Текст книги "Летающая башня или до чего доводит дружба с демоном (СИ)"
Автор книги: Светлана Салтыкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Глава 4
«Эх, свидание, свидание!» – все пело в моей душе. Столько комплиментов, как в этот день, я, наверное, не слышала никогда! Глаза мои сравнивали со звездами, губы – с лепестками роз, кожу – с бархатом, волосы – с небом черной осенней ночи.
Оказывается, Николсон заприметил меня сразу же, но не поверил своим чувствам и боролся с ними до последнего, а затем внезапно случилось озарение. «Я понял, что влюблен в тебя!» – признался он. А я растекалась от его слов словно воск на солнце и тонула в чужих глазах все глубже и глубже. Под конец свидания я даже согласилась принять предложение профессора Томпсона и писать курсовую именно у него, чтоб чаще видеться с Николсоном.
Вернулась в общежитие только поздним вечером. Соседок на месте не оказалось, но это и к лучшему. Счастье, от которого я светилась, как лампочка, вызвало бы кучу неуместных вопросов, на которые мне совсем не хотелось отвечать. Так что я спокойно заварила чай, достала пачку печенья, села за стол, а мечтательный взгляд сам собою устремился в чашку, но видел в ней не свое отражение, а темные глаза вездесущего аспиранта.
– Эй, Натка! Натка! – задергал меня кто-то под столом, и я тут же вернулась в реальность.
– Это ты? – удивилась, разглядывая знакомого домового.
– Я! – фыркнул он и тут же напустился на меня, – Ты вот что себе думаешь?! Расселась тут видите ли! Чаи гоняет!
– А что нельзя?!
– «Нельзя», – передразнили меня, – Ты обещание давала, а выполнять кто будет?! – добавил он.
Я непонимающе уставилась на домового.
– Ты мне вид не делай, что не помнишь! С деревом кто соглашение заключал?!
– Я.
– Ну, так и шагай теперь к нему, чего расселась?! – гаркнул мохнатик.
Я подскочила и пролепетала в ответ:
– А… может не стоит уже сегодня?
– Ты что же это, наказания захотела, последствий неприятных?! – удивился мой собеседник.
Я тяжело вздохнула: эх, видимо придется идти прямо сейчас. Натянула на себя плащ и вышла в промозглую осеннюю сырость, которой я совершенно не замечала еще каких-нибудь пол часа назад.
Я быстро шагала по уже знакомой дорожке, переступая осторожно то коряги, то кучи сухих листьев. А вот наконец и моя цель, поскрипывает от ветра ветвями, сверкает своими невозможно багровыми глазами из темноты.
– А… таки пришла! – хмыкнуло дерево и пробурчало, – Ну и студентки пошли, безалаберные, наглые, к тому же еще и слова своего держать не умеют.
Я сделала вид, что не слышу. Радостное настроение, что все еще пело во мне, совершенно не хотелось портить не нужными перепалками и лишними спорами.
– Так и какие у тебя новости?
– Все замечательно! – воскликнула в ответ и, не выдержав, широко улыбнулась.
– Понятно. Только это слишком короткий рассказ, а мне нужны подробности, так что не стесняйся, говори все, как есть!
– Ну, экзамен я сдала, оценку обещал профессор чуть позже поставить!
– Так, так… Значит больше никаких необычных заданий не будет?
– Не-а.
Дерево тяжело вздохнуло.
«Неужели показалось», – пробормотало оно тихо.
– А еще он предложил мне писать у него курсовую, представляешь?! – добавила торжественно я.
Ар тут же оживился.
– А остальным он сказал то же самое?! Или это предложение лично для тебя?!
– Лично! Господин Томпсон признался, что я – лучшая его студентка! – гордо произнесла в ответ, немного перевирая профессорские слова, но от общего смысла все же не отклонилась.
– Хорошо… хорошо… Да, нет! Это просто великолепно! – воскликнуло дерево и засверкало глазами.
