Текст книги "Затмевая солнце (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Мы с Джейкобом обшарили всю линию электропередач в поисках тела Беллы или хотя бы следов ее присутствия. Но с тех пор минуло целых два года! Три гектара выгоревшего леса уже покрылись свежей травой, а по старой просеке была проложена новая высоковольтная линия. Люди и машины потрудились на славу, перерыв и затоптав любые запахи, способные помочь нам разобраться.

Джейкоб предположил, что огонь мог уничтожить случайных жертв пожара дотла или тело могли обглодать дикие животные, но я поспорил, что остались бы кости. Мы изучали останки, найденные в этом районе за два года, более ста случаев благодаря близости Виктории и ее – судя по следам – многочисленного вампирского клана. Но ни одна фотография не убедила меня, что это могла быть Белла. Я видел рентгенологические исследования ее головы и грудной клетки в больнице, куда она попала еще в Форксе после столкновения с фургоном Тайлера, и точно знал расположение всех ее травм. Идеальная вампирская память пригодилась, чтобы исключить и эту вероятность. И чем дольше мы не находили доказательств смерти, тем отчаяннее я отказывался верить в то, что Белла умерла. 

***

Сотни неопознанных тел, десятки нераскрытых дел и… ничего. В сотый раз я с самого начала просматривал фотографии человеческих жертв, найденных за последние два года, пытаясь по малейшим признакам понять, есть ли среди них Белла. Участок в крошечном поселении Скайкомиш, расположенный на трассе номер два, ведущей прямиком сквозь заповедник Уэнатчи, почти стал моим домом за несколько недель непродуктивных поисков. Я слышал в мыслях Джейкоба, что он давно готов был сдаться, признав поражение. Но я – нет. Отложив фото, я вновь стал читать одно из дел, надеясь найти хоть какую-то зацепку.

– Ну хватит! – рявкнул Джейкоб, в сердцах отбрасывая свою стопку свидетельств о смерти, которые изучал.

Я поднял на волка больные глаза, зная, что он скажет сейчас. Даже если все понимаешь, ты не можешь быть готов к этому.

– Она мертва, Эдвард. Ее нет. Сгорела в том пожаре…

– Заткнись, – прошипел я оборотню, желая вырвать ему язык.

– Мы все тысячу раз проверили, – игнорируя мою ярость, пробормотал Блэк, голос звучал до тошноты дружелюбно, будто и не были мы заклятыми врагами всего лишь месяц назад. – Ее нет. Я уже смирился. И ты смирись.

Меня жалили его чудовищные слова и до омерзения усталый взгляд. Я не собирался сдаваться. С тех пор как мы убили Лорана, узнав предварительно у него все, что нужно, моя надежда только росла. И то, что тела и по сегодняшний день не нашли, лишь подпитывало мою странную веру. Даже Элис не могла разубедить меня, хотя ни разу за месяц не разглядела будущего Беллы.

Но она не видела и Викторию. А еще она не видела меня, так что я скорее готов был признать, будто Элис теряет власть над предсказаниями, нежели смириться, что она не видит Беллу, потому что нечего смотреть… Я был одержим потребностью найти доказательства жизни или смерти и не собирался отступать, даже если все возможности давно были исчерпаны.

– Нужно продолжать, – чувствуя изматывающую боль на сердце, упрямо смотрел я на волка, чье смуглое лицо за время, что мы провели плечом к плечу, научившись полностью доверять друг другу, стало привычным спутником моего безрадостного существования.

– Нет, – возражал Джейкоб, указывая пальцем на кипу бумаг, – пора прекратить все это и закончить то, что начали, – выследить рыжеволосую!

Он был прав: Виктория стояла главным пунктом нашей повестки дня. И, хотя она уже больше года не наведывалась в Форкс, а следы ее вокруг Сиэтла становились все более и более незаметными с каждым новым пролившимся дождем – и это означало, что она ушла давно и, возможно, навсегда, – оставлять ее в живых не стоило.

