Текст книги "Бедовая ведьмица, или приключения на мой хвост (СИ)"

Автор книги: Светлана Калинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 27. Все ли счета оплачены?

Я услышала то, что было важно для меня. А потом отключила диктофон и, с чувством выполненного долга, сняла свои чары над Александром и, захватив сумочку, хотела уже выйти из-за стола. Теперь он может спокойно оторвать свою «пятую точку» от стула.

– Куда! – схватила Лена меня за руку.

– Отпусти-ка, меня, мачеха, или забыла, что я могу и по твоему личику пройтись?

– Ты-то не забыла, как деньги мне заплатила?

– За удовольствие, Лена, нужно платить. Дороговато, конечно, но что поделать.

С силой, вывернув руку, я освободилась.

– Разберитесь между собой, со мной тебе выяснять нечего. Я скоро, Лена, уеду. Для тебя же это главное? Можешь успокоиться, и, пожалуйста, перестань убивать котят. Это очень больно – хоронить того, кто ни в чем не виноват. И, кстати, спасибо вам за «злыдня», отличный парень в моей команде появился.

Александр приподнялся со стула и снова сел – убедился, что свободен. Он сложил руки на столе и мотал головой, словно сожалел о чем-то.

Пока я ехала в гостиницу, погода начала меняться, ветер гнал к городу тучи, и дождь вот-вот должен был навестить пыльный город. Жара уже порядком утомила, и смена погоды стала бы избавлением от длительного солнечного напора.

«Родня кровь выше всего». Вот о чем говорил он в нашу первую встречу. Брат Лены. У них разница не такая уж большая – он старше года на два-три. Правда, не похожи совсем. Всякое случается. Сейчас мне было хорошо, как давно не было. У меня больше не было никаких незаконченных дел, и скоро я буду дома – в моем маленьком мирке в Лесовске, который я создала для себя сама. Я обниму Машу, потолкую с Ванечкой, вернусь в родной коллектив под крылышко офисной мамочки Людмилы Григорьевны.

Мне оставалось навести прощальный визит Старшей ведьме и сказать Дольскому «все было слишком хорошо», или как там бывает в мелодрамах. И, конечно, мне было нужно пристроить моего «злыдня». Тут я готова была осмотреть все старые домишки в Старограде по его желанию. Я привязалась к Егору, сомневаюсь, что симпатия наша взаимна, но он стал мне и моему коту дорог.

Дольский… Ну что, в конце концов, в нем такого, что я думаю о нем с толикой сожаления? У него здесь дом, успешное дело, родственники. Вскользь он говорил о старшей сестре и племянниках. И он моложе меня! Вот! Не хватало еще влюбиться в мальчишку с планами на продолжение. Даже русалки ехидно подметили разницу в возрасте. С ним мне нужно расстаться легко и на хорошей ноте.

Егор и ведьмин кот встретили меня с большой настороженностью. Но я прямо с порога заявила:

– Все просто отлично. Скоро домой, Семка, а тебе, дорогой наш Егорушка, я готова подобрать лучшее по твоему разумению жилище.

– Ты его хотя бы поколотила? – спросил «злыдень».

– Неа, так только немного поколдовала, чтобы не баловался.

– Надо было по сопатке, – Егор замахал руками, демонстрируя, как мне нужно был действовать при встрече с Караваевым.

– Но я с добычей, – я покрутила телефоном в воздухе. Семен навострил уши, а Егор забубнил что-то про «бесовщину».

Запись получилась превосходная. Ее я собиралась скинуть отцу по «вотсапу», не нуждаясь в дополнительных встречах и объяснениях. Не знаю, как я смотрелась со стороны, но в душе у меня было хорошо и тепло. Пусть отцовская ненависть останется с ним, я и раньше не признавала за собой большой вины перед ним, а теперь и подавно.

Оп-ля, запись была отправлена абоненту «папа». Лови, папуля, бесценную информацию. Теперь, точно всё.

В дверь настойчиво стучали. Егор насторожился и провел ребром ладони по горлу – мол, если что, он готов вступит в бой.

– Только без жертв! – погрозила я пальцем.