Я подозрительно сощурилась: что-то здесь не так! А затем даже попыталась задать парочку-другую наводящих вопросов, но гадкое дерево и вовсе их проигнорировало.
– Значит, больше ничего нового не произошло? – спросило оно.
Я отрицательно замотала головой.
– Даже так?! А как же твое свидание?
– Какое?! – и я заморгала глазками, делая вид, что ничего не понимаю.
– Наточка, девочка моя тугодумная, – ехидным голосом начал Ар, – я хоть и росту в глубине парка, но ведь и слухами земля полниться, а я, как ты сама видишь, ухожу корнями прямо в нее. Ну, неужели же ты думаешь, что до меня не доходят никакие слухи?
– А раз доходят, так чего тогда спрашивать?! – и я окончательно рассердилась на этого приставалу.
– Вот вроде бы студентка престижного учебного заведения, а совсем не соображаешь, – фыркнуло дерево, – Ну, кто же не понимает разницы между слухами и информацией, так сказать, из первых уст? Поэтому соберись, вспомни все хорошенько и выдай уже мне наконец все, что случилось с тобой за последние дни! – рявкнул под конец мой собеседник.
Я зло сощурилась, вот только еще деревья мной не командовали, но все же потом нехотя заговорила. Конечно же, при этом я не собиралась выдавать этому гаду всех подробностей, от которых сердце каждый раз так сладко замирало, а потом начинало биться чаще, но вот хотя бы с фактами ознакомить мне было не сложно.
– Я сегодня ходила на свидание с помощником нашего профессора, Николсоном! – призналась наконец.
– Ну, и как?
– Понравилось! – рявкнула раздраженно.
Ишь какое любопытное, все ему расскажи.
– Ты же говорила, что он тебя раздражает, ругала в прошлый раз последними словами, а как только он тебе улыбнулся пару раз, так сразу и сдалась? – спросило дерево и уставилось прямо мне в глаза, будто желая сейчас заглянуть не только в них, но и в саму душу.
– Я ошибалась, – буркнула в ответ, – Он оказался не таким уж и плохим, а очень даже милым.
Дерево заскрипело ветвями и неприлично заржало.
– Ха-ха-ха! Милым! Ой, не могу!
Я обижено отвернулась. Ему тут про свои чувства рассказываешь, а он не ценит ни капельки. Вот гад и есть, хоть и дерево!
– И чего смешного? Разве я такая уж страшная и на меня невозможно обратить внимание? – пробурчала рассерженно.
Что тут говорить, конечно же я идеалом не была и до модельной внешности в виде высокого роста, длинных ног, огромных голубых глаз и супер фигуры тоже не дотягивала, потому что была невысокой, темноглазой брюнеткой, худенькой и подвижной, но это ведь не повод, чтобы не пригласить меня на свидание какому-нибудь красавчику из Академии, пусть даже и Николсону.
Дерево смерило меня внимательным взглядом и выдало в своей излюбленной нагловатой манере:
– А ты очень даже ничего! Только одежду бы сменить, хламиду эту темную, которую ты плащом называешь, снять, и вполне себе можешь тогда сойти за симпатичную девушку!
Я покраснела от злости и ответила:
– А тебя бы тоже не мешало привести в порядок! Само ведь страшное, неухоженное! Ветки-крючья, а глаза так и вовсе цвета непонятного, у нас такой нынче не в моде, вот серые там или просто темные, это да… это красиво! Да и вообще нормальному дереву глаз иметь не положено и разговаривать тоже, – припечатала под конец.
Ар зашумел сухими листьями, затряс своими корягами и больно стукнул меня прямо по пятой точке.
– Не забывай, что ты сейчас полностью в моей власти! – грозно проревел он.
Я испуганно поежилась и замолчала.
– А теперь шутки и взаимные оскорбления в сторону, – строго произнесло дерево, – Рассказывай подробно, что, где и как произошло с тобой за то время, пока мы не виделись.