Однако сильнее, чем Виктория, меня интересовала Белла. Я не знал, чем объяснить свою надежду: какие-то нестыкующиеся между собой обрывки информации, отсутствие тела и, наконец, воспоминания Лорана дарили интуитивную уверенность, что мы просто что-то упустили. Что Белла может оказаться каким-то невероятным чудом жива…

– Если надоело копаться в этом дерьме, я тебя не держу, – прорычал я, указывая волку на дверь кабинета, в котором мы теперь часто заседали благодаря Чарли и его связям. Один звонок Блэка со словами, что он натолкнулся на возможного свидетеля исчезновения Беллы – и шериф Свон организовал для него доступ ко всем нераскрытым делам штата Вашингтон за последние два года, а также других прилегающих штатов: факсы приходили от Чарли каждый день. И с каждой прошедшей неделей их становилось меньше, а наша надежда таяла.

– Прекрасно! – обиделся Джейкоб, оттолкнув от себя стол и вскакивая на ноги. Взмахнув презрительно руками, он отправился вон, намереваясь убежать так далеко, где его мысли перестанут быть доступны телепату. Но за злостью – я видел это в его карих глазах – скрывалась все та же непреходящая боль утраты.

Он обернулся зверем, как только вышел за пределы поселения, и помчался в лес. А я, согнувшись в три погибели, закрыл лицо руками, позволяя пучине отчаяния временно захлестнуть с головой, вспоминая события прошедших недель и пытаясь понять, не перегибаю ли палку и, может быть, Джейкоб прав, что пора смириться…

Несколько часов прошли в удушающей тишине моего саморазрушения… Ничто не нарушало моего уединения: дежурный полицейский в приемной спал перед включенным телевизором, закинув ноги на стол. В этом местечке редко появлялась работа для органов правопорядка – городок насчитывал всего несколько семей, где все друг друга знали. Даже трасса почти всегда была пуста.

Сложив бумаги и выключив в кабинете свет, я отправился прочь, чувствуя огромное моральное переутомление, хотя физически вампиры не устают. Телефон завибрировал в кармане, когда я проходил мимо встрепенувшегося копа, кивнув ему на прощание: я бы остался в кабинете до утра, но вынужден был притворяться, что человек и нуждаюсь в сне.

– Да, Элис, – устало ответил я, не ожидая от нее никаких особенных новостей – за последнее время она ни разу не оказалась полезна.

– Как ваши дела? – спросила она таким тоном, будто страдает от непереносимой мигрени.

– Пока ничего, – мертво прошептал я, накидывая на голову капюшон, чтобы не замочить под дождем телефон, и неторопливо бредя к дальнему деревянному домику – нашему с Джейкобом временному приюту в этом крошечном придорожном поселении.

Здесь находились лишь несколько домов: полицейский участок, маленький магазин и шесть домиков семей, работавших прямо в этом богом забытом местечке. Не было даже бензоколонки. Нам с Джейкобом достался сарай лесника с печным отоплением, в котором мы не нуждались.

– Уверен, что вам не нужна помощь? – привычно спросила Элис из чувства вежливости.

Эммет и Розали находились в кругосветном путешествии, Карлайл слушал семинар по инновационной медицине, а Джейкоб вряд ли вынес бы присутствие Элис с Джаспером в нашей компании – особенно Джаспера, покрытого боевыми шрамами. Да и вряд ли сестра и брат могли хоть чем-то помочь – хваленое ясновидение Элис перестало работать, а рассмотреть фотографии да вынюхать следы мы с Джейкобом могли сами. Гораздо полезнее им было оставаться дома: они с Джаспером провели целое расследование в интернете, читая о последствиях урагана двухлетней давности во всех газетах и изданиях, надеясь почерпнуть оттуда хоть что-то новое.

– Нет, мы… сами справляемся, – устало прошептал я, зажимая пальцами переносицу и борясь с неотпускающей болью, мешающей здраво мыслить. Я бы давно отправился к Вольтури, как и собирался, но оставались незавершенные дела и… почти невидимая надежда.

