чем тебя угостить.

Катарина вытерла насухо ребенка, надела на него рубаху, которая оказалась по самые пятки и помогла улечься в чистую постель. Мальчик откинулся на подушки и тут же уснул. Силы еще не вернулись к нему.

– Спи! Спи, дитятко. Намучился, – вздохнула женщина, наклонилась, чтобы подобрать его лохмотья и вдруг увидела тонкую цепь. Потянула за нее, из тряпья выскользнул медальон. Оглянувшись на кровать, подержала в руке увесистую игрушку, легонько надавила на края, и та с тихим щелчком открылась. На Катарину смотрел розовощекий малыш, в которым легко угадывался найденыш. На другой половинке медальона – смуглая улыбчивая красавица, лицо которой обрамляют темные, как ночь, волосы, видимо – мать. Генри У. – красовалась надпись под малышом, Луиза У. – под женщиной.

– Значит, Генри, – улыбнулась Катарина, посмотрела на разметавшегося во сне мальчика. Спрятала медальон на груди, подобрав ненужные тряпки, вытерла ими забрызганный водой пол и ушла, плотно закрыв дверь.

Женщина нашла господина на залитой вечерним солнцем террасе. Ей не терпелось рассказать о найденыше то, что только что узнала сама. Тревожные мысли крутились в её голове. Катарина, переминаясь, стояла почти на вытяжку перед молодым господином. Не часто женщину приглашали для бесед, и она заметно волновалась. Кухня – вот её владения. Хозяин – высокий, статный, с такими же правильными чертами лица, как у его отца и деда – наследник и продолжатель славного рода. Женщина невольно залюбовалась им, с нежностью рассматривала своего любимца, которому с детства лечила разбитые колени и баловала сладкой стряпнёй. Сэр Лери, рано потерявший мать, часто называл Катарину наедине – мамушкой.

Мужчина держал на раскрытой ладони медальон и с любопытством всматривался в портрет молодой женщины.

– А она слишком красивая для наших мест, – он обернулся к кухарке. – Что ты думаешь, мамушка, об этом?

– Я не знаю, что и думать. Мальчик ничего о себе не помнит. Может быть, не говорить ему, – женщина, с опаской покосилась на дверь и понизила голос до шёпота, – что он таро.

– Таро? – сэр удивленно приподнял левую бровь. Еще раз посмотрел на портрет, затем спросил:

– Почему ты думаешь, что он из них? Насколько я знаю, это кочевники. Но они не бросают своих детей.

– Скорее воруют чужих, – согласилась Катарина. – Но мальчик слишком похож на них. Смуглый, темный и эти искры в глазах. Его мать, точно таровенянка. Их женщины любят наряжаться в яркие ткани и вплетать цветы в распущенные волосы.

– Что ещё ты знаешь об этих людях?

Женщина задумалась на мгновение, затем, прищурившись, сказала:

– Немного. Больше сплетен вокруг них, чем правды. Говорят, они умеют договариваться с богами, им подвластны ветра. Звери и птицы – любят Таро, словно родных.

– И что мне делать с этим любимцем богов и зверей? Если ты права, и он, действительно, Таро – ему не место в моем доме.

Катарина посмотрела господину в глаза:

– Сэр Лери, я знаю вас с детства. У вас ведь – доброе, чуткое сердце. Оставьте мальчика в доме. Он и так много выстрадал. Вдруг я ошибаюсь, и он совсем не тот, о ком я подумала? Тогда мне не будет прощения. Обидеть ребенка – что может быть хуже на земле?! – всхлипнула женщина и, отвернувшись, вытерла передником нахлынувшие слезы.

– Хорошо, мамушка, не волнуйся, – господин обнял её за плечи, заглянул в глаза, улыбнулся. – Я не обижу его.

Генри остался в замке и теперь ходил за мистером Кроусом неслышной тенью. Старался во всем быть полезным, чем очень раздражал дворецкого. Сухой старик, вечно недовольный и скупой на похвалу, всегда находил повод, чтобы обидеть ребенка.

