Текст книги "Цепкие коготки счастья (СИ)"

Автор книги: Светлана Пригорницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Не надо, пожалуйста, – невнятно прошептал Максим. – Я сам могу надеть туфли.

– Стой и не вертись, – чуть раздражённо прошипел Елисей.

"Естественно, психует, – с сожалением подумал Максим. – Я бы тоже психовал, если бы мне пришлось на всякого придурка ботинки натягивать. Всё-таки институт великое дело, по крайней мере прислуживать другим никогда не буду".

Когда полностью одетый Максим снова повернулся к зеркалу, увиденное заставило его глубоко втянуть воздух и на долгие секунды задержать дыхание. С другой стороны стекла на месте бывшего худенького щуплого паренька стоял настоящий Джеймс Бонд. Откуда взялся широкий разворот плеч, крупная шея, всё было настолько незнакомое, что Максим с недоумением повернулся к стоявшему сзади парню.

Глядя на удовлетворённо-спокойную улыбку Елисея, Максим вдруг осознал, что парень не прислуживал, и даже не обслуживал клиента, этот парень творил, как творил Пигмалион Галатею, как творит любой влюблённый в свою работу человек, с полной самоотдачей, вкладывая частичку души в каждый штрих, в каждую деталь своей работы.

– Нравится? – улыбнулся менеджер.

– Да, – завороженно выдохнул Максим, не сводя глаз с собственного отражения.

– Спасибо,

Смущённо опущенная макушка Елисея показалось Максиму такой беззащитной, что, стряхнув оцепенение, парень уверенно констатировал: "И всё-таки голубой".

Стоя перед непонятными геометрическими фигурками, сделанными из обычных водопроводных труб, Максим отчаянно пытался сделать вид, что наслоение металлолома его завораживает, вызывает определённые эмоции, хотя, если быть честным, эмоции данный вид искусства, действительно, вызывал, только вряд ли бы внятное изложение этих эмоций произвела положительное впечатление на эпатажного создателя.

У дальней стены молодые официанты предлагали гостям холодные закуски и напитки, но Максим, подойдя к столику, долго пытался найти что-нибудь знакомое, но так и не выбрав ничего, взял стакан "Кока-колы" и отошёл.

Середину залы занимал огромный чёрный рояль, за которым такой же огромный чёрный дядька играл красивую негромкую мелодию. "Фарс, какой-то, – раздражённо подумал Максим. –Металлолом и Бетховен". Чёрная бабочка давила, но Максим держался из последних сил, наблюдая, как Софья мило чирикает с очередным нужным человеком.

– Ты почему ничего не ешь? – раздалось из-за спины и, обернувшись, Максим встретился взглядом со своей спутницей.

– Я не разбираюсь, как всё это едят, – честно признался парень.

– Да как хочешь, так и ешь, смотреть на них, что ли. Суши любишь?

– Если это вон тот рис с рыбой, то нет.

Софья залилась звонким, завораживающим смехом, обнажая крупные красивые зубы и Максим с удовольствием наблюдал, как сморщился тонкий аристократический нос, превращая холёное лицо бизнесвумен в домашнее, очаровательное личико близкого человека. Издалека, беседуя с такими же разодетыми гостями, хозяйка сети картинных галерей смотрелась недоступной и гордой и только рядом с Максимом глаза женщины приобретали, казалось, давно утраченную, способность просто радоваться жизни, замечать незаметное и вновь открывать давно забытые ощущения.

– Потерпи ещё двадцать минут и можно будет незаметно уйти. Поведу тебя в нормальный общепит, а то тут с непривычки с голоду умереть можно.

– Сонечка, – пискляво донеслось из-за спины и Максим заметил, как напряглось лицо Софьи.

Полная, излишне ярко накрашенная женщина в длинном широком балахоне "а-ля Пугачёва-80", сверкая белозубой улыбкой, тянула руки, намереваясь то ли поприветствовать, то ли задушить стоявшую напротив женщину. Церемонно подставив друг другу щёки, дамы, словно две великосветские акулы, неискренне улыбались, бросая косые взгляды на стоявших рядом мужчин.