– Мы тут нашли кое-что новое, – добавила Элис невзрачно, и мне захотелось на нее накричать, что с этого стоило начинать, а не с риторических вопросов ни о чем. – Кое-что странное…

– Говори, – остановился я, глядя в карие глаза оборотня, замершего возле двери нашего сарая со скрещенными на груди руками. Выражение его лица сменилось с усталого на сосредоточенное, когда он расслышал последние слова.

Несмотря на нашу небольшую ссору в полицейском участке, я был рад, что Джейкоб не ушел и не оставил меня одного – как это ни странно, только его присутствие, похоже, и заставляло меня держаться на плаву и не сломаться на полпути, не бросить поиски и не погрязнуть в безбрежном океане горя. Общая беда сплотила нас, почти сделав друзьями.

– Тот памятный пожар в заповеднике во время урагана произошел вовсе не тогда, когда его видел Лоран. Свидетели утверждали, что пламя поднялось над лесом после того, как гроза давно прошла, и как уверяют источники, линия к тому времени была уже обесточена, так что пожар вследствие обрыва проводов исключается.

– И что это значит? – нахмурился я, новые теории завертелись в голове, но они были даже хуже предыдущих: Виктория нашла Беллу по следу Лорана и подожгла лес, чтобы скрыть за собой следы. Могла унести Беллу – живую или мертвую – как угодно далеко от Уэнатчи. Мой больной разум цеплялся за любую версию, даже самую безумную.

– Я не знаю, я только пересказываю тебе странности, Эдвард, – укоризненно заметила Элис, продолжая: – Еще одна необычная деталь: при пожарах лесной массив чаще всего выгорает овалом или кругом, если хвойные деревья растут плотно. Верно?

– Да, – протянул я, нахмурившись еще сильнее и пытаясь припомнить форму пожарища, которую мы с Джейкобом исследовали вдоль и поперек.

– Так вот, фото со спутника показывает вытянутое пятно протяженностью несколько километров, будто огонь передвигался по лесу узкой полосой. А затем и перепрыгивал, оставляя нетронутое пространство, создав пунктирную линию почти до середины заповедника.

– А это что значит? – прорычал я, раздраженный сведениями, на первый взгляд не дающими никаких новых объяснений.

Элис вздохнула:

– Этого я не знаю.

Я отключил телефон, с усилием игнорируя жалость, которую ко мне сейчас испытывал волк, все еще стоявший возле дверей. В его сознании я видел отражение собственного лица: измученного голодом вампира, не замечавшего физических потребностей тела, чьи черные как уголь глаза были безжизненны и пусты, за исключением тех мгновений, когда наружу прорывалась внутренняя агония.

– Ты не собираешься сдаваться, да? – кивнул Блэк, зная, что, пока он будет спать и набираться сил сегодняшней ночью, я, как и всегда, буду нарезать круги по заповеднику, уже не надеясь найти какие-либо свидетельства, но все же упрямо продолжая искать. Это помогало: за три недели, что мы провели здесь, я нашел несколько захоронений тел, никак не отраженных в полицейских документах. И всякий раз я испытывал непередаваемое облегчение, убеждаясь, что тела не принадлежат Белле… Потому что, если бы это была она… в мире не осталось бы больше ни одной причины для моего существования.

– Сколько еще мы будем торчать здесь, прежде чем займемся делом? – посмотрел оборотень мне вслед, когда я прошел в дом и обессиленно присел на скамью возле ярко пылающего камина.

Он думал о Виктории, мечтал о действиях, а не бестолковом безделье в этой дыре. Я был ему нужен, он не мог отправиться на охоту в одиночку: Сэм тут же отдал бы приказ вернуться в Форкс. Долгая история, но оборотни в конечном итоге приняли решение Джейкоба покинуть стаю с целью найти что-то о Белле – при условии, если он будет не один. Мое присутствие они считали гарантией его защиты, признав, хоть и не сразу, что я не причиню Джейкобу вреда сам и не брошу в случае опасности.

Возможно, Джейк был прав: пора было отступить. Копание в останках результата не приносило. И я мог вернуться сюда после того, как мы уничтожим рыжую убийцу.