За дверью оказался Караваев Александр собственной персоной. «Разборки» с сестрицей никак на нем не сказались: невозмутимый, как и всегда – небрежно-высокомерный и злой.

– Поговорим? – с порога заявил он.

– Да, вроде, мы все выяснили.

– Ну не в коридоре же объясняться?

– А где твоя сестра? Без нее обойдемся?

– Она с твоим отцом сейчас. Отчего-то мне кажется, что ее неприятности только начались.

В самом деле, что в коридоре разговаривать. Я пропустила его и села в кресло ближе к окну, указав рукой на соседнее. Егор примостился рядом с ним, а Семен ходил вокруг моих ног. Охранники.

– Я сделал все возможное, чтобы избежать негативных последствий, – начал он, – с того момента, когда мы встретились с тобой в инквизиции. Конечно, когда назвали твое имя, я сразу понял, что ты падчерица моей сестры, все твои данные в протоколе совпадали с тем, что я знал. Ну, и схожесть с отцом есть, конечно. Помнишь, я сразу сказал, что от командировки нужно отказаться? Так вот, жалобу от имени моего брата, конечно, написал я, надеясь, оставить тебя в городе. Увы, мне не удалось.

– Не могу понять, почему я не имею право появиться в родном городе? Обо мне столько лет никто не вспоминал, а теперь все только и мечтать, чтобы я свалила?

– Ленка тебе все объяснила. Ты могла распознать колдовство, которое она с теткой «замутила». Она вообще сначала хотела твою мать ко мне «приворожить».

– Что у нее с головой? Там к психиатру надо немедленно! Она же опасна для общества.

– Да хватит тебе, Даша! У каждого свой способ к счастью и материальному достатку. Она избрала свой путь. Ну и, кроме того, что ты могла узнать о черной ворожбе, лена очень не хочет делиться с тобой деньгами. А отец твой невечный, а ты – среди наследников. Колесников же никогда не скажет, составил он завещание или нет, и будет ли составлять? Да и любое завещание можно переписать. Если он поймет, что был несправедлив к тебе – почему бы и не включить в чертово завещание.

Для Лены – ты прямая опасность, как иначе? Колесников с момента гибели твоей матери был уверен, что ты рассказала ему о романе с его секретарем, после чего она помчалась к нему в офис и неудачно попала под машину. Никто смерти твоей матери не желал. Я встретился с ней и всего лишь повернул разговор к тому – есть ли смысл жить с человеком, который изменяет не месяц, и не полгода даже? Лена металась: она влюбилась как кошка, и дала слово Колесникову скрывать их отношения. Она попросила меня повлиять на ситуацию.

– Как вообще мама согласилась с тобой поговорить, вы же не был знакомы, – удивилась я.

– Были, – хмыкнул Александр, – я работал с твоим отцом как юрист с незаурядными способностями. Хоть и молодой был, опыта – с гулькин нос, но амбиций – выше крыши. У него были проблемы в бизнесе, появились очень недобросовестные конкуренты, и нужно было помочь не только в узком деловом участке работы, но и вывести из-под удара имущество. Мне, так сказать, фортануло, его юрист отказался, а Лена предложила мои услуги.

Для меня выход был очевидный – имущество передать родственникам, которые по истечении неблагоприятного времени возвратят все обратно владельцу. Вера Колесникова не соглашалась, она как истинная мать опасалась, что пострадают твои интересы. Тогда-то мы и познакомились, и я сумел ее убедить в том, что это единственная возможность сохранить бизнес и частные интересы.

– По прошествии времени я думала, что подпись в договоре поддельная.

– Это, конечно, легко организовать, – согласился Караваев, – но в суде было можно доказать, что «росчерк пера» не принадлежит подписанту через проведение почерковедческой экспертизы. И зачем столько усилий понапрасну? Сестра Колесникова была должна вернуть квартиру в собственность семьи через год-полтора, но погибла Вера. Сергей Владимирович, убедивший себя в том, что ты стала причиной смерти жены, решил, что в наследство ты войдешь минимально. Он мог отказаться от того остатка средств, что числился за Верой, но решил, что его вступление в наследство на супружескую долю – тоже часть твоего наказания.

