Текст книги "Летающая башня или до чего доводит дружба с демоном (СИ)"
Автор книги: Светлана Салтыкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Летающая башня или до чего доводит дружба с демоном
Глава 1
– Осторожней, девушка! – раздался прямо надо мной недовольный голос симпатичного парня.
– Простите, я случайно! – попыталась извиниться за отдавленную ногу, но куда там, глаза незнакомца так гневно сверкали, словно ему по меньшей мере трактор по ногам проехал.
– Вот корова! Это надо же такой неповоротливой родиться! – воскликнул он и презрительно поджал губы.
«А они у него ничего, красивые, – подумала я, – Такими только комплименты девушкам говорить, а не гадости». Но мыслей моих к сожалению или наоборот к счастью никто читать не умел. Да и я вероятно не дотягивала до тех красавиц, с которыми незнакомец привык иметь дело.
В ответ на неуверенные повторные извинения, я получила взгляд полный лишь пренебрежения. Молодой человек недовольно покачал головой и уверенно отправился своей дорогой. Я же еще долго смотрела ему вслед, тяжело вздыхала и думала, как же несправедлива природа, почему вот таких грубых, невоспитанных типов она одаривает симпатичной внешностью, а меня наделила самой что ни на есть заурядной. Я на секунду притормозила у зеркала в коридоре. Ну, вот обычные карие глаза, сейчас правда чуть красноватые, да и какими еще им быть, если я пол ночи просидела над заданиями, отсыпанными лично щедрой рукой самого профессора, а если добавить сюда еще и бледность, да волосы, причесанные впопыхах – и вы получите полную картину моей внешности. «Эх!» – вздохнула еще раз и махнула рукой, зато вот ка-а-ак совершу какое-нибудь научное открытие в вопросах синтаксиса и пунктуации (интересно, а такое вообще возможно?) и прославлюсь на весь мир. Я мечтательно улыбнулась, потом снова наткнулась на свое отражение в зеркале и стремительно свалилась с небес на землю от четкого понимания: опаздываю. Наверняка, научный руководитель Франц Эбот уже ждет мою работу с распростертыми объятиями, чтобы в очередной раз с упоением покритиковать ее и отправить на доработку.
У знакомого до нервного тика кабинета уже толпились мои сокурсники, а попросту говоря такие же неудачники, как и я. Лица невеселые, в глазах полная тоска, кто-то судорожно пересматривает свое задание, кто-то зубрит, а основная масса вообще дремлет у стеночки, наплевав на все проблемы. Эх, ну и тяжела студенческая доля, особенно с таким научным руководителем как у нас. Видно у Создателя в тот день было то ли по-настоящему плохое настроение, то ли чувство юмора подкачало, если он поставил над нами этого противного старичка, который и устроил для своих студентов целый научный марафон, состоящий из бесконечной череды сложных заданий. Мне вот недавно досталось исследование на тему «Синтаксис и пунктуация в произведениях Тироля Эймса». Честно говоря, всегда считала его просто замечательным писателем, правда, только до тех пор, пока не вручила свою судьбу в руки досточтимого профессора. А потом… потом мне столько раз пришлось переписывать работу, что я уже и счет потеряла, а моему научному руководителю все мало. Дошло до того, что я просто возненавидела все эти точки, запятые и прочие закарючки, да и самого Тироля Эймса в придачу.
Неожиданно дверь распахнулась, и мы полились неторопливым ручейком на новую встречу с нашим мучителем.
В кабинете студенты привычно расселись вокруг преподавательского стола в ожидании неизбежного «разбора полетов». Внезапно где-то в углу за шкафом раздалось тихое покашливание. Все напряглись и опустили глаза, чтобы не привлечь к себе внимание вредного профессора. Каково же было наше изумление, когда в кабинете вдруг зазвучал приятный незнакомый баритон.
– А вот и мои студенты пожаловали!
Мы все как один подняли головы и воззрились на незнакомца. Перед нами стоял моложавый мужчина средних лет, хорошо одетый, довольно высокий, про таких иногда говорят – импозантный, вот и я воспользуюсь тем же определением.
– А где господин Эбот? – раздался совсем рядом несмелый голос Елизаветы, высокой худощавой девицы в очках.