Скамья заскрипела под весом квилета, когда он присел рядом со мной. Сочувствие, сочащееся из него как из рога изобилия, разрывало мне душу, но я не смел просить его прекратить – я был жалок и хорошо понимал это. Он имел право думать обо мне так, вдоволь насмотревшись на мое отчаяние в прошедшие недели.

– Почему ты ее бросил? – тихо спросил Джейкоб, внезапно преисполняясь потребностью просто поговорить. Мы никогда к этому не стремились – слишком разные, чтобы действительно стать друзьями, слишком занятые поисками, чтобы хоть на минуту остановиться. Вопрос был неловким, но индеец хотел знать ответ: – Я имею в виду: я думал, она тебе не нужна, раз вы все уехали. Но сейчас вижу, что ты… ее любишь. Не пытайся меня обмануть, я тебе не дурак, – прорычал он сердито.

В его голове засели образы разрушенной, разбитой, равнодушной к жизни Беллы – такой, какой ее нашли в лесу, где она заблудилась после моего ухода, когда пыталась догнать меня. Когда он увидел ее снова спустя несколько месяцев, она выглядела еще хуже: будто смертельная болезнь разъедала ее изнутри – Белла похудела, под глазами залегли круги. Она не спала ночами, почти не ела, перестала общаться с друзьями.

Сначала Джейкоб ненавидел меня за то, что я разбил сердце девушки. Он очень старался вернуть ее к жизни, и иногда ему удавалось заставить ее рассмеяться. Но это был мертвый смех. Всегда, даже когда испытывал надежду добиться взаимности в редкие минуты улучшения ее состояния, Джейкоб знал, что она все еще думает обо мне… Сколько бы времени ни прошло, едва что-то напоминало Белле прошлое, лицо ее бледнело, сердце пропускало удары, а в глазах поселялась глубокая боль. И Джейкоб ничего не мог сделать, чтобы исправить это.

И теперь он думал о том, насколько бессмысленным был мой уход, если я тоже любил ее.

– Я не хотел ей такой жизни, не хотел делать ее монстром, – пробормотал я, отнимая руки от лица и пристально глядя на огонь, вспоминая муки собственного превращения.

Джейкобу понадобилась минута, чтобы дошло.

– Она хотела стать вампиром?! – ахнул потрясенно он. В его сознании подобное желание выглядело недопустимым, кощунственным, невозможным, худшей судьбой. Белла не могла ХОТЕТЬ этого. Или могла, даже если он этого не понимал…

– Конечно, – прошептал я, воспоминания волка обрушились на меня, ломая волю и стирая выражение невозмутимости с лица, которое я едва мог удержать. – Она просила меня об этом чуть ли не каждый день с тех пор, как мы были вместе…

«Как это похоже на Беллу», – покачал головой волк. Он вспомнил шрам на ее правой руке – след несостоявшегося укуса Джеймса. Он знал ту историю, Белла рассказала ему, и теперь сопоставил новый факт с интонацией девушки, когда она говорила. Теперь он понял: в ее голосе звучало сожаление, что я отсосал из ее крови яд и не позволил превратиться в чудовище. Да, она действительно хотела стать вампиром, сделал вывод волк.

– Джейкоб, наша семья отличается от нам подобных, – предвосхищая вопросы, объяснился я, раз уж мы позволили себе откровенность. – Карлайл никого из нас не обращал здоровыми, так или иначе – мы все были смертельно больны, когда он нашел нас. Он считал это в каком-то роде спасением: я бы умер от испанского гриппа, если бы не Карлайл, Эммета – загрыз медведь, Эсми – упала со скалы… Белла могла оставаться человеком, и это все, что я когда-либо хотел для нее. Я слишком сильно ее любил, чтобы позволить ей загубить жизнь и душу. Когда я понял, что, если останусь рядом, она или уговорит меня обратить ее, или что-то случится, и я не смогу устоять… тогда я ушел. Надеясь, что это вынудит ее остаться человеком. Я хотел спасти ее… от самого себя и от своей судьбы.