Генри платил ему той же монетой.

Как-то утром, пробегая мимо кухни, мальчишка заметил, что дворецкий что-то подсыпал в стакан с водой. Не долго думая, Генри с разбегу врезался в идущего с разносом старика. Стакан соскользнул с опрокинутого разноса, упал на пол и разлетелся вдребезги, а разгневанный выходкой дворецкий, чуть не оторвал Генри за это ухо.

– Он хотел вас отравить! – заявил парнишка, насупившись, господину, который вышел на шум из кабинета. И теперь с любопытством смотрел на виновника событий.

– Ты думаешь?

– Я видел, как он сыпал в стакан порошок.

– Сэр! У вас болела голова. Я только хотел облегчить ваши страдания, – камердинер держался, как всегда, с достоинством и почтением.

– Ах, вот в чем дело! Видишь, Генри, не стоило так беспокоиться. Надеюсь, больше ты не будешь играть в сыщиков?

– Простите, сэр! Я больше не буду, – тихо сказал парнишка и, как только почувствовал свободу, убежал к себе в комнату, откуда не выходил до самого вечера. Если раньше старик относился к мальчику с пренебрежением, то теперь он его люто возненавидел. Каждый раз, как только Генри оставался один, дворецкий нагружал его работой, а за малейшую провинность – наказывал.

Неизвестно сколько бы продолжалась вражда между мальчиком и стариком, если бы жизнь, короткая и порой несправедливая, могла вращаться вечно в колесе времени…

Сегодня Генри почему-то вспомнил тот серый день. Дождливый и молчаливый. Самый молчаливый из всех. Мальчик вместе с другими обитателями замка: кухаркой, слугами, господином – провожали старика в последний путь. Его сердце остановилось внезапно. Оказывается, у него оно тоже было. На кладбище – тихо и тоскливо. Священник медленно читает писание, ветер шелестит жухлой листвой, деревья шепчут молитву.

Генри, в черном строгом костюме, шмыгая носом и прижимаясь к Катарине – самому близкому и доброму человеку, впервые почувствовал большую утрату. Противные слезы щипали глаза, и мерзко щекотало в носу. Раньше мальчишка и представить себе не мог, что старик для него что-то значит.

Без дворецкого в замке стало слишком неуютно. За долгие годы все привыкли к его строгости и к тому, что он все знал: и то, где хозяин с вечера оставил любимую трубку и то, сколько нужно купить продуктов на рынке.

Как бы сэр Лери не скорбел по старику, все же требовался новый дворецкий. Легко заменить сломанный зонтик, но не человека. Поиск кандидатуры на эту должность велся уже больше недели, но пока безрезультатно.

Как-то мистер Кроус, сидел в задумчивости возле потухшего камина, Генри подошел к нему и робко спросил:

– Сэр Лери, можно я попробую?

– Что, мальчик?

– Я могу стать дворецким. Он научил меня. Я многое умею.

– Что ж давай посмотрим, что ты умеешь, – ответил скептически господин.

Поначалу Генри пришлось нелегко, но со временем, у него получилось не только заменить старика, но и оживить замок своим присутствием. Где-то шутками, где-то веселым нравом и озорным характером, он вдохнул в этот дом новую жизнь.

Когда Генри исполнилось девятнадцать, мистер Кроус позвал его в кабинет. Там он протянул юноше изящную, но довольно увесистую вещицу.

– Это принадлежит тебе, – сказал господин, удивленному Генри. Отдал медальон и рассказал все, что знал о Таро.

– Вы думаете, я один из них? – рассматривая портрет матери, встревожено спросил юноша.

– Я не знаю, Генри. Только ты можешь ответить на этот вопрос, – сэр Лери подошел к нему, положил руку на плечо и легонько сжав, заглянул в глаза, – Ты вырос. Уже не мальчик, можешь сам выбрать свой путь. И если захочешь уйти…

– Я хочу остаться, здесь мой дом! – горячо воскликнул Генри.