Пришлось вспомнить и про профессора, и про странную лекцию, и про автоматическую сдачу экзамена, и про предложение писать курсовую работу.
– Интересно, интересно… – снова завел старую пластинку Ар.
А я пожала плечами. Резкие и порой необъяснимые решения господина Томпсона и меня часто ставили в тупик, поражая отсутствием логики как таковой, но может он и мыслил как-то по-особенному, по-профессорски, а обычным студенткам путь его умозаключений казался совершенно не доступен.
– Что скажешь про его помощника? – продолжился допрос.
– О… – и я неожиданно залилась румянцем.
– Ну, ну, все понятно, – хмыкнуло дерево, – очаровал значит?!
Я кивнула.
– Про глаза, как звезды говорил?
– Угу.
– А про губы, словно лепестки роз?
– Тоже, – удивилась я.
– А про волосы, которые темнее чего-то там… осеннего, кажется?
– Да, – совсем растерянно проговорила в ответ.
– Советовал бы тебе не принимать все эти комплименты всерьез, – фыркнуло дерево.
– Почему? И откуда ты про них узнал? Подслушивал?! – и я подозрительно сощурилась.
Ар постучал веткой по стволу и возмутился:
– Ну, ты уж совсем! Вы же не по парку с ним гуляли, чтобы я мог за вами наблюдать?!
«Верно, – подумала растерянно, – Мы в кафе сидели, а потом он меня до общежития провел, и уж там то точно никаких говорящих деревьев не росло. Тогда откуда этот все знает?», – и я снова подозрительно уставилась на своего собеседника.
– Не злись, – примирительно произнес Ар, – Просто пособие есть такое «Как очаровать девушку». Вот твой аспирант оттуда и выучил фразы для подобных случаев.
Я задумалась: а в конце концов что же тут плохого, если парень использует чужие сравнения, главное, чтобы он говорил от души, а остальное – полнейшая ерунда.
– Да и вообще зря ты с ним связалась! Врет он все! – выдало вдруг дерево.
Я уставилась на него во все глаза, возмущенная до предела беспочвенными обвинениями, и выпалила:
– Тогда зачем все это? Зачем провожать меня, дарить цветы, ходить со мной на свидание? Я – обычная студентка и у меня ничего нет, ни денег, ни популярности, ни каких-то высоких достижений. Я просто хорошо учусь, потому что мне это нравиться, общаюсь с подругами, занимаю небольшую комнатку в общежитии. Так что обманывать ему меня нечего и в ложных чувствах признаваться тоже.
Дерево усмехнулось.
– Все это так, – ответило оно, – только ты не учитываешь одной детали, которая в данном случае очень важна.
– Какой?
И мне действительно захотелось узнать, что же я пропустила.
– У тебя есть одна особенность, которой нет ни у кого из студентов Академии. Да что Академии, такого нет во всем мире!
– Чего?
Я застыла, с любопытством ожидая ответа.
– Ты слышишь и видишь тех, кого не замечают остальные. Вспомни, как мило ты общаешься с привидением очаровательной девушки в широкополой шляпе или с постоянно голодным домовым или… Я уверен, что таких случаев в твоей жизни немало, – заключил Ар.
Ну, вот, а я то думала, что речь пойдет о чем-то действительно серьезном! И я разочарованно вздохнула. Не вижу никакого прока в такой способности! Разве что подумают – сумасшедшая и лечить начнут, а раньше, лет так четыреста-пятьсот назад, еще бы могли и на костре сжечь, как ведьму.
– Зря на твоем миленьком личике написано такое недоверие, – усмехнулось дерево, – Так что скорей всего кавалер не испытывает к тебе по-прежнему никакой симпатии, а всего лишь хочет использовать для своих целей.
– Что?! – закричала я.
Щеки мои запылали еще сильнее, но теперь уже не от смущения, а от гнева.