Джейкоб молчал. Но его мысли были полностью открыты: столько времени ненавидя меня со всей возможной страстью, он даже не подозревал, что за моим поступком стояло такое благородство. И теперь ему требовалось усилие, чтобы это осознать. В конце концов он повернулся, чтобы взглянуть на меня, сбросив груз многолетней вражды и инстинктивного неприятия, увидев за внешней оболочкой монстра человеческую душу, способную на настоящее самоотречение. Его мелодраматичные мысли заставили меня закатить глаза: я слишком себя ненавидел, чтобы согласиться с тем уважением, которое вдруг вызвал в волке мой рассказ.

– Мы не пытаемся быть лучше других, – поправил я его мнение, смущаясь такой радикальной перемене в наших отношениях «вампира-оборотня». – Мы просто стараемся оставаться людьми. Насколько это возможно. И если получается.

– Если? – поднял он бровь, и я сморщился от собственных воспоминаний многолетней давности – тех самых, которые никогда не дадут забыть, что, сколько бы усилий я ни приложил, все равно был и остаюсь чудовищем.

– Из всех членов нашей семьи Карлайл – единственный, кто никогда не убивал человека, – пробормотал я, возвращая линию разграничения на место: расположение Джейкоба было мне не нужно. – Все остальные совершили немало ошибок прежде, чем научились быть такими, как он.

– О, – быстро понял волк, к чему я клоню, и его зубы скрежетнули. А я усмехнулся, слушая, как он пытается бороться с возвращением гнева, направленного на меня и весь вампирский род. Но теперь в его сознании ненависть боролась с оправданием: – Но… не так уж много было ошибок, верно? – тихо спросил он, надеясь на положительный ответ.

– Достаточно, чтобы тебе захотелось убить меня, – развеял я его оптимистическое настроение. – Я хотел напасть на Беллу. В любой момент времени, с первого дня. Боролся с этим, но рядом со мной она всегда находилась в опасности, и это была еще одна причина, по которой я ее оставил. Некоторые люди… пахнут для нас особенно привлекательно. Лаванда или фрезия – самый чудесный аромат, что я встречал, – тяжело вздохнул я, мучительно помня каждое мгновение, когда мог держать Беллу в объятиях, с трудом игнорируя пожар в горле и учась концентрироваться только на том, чтобы сдерживать себя. – А Белла… ты же хорошо ее знаешь: она никогда не заботилась о том, что может пострадать. Не верила, что я могу причинить ей вред, просто сорвавшись. Всегда подходила слишком близко.

– Да, она именно такая, – согласился Джейкоб, в его воспоминаниях Белла рисковала собой слишком часто, отказывалась держаться на расстоянии от оборотня, когда Джейк еще плохо контролировал себя, и не слушала его советов. Вспоминал он и рискованные катания на мотоциклах, на которые Белла уговорила его.

Я подбросил поленьев в огонь, пока Джейкоб задумался: мысли вернулись к Белле и моему упрямому поведению. Его рука легла на мое плечо и сжала его совершенно по-дружески, когда картины в голове приняли неожиданное направление. Если раньше волк искал Беллу для себя, то теперь внезапно преисполнился решимости делать это ради нас обоих.

– Пока я сегодня бегал по лесу, – поделился он новой идеей, – кое-что пришло мне в голову. А если предположить, что Белла была еще жива, когда спасатели разгребли завалы? Она испытала огромный стресс, и это могло повлиять на ее… восприятие. Я имею в виду, ну, могла она двинуться умом или потерять память, если ударилась?

Я пораженно уставился на Джейкоба, цепляясь за его слова словно за спасательный круг.

– Я это к тому, что, может, нам стоит проверить клиники для душевнобольных или места, куда попадают люди с амнезией? – закончил он воодушевленно. – Все лучше, чем искать труп. 

***

Новая задача поначалу полностью поглотила нас: мы обходили психиатрические больницы, показывая фото Беллы с листовки о пропавшей без вести, надеясь, вдруг предположение Джейкоба окажется верным. Элис в свою очередь рассылала запросы через интернет, в том числе и в другие штаты на всякий случай. Наша надежда с каждым днем таяла все сильнее. Пока однажды не раздался звонок, перевернувший все.