– Ты помнишь моего Климушку? – повисла собеседница на руке молодого парня, годящегося ей в сыновья, причём в поздно рождённые.

– Естественно, – пряча улыбку, мурлыкнула Соня. – Это уже третье мероприятие, которое ты проводишь в компании этого юноши. Стареешь, Марго.

Маргарита Шовковская натянуто захихикала, тщательно следя за мимикой, чтобы ни один лишний мускул не переработал и резко повернулась к Максиму.

– Зато тебя можно поздравить с обновкой. А что Игорёк? Поизносился?

– Извини, не представила моего кавалера. Шубанов Максим.

– Художник?

– Нет, – улыбнулся Максим, целуя даме полную, покрытую слоем макияжа руку. – Экономист и просто друг Сонечки.

– Друг Сонечки, – протянула Шовковская, стукая чёрным деревянным веером по подбородку и, взяв юношу под руку, резко развернула его в сторону сцены. – Мне было бы очень интересно узнать ваше мнение, господин Шубанов, по поводу презентуемого произведения искусства.

Максим картинно, как учили самые удачливые герои-любовники Голивуда, засунул правую руку в карман и, прищурившись, выставил вперёд ладонь левой руки.

– Обратите внимание, Марго, с этого ракурса. Как сливаются в единое целое, казалось бы, несовместимые вещи: чёрный квадрат Малевича на фоне раннего Пикассо, единый вход в преисподнюю на фоне переплетения жизненных реалий. Сильная вещь, шедевр в чистом виде.

Шовковская исподлобья подозрительно изучала мимику Максима, наконец, раскрыв расписанный под хохлому веер, процедила:

– Своеобразное видение, – и подхватив Климушку под руку, быстро ретировалась.

Сзади что-то глухо всхлипнуло и обернувшись, Максим не смог отвести взгляд от мелко дрожащей груди, сдерживающей хохот, Софьи.

– Никогда бы не поверила, что презентация в центре Марго Шовковской может закончится такой веселухой. Ну, допустим, ту чугунную печную заслонку, как прообраз "чёрного квадрата" я ещё могу принять, но, что ты имел ввиду под "ранним Пикассо"?

– Ну, извини, образ "друга Сонечки" оказался плохо продуманным. Но у меня не было времени на подготовку, так что фразы формировались по мере поступления вопросов.

– Кстати, обращение "Сонечка", мне нравится больше, чем твоё "Софья Эдгаровна". Не хватает только "такого-то года рождения".

Через полчаса Максим вышел из дверей Центра и с удовольствием вдохнул ночной свежий воздух. Развязав тугой узел стильного галстука-бабочки, он, довольно улыбаясь, обернулся к задержавшейся в дверях Софье:

– По-моему, незаметно уйти не получилось.

– Зато, как наши дамы старательно делали вид, что не замечают, с кем я пришла.

– Ну вот и пришёл конец твоей репутации, – констатировал парень.

– Обижаешь, – смешно скривила губки Соня. – У меня была такая репутация лет десять назад, что бедным родителям пришлось в срочном порядке высылать меня на учёбу за границу. Так что мы её сегодня немного восстановили. Ну что, пошли в какой-нибудь ресторанчик?

– А как вы, девушка с гулкой репутацией посмотрите, если я приглашу вас в общежитие? Мои бедные голодные товарищи по комнате говорят, что я просто божественно жарю картошку. А потом у нас в актовом зале ночная дискотека. Безопасность в общежитии гарантирую.

Брови Сони радостно полезли вверх, делая лицо по-детски счастливым и доверчивым.

– Последняя фраза меня смутила, но я, пожалуй, рискну. Тем более, что я уже сто лет не ела жареную картошку, хотя в бурную пору моей студенческой молодости это блюдо пользовалось успехом на наших столах.

Мальчишки, не смотря на дикий голод, нашли в себе мужество не нарушать ужин товарища и только из-за двери, тяжело вздыхая, нюхали царский запах жаренной картошки. А дальше был сумасшедший драйв от студенческой дискотеки и только в четыре часа утра Соня в сопровождении Максима вышла из общежития. Сна не было ни в одном глазу и, посмотрев на высветившиеся двадцать два пропущенных звонка, Соня, как в недалёкой юности, отключила телефон и повернулась к сопровождавшему её парню.