Понимаешь, против тебя сыграла и твоя ведьминская сущность. Лену до смерти напугало, что ты прокляла ее. Она буквально билась в истерике, и то, что Колесников заставил тебя снять с нее это… заклятье, или как там у вас называется, ее не успокоило. Она тебя и ненавидела, и боялась. Отчасти твое нападение на нее сыграло ей на руку, Колесников взбесился из-за твоей непокорности и вынудил тебя уехать из города. Ну и, тетушкино колдовство работало против тебя.

Единственное, в чем я отказал Лене, так в ее просьбе «закрутить» роман с твоей матерью. Как-то это… не по мне.

– Кстати, Магический кодекс такие действия ведьмы расценивает как незаконные. Семья разрушена, человек погиб. Боже, ну зачем ты все рассказал маме? – воскликнула я.

– Повторяю снова – я помог своей сестре. Никто не думал, что Вера Колесникова окажется под колесами машины.

– Кровь превыше всего, – напомнила я.

– В нашей семье всегда держатся друг за друга. И так получилось, что твой отец предпочитает топить в дерьме своих же. Я никогда не понимал такой позиции, но каждый имеет право на свои ошибки. Кстати, ты уже успела ему позвонить? Уверен, что его гнев теперь будет направлен на Лену.

– За все нужно платить, – жестко вернула я его же слова. – Зачем вы подбросили мне свечки и нечастного котенка?

– Свечки Ленкина подружка подкинула, вроде, как заговоренные, чтобы ты уехала в Лесковск. Котенка Лена не убивала, опять же подружка постаралась. Какой-то ритуал.

– Жестоко и безрезультатно. Она плохо кончит – в дурдоме. Я гарантирую.

– Да, не оправдываю. Так что я помог расчистить Лене дорогу к твоему отцу. Через невольную жертву твоей матери.

– А меня тебе не было жаль, Саша? Я тринадцать лет провела в изгнании. И ты причастен к нему.

– Я не был знаком с тобой. И потом… ты Лену избила жестоко, пыталась проклясть. Наша встреча с тобой в Лесовске, конечно, меня обескуражила, и я тобой увлекся. И, черт возьми, мелькнула мысль тебя влюбить и одним махом покончить с этой историей. Не успел. Дольский увел буквально из-под носа. Наверное, если бы не он, у нас что-нибудь и получилось.

– Ты избил его?

– Я? Нет-нет, водитель мой нашел крепких ребят, которые предупредили, чтобы не путался у тебя под ногами. Просто сказали, что ты скоро уедешь, и не стоит задерживать девушку. Была, правда, мысль, передать привет от твоего отца, но передумал.

– Хитро, свалил бы всё на моего отца.

Он хмыкнул и закрыл глаза. Достал сигареты, открыл глаза, потряс головой, как бы избавляясь от ненужных видений, и вопросительно на меня уставился. Я отказалась и объяснила, что не разрешаю курить в моем присутствии.

Мы и вправду чуть не увлеклись друг другом. Не судьба, Бог миловал. У нас не было и шанса на благополучный исход, если бы начали встречаться. Опасный тип. Нет. Он беспринципный и жестокий, «беспредельшик» под налетом интеллигентности и дорогого лоска. Брат сумасшедшей женщины.

На сегодня плечи мои взвалили на себя предостаточно груза, пора избавляться от Караваева. Никаких «белых» пятен в моей жизни не осталось, его подлая натура раскрылась полностью, и я ужасно, ужасно устала. Именно так – дважды ужасно, если не трижды.

– Тебе, наверное, надо идти? Может, кому-то еще понадобятся твои специфические навыки?

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить… Ладно, пойду.

Он встал, поиграл плечами и напоследок выдал неожиданное предположение:

– Черт возьми, если бы не эта вся кутерьма в прошлом, у нас бы что-нибудь получилось, как думаешь?

– Нет, – пора дать честный ответ во всем, – Понимаешь, дело не только в тебе. Я тоже не подарок. Я не прокляла твою сестру, я отложила порчу на пятнадцать лет. Для Лены начнется всё не сейчас. Мы все повязли в нечистой игре.

Кажется, я смогла его выбить из колеи. Он подошел ко мне и в изумлении для него несвойственном сказал:

– Не может быть… Ты же… Колесников заставил тебя отказаться от … порчи.

