Текст книги "Цепкие коготки счастья (СИ)"

Автор книги: Светлана Пригорницкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Откуда-то сверху тут же раздался квакающий, неприятный смех и знакомый голос охранника глухо предупредил:

– Я всё вижу.

Всхлип застыл на губах, и девушка испуганно повернула голову, стараясь определить источник звука. Не найдя ничего похожего на динамики, Ира гордо вскинула голову и ещё раз, аккуратно, пнула ногой забор.

– Ирина Константиновна, – снова глухо прогрохотали небеса, – зайдите в зал ожидания, который находится рядом со шлагбаумом, там вы можете выпить чашечку кофе. "Высоково" приглашает.

– Передайте "Высоково", что чашечку кофе я могу и за свой счёт выпить, – буркнула девушка, снова безрезультатно пытаясь вычислить где же спрятана камера. – Хотя нет, я передумала. Хоть на кофе вас разведу.

– Вот и умничка, – непонятно чему обрадовался невидимый собеседник. – Кофе у нас вкусное.

– Вкусную кофу я люблю, – не сумев сдержать иронию, поддела Ирина, рассматривая опухший палец на ноге.

– Извините, вкусный кофе, – неловко кашлянул бравый секьюрити и обиженно засопел в микрофон.

Ира прекрасно понимала, что мужчина выполнял свои обязанности и не виноват в её сегодняшних неприятностях, но закрутившаяся депрессия требовала выхода и девушка, сложив на груди руки, промурлыкала, обращаясь к небесам:

–А вы, батенька, филолог. До чего дошёл прогресс...

Охранник, по-видимому тоже любил детские мультики и, скучая за мониторами, не хотел упускать возможности поговорить с симпатичной посетительницей:

– Это не прогресс, это я сам дошёл. На лыжах. Только я не филолог, а математик.

Доковыляв до светлого строения с яркой надписью: "Кафе «Высоково», Ира зашла в прохладное помещение и, закинув назад мокрую чёлку, прошла к стойке. Сев на высокий стул, девушка заказала чашечку кофе и перевела взгляд на немолодого коренастого мужчину, одиноко сидевшего за столиком. Перед посетителем стояла запотевшая бутылочка пива и высокий тонкий бокал. Ира непроизвольно сглотнула слюну, успев подумать, что, лучше бы предложили пива холодного бесплатно, даже мелькнула мысль изменить заказ, но официантка уже поставила перед ней маленькую фарфоровую чашечку. Сделав глоток, девушка обречённо вздохнула и почувствовала на себе заинтересованный взгляд соседа. Солнце, перейдя зенит, неуклонно катилось к закату, а как выбираться из незнакомой местности авантюристка так и не решила. Судя по количеству выезжающих из ворот машин, Кожевникова здесь можно ждать до третьего пришествия. Тем более, что ни номера его машины, ни как выглядит адвокат семьи Тышкевичей, Ира не знала. Проникнуть на охраняемую территорию тоже не виделось возможным, зато придурков и извращенцев в ночном поле можно встретить видимо невидимо. Отбрасывая один несостоятельный вариант встречи с резидентом элитного посёлка за другим, девушка повернула голову в сторону столиков и испуганно вздрогнула, почти столкнувшись с, пересевшим на соседний стул, посетителем. «Не успела подумать об извращенцах, как они на порог». Ира автоматически подтянула ближе рюкзак, прикрывая карман брюк, в котором грела сознание последняя пятидесятидолларовая купюра, но главным достоянием лёгкой кожаной сумки был, лежащий на самом дне, небольшой электрошокер. «Электрошокировать» может и не получится, но забить точно сможет, наличие маленького защитника всегда здорово облегчало ей жизнь, добавляя уверенности и даже наглости.

– Вы хотели что-то спросить? – стараясь скрыть качнувший сердце испуг, независимо спросила девушка.

– Могу я угостить вас ещё одной чашечкой кофе?

– Спасибо, – не отводя глаз от собеседника, бросила Ира, краем глаза отметив, как быстро испарилась в сторону каптёрки молоденькая официантка. – Я сегодня исчерпала лимит по кофеиносодержащим напиткам.

– Могу предложить коньяк, "Мартини".

– У меня аллергия на алкоголь, – буркнула девушка, спускаясь со стула.

– Тогда сразу перейдём к делу, – пробормотал ей в спину настойчивый собеседник. – Я Кожевников Вячеслав Юрьевич. Позвонил охранник и сообщил, что вы хотите меня видеть. С состоянием здоровья усопшей Зиночки Сковородниковой мы разобрались, а вот текущие дела Сонечки Тышкевич меня очень заинтересовали.

Резко развернувшись в сторону собеседника, Ира почувствовала, как страх, безнадёга, разочарование и ещё масса негатива покидает тело, оставляя место безудержной радости и счастью. Несколько минут Кожевников рассматривал её расслабившееся лицо и, наконец, хитро улыбнувшись, подытожил:

– Судя по выражению вашего лица, миледи, моё присутствие решило не только проблему Сонечки Тышкевич, но и ответило на вопрос, как вы будете выбираться из этого рая. Хотите поговорить здесь или предпочитаете домашнюю обстановку?

Глядя на палящее за окном солнце, Ира истерически покачала головой, наотрез отказываясь выходить из, охлаждённого кондиционером, помещения. Уютно расположившись за столиком, девушка интуитивно почувствовала движение за спиной и, испуганно согнувшись, наблюдала, как, вновь материализовавшаяся, официантка расставляет на столе тарелочки с аппетитными маленькими бутербродиками, розетки с икрой красной, икрой чёрной, хрустящие хлебцы... Мягкий голос собеседника вернул Иру в реальность и, не спрашивая разрешения, девушка занялась дегустацией меню местного кафе.

– С Эдгаром мы знакомы ещё со времён института. В те времена слово "дискотека" ещё не вошло в обиход, так что, по старинке, танцевали кадриль, вальс... Именно Эдгар и Злата учили нас с Зиночкой крутить чарльстон. В то время это был такой шик, особенно для нас, как сейчас говорят, "понаехавших". Напиток вам не заказывал, выберите что-нибудь на свой вкус.

Заказав стакан апельсинового сока, Ира, хрустя хлебцами, наблюдала, как в аппарат "запрыгнул" огромный апельсин и из носика полилась тоненькая оранжевая струйка. Между хрустом сухарика, звоном сока о стакан и глухим голосом Кожевникова, девушка, прошедшая несколько километров по жаре, почувствовала жуткую усталость и глаза начали немилосердно покалывать и слипаться.

Проснувшись, словно вынырнув из глубокого колодца, Ира автоматически засунула руку в карман брюк и, найдя деньги, облегчённо вздохнула. Протерев кулачками глаза, девушка столкнулась с, искрящимися смешинками, глазами Кожевникова и

подняв руку, несколько минут буравила непонимающим взглядом часы. Встряхнув руку, Ира поднесла запястье к уху и волосы медленно поползли вверх. Последний автобус до города уходит через двадцать минут и проблема, где она проведёт ночь навалилась с убивающей силой.

– Добрый вечер, миледи, – поприветствовал Кожевников, медленно отпивая маленький глоток воды. – Судя по реакции, вы планировали уехать на последнем автобусе. Не беспокойтесь, я довезу вас до города. Итак, сейчас вы выспались, успокоились и я жду ответ на мой вопрос, что же произошло с Софьей Эдгаровной.

Сообщение о том, что в поле ночевать ей не грозит, волшебным образом вернуло Ирине хорошее настроение и взяв сок, в очередной раз, принесённый услужливой официанткой, девушка настроилась на долгий разговор.

– Вячеслав Юрьевич, вопросов у меня немного, но от ваших ответов зависит решение всех проблем. Давайте начнём с завещания. В бумагах Зинаиды Павловны я нашла запись, что именно вы им занимались.

– Да, я оформлял этот документ. Он давно известен заинтересованным лицам, хотя при чтении были нарушены некоторые детали. Ввиду того, что на момент оглашения у Софьи были экзамены в университете, она выслала официальное разрешение на то, чтобы Елена Тышкевич представляла её интересы. На сегодняшний день завещание не является секретным документом, поэтому могу дать комментарии по этому поводу. В том году Сонечка повела себя несколько неадекватно, и Эдгар взбунтовался. Я думаю вы знакомы с этой историей семьи Тышкевичей. На тот момент ещё была жива Ядвига Ганнапольская, мама Эдгара, которая и шипела в уши сыну о необходимости наказания. Слушая злобное клацанье зубами со всех сторон, Эдгар позвонил мне и попросил помочь в оформлении завещания.

– Понятно, значит это завещание всё-таки существует и сделано оно в пользу Елены Владырь.

– Ну, если не рассматривать нюансы, то да.

– А вы знаете, что Елена переоформила завещание в пользу своего второго мужа Кирилла Лозового?

– Это её право. И правильно сделала на мой взгляд. Как бы я не относился в Лозовому, он на порядок умнее и оборотистее Елены. Простите за нетолерантное выражение мысли, но госпожа Владырь была абсолютной дурой, причём в любом вопросе, будь то финансы, искусство, ведение бизнеса, общение с зарубежными партнёрами...

– Да, но теперь Софья не имеет право на бизнес своего отца.

– Кто вам такое сказал? Эдгар никогда не сделал бы подобной ошибки, для него семья всегда была на первом месте.

– Возможно, но вы не можете не знать, что Эдгар Юозович сомневался в том, что Софья его дочь.

– А вот это уже абсолютная глупость. Эдгар прекрасно знал, что Софья его дочь. Даже если бы не была сделана экспертиза на подтверждение отцовства.

– Но ведь экспертиза не была сделана.

Ира автоматически поднесла стакан ко рту и только сейчас заметила, что ёмкость пуста. Бросив косой взгляд на собеседника, девушка отодвинула стакан и, заметив, как опустил глаза Кожевников, перевела взгляд на висевшее за его спиной зеркало. В кафе вошла молодая женщина и сев на высокий стул, показательно положила одну ногу на другую. Вызывающе яркий наряд незнакомки не вписывался в приглушённые тона присущие местному бомонду. Хотя "бомонд" в полном составе Ирине увидеть так и не удалось, но манерность, поза девушки, без слов сказала присутствующим о неаристократическом происхождении гостьи.

Официантка, испуганно скосив глаза в сторону Кожевникова, выскочила из-за стойки, схватила девушку за локоть и шипя потащила в сторону кухни. Увидев, что неприятная посетительница покинула кафе, Кожевников облегчённо вздохнул и продолжил рассказ:

– Видите ли, Ирина Константиновна, Эдгар принадлежал к древнему литовскому роду и если в его, конкретном, случае, гонор был не так заметен, то пани Ядвига всегда блюла честь семьи. Когда сын начал общаться со Златой Даугале – это было одобрено семьёй и мать всячески содействовала, чтобы брак между Эдгаром и Златой состоялся. Даже отсутствие детей не вызывало непонимания с её стороны. И вот на сцену выходит юная балеринка Леночка Владырь. Я не в курсе всех подковёрных интриг этой семьи, но мне кажется, что, когда Лена объявила о своей беременности, Эдгар и Злата планировали по-тихому забрать ребёнка, выплатив определённые отступные и забыть этот казус, как страшный сон. Но посредственная балеринка Владырь прекрасно оценила шанс, подаренный судьбой и вовремя воспользовалась этим шансом. В тот же день дама даёт интервью во всех газетах, сообщая о том, что именитый художник скоро станет папочкой и именно она, Леночка Владырь, является счастливой продолжательницей знаменитого рода. Естественно, мессенж тут же дошёл до семьи Златы, которые, в приказном порядке, настаивают на разводе, мотивируя тем, что "рогатая Даугале – это нонсенс". Последовал вежливый развод, затем шумная свадьба и рождение Сонечки. Всё это время пани Ядвига находится в конфронтации и, как только счастливое событие произошло, бабушка берёт "живой" материал и несёт его в лабораторию, искренне веря, что через пару дней "кошмар" по имени Владырь, навсегда покинет их семью. Восстановить отношения с Даугале уже не представлялось возможным, но по крайней мере избавиться от мезальянса, Ядвига планировала. Какого же было её разочарование, когда в положенный срок дама получила подтверждение, что Софи есть полноправная Тышкевич. Увы, вместо ожидаемого хэппи-энда, Ядвига ещё больше возненавидела внучку, считая, что "полу-Тышкевичей" не бывает и принадлежность к плебейке Владырь, делает дочку Эдгара недостойной стать продолжательницей древней фамилии. Этот анализ был сделан инкогнито, но, по-моему, Эдгар каким-то образом узнал о манипуляциях матери, потому что с тех пор отношения между ними испортились окончательно. Ядвига всегда внимательно следила за достижениями внучки и казус на крыше ресторана, естественно, получил такой резонанс, что не отреагировать семья Тышкевичей-Ганапольских не могла. Крик стоял такой, что просто отправка неугодной дочери с глаз долой, не потушила пожар страстей и именно в тот момент Эдгар попросил меня заняться завещанием. Согласно этого документа, всё движимое и недвижимое имущество, бизнес, финансы переходят под юрисдикцию Елены Тышкевич с правом распоряжаться по её усмотрению до тех пор, пока законная наследница не выйдет замуж. На следующий же, после оформления брака, день, Софья Эдгаровна Тышкевич автоматически становится владелицей всего имущества своего отца.

– Вот теперь пазлы полностью сошлись, – задумчиво прошептала Ира, грызя последний сухарик. – Значит, Кирилл Лозовой заинтересован, чтобы платный "муж", как можно дольше сидел на шее у Сони и не давал возможности появиться на её небосклоне другим претендентам. А я сразу почувствовала, что весь этот цирк против Максима совсем не так однозначен, как кажется. Вячеслав Юрьевич, а не проще ли было Лозовому ликвидировать Соню, ведь встретить другого мужчину она могла в любой момент.

– А что бы имел в этом случае Лозовой? Единственное, что передала ему Елена – это право распоряжаться бизнесом до тех пор, пока Софья одинока. Если с ней что-нибудь случится, на наследство есть другие претенденты, например, семья младшего брата Эдгара, который в тот же день выкинет Лозового и из бизнеса, и из дома. Они и так контролируют его финансовые дела, не давая возможности воровать чересчур крупные суммы.

– А почему же они не просветили Соню об условиях завещания?

– Они не общаются. За финансами её следят, возможно, именно в надежде, что с ней что-нибудь случится и бизнес перейдёт к ним, но признать её равной не торопятся. Да и Лозовому не выгодно убирать Софью. Где он ещё такого работника возьмёт. Сонечка переняла от отца хватку, сделавшую её настоящей акулой бизнеса, при этом акулой очаровательной, милой, доброй, понимающей, но в любой момент способной ласково откусить хвост любому, кто излишне ошибётся. Да и фамилия Сони даёт ей гораздо больше возможности войти в мир искусства, чем фамилия Лозового. Он, конечно, возлагает большие надежды на Агату, но насколько я помню эту девочку, вряд ли с подобным темпераментом ей светит большая карьера. Всё-таки великие дела вершатся в тишине.

Игорь тоскливо смотрел на быстро заполняющуюся сумку и, время от времени, картинно смахивал одинокую слезу с пухлой щёчки. В то, что сладкую кормушку придётся покинуть навсегда, до сих пор не верилось и мужчина применял один метод давления за другим, искренне веря, что ещё минута, ещё пару секунд и не выдержит доброе сердце Сонечки и он снова получит тот шанс, который так глупо профукал. Кто же знал, что именно Софья является владелицей сети картинных галерей, разбросанных по всему миру и ему всего то и надо было, поставить штамп в паспорте и наслаждаться покоем всю оставшуюся жизнь, а не выпрашивать жалкие копейки у Лозового. Ну, ничего, Соня понервничает и отойдёт. Не первый раз.

– Сонечка, – жалобно заскулил мужчина, театрально поднимая глаза на сидевшую в кресле женщину, – почему ты никогда не говорила, что хочешь выйти замуж. Я бы тебя на руках до ЗАГСа нёс. Я бы тебя...

– Игорь, – резко перебила причитания бывшего гражданского мужа Софья, – я тебе говорила об этом не один раз. И про замужество, и про ребёнка...

– Завтра же распишемся, – повалился на колени мужчина, – а ребёнка твоего я усыновлю. Ну сама подумай, дорогая, какой муж из этого мальчика. Ему мама нужна, а не жена. Разве он сможет любить тебя так, как я.

Соня сидела, свернувшись калачиком в мягком кресле и прислушивалась к собственным ощущениям. Вчера гинеколог, пряча в карман халата приятно шуршащую купюру, улыбаясь заверил женщину, что со дня на день она сможет ощутить первые движения своего ребёнка. И вот сегодня, сопровождающие её всё утро странные ощущения, не давали возможности сосредоточится на происходящем. Словно лёгкие мыльные пузыри, бьющиеся о стенки живота, будоражили сознание вопросом, так и оставшимся без ответа: это малыш её поддерживает или утренний кофе оказался не совсем свежим. Хотелось, как можно скорее выпроводить Игоря, забыть неприятный разговор с Кириллом, злые слова Агаты, хотелось остаться наедине со своим ребёнком, так вовремя постучавшим в её сердце, дождаться, вернувшегося в университет, Максима и начать новую жизнь. И безразлично, что там говорит Игорь. Что Максиму нужна мама? Много он понимает, что кому нужно. Это раньше он мог убедить её, что тридцать два года – это зрелый возраст, что при её росте метр шестьдесят восемь надо весить максимум шестьдесят пять килограмм, что её личная жизнь – это решение его проблем, усовершенствование его жизни, выполнение его желаний, но вот появился Макс и оказалось, что хохотать и прыгать в кровати можно и после тридцати, что лишние килограммы чудесно вписываются в её изгибы, а просыпаться и получать полные любви письма и букетики лесных колокольчиков – это самое чудесное начало утра. Нужна ли Максиму мама? Да ради бога. Её сердца хватит, чтобы стать любимому человеку и женой, и мамой, и подругой. Несколько недель назад Соня и Максим подали заявление в ЗАГС и новая жизнь, словно катящийся с горы снежный ком, захватывала и уносила всё дальше и дальше от прошлого.

– Соня, – снова вывел её из задумчивости обволакивающий голос Игоря, – в твоём возрасте уже стыдно совершать глупости. Ну посмотри на себя в зеркало, подумай, что скажут люди, вернись, в конце концов на землю. Погуляла и хватит. Завтра же отнесём заявление в ЗАГС и всё будет, как раньше.

Соня удивлённо подняла глаза, неужели она не сказала Игорю о том, что через две недели у неё свадьба. Этот факт так рассмешил женщину, что хохот, замешанный на прозрачных слезах счастья, буквально взорвал небольшое помещение.

На шум из ванной вылетела Наташа и окинув пару испуганным взглядом, громко спросила:

– Там шампунь против перхоти, это ваш?

– Наташа, – успокаиваясь, произнесла Соня, – ты не обязана собирать вещи Игоря. Он сам в состоянии это сделать.

– Ну уж нет, – буркнула девушка, бросая красноречивый взгляд на поникшего мужчину, – сама всё соберу, чтобы потом не говорил, что что-то забыл. Лично проверю, чтобы даже шампуня против перхоти от него не осталось.

– Дура, – зло бросил Игорь, расправляя плечи.

Поняв, что этот этап его жизни закончился, мужчина, зло подхватив переполненную сумку, направился к выходу.

– Шампунь забери, – закричала Наташа, бросаясь вслед за ушедшим. – И адрес оставь, куда манатки отправить.

Откинув голову на спинку кресла, Соня с удовольствием наблюдала за носящейся по комнатам Наташей, понимая, что только что закрылась не только дверь за Игорем, закрылась дверь разделяющая её с прошлым.

(год спустя)

В оглушающей тишине комнаты затрезвонил сотовый телефон и Максим, в неосознанном порыве, схватил аппарат и засунул его под нагретое тяжёлым одеялом тело. Соня, причмокнув губами, перевернулась на другой бок, а маленькая Ядвига недовольно сморщила лобик. Телефон продолжал приглушённо звенеть и поняв, что на другом конце связи без боя не сдадутся, Максим, не открывая глаз, встал и вышел из комнаты.

– Ну и? Кому не спиться?

– Максик, дрыхнешь, чтоли? А чего голос такой опухший?

– Гузелька, шалапутка, – радостно улыбнулся мужчина, окончательно просыпаясь. – Чего трезвонишь ни свет, ни заря?

– Какая "ни заря"? – возмутилась собеседница. – Солнышко уже и двери, и окна выломало, а вы всё спите. Глянь на часы, одиннадцать.

– Действительно, – удивился Максим и радостно добавил: – А у нас зубки режутся.

– Так вы у дантиста? А я думаю, чего ты шипишь.

– Какой дантист? Нам ещё делать нечего у дантиста. Просто, когда у детей зубки режутся, они становятся очень неспокойными, это больно, наверное. Так что мы уже две ночи спим по очереди. У вас-то как дела?

– Всё нормально. У тебя папец-молодец время есть на почирикать или твоя очередь люлю качать?

– Не знаю сколько времени мне выделит Ядвига Максимовна, но пока спит, могу поболтать.

– Тогда начну всё по порядку. Бабушка и дедушка Ильки, собрав всю свою гоп-компанию, улетели на юг, точнее на Кипр и уже больше года носа сюда не показывают. Тимура, при всей своей сволочности, всё-таки устроили в универ, как обещали. Он теперь "господин профессор", бороду отпустил, животик, очочки нацепил и портит студентам вольницу. Но мы к нему раз в месяц обязательно наведываемся, на землю спускаем. Он, как нас увидит, сразу очочки стыдливо в карман прячет, животик втягивает, и студенты на недельку получают самого лучшего препода, потом его опять заносит.

Ну, за моего папку ты знаешь. Почти три месяца без работы болтался, искал достойную. А как сейчас с работой сам знаешь, и с достойной, и с недостойной. Он-то привык гордым быть, но это прокатит, пока ты один, а когда с тобой рядом "растущий организм", который по три раза в день в пустой холодильник заглядывает, то тут уж не до жиру. Так что Алим Анварович засунул свою гордость в тот самый пустой холодильник и поехал в Москву. Нашёл своих родственников по бабушкиной линии, а они, даром, что графы, нормальными мужиками оказались, знали про бабушку, искали её много лет и очень нам обрадовались. Так что теперь папа в городской администрации работает. Обидно, конечно, но такая она, жизнь: где классного спеца Алима Низамова и на порог не пустят, там перед потомком графа Невзорова и дверь нараспашку, и любой каприз.

Что ещё? "Колбаса" наша сидит. На её место прислали нормальную директрису. Дед Васька говорит: "даром, что в возрасте, бегает, даёт нашим прикурить не хуже молодой".

Снежана наконец со своим уродом развелась. Все нервы нам вымотал. Сначала у него, как у Пикассо, "розовый период" был: засыпал Снежку цветами, серенады пел под окном. Представляешь, позорище.

– Почему, позорище? – улыбнулся Максим. – Ты посчитай, сколько теряет этот человек и не на такое пойдёшь. Как Снежка?

– Держалась молодцом. Такой номер может прокатить, если есть хоть искорка чувства, а Снежка уже не знала, как от него отделаться. Поняв, что серенады не действуют, начался второй этап, не знаю, какой он там у Пикассо, а у нас, чем дальше в лес, тем толще партизаны. Слёг наш партизан в предынфарктном состоянии, вызвал к себе дочь и начал ей втирать, что жить без них не может, что вены вскроет, живот вспорет и... что там у вас еще на хирургическое вмешательство?

– Это вопрос риторический или нужно отвечать? Кстати, довольно странно с его стороны искать помощи у Илоны.

– Так он же её видел три раза за двенадцать лет, вот и решил, что она такая-же незабудка, как и её мама. Илонка ему в двух словах и на трёх пальцах объяснила дорогу и на этом этап "скрытой партизанщины" закончился. Начался третий этап – простой пацан Игорь Поцаревич, как он есть. Просто пришёл и просто потребовал алименты.

– Какие алименты? Илонка-то со Снежаной осталась.

– А при чём здесь Илона? Алименты он на содержание себя любимого потребовал. Пришлось вмешаться.

– Как?

– Применить грубую физическую силу, – скромно объяснила девочка.

– Гузель, – в притворном ужасе прошептал Максим, – он жив?

– Знаешь, друг наш Максик, – девочка на несколько секунд задумалась. – Мы с Илькой, путём многочисленных опытов и экспериментов, подтвердили старую мудрую истину, – Гузель выдержала паузу, достойную Станиславского и, звонко засмеявшись, крикнула: – Оно-таки не тонет!

– А у Алима со Снежаной как? – натягивая тёплый свитер, спросил Максим.

– Никак, – хмуро ответила Гузель и тяжело вздохнула. – Мы с Илькой губы раскатали, думали у них всё к свадьбе идёт, а они, как дети малые, сначала обзываются, потом дуются друг на друга.

– Как обзываются? – удивился Максим.

– По-разному. Снежка, как только папу увидит, губки бантиком свернет и шепчет так, что мёд с зубов капает: "Господин граф", в этот момент не только у папы, даже у меня все внутренности сводит. Ну и папа в долгу не остаётся, кличку придумал. Знаешь, как обзывает её? – Гузель расстроенно засопела, затем поникшим голосом закончила: – Снежаной Филипповной.

– Почему обзывает? Это же Снежкино имя.

– И ты туда же, – бросилась в атаку маленькая защитница. – Если её родители были психически неадекватны на момент её рождения, то это не повод оскорблять человека.

– Ладно, ладно. Извини, проехали, – тихо засмеялся Максим, заглядывая в спальню. – И в связи с этим, какие планы?

– Погодим ещё немного и будем вмешиваться.

– Применяя грубую физическую силу?

– Нет. Тут Амур, с ним грубо нельзя. Придумаем что-нибудь, у Ильки на эти вещи голова варит так, что я только в сторонке стою и нервно записываю. Вот и все наши новости. Рассказывай про Ядвигу Максимовну.

Лицо мужчины озарила добрая глупая улыбка, похлопав глазами он довольно вздохнул и начал рассказ. Когда, через полчаса сведения о самом красивом и умном ребёнке иссякли, Макс удивлённо спросил:

– Гузька, ты ещё здесь?

– Да, – еле слышно донеслось с другого конца провода. – Я сначала засомневалась: с тобой ли я разговариваю, а потом вспомнила, что после того, как папа меня нашёл, он тоже с полгода ходил и улыбался. Это какой-то общий вирус или этот момент у каждого проходит индивидуально? Вопрос риторический, можешь не отвечать. Ну а кроме появления на свет гениальной красавицы по имени Ядвига, в мире ещё что-нибудь случилось?

– Да, Ирка бросила экономический факультет и под аккомпанемент папиного визга поступила на юридический. Так что скоро страна получит дипломированную мисс Марпл. А вообще, знаешь Гузька, что я понял. Что я самый счастливый человек. Неприятности меня и за шкирку, и по хребту, а счастье... когтями вцепилось и не отпускает. Впрочем, это, наверное, про нас, про всех можно сказать.

Из-за двери послышалось шуршание и Максим быстро свернул разговор. Маленькое, толстое "счастье" сонно потягивалось, намекая, что поспали, теперь можно и поесть и счастливый папа, привычно подхватив девочку на руки, понёсся на кухню, на ходу доставая коробку с детским питанием, снимая с решётки бутылочку, соску... Ядвига, уютно устроившись на руках, с царским безразличием наблюдала за приготовлениями, изредка ненавязчиво подставляя плечико для поцелуев.