Текст книги "Дорога к Храму. Дилогия"

Автор книги: Светлана Нергина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 58 страниц)

ГЛАВА 3

– Иньярра? Иньярра… Иньярра!!!

– А? Что? – Я ошеломленно потрясла головой, выбираясь из недр памяти.

– Бесхрамная, я, конечно, понимаю, что тебя одолевают мысли о несовершенстве этого мира и о вечном…

– Это о желании тебя убить, что ли? – перебила я.

Лия недовольно поморщилась и продолжила:

– Но, может быть, ты все же соизволишь спуститься с небес на землю и активировать портал?

– А почему я? – машинально возразила я, даже еще толком не проснувшись.

И правильно – у меня вообще по жизни принцип был: если тебя пытаются к чему-то припахать, то прежде всего поищи, на кого бы это дело спихнуть. И только потом, если уж первый пункт выполнению не поддастся, начинай думать, а так ли сложно выданное задание и не проще ли самой его сделать, чем носиться по всем этажам, скрываясь от разъяренного наставника.

– Потому что ты у нас маг-воин! – недоумевающе вскинула брови Лия. – И вообще-то должна в порталах разбираться лучше нас с Таей.

– Должна, – послушно кивнула я. И, подумав, глубокомысленно добавила: – Но это же еще ничего не значит!

Лия, не препираясь больше, молча кивнула мне на небольшое вытоптанное – хотя нет, неправильно – скорее, вытопленное магической энергией – пятно на снегу. Синеватая пульсация магии стонущей болью отозвалась в груди.

– Скажу как – а дальше вы сами, – честно предупредила я, нехотя спрыгивая с Шэры в глубокий снег и тут же проваливаясь чуть не по пояс.

– Хоть скажи, чадушко ты наше! – вздохнула Тая, пряча замерзшие руки в карманы дубленки.

Я, протоптав (лучше сказать – прорыв, или вспахав собой) широченную зигзагообразную траншею (а вы попробуйте двигаться по пояс в снегу безо всяких ориентиров перед глазами), приблизилась к вытопленному пятачку. Знакомая магия налобной повязкой стянула голову, в висках застучала боль. Я медленно, преодолевая себя, протянула вперед руку и легонько прикоснулась к снегу.

Ничего, все тихо. Ловушек нет. Да и зачем – кто, не зная точного расположения портала, сюда может забрести? На четыре версты кругом – ни единого селения.

– Обычный портал. – Я неопределенно пожала плечами. – Неактивированный. Вскрывайте через Эльминтову аксиому.

– Это же теорема, – недовольно нахмурилась Лия. Мы с Таирной только понимающе переглянулись.

– Объясняю популярно. Даже после трех бессонных ночей вникнуть в смысл доказательства этой теоремы я не смогла – зазубрила на контрольную, и все. Так что для меня она доказательства не имеет. Значит, аксиома.

– А я все теоремы именно так и зазубривала, – со смешком призналась Лия. – Что ж теперь – все аксиомами называть?

– Да как хочешь, – отмахнулась я, отступая на несколько шагов. Теперь траншеи наших «следов» напоминали прогрызенные ходы сумасшедших кротов, спьяну решивших добраться до дома «короткой дорогой».

Ведьма подошла к порталу, тихонько погладила воздух над ледяной застывшей корочкой и присела на корточки. Тихим, одним длинным присвистом выдохнула заклинание, ни разу не сбившись ни в словах, ни в жестах, ни, как я предполагаю, в образах.

Над растопленным пятачком заколыхалось призрачное марево, повиснув в паре вершков над землей. Из гостеприимно распахнутой двери повеяло легкой весенней свежестью.

– Ну что, поехали? – улыбнулась довольная собой Ильянта.

– Поехали, – кивнула Тая, первой заставляя Ленку сделать три шага вперед. Хорошо иметь дело с вемилью: она преотлично чувствует, что перед ней магия, но совершенно ее не боится. По порталам только так шныряет.

Я бросила последний взгляд на расстилающуюся до самого горизонта снежно-льдистую пустыню, вдохнула полной грудью абсолютное, неоспоримое и чуточку злое всесилие зимы – и шепнула Шэрке на ухо:

– Пошли!