– Максим, – тихо начала женщина, – если мы больше никогда не встретимся, я хочу, чтобы ты знал: сегодня у меня был самый замечательный вечер. И обязана я этой сказкой тебе.

– Почему это мы никогда не встретимся, – осмелел Максим, беря женщину под руку. – Во-первых, мы ещё даже не расстались. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться под луной?

– Положительно. Если ты не боишься, что кто-нибудь может дать нам по шее под этой самой луной.

– Ну, пока Алёша едет сзади, мне ничего не страшно, – засмеялся Максим.

– А возвращаться?

– Дорогая моя Софья Эдгаровна, – смешно приосанившись, начал парень, – я в плане подраться не силён, зато если бы вы видели, как я удираю.

Идя по ночной мостовой Соня краем глаза рассматривала своего спутника. Переодевшись в короткие брюки и тонкую полочку, парень не стесняясь подпрыгивал, посылая в её сторону зелёные ежики первых молодых каштанов, опавших под порывами пролетевшего над городом ветра. В свои тридцать три года, Соня привыкла чувствовать себя ответственной, наделённой определённым опытом матроной, обязанной вести себя соответственно занимаемой должности и сегодняшняя скучнейшая презентация, закончившаяся таким замечательным вечером, абсолютно выбила её из колеи.

– Расскажи мне о себе, – попросила она парня.

– Что рассказывать? – удивлённо поднял брови Максим. – Родился, учился... Конец цитаты. Расскажи лучше о себе.

– Тоже ничего интересного, не самая лучшая жизнь.

– Типа, богатые тоже плачут?

– Представь себе, как раз мой вариант. Поверь мне, Максим, деньги не приносят счастья. Они не согреют тебя, не поддержат в трудный момент...

– Зато на эти деньги можно купить шубку, которая согреет, хлеб, который накормит...

– Как говорил умный Малыш: "Не в пирогах счастье".

– Как ответил не менее мудрый Карлсон: "А в чём?".

– Наверное в том, чтобы тебя любили, понимали, поддерживали.

–Поверь мне Соня, когда у человека есть деньги, его почему-то больше любят, чаще поддерживают, а уж как понимают, когда у тебя в кармане шуршит...

– Может ты и прав. Но мне по жизни не повезло и не спасла ни шубка, ни машинка... Мой отец женился на маме будучи уже в летах, и я всю жизнь вынуждена была терпеть на себе презрительные взгляды обитающих рядом представителей цивилизации, которые всё детство мне в той или иной форме намекали, что к роду Тышкевичей я не отношусь даже боком, что нос у меня не Тышкевичей, что губы у меня не Тышкевичей и так далее вниз. Сначала отец уделял мне много внимания, но со временем, наверное, и его достало это состояние, и он стал всё больше отдаляться. Зато папин начальник охраны, мой нынешний отчим, не скрывал свою приязнь ни ко мне, ни к маме. Эти постоянные поглаживания, похлопывания я, по глупости, воспринимала, как нормальное проявление дружеских чувств, а потом оказалось, что именно его приписывают мне в отцы. Когда сознание того, что тебя предали, пришло, мне, как на грех исполнилось всего пятнадцать лет. Пресловутый переходный возраст. Что я творила... Сейчас даже вспомнить стыдно. Наверное, таким образом я отстаивала своё право быть Софьей Тышкевич, но отец продолжал избегать меня. Сейчас я думаю, что, может быть он просто был очень занят, в тот момент открывались одновременно несколько ответвлений его галереи в разных городах, и он не мог уделить мне достаточно внимания, но я страдала и выражала свой протест самым ужасным образом. В шестнадцать лет, когда меня, пьяную, сняли с крыши дорогого ресторана, терпению отца пришёл конец. Представляешь, представительница рода Тышкевичей выдала откровенный стриптиз на балюстраде самого дорогого ресторана и через неделю я отправилась постигать науку в Лондон, а ещё через год отец умер. Кирилл пытался связаться со мной, но в тот момент я сдавала экзамены и телефон был отключен, так что даже на похороны к отцу я не попала. А через несколько месяцев, даже не выдержав годового траура, мама вышла замуж за Кирилла и передала ему права ведения бизнеса. Я не осуждала мать, ей, реально, тяжело было заниматься делом, в котором она ничего не понимала, но подобная поспешность меня задела. Тем более что после этого скоропалительного брака все соседи в нашем коттеджном посёлке окончательно уверились в том, что я дочка Кирилла Лозового.