Мы с Джейкобом как раз покинули психиатрическую лечебницу на окраине города Бакли и раздумывали, поехать ли прямиком в Гринуотер и разузнать что-то там или остановиться на ночлег прямо здесь. Сумерки казались мглисто-серыми из-за того, что с неба обильными хлопьями валил густой снег, занося магистрали и безлюдные улицы.

– Джаспер? – удивленно спросил я, поднося трубку к уху. Я слышал, как на его столе ровно шумит монитор и как брат мышкой туда-сюда гоняет картинку по экрану.

– У меня появилась идея, кажется, – неуверенно начал он.

– Поделись, – подал я знак Джейкобу подойти поближе, чтобы он тоже мог расслышать.

– Помнишь, пару недель назад Элис говорила тебе о странной форме лесного пожара в Уэнатчи?

– Да, – насторожился я.

– Мне в голову пришла бредовая мысль, но, если отбросить скепсис, можно сказать, что она обрела подтверждение. Не знаю, прав я или нет, но если проверите – хуже не станет?

– Говори, – нетерпеливо потребовал я, готовый воспользоваться любой зацепкой, лишь бы помогло.

– Обрыв линии электропередач между Монте Кристо и Скайкомиш произошел в ночь между пятым и шестым марта, – начал сосредоточенно объяснять брат, щелкая кнопкой мыши. – Ураган бушевал два дня, но пожар случился только девятого числа, когда непогода уже успокоилась.

– Три дня, – прошептал я, закрывая глаза.

Джасперу необязательно было напоминать мне эту цифру, я цеплялся за нее и сам, понимая, что к этому времени, если только Лоран успел укусить Беллу, превращение бы завершилось. И тем страшнее было представлять, что именно в тот день произошел пожар – огонь был единственной вещью, способной уничтожить вампира. И если предположить, что пока волки гоняли Лорана, Виктория добралась до Беллы… нет, об этом думать я не хотел, слишком больно.

– Так вот, если отталкиваться от теории, что Белла в тот момент была жива и обращена, – продолжал Джаспер развивать мысль, – то могла ли она перенести дар невезения в бессмертное существование?

– Я тебя не понимаю, Джаспер, – недоуменно глядя на Джейкоба, я видел в его карих глазах отражение собственной растерянности.

– Сам посуди: Белла идет гулять в лес именно тогда, когда Лоран решает заглянуть в гости. Именно в тот день на Сиэтл обрушивается самый страшный за последнее десятилетие ураган. Молния ударяет именно туда, где находятся Лоран с Беллой. И первое, что происходит, когда процесс изменения заканчивается – это пожар.

Я молчал, ожидая объяснений. До меня сегодня медленно доходило.

– Я прочитал погодные сводки тех и нескольких последующих дней и накидал интерактивную карту пожаров по всему американскому континенту, – делился Джаспер, снова гоняя картинку туда-сюда. – Получился весьма интересный результат: почти все лесные пожары раскиданы по карте как попало – в основном это места, куда двигался грозовой фронт. Но некоторые из них, если взять карандаш, составляют четкие линии. И не все из них связаны с непогодой. Я отсеял человеческих фактор, когда в возгорании виноваты туристы, – голос брата стал задумчивым. – Эдвард, по-твоему, сколько пожаров в год происходит по вине молний в США?

– Думаю, достаточно, – я сжал пальцами переносицу, мозг вскипал от кажущихся не связанными между собой фактов и странных умозаключений брата. Но я призвал все свое терпение, чтобы не перебивать. – Тысяч пять?

– Восемнадцать, – поправил он. – А в Канаде?

– Тысяча?

– Летом – возможно. Но в марте там еще слишком холодно, чтобы формировались грозы. Молния не ударяет в дерево зимой, когда температура воздуха ниже нуля и везде лежит снег.

– Я понял, к чему ты клонишь, – прошептал я, внезапно прозревая. Одна часть моего разума понимала, что предположение Джаспера слишком необычное, чтобы оказаться правдой, но другая тут же уцепилась за шанс. – Так сколько пожаров случилось в Канаде?