– Да ничего то ты не знаешь! Сиди себе в своем парке и молчи, я же без твоих советов обойдусь! И с аспирантом, вот увидишь, мы еще на много свиданий сходим, а потом он признается в любви, попросит моей руки, и я выйду за него замуж, и будем мы с ним жить долго и счастливо, а ты останешься здесь одиноко стоять, сухое, старое, и… – на секунду я задумалась, что бы такое еще по обиднее сказать, – и корявое, – наконец закончила свою мысль, потом зло откинула ветку, которая все еще держала меня, развернулась и зашагала прочь от этого наглого, невоспитанного вруна и гада, который за каких-то пол часа успел понизить мое настроение с отметки «супер», до «ниже плинтуса». «Ну, ничего, я еще ему докажу, что права! Он у меня еще попляшет! Сто, нет, тысячу раз пожалеет, что посмел такое сказать!» – мысленно кляла его, пиная по пути желтые листья. Но не смотря на все возмущение и ругань, закрались-таки кое-какие сомнения в мою голову и теперь в ней нет-нет, да и мелькала мысль: а вдруг Ар все же прав? Точку во всех сомнениях поставил, как ни странно, свет в профессорском кабинете и решение: а не узнать ли мне все это прямо сейчас? Почему бы на прямую не поговорить с моим новоявленным кавалером и не прояснить все моменты, которые смущают?
Я остановилась, резко развернулась в сторону учебного корпуса и отправилась за правдой.
Запала моего хватило ровно до кабинета преподавателя, у самой двери я застыла, отчаянно продумывая, что сейчас скажу, как только увижу Николсона. Мыслей на этот счет у меня было много, беда только в том, что я не могла надолго остановиться ни на одной из них. Конец моим мучениям положил странный шорох в коридоре, я оглянулась и увидела под столом своего мохнатого знакомого, который как обычно что-то ел.
Домовой махнул лапой, я отрицательно замотала головой, не до него мне сейчас! Но он не успокоился и снова позвал меня.
Я тяжело вздохнула, ну вот не даст же сосредоточиться! Пришлось отойти от двери и подойти к столу.
– Ну, чего тебе?! – спросила у него недружелюбно.
Домовой приложил мохнатый палец к губам, показывая, чтобы я молчала, а затем снова махнул лапкой, мол, давай ближе.
– Куда?! – возмутилась шепотом.
– Сюда, – пробурчал этот вредный коротышка.
Я огляделась, никто ли не видит? И полезла к нему, возмущаясь, правда, только мысленно: «Вот дожила! Это же надо, взрослая, умная студентка, а иду на поводу у мелкого существа непонятного происхождения». Но открыть рот и высказаться вслух я все же не посмела из-за близости профессорского кабинета, а совсем скоро оказалось, что я поступила совершенно правильно.
Как только я залезла под стол, дверь распахнулась и оттуда вышли преподаватель и аспирант. Вот честное слово, на пару секунд бы раньше, и стыда было б не избежать! А теперь я вынужденно затаилась в уголочке и даже, по-моему, дышать перестала, только бы не выдать себя и не попасть в неприятное положение! Рядом со мной хитро поблескивал глазками этот маленький вредитель, из-за которого я только что опять чуть не испортила себе характеристику.
– Я рад, что у тебя все получилось! – раздался где-то надо мной голос господина Говарда Томпсона.
– Это оказалось несложно! – хвастливо ответил его помощник, – Я давно научился очаровывать таких, как она. Девчонка глупа и доверчива! Уверен, уже через пару свиданий она будет бегать за мной собачонкой и выполнять любые команды.
– Молодец! Ты как всегда на высоте, а эта простолюдинка, эта дешевая кукла скоро окажется в нашей власти! Но не забывай, мой мальчик, что она должна согласиться на все. Понимаешь, на ВСЕ! – подчеркнул профессор.
– Не волнуйся, Говард, я прекрасно знаю, как это важно, и не только для меня.