– Почему ты не сделаешь генетический анализ? Это сразу поставило бы всё на свои места.

– А всё и так стоит на своих местах. Я вкалываю, чтобы бизнес отца держался на плаву, Кирилл ведёт финансовую документацию и вовремя выплачивает мне зарплату. С тех пор как погибла в автомобильной аварии мама, он всё чаще начал привлекать к работе свою дочь от первого брака, Агату. Ты её знаешь, блондинка, которая учится в вашем университете на пятом курсе. Это моя сводная сестра и, по совместительству, компаньон в бизнесе. Пока ещё начинающий, но акула та ещё, она и Кирилла, и меня не задумываясь перекусит и выбросит. Кириллу на сегодняшний день принадлежат галереи "Гала".

– Но там же есть и твоя часть, – удивлённо пожал плечами Максим.

– Нет, – зло сверкнула глазами Соня. – Отец счёл меня не готовой к ведению бизнеса и всё переписал на маму, с правом передать мне ведение бизнеса, когда я остепенюсь. А мама передала всё официально Кириллу и погибла, не сделав ничего для того, чтобы обеспечить свою дочь. Вот такая я богатая плакса. А по поводу генетического анализа, то я его никогда не сделаю, потому что боюсь. Боюсь узнать, что я действительно никакая не Тышкевич, что моя мама обманула отца, обманула меня... И вообще, пока я верю в своё происхождение, мне легче жить, ведь в другом случае у меня вообще ничего не будет.

– А Кирилл? Он же считает тебя своей дочерью. Неужели он не обеспечит тебя.

– Сейчас мне кажется, что Кириллу просто выгодно было поддерживать эти слухи, а как только отец с матерью умерли, его отношение ко мне полностью изменилось. Теперь на первое место вышла родная дочка Агаточка, а Соня стала просто хорошим работником, достойным неплохой оплаты, чтобы не открывала рот лишний раз. По-моему, он никогда никого не любил – ни маму, ни меня, ни свою жену, ни даже Агату.

Звёздное небо постепенно приобретало нежно-розовую окраску, укрывая яркие ночные светила туманной дымкой рассвета. Точно такой же рассвет Соня встречала много лет назад, на последнем школьном звонке, вместе с уставшими беззаботными подругами. Как будто вчера солнце величественно выплывало из-за серого горизонта, обещая юным девчонкам яркую новую жизнь, полную приключений, любви, новых впечатлений и страстных эмоций. И вот прошло много лет, а ничего не изменилось, солнце всё так же загадочно выплывает из-за горизонта, обещая всё те же новые старые эмоции, жаль только, что поверить в чудо с каждым годом всё сложнее. Ностальгия с головой окутала сознание и в глазах начало пощипывать от неисполненных надежд. Дело ведь даже не в том, что ушёл отец, так и не поверив в неё, ушла мама, даже не дав ей шанс доказать, что она, дочь Эдгара Тышкевича, сильная натура, способная взлететь и победить все преграды, это дело прошлое, а есть ещё и настоящее, в котором она, Софья Тышкевич, ищет понимания у малознакомого мальчика, единственного, который без лишних отговорок отложил свои дела и посвятил вечер ненужному, скучному мероприятию, только потому, что об этом попросила она. Прожив четыре года в гражданском браке с Игорем Столяровым, Соня так и не дождалась предложения руки и сердца, и далёкая девичья мечта о фате и венчальной церемонии уплывала всё дальше и дальше в небытие. Ну не наденешь же белую фату в тридцать три года, хотя в Лондоне, где Соня провела юность, сорокалетняя невеста в белом флёрдоранже было явлением более чем обычным. Всему своё время, мечта о свадьбе уже похоронена, скоро в то же помойное ведро ляжет и её мечта о маленькой дочке. Сколько раз она намекала об этом Игорю, но тот упорно делал вид, что не замечает её постоянно проявляющегося материнского инстинкта и с завидным постоянством намекал, что если ей надо кого-то любить, за кем-то ухаживать, кому-то покупать безделушки, то для этого у неё есть он. "Может этот мальчик тоже проявление моего материнского инстинкта?" пронеслось в голове, и Соня старательно спрятала улыбку. В этот момент юноша медленно взял Сонину руку и, поднеся к губам, осторожно поцеловал запястье.