– Двадцать четыре за один только март, и в семнадцати из них были зафиксированы последствия удара молнии на деревьях.

Моя рука нервно прошлась по волосам, когда я осознал, что это могло значить. Если бы я был человеком, то сейчас мое сердце взрывало бы грудную клетку безумным стуком.

– Ты думаешь, что молнии преследуют Беллу после обращения, – шокировано произнес я, глаза Джейкоба полностью отражали мою бурю чувств. – Появляются там, где она.

– Разве это не похоже на тот сценарий, который ты описывал мне когда-то? – в голосе Джаспера не было и капли усмешки, он говорил вполне серьезно. – Если в округе есть какая-то неприятность, она ее притянет.

Подобная вероятность не укладывалась в голове, но зато вполне подходила под невезение девушки. Молнии и пожары, преследующие новорожденную Беллу, куда бы она ни шла… я был по-настоящему потрясен перспективой этого.

– Я просмотрел новости в местных изданиях за все два года, и две тысячи шестой был признан аномально богатым на пожары. Я бы советовал тебе проверить эту теорию, если ты, конечно, не считаешь меня сейчас сумасшедшим…

– Что говорит Элис? – пробормотал я, испытывая небывалое возрождение надежды, раздирающей грудь.

– У нее болит голова, – ответ Джаспера уже нисколько не удивил меня. – Причем, когда я предложил ей посмотреть, в какой части Канады случится ближайший пожар, она не смогла ничего разглядеть. Я думаю, Эдвард, что слепота Элис может быть еще одной частью невезения Беллы…

– Боже… – выдохнул я, закрывая глаза рукой и качая головой. – Нам надо спешить. Если Вольтури заметят то же, что и ты…

– Буду рад, если окажется, что я прав, – Джаспер издал мрачный смешок. – Удачи.

– Мы не идем за Викторией, – резюмировал Джейкоб, как только я нажал кнопку отбоя. В его голове я видел свои горящие лихорадочным блеском глаза. – Мы идем в Канаду, за Беллой.

– Да! 

Глава 3 

POV Джейкоб

«Бесполезно это все», – прервал я давящее безмолвие леса, нарушаемое лишь потрескиванием замерзших стволов, редкой трелью птицы вдалеке, вонью кровососа да моим разгоряченным от бега дыханием.

Я с трудом преодолевал высокие сугробы, полностью в них скрываясь при каждом прыжке. Шкура свалялась и покрылась ледяными сосульками, изо рта вырывался пар. И, хотя оборотни физически уставали гораздо меньше, чем люди, мои силы не были бесконечны, как у вампира.

Середина зимы. Обильные снегопады покрыли север Америки белым нетронутым одеялом. Но если в штате Вашингтон снежный покров был небольшим, то в канадских лесах доходил до полутора метров, а то и до двух. Словно все осадки мира стремились сюда, мешая достижению цели.

Мы проделали часть пути на автомобиле, который богатенький Каллен взял в прокат. Чуть раньше он же оплатил наше жилье, а еще достал мне приличную одежду, чтобы я мог появиться в полицейском участке Скайкомиша не голым. Все это безумно раздражало, но деться было некуда – я не носил с собой свой толстый кошелек. Но, если отбросить недовольство, я был даже рад, что мог поспать на заднем сидении теплой тачки, пока вампир вез нас вперед.

Мы добрались до канадского национального парка Уилмор Вилдернес – именно с него два года назад началась серия аномальных пожаров. На самом деле, это была богатая на заповедники земля, национальные парки в большом количестве кучковались вдоль горной гряды, и Белла, если действительно выжила, не могла бы найти места лучше, чем это. Там пришлось бросить машину и пойти пешком – нам нужен был след.

Эдвард, казалось, был одержим идеей найти Беллу живой. Я не знал, откуда он берет веру, порой мне казалось, что он просто обезумел от горя.

«Эй, вампиры могут сойти с ума?»