– Обещай ей деньги – если потребуется, любовь – если она ей нужна, власть – если ее это интересует, ври сколько нужно. Нам важен лишь результат.
– Я знаю! – недовольно произнес Николсон, – Не стоит лишний раз поучать меня.
– Простите, ваша светлость! Я все время теряю субординацию в этой академии.
– Да уж постарайся не забывать о ней, – властно сказал молодой человек.
О чем они говорили потом, удаляясь от меня все дальше и дальше, я уже не разобрала, но и того, что услышала, было предостаточно. Теперь ничто не мешало понять: я ошибалась, а противное дерево оказалось право. На душе было горько и пусто, еще одно разочарование, еще одна ошибка. Одинокая слезинка скользнула по щеке. Мохнатик жалостливо вздохнул и мягкой лапкой смахнул ее. Я осторожно на четвереньках выползла из своего укрытия, поднялась, отряхнула платье.
Ну, как я только могла подумать, что самый популярный парень в Академии просто так обратит на меня внимание?! Плечи сами собой опустились, голова поникла. Волна жалости к самой себе накрыла с головой.
Внезапно меня снова дернули за юбку. Посмотрела: опять домовой шалит.
– Натка, перестань страдать! Посмотри лучше, как в таких случаях держаться нужно! – и махнул лапкой куда-то в сторону.
Я глянула туда и увидела призрачную даму. Она стояла рядом, прямая, стройная, подбородок гордо приподнят! Я вздохнула глубоко, тоже выпрямила спину, и затем мы обе поплыли по коридору.
Этой ночью я долго ворочалась в постели, обдумывая таинственный разговор Николсона и господина Томпсона. То, что речь шла обо мне, я ни капли не сомневалась, но вот остальное звучало очень странно. И только одно я понимала четко: им от меня что-то нужно, при чем очень сильно. «Вот бы узнать больше», – подумала, сожалея, что не услышала в этот вечер всех подробностей. Почему-то веяло от их разговора какой-то неясной, но все же опасностью, и это немного пугало. Хотелось посоветоваться с кем-нибудь близким, понимающим, но такого человека, увы, рядом не было. Дана и Мэйна, только заикнись я об услышанном, наверняка поднимут на смех и скажут что-нибудь на счет чересчур бурной фантазии, а кроме них в Академии я больше ни с кем близко не сошлась, писать же или звонить домой я не собиралась. В небольшом городке, из которого я приехала, у меня не осталось никого настолько родного, кому бы я смогла довериться. А потом мне в голову внезапно пришла мысль: «Стоп! У меня же есть странное, необычное, разговаривающее дерево, которое сто процентов поверит мне, потому что еще сегодня вечером предупреждало и про этого аспиранта, и про его лживые чувства, и про наши ненастоящие свидания». Успокоенная найденным решением, я наконец смогла заснуть.
Глава 5
– Как ты мог?! – орала я, – Почему вмешиваешься в мою жизнь?! Я сама решаю, в кого влюбляться, а в кого нет. Не позволю…
– Ну, ты и дура! – обиженно рявкнуло дерево и его глаза неожиданно погасли.
Я растерянно задрала голову вверх, но кроме голых ветвей больше ничего не разглядела.
– Эй! Эй! Я с кем разговариваю?! – снова крикнула куда-то в пустоту, но ответа не получила.
Ну, и ладно! Ну, и пожалуйста! Подумаешь!
Я тяжело вздохнула, гнев медленно стал угасать, скручиваясь и успокаиваясь, словно сытая змея, но зато на смену ему снова вернулась жалость к себе. Именно из-за нее я и села на холодную землю, заревев от обиды. Ну, вот кому приятно вдруг узнать, что парень, который ухаживает за тобой, на самом деле считает, что ты глупая, невоспитанная и еще черт его знает какая? А потом внезапно почувствовала легкое прикосновение, словно меня кто-то погладил. Я открыла глаза и увидела ветку, которая осторожно касалась моих волос, а напротив багровели все те же знакомые глаза, наполненные каким-то потусторонним светом.