Пронзительный электрический удар прошёл по всему телу, заставляя сердце покрыться мелкими пупырышками страха. "Что за глупости лезут тебе в голову, – принялся уговаривать сознание мозг, – просто мальчик таким образом выразил благодарность". Подняв глаза и встретившись взглядом с Максимом, сердце Сони буквально вылетело из груди от неожиданности, а скорее от обжегшей её волны огня, идущей из глаз юноши. "Домой, домой, домой, домой", – закричало подсознание, но губы уже потянулись навстречу пылким, жадным губам Максима.

Кирилл с раздражением разглядывал развалившегося напротив мужчину. Кто бы мог подумать, что пройдёт всего четыре года и скромный, затюканный парнишка, встреченный им на каком-то затрапезном показе мод, превратится в ещё не ожиревшего, но приближающегося к критическому пределу олимпийскими темпами, увальня. Помнится, когда они разговаривали в первый раз, Игорь показательно крутил в руках супердорогой айфон и время от времени картинно проводил ладонью по безупречной укладке, даже не подозревая, что Кирилл ещё до встречи выяснил финансовый уровень претендента и знал, что айфон нерабочий, а причёска, выполнена его знакомой девушкой-стилистом в качестве бартера за определённые услуги. Но даже стараясь произвести неизгладимое впечатление на предполагаемого работодателя, Игорь не смог выдавить из себя холуйскую натуру и сидел перед Кириллом, едва не сползая с краешка стула. И глаза его, Кирилл почему-то хорошо запомнил его глаза, глаза тридцатилетнего неудачника, карьера которого, блеснув хвостом жар-птицы, пообещав быть такой радостной и богатой, так и осталась мечтой. В свои тридцать лет Игорь уже прекрасно понимал, что надежды можно подавать до двадцати пяти, а к тридцати их надо оправдывать, и если мужчина, перешагнув четвёртый десяток, всё ещё носится по кастингам, как начинающий мальчишка, то выглядит это, по меньшей мере, смешно, а жизнь идёт всё быстрее и всё меньше и меньше рекламодателей хотят связывать свои бренды с, хотя и не лишённым привлекательности, но давно уже не юным лицом.

– Что за срочность? Не могло подождать до понедельника? – устало закуривая сигарету, произнёс Кирилл.

– Сонька дома не ночевала, – покачивая ногой, сквозь зубы процедил Игорь.

– Ты о ком в подобном тоне говоришь, Козодоев? – поперхнувшись дымом, прокашлял Кирилл. – Какая она тебе "Сонька"?

Кирилл от возмущения даже не сразу понял суть сказанного и, только прокашлявшись, удивлённо повернулся к собеседнику и аккуратно затушив сигарету, развязал тугой узел галстука.

– Подробнее.

– Таскалась всю ночь наша Софья Эдгаровна с мальчишкой-студентишкой. Домой припёрлась, глазки блестят, губки горят, ну девица из темницы, ни дать-ни взять.

– С Софьей всё понятно. Ты, козёл высокооплачиваемый, где был?

– А вы меня не купили, – с вызовом тряхнул крашенными кудрями визави. – Занят был.

– Чем же ты был занят, если твоя непосредственная работа, Геша Козодоев, не выпускать Софью Эдгаровну из кровати. И чтобы она, Софья Эдгаровна, даже не задумывалась о других мужиках. Ты, малыш, потерял квалификацию? Тебе выписать отдельную статью расходов на "Виагру"?