Каллен привычно проигнорировал мои унылые умозаключения, упрямо двигаясь вперед и рассекая снег как несокрушимая бессмертная машина. Если бы не он, я бы давно сдался. Впрочем, я и сдался – еще год назад, когда так же, как сейчас, носился по горам, а затем и пригородам Сиэтла, ища труп Беллы и не обращая внимания на мольбы отца вернуться домой, которые передавал Сэм. Но ураган начисто стер все следы. И если бы не фанатичное упорство Эдварда, я бы никогда даже не узнал, что случилось с Беллой.

Поначалу, когда я смог отбросить слепую ненависть к Каллену и увидеть нечто большее в его одержимости, чем просто желание узнать о судьбе девушки, ему удалось меня нехило вдохновить. Но шло время, и никаких доказательств, что Белла выжила, не попадалось, так что я давно потерял надежду на результат и уже просто по привычке тащился за Калленом, ожидая, когда и ему надоест эта бессмысленная трата времени и мы, наконец, займемся Викторией.

Ее следы вперемешку с запахами множества других вампиров мы находили в Сиэтле не один раз, но это было давно. Следы были старые, двухгодичные – очевидно, что рыжеволосая и ее шайка покинули город после того как мы выследили и убили нескольких кровососов, гуляющих в одиночку.

«Нужно вернуться сюда весной, когда снег растает, – сделал я новую попытку оторвать упертого вампира от погони за несуществующей тенью. – Серьезно, Эдвард. Мы можем блуждать тут до бесконечности, тысячу раз пересечь след Беллы, если он вообще есть, но не почуять его сквозь снег. Давай попробуем в марте или апреле? До них уже рукой подать».

Его лицо осталось непроницаемым, а скорость не уменьшилась. Пару раз я становился случайным свидетелем его боли, вырвавшейся из-под контроля – в такие моменты я хорошо понимал, насколько его чувства могут быть сильнее моих. Не хотел этого признавать, но пришлось, когда он попросил меня о странной услуге: убить его, когда мы найдем доказательства смерти Беллы. Он не хотел без нее жить… Тогда я с радостью сказал ему «да». Но чем больше времени проходило, тем меньше мне нравился наш договор. Чертов вампир оказался лучше, чем я себе представлял, и я уже не испытывал никакого удовольствия от перспективы его уничтожения. Странные мысли для того, кто совсем недавно мечтал оторвать Каллену голову, правда?

Где-то невдалеке под слоем снега зажурчала река, и я свернул, чтобы немного промочить горло: в отличии от кровососа, мне нужно было и есть, и пить, чтобы поддерживать силы. А еще спать. Я не видел ни разу, чтобы Эдвард охотился. Его глаза были черны, на нижних веках залегли темные круги, но он игнорировал голод так же, как запах крови людей, с которыми рядом находился. Я раньше считал, что он только и думает каждую минуту о том, как бы впиться в чье-то горло. В наших легендах говорилось, что вампиры не умеют сопротивляться жажде. Но когда в полицейский участок однажды притащился покусанный собакой человек, а Эдвард и бровью не повел, не вздрогнул и даже не напрягся от свежего запаха крови, я убедился, что ему действительно плевать на все эти вампирские заморочки. Я должен был раньше догадаться об этом, иначе как бы он смог отсосать яд другого кровососа у Беллы из ранки и при этом не убить ее?

Признаться, его невероятная сдержанность в какой-то момент меня поразила. Я думал, эти Каллены такие же, как другие убийцы, и только притворяются хорошими. Но Эдвард разрушил все мое представление. Проклятый вампир заставил меня его уважать.

С тех пор я перестал считать, что как только отвернусь, он вонзит зубы мне в шею – как-никак, мы с ним были заклятыми врагами. Но вдруг я обнаружил: несмотря на то, что он вампир, и на то, во что он превратил жизнь Беллы, я перестал его ненавидеть. Сначала просто научился доверять. Затем понял, что чуть ли не сочувствую ему. Твою мать, я был сердит на себя за это, но я действительно хотел, чтобы Белла каким-то чудом осталась жива и мне не пришлось убивать Эдварда. За те несколько месяцев, что мы пережили вместе, я стал считать его почти другом.