Лошадка послушно прошла несколько шагов до портала, но там остановилась, недоумевающе и весьма красноречиво поглядывая назад: дескать, а они чего? Так тут и останутся?

– Они поедут, но только за нами, – терпеливо объяснила я кобылке, веря, что она понимает каждое мое слово. Впрочем, ни одного повода в этом сомневаться за пятьдесят лет не было. – Портал закрывается, как только в него проходит создатель. Ты что, хочешь остаться здесь в полном одиночестве?

Лошадка обиженно всхрапнула, огрев меня хвостом по ногам: нет, мол, но должна же я за всем проследить!

– Иди уж, беспокойная ты моя, – засмеялась я, легонько трогая ее бока каблуками. Шэрка недовольно попятилась и – была не была! – как-то боком резко скакнула в портал.

В лицо ударил сырой ручейникский [21]21
  Ручейник – второй месяц весны.


[Закрыть]ветер…

Лошади осторожно ступали по дороге, брезгливо ставя копыта в весеннюю грязь, и блаженно жмурились под солнцем, щедро поливавшим землю радостными юркими лучиками. Эх, не будь мы ведьмами – ни одно здоровье не выдержало бы такой жизни. Биоритмы бы с ума сошли. Это ведь не так-то просто: в один и тот же день испытать на себе все морозные прелести зимы, согреться под весенним солнышком и расплавиться в светодарской жаре!

Маги – и те вынуждены менять Веткине чаще, чем раз в две недели – для адаптации. Ведьмам, призванным всю жизнь идти по Пути, повезло больше, хотя порой начинает беспричинно болеть голова или темнеть в глазах. Магия – дело тонкое, за все, что ты у нее взял, рано или поздно придется расплатиться. Любовью. Счастьем. Здоровьем.

Лия под ровное убаюкивающее покачивание дремала в седле, мы с Таей разговаривали шепотом:

– Понимаешь, Тай, даже не знаю, как себя вести. Я столько лет с ними всеми не встречалась… Вроде бы – наставники, учителя, а с другой стороны – такие близкие люди, что «выкать», сидя по разные стороны стола совещаний, просто противно!

Тая мягко улыбнулась:

– Не переживай. Все будет хорошо. И нечего думать, что тебе будет тяжело с ними общаться. Первые полминуты – да, может быть. Но потом – куда там! Потом не заткнешь фонтан возбужденного красноречия!

– Надеюсь. – Я расстроенно вздохнула, поерзав на спине лошадки. Шэрка обернулась, словно спрашивая: «Ну что? Чего в этот раз тебя не устраивает?».

– Ничего, все нормально. Просто отсидела себе все, что можно и нельзя, – улыбнулась я ей. Лошадка обиженно повела ушами: «Сидит у меня на спине, ничего не делает, да еще и жалуется!» – и отвернулась.

– Лия там просыпаться думает или как? – зевнула Тая, сладко потягиваясь.

– Не знаю, – пожала я плечами. – Сейчас узнаем! – И с силой ткнула Лию кулаком в бок.

– Аээуу!!! – возмущенно откликнулась та, не спеша открывать глаза. – Какому йыру что надо?

– Да мы вот тут узнать хотим, ты просыпаться собираешься – или как? – с широченной улыбкой невинно спросила я. Тая согнулась от смеха, обняв Ленкину шею.

Лия возмущенно распахнула глаза и поинтересовалась:

– И все?

– Ну да, – пожала я плечами. – А что, ты еще что-то хочешь нам сказать?

– Сказать не хочу. Хочу убить. Тебя.

– Ни в коем случае! Я – последний представитель вымирающего вида ненормальных ведьм.

– Ну так дадим виду достойно завершить начатое! – спокойно согласилась Лия, окончательно просыпаясь. – Чего у вас тут, пока я спала, интересненького было?

– Да ничего, в общем-то, – откликнулась Тая.

Я промолчала. Я была занята. Тяжким и непривычным делом.

Я думала. И вот тут-то, сквозь непроходимые дебри логики, дедукции и прочих умозаключений, ко мне пришла новая мысль, тут же повлекшая вопрос:

– Тая? Тай, а каким образом мы сейчас попадем в Храм?