– Подумай хорошенько, друг мой. Неужели ты не хочешь найти семью?

– Нет. Что я знаю о них? Ничего. Зачем искать призрак и терять то, что имеешь?

Сейчас, спустя время, иногда он задумывался: почему не ушел тогда? Зачем остался? И не находил ответов на эти вопросы. Генри посмотрел в зеркало, висящее на противоположной стене, поправил торчащие в стороны волосы, ухмыльнулся. Воспоминания сегодня не отпускали. Что с ним? Почему он раздражается от любого пустяка? Вроде бы уже давно не подросток.

Уильям – вот ответ. Мальчик напомнил Генри его самого – мальчишку, одинокого и потерянного. Словно бродячий щенок, он искал крохи любви и заботы.

Вот уже несколько дней дворецкий и камердинер в одном лице (в одинокой жизни господина Лери молодой человек совмещал обе должности и довольно легко с ними справлялся) находится в недоумении и тихом бешенстве, которого, казалось, никто не замечает. Конечно, мира в семье с появлением детей стало больше.

"Наверное, вначале нужно завести ребенка, а потом уже жениться, – думал Генри, всматриваясь в пляшущее пламя свечи.

Его госпожа стала мягче, женственнее и истерик давно не случалось. Сэр Лери все свободное время проводил в кругу семьи, в общих заботах супруги сблизились, и, кажется, даже забыли о прошлых ссорах.

Генри в свое время взяли слугой в замок, а этих, таких же найденышей – в семью! Он ревновал. Обида душила его мертвой хваткой. Сейчас он был похож на прежнего дворецкого. Старик был словно сухое дерево, озлобленное и больное изнутри. Генри злился, ревность – ранила и давила изо дня в день, превращая его в заполненный до краев сосуд ненависти.

– Почему судьба бывает так несправедлива к одним и так ласкова к другим? Почему? – шептал он сквозь зубы, заглушая тупую боль.

Глава 6

Легкий стук прервал его размышления. Накинув халат, он резко открыл дверь. На пороге стоял Уильям.

– Чего тебе? – неприветливо встретил Генри гостя.

– Мне нужно поговорить, можно? – спросил мальчик, глядя в глаза.

От его чистого взгляда, тот немного смутился и, уступая, пропустил ребенка в комнату. Уильям осмотрелся. Он впервые был здесь. Комната камердинера находилась на тенистой стороне замка и из окна, сквозь заросли садовых деревьев, виднелся краешек неба. Обстановка тут – намного скромнее, чем в покоях господ и в теперешней комнате мальчика.

– Ну, говори, – хмуро ответил Генри, его голос звучал тихо и угрожающе.

– Правда, что тебя нашли в лесу?

– Да. Если бы не сэр Лери, то я уже давно не жил бы на свете, – проворчал камердинер, досадливо отвернувшись к камину.

– Ты взрослый, а будто ребенок. Что с тобой? – мальчишка прожигал взглядом, выворачивая душу наизнанку.

– Ты еще спрашиваешь? Я был ему как сын, а ты стал сыном! Понимаешь? Я ему никто! А ты – родной человек!

Генри с силой ударил по каминной полке, обрушивая на неё свой гнев. Рука заныла от боли, но в душе – он страдал сильнее. Его серые глаза в гневе казались почти черными, темные волосы снова торчали в стороны, а губы и кулаки – сжаты. Мужчине с трудом удавалось сдерживать себя.

– Быть другом – это лучше, чем сыном. Я – не родной человек, так получилось. Я случайно к вам забрел и очень хочу домой. Думал, ты сможешь мне помочь…

– О чем ты? – Генри остановил мальчика на полпути к двери. Тот обернулся и уставился на мужчину черными угольками глаз. На какое-то время дворецкий забыл, что находится в собственной комнате. Вихрь отрывистых воспоминаний завертелся в вальсе времени, голова пошла кругом. Когда он пришел в себя, его слегка подташнивало, а во всем теле была такая слабость, словно он только-только оправился от тяжелого недуга.