– К сожалению, с ним произошел несчастный случай! – пояснил мужчина.
Студенты стали переглядываться, но уже через несколько минут взволнованно зашумели и в незнакомца полетели бесконечные «как?» да «почему»? Но он удостоил ответа лишь один из них, заданный звонким девичьим голоском нашей старосты.
– И что же нам делать? Как зарабатывать балы к экзамену? – спросила она.
– О, тут можете не беспокоиться! – заявил мужчина, – Я побуду вашим временным научным руководителем, а если понадобится, то и экзамен приму.
Студенты озадаченно переглянулись, сомневаясь к добру ли это. Характер нашего профессора мы уже успели изучить вдоль и поперек, и знали всех его тараканов, которые вполне мирно уживались с нашими, хоть и не без мелких незначительных конфликтов конечно же, а вот как поведут себя насекомые незнакомца еще неизвестно, в общем мы теперь совершенно справедливо побаивались, что новые окажутся гораздо страшнее старых.
– Меня зовут Говардом Томпсоном, – между тем представился мужчина, – А помогать мне будет Николсон, аспирант при нашей кафедре языковедения, – добавил он.
Тут же дверь отворилась и к нам как по волшебству явился этот самый помощник. Я тут же изучающе уставилась на него. Надо же, а ведь аспирантом оказался именно тот симпатичный, но жутко не воспитанный тип, с которым я уже сталкивалась сегодня. Он кивнул головой, словно даря свою милость всем окружающим, и профессору в том числе, а затем важно сел на стул. «Ну, и гусь!» – подумала я, разглядывая его модную прическу и пиджак в темно-синюю полоску, довольно популярную в этом сезоне.
– На столе лежат ваши новые задания, – продолжил профессор, – На каждом из них указаны фамилия и время, в которое я вас жду на личное собеседование, там то мы и продолжим выяснять вашу готовность к экзамену.
По нестройному ряду студентов пронесся судорожный вздох.
– Итак, забирайте мои подарочки.
И новый научный руководитель ехидненько так усмехнулся, махнув на пачку листов.
Мы нерешительно потянулись за ними. Тут же поднялся шум, в попытках выяснить, где чей.
– Попрошу покинуть мой кабинет и продолжить обсуждения за его пределами! – внезапно рявкнул профессор.
Мы резко замолчали, а затем пулей вылетели в коридор. Раздражать лишний раз того, от кого зависело наше будущее, не хотелось никому.
– Ну, что, пойдем чайку что ли попьем с булочками, стресс снимем после такой-то новости? – предложила Триша, с которой я поддерживала приятельские отношения.
А уже через минут пять мы сидели в буфете Академии и самозабвенно обсуждали нового руководителя, при чем наши мнения удивительным образом совпадали: мы обе считали, что от него можно ждать только сплошных неприятностей; а вот по поводу его помощника высказались диаметрально противоположно: Триша была от него просто в восторге, а вот мне он по-прежнему не нравился.
– Эх, да что ты там понимаешь? – махнула рукой моя собеседница, потом подперла голову и мечтательно закатила глаза, вероятно вспоминая его высокомерно задранный подбородок и холодный взгляд, которым он каждый раз словно студеной водой окатывал студентов в профессорском кабинете.
Щечки Триши чуть покраснели, ресницы захлопали, глазки заблестели… От дальнейшего наблюдения за ней меня отвлекла милая молодая дама, слегка прозрачной наружности. Она проплыла рядом с нашим столиком, приветственно качнула головой и растворилась в воздухе. «А-а-а! Привидение!» – заорала бы добрая половина зала, а вторая – сразу же упала бы в обморок. Но ни того, ни другого, к счастью, не произошло и все только по тому, что ее элементарно никто не увидел. Правда, в каждом правиле бывают исключения и в данном случае им являюсь я. Внезапно мне показалась, что стол как-то странно дернулся, пришлось под него заглянуть. Из-под скатерти на меня сверкали две яркие точки.
– Натка, а Натка, дай поесть чего-нибудь, – проныло под столом мохнатое существо.
– Ну, что ты за домовой такой? – прошипела я, – Сам себе еды раздобыть не можешь?!