– Отец в этом ничего не понимает. Он «купился» на произнесенную мной «абру-кадабру».

– Че-е-ерт… Отмени порчу!

– Невозможно, Саша. Если тебя это утешит, возможно, мои тринадцать лет вдали от отца, его ненависть – расплата за «черную» месть.

Он сунул руки в карманы и тихо засмеялся.

– Всё по квитанциям, верно? За все нужно платить. У Лены свой счет. Справедливо. Жаль, если пострадает Аня. Твоя племянница, кстати.

– Порча несет адресный характер. Девочка ни при чем.

Аня – моя сестра. Магическая практика знает способы оградить ребенка от пересечений с колдовством. Мы с ней одной крови, я подумаю, как помочь ей.

ГЛАВА 28. Провинциальные блоггеры и их «эксклюзив».

В берестяной коробочке лежали рассыпавшиеся высохшие лепестки папоротника. Он отдал все свои силы на решение моих проблем. У меня сжалось сердце, будто я лично высосала из него все соки и разрушила хрупкую жизнь, уничтожила красоту, которая рождается раз в год, и счастье видеть ее обладают единицы в мире. Как себя чувствует убийца? Как я в эту минуту?

Цветок исполнил свое предназначение, данное ему свыше много веков назад, и погиб. Я разрыдалась, закрыв лицо ладонями. Мне было жалко цветок, почему-то жалко себя, и всхлипы мои становились все сильнее еще и того, что мне было нужно прощаться с моим «злыднем». Как только я переходила мыслями к Дольскому, голова моя совсем перестала соображать, потому что с ним мне прощаться труднее всего. Я влюбилась в него. Нужно признаться себе в этом.

Услышав шорох и тихие вздохи в комнате, я поняла, что пора брать себя в руки. Расслабилась – с кем не бывает. Однако, делу – время, а потехе – час.

– Нам пора собираться, домой, Семен, – тихо сообщила я.

Кот спрыгнул с подоконника и уселся у моих ног.

– Егор, я готова отвезти тебя в твой старый дом или, по твоему желанию, подобрать какой-то другой. Мы можем заняться этим сегодня, и завтрашний день захватить. И спасибо тебе, дорогой «злыдень», за помощь.

Кот посмотрел на меня, перевел взгляд на Егора и стал мотать хвостом по полу. «М-я-яу», – громко обратился он к «злыдню». Егор сидел в углу и по-сиротски склонил голову к коленям. Семен замяукал еще требовательнее, еще немного и от отчаяния он перейдет на ор.

Пришлось перейти на «кошачий переводчик».

– Ты можешь объяснить по-человечески, что происходит?

– Егор хочет остаться с нами. Он боится сказать тебе, потому что ведьма и «злыдень» несовместимы, они не могут существовать вместе. Уже два дня страдает по углам. Говорит мне: «Я могу ведьмовским холопом стать, пусть мне привязку сделает».

– Ну, конечно, давай через насилие действовать! «Привя-я-язку»! – передразнила я, – Поговорить со мной нельзя? Вот сейчас я с котом говорю, а главный герой сидит и страдает. Егор, я жду от тебя внятной речи, хватит уже кота тянуть за… хвост.

Семен осуждающе потряс головой, дескать, ни к чему была поговорка про кота.

А Егор смотрел на меня совершенно больными глазами и молчал.

Гора не идет к Магомеду, значит, Магомед идет к горе. Я села рядом с ним и протянула руку:

– Дружба? – он вложил старческую шершавую ладонь в мою руку, – Навеки?

– По гроб моей жизни, – прозвучало в ответ.

Бывают моменты, когда слова становятся излишними. Мои слова имели для нас троих больше силы, чем любое заклятье, привязка, обряд или зелье.

Но были у меня и другие хлопоты. Мне было нужно поговорить с Дольским. Засыпая ночью, я представляла, как он приходит ко мне с букетом цветов и зовет замуж. Даже белое платье на себя примеряла, придумывала фасон. Такими видениями я не забавлялась с юности. Эту ванильно-пудровую картинку я немедля стирала и мечтала, как он категорически запрещает мне уезжать и похищает в свое мужское логово. Думаете, всё? На этом мое воображение не успокаивалось, и я уже видела, что он едет со мной в Лесовск. Почему-то в кабриолете, и у меня красивый белый, развевающийся как фата, шарф. Наверное, фильмов пересмотрела и романов «перекушала».