Ведьма удивленно окинула меня взглядом, сочувственно вздохнула и ответила:

– Через двери. Вемилей на конюшне оставим. А что?

– Тай, не надо только делать из меня идиотку. Мы к Храму что, полетим? Он же на землю опускается только на рассвете, а ни одну из нас на еще один портал попросту не хватит.

Тая вздохнула и максимально терпеливым тоном начала:

– Солнышко ты наше бесхрамное, ты попробуй подумать…

– Головой! – веско уточнила Лия, тут же схлопотав за это тычок в бок.

– Мы едем к Храму, – не обращая на нас внимания, продолжала Тая. – С нами – его Хранящая. Какой вывод?

Я молчала и обиженно сопела. Тая вздохнула и сама ответила:

– Вывод – что Храм прилетит к Хранящей, если она позовет. Вот как просто можно решить твою проблему, если подумать.

Эх, вот как раз думать мне, похоже, противопоказано.

Лужи радостно сияли золотыми бликами, звонкий перестук тающих сосулек отбивал праздничный гимн. Яркими солнечными улыбками светились еще голые, тонкие-тонкие веточки черных деревьев. Ботинки промокли насквозь, тонкие каблуки то и дело проламывали чуть-чуть подстывший ледок и со звучным плюхом проваливались в лужу.

Мы шли к Храму.

Храмы – это просто удивительные существа. Именно существа, у меня никогда не повернется язык признать Храм неодушевленным предметом. Нет – куда там! У него есть и характер, и любимое время года, и настроение каждый день меняется – на то он и Храм.

Причем в зависимости от этого всего каждый день меняется и внешний вид Храма. Но – только внешний, внутри все остается по-старому, разве что лабиринты порой заново запутываются. Чтобы разгильдяйкам типа меня неповадно было по ним шляться. Эх, дурные психологи накладывали эти заклинания! Ведь каждый месяц изучать новый лабиринт куда интересней, чем годами ходить по одному и тому же, выученному, как свои пять пальцев, еще на первом курсе.

Сегодня Храм был в уверенно-монументальном расположении духа. Внушительные линии корпуса, аккуратные квадратики окошек с изукрашенными резьбой по дубу ставнями. Массивная тяжелая дверь с глухим скрипом отворилась, пропуская нас внутрь.

Ильянта сразу же преобразилась. Пальто и брюки всколыхнулись легкой дымкой, обращаясь в строгий костюм чародейки: черную мантию до пола, черную же юбку и легкую бежевую рубашку. Волосы, словно живые, поползли с плеч наверх и удовлетворенно улеглись на затылке в строгий пучок.

Я бы едва ли была очень счастлива, оказавшись в таком виде: классика – дело, конечно, хорошее, но не для меня. А вот Ильянта была совсем даже не против. Хранящая настолько тесно связана со своим Храмом, что он даже меняет ее внешность под свое настроение. Или – подстраивается под ее. Кто из этих двоих – Храм или Хранящая – доминирует, никто так и не в силах понять. А Хранящие на прямые вопросы только многозначительно отмалчиваются блаженно улыбаясь.

В холле было пустынно. Немудрено: все живущие в Храме не замечают, как Храм меняет направление, поднимается, приземляется, ловит воздушные потоки. Иначе бы морская болезнь была гарантирована всем без исключения. Потому что наш Храм – мало того что может разогнаться до пятидесяти верст в час, так еще и подурачиться в воздухе любит: ап! – тебе кульбитик!

Так что если бы не блоки, невесть кем поставленные и по неведомой причине не нуждающиеся в подновлении, то худо бы студентам с наставниками пришлось. А так – ничего. Никто даже не заметил, что Храм приземлился – такого никогда не ожидаешь посреди бела дня, а за окно, где чаще всего отражается одно и то же небо, студентам надоело смотреть еще на первом курсе.

Так что о нашем прибытии никто даже не знал и не догадывался.

Мы быстро шли по прохладному холлу, мельком разглядывая давно знакомые гобелены и прислушиваясь к приглушенным голосам в караулке. Сколько себя помню – столько дежурные у нас в лото играют.

– Одиннадцать – барабанные палочки!

– Квартира – по одной!

– Сорок пять – а в тот раз так и не вышла, зараза!