– Могу, – возмутилась в ответ мохнатая голова, – Только мне надо, чтоб хозяева угощали, а поскольку видишь ты меня здесь только одна, то и булкой делиться тоже тебе.
Я возмущенно фыркнула, а потом незаметно от Триши отломила кусочек и подсунула под стол: пусть уж ест, не оставлять же его голодным.
– Спасибо! – поблагодарил домовой, – Ты только почаще в столовую заглядывай.
– Договорились, – пробурчала в ответ.
Триша подозрительно покосилась на меня и спросила:
– Что ты там бормочешь?
– Да, так… Мысли вслух, – ответила ей.
В неловкие ситуации из-за особенности видеть и общаться с потусторонними существами, которых никто кроме меня не замечал, я попадала довольно часто, поэтому и сложилось среди моих сокурсников мнение, что я немного не в себе, в общем странная. А попробовал бы кто-нибудь из них не отреагировать, когда с тобой вдруг начинает говорить стул, на котором сидишь, или из стола вылезает внезапно чья-то полупрозрачная голова и заявляет, что это ее книги и нечего тут всяким проходимцам, типа меня, в них заглядывать. Вот так и живу вроде бы и в реальности, а вроде бы и не совсем.
– Ладно, – вздохнула, разглядывая маленький кусочек булки, который остался у меня в руках после угощения, – Пойду я, наверное, надо с новыми заданиями ознакомится.
Вот мучили меня подозрения, что ждут нас всех большие сюрпризы у этого нового профессора, причем очень неприятные. Триша поморщилась от моих слов, но все же осталась в столовой, а я подхватила сумку и побрела в общежитие, в котором и обитала уже целых три года, пока училась в Академии имени Вильяма Розиентеля, знаменитого математика. Но здесь, конечно же, преподавались не только точные науки, вот, например, на нашем факультете языковедения изучались риторика, словесность, иностранные языки, куда уж без них, и многое другое, даже стихосложение, будь оно не ладно. Рифмы у меня всегда получались какими-то кривобокими, как я ни старалась, а господин Эбот еще и ехидничал по этому поводу. Ну, да ладно, теперь у нас есть Говард Томпсон, и мне почему-то кажется, что он ничуть не лучше нашего предыдущего научного руководителя, но, как говориться, время покажет.
Несколько дней я готовилась к собеседованию: сидела в библиотеке и грызла гранит науки, за одно засовывая нос в такие дебри, в которых и не пахло студентами уже многие годы, переписывала какие-то заумные цитаты – в общем старалась как могла, и к назначенному времени стояла у кабинета с кипой листочков, исписанных моих мелким корявеньким почерком вдоль и поперек, надеясь на признание своей супергениальности и получение экзамена досрочно. Эх, мечты, мечты… Они разлетелись в пух и прах, когда я увидела вместо господина Томпсона, кислую физиономию аспиранта, как его там, кажется Николсона? «От такого добра не жди», – мрачно подумала, бочком просовываясь в кабинет.
– Садитесь! – холодно произнес молодой человек и кивнул головой на стул, при чем именно тот, который мне очень не нравился. Он всегда так громко возмущался, когда я пыталась на него сесть.
«Ну, что ж так не везет, – подумала снова, – Ладно, попробую!» Тяжело вздохнула и попыталась быстро плюхнуться на сидение. Ой! И я в момент оказалась на полу! На глазах выступили злые слезы, а стул издевательски захихикал.
– Ну, что ж вы такая неловкая?! То на ноги наступаете, то элементарно сесть не можете, – фыркнул аспирант, еще больше разжигая во мне злость на эту дурацкую ситуацию, но потом все же, видно, решил сделать во истину благое дело и протянул руку помощи.
«Хм… а он не так плох, как казалось», – подумала, подавая в ответ и свою ладошку.
Аспирант недоуменно посмотрел сначала на нее, потом на меня и выдал:
– Задание давай! Чего пустую руку тянешь?!
Я захлопала глазами, поражаясь его хамству. Ну и грубиян! Затем молча поднялась, демонстративно отряхнув юбку, покосилась на четырехногого наглеца, который теперь смеялся во всю, и, пока аспирант ковырялся в каких-то бумажках, скорчила препротивнейшую рожицу, затем порылась в сумке, вытащила папку со своей работой – и она в момент шмякнулась прямо перед высоко задранным аспирантским носом.