Как назначить ему встречу? Позвонить или по смс-ке?

Но судьба мне послала иное испытание, на пару часов, отложив дилемму прощального свидания.

Мне позвонила Машка, и сурово сказала:

– Если ты занята, то брось все свои дела и посмотри видео. Я скинула тебе ссылку.

Она отключилась, а я, открыв «вотсап», вышла на видео.

«Приветствую своих подписчиков и просто заглянувших ко мне гостей, возможно, моих будущих подписчиков! – чирикала Светка Галушко, – Сегодняшняя моя гостья – жена известного в Старограде предпринимателя Сергея Владимировича Колесникова. Надо сказать, что с Еленой я не планировала делать какого-либо интервью, и мы не были с ней знакомы, но она сама через наших общих знакомых связалась со мной и обратилась с просьбой встретиться. Выслушав Елену, я поняла, что ее история – не повод для пиара и не поиск минуты славы, а призыв о помощи».

Позорище. Не "голая вечеринка", но есть, куда расти. В рамках Старограда, разумеется.

Выброшенные на ветер полтора часа моей жизни – просмотр интервью с мачехой. Отцовская жена плакалась, как страдает от несправедливости, которую собирается учинить мой отец. Как я поняла, он перестал выдавать ей деньги в прежнем объеме, собирался разводиться и склонял к какому-то соглашению, по которому она от всего принадлежащего семье имущества, поучала минимум.

Виновником тягот, выпавших на ее долю, была, естественно, «дочь от первого брака, гнусно ее оболгавшая». Ведьма, черная колдовка. Цитирую дословно.

Надо отдать должное Светке Галушко, которая спросила ее прямо, знала ли первая жена предпринимателя Колесникова об их романе. Лена выложила версию, которой придерживался тринадцать лет мой отец, добавив при этом, что я поступила жестоко по отношению к матери и спровоцировала смерть мамы. Мачеха допустила ошибку, сказав, что моя мама, вероятно, была не в себе, раз побежала разбираться с мужем и попала под машину. «Говорят, была истеричной особой, что отразилась на дочери. Она же жестоко избила меня», – всплакнула страдалица.

Светка ей возразила, сказав, что ее мама была знакома с Верой Колесниковой, которая очень поддержала ее отца в трудные дни, помогая трудоустроиться в нелегкие для их семьи времена на хорошую должность. «Знаю ее как добрую и порядочную женщину», – завершила разговор о моей маме Светка.

Поговорили они и о той драке, суде надо мной, где я «вела себя как стерва и даже прощения не попросила». Оказывается, мне могли вменить покушение на убийство, и только несказанная доброта папеньки и его хлопоты перед влиятельными людьми свели все дело на побои.

Коварная падчерица, к тому же и ведьма, приехала сейчас, чтобы внести раздор в их благополучную жизнь, и даже поставила на них порчу. «Сейчас в этом разбирается Община ведьм», – закончила историю своей непростой жизни жена уважаемого бизнесмена.

Я знала, что отец прослушал аудиозапись, которую я ему предоставила. Две «галочки» на сообщении не оставляли сомнений. Понимала, что он предпримет какие-то действия в отношении Лены через какое-то время. Но отец оказался скор на расправу. Я думаю, что его жена даже толики от того, что он устроил и намерен осуществить, не рассказала Светке. Однако решилась на публичный скандал. Не всероссийского масштаба, но в рамках города – колоссального. Светка теперь всем своим знакомым растрезвонит, что сделала «эксклюзив». Хоть и провинция, но не лаптями щи хлебаем!

Видимо, мачеха не видела другого выхода. Даже любопытно, Александр ей посоветовал или она проявила инициативу?

Машку что ли набрать?

Она сразу вязла трубку.

– Ты как? – грустно спросила подруга.