– Э, куда полный кулак нагреб? Кому сказано – по одной!

– Бабка – на низ пошла.

– Сколько лет бабке?

– Восемнадцать! – Бочонок звучно шлепнулся на замызганную карту.

– Эк, молодая бабка! У меня уж монет не хватает!

– А ты в передвижку. Венские стульчики – сорок четыре – новосел!

– Верх! Доставляй!

– Иди ты со своим верхом – их у тебя по пять на двух картах!

– Врешь! Доставляй!

– На, подавись! – Звон монеты, покатившейся по деревянной столешнице.

Игра шла уже давно, на мизерные ставки и без особого интереса – лишь бы время провести.

– Туды-сюды, как свиньи спят – шестьдесят девять.

– Низ!!! Что, съел?!!

– Какой низ? Опять мухлюешь? А ну проверять давай!

– Давай! Пять, одиннадцать, тридцать семь, полста, бабка!

– А полста откуда? Не было!

– Какое не было? Вон у тебя на карте стоит!

– Ишь ты, зараза, правда – стоит!

Монеты перекочевали со стола в кошель.

Мы показались из-за угла, и дежурные, сто лет, кажется, знакомые, молодящиеся и еще вполне бодрые старички, забросив лото, выскочили из караулки:

– Кто такие?

– Чего надо?

– Как вошли?! Храм же в воздухе!

– Гля, – вдруг удивленно раскрыл рот Садых, разведя руками, – да это ж Хранящая! Мать моя женщина! И Иньярра!

Глаза подозрительно защипало…

ГЛАВА 4

– Ты что, с ума сошла? Я не стану подслушивать под дверями!

Я измученно вздохнула. Ох, уж эта Ильянта! Ну как выкинет в самый неподходящий момент очередной свой бзик этикета и приличий – так хоть вешайся!

Мы с таким трудом убедили дежурных никому ничего не говорить о нашем приезде – дескать, хотим устроить сюрприз, – дабы можно было спокойно тихонько пошляться по Храму, выясняя обстановку, – и все для чего? Для того чтобы Лия сейчас заявила, что подслушивать под дверями – это низко и недостойно ее?

Юггр мамрахх продзань!

– Лий, если не хочешь – не надо, мы же не заставляем, – вздохнула Тая, снимая дубленку и растворяя в воздухе. Я так не умела, так что приходилось тащить свою на руках.

– Что значит – «не заставляем»? – опять взвилась Лия. – А как иначе мы узнаем обстановку?!

Только я было собралась высказать Лие все, что я думаю по поводу ее логики и прочих интеллектуальных качеств, как Тая вдруг напустила на себя непрошибаемо спокойный вид и сделала мне знак не вмешиваться.

– Да, в таком случае с информацией возникнут некоторые проблемы, – послушно признала она, не спеша, впрочем, развивать и заканчивать свою мысль.

Лия нахмурилась и слегка отступила:

– Ну я же не говорю, что мы не должны разведать обстановку… Просто мы же не столетние глупые ведьмочки (я очень выразительно хмыкнула), чтобы подслушивать под дверями. Наверняка есть какие-то более изящные способы!

– Есть, – невозмутимо согласилась Тая. – Можно создать Сферу Истины. Она позволяет увидеть и услышать, что твориться в любом уголке Храма.

– Ну вот видите! – обрадованно подхватила Ильянта.

– На ее создание у нас уйдет неделя, – так же спокойно и ровно сообщила Тая. – Так что можешь приступать… Пошли, Бесхрамная мы с тобой обойдемся и «глупыми и неизящными» способами.

Лия немножко постояла, нахмурившись и слушая удаляющийся перестук каблуков (Тая вообще на них специально ставила металлические набойки – любила отстукивать шаг), а потом заорала вослед:

– Вы что, серьезно думаете, что я, вместо того чтобы воспользоваться максимально простым и разумным способом, стану, как ненормальный ученый, ударяться в умозрительные трудности?! Да ни в жизнь!

Я чуть не прыснула со смеху, но Тая вовремя пихнула меня локтем в бок:

– Вот и я все удивляюсь, чего ты там стоишь?! Пошли уже!

Лия как ни в чем не бывало поспешила к нам, а я старательно прикрыла неумолимо расползающиеся в улыбке губы ладонью. Все-таки Тае иногда хочется памятник поставить…

Мы быстренько рассредоточились по Храму, начав его осмотр с разных сторон. Что конкретно надо искать, никто не знал, так что действовать приходилось по принципу «увижу – узнаю». Задачей номер один лично я себе поставила хотя бы вообще выяснить, насколько наставники и студенты в курсе того, что творится снаружи, и как они к этому относятся.

Мне достался третий этаж. И первый кабинет – о, разумеется, кому еще могло так повезти?! – первой дверью оказалась та, которая вела в кабинет риль Дарвинт.

– Приехали, – вздохнула я.

Мы с ведьмами накрепко договорились прослушивать каждую встретившуюся на пути дверь, чтобы потом не пришлось прочесывать Храм еще на раз. Но подслушивать под дверью риль Дарвинт… Упаси Хранящие!

Это была Чародейка с заглавной буквы. Преподавала язык – нам, Сказителям, – самое то. Я никогда не решалась подвергнуть ее хоть сколько-нибудь значащей критике потому, что попросту не было за что. Напротив, это была удивительная женщина.

Я ни разу не видела, чтобы у риль Дарвинт был усталый или измученный вид, она никогда не проявляла своего раздраженного состояния или плохого настроения. У меня просто в голове не укладывалось, каким образом она ухитряется следить за всем и сразу. Как можно всегда обо всем помнить, всегда быть собранной и сосредоточенной, но при этом ни разу за все время моей учебы не позволить себе прийти с ободравшимся лаком на длиннющих ногтях или в небрежно подобранных украшениях?

И причем я этим восхищаюсь даже сейчас, когда прошло пятьдесят лет, – а что уж говорить о времени учебы? Она, пожалуй, за всю мою жизнь была единственной, на кого я хотела быть чуточку похожей (честно признаюсь, мне это не удалось).

Я, переминаясь с ноги на ногу, стояла перед закрытой дверью и не знала, что мне делать. Подслушивать за риль Дарвинт? Увольте, бывают и куда менее страшные способы самоубийства…

Вернуться к ведьмам и сказать, что побоялась, не посмев нарушить правил приличия?

Засмеют ведь.

И, глубоко вздохнув для храбрости, я быстро прижалась ухом к двери…

– Так, Ирна, ведь все эльфийские диалекты с третьего по десятый использовались впоследствии магами для составления собственного, магического языка? – в привычной скороговорочно-непринужденной манере напирала Дарвинт.

– Ну… да, – неуверенно-смущенно отвечала девочка.

– Ну так тогда значит, что седьмой диалект также был использован для составления заклятий? – еще больше нападала риль.

– Н-н-нееет, – совсем растерялась девочка. Выучила, по всей видимости, параграф от сих до сих, но забыла порыться в примечаниях… – и теперь студентка совершенно не знала, что делать.

– Но как же, Ирна?! – изумленно откинулась на спинку кресла Дарвинт (нет, я не видела, но просто за десять лет все ее жесты и привычки выучила наизусть). – Если все эльфийские диалекты с третьего по десятый были использованы для создания магического языка, то, значит, и седьмой использовался! Или я не права?

Девочка помертвела и судорожно вцепилась пальцами в столешницу. Сказать риль Дарвинт, что она не права? Повторяю, есть и менее страшные способы самоубийства. На такое не решился бы ни один человек в Храме. Ну разве что Хранящая.

– Ирна, да ответьте же! – недовольно нахмурилась Дарвинт. – Я не права?

– П-п-правы, – запинаясь, прохрипела студентка.

– Да ну? – Тонкая бровь взвилась высокой дугой. – Значит, седьмой диалект использовался?

– Нет! – в отчаянии проскулила девочка.

– Но ведь использовались все – с третьего по десятый, – «недоуменно» повторила Дарвинт. – Вы сами это только что подтвердили!

Ирна мечтала уже только об одном: провалиться сквозь землю. Далеко-далеко, и жить там вместе с кротами и дождевыми червями. Просвещать их относительно толком не выученных эльфийских Диалектов. Подсказать ей заклинание, что ли?

А между тем Дарвинт обожала ставить людей в такие обстоятельства. Скажет какое-нибудь непреложное правило, а потом еще и ехидно спросит: «Я не права?» – и попробуй что-нибудь возрази! Правильный же ответ – на любой такой вопрос – начинался с двух коротких слов: «Да, но…»

Дескать, да, вы правы, я в этом не сомневаюсь, но, видите ли, существуют некоторые исключения из сказанного вами, несомненно действующего в большинстве случаев правила. Исключения вроде того, что седьмой диалект в силу чрезвычайной сложности произношения не был использован магами, хотя об этом и мало кто знает.

Между тем истязание младенцев было завершено фразой:

– Садитесь, Ирна, вы сегодня, видимо, не выспались! – и на заклание позвали к доске кого-то следующего.

Итак, хватит подслушивать, как обычная первокурсница. Лия права, более совершенные способы получения информации действительно имеются. Только знают о них не такие пай-девочки, как она, а хулиганки со стажем. Даже я сама уже не помню, сколько секретных заговоров я порушила в пух и прах благодаря одному такому миленькому заклинанию…

Энергии у меня, конечно, было не много, но на заклинание хватит. Тем более что для него магии требовалось по минимуму: ведь по остаточной энергии очень легко выяснить, кто ее бывший хозяин. А на подслушивающее заклинание магии шло настолько мало, что ее остатки успевали рассеяться прежде, чем изумленный маг успевал сообразить проверить пространство на их наличие. Удобная вещь, одним словом.

Вполголоса прошептав пару слов, я принялась прослушивать комнату. Не слова – нет, они мне были не нужны – определение ноцратических языков я и без того знала, – а мысли. Чувства. Страхи. Общее настроение, короче.

Так-так… Первокурсники – они на то и первокурсники, они еще мало соображают, что вокруг происходит и чем это лично им грозит. Когда самое страшное в жизни – схлопотать «незачет» у риль Дарвинт, то мало задумываешься о том, что творится во всем остальном, не знающем определения метонимии, мире.

Но вот среди ярко-желтых – неувереных, белесо-седых – панически боящихся и ярко-красных – расстроенных пятен эмоций ровным синим светом возникло лиловое. Спокойное, чуть тревожное. Ожидание. Готовность ко всему. Без страха. Без предвкушения и нетерпения. С умеренной долей любопытства. И все.

Эх, риль Дарвинт, как же мне далеко до вас… Вы и внутри, оказывается, такая же, как и снаружи. Спокойная. Уверенная. Совершенная. Без недочетов.

Мне никогда за вами не угнаться, даже если я посвящу этому всю свою жизнь. Хотя – а должна ли я? У нас с вами просто разные жизни, разные дороги. Пересеклись и разошлись. И как бы я вами не восхищалась, но в глубине души всегда знала, что я – это я. А вы – это вы. И я не могу, да и не должна становиться такой же, как вы. Наверное, это было бы неправильно. Несправедливо.

Пятно вдруг вспыхнуло ярким, чуточку злым светом и исчезло. Я, выругавшись вполголоса, поспешила вернуться в реальный мир. Ну конечно, неужели я могла подумать, что у риль Дарвинт не стоят блоки от прослушивания аур?

Добежать до угла и спрятаться я уже катастрофически не успевала, на мгновенное перемещение сил банально не хватало, а неумолимые каблуки уже деловито приближались к двери. И что мне делать?!

Дверь широко распахнулась, я едва успела отскочить, чтобы она не ударила меня по лицу.

– Иньярра?! Проходи! Я очень рада тебя видеть! – тут же защебетала Дарвинт, делая вид, что ничего такого особенного не произошло. Просто к ней заглянула на огонек бывшая ученица.

Аудитория облегченно вздохнула, и белые пятна животного ужаса сменились легкой голубизной любопытства: штурмовой опрос откладывался до следующей пары, и дети с присущей только им непосредственностью приняли это как подарок расщедрившейся судьбы. Теперь им было интересно, кому же они обязаны столь приятным подарком. На меня, все еще стоящую у порога, хотя риль Дарвинт посторонилась, гостеприимно пропуская меня внутрь, плотоядно уставились два десятка жаждущих познания глаз.