– Вот возьмите! А я пока тут постою! Насиделась уже! – мрачно ответила ему и потерла ушибленную пятую точку.
Молодой человек недовольно посмотрел на меня, покачал головой и выдал:
– Вы не только не аккуратная, но еще и не воспитанная!
Мои уши, щеки, шея тут же запылали, но совершенно не от стыда, а от злости. «Это еще неизвестно, кому такая характеристика больше подходит?!» – подумала гневно, но заставила себя тут же прикусить язык, чтоб не выдать ничего лишнего. Допуск к экзамену важнее эмоций, но вот когда я его сдам… Мне так и захотелось потереть руки в предвкушении. Уж, тогда точно не упущу возможности высказать этому зазнайке все.
– На сегодня вы свободны! – тем временем проговорил молодой человек, – Результаты получите завтра утром, а в двенадцать профессор будет ожидать вас в кабинете для работы, так сказать, над ошибками. И предупреждаю сразу, я приложу максимум усилий, чтобы у него сложилось мнение о студентке Наталии Ливси в высшей степени негативное, – заявил этот гад, да и как иначе его назвать.
Я сузила глаза, запоминая этот момент, чтобы сполна расплатиться с аспирантом, но чуть позже, когда перестану от него зависеть. Больно ущипнула себя, чтобы сдержаться, подхватила сумку и вылетела из кабинета, пыхтя, словно кипящий чайник. Чтобы хоть немного охладить свою бедную горячую головушку я выскочила в парк, что находился сразу за нашей академией, и понеслась по дорожкам, бормоча все, что только думаю сейчас и про нового профессора с его заданиями, и про его помощничка, которому кроме внешности Создатель больше ничего не дал. В общем, не знаю как, но я в конце концов оказалась в таких зарослях, куда даже вездесущие студенты редко забредали.
Голова трещит, настроение ниже не куда, просто по земле волочится… Я расстроенно опустилась у старого сухого дерева, облокотилась на него и прикрыла глаза, раздумывая, как теперь быть и есть ли вообще смысл уверять научного руководителя, что я на самом деле – студентка старательная, аккуратная, воспитанная, а мнение его аспиранта – лишь глупый наговор, но ничего умного как назло в голову не приходило. Вывело меня из раздумий какое-то бормотание. Я приоткрыла глаза и удивленно прислушалась.
– Ну, и чего тут сидеть? Мест других что ли нет? – проворчал неизвестный скрипучим голосом, – Терпеть не могу девиц, страдающих от неразделенной любви. Вот сделает с собой что-нибудь такая дура, а ты потом выслушивай завывания и жалобные стоны.
Я удивленно огляделась по сторонам, но никого не заметила. А неизвестный тем временем продолжал обсуждать мои действия вслух.
– А эта чего еще не плачет? А… Так у нее жалость по шкале только до троечки дошла, а надо хотя бы четверочка. Ну, ничего, время еще есть. Вот интересно, она через две минуты или пять начнет тут биться в истерике со слезам и криками?
Я нахмурилась и проговорила:
– Уважаемый, да не собираюсь я плакать! Это не конструктивно! Я думаю, как исправить ситуацию, в которой случайно оказалась.
– О, меня слышат?! И знают даже слово «конструктивно»?! – совершенно искренне удивился незнакомец.
– Конечно, – возмутилась я, отвечая сразу на оба вопроса.
– А как же сопли, вопли, рыдания в конце концов? Неужели ничего не будет? – прозвучало до неприличного ехидно.
– Нет! – рявкнула зло.
– Эх, а я на такой спектакль рассчитывал! – мнимо тяжело вздохнул неизвестный.
Я покачала головой и снова огляделась.
– А вы все же где?
– Здесь.
– Где здесь? Отвечайте! Я с вами в кошки-мышки играть не намерена! – фыркнула в ответ.
– Вот я еще такой клуши, как ты не встречал! – снова съехидничал голос, – Говорит, а с кем – сама не знает.
Я вскочила, разозлено топнув ногой, и потянулась за своей сумкой. Увы, но ее на месте не оказалось. «Вот неудачный день! – с тоской подумала, – Где и когда я могла ее посеять?!»
– Не это ли ищешь? – раздался все тот же голос и перед моим носом мелькнул коричневый рюкзачок, висящая на ветке.
– Это мое! – закричала я и попыталась тут же его достать, но как только потянулась вверх, он взлетел словно живой.
– Эй! Это твои шуточки?!
– Мои! Мои! – во всю веселился незнакомец.
– А ну, покажись! – орала я и прыгала под деревом как обезьянка. Сумка же все это время прыгала вместе со мной, и когда я взлетала вверх, она поднималась еще выше, когда я опускалась, она висела над самой головой.
Наконец мне все это окончательно надоело, и я решила схитрить.
– Знаешь, – начала я, – А там ничего важного и нет, так что можешь оставить все себе на долгую, так сказать, память.
– Врешь ты все, – фыркнул опять незнакомый голос.
И тут прямо на моих глазах сумка раскрылась и оттуда вылетела моя научная работа, лелеемая долгими днями и ночами. Я вытянула руки, надеясь вовремя ее словить и не допустить, чтобы моя «прелесть» упала в пыль, но не тут-то было: она зацепилась за ветки дерева, да так и повисла на них. Я с отчаянием смотрела на то, как результат моих недосыпаний за последних несколько месяц качается сейчас на ветру где-то высоко над землей.
– Верни, пожалуйста! – взмолилась я.
– А что мне за это будет? – во всю издевался незнакомец.
– А что ты хочешь?
Я была готова на все.
– Хм… Надо подумать…
На несколько минут в парке повисла полная тишина, ну завывание ветра я конечно же не принимаю во внимание, а потом снова раздался тот же голос:
– Я верну тебе сумку, если ты пообещаешь приходить сюда допустим… через день и рассказывать все, что происходило с тобой за это время, – выдал незнакомец.
– Зачем тебе это?
Честно говоря, просьба этого ненормального привела меня в полный ступор, а в голове тут же зашевелились всякие нехорошие мысли от «за мной следят» до «у меня появился тайный недоброжелатель».
– Скучно здесь, – ответил голос.
– А почему не уйдешь? – удивилась снова.
– Не могу.
И вдруг на стволе дерева, под которым я сидела еще минут десять назад, засветилось два самых настоящих багровых глаза.
– Так ты – дерево?!!
От неожиданности и удивления ноги сами сделали шаг назад, и я уставилась на этого уникума.
– А разве не видно? – буркнуло оно и красные угольки тотчас же оказались прямо напротив меня.
– Вот это да! – выдохнула, – С кем-кем, а с деревом я никогда еще не спорила.
– Ты обещание даешь, или будем прощаться с твоими нау-у-учными трудами? – протянуло оно ехидно и потрясло надо мной кипой листов.
– Даю, даю! – испуганно пискнула, опасаясь, что сейчас мое исследование свалиться вниз, разлетевшись по всему парку.
– Клянись! – строго приказало дерево.
– Клянусь! – рявкнула я и в тот же момент сумка брякнулась рядом со мной, а научная работа опустилась прямо под самый нос на одной из веток.
Я схватила свои вещи и прижала к себе, радуясь, как никогда, что они снова со мной.
– Знаешь, что будет, если не выполнишь обещание? – спросило наглое дерево.
– Все кары небесные, – фыркнула в ответ.
– Точно, – захохотало оно.
Назад в Академию я шла уже гораздо медленнее, чем летела в эту проклятую чащобу, и мысли в тот момент бродили в моей голове самые невеселые. Я прекрасно понимала, что теперь действительно придется приходить сюда и рассказывать все. И кому? Этому несносному дереву, как бы это смешно не звучало. Но других вариантов теперь не существовало, а все из-за моих необычных способностей, будь они неладны. Уже давно подмечено: если даю кому-нибудь обещание, то уж будь добра выполни его, иначе потом не расплатишься. «И чего только меня понесло в этот парк?!» – ворчала я, спотыкаясь за коряги, которые как-будто специально вырастали прямо у меня на пути.