– Что это? Что это было? – голос предательски дрожал. – Что ты сделал со мной, бесенок?!

Генри чувствовал, как гнев закипает внутри него и, еле сдерживаясь, грозно посмотрел на мальчика.

– Прости, – Уильям, невинно моргая, выдержал его взгляд, – я должен был проверить, узнать…

Мальчик помог сесть Генри в кресло, заботливо укрыл его ноги одеялом. Того знобило, зубы выстукивали незамысловатый ритм.

– Сейчас пройдет. Так всегда бывает… после.

Генри удивленно приподнял брови. Говорить он пока не мог.

– Я должен объяснить, – ребенок замолчал, подбирая слова. – Ты – такой же, как я, или почти такой. Твои силы – не очень большие в этом мире. Но их хватит. Я думаю, хватит, чтобы нам вернуться.

– Что за бред ты несешь?! – наконец, выдавил из себя дворецкий, его перестало колотить, но голос еще дрожал.

– Выслушай меня. Ты поймешь, – мальчик смотрел серьезно, почти не мигая, словно хотел внушить. Генри отчетливо почувствовал силу идущую от ребенка. Ему стало не по себе. Поежившись, он кивнул:

– Рассказывай.

– Я должен был отнести девочку к её тете, и вернутся домой. Но путь закрылся. Моей силы не хватает, чтобы его открыть. Мне нужна помощь мага, волшебника или кого-то кто обладает хоть немного магической силой. В этом мире все мои знания ослабли.

– Ну, и причем здесь я?

– Ты – маг!

– Спятил?! Что за чушь ты несешь?

Уильям посмотрел ему в глаза. От его взгляда, тот замолчал. Ребенок продолжил:

– Я не знаю: почему ты здесь оказался и из какого мира попал в этот. Но твоя сила может мне помочь. Если ты позволишь…

– Но я не маг! У меня нет силы! – закричал в сердцах Генри, сопротивляясь услышанному о себе.

– Тише. Дай мне руку. Я покажу.

Мужчина нехотя повиновался. Уильям положил свою узкую ручонку на его широкую крепкую ладонь. Затем, мальчик осторожно, словно с усилием отрывая от руки Генри, потянул свою ладошку вверх и за ней устремился светящийся поток. Яркий, но не обжигающий огонь соединял их ладони, струился, танцевал. Генри замер уставившись на чудо.

– Что это? – спросил он шепотом, не отрывая взгляд от потока.

– Твоя магическая сила, – ответил мальчик, пряча огонь в ладошке. – Теперь веришь?

Прошел почти месяц после их разговора. Генри впервые понял, почему не ушел тогда, когда был шанс, раньше. Всему свое время и оно определило для него – быть здесь. Возможно для того, чтобы помочь Уильяму. Возможно…

Дни торопливо бежали, нет, скорее летели. Генри и Уильям стали неразлучны. Каждый вечер они запирались в комнате или уходили подальше в лес, где мальчик тренировал его, учил извлекать и пользоваться силой. А еще Уильям брал часть силы себе, чтобы со временем накопить её для создания моста.

Им никто не мешал. Господа и прислуга были заняты девочкой. Сандре скоро исполнялся год. По этому поводу в замке намечался праздник. На торжество были приглашены уважаемые люди.

Миссис Кроус светилась счастьем, она обожала девочку и хотела, чтобы все прошло на высшем уровне. Конечно, для Генри прибавилось забот, но он как всегда легко с ними справлялся, а по вечерам, немного утомленный дневной суетой, он с удовольствием общался с мальчиком.

Благодаря парнишке, у Генри появилась надежда найти свое место в жизни, обрести семью. И хотя он был очень привязан к мистеру Кроусу, ему всегда не хватало тепла родственных отношений.