– И не надо меня жалеть! – пробормотала обиженно.
– А я и не жалею, – ответил знакомый голос и снова успокаивающе погладил.
– Как думаешь, Николсон сказал про меня правду? Неужели именно такой я кажусь окружающим?
– Нет, – четко ответил Ар, а потом пояснил, – Ты действительно поступаешь иногда не осмотрительно и выглядишь при этом чуть наивно, но в том есть и своя прелесть. А опыт… что ж, – это дело наживное! И все у тебя еще впереди! Попробуй посмотреть на всю ситуацию с другой стороны: ты теперь знаешь правду, и впредь будешь более осторожной, доверяя не словам, а поступкам.
– Да, ты, конечно же, прав, – задумчиво проговорила я, утирая слезы, а затем спросила, – А как ты догадался, что сразу же после нашего разговора меня понесет нелегкая к Николсону?
– Я всего лишь просчитал наперед твою реакцию.
– Это что же я такая предсказуемая? – снова немного обиделась.
– Натуленька, ну как тебе помягче сказать? – ехидно протянуло дерево, безбожно переврав мое имя и превратив его в какую-то приторно сладкую конфетку.
– Не зови меня так больше, – пробурчала в ответ.
– Натуленочек, как хочу, так и называю, – усмехнулся мой таинственный собеседник.
– Ну, и гад же ты! – фыркнула я.
– Зато отвлек тебя.
– И на вопрос не ответил!
– Ладно! Предположить, что ты пойдешь к аспиранту, было легко. Моим словам ты, конечно же, не поверила, но подозрения все-таки появились. А так как ты – девушка решительная, вот и пошла лично выяснять, кто тебе соврал: он или я.
– Все верно, – тяжело вздохнула, вспоминая, как эта мысль пришла мне в голову.
– А потом послал тебе в помощь знакомого домового, чтобы поддержал в случае чего. Он же проявил еще и инициативу, решив открыть глаза на помощничка твоего уважаемого профессора Томпсона.
– Понятно, – задумчиво проговорила я, – И что теперь делать? Как узнать, чего они от меня хотят?
– Да есть тут кое-какие подозрения…
– Какие?! – тут же вскинулась я.
– Неопределенные, – громко заржало дерево, а потом спросило, – Ты мне лучше скажи-ка, дорогуша, когда это ты поседеть успела?
– Не называй…
И только тут до меня дошло, что сказал Ар.
– Как поседеть? Где? Я старею?! – испуганно посыпалось из меня.
– У тебя белая прядь появилась, а раньше ее не было, – заявило дерево и так внимательно уставилось на меня, что я даже поежилась.
«Готов и клещами вытягивать из тебя правду», – словно говорил всем своим видом Ар. Только напрасно он ожидал от меня объяснений, а вместо них получил снова новые вопросы.
– Но откуда? Как же так? Слушай, а ты часом не врешь? – недоверчиво произнесла я.
– А надо? – хмыкнуло дерево, – И вообще, дома в зеркало посмотришь или подружек спросишь.
Я озадаченно кивнула.
– А с аспирантом поступай, как знаешь: можешь дальше этот цирк продолжать, если, конечно же, своих нервов не жалко, а можешь и не встречаться с ним больше. Кстати, ты с кем-то делилась своей «душевной драмой»? – снова съехидничал Ар.
– Нет, – буркнула в ответ, – разве что с одним болтливым деревом.
– И что, даже подружкам ничего не сказала?
Я отрицательно покачала головой.
– А может еще кому проболталась, родственникам там каким-нибудь или родителям?
Покрутила пальцем у виска, что ж я совсем сумасшедшая, и пояснила:
– Нет у меня никого, кроме тетки и ее племянников, а с ними я – в контрах.
– А где родители?
– Нету! – рявкнула в ответ.
Терпеть не могу, когда касаются этой болезненной темы.
