Текст книги "Затмевая солнце (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глубоко вдохнув, я выпалила на одном дыхании, бросая как обвинение:

– Ты не понимаешь! Мне нельзя! Не здесь и уж точно не при тебе! Я теряю контроль, как только к ним прикасаюсь!

Я смотрела на Эдварда, ища в его глазах осуждение – еще бы, он-то за всю жизнь ни разу не срывался! А мне и двух лет оказалось недостаточно, чтобы научиться сдерживать животные инстинкты.

Но любимое лицо оставалось сосредоточенным и серьезным.

– Я… я сжигаю их, Эдвард, – закончила уныло я, показывая ладони, облаченные в материал. – Когда прихожу в себя, вокруг все горит. Я не успеваю их выпить… В попытке нет никакого смысла, тем более здесь, – показала я в сторону стены леса, прямо напрашивающегося на то, чтобы сгореть.

Каллен нахмурился, оценивая мои трудности.

– Перчатки должны помочь, – без особой уверенности продолжал он. – Я могу держать твои руки за спиной, если это необходимо – мне хватит сил, ты уже не новорожденная…

Представив, что Эдвард прикасается ко мне, и тем более во время охоты, я пришла в еще худший ужас.

– Нет! – запротестовала я, мотая головой. Слюни текли, вызывая мучительную боль, но я не была готова очнуться и найти рядом испепеленные останки Эдварда. – Ты не можешь находиться рядом в этот момент. Я не хочу случайно убить тебя.

Эдвард грустно приподнял уголки губ.

– Я уже сталкивался с подобным даром, Белла, – мягко уговаривал меня он. – Конечно, электрический ток может на время лишить сознания, но вампиры – существа бессмертные и весьма крепкие…

– Крепкие?! – с вызовом вскричала я, разозленная легкомыслием бывшего бойфренда. – Тогда позволь мне кое-что тебе показать!

Я кинулась в лес, уверенная, что Каллен пойдет следом. Милях в пятнадцати от места моего обитания сбавила шаг, выходя к небольшой осыпающейся скале, возле которой были сделаны моими руками две символические насыпи. Я не осмелилась поставить на них кресты, потому что там лежали безжалостные убийцы, а я верила, что если души у вампиров есть, то они сейчас находятся в аду, и кресты им, очевидно, не понадобятся.

Я слышала, как Эдвард сердито засопел за моей спиной, наверняка почуяв знакомый запах. Мог ли он предположить, что после того, как ушел, другие вампиры пришли за мной? Лоран был не единственным, кто жаждал моей вкусной крови.

– Виктория… – голос Каллена вибрировал от рычания.

– Я сожгла ее первой, – указала я на один из холмиков сложенных камней. Я боялась смотреть Эдварду в глаза, потому что признавалась сейчас в настоящем убийстве. Сцепив руки, кусала губы. – Я не хотела, не собиралась делать этого. Она напала со спины, вцепилась мне в шею. Я просто хотела отнять ее руки – обычная инстинктивная самооборона. Все произошло так быстро – вспышка страха. И вместо рыжеволосой – пепел на земле и моих руках.

– Ты уничтожила Викторию? – ужас в голосе Эдварда заставил меня повернуться, чтобы взглянуть на его вытянувшееся от шока лицо.

– Я не знаю, как зовут второго, это был молодой парень, он разозлился на то, что я убила его подругу, – я не пыталась оправдаться, полностью осознавая глубину своей вины. – Я не могла позволить ему убежать, а потом вернуться и покончить со мной. Я убила его сознательно, Эдвард, – призналась я в тягчайшем преступлении, ища в глазах любимого вампира сожаление о том, каким чудовищем переродилась. – Просто догнала и… Не говори мне, что знаешь, как работает мой дар! Не обманывайся, что он безопасен для бессмертных! – воскликнула я, с вызовом тыча пальцем на могилы.

С лица Эдварда не сходило выражение потрясения, но там не было ни капли осуждения. Меня это смущало: я ждала, когда последует злость, но Эдвард молчал, круглыми глазами глядя на меня. Затем он их прикрыл, качая головой с удивленной полуулыбкой на устах – это была совсем не та реакция, которую я ожидала. Словно Эдвард испытывал облегчение, а не укор.

– Я так боялся, что Виктория добралась до тебя первой, пока мы с Джейкобом распутывали головоломку следов… Белла, ты невероятна!

– Невероятна?! – теперь шок испытывала я, настоящий, приправленный недоумением. – Эдвард, я убила человека! – Он будто не понимал, о чем я говорю. И я должна была заставить его поверить. – Ну, хорошо, не человека, но ты меня понял, верно? Я УБИЙЦА, Эдвард – это именно то, кем ты меня делать не хотел! И если ты возненавидишь меня за то, что я не оправдала твоих ожиданий, я пойму…

Замолчав, я приготовилась увидеть отвращение на лице Каллена или хотя бы негодование. Но оно оставалось спокойным, хотя и посерьезнело.

– Мне не за что тебя осуждать, – ровно сказал он, делая шаг вперед, но я отступила назад, не в состоянии выносить его приближение. Лицо Эдварда помрачнело еще сильнее. – Ты не сделала ничего плохого, – тихо добавил он. – Они не были людьми, и ты не должна корить себя за их уничтожение. Белла, они хотели твоей смерти! Ты бы не стала мучиться виной, если бы убила змею, которая тебя укусила? Не стала бы называть себя из-за этого монстром?!

Я вздрогнула, распахнув шире глаза – в интонации Эдварда было столько страсти! И он действительно… действительно считал так, как говорил.

– Ты меня не осудишь?.. – прошептала я, потрясенная и поглощенная острым раскаянием.

– Я счастлив, что у тебя хватило сил защитить себя, – решительно подвел черту Эдвард. – Не представляю, что делал бы, если бы ты умерла…

Мы смотрели друг на друга несколько угнетающе тихих минут. Казалось, даже ветер замолчал, чтобы дать нам время привести в порядок чувства. Я, стыдно признаться, не могла отвести глаз от прекрасного лица передо мной, отражающего бурю эмоций, сдержанных одной только волей. Я хотела надеяться, что нежность и боль, прорывающиеся сквозь остальное, не были моей фантазией, а существовали на самом деле. И Эдвард в самом деле рад меня видеть. Счастлив, что я осталась жива, и все иное не имеет для него никакого значения. И если бы даже я убила человека, Эдвард бы меня простил…

– Поэтому ты не охотишься? – он взял себя в руки, переходя к насущным вопросам.

– Я еще ни разу не была полностью сыта, – печально пожаловалась я.

Глаза смотрели на меня более чем сосредоточенно:

– Ты должна пытаться, – упрямо настаивал он. – Если не помогут перчатки, я готов приносить тебе пищу до тех пор, пока ты не сможешь больше пить. Морить себя голодом – это не вариант, Белла. Как ты собираешься вернуться к людям, к Чарли, быть безопасной для Джейкоба, если находишься на грани срыва каждую минуту?!

Он был, конечно, прав.

– Ты, правда, готов носить мне пищу, чтобы я не голодала?! – с громадным удивлением выдохнула я.

– Конечно, – согласился Каллен без тени насмешки.

– Надолго ли тебя хватит? – вырвалось у меня. Я не хотела слышать ответ – на самом деле, что бы он ни сказал, я бы ему не поверила. Слишком тяжела оставалась рана предательства, которая была им нанесена.

– На сколько угодно, – прошептал он именно те слова, которые я мечтала услышать. Но я уже знала цену его обещаниям, поэтому отвернулась и хмуро побрела прочь.

– Ты должен быть осторожнее с признаниями, – мрачно пробормотала я, не желая выслушивать его объяснения, потому что снова могла начать доверять. – Потом тебе опять надоест заботиться обо мне, а второго расставания я не переживу…

Не знаю, зачем я так сказала, не хотела ведь намеренно вызвать его чувство вины или – тем более – чтобы он считал себя обязанным. Но некоторые вещи происходят сами по себе, а моя обида копилась слишком долго. Весь мой контроль уходил на борьбу с внутренним огнем, и на хладнокровное поведение сил не хватало.

Реакция Эдварда сокрушила меня.

– Белла! – почти простонал он, вдруг хватая за плечи и разворачивая к себе.

Его лицо отражало ураган противоречивых чувств – от болезненной решимости до абсолютного смятения. Мое утверждение, кажется, потрясло его даже больше, чем смерть рыжеволосой вампирши и ее дружка. Он будто горел.

А может, так было на самом деле, потому что как только его руки коснулись меня, мое самообладание рассыпалось как разбившийся оземь тончайший хрусталь и недремлющее белое пламя рвануло наружу. Вспышка света залила все вокруг, белой пеленой затмила зрение, а сердце тяжело ударило о грудную клетку: «Бу-бух, бу-бух…».

«Бежать, бежать», – это было все, о чем я могла думать. Спасительная пещера стала символом моего умиротворения – только там я ощущала себя собой. Могла не думать, что очнусь в окружении языков пламени, вздымающихся к небу и пожирающих деревья и зверей. Действие происходило автоматически – чувствуя приближение срыва, я бросалась прочь, пока не оказывалась в замкнутом каменном капкане.

Тяжело дыша, я упала на колени, вдыхая запах тлеющего материала. Подняв руки, растерянно наблюдала, как прочная огнеупорная ткань, нагретая до немыслимых температур, покачивается, растягиваясь будто большая желтая жвачка, и крупными густыми каплями падает вниз. Прошло, должно быть, несколько минут прежде, чем в образовавшиеся в перчатках дырки выскочила молния, отразившись от стены и искрами осыпавшись на дно пещеры. Довольно слабенький и маленький разряд – основной удар моей силы защитная ткань выдержала. А это значило, что Эдвард, скорее всего, остался жив…

Угнетающая тишина разрасталась вокруг меня по мере того, как проходили минуты, складываясь в часы трудного успокоения. Печать прикосновения пальцев Эдварда до сих пор горела на моих плечах, врезавшись в идеальную память и терзая сердце. Глупая, глупая Белла.

Я была почти уверена, что Эдвард ушел. Вряд ли он мечтает присоединиться к тем двум могилам, и я понимала прекрасно, что пока представляю такую опасность, никто не захочет общения со мной. Пройдет, возможно, сотня лет, прежде чем я научусь владеть силой, подаренной, словно издевка, жестокой судьбой. К тому моменту мои друзья и родители умрут, а Каллены окончательно забудут… Таков мой удел.

Поэтому я очень удивилась, почуяв запах медвежьей крови и сладкий, ни с чем несравнимый аромат меда и корицы. Высунув голову, я увидела новые перчатки и две медвежьи туши у входа в пещеру и горько усмехнулась аналогии: меня прикармливали, как дикого неуправляемого зверя, прячущегося в берлоге.

Что ж, не стану портить впечатление о себе: подкравшись как вор, я схватила туши и затащила их внутрь, сглатывая слюну. Меня хватило лишь на то, чтобы натянуть новые перчатки – в следующее мгновение я жадно пила, прокусив шкуру острыми зубами. Огонь моментально поглотил меня, но даже находясь почти в беспамятстве от голода, я чувствовала, что в этот раз все прошло более чем хорошо – перчатки сработали, позволив выпить обе туши до последней капли и не превратить кровь в желе. Я была почти сыта… ну, может, хотела выпить еще чуточку, особенно такой вкусной крови хищника, разительно отличающейся от крови травоядных.

Словно Эдвард научился читать мои мысли – или, скорее всего, просто выполнял обещание переловить всех животных в этом лесу ради того, чтобы накормить меня, – раздался шорох снаружи, и я почуяла аромат лося. Не такой привлекательный, как у медведя, но я не жаловалась, выскочив и прижавшись к горячему горлу большого зверя, убитого только что, минуту назад. Эдвард смотрел, как я пью, и даже мое предупреждающее рычание не заставило его уйти, хотя я очень старалась напугать. Он находился опасно близко, наблюдая с непроницаемым лицом, как я опустошаю лося до конца.

Теперь я точно была сытой: в желудке плескалось столько жидкости, что кружилась голова, а по телу разлилось приятное благословенное тепло. Я подняла руки, стряхнув с них остатки обгоревшей ткани в снег, который тут же зашипел, выпустив пар. Я отчетливо ощущала, насколько легче стало управлять собой: ярость больше не бушевала в сердце, не заставляла его бабахать, вырабатывая смертоносный огонь, и даже волнение, которое я испытывала из-за присутствия Эдварда, не провоцировало увеличение жара. Ладони остыли, яркий голубоватый свет кожи угас. Снежинки, сыплющиеся с неба в большом количестве, перестали превращаться в марево пара, не долетев до рук, а мягко приземлялись на кожу теплыми влажными каплями.

– Как ты? – шепнул Эдвард, впервые нарушая тишину за несколько часов: вокруг стояла ночь, и круглая луна, взошедшая над скалой, красиво просвечивала сквозь облака. Я чувствовала себя удивительно хорошо…

– Сработало, – пробормотала я, недоверчиво поворачивая туда-сюда ладони. Скорее почувствовала, чем увидела, как Эдвард улыбнулся.

– В доме можно взять еще перчатки – я купил двадцать пар. Не волнуйся, я буду следить за тем, чтобы они не кончались.

Потрясенная, я уставилась на Эдварда круглыми глазами. Похоже, он не шутил, когда говорил, что собирается отныне всегда помогать мне. Теперь, утолив жажду, я обрела способность рационально мыслить.

– А Элис будет рада разработать персонально для тебя какой-нибудь особый материал, способный выдержать еще большую температуру. Возможно, найдем такие в магазине спецодежды для металлургической промышленности…

– Элис?.. – сглотнув, переспросила я.

– Вся семья едет сюда, Белла, – кивнул Каллен без капли шутки. – Завтра или послезавтра будут здесь. Ты же не думала, что мы бросим тебя одну?

– Но вы бросили меня в Форксе, – напомнила я, с трудом удержавшись от обвинительной интонации. Теперь, когда обрела спокойствие, я была готова задать вопросы и получить ответы на них.

Лицо Эдварда моментально помрачнело – моя обида ударила его точно в цель.

– Прости, – не споря, пробормотал он.

– Не стоило их беспокоить, – надменно проговорила я, желая избавить Эдварда от странной вины – ни он, ни его семья не обязаны были со мной возиться.

Конечно, когда-то я мечтала о том, чтобы они заботились обо мне, но с тех пор прошло столько месяцев одиночества, что я давно перестала представлять их возвращение как что-то возможное. То, что Эдвард здесь, до сих пор поражало. То, что он решительно настроен помогать, изумляло еще сильнее.

– Ты думаешь, они смогут оставаться дома в то время, как я нашел тебя?! – Эдвард повысил голос, изумленный моим предложением. Я снова была сбита с толку.

– А разве нет? – откровенно удивилась я. – Если бы они хотели меня увидеть, давно бы нашли!

Мы хмуро смотрели друг на друга.

– Прости, Белла, я не знал, что с тобой произошло, – сказал, наконец, вампир. – Никто из нас не остался бы в стороне, если бы мы узнали…

– Что ж, значит, вам была не так уж интересна моя судьба, – пожала я плечами презрительно, на что Эдвард смолчал, не найдя ответа. – Что же изменилось с тех пор? Теперь я не человек, равная, поэтому ты здесь?! Тогда что мешало тебе самому обратить меня? Я была не нужна тебе и твоей семье, потому что слабый человек, и где же гарантия, что через полгода вам не наскучит новая вампирская игрушка? – обвинения потоком выплескивались изо рта, я была не в силах дольше держать внутри обиду.

Мне было больно так давно, и это страдание наконец нашло причину выпрыгнуть наружу, ударяя Эдварда пощечиной по лицу. Он потрясенно слушал мои крики. 

Глава 7 

POV Белла

Внутренний огонь, усыпленный сытостью, вновь попытался вспыхнуть. Но благодаря большому количеству выпитой крови все еще оставался внутри, а иначе я уже давно бы снова была вынуждена спрятаться в пещере.

– Не вини Элис и остальных, они не хотели оставлять тебя, Белла, – пробормотал Каллен поникшим голосом, но я ему больше не верила. Все говорило о том, что я была им не нужна. – Я их заставил, и это только моя вина. Ты же знаешь, как сильно Эсми тебя любила… а Эммет? Разве он бросил бы тебя, если бы не я?

– Ты… принудил их? – задохнулась я от возмущения, и Эдвард подавленно кивнул. Я качала головой, не в состоянии представить это. – Но зачем?!

– Ты слишком глубоко проникла в мир, которому не принадлежала, – бормотал Каллен тихо и разбито. – Я боялся, что с тобой случится что-нибудь плохое, и мне придется тебя обратить. Ты стала бы ненавидеть меня за то, что я отобрал у тебя человечность, родителей, друзей, способность расти и меняться… родить детей. Позже, когда бы прошло время, – убеждал он, как только я попыталась яро возразить. – Когда б ты поняла, сколь много потеряла, ты бы возненавидела меня за эту полужизнь, если бы я обрек тебя на вечность рядом с собой…

Мне понадобилась целая минута, чтобы осознать его поступок. И тогда в глубине моей истерзанной души родился гнев – настоящая испепеляющая ярость оскорбленной женщины:

– Ты хотел заставить меня остаться человеком?! Ты поэтому бросил меня? Чтобы я не нашла способ стать одной из вас?

Каллен молчал, мрачно глядя на меня из-под сдвинутых бровей. На его лице застыло выражение крайнего мучения, но вряд ли я сейчас была способна с пониманием оценить его чувства.

– Что ж, ты отлично преуспел, – с сарказмом выплюнула я, показывая свои мраморные и твердые ладони, голубовато светящиеся в темноте. – Отлично, просто прекрасно! Ты не захотел сделать это сам и заботиться обо мне первое время, когда мне было так тяжело? Ты позволил другому вампиру забрать меня и долго мучить, прежде чем я стала молить его о смерти? Такой расклад тебе, значит, больше по душе?

– Это не так, – еле слышно прошептал вампир. – Я не думал, что за тобой придут другие. Если бы я только предположил такое, ни за что не покинул бы Форкс.

Я истерично рассмеялась, как злодейка в дешевом кино:

– Ты бы остался только ради того, чтобы охранять мою человечность! Это так… мерзко. И подло. Словно мои желания не имеют никакого значения, только твои!

– Неправда. Все, что я делал, было для тебя…

В негодовании я яростно зарычала, возмущенная до самой глубокой степени.

– Ты говоришь только о себе! А мое мнение хоть что-то для тебя значило?! – вспылила я, вскочив с колен. – По всей видимости – нет! Ты отнял у меня выбор, и теперь можешь посмотреть на результат своего эгоизма! – Эдвард подавленно промолчал, поэтому я, не останавливаясь, продолжала сыпать обвинения, выплескивая клокочущую в сердце обиду: – Ты хотя бы представляешь себе, что я пережила?! Сколько боли вынесла в одиночку, как хотела забыть тебя и не могла?.. Я просила смерть прийти за мной, но даже в этом меня преследовала неудача! И вот теперь, после всего, ты просто появляешься передо мной с этими глупыми оправданиями насчет моей человечности?!

Я осеклась, тяжело дыша, не зная, что еще добавить, потому что выдохлась. Руки пекло, электричество опасно потрескивало на ладонях, а сердце набирало силу, стремясь взорваться пылающим «бу-бух»… Я глубоко вздохнула, чтобы снизить градус напряжения и притормозить процесс.

– Я не ищу оправданий – все твои обвинения абсолютно заслуженны, – пробормотал Эдвард убито, его лицо оставалось серьезным и полным раскаяния. – Я не прошу тебя немедленно простить меня – ты имеешь полное право злиться и ненавидеть. Я буду лишь надеяться, что со временем смогу искупить свою вину… у меня есть вечность на это.

– Ох, оставь этот тошнотворно совестливый тон, – вскричала я раздраженно, отворачиваясь, чтобы не видеть идеальное бледное лицо, притягивающее к себе, к моему стыду, как магнит, искаженное в страдании.

Я была слишком сердита, чтобы простить Эдварда за причиненную боль, но боялась, что уступлю слишком быстро. Поэтому продолжала кричать, хотя внутри, в глубине обливающегося кровью сердца чувствовала отчаянную надежду на то, что Эдвард теперь в самом деле никогда не уйдет… что бы ни было причиной этому.

– Что же ты за человек?! По какому такому праву решал за других, что им делать? Ты действительно заставил семью покинуть Форкс? Как это возможно, я просто не могу в это поверить! Чтобы Элис… послушалась чьего-то приказа… – Я закрыла лицо руками, прячась от ужасающей реальности. – Не может этого быть, ты просто обманываешь меня сейчас. Я не верю, чтобы Элис согласилась на такое. Ты хочешь оправдать семью в моих глазах, забирая всю вину на одного себя, но на самом деле, если бы не хотели уехать – они бы остались.

– Я убедил их, что для тебя так будет лучше, – настаивал Эдвард тихо. – Понадобился не один час, чтобы они согласились, но на кону стояла твоя душа! Для нашей семьи, потерявшей шанс на пропуск в рай, это всегда было очень важно. Карлайл никогда не обращал здоровых людей, только умирающих, и он до сих пор мучается сомнениями, был ли прав, когда изменял каждого из нас. Ты столько раз просила сделать тебя вампиром… я слишком любил тебя, чтобы и дальше рисковать твоей душой, я просто не мог позволить, чтобы…

– И тогда что бы ты сделал?! – воскликнула я, сердясь. – Если бы вдруг меня сбил тот злосчастный фургон или произошло еще какое-нибудь приключение, ты что, просто позволил бы мне умереть?

– Это естественное течение жизни, Белла! – оправдывался Эдвард, и по его лицу было видно, что он свято верит в то, что говорит. – Если бы ты умирала, я должен был бы отпустить тебя! Поэтому я ушел. Человеческое тело такое хрупкое, и я знал: случись с тобой что-то серьезное и если ты вдруг будешь умирать на моих руках – я могу не выдержать… Я не хотел становиться тем монстром, кто отнимет у тебя душу.

– Ты понимаешь, как твои слова звучат? – покачала я головой, сжимая виски руками. – Это же полный бред!

– Для тебя. Но не для меня, – упрямился Эдвард вдохновенно.

– Так я для тебя просто вещь, которую можно переставить с полки на полку по своему усмотрению?! И ты посчитал, что я не имею права на собственное мнение?

Я повернулась, чтобы видеть выражение его лица. Казалось, мы разошлись по разным полюсам, совершенно перестав понимать друг друга.

– А для тебя имело значение, что чувствовал бы я, отняв у тебя жизнь и душу? – умолял Каллен понять его. – Я не оправдываюсь сейчас, но ты хотя бы раз пыталась встать на мое место? Да, я виноват, что принял решение в одиночку – никто не ненавидит меня за это сильнее, чем я сам себя. Особенно теперь, когда смотрю, к каким ужасным последствиям привело мое решение. Но разве ты не видишь, Белла, что я хотел как лучше для тебя? Да, я совершил ошибку и это признаю. Но я всего лишь хотел спасти тебя! Уберечь от участи, которая не принесла бы тебе счастья. Я сделал это не для себя. Если бы я делал то, что хотел, ты была бы вампиром быстрее, чем успела бы оглянуться. Ничего и никогда в своем долгом бессмысленном существовании я не хотел сильнее, чем тебя. Ты – моя жизнь, ты – то, что держит меня в этом мире. И самым ужасным, самым эгоистичным поступком в моей постылой вечности стало бы обратить тебя – даже хуже, чем все убийства, которые я когда-то совершил. Я просто не мог… не мог настолько низко опуститься и отнять у тебя все, что тебе дорого, только ради того, чтобы ты была со мной…

Я молчала, потрясенная тем, как Эдвард снова перевернул ситуацию в свою пользу.

– Выходит, ты считаешь свой поступок благородным? – презрительно сплюнула я, демонстрируя то, во что превратилась – хотел он того или нет. – Твоя совесть чиста, ведь это сделал со мной не ты. Плевать, что со мной стало после того как ты бросил меня в лесу? Не имело значения, как сильно я была разбита твоим уходом, так что мне не нужны стали ни друзья, ни жизнь, о которой, по твоим словам, ты так заботился? Тебя не волновало, оправлюсь я от твоего предательства или нет, смогу ли существовать дальше нормально? Ты даже не захотел поинтересоваться, удался ли твой грандиозный план «по принуждению Беллы Свон к человечности» – нет, ты развлекался на другом конце полушария, пока я умирала без тебя, не в силах забыть твоего лица!

Эдвард поморщился от моих прямолинейных признаний, как от удара ржавого кинжала. Но я не могла прекратить – душа рвалась на части от всего пережитого, что я держала внутри так долго.

– Тебе было все равно, что стало со мной потом, безразлично, что я оставалась совершенно одна все два года. Что не с кем было даже поговорить, не на кого опереться в самую трудную минуту. Что я даже не знала, почему стала такой и что мне с этим делать, в одиночку сражалась с жаждой, мечтая быть такой же стойкой, как ты и твоя семья, невзирая на то, что вам до моей морали не было никакого дела! По-твоему, я стала счастливей, чем могла быть, если бы ты сам обратил меня?!

– Нет, нет, я не думаю так, – сдавлено прошипел Эдвард, пряча глаза – казалось, что-то душило его, он не мог говорить. Я видела, как сильно мои слова ранят его, но уже не могла остановиться.

– И вот ты явился, и думаешь, бац – и все станет как раньше? Что я прощу тебя и всех вас и радостно раскрою объятия? Нет, Эдвард, я слишком много пережила, чтобы все получилось так просто… Не знаю, готова ли я снова увидеть твою семью. Не думаю, что смогу быстро простить тебя…

Я снова отвернулась, чувствуя боль, что так грубо оттолкнула того, кого любила. Чувствуя страх, что Эдвард может согласиться со мной и просто взять и уйти… Но понимая, что обиды во мне накопилось чрезмерно, чтобы махнуть на годы одиночества рукой и снова начать доверять тем, кто меня так легко предал…

– Никто из нас не ждет, что ты сию секунду бросишься на шею…

– Правда? – скептически скривила губы я. – Тогда почему ты не поинтересовался, чего Я хочу, прежде, чем приглашать сюда Элис и остальных? Ворвался в мою жизнь, даже не узнав, готова ли я терпеть твое присутствие? Тебе не приходило в голову, что я больше не желаю тебя видеть?..

Эти жестокие слова ранили как двустороннее копье – вонзив острие в Эдварда, я убивала и собственное сердце. Эти слова были настоящей ложью – ничего я не жаждала сильнее, чем Эдварда рядом с собой. Но во мне еще оставалась капля гордости, чтобы хотя бы притвориться, будто справилась бы и одна. Я физически нуждалась в сохранении искусственной самодостаточности, иначе мое сердце было бы разбито быстрее и сокрушительнее прежнего.

– Пожалуйста, – голос Эдварда стал похож на растрескавшийся гранит, такой безумной боли в нем я никогда еще не слышала – от ее искренности и силы мурашки побежали по спине, и я ощутила себя чудовищем, разбившим его мечты и чаяния. – Прошу, не прогоняй меня, Белла, только не теперь, я этого не переживу… Когда я вернулся в Форкс несколько месяцев назад, то уже был полностью раздавлен. Я совершил ошибку и мечтал лишь об одном: снова быть рядом, на любых условиях. Я готов был на все – даже вечность стоять на коленях, умоляя тебя вернуться ко мне… Я сделал бы ради этого все, что бы ты ни попросила…

– Обратил бы меня? – скептически осведомилась я, и Эдвард промолчал. – А если бы я была уже не одна? Если бы тебя забыла?

– Возможно, это остановило бы меня, – пробормотал Эдвард мертвым голосом. – Я бы не стал разрушать твою жизнь снова.

– Конечно, ведь ты уже разрушил ее однажды, хочется верить, что ты не настолько чудовище, чтобы сделать это еще раз.

К моему удивлению, я вдруг почувствовала отчетливое облегчение. Словно мне было нужно высказать все наболевшее вслух, душа нуждалась в освобождении и исцелении от долгого мучения. И вдруг стало легче дышать, а обида, найдя выход через безжалостные слова, покинула сердце и, затерявшись среди миллиардов танцующих вокруг нас снежинок, растворилась в ночном облачном небе…

Я обернулась, опустошенная и обновленная. Эдвард стоял слишком близко, будто хотел протянуть руку, но не осмеливался, принимая всю силу моего гнева. В его черных голодных глазах застыла вся тоска мира, боль, которую я едва ли могла постигнуть даже после того, что сама пережила. Если бы я, бросая в него обвинения, преследовала цель отомстить, то могла теперь посчитать, что потребность в этом полностью удовлетворена – Эдвард был в миге от того, чтобы рухнуть передо мной на колени и умолять. Он был абсолютно, безвозвратно раздавлен моими беспощадно жалящими словами. Я могла бы гордиться собой, но вместо этого почувствовала острую, саднящую и выворачивающую наизнанку жалость и желание поскорее сдаться…

– Пожалуйста, – прошептал вампир, его черный безнадежный взгляд гипнотизировал меня, срывая искусственную маску злости и обиды. – Пожалуйста, Белла… позволь мне просто быть с тобой рядом… дай мне шанс…

– О нет, избавь меня от этих сентиментальных сцен, – вскричала я, когда ноги вампира дрогнули – вида Эдварда, стоявшего на коленях в снегу, я бы не вынесла.

Мое самообладание и так трещало по швам от его измученного лица, а страдание в глазах разрывало сердце. Я из последних сил удерживала себя от того, чтобы не расклеиться и не простить его за все – я не хотела, не могла позволить себе так быстро оттаять. Это было опасно не только потому, что в моих ладонях таился смертоносный огонь. Чтобы вернулось утраченное доверие, нужно было время.

– Все, что попросишь – твое, – умолял Каллен, руша мою слабую оборону. – Ты можешь получить всего меня или только малую часть, которая тебя устроит… Я буду просто другом, если ты захочешь, и вечность потрачу на то, чтобы ты снова научилась мне верить. Только не проси меня уйти – сделать этого еще раз я не смогу, это выше моих сил. Я больше никогда… никогда тебя не покину. Даже если ты не перестанешь ненавидеть меня, все равно останусь рядом с тобой.

Его рука дернулась, но сурово сжалась в кулак и прижалась к боку, а я – кошмар! – чуть не разрыдалась от желания поцеловать его белые от напряжения губы. Только бы его слова были правдой… только бы он снова не предал меня, когда пройдет еще полгода или год…

– Я никогда тебя не ненавидела, – покачала я головой, внезапно смущенная из-за всего, что наговорила. Я прежде не была такой жестокой. – Забудь мои слова, Эдвард. Разве ты виноват в том, что я была для тебя недостаточно хороша? Я все понимаю: из-за меня у твоей семьи были сплошные проблемы, и я не вправе требовать от вас заботы, тем более не вправе – ожидать любви. Пожалуйста, прости, не знаю, что на меня нашло…

Его глаза расширились от шока.

– Изабелла Свон, – низко прорычал он, – ты думаешь, я только из чувства вины вернулся в Форкс?!

– А разве нет? – я снова была сбита с толку.

– Все то, что я сказал несколько минут назад, прошло мимо твоих ушей? – выдохнул он, делая шаг и оказываясь в опасной близости, его прекрасное лицо нависло надо мной, ломая хрупкое самообладание. – Я вернулся, потому что любил и больше не мог оставаться вдалеке. Белла, разве ты забыла все то, что я когда-то говорил тебе о своих чувствах?

– Я не забыла. – В том числе и то, что Эдвард сказал мне в лесу – я помнила тот день очень даже хорошо. – «Белла, ты мне не подходишь», – с сарказмом повторила я. – «Я тебя недостойна? – Нет».

Эдвард отступил, когда я сделала шаг назад, его лицо стало бледнее, чем до этого.

– Это была ложь, Белла! – воскликнул он таким отчаянным тоном, будто я должна тут же ему поверить. – Думал, если смогу убедить тебя, что ты больше мне не нужна, то ты быстрее забудешь и начнешь жизнь с чистого лица. Я солгал, потому что хотел, чтобы ты как можно меньше страдала…