Конечно, Генри не сразу поверил, что он особенный, обладающий магическими способностями. Но после того, как Уильям показал ему его силу и возможности, поверить пришлось. И еще – мальчик обещал провести Генри в мир таро. Именно поэтому он доверился ему и усердно выполнял все указания.

Глава 7

Уже почти год велись поиски пропавших детей, но безрезультатно. Маркус в отчаянии не находил себе места. Сегодня у них с Лэнсом был серьезный разговор.

– Я услышала её! – Венера влетела в кабинет мужа без стука и прервала жаркую дискуссию.

Маркус и Лэнс резко обернулись. Она вся светилась счастьем, глаза лихорадочно блестели.

– Я услышала нашу девочку. Соу позвала меня!

– Успокойся, – Маркус нежно взял жену за руки, заглянул в глаза. – Расскажи: что произошло?

– Я почувствовала теплый поток воздуха, услышала легкий звонкий смех, словно ручеек зазвенел в моей душе. Потом были слова: "Мама, мы идем домой"!

Женщина, блаженно улыбаясь, смотрела на мужчин. Маркус задумался, а Лэнс недоверчиво поджав губы, хмуро смотрел на обоих.

– Что это значит, Марк? Ви, как ты могла слышать девочку? Как? Если мы даже не знаем: в какой стороне света ее искать?!

– Лэнс, успокойся! Она знает.

– Знает? Что, знает?!

Венера переглянулась с мужем и тихо произнесла:

– Я – мать, Лэнс. У меня с Соу – узы. Я сама их наложила, когда прощалась с малышкой. Я чувствую дочь каждую минуту: её настроение, самочувствие, все, что с ней происходит.

– Не могу поверить! Как долго вы хотели это скрывать от меня? Брат, ты мне не доверяешь?!

– Не в этом дело, Лэнс! Прекрати истерику! – Маркус с силой встряхнул брата за плечи. Лэнс вскрикнул от боли. Маркус был шире, сильнее и выше почти на голову. Часто он не рассчитывал свои силы. Лэнс с детства уступал ему в играх на выносливость, поскольку в отличие от брата был худощавым и слабым.

– Прости, – словно выплюнул, извинился Маркус хмуро, затем добавил, – не время сейчас думать о себе и ущемленных чувствах. Соу возвращается домой.

– Рано. Ей всего год, – процедил сквозь зубы Лэнс.

Венера погрустнела на глазах:

– Что делать? Ей нельзя к нам возвращаться.

Мужчины переглянулись. В споре они немного забыли, что не одни.

На короткое время повисла давящая тишина. Венера села в кресло, обхватила голову руками, её плечи немного подрагивали от бесшумного плача. Она была прекрасна даже сейчас, когда горе сдавливало её сердце. Маркус присел перед ней на колени, обнял за плечи, своими могучими, сильными, но для нее – очень нежными руками.

Лэнс невольно залюбовался ими. Общая беда, вопреки ожиданию многих, сделала эту пару еще ближе и сильнее.

"Видимо, все же браки иногда создаются на Небесах", – мрачно подумал он.

Потом подошел, дотронулся до брата:

– Марк, хватит страдать. Надо действовать. Я могу встретить Соу и передать лично в руки Августе, куда она и должна была попасть еще год назад.

– Да, наверное, ты прав. Так будет лучше. Нужно только предупредить сестру.

– Я сейчас же отправлю к ней с посланием, не беспокойся, – с этими слова Лэнс направился к двери.

– Постой! – Венера грациозно встала с кресла и величественно подошла к Лэнсу, который удивленно замер возле двери, – мальчика-проводника приведи ко мне.

– Как скажешь, хотя я бы не стал на твоем месте с ним разговаривать, по нему плетка плачет.

– Обещай, что не причинишь ему вреда! – холодно произнесла она, не обращая внимания на его возражения.

– Хорошо, – сухо ответил Лэнс и поспешно вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь.