Текст книги "Путь во тьму (СИ)"

Автор книги: Светлана Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Андрей грустно улыбнулся. Катя заметила, как сжались руки на руле и побелели костяшки пальцев.

– Любовь – это чудо, волшебное чувство. Оно дает энергию, заставляет все трепетать внутри, радоваться при виде дорогого человека. Но любовь коварна. Кому-то дарит счастье, кому-то страшную, дикую боль, не сравнимую с физической. Такова жизнь. Но существует хороший лекарь – время. Оно способно притупить и уничтожить боль, безжалостно терзающую душу.

Катя молча кивнула. Слова Андрея звучали искренне и шли от души, он знал, о чем говорил. Наверно ему знакомо коварство любви.

Расспрашивать она не решилась.

Практикант остановил автомобиль возле подъезда Кати.

Она сжала ремень школьной сумки.

– Спасибо, что подвез.

Взялась за ручку двери, собираясь выйти.

– Подожди, – остановил Андрей.

Она посмотрела на него.

– Дай номер телефона. Завтра суббота, выходной. Позвоню, встретимся, прогуляемся. Может я смогу заставить вернуть на твое лицо улыбку.

Несколько секунд Катя разглядывала Андрея и думала, стоит ли завязывать какие-либо отношения.

Сейчас слишком тяжело. Пускай Андрей довольно симпатичный, серьезный. В нем чувствовался ум, начитанность. Он располагал к себе. Карие глаза излучали тепло, успокаивали. С этим парнем спокойно, легко.

Но Катя не знала, что скрывалось в душе практикантка. Она впервые увидела его сегодня. Он мог оказаться совершенно не таким, каким представлялся сейчас. Она могла ошибиться также как с Денисом и Маркусом.

Но не бегать же теперь от всех парней, боясь вновь обжечься!

Саша права. Клин клином вышибают! После ухода Маркуса прошел месяц. Хватит страдать! Пора начинать новую жизнь!

Можно попробовать завязать отношения с практикантом. Если не получится, окажется слишком тяжело общаться с ним или он не захочет продолжить, то значит не судьба.

Но попытка не пытка.

Катя продиктовала цифры мобильного.

– Я позвоню либо сегодня вечером, либо завтра днем, договоримся.

Катя кивнула.

– Еще раз с днем Рождения, – прибавил Андрей. – Хорошо отпраздновать!

– Спасибо. В этом году я никого не приглашала. Не хотелось никого видеть... Сегодня чисто символически посидим с матерью и сестрой. А на следующей неделе подруги тащат в кафе, не смотря на все мои препирательства... А я не хочу...

– Кто бы ни был парень, который заставил тебя страдать, он не достоин твоей боли, – заметил практикант, смотря внимательным взглядом.

– Ты прав, – кивнула Катя. – Пока.

Выбралась из автомобиля и вдохнула прохладный воздух. В последнее время все твердили одно и тоже. Их советы были правильными. Если раньше она не замечала этого, пропускала мимо ушей, то сегодня задумалась.

В прихожей Катя практически нос к носу столкнулась с Машей.

– Ты раньше, – заметила старшая сестра. Она выглядела подавленной. Живая энергия исчезла из голубых глаз. Сердце кольнуло плохое предчувствие.

– Я отпросилась, – она лгала, но рассказывать о Маркусе, о том, как он напугал, не хотелось. – Что-то случилось?

Катя замерла в ожидании ответа.

– Да, – отвела взгляд Маша. – Отец приехал...

По спине прошелся холодок. Стало страшно.

Судьба продолжала издеваться. Она вновь преподнесла один из самых худших подарков.

Глава 3

Сделав глубокий вздох, Катя направилась в залу. Шаги были нетвердыми, хотелось изменить направление и убежать в свою спальню. Как в детстве... Закрыться от нежеланной встречи в мире тишины и покоя. Но нельзя. Этим она покажет слабость и трусость, на радость отцу... Она уже не маленькая девочка, нужно быть сильнее.

Родители развелись практически сразу после рождения Кати. Она не знала в чем причина, мама не любила распространяться на эту тему. Но отец не бросил семью полностью. Исправно платил элементы, навещал несколько раз в год.

Он искренне любил Машу. Баловал старшую сестру сладостями, дарил игрушки. А на младшую дочь любви не хватило...

Катя получала от отца лишь едкие, жестокие слова и полные презрения и ненависти взгляды.

Она не понимала, почему отец столь негативно относится к ней. Мама тоже не проливала на это свет. Предпочитала отмалчиваться и прятать глаза.

Катя перебирала множество вариантов. Пришла к выводу, что родители разошлись из-за нее, отсюда и ненависть отца. Она причина. Но почему?

Сначала Катя предположила, что за девять месяцев до ее рождения, мать изменила отцу. Этот вариант бы все объяснил. Но мама полностью опровергла это, сказала, что любила отца и никогда бы не предала его.

Это загнало в тупик. Тогда в голову пришла мысль, что отец просто не хотел второго ребенка, а мать отказалась делать аборт...

Но порой в словах отца, обращенных к Кате, проскальзывали фразы: 'дитя тьмы', 'порождение дьявола'. Будучи младше она не задумывалась и не обращала внимания на эти обращения. Сейчас они всплыли в мыслях, и сделалось жутко. Что если в них есть доля истины?

Родители сидели на диване и тихо переговаривались, о чем-то споря. На журнальном столике стояла бутылка коньяка, бокал и нехитрая закуска из нарезанного лимона.

Увидев, вошедшую Катю, мать привстала и растерянно произнесла:

– Папа приехал.

– Я вижу, – сухо отозвалась Катя. Последний раз отец навещал их три года назад. За это время он мало изменился.

Высокий, подтянутый, немного небрежный, симпатичный. Строгие черты лица, карие глаза, покрытые небольшой щетиной щеки. Таким Катя его и помнила всегда.

– Здравствуй, дочка, – язвительно произнес отец и откинулся на спинку дивана. – Вижу, выросла, уже семнадцать. С днем рождения, что ли! Надо отметить! Хочешь выпить? Молодежь твоего возраста сейчас и пьет, и курит, и трахается со всеми подряд!

– Коля, прекрати! – воскликнула мать. – Не смей говорить с нашей девочкой в таком тоне! Я тебя предупреждала...

– Она не моя дочь! – воскликнул отец.

Катя молчала. Невыносимо больно было от того, что это говорил родной человек. Она ничего не сделала ему плохого, а он ненавидел ее.

– Как же не твоя?! Да она похожа на тебя больше, чем я! – мама вскочила с дивана.

– Ты знаешь, о чем я! – сквозь зубы процедил отец и залпом допил, оставшийся в бокале коньяк. – Не притворяйся!

– Она невинная девочка! Наша дочь. Прекрати отрицать это!

– Сколько раз она рассказывала тебе о своих снах. А они и правда сбываются, твою мать! Это ненормально! Катя отнюдь не невинная девочка, она зло! Поймешь ли ты это наконец!

– Что за бред! Отец, завязывай с алкоголем! – вступила в разговор Маша. – На дворе двадцать первый век, времена инквизиции прошли! Это тогда люди верили, что видеть вещие сны – это дьявольский дар, а сейчас это не преступление! Они и мне снятся иногда. Всем снятся.

– Не лезь в то, чего не понимаешь! – отрезал отец.

У Кати закружилась голова, перед глазами поплыло, чтобы не упасть пришлось опереться о стену.

Родители ругались, спорили. Слова отца резали живьем, причиняли адскую боль. Это сводило с ума.

Сколько еще бед должно свалиться на нее, чтобы она окончательно сломалась?

Нужно уйти, убежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда.

Катя закрыла уши руками, чтобы не слышать криков и кинулась в прихожую. Начала быстро одеваться. Выскочила из квартиры и понеслась вниз по лестнице. Мать и сестра выбежали на лестничную клетку, звали, что-то кричали вслед, но Катя пропустила мимо ушей. Она не вернется домой пока там отец. Больше никогда не хотелось видеть его.

Катя вылетела из подъезда. Прохладный воздух немного остудил разгоряченные щеки. Сердце бешено колотилось в груди, кровь неприятно пульсировала в висках. Дрожащими руками Катя достала из кармана телефон и выключила его.

Не хватало еще звонков.

Она понимала, что поступает неправильно по отношению к матери и сестре, заставляет их волноваться. Но они будут просить вернуться, а это выше ее сил.

* * *

Катя бродила по улицам, никого не замечая, погруженная в собственные мысли. Хотелось умереть. Избавиться навсегда от удушающей боли. Перестать существовать.

Она встала на мосту, обхватила пальцами кованые перила и смотрела на темную гладь воды.

Вода манила, обещала избавление от страданий. Сулила покой...

Но Катя не могла решиться на столь отчаянный шаг. Это неправильно решать проблемы таким страшным образом. Мысли мыслями, но она никогда не пойдет на самоубийство.

Ледяной ветер раздувал волосы, пробирался под одежду, но она не чувствовала холода.

Катя больше не могла сдерживаться. Низко наклонила голову, закрыла лицо ладонями и зарыдала.

Может хоть слезы немного облегчат ее состояние...

– Что произошло на этот раз? – раздался рядом до боли знакомый холодный голос.

Катя на несколько секунд замерла, затем медленно повернула голову и увидела облокотившегося о перила Маркуса. Красивое лицо ничего не выражало, но во взгляде она прочла усталость.

Откуда он взялся? Как посмел подойти после того, что случилось в школе?

Катю обуял гнев. Она сжала руки в кулаки так, что ногти впились в кожу. Но физической боли не почувствовала. Душевная боль была в стократ сильнее.

– Ты не причем, – твердо ответила Катя, вытирая слезы. Не хотелось, чтобы иностранец видел ее зареванной и разбитой. Хватит! Он итак наверно считает ее слабой.

– Это радует, – на губах иностранца мелькнула полуулыбка. Он не сводил внимательного взгляда. Ледяной порыв ветра взметнул его серо-синий шарф и заставил Катю спрятать замерзшие руки в карман.

Заметно холодало. Небо темнело. Тучи сгущались. Ветер все сильнее, словно хлесткими плетями, бил в лицо.

– Как ты здесь оказался? – холодно спросила Катя.

– Проезжал мимо, направлялся домой. Если ты не заметила, он практически сразу за поворотом. Я всегда еду домой из университета по этой дороге, – Маркус достал из кармана пальто черные кожаные перчатки и надел их. Похоже не у одной Кати мерзли руки...

Парадокс. Катя бродила несколько часов по улице, не замечая, куда направляется. Ноги предали, они несли ближе к иностранцу. Подсознательно она, несмотря на все заверения забыть, продолжала тянуться к нему. Это невыносимо.

– Надеюсь, ты не собиралась прыгать? – Маркус положил ладони на перила и посмотрел на воду.

Он говорил невозмутимо, спокойно. Вел себя так, словно в школе ничего не произошло. Или случилась мелочь, недостойная внимания. Это усилило гнев.

– Нет! Я еще не совсем из ума выжила! – процедила Катя, чувствуя, что с каждой секундой все труднее видеть его. Маркус стоял так близко, всего на расстоянии вытянутой руки, но в тоже время далеко. Он не принадлежал ей и никогда принадлежать не будет. Вздохнула и тихо, и устало попросила:

– Уезжай. Оставь меня одну.

Маркус не шелохнулся. Он продолжал смотреть на темную гладь воды.

– Убирайся! – не выдержав, яростно воскликнула Катя. – Прекрати мучить меня! Пойми, я живой человек, и да, я люблю тебя, черт возьми! Представь как мне сейчас больно рядом с тобой! Я больше никогда не хочу тебя видеть! Ведь ты этого хотел, почему тогда не уходишь?! Или тебе нравиться, издеваться надо мной?! Ты вообще чего-нибудь чувствуешь или только иногда делаешь видимость?!

На глазах вновь выступили слезы.

– Я извинился, за то, что случилось в школе, – Маркус словно не услышал ее вопросов.

– Ты хоть слышишь себя? – скривилась Катя. – Неужели ты и правда такой черствый и эгоистичный, а то что ты способен на другие, настоящие теплые чувства мне показалось? У тебя хоть душа есть? Или внутри черная пустота?

Маркус перевел взгляд на Катю.

– Не поверишь, душа имеется! Пустота тоже! Боль я тоже способен испытывать! Я пережил намного больше страданий, чем ты! Боль от глупой любви с ними не сравнится! Не надо корить меня за 'ангельский' характер. Вначале знакомства я предупреждал, что не подарок. Меня в себе все устраивает. Хотя не все... Я бы с радостью убрал способность чувствовать.

– Уходи... От твоих слов только хуже, – Катя устало оперлась локтями о перила и закрыла лицо рукой. – Раньше день рождения был любимым праздником, а после сегодняшнего боюсь, возненавижу его.

– У тебя сегодня день рождения?

– Да...

Повисла тишина. Слышались лишь жуткие завывания ветра и шум проезжающих мимо машин.

Тучи сгустились сильнее. Собирался дождь.

Катя обхватила себя руками. Она замерзла, существовала угроза намокнуть и заболеть, но домой идти не собиралась. Возможно удастся переждать непогоду в подъезде. Жаль Кристина на отдыхе, а Саша собиралась за город, а кроме как к подругам податься некуда...

– Я не знал... Извини, не хотел испортить праздник, – слова иностранца прозвучали искренне. В них слышалась вина.

Ветер взъерошил волосы Кати и бросил их на лицо. Она откинула назад темные пряди и повернулась к Маркусу.

– Оставь меня.

Он молча кивнул и направился к припаркованному рядом черному автомобилю.

– Подожди! – Маркус мог внести ясность, подтвердить или опровергнуть слова отца. Как она раньше об этом не подумала!

Иностранец обернулся.

– Какие чувства ты испытываешь, когда смотришь на меня? – едва борясь с волнением, спросила Катя.

Маркус коротко застонал и закатил глаза.

– Издеваешься? – выговорил недовольно и устало. – Может, хватит бегать по кругу?

– Я имела в виду другое... Вы вампиры способны распознавать мистических существ. Скажи, кто я? Человек или нет? Во мне есть тьма?

Она затаила дыхание в ожидании ответа.

– Прости, что? – иностранец недоуменно сдвинул брови. – Почему ты спрашиваешь об этом?

Катя опустила глаза.

– Сегодня с явной целью испортить мне день рождение, приехал отец. Он ненавидит меня. Считает отродьем дьявола и дочерью тьмы... Раньше я не обращала внимания на его высказывания. Но зная о существовании вампиров, задумалась. Мне часто снятся сны, которые сбываются, если я чувствую что что-то должно произойти, оно происходит... Гипноз плохо действует на меня... Может я и правда...

Маркус покачал головой.

– Я не знаю, с чего твой отец несет подобный бред, но ты однозначно человек и никакое не отродье дьявола. В вещих снах, предчувствиях нет ничего мистического и темного. Многие люди испытывают подобное, кто-то больше, кто-то меньше. Возможно в тебе спит экстрасенс, – иностранец усмехнулся. – Но эти способности не связаны с моим миром.

– Уверен? – недоверчиво спросила Катя.

– Да, по крайней мере я не чувствую в тебе ничего мистического.

Катя облегченно вздохнула. Словно гора свалилась с плеч, и дышать стало легче.

– Ты из-за отца ушла из дома?– вопрос Маркуса прозвучал больше как утверждение.

– Да. Я не хочу возвращаться пока он там.

– Что ты собираешься делать? Скоро начнется дождь.

– Разберусь по ходу дела. Но домой не вернусь, – Катя упрямо поджала губы.

Маркус минуту молчал, задумчиво смотря на Катю, словно что-то решая.

Посмотрел на хмурившееся небо.

– Пойдем, – вздохнул он и взял ее за руку.

– Куда? – Катя ухватилась другой рукой за перила, не желая идти за иностранцем. – Я не вернусь домой!

– Поехали ко мне. Сделаю доброе дело, не оставлю девушку на холоде мокнуть под дождем. Отдам должок, помнишь ты меня тоже не оставила, впустила к себе, при этом нечего практически обо мне не зная. Это было смело, – Маркус улыбнулся.

Закрапал дождь. Холодные капли попали на кожу и заставили вздрогнуть.

– Идем, я не буду уговаривать и ждать согласия вечно.

Маркус подвел Катю к автомобилю и открыл переднюю пассажирскую дверцу.

Катя села в салон и потерла замерзшие руки. Маркус занял место водителя, снял перчатки и начал прогревать машину.

Дождь усилился, тяжелые капли с силой застучали по стеклу и крыше. Иностранцу пришлось включить дворники. Они мерно задвигались по стеклу, возвращая размытой дороге четкие очертания.

– Только давай условимся – мы просто друзья. Никаких разговоров об отношениях, – сказал Маркус, когда автомобиль плавно тронулся с места.

Катя молча кивнула, пристегнулась, и откинулась на спинку сиденья.

Судьба вновь свела их вместе. Только Катя не знала плакать или радоваться... Вскоре они вновь расстанутся и теперь уже точно навсегда. Как же она устала...

Достала из кармана мобильный телефон, включила и написала сообщение матери, что все хорошо. Потом вновь выключила и убрала обратно.

Она надеялась, что получив сообщение, мать и сестра перестанут волноваться и переживать, не случилось ли с ней что-нибудь страшное.

Маркус не поехал к своему дому. Он повернул в другую сторону.

Катя напряглась и бросила на иностранца обеспокоенный взгляд:

– Куда мы едем?

– До торгового центра. Я подумал, что будет правильней купить тебе подарок и торт. Ведь у вас людей традиция – есть на дне рождение торт.

Катя улыбнулась и расслабилась.

– Но подарок не обязателен.

– Позволь мне решать, – ответил иностранец, не отрывая взгляда от дороги. Остановил автомобиль на стоянке рядом с торговым центром. Заглушил мотор и повернулся к Кате:

– Посиди здесь, я быстро.

Вышел наружу и, подняв воротник пальто, зашагал к входу огромного здания с различными рекламными вывесками.

Катя рассматривала салон машины, вдыхала запах цитрусового освежителя, смешавшегося с ароматом духов Маркуса и с тонким, почти неразличимым, запахом дорого табака.

Как ни странно сейчас на душе было спокойно. Боль оставила свой пост. Но Катя знала, что ненадолго...

Вскоре вернулся Маркус. В одной руке он держал торт в пластиковой упаковке, а другую прятал за спиной. Катя открыла ему дверь, пропуская вместе с ним внутрь салона ветер и дождь.

Иностранец захлопнул дверцу и повернулся к Кате.

– Держи, – протянул торт и вынул из-за спины мягкую игрушку – пушистого черного котенка с огромными глазами и красным бантом на шее. – Это подарок.

– Спасибо, – Катя непроизвольно улыбнулась, проводя ладонью по шерстке котенка. Игрушка умиляла. – Какая прелесть.

– Рад, что понравилась, Маркус завел мотор и начал осторожно выезжать со стоянки.

– Я не могу понять какой ты на самом деле... – растерянно произнесла Катя, бросив на него взгляд.

– Хочешь, помогу разобраться?

– Каким образом? – усмехнулась она.

– Расскажу о своем прошлом, о жизни в клане. Подробно. А ты сделаешь выводы, и боюсь, поменяешь мнение обо мне далеко не в лучшую сторону.

– Расскажи, – Катя отчаянно хотела узнать о нем больше, чтобы наконец понять.

Маркус вздохнул.

– Рассказ получится долгим, – предупредил он, выезжая на дорогу.

– Мы никуда не торопимся.

– Тогда слушай...

Часть 2

Прошлое Маркуса

Глава 1

По мрачной, окутанной ночной тьмой безлюдной улице, освещенной тусклыми фонарями, шагал парень. Высокий, в белой с темными узорами толстовке, натянутым на голову капюшоном, серой бандане, повязанной на шее, широких джинсах и кроссовках.

Он шел, опустив голову и засунув руки в карманы толстовки.

– Тэд, посмотри, – кивнул в сторону паренька Дрейк. – Думаю наш клиент. Другого шанса возможно сегодня больше не представится.

Стоящий рядом здоровяк кивнул. На его лице заиграла нехорошая улыбка.

Парень прошел мимо, не заметив их.

Из наушников доносилась громкая музыка. Сознание юного рэпера явно было погружено в музыку и слова песни. Он ушел от реальности и не видел ничего вокруг.

Дрейк и Тэд вышли из тени деревьев и двинулись за ним.

– Эй, стой! – крикнул Дрейк. Парень не услышал и продолжал беспечно идти вперед.

– Может, нагоним и сразу в рыло? – предложил Тэд, проводя ладонью по небритым щекам.

– Подожди, хочу поиграть, – ухмыльнулся Дрейк и крикнул громче:

– Стой!

Парень вздрогнул, медленно повернулся и вынул наушники.

– Что? – голос немного дрожал, паренек боялся.

– Закурить не найдется?

– Не курю.

– Зря, – вздохнул Дрейк.

– Почему? Здоровее буду.

– Не будешь. Ты теперь труп. Не уважил нас, – иронично ответил Дрейк. Сейчас начнется веселье.

Парень попятился, затем быстро побежал.

Дрейк бросился за ним.

– Шустрый, малолетний ублюдок, – прорычал Тэд. – Убью гада.

– Ничего догоним, – уверенно заявил Дрейк.

Тишину ночной улицы нарушал гулкий топот ног и звуки не спящего города вдалеке. Но они в спокойном районе, здесь все вокруг погружено в сон. Мальчишке никто не поможет.

Дрейк возликовал. Парень сам совершил ошибку, загнал себя в ловушку. Забежал в проулок и наткнулся на тупик. Теперь точно не убежит.

Дрейк достал фонарь и направил луч на жертву.

Тяжело дыша, вытирая со лба пот, паренек крепко прижался к стене, словно пытаясь просочиться сквозь нее. Смотрел глазами испуганного, затравленного зверя.

Дрейк довольно улыбнулся. Ему нравилось это зрелище.

– Что вам нужно?! – воскликнул мальчишка, поморщившись от света, направленного в глаза.

– Сначала выворачивай карманы! – гаркнул Тэд. Парень вздрогнул и тихо выговорил:

– У меня нет денег...

– По-хорошему не понимаешь! – Тэд подошел к нему и ударил тяжеленным кулаком в грудь. Парень согнулся пополам, хватая ртом воздух. – Карманы!

Для закрепления урока, Тэд снова ударил, теперь уже в живот.

Парень, обхватив себя руками, сполз по кирпичной стене на корточки и опустил голову. Плечи затряслись от рыданий.

'Слабак и ничтожество', – брезгливо подумал Дрейк и подошел ближе.

Странно, но вместо всхлипов раздался смех, от которого у Дрейка по телу прошла холодная дрожь. Сердце кольнула неясная тревога.

– У него истерика, – неуверенно произнес Тэд, бросив на Дрейка недоуменный взгляд.

Парень поднял голову. В черных глазах больше не было и тени страха. Он словно разом изменился. Из забитого слабого зверя превратился в опасного, уверенного в себе хищника. Парень снял капюшон, открыв густые темные волосы, поднялся на ноги и иронично улыбнулся, обнажив ровные белые зубы:

– Теперь поиграем по моим правилам, господа. Вы полагали, что являетесь охотниками, вы глубоко ошибались. Настоящий охотник я, а вы мой ужин.

Дрейка бросило в жар, фонарь затрясся в руке.

У черноволосого подонка были длинные, немного изогнутые во внутрь клыки.

Вампир!

Невозможно...

* * *

– Этого не может происходить на самом деле, Дрейк, – дрожащим голосом пролепетал высокий, нескладный здоровяк, бросив испуганный взгляд на сообщника.

– Ты разыгрываешь нас, щенок?! Это все дешевый маскарад! – процедил второй бандит. Он старался скрыть волнение и страх, но бесполезно. Маркус чувствовал его, видел, как дрожат руки подонка, слышал как неистово, неровно колотится пульс.

– Не веришь? – губы Маркуса растянулись в саркастичной, насмешливой улыбке. Он схватил Дрейка за высокий воротник свитера и с силой ударил мужчину лбом о стену. Затем развернул к себе и схватил за шею. Бровь бандита оказалась немного рассечена. В ноздри ударил запах крови.

Проснулась жажда.

Маркус вдохнул глубже, наслаждаясь божественным ароматом.

– Тэд, сделай что-нибудь! – хрипло воскликнул Дрейк, цепляясь за руки Маркуса, пытаясь избавиться от захвата стальных пальцев на горле. – Прикончи этого ублюдка!

Маркус посмотрел на здоровяка и обнажил клыки.

– Давай, попробуй, убей меня. Интересно понаблюдать за твоими тщетными попытками. Вы слабые людишки и не способны навредить мне. От этого даже становится скучно.

Тэд побледнел, попятился и побежал прочь.

Но далеко уйти ему не удалось. Выход из проулка, светя фарами, преградил черный автомобиль. Хлопнули дверцы, вышли двое.

– Мои друзья позаботятся о нем, – с иронией произнес Маркус, повернувшись к жертве.

– Не делай этого... не надо... – умолял Дрейк, смотря с диким, первобытным ужасом. Его страх стал таким явственным, что буквально ощущался в воздухе. Бешеный стук сердца бандита отдавался в ушах Маркуса, усиливая жажду.

Маркус сглотнул и сделал судорожный вздох.

Он хотел помучить недавнего обидчика, но сдерживать голод становилось все труднее.

Разжав пальцы, сжимающие шею Дрейка, Маркус вонзил в нее клыки и припал к ране. В рот хлынула теплая, солоноватая с металлическим привкусом жидкость. Вкусная, словно божественный нектар. Кровь бодрила, утоляла жажду, давала телу силы.

Дрейк вначале пытался сопротивляться, боролся за жизнь. Маркус чувствовал в нем дикое нежелание принимать смерть. Но вскоре бандит обмяк, сердцебиение начало замедляться.

Тогда Маркус прекратил трапезу и взглянул в помутневшие глаза Дрейка. Одной рукой придерживая бандита, другой достал из кармана толстовки складной ножик. Нагнулся над ухом Дрейка и прошептал:

– Гнусно быть жертвой, не правда ли?

Губы бандита беззвучно зашевелились, он не смог выговорить ни слова.

Маркус разложил нож и не дрогнувшей рукой вонзил в шею Дрейка по самую рукоять. Хлынула кровь, окрасив руки в красный цвет и сделав кожу липкой. Но Маркуса это мало волновало. Он заметал следы, чтобы никто не догадался, кем являлся нападавший. Маркус делал то, что предписано законом. При этом совершенно ничего не чувствовал. Ни удовлетворения, ни жалости, ни мук совести.

Маркус резко вынул нож и отошел на шаг.

Бандит конвульсивно дернулся, захрипел, кровь полилась изо рта, глаза закатились, и тело бесформенной кучей сползло на асфальт.

Маркус вытер окровавленный нож об одежду мертвого Дрейка.

Услышал шаги за спиной и выпрямился.

– Вы разобрались со вторым? – спросил, не оборачиваясь.

– Да, мы замели следы и уничтожили улики, – раздался голос Дерека.

– Хорошо, – кивнул Маркус, бесстрастно смотря в остекленевшие глаза бандита. – Поехали отсюда.

Ему еще предстоял сегодня разговор с отцом. Глава клана настоятельно просил зайти, обещал сообщить нечто важное.

Маркус развернулся к друзьям и направился к машине.

Он не чувствовал и капли угрызений совести. Сегодня они убили двоих подонков. Этим даже сделали одолжение смертному обществу. Но через несколько дней жертвой может стать невинный человек. Для Маркуса не существовало разницы. Все люди равны, не в зависимости от возраста, характера, образа жизни и совершенных поступков. Они все низшее звено в пищевой цепи. Еда и ничего больше. Так распорядилась природа.

* * *

– Можно? – спросил Маркус, входя в кабинет отца.

– Садись, – глава клана оторвался от бумаг, лежащих на антикварном дубовом столе, и кивнул на кожаное кресло напротив.

Маркус сел, откинулся на спинку и положил ногу на ногу.

– Вижу охота прошла удачно, но весьма кроваво, – отец скользнул взглядом по бурым пятнам на толстовке сына. – Не наследили?

– Нет, беспокоиться не о чем, – ответил Маркус, проводя пальцем по поверхности стола. – О чем ты хотел поговорить?

Глава клана сцепил руки в замок и положил их на стол.

– Тебе семнадцать, Маркус. Ты уже взрослый, многому успел научиться. В твои годы я командовал отрядом моего отца и был его правой рукой... Теперь пора тебе стать моим верным помощником.

Маркусу слушал отца, затаив дыхание. Сердце быстро колотилось в груди. Он давно хотел услышать эти слова от главы клана. Наконец желание исполнилось.

– Я не подведу, отец. Сделаю все ради клана.

Маркус почтительно склонил голову.

– Не сомневаюсь, ты умный мальчик и предан нашему роду. Я могу гордиться тобой, – глава клана поднялся с кресла. – Идем со мной.

Они вышли из кабинета и спустились на первый этаж особняка. Затем по узкой, витиеватой лестнице отец повел Маркуса к подвальным помещениям. Чем ниже спускались, тем сильнее веяло холодом и сыростью. Маркус застегнул молнию толстовки до самого горла.

Лестница закончилась. Они остановились возле решетчатой двери, на страже которой стоял рыжеволосый вампир.

– Открой, – приказал глава клана.

– Да, господин, – рыжеволосый покорно кивнул и, повернувшись к двери, зазвенел ключами. Вскоре она со скрипом распахнулась.

Вслед за отцом Маркус вошел в полутемный подвальный коридор, освещенный тусклыми лампочками.

Под особняком клана располагался огромный лабиринт из множества коридоров. Это необходимость для безопасности. На сообщество могли напасть, а через подвальный ход можно покинуть особняк. Но эти помещения служили не только для этого... Здесь же располагались и камеры, где глава клана держал временно нужных врагов и провинившихся, нарушивших закон вампиров.

Отец рассказывал, что несколько веков назад темницы были переполнены, но сейчас пустовали, кроме одной...

Они остановились возле камеры, за прочными решетками которой, скованный крепкими цепями, прикрепленными к потолку и стенам, сидел мужчина в порванной, грязной одежде. Оборотень...

Маркус сразу почувствовал запах этой твари.

При виде гостей вервольф вскочил на ноги. Глаза зажглись гневом и пожелтели, лицо вытянулось, клыки, ногти удлинились, но продолжить превращение мешали цепи. Мужчина, злобно рыча, дернул их, но они были слишком крепки.

– Когда-нибудь мои собратья выйдут из тени и истребят весь ваш кровососущий род! – прорычал он, сильнее натягивая цепи. – Надеюсь они начнут с тебя Томас Резенфорд и твоего отпрыска!

Глава клана не обратил на слова оборотня никакого внимания. Остался полностью спокоен и равнодушен.

– Скажи, кого ты видишь перед собой, сын?

– Зверье, которое нужно истребить. Он враг... Он опасен... – сквозь зубы процедил Маркус и встретился взглядом с вервольфом и крепко сжал руки в кулаки. Ярость захлестнула разум. Но нужно контролировать эмоции. Особенно гнев. Надо держать себя в руках и оставаться спокойным в любой ситуации. Так учил отец.

Маркус ненавидел оборотней всем сердцем и дело не только в древней войне между их расами... Но давать волю чувствам недопустимо. Иначе злость, жажда мести, захлестнут, сожрут и погубят.

Маркус мысленно поставил стену, оставляя гнев и ненависть за плотным кирпичом. Разжал кулаки, приблизился к решетке и обхватил пальцами прохладные стальные прутья.

Оборотень дернулся, звеня цепями. Оскалился и зарычал. Хотел дотянуться когтями до Маркуса, но оковы оказались слишком коротки.

Маркус усмехнулся.

Тварь в ловушке и совсем скоро ей придется проститься с жизнью.

– Отец, можно я убью его?– спросил он, не отрывая холодного взгляда от вервольфа.

– Я привел тебя сюда именно для этого, – на плечо Маркуса легла сильная и теплая ладонь главы клана. – Возьми.

В другой руке отец держал пистолет.

Маркус взял оружие и, затаив дыхание, провел кончиками пальцев по выгравированным на нем руническим символам. Пульс участился. Маркус бросил слегка взволнованный взгляд на главу клана.

– Вижу, ты узнал пистолет. Он теперь твой. Я дарю именно его, потому что знаю, какие воспоминания он вызывает. Ты будешь только рад убивать врагов с его помощью. Калеб свято верил, что знаки на оружии защищают его владельца. Надеюсь тебе они помогут больше, чем прежнему хозяину... Теперь сделай то, что должен.

Маркус перевел взгляд на оборотня и направил пистолет, целясь в сердце.

– Давай, стреляй, вампирский ублюдок! Но знай, мои собратья уничтожат вас! – злобно выплюнул вервольф, натягивая оковы.

– Не будь столь уверен, – сухо бросил Маркус, щелкнул предохранитель и нажал на курок.

Серебряная пуля попала точно в цель. Оборотень конвульсивно дернулся и затих, повиснув на цепях.

– Отличный выстрел, – отец похлопал сына по плечу и ободряюще улыбнулся.

Маркус ничего не ответил. Глава клана наконец позволил участвовать в делах их сообщества, защищать собратьев, быть действительно полезным. Этого он рьяно желал и ждал с самого детства, с того момента как оборотни убили его мать...