– Нормально. Я за две недели в Старограде так устала, что даже «эксклюзивное интервью» Лены меня не способно удивить. Жаль только Аню, мою сестру. Отец и Лена сами разберутся, они еще те бойцы. Про меня как говорили, так и будут говорить: для кого-то я жертва любовной связи отца, для других ведьма проклятая. Я возвращаюсь домой, Машуня. Как там мой Ванечка?

– Он такой вредный! Я ему, оказывается, не такие орешки купила, и цветы… залила.

– Что? – возмутилась я. – Что с моими фиалками, Мария?

– Ты только не ругайся, они как-то не прижились. Я поливала строго по твоей бумажке, но они… зачахли без тебя.

Мне никогда не понять, как подруга умудрилась погубить цветы, если я ей оставила инструкцию, расписав дни и количество полива. У нее не было необходимости даже набирать воду – бутылки, канистры, банки были в ее распоряжении.

А куда смотрел мой домовой Иван? Приеду – разберусь с ними обоими по полной программе!

По второй линии мне пытался дозвониться отец. Я пробормотала Маше, что спешу и переключилась на папу.

– Здравствуй, Даша, – ровный и очень тихий тон. Отец умеет держать удар.

– Здравствуй, папа.

– Я хочу, чтобы ты знала, что я непричастен к этому нелепому интервью. Две сельские клуши вышли на публичный уровень. Ты видела его?

– Только что. Я поняла сразу, что Лена сама искала славы.

Потом возникла пауза, я ждала от него теплых слов, а отец, наверное, отвык от обычного общения со мной. Так случилось. Так бывает. Но он же позвонил! Папа назвал меня по имени, и глаза мои снова увлажнились.

– Твоя командировка закончилась?

– Да, пора собраться домой. На днях уеду.

Разговор с неловкими для нас обоих паузами закончился, мы сказали друг другу «пока», и я со спокойным сердцем отправилась в кафе, чтобы за чашкой капучино и каким-нибудь буржуйским пирожным отдохнуть от житейских забот.

Пирожное оказалось отличным, с кремом-чиз и голубикой. Я смотрела в окно, рабочий день заканчивался и скоро остановки и улицы заполнятся людьми. Делать было совершенно нечего, и я наметила план на завтра: съездить к маме, собрать вещи, поговорить с Дольским. На днях он говорил, что должен заключить какую-то важную сделку, и я великодушно предоставила ему время для работы. Он и так, по-моему, со мной выбился из своего графика. Не знаю, ходил ли за мной по пятам его человек или нет, потому что к моим словам, что все тени прошлого исчезли, он отнесся как к красивому выражению и не более того.

В Староград я собралась приехать теперь осенью. К маме. Я вообще пообещала себе, что буду приезжать к ней весной и осенью. Поклон земной отдать.

Все завершалось: из Староградской инквизиции мне пришло уведомление, что срок проверки по факту магического ритуала продлен, и меня внезапно настиг приступ человеколюбия и всепрощения – я позвонила, что хочу забрать заявление. Оказалось, что на стадии проверки уже невозможно отозвать заявление. Видимо, кто-то должен оплатить свои счета. В конце концов, даже котенок должен быть отмщен.

Вы можете считать меня злопамятной. Я так и не простила Лену и отца. Для меня самой большой вопрос: что такое прощение? Как простить, если предательство занимает свое место в хранилище под названием «память»? Как простить, если до сих пор мне обидно за ту девчонку, которая, если и не была права, осталась один на один со своими ошибками и горем? Как отделить два понятия «простить» и «помнить»?

Пожалуй, прощение придет, когда я скажу себе: «Я не желаю никому из них зла». Грешна я, однако, порчу-то на мачеху навела и отменить не могу. Досада. Мне вспомнилась счастливая девочка с шарами в парке. Моя сестренка может пострадать косвенно, и я обязана смягчить последствия. Возможно, поставив ей защиту. Однако об этом я уже подумаю как ведьма-практик в Лесовске.

Мне всегда было известно, что тринадцать – число магическое, и в колдовском сообществе всегда читалось, что цикл заканчивается через тринадцать лет, но к тому, что завершение происходит через разрушение части личных основ, я оказалась не готова.

Опустошение – тоже результат. Он пойдет во благо. Я возвращаюсь домой, закрыв эти чертовы гештальты.