– Так и думал… так и думал… – пробормотал Ар, – Ладно, можешь идти, а мне поразмышлять надо.
– О чем?
– О том, что маленьким девочкам знать не положено, – ответил он, сев на своего любимого ехидного конька.
Я обиженно фыркнула и поплелась восвояси, бормоча по дороге все, что думаю про некоторых гадов, у которых явно завышено самомнение.
У себя в комнате я долго пыталась рассмотреть одинокую белую прядь волос, которая действительно обнаружилась на затылке. Естественно, эта новость жутко огорчила меня, и я решила, что при первой же возможности обязательно закрашу седину. В общем, за последнее время меня постигли одни разочарования, да и только…
Видеть мне в тот день никого не хотелось, разговаривать тем более, поэтому лекции я сегодня пропустила без зазрения совести, а вместо этого отправилась в кинотеатр, там-то уж точно меня никто не будет дергать. А уже из зала вышла спокойной и уверенной в себе. «Кто такой этот несчастный аспирант, чтобы я еще и переживала из-за него? Смазливая внешность, деньги, статус?! Вспомни, Ната, для тебя ведь это никогда не имело значения, так чего ты зацепилась за него? Самонадеянного, напыщенного, самовлюбленного… Разве такой тебе нужен?! Разве этого ты хотела? – я задавала вопросы самой себе и тут же на них и отвечала, – Нет! Мне нужны искренние, настоящие чувства, а не театральщина какая-то!» Я подняла голову, откидывая все лишнее, не нужное, тянущее вниз. Плечи расправились, подбородок вздернулся, и я гордо поплыла в Академию на последнюю лекцию. Будущих экзаменов ведь еще никто не отменял!
В аудитории я по-прежнему ловила любопытные, заинтересованные взгляды сокурсников, но больше они не нарушали моего хрупкого душевного равновесия, безболезненно слетая, как пожелтевшая листва с деревьев. «Завидуете, а сами не понимаете чему», – мысленно говорила я, глядя на знакомые лица. После лекции несколько студенток даже попытались расспросить меня, в каких отношениях я теперь состою с их любимым аспирантом, но мне удалось легко их остановить, сказав лишь, что он был и есть совершенно свободным, так что шанс попытать счастье они все еще не упустили. «Хотя сомневаюсь, что Николсон обратит и на них внимание», – подумала при этом. Ох, не спроста профессор так стелился перед ним, называет каким-то таинственным титулом «ваша светлость». Да… и загадок, и тайн вокруг них хоть отбавляй, но веет от всего этого только одними неприятностями.
После занятий я вышла из аудитории, собираясь заскочить в библиотеку, а потом вернуться в общежитие. Экзамены приближались, и подготовка к ним шла полным ходом. К сожалению, так просто осуществить свои планы мне не удалось, а все из-за Николсон, который ожидаемо околачивался у двери с огромным букетом цветов. «Не приму, – сразу же решила я, но затем, разглядев чудесные нежно-кремовые розы, все же передумала, – Ладно, иногда нужно потакать себе любимой!» А потому спокойно подошла к аспиранту и подхватила букет.
– Я так поняла, это мне! – заявила ему и потопала дальше по своим делам.
– Эй! Постой! Подожди! – закричал мне вслед этот обманщик.
Я развернулась. Ну, вот что бы такое сейчас обидное сделать? На встречу шли мои сокурсники Виктор и Селин, оба полные неудачники и недотепы, как ни посмотри. «Эх, была ни была!», – подумала я и рванула прямо к ним. А затем… затем решительно обняла одного и чмокнула в щеку другого, потом оглянулась на Николсона, прищурилась и ехидно усмехнулась, мол, ну, что, словил, думал, уже пала к твоим ногам? Да не тут-то было! Он уставился на меня широко раскрытыми глазами. И тут я совершила совсем уж несусветную вещь, показав ему язык, словно первоклашка какая-нибудь. Николсон еще больше выпучил глаза, и они стали у него круглыми-круглыми, как у обычной болотной жабы. Я тут же представила его квакающим как это земноводное и весело рассмеялась. Затем повернулась к ребятам. «Спасибо! Вы – классные!» – улыбнулась им и побежала дальше, помахивая из стороны в сторону огромным букетом. Я этот жаб болотный так и остался квакать посреди коридора. Ну, вот так ему и надо!
С того времени моя жизнь ни чуточки не изменилась, я продолжала игнорировать этого самовлюбленного напыщенного индюка и время от времени старалась понизить его самооценку, а он таскался за мной и все никак не мог поверить, что его чары больше не действуют. Секрет же крылся всего лишь в разочаровании, в результате которого этот герой Академии снова предстал в своем истинном свете. Кроме того, после моей выходки в коридоре, Виктор и Селин почему-то решили, что я испытываю к ним симпатию и стали за мной даже мило и ненавязчиво ухаживать: то сядут рядом, то материал по лекции объяснят, то книгу какую-нибудь жутко заумную притащат. Я не сопротивлялась этому, в конце концов ничего плохого в таких ухаживаниях нет, наоборот только одна сплошная польза для учебы получается.
Новая неожиданность произошло чуть позже, когда я пришла с зачеткой к самому профессору Томпсону.
– Дорогая, Наталия, как же я рад вас видеть, – начал он, добродушно улыбаясь.
Но мне тут же вспомнился подслушанный разговор и все стало на свои места.
– Вы ко мне на курсовую работу пришли? – продолжил он.
Только этого мне не хватало! Черт! Я даже успела забыть о его предложении.
– Я еще думаю, – поспешила ответить уже вслух.
– Тогда решайте скорее, – помрачнел преподаватель, – Я таких предложений всем подряд не делаю!
Это уж точно! Только таким дурочкам, от которых вам что-то нужно!
– Я понимаю, но у меня еще много и других предметов с интересными темами, – громко возразила в ответ.
– Вы, милая моя, в силу своей молодости и неопытности сильно ошибаетесь. Мой предмет один из самых важных и нужных, в нем так много еще нераскрытых граней, которые можно исследовать и исследовать.
«Это в синтаксисе и пунктуации то?» – скептически подумала я, но промолчала, не хотелось вступать в спор с тем, от кого зависела твоя оценка.
– А что у вас с Николсоном происходит? – неожиданно спросил господин Томпсон.
Я удивленно пожала плечами.
– Все хорошо.
А про себя подумала: «Только у него отдельно от меня, а у меня отдельно от него».
– Да? А он сказал совершенно противоположное.
– Неужели вы так близко общаетесь со своим подчиненным, что он доверяет вам даже такие подробности личной жизни? – деланно изумилась я.
Профессор важно надулся, а мне стало смешно.
– Да, это так, – произнес он.
– Ну, тогда зачем меня спрашивать, если вам давно все известно? – моя неугомонная натура не могла успокоится так просто, – И вообще, ставьте уже оценку в зачетку.
– А если не поставлю?! – заявил преподаватель.
– Тогда я обращусь в комиссию и пусть уж она решает, какой отметки я достойна, – выпалила в ответ.
Церемониться больше я категорически не желала. В конце концов сколько можно бояться и дрожать перед ним, не все в нашей Академии, к счастью, зависит от господина Говарда Томпсона.
Профессор, не ожидая от меня такой резкости, заморгал растерянно, потом надулся, я видела, как гневно сверкнул его взгляд и тут же погас. Господин Томпсон вполне успешно подавил в себе раздражение и молча поставил оценку, а затем, даже назвав меня очень старательной студенткой, пожелал удачи на прощанье и попросил обращаться к нему за помощью, если она, конечно же, потребуется.
Я вышла из кабинета в легком шоке. Столько всякого неприятного наговорила, а в ответ получила лишь комплименты. Интересно, это что же им нужно от меня, если оба готовы проглотить все?