– Не смейте со мной так разговаривать, – подскочил с кресла Игорь и без разрешения вынул сигарету из пачки Кирилла, лежавшей на краю стола. – Я четыре года, как верный пёс, таскаюсь за ней – и что в качестве благодарности? Я оставил блестящую карьеру, отказался от личной жизни... А где благодарность?

– А на банковской книжке ты ничего не находишь в конце каждого месяца? – задохнулся от неожиданной наглости собеседника Кирилл. – Кстати, по поводу твоей карьеры. Я тут растерялся, звонками завалили, то Кельвин Клейн, то Джордж Армани, звонят, плачут, куда делась наша супермодель Геша Кемпбел? Или ты у нас под псевдонимом Геша Мосс дефилировал? Нет, дружочек. Давай-ка вспомним твою карьеру. В каком возрасте ты стал лицом Урюпинской фабрики туалетной бумаги? "Мистер обосрись и оботрись". В восемнадцать? Блестящее начало карьеры. Что у нас дальше? Дефиле в избе-читальне села Зажопинска? Напомни-ка мне, Геша, что я упустил? И глазками ты на меня не сверкай. О личной жизни он размечтался, забыл, как "Мивину" три раза в день жрал. Я за половину тех денег, что тебе платил, куплю того пацанчика, который Софье понравился, и будет работать парнишка не покладая... Ну в общем, хорошо работать будет.

– Помечтайте, Кирилл Александрович, – пряча раздражение, вернулся на прежнее место Игорь. – Только пацанчик этот не супермодель, как вы выразились, и к деньгам может оказаться гораздо равнодушнее, чем вам хотелось бы.

– В каком смысле? – Кирилл закурил новую сигарету и подошёл к открытому окну.

Вид вновь развалившегося в кресле Игоря теперь не раздражал его, были проблемы посерьёзнее.

– В таком смысле, что предложил я ему бабок, только пацанчик пальцы веером повернул и послал меня подальше.

– Сколько предлагал?

– Сто баксов. Для студента сумма более чем внушительная.

– Жлоб, – скрипнул зубами Кирилл, яростно затягиваясь сигаретным дымом.

– Может и жлоб, – покладисто согласился Игорь. – Только дело ведь не в сумме, у мальчика принципы, а купить принципы, Кирилл Александрович, даже вам слабо. Так что раскидываться проверенными кадрами я бы вам не советовал. С Сонькой... Пардон. С Софьей Эдгаровной мы по-семейному разберёмся, а вот пацанчика возьмите на себя. Не хочу его больше видеть в моей кровати.

В этот момент дверь без стука открылась и на пороге появилась запыхавшаяся Агата. Судя по растрёпанному виду, новость уже каким-то образом дошла до неё и вызвала определённый душевный резонанс.

– Я так понимаю, что совет уже в Филях? – не здороваясь зарычала девушка, по-кошачьи подбираясь к скукожившемуся в кресле Игорю. – Могу я узнать где тебя носило и почему Сонька вынуждена была пойти на презентацию одна? Неужели ты искренне считаешь себя непревзойдённым?

– Агаша успокойся, – властно грохнул кулаком по столу Кирилл. – Что случилось, то случилось. Потом выясним корни проблемы. Сейчас надо в экстренном порядке решать, что делать с этим студентом? Он, кстати, из какого учебного заведения?

– Из нашего. – Девушка устало плюхнулась на огромный кожаный диван и, открыв сумочку, принялась остервенело искать очки. – Я его видела несколько дней назад. Наша Сонька-добрая душа спасала его от мигрени. Никогда бы не подумала, что у сестрёнки такой дешёвый вкус. Мальчишка так себе, по всем показателям. Хотя, говорят, на презентации выглядел весьма презентабельно. Простите за тавтологию. Ладно, на нашу удачу живёт этот Ромео в общежитии, так что завтра же придётся его навестить. Достань аппаратуру покруче и, чтобы сегодня всю ночь, как Алёша Стаханов вкалывал, чтобы наша престарелая Джульетта завтра даже не вспомнила о мимолётном свидании. Ты, кстати, ещё помнишь, что с женщиной в постели делать надо?

– А ты хочешь мне мини-курс по сексологии преподать? С практическими занятиями? Так я не против. Можешь даже экзамен принять после трудов праведных.

– Ты, модель, совсем нюх потерял? – начал наливаться злостью Кирилл.

– Ладно, – потушила начинающуюся ссору Агата. – Его поведение мы обсудим на следующем заседании. А сейчас не до скандалов, фронт работ для всех понятен.

Соня и Максим медленно шли по прожаренной за день мостовой. День выдался тяжёлый и встреча, которую каждый ждал с таким нетерпением, не предвещала ничего позитивного. Максим кусал губы и пытался найти слова, чтобы начать неприятный разговор, а Соня, как назло, казалась всё более далёкой и закрытой. Наконец, глядя куда-то в сторону, женщина тихо констатировала:

– Ты хочешь поговорить со мной о чём-то важном? Я правильно поняла твоё молчание?

– Да, – потупил глаза юноша и по привычке засунул в рот ноготь большого пальца.

Соня улыбнулась, знакомы всего несколько дней, а она уже знает, что Максим всегда грызёт ноготь большого пальца, когда начинает нервничать. Женщина попыталась мысленно восстановить в памяти подобные моменты в поведении Игоря и не смогла, нервничает он часто, а вот, как проявляет чувства в подобных обстоятельствах, так и не вспомнила. Медленно развернувшись к парню, Соня подняла свои ухоженные руки и, поиграв пальцами, пошутила:

– Если тебе поможет, то могу предложить мои ногти.

Юноша не оценил шутку и, резко выдернув палец, слегка скривился: откушенный почти до крови ноготь, причинил лёгкую боль и не принёс разрешения его проблемы.

– Максим, – начала Соня. – Ни ты мне, ни я тебе ничего не должны, поэтому можешь говорить всё, что думаешь, а можешь ничего не говорить. Я и так всё пойму.

–Не знаю о чём ты сейчас подумала, – буркнул парень, раздражённо мотнув головой, – но у меня, действительно, есть разговор, который нельзя откладывать.

Соня опёрлась руками о поручни моста и, подставила лицо уходящему солнцу. Казалось, она прекрасно знает о чём пойдёт речь и заранее решила для себя, каким будет финал их беседы.

– Тебе надо сводить свою сестру к психиатру, – наконец выпалил Максим и тяжело вздохнув, настороженно повернулся к собеседнице, ожидая её реакции.

–Куда сводить? – изумлённо повернулась Соня в сторону юноши. – В каком смысле, к психиатру?

– В самом прямом, – прошептал парень, пиная ногой лежавший рядом камешек. – Извини, что лезу в дела твоей семьи, но это касается тебя и мне не хотелось бы, чтобы эта припадочная дама когда-нибудь атаковала кого-нибудь.

– Максим, – позвала Соня, беря его лицо в руки и сосредоточила взгляд в бегающих глазах парня. – Отсюда поподробнее.

– Позавчера возвращаюсь из университета, не успел переодеться, как заходит ваша Агаша и начинает устраивать стриптиз.

– Ну это у нас семейное, – пробормотала Соня, задумчиво отводя глаза в сторону.

– То же самое сначала подумал я, но потом началось самое страшное: по-моему, твоя сестра извращенка.

– Дурачок, – неожиданно захохотала Соня. – Молодая красивая женщина предлагает свои услуги парню, да любой мужчина счёл бы за счастье воспользоваться.

– Чего ты смеёшься, – возмущённо отвернулся Максим. – Тебе смешно, а я между прочим, второй день дома не ночую.

– А как же твоё знаменитое умение удирать?

– Она мне все выходы перекрыла. Конечно, желание жить победило и выход я нашёл, но пережитое надолго вычеркнет меня из списка любителей погулять. И вообще, мне не понятна твоя неадекватная реакция.

Соня медленно расстегнула кожаную сумочку с висящим на замочке логотипом знаменитой фирмы и вынула большой белый конверт. Достав несколько фотографий, женщина протянула их Максиму и, не оглядываясь пошла в сторону скамейки.

Максим несколько минут ошарашенно разглядывал сплетённые в жуткий полуобнажённый клубок тела, затем повернул снимки в другую сторону и перевёл глаза на Соню.

– По-моему в этом ракурсе я выгляжу вполне неплохо.