Вопрос: «Что делать?» – решился сам собой. Натягивать на лицо улыбку, непринужденно щебетать с Дарвинт, кокетливо отнекиваться от предложенной чашечки чая и всем своим видом демонстрировать, как я люблю и уважаю свою наставницу – в назидание несчастным последователям. Впрочем, здесь притворяться не приходилось.

Дарвинт, налив-таки мне чай, забрасывала вопросами, с улыбкой кивая головой и изредка кидая на меня иронические взгляды, давая понять, что она не дурочка, и фокус с подслушиванием мне с рук не сойдет. Не сейчас, конечно, не при всех, но потом, наедине, она непременно подпустит пару шпилек по этому поводу. Впрочем, это меньшее, что могло случиться.

Класс, к несказанному восторгу первокурсников, риль отпустила на перемену еще до звонка. Едва восторженные крики и радостные вопли стихли, удалившись на первый этаж, как Дарвинт резко бросила заклинание, сопроводив его отточенным до автоматизма жестом, и развернулась ко мне, скрестив руки на груди. Так начинались все разборы полетов с крыши на чердак.

Жутко захотелось потупить виноватые глаза и проскулить, что-нибудь типа: «Я больше так не буду, и вообще она сама виновата…»

С трудом вспомнив, что она больше не наставница, а я – не студентка, что мы просто две чародейки, сошедшиеся поговорить почти на нейтральной территории, я взяла себя в руки и спокойно, чуть удивленно на нее посмотрела.

Риль изогнула губы в одобрительной улыбке, отошла от двери и налила нам еще по чашке чая.

– А все-таки кое-чему я тебя научила, – задумчиво, вполголоса заметила она.

– Конечно, – улыбнулась я. – Например, тому, что седьмой эльфийский диалект не использовался при создании языка магов в силу зубодробильных звукосочетаний.

Услышав такое откровенное признание в преступлении, Дарвинт усмехнулась. Умение проигрывать с достоинством она в людях ценила.

Отколупнув ложечкой микроскопический кусочек песочного пирожного, она задумчиво уставилась в чашку с почти не тронутым чаем. Уж что-что, но пить в ее компании чай я не любила. Ее феноменальная вежливость и абсолютное знание всех правил этикета повергали меня в глубочайшее уныние и заставляли в который раз убеждаться, что ем я как последняя служанка. Ибо бесшумно сделать глоток я не могла даже чисто физически, хоть и очень сильно старалась! А уж если откусить пирожное, то под ее спокойно-внимательным, чуточку испытующим взглядом оно вообще встает комом в горле. Так что я сидела и мужественно ни к чему не прикасалась, изредка из вежливости поднося полную чашку с чаем к губам.

– Что случилось? – наконец решилась риль, видя, что я не спешу заводить разговор о непосредственной причине своего прибытия.

– Мне казалось, что вы и сами знаете? – с отсутствующим видом улыбнулась я, на деле тут же подобравшись и посерьезнев.

Была награждена еще одним одобрительным взглядом. Чтобы выучиться играть по ее правилам на ее поле, мне потребовалось восемь лет. Зато последние два года мы с удовольствием общались, изредка выпуская острые коготки насмешек из мягкой кошачьей лапки вежливо-непринужденной беседы.

– Хотела бы выяснить наверняка, – понимающе улыбнулась риль Дарвинт.

– Как в Храме относятся к тому, что творится снаружи? – вдруг резко и быстро спросила я, подавшись вперед.

– А что конкретно творится снаружи? – мягко уточнила Дарвинт, не поддавшись на уловку.

Что творится? Ах, вы хотите услышать полную версию? Хорошо!

– В Окейне был дождь, в Варильфийте весной зацвел священный цветок, из Нучера куда-то эмигрировали драконы, в Мисвале взбесился Лес, – на одном дыхании выпалила я, сверкая глазами. – Плюс появились несколько новых Веток.Ну и еще так, по мелочи: Храмы, например, свихнулись, и тому подобное…

Надо отдать риль должное: несмотря на то что лично она до моих слов не знала и половины новостей, никаких ахов, охов и глаз на лбу не было. Чуть приподнятые брови – и только.

Я же, закончив свою тираду, замолчала, пытаясь неслышно отдышаться. Дарвинт немного подумала, а потом спокойно сказала:

– Что же, мы и не знали, что дела зашли так далеко. Остальные ведьмы сейчас в Храме?

– Да, – машинально ответила я, даже не задумавшись, откуда она могла об этом догадаться.

– Значит, созываем Большой Совет, – решительно объявила риль, вставая и направляясь к небольшому кристаллу срочной внутрихрамовой связи.

Ровно через шестнадцать секунд весь Храм заходил на ушах, словно огромный потревоженный муравейник. Опоздали вообще-то: по уставу положено укладываться в тринадцать…

Совет собрался абсолютно бесшумно. Помнится, в первый раз меня просто до немоты поразило то, что такая уйма магов – никак не меньше тридцати – способна молча, беззвучно собраться за полминуты в Зале Стихий.

Огромный зал безо всякого труда вмещал всех, причем можно было стоять в аршине друг от друга. Высоченный купольный потолок переливался хрусталем, и сквозь него, причудливо преломляясь и расцвечивая стены воздушными паутинками радуг, легко проходили весенние лучики. На полу был изображен круг стихий: огонь, вода, земля, воздух, а в самом центре, где они все смешиваются, подобно знаку Инь и Ян, переплелись стихии Жизни и Смерти.

Страшный круг. Страшный и завораживающий одновременно. Один раз взглянув на него, не вернуться сюда, чтобы увидеть вновь, просто невозможно. Именно поэтому Зал Стихий – закрытое пространство, спрятанное от студентов за уймой блоков и маскирующих заклятий. Еще ни один из них не сумел сюда проникнуть без разрешения.

Маги молча встали ровным полукругом, обогнув с трех сторон круг стихий. Так делалось уже не раз, так что я быстро заняла свое место на самом краю, последней. С противоположного конца замыкающей встала Таирна. Эпицентр магии стянул грудь железным обручем: такого скопища энергии – чистой, из круга стихий, и опосредованной, в аурах сильнейших магов Древа, – я давно уже не встречала. Мгновения тянулись, колким песком скользя сквозь клепсидру натянутых до предела нервов.

Маги молча склонили головы, приветствуя Хранящую, появившуюся, как всегда, из ниоткуда и вставшую в центр незамкнутой части полукруга. Черная шелковая мантия легонько подметала полой мраморный пол, волосы лежали на затылке, скрученные в узел.

Собравшиеся благоговейно притихли, с замирающим сердцем ожидая главных, ключевых слов всего этого, молчаливого пока, обряда.

Негромкий, но властный голос истинной Сказительницы:

– Большой Совет открыт!

Словно лопнула перетянутая струна. Атмосфера в Зале сразу же разрядилась, маги расслабились, привычно ссутулив выпрямленные было спины. Железные обручи, стягивавшие грудь кольцом резкой концентрации магии, чуточку разошлись, давая вдохнуть поглубже. Но – только чуть-чуть. Совет как был обрядом, так и остался. Разве что самая торжественная его часть осталась позади.

– Кто хочет что-нибудь сказать? – гораздо более спокойно, но все-таки глубоко и величественно спросила Ильянта.

Три мага – в том числе риль Дарвинт – сделали по бесшумному шагу вперед. Ильянта, даже не взглянув, махнула рукой ближайшему и отошла назад. Все равно это было неважно: на Большом Совете имеют право выступить все, и всех обязательно выслушают.

Дарвинт неспешно прошла на место Ильянты и спокойно, подробно и обстоятельно рассказала коллегам все, что слышала от меня несколько минут назад. Пару раз за подробностями и уточнениями обращались и ко мне. Пришлось тоже выйти и встать рядом: на Большом Совете не принято говорить, не выходя из полукруга. Если хочешь высказаться – будь добр, покажись, кто ты такой, а не пищи что-то из-за спин соседей.

Магов новости поразили. Не то чтобы они совсем уж ничего не знали, но знали, похоже, совсем немного. Как я поняла из разговоров и обсуждений вполголоса, когда Храм вдруг поменял место посадки, все всполошились, перепугались, сделали уйму магических анализов и экспериментов, но так ничего и не поняли: все вокруг в том числе и магическое поле Древа вело себя ровно так, словно происходящее было нормой или частью какого-то давно заготовленного плана.