Глава 2
– А… студентка, Наталия Ливси! – именно такой фразой встретил меня профессор и посмотрел так, что я невольно поежилась, – Невоспитанная, наглая девица, – добавил он.
Ясно, какую характеристику я получила от его помощничка. Теперь хоть из кожи вон вылезь, а ярлык, который на меня навесили, легко не снимешь.
– Вашу работу я все же засчитал, хотя, буду откровенен, она и далека от идеала, но твердую троечку вы все же заработали.
Я еле слышно выдохнула, пусть так, пусть такая оценка, но это лучше, чем бесконечное «переделайте», «допишите», «измените», от которых мне не спалось весь последний месяц.
– Я подготовил для вас новые задания, а выполнение одного из них жду прямо сейчас. Остальные же, так и быть, доделаете, когда вам заблагорассудиться.
Я тихонечко вздохнула и, присев на краешек стула, быстро пробежала взглядом текст. Задание оказалось легким и странным одновременно. Передо мной лежала обыкновенная анкета, только вот с необыкновенными вопросами. Я удивленно захлопала глазами не в состоянии понять, зачем вообще кому-то нужна информация подобного рода. Ну, вот, например, насколько легко вам дается изучение иностранных языков – это еще можно было как-то объяснить, все же у нас кафедра языковедения, но вот к чему вопрос: случалось ли в вашей жизни что-нибудь необычное? Тьфу ты! Да со мной постоянно происходят странные вещи и то стулья наглые попадаются, то призрачные дамы здороваются, то домовые угощение просят, или дерево вдруг заговорило. Интересно, вот это все считается? А если да, то зачем про это знать нашему профессору, ведь он имеет отношение только к синтаксису и пунктуации, а не к изучению паранормальных явлений? Или вот вообще дурацкий вопрос: верите ли вы в магию? А если «да», то почему? Ну, вот отвечу я положительно, допустим, или отрицательно, как это повлияет на изучение предмета, по которому меня ожидает экзамен? В общем все подозрительно! Тут и к бабке не ходи, а крутит что-то господин Томпсон. Из задумчивости меня вывело постукивание преподавательского карандаша по столу. «Ишь какой нетерпеливый!» – недовольно подумала и стала отвечать на вопросы. На большинство из них я написала коротко и ясно «нет», не вдаваясь в тонкости и всякие детали, вот не считаю нужным признаваться в собственной непохожести на остальных людей. А моя интуиция только радостно захлопала в ладоши, подслушивая тайные мысли своей хозяйки. Что ж, раз и она согласна, значит я поступила правильно!
– Ливси, заканчивайте уже! У меня кроме вас есть еще студенты! – строго проговорил профессор Томпсон.
И мне больше ничего другого не оставалось, как протянуть ему свои ответы. Он тут же быстро пробежал взглядом написанное, как-то совсем уж разочарованно поморщился, будто вместо вкусного сладкого персика только что откусил лимон, и махнул рукой на выход.
Я пожала плечами, ну и ладненько, и только оказавшись в коридоре, легко вздохнула. Напряжения, которое чувствовалось в присутствии научного руководителя, как не бывало. Я весело подмигнула девчонкам, что все еще страдали у кабинета господина Томпсона, затем развернулась и вдруг увидела этого противного аспиранта. Он уверенно шагал по коридору, а все студентки восторженно пялились на этого зазнайку. Честно говоря, после разговора с профессором я очень злилась на Николсона и пыхтела как обиженный ежик. Внезапно из стены высунулась голова моей призрачной знакомой, она медленно выплыла в коридор, как обычно поздоровалась едва заметным кивком, и полетела на встречу аспиранту. Дама на несколько секунд застыла рядом с ним, затем развернулась ко мне, изобразила такое же надменное лицо, как и у этого гада, а потом вдруг состроила смешную рожицу и показала язык. Контраст оказался настолько резким, настолько неожиданным, что я громко расхохоталась.
Аспирант посмотрел на мою физиономию, лучащуюся весельем, недовольно покачал головой, выдавив при этом: «Ненормальная!», и помчался дальше, а мы с дамой смотрели ему вслед и по-прежнему смеялись. Потом моя знакомая степенно поплыла дальше, а я направилась к общежитию, по дороге размышляя, какие классные привидения все же обитают у нас в Академии.
Уже у себя я попыталась сразу разобрать остальные задания, но мне этого не удалось, а все из-за соседок по комнате. Дана и Мэйна сейчас сидели за столом, пили чай и перемывали косточки всем подряд, не делая особой разницы между преподавателями и студентами. При моем появлении, глазки девушек засверкали нездоровым любопытством, и тут же начался самый настоящий допрос про нового профессора, но главное – про молодого аспиранта, который уже успел наделать шума среди женской половины Академии.
– Натка, ну расскажи, какой он этот Николсон? – заканючили они.
– Противный, – выдала я, – Нос длинный задирает, глазами круглыми из стороны в сторону вращает, губы тонкие кривит.
– Ну, что ты такое говоришь?! – возмутились девушки, замахав на меня руками.
– А нос у него очень даже ничего, и вовсе никакой не длинный! – заявила Дана.
– И глаза красивые, большие, – добавила Мэйна.
– А губы…
И обе соседки мечтательно зажмурились. «Эй, эй! А ну-ка вернитесь! Снимите свои розовые очки и посмотрите наконец на этого типа без прикрас!» – очень хотелось крикнуть им в ответ, но я понимала прекрасно, что девчонки меня не послушают, поэтому, не долго думая, махнула на них рукой и завалилась на кровать, уставившись в потолок. С него на меня смотрел всеми восемью глазками маленький, но жутко разумный паучок. Он самым непостижимым образом куда-то прятался при каждой уборке, а потом так же неожиданно появлялся неизвестно откуда. Я даже привыкнуть к нему успела за те полгода, что он жил у нас. «Вот хорошо ему, – подумала, – никаких заданий для профессора выполнять не надо, виси себе на паутинке, обеда дожидайся, который сам, кстати, и прилетит, а тут ночи не спишь, днями в библиотеке пропадаешь, и все пишешь, пишешь, а допуска до экзамена так и не имеешь. Вот что за несправедливость такая?!»
Я вытащила злополучный лист бумаги с домашним заданием и стала читать. «Ерунда какая-то!» – воскликнула уже вслух, не сумев сдержать эмоций.
– Что там у тебя? – удивленно поинтересовалась Дана.
– Домашку читаю, – пробурчала в ответ.
– Очень сложно, наверное? – сочувственно спросила девушка.
– Нет, но странно… – протянула немного раздраженно.
Дана подсела ко мне на кровать и заглянула в листочек, потом хмыкнула и покачала головой.
– Что там?! Что там?! – не удержала любопытства и Мэйна.
– «Опишите самое яркое воспоминание в своей жизни», – прокомментировала Дана.
– И вам такое задают?
– Теперь да, – растерянно проговорила я и прочитала следующее, – Напишите в журнал статью «Тайный смысл снов» с обязательными примерами из личной жизни.
Ну, вот что за бред? Лучше уж синтаксис и пунктуацию разбирать в произведениях Тироля Эймса или в дебрях лиорийского заблудиться, чем писать вообще ни о чем. Я расстроенно посмотрела на соседок и загрустила окончательно, заметив, как глазки обеих засверкали.
– Счастливая ты, Натка! – сказали они практически одновременно, – А у нас по травоведению нужно описание к шестидесяти видам растений сделать и настой составить сложный, из тридцати компонентов.
– А хочешь, мы тебе поможем? – тут же предложили они, – Свои сны расскажем.
– Мне вот в последнее время один молодой человек ночами видится, – хихикнула Дана, – у него нос очень даже ничего.
– И глаза красивые, большие, – добавила Мэйна.
– А губы…
И обе весело рассмеялись, а до меня наконец дошло, что они снова вспомнили вредного аспиранта.
– Ну, вас! – надулась на девчонок, – Больше ничего вам читать не буду, лучше в библиотеку схожу, там хорошо думается!
Соседки пожали плечами.
– Скучная ты! Можешь и здесь оставаться, а мы на кухню пойдем, орешков погрызем.
– Когда вы только уроки успеваете учить? – раздраженно крикнула в ответ, но их уже и след простыл.
А я снова уставилась в потолок: паучок уже успел к этому времени обосноваться в уголке и сплести основу будущей сети, но волновал он меня сейчас меньше всего, а вот статья – так даже очень. Уже завтра я должна была предоставить готовую работу профессору, а в голове по-прежнему ни одной умной мысли. «Придется все-таки идти в библиотеку, пользоваться мудростью великих классиков, – подумала я, вскакивая с кровати, – В общем, нечего лентяйничать, пора приступать к решительным действиям».
Где-то через минут пятнадцать-двадцать я уже сидела в царстве книг и научных журналов, а еще через часа три возвращалась домой с уже практически готовой статьей. И все бы складывалось вполне замечательно, если бы ни примеры, которых требовал в подтверждение материала преподаватель. Особая трудность лично для меня заключалась отнюдь не в отсутствии снов, как таковых, а в их реалистичности с пометкой слишком, слишком правдоподобно, слишком по-настоящему, слишком будто и не во сне. Но все это сохранялось в памяти лишь безобразными отрывками, яркими, цветными пятнами, но, увы, не дающими представление о картине в целом. Часто я видела себя совсем маленькой девочкой, гуляющей в небе среди звезд, а еще помню женские руки и их мягкие, нежные прикосновения, а еще кольцо с бирюзовым камушком и миллион подобных деталей, что словно бусины без ниточки выплывали из моих снов. Но разве про все это станешь писать в статье для кого-то совершенно постороннего? Ведь сны, это так глубоко, так лично, и зачем рассказывать их тому, кому ты абсолютно не доверяешь? Однако и задание выполнить нужно. Я потерла переносицу, вздохнула и начала сочинять всякую ерунду про каких-то розовых слоников в зоопарке и танцующих медведей в цирке, на большее моей фантазии, увы, не хватило. Ну, и ладно! И так пусть спасибо скажет, что статью на целых десять листов написала, да еще и с цитатами из классической литературы.
На следующий день я и мои сокурсники предстали пред ясны очи профессора. Кстати, явились далеко не все. «Ну, вот не сдадут же экзамен!» – подумала я, мысленно качая головой.
Господин Томпсон сегодня в кабинете был не один, а с вездесущим аспирантом. Николсон вальяжно развалился на стуле, как-будто это он – здесь главный, а профессор так… на подхвате. «И почему тот его не приструнит? Хотя, ну вот в конце концов какое мне дело до их рабочих отношений? Главное – экзамен сдать» – подумала я.
– Присаживайтесь, дорогие студентки! – прозвучал голос преподавателя.
Я удивленно оглянулась, хм… а ведь и правда тут одни девушки собрались, но где же тогда парни, неужели все они решили махнуть рукой на экзамен по синтаксису и пунктуации, быть такого не может!
– Свои работы положите на стол, – тем временем продолжил профессор, – и получите новые задания.
Господин Томпсон кивнул на небольшую стопочку бумаг. По кабинету пронесся дружный вздох. Аркадия, наша староста, остановила грозным взглядом самых нетерпеливых и сама потянулась к листочкам. Внезапно я заметила, как самый верхний из них зашевелился и стал потихоньку сползать с общей стопки. Я застыла, приоткрыв рот, продолжая пристально за ним наблюдать. Он вдруг спланировал прямо на пол, и над ним тотчас показалась сморщенная рожица знакомого домового. Интересно, и что он здесь забыл? Обычно ведь в столовой любит околачиваться! Я осторожно кивнула ему головой, домовой тут же это заметил и радостно улыбнулся, чуть подпрыгивая и махая лапами, а потом стал как-то странно корчить рожицы, выпучивать глазки-бусинки и подавать непонятные знаки, я же в ответ только вздыхала и непонимающе пожимала плечами. В общем, ужас какой-то! Хорошо, что остальные этого не видели, иначе то ли от смеха, то ли от испуга лежали бы на полу и бились в истерике. Несколько раз я даже попыталась ответить этому хулигану, но заработала только замечание от господина Томпсона и высокомерный взгляд от Николсона – в общем, как всегда полный набор. Едва дождавшись окончания собеседования я в первых рядах устремилась из кабинета, но наглый аспирант остановил меня на самом взлете.