– В каком? – женщина взяла из его рук фотографию и звонко расхохоталась. – У тебя же тут рот набекрень. Это как же надо отбиваться, чтобы тебя так перекосило.

– Предупреждать надо было, а теперь имеем то, что имеем. Интересно, она эти фотки теперь в интернет выставит или для личного пользования оставит?

– По-моему эти фотографии уже выполнили своё прямое назначение и теперь их смело можно отправить в мусорное ведро. Ну, а нам с тобой, Максимка, не мешало бы отметить тот факт, что мы прошли первый сложный этап отношений и остались живы. Как ты смотришь на то, чтобы устроить бордельерчик по этому поводу.

Войдя в зал небольшого отеля на окраине города, Соня привычно подошла к стойке администратора и открыла рот, чтобы заказать номер, но в этот момент её перебил внушительный баритон Максима:

– Номер, пожалуйста.

Соня слегка опешила, за последние годы жизни это был первый случай, когда мужчина брал решение на себя и она даже не знала, как вести себя в данном случае. Не сказать, что в её практике попадались только бесхребетные мужчины, позволяющие любить себя и обслуживать, всякие были. В юности девушка вращалась в обществе "мажоров" и было всё равно кто заплатит за отель, в университете в Лондоне была своя комната в огромной квартире, снимаемой в компании таких же небедных папиных дочек и необходимости платить за отель не было, а потом появился Игорь и она, как-то незаметно, взяла все финансовые расчёты на себя, совершенно не задумываясь, насколько данная ситуация правильна.

– Люкс? – вежливо поинтересовался администратор.

– Люкс я, пожалуй, не потяну, – улыбнулся Максим, – для начала посмотрим обычный двухместный номер.

Расплатившись наличными, Максим взял стандартную пластиковую карточку и, обняв за плечи Соню, прошёл по коридору в сторону указанной двери.

– Макс, – прошептала женщина. – Надеюсь, ты никого не убил?

– Даже не надейся, – в тон ей прошептал юноша.

– Кстати, я серьёзно. Откуда дровишки?

– Ограбил парочку тупых заочников.

– Это как?

– Берёшь заочника тупого, одна штука и... – парень сделал страшное лицо и зверским голосом прошипел: – делаешь ему контрольную. Вот так банально, пара практических работ, затем зачёт, контрольная в лоб и можешь повести любимую женщину в ресторан или ещё куда-нибудь.

Закрыв рывком дверь, Максим прижал Соню к стене и его пальцы медленно поползли по напрягшейся шее женщины. Губы парня порхали, изучая каждый изгиб её плеча, от прикосновения языка по коже лёгкими электрическими разрядами прошло напряжение, заставляя женщину вздрагивать и сжиматься. Шорох расстёгиваемой на груди пуговки, показался Соне взрывом и перед глазами снова, чёрной заставкой встали кадры из её личного триллера.

Соня игриво распушила только что вымытые и высушенные волосы и одёрнув ярко– красную коротенькую комбинацию, вышла из ванной комнаты. Игорь лениво перелистывал новый журнал для автомобилистов и, безразлично скользнув взглядом в её сторону, загнул угол странички.

– Как тебе эта машинка? Правда супер. И подходит мне по гороскопу. Шучу. – Мужчина отвёл руки с журналом подальше от глаз и, разглядывая фотографию с разных ракурсов, довольно продолжил: – Хотя нет, не шучу. Это на тот случай, если ты решишь спросить, что мне подарить на день защитника отечества.

– День защитника Отечества, – закусив губу, повторила Соня, последнее время Игорь всё чаще просил подарки и аппетиты его росли не по дням, а по часам. Соне, в принципе не нравилось, когда мужчина что-то просит, ну а уж в подобной ситуации это было даже обидно. – А каким боком ты относишься к защитникам Отечества?

– Я их люблю и уважаю, – будничным голосом прокомментировал Игорь. – По-моему этого достаточно.

– Достаточно для чего? – не унималась Соня, теребя в пальцах алую ленточку на бретельке.

– Для того, чтобы меня, как минимум, поздравить, – удивлённо повернулся к женщине Игорь. –Кстати, ты чего так